Исследователь, каких бы взглядов на происхождение языка он не придерживался от догматов христианского учения о сотворении путем чуда до эволюционной теории Ч

Вид материала

Документы

Подобный материал:

• Исследование о влиянии эволюционной теории на учение о политическом развитии народов, 10156.41kb.
• Исследование о влиянии эволюционной теории на учение о политическом развитии народов, 6089.9kb.
• Архитектура Московского метро, 570.67kb.
• Словарь терминов по истории, 631.35kb.
• Вопросы к зачету по дисциплине «Современный русский (родной) язык», 39.48kb.
• В. П. Лега Проблема чуда с точки зрения современного научного и христианского мировоззрения, 169.8kb.
• § 86. Христианский календарь. Легенды о святых, 396.74kb.
• Программа вступительного экзамена в магистрату по теории государства и права принята, 309.33kb.
• Лекция: Общее знакомство, 2364.88kb.
• Возникновение и начальные этапы развития жизни на Земле, 262.53kb.

В.К.Парменов,

заместитель генерального директора по маркетингу

ОАО «Протон-ПМ» (Пермь)


Истоки организационного монизма Богданова

и судьба организационно-тектологической парадигмы


Истоки понятия «организация» тесно связаны с понятием «душа» и возникновением языка и мышления – одной из семи «Мировых загадок»^*. С этой загадкой неизбежно сталкивается исследователь, каких бы взглядов на происхождение языка он не придерживался - от догматов христианского учения о сотворении путем чуда до эволюционной теории Ч.Дарвина. Поскольку границы человеческого мышления определяются языком, теория познания должна опираться на изучение языка. Научный и практический интерес представляет установление непосредственной связи понятия «организация» и с остальными шестью «мировыми загадками».

Однако, ни богословская теория «божественного» происхождения человеческой речи, ни учение просветителей о происхождении языка путем «общественного договора», ни теория Кондильяка, выводящая язык из криков животных, не приблизили к решению этой мировой загадки. Основы ее решения заложены Иоганном Гердером в «Трактате о происхождении языка», удостоенном премии Берлинской Академии наук за 1770 год. Этот трактат в своей поэтической прозе впервые соединил естественные, животные истоки языка с мышлением и понятием «организация». Исторический анализ зарождения и развития языка создает последовательную, логически стройную картину от его природных истоков^** до сознательной внутренней и внешней организации человеком, взаимного формирующего влияния языка и мышления. Принципиальным выводом для определения понятия «организация» является его утверждение: «Назовите, как хотите всю эту расстановку сил человека: разумом, рассудком, самосознанием и т.п. Это единая, целостная организация всех человеческих сил вместе взятых, единое хозяйство его чувственной и познающей, его познающей и волевой природы... И различие здесь не в степени или в количестве приложенной силы, а в совершенно особом, своеобразном направлении и развитии всех сил… Из первого акта этого признания рождается отчетливое понятие. Это первое суждение души... Эта первая осознанная примета была словом души! Вместе с ним сотворен был язык человека!».

Первые слова, появившиеся в результате опыта стали достоянием сознания, за счет рефлективного закрепления зрительных и особенно слуховых ассоциаций, сопоставления их в звуках-знаках, словах-приметах, словах-символах. Однако остается важный круг вопросов, поднятый Гердером, ответ на которые, можно найти только в связи с современным понятием организации: «Нам понятно, как из звуков, превращенных разумом в приметы, возникли слова, но ведь не все предметы звучат. Откуда же душа брала для них слова- приметы, которыми она могла бы их назвать? Откуда появилось у человека искусство превращать в звуки то, что не было звуками? Что общего имеют цвет или округлость с теми названиями, которые они породили...? Как же мог человек, представленный своим собственным силам, создать язык в тех случаях, когда его звуки не подсказывались звуками природы? В какой связи находятся зрение, слух, цвет и слово, запах и звук? Да и кто же может сравнить звук и цвет, явление и чувство?» (Гердер 1959, с. 150-151). Первым такое сравнение сделал Герман Гессе в романе «Игра в бисер»(1943) и предложил обучать этому искусству элиту. Вторым обратил внимание на возможности эффективного использования совокупной деятельности различных сенсорных каналов человека Станислав Лем в «Магеллановом облаке», там же предупредивший о грозящей при этом опасности отчуждения сознания. Развитие методов виртуальной реальности, формирование междисциплинарного научно-технологического направления под условным названием «Сенсорная биология и новые сенсорные технологии», с задачей «сравнить возможности сенсорных систем организмов (органов чувств) и биосенсоров, установить реально ли применение современных знаний о принципах организации и функционирования органов чувств для создания новых сенсорных технологий» (Варфоломеев и др. 2000)^*, позволяет надеяться на получение ясных ответов на вопросы Гердера. Сам Гердер говорит об ощущениях от различных сенсорных каналов как о разновидностях одной душевной силы: «Чем менее ясны наши чувства, тем более вливается одно в другое; чем меньше мы научились пользоваться одними чувствами без других, пользоваться умело и сознательно, тем меньше в них ясности!^** «Поскольку всякое восприятие является не чем иным, как одной из разновидностей душевных представлений, то душе достаточно лишь иметь отчетливое представление, а с ним вместе примету, с приметой же она получит и внутренний язык».

Ученик Гердера основоположник теоретического языкознания Вильгельм фон Гумбольдт обратил мысль к плану превращения языкознания в систематическую науку. Он считал язык не произведением, а деятельностью, и его истинное определение поэтому генетическим. «Он есть вечно обновляющаяся работа духа, направленная на то, чтобы сделать артикулированный звук выражением мысли… надо больше отвлекаться от того, что он делает в качестве обозначения предметов и средства взаимопонимания и, напротив, старательнее восходить к его тесно переплетенному с внутренней деятельностью духа источнику и к их взаимному влиянию друг на друга" (Гумбольдт 1985, с.346, 347).

К сравнительной лингвистике Гумбольдт пришел от сравнительной антропологии и понятие «организация» появляется у него при сопоставлении характеров: «И здесь существенно не только сходство, к которому стремятся характеры, но контраст, посредством которого они себя друг другу противопоставляют. Ибо моральной, равно как и физической, организации свойственна ассимилирующая конструктивная потребность, которая, однако, как только собственный характер достигает некоторой определенности, стремится не к сходству, но скорее к взаимной координации позиций индивидуальностей» (Гумбольдт 1985, с. 326) .

Многие известные антропологи и исследователи психики - создатель теории психологического эволюционизма Г.Спенсер, основоположник анимистического направления Э.Тэйлор, автор «Мифа и религии» В.Вундт, З.Фрейд и его психоаналитическая школа, американский этнолог Ф.Боас и другие в качестве отправной точки рассматривали индивидуального человека, отдельную личность, законы индивидуальной психологии, видели у человека единый тип мышления, находя лишь количественное, а не качественное различие между психикой современного и первобытного человека.

А.А.Богданов, а позднее Люсьен Леви-Брюль («Мыслительные функции в низших обществах» (1910) и последующие работы о первобытном менталитете) высказали иной взгляд на мышление и поведение первобытного человека. На множестве при­меров они показали, что между мышлением и поведением перво­бытного человека и нашим существуют не количественные, а принципиальные, качественные различия, что сознание первобытного человека социально обусловлено, когда личность цели­ком находится во власти коллективных представлений, которые независимы от индивидуальной психологии. Такими коллек­тивными представлениями являются верования, обычаи, язык.

Большая степень объективности и реалистичности социально-трудовой концепции происхождения языка достигается за счет установления различий в современном и дологическом восприятии. В результате этих особенностей первобытное мышление, имеющее свою «иррациональную» логику, почти непроницаемую для наших логических категорий, трудно поддается адекватной характеристике средствами «цивилизованных» языков.

Исходя из положения И.М.Сеченова «мысль есть рефлекс, прерванный на двух третях», А.А.Богданов уточняет терминологию, расширяя понятие «мысль» до всякого представления и ощущения, всякого «внутреннего» психического акта, определяет, какие именно рефлексы «прерываются на двух третях», трактует недостающую треть мысли как акт речи – «мускульное сокращение, сопровождаемое звуком речи» (Богданов 1910, с.7). Основываясь на достижениях Гумбольдта, «лингвистической археологии» Гейгера, работах И.Гердера, Макса Мюллера, Людвига Нуаре, Богданов впервые подошел к происхождению речи с точки зрения трудовых рефлексов, связал их с двигательными реакциями организма, со звуком и совместным сокращением мышц дыхательных, гортанных, глоточных, ротовых. «Эта часть реакции, благодаря свойствам звука, доступна членам коллектива и тогда, когда трудовой акт выполняется вне поля их зрения; она, следовательно, может играть роль «сообщения» об этом акте, и вообще его «обозначения» (Богданов 1925, с 71). Трудовые крики и междометия, помогавшие первобытной общине согласовывать совместный труд, избегать опасности, явились первичной основой корней слов и речи. Постепенно переходя в область речи, становясь корнями глаголов, они обозначали основное обобщающее значение или организационное единство всех форм символики. Так, замещение действия социально выработанным символом, а его изображения или звукового оформления - мысленным представлением двигательного образа, привели к мышлению. Богданов обратил внимание на то, что в греческом языке «речь» и «мышление» обозначается одним словом «logoz», что для Платона мышление есть «разговор, который душа ведет с самой собою по поводу различных предметов ее созерцания». В одной из первых своих работ Богданов высказывает точку зрения на психику вообще, как систему двигательных реакций организма; на «сознание» - как на область комбинирования и отбора неполных реакций; на трудовой процесс, как на цепь сознательно-целесообразных реакций (Богданов 1901). Первые опорные пункты - принцип голосовой координации действий и принцип «самообозначения» рефлексов действенными междометиями (принцип Нуаре), он дополняет организационно-биологической точкой зрения и рассматривает реакции восприятия и воздействия, входящие в содержание понятия не в их индивидуальных формах, а в социально-сложив­шихся, исторически выработанных жизнью коллективах, проявляя организационную функцию языка в формировании мышления.

В отличие от многих интуитивных догадок, А.Богданов вслед за В.Гумбольдтом и Шеллингом указал на организаторскую роль языка и мышления: «Если мышление представляет коллективное обсуждение, перенесенное внутрь отдельной особи, то понятным становится и то, что оно при известных условиях может заменить это обсуждение. Тогда обсуждающее и решающее лицо выступает в организаторской социальной роли, которая может развиваться только благодаря символам речи» (Богданов 1925 с.79).

Если многочисленные определения языка^* его отношений с духовной силой и организацией, данные Гердером, Гумбольдтом и другими приведенными авторами, принять за решение мировой загадки, то можно сделать такие выводы:

1.Теория естественного происхождения языка Гердера, строгие академические формулировки сравнительной антропологии Гумбольдта и принципа Нуаре, дополненные теорией рефлексов и трудовой природы языка Богданова с его методами подбора и подстановки, в совокупности выявляют ту основу языка, которая закреплена генетически в длинном ряду поколений. Звуки, вздохи, стоны, крики - язык чувств, первичный язык человека и животного, язык природы стали своего рода камертоном, настроенным в далеком прошлом. Он сохраняется в генетической памяти человечества, его подсознании, отзывается ритмами в пробуждающейся памяти ребенка, всем многообразием оттенков настраивая ее в лад с любящим существом, помогает осмыслить слова и речь, открывает путь к мышлению.

2. Носитель этой информации неизвестен. Возможно, механизм действует по аналогии с молекулой РНК или содержится в клетке. Независимо от способа и механизма передачи в веках, этот ритм действует сначала на уровне подсознания, затем извлекается из него в соответствующих обстоятельствах, настраивает эмоциональную сферу индивидуума в такт с эмоциями других значимых, как знаковое явление принадлежности виду из далекого социально общего прошлого. Без этого организационного приспособления языка (эмоционально-социального кода) ребенок не смог бы так быстро освоить язык до или одновременно с раскрытием свернутого сознания и мышления, без этого эмоционального языкового кода люди, собранные в толпу не смогли бы доводить себя до «высшей точки слепого опьянения». То, что определенная ритмика звуков, их тональность, высота, окраска и другие качества вызывают из подсознания соответствующие эмоции, с помощью которых слова у ребенка соединяются с обозначаемыми понятиями и закрепляются в ассоциативном ряду сознания, представляет начальную стадию процесса организации человека.

Понятия «душа» и «организация» отождествлялись с глубокой древности. Уже первые письменные источники содержат понятие «душа», а поскольку письмо при своем появлении зафиксировало то, что в мифах существовало до этого столетиями, то понятие «душа» с полным основанием можно отнести к «первопонятиям». Эти доисторические данные не дают ясной картины понятий, да и сами исторические горизонты очерчены пока условно. Появление первых письменных источников решало задачу организации языка (речи) в пространстве и времени. Письмо, как и язык, родилось также из потребностей организации в связи с усложнением хозяйственной жизни и соответственно задач, стоящих перед организатором в связи с образованием государства значительных размеров. Видимо, главным образом по указанным причинам самый древний вид письма появился в Древнем Египте (конец 4 тысячелетия до новой эры), где в период Раннего царства создавалась централизованная восточная деспотия, выделялись административные округа – номы, во главе с номархами, формировался административный аппарат и обслуживающие его чиновники-писцы.

Может быть, самым древним источником являются Вавилонские покаяния – покаянные псалмы III тыс. до Р.Х. из вавилоно-асси­рийской религиозной лирики и памятник древнеегипетской литературы эпохи Среднего Царства «Разговор утомленного жизнью со своей душой» (от II тыс. до XVI в. до Р.Х), а также Шумерский эпос начала II тыс. до Р.Х. о Гильгамеше (Ясперс 1994, с.511).

На протяжении тысячелетий бытовало множество разноголосых, разноязычных, противоречивых мнений о происхождении и природе души. Телесна она или бестелесна; смертна или бессмертна; первична или вторична по отношению к телу; едина или состоит из частей; обладает врожденными или приобретенными способностями; отношения с телом, волей и чувствами; соотношения добра и зла и так далее. Даже если Глобальному Разуму, обладающему всей полнотой духовного опыта, располагающему Единым Информационным Полем, воспринимающему духовной интуицией или озарением, мгновенно удалось слить в едином хоре эту интеллектуальную многовековую разноголосицу и выделить нечто «общее» или «единое», то поделиться с людьми своей находкой ему не удалось до сих пор. Поэтому, не оставляя надежды на откровение, используя традиционные методы, попытаемся в процессе знакомства с эволюцией взглядов на сущность понятия «душа» выделить в них то, что соотносится с понятием «организация» и является источником формирования последнего^*. При этом мы не будем касаться эзотерических доктрин о предсуществовании и перевоплощении, приверженность к которым испытали кельтские друиды и основатели древних мистерий Египта и Вавилона; апологеты учений Тибета и Индостана; христианские гностики; Кришна и Будда. Ограничимся лишь тем, что происходит в реальной жизни, и воспользуемся наиболее доступными источниками, рассмотрев их несколько подробнее в хронологическом порядке.

Среди греков Фалес первый объявил душу бессмертной и приписывал ее и неодушевленным телам, ссылаясь на магнит и янтарь. Платон в последнем своем диалоге «Тимей» подходит к понятию организация, не употребляя самого термина: «бог позаботился обо всех видимых вещах, пребывающих в нестройном и беспорядочном движении; он привел их из беспорядка в порядок», а душа – это «смесь тождественного, иного и сущности» (Платон 1972, с. 433-434). Однако «добиться о душе чего-нибудь достоверного во всех отношениях, безусловно, труднее всего» (Аристотель 1976, с.371). В результате разбора затруднений и противоречий предшественников, связанных определениями души, Аристотель показывает их несообразности, нелепость и противоречие разуму. Он считает, что душа движет живое существо некоторым решением и мыслью, что действие это осуществляется в силу связи, которая не свойственна вещам, случайно соединенным друг с другом: «Очевидно также, что душа есть причина и в значении цели. Ибо так же как ум действует ради чего-то, так и природа, а то, ради чего она действует, есть ее цель… Превращение и рост также происходит благодаря душе» (Аристотель 1976, с.401-402). Понятия организация и душа непосредственно встречаются у Аристотеля в Политике: «Уяснив, из каких элементов состоит государство, мы должны, прежде всего, сказать об организации семьи, ведь каждое государство состоит из семей. Семья в свою очередь состоит из элементов, совокупность которых и составляет ее организацию... Душа властвует над телом, как господин, а разум над нашими стремлениями - как государственный муж. Отсюда ясно, сколь естественно и полезно для дела быть в подчинении у души, а для подверженной аффектам части души - быть в подчинении у разума и рассудочного элемента души и, наоборот, как всегда получается вред при равном или обратном соотношении» (Аристотель 1983, с. 380, 383).

Стоики считали душу состоящей из восьми частей: это пять чувств, речевая, мыслительная и порождающая части. Существовало у стоиков (Христипп и Аполлодор) и генетическое представление о рождении души.

Христианство усвоило платоновскую доктрину человеческой души, но среди теологов не было единого мнения о природе души. Интересно сопоставить мнение двух наиболее известных и уважаемых «отцов церкви». «Материалист» Квинт Септилий Тертуллиан (160-220), пресвитер Карфагенский, вслед за Эпикуром считал, что душа не могла бы воздействовать на тело, если бы не была сама телесной, что душа и тело «были брошены в одну и ту же форму для отливки». В другой книге он писал: «Распят сын Божий, но не преисполнено стыдом это, ибо постыдно. И умер сын Божий; это достойно веры, ибо нелепо. И погребен он, и воскрес; это достоверно, ибо абсурдно» (цит. по: Сорокин 1992, с.465). Блаженный Августин (IV век) указывает два рода изменения души под действием страстей или телесных, или собственных: «Под действием страстей телесных изменения происходят в силу возраста, в силу болезней, страданий, трудов, неудач, чувственных наслаждений. В силу собственных страстей душа терпит изменения от желаний, от радости, от страха, от досады, от любви к наукам, в процессе изучения наук. Он не соглашается с теми, кто считает душу только некоторой организацией тела, но признает ее тем разумным началом, которое управляет телом: «Душа, по моему мнению, есть некоторая субстанция, причастная разуму, приспособленная к управлению телом» (Блаженный Августин 1999, с. 237, 240-241). Вглядываясь в истоки всего начинающегося, Николай Кузанский обнаруживает в этом понятии «троичность его единой сущности – благодаря чему оно есть, что оно есть и связь того и другого. В чувствующей субстанции эти три обычно именуются формой, материей и составом; скажем, в человеке – душа, тело и связь обоих». К аналогии с организацией его приводит утверждение: «Душа есть жизнь, потому что она разум, живое движение. Когда я задумываю, размышляю и решаю, что еще происходит, как не самодвижение разумного духа – силы, способной задумывать, размышлять и решать?» (Николай Кузанский 1980, с. 115, 266). Джордано Бруно считает, что «Духовная субстанция есть некий принцип, некое начало, действующее и образующее изнутри, от которого, которым и вокруг которого идет созидание: она есть точь- в- точь как кормчий на корабле, как отец семейства в доме и как артист, что не извне, но изнутри строит и приспосабливает здание. Во власти этого принципа объединять противоположные элементы, уравновешивать в известной гармонии несогласные свойства, созидать и поддерживать состав живого существа» (Бруно 1999, с. 18-19). Б.Спиноза в самом раннем своем произведении (1658) приходит к выводу, что «сущность души состоит лишь в том, что в мыслящем атрибуте есть идея, или объективная сущность, происходящая из сущности объекта, реально существующего в природе… Объяснив что такое чувство, мы можем, наконец, легко видеть, как отсюда возникает рефлексивная идея, или самопознание, опыт и деятельность разума» (Спиноза 1998, с. 129, 131). Вторую часть своего главного произведения «Этика, доказанная в геометрическом порядке», работа над которым длилась 13 лет, Спиноза назвал «О природе и происхождении души». Принципиальным положением здесь, развитым затем Богдановым в Эмпириомонизме и Тектологии, является утверждение теоремы 7: «Порядок и связь идей те же, что порядок и связь вещей… будем ли мы представлять природу под атрибутом протяжения, или под атрибутом мышления, или под каким-либо иным атрибутом, мы во всех случаях найдем один и тот же порядок, иными словами, одну и ту же связь причин…». Идею взаимодействия с внешней средой можно найти в теоремах 11-16: «Идея, составляющая формальное бытие человеческой души, не проста, но слагается из весьма многих идей. Идея всякого состояния, в которое тело человеческое приводится действием внешних тел, должна заключать в себе как природу человеческого тела, так и природу тела внешнего». Примат сознания душой через опыт утверждается в теореме 19: «Человеческая душа сознает тело человеческое и знает о его существовании только через идеи о состояниях, испытываемых телом» (Спиноза 1998, с.375, 388-389, 393) .

Утверждает примат опыта и Джон Локк в «Опыте о человеческом разумении»: «Все идеи происходят от ощущения или рефлексии… Откуда получает он весь материал рассуждения и знания? На это я отвечаю одним словом: из опыта. На опыте основывается все наше знание, от него, в конце концов, оно происходит» - он считает, что душа не может мыслить прежде, чем чувства снабдят ее идеями для мышления; вводит понятие рефлексии и показывает процесс взаимодействия с внешней средой: «Со временем душа начинает размышлять о своей деятельности в отношении приобретенных от ощущения идей и таким образом обогащает себя новым рядом идей, который я называю идеями рефлексии. Вот эти-то впечатления, произведенные на наши чувства внешними объектами, находящимися вне души, и собственная деятельность души, которая вытекает из внутренних, свойственных самой душе сил и при размышлении души также становятся объектом ее созерцания, и являются, как я сказал, источником всего знания» (Локк 1985, с. 154, 168).

Высоко оценил вклад Локка в решение проблемы души Вольтер в «Философских письмах»: «До него великие философы рассуждали о том, что такое человеческая душа, но, так как они ничего ровным счетом в этом не понимали, естественно, мнения их по этому поводу полностью расходились…В то время как множество резонеров создавали роман о душе, явился мудрец, скромно написавший ее историю». Интересно его замечание по поводу полемики Локка с докторами теологии: «На самом деле природа души вовсе не такова, и для религии совершенно безразлично, что представляет собой субстанция души, была бы она только добродетельной; душа – это часовой механизм, данный нам для самоуправления, однако мастер не сообщил нам, из чего сделана движущая пружина этого механизма»… это свойство, сообщенное богом организованной материи?» (Вольтер 1988, с. 109-110, 112, 119) Давая краткое изложение взглядов Локка по поводу материальности души, Вольтер пишет: «Я могу думать, что бог придал частицы разума частицам материи, организованным так, что они способны мыслить; я могу считать, что материя мыслит в соответствии с тонкостью ее ощущений и что именно ощущения – это ворота и мерило наших идей…», - он соотносит душу с единым принципом действия, - «В человеке и в любом живом существе присутствует принцип действия, как и во всякой другой машине, и этот перводвигатель, первичный привод, получил от мастера необходимое и вечное устройство, без чего все обратилось бы в хаос и вообще не существовало бы мира» (Вольтер 1988, с. 514-516).

Одной из первых попыток непосредственного соединения понятий организация и душа, вместе с осмыслением организации как общесистемного понятия следует признать работы Ламетри. Свой «Трактат о душе (Естественная история души)» (1745) он начинает с утверждения, что «Ни Аристотель, ни Платон, ни Декарт, ни Мальбранш не объяснят вам, что такое ваша душа. Напрасно вы будете мучиться в познании ее природы: не в обиду будь сказано вашему тщеславию и упорству, вам придется подчиниться неведению и вере» (Ламетри 1983, с. 58)^*; «нам не известно, обладает ли материя сама по себе непосредственной способностью чувствовать или же только способностью приобретать ее посредством модификаций или применяемых ею форм, ибо несомненно, что эта способность обнаруживается только в организованных телах». В своем главном произведении «Человек – машина»(1747) он утверждает: «Какие бы скромные и осторожные выводы мы не сделали из этих наблюдений над своеобразными особенностями сосудов и нервов, все же подобное разнообразие не может быть бессмысленной игрой природы. Оно доказывает, по меньшей мере, необходимость хорошей и сложной организации, так как во всем животном царстве душа, укрепляясь вместе с телом, увеличивает свою проницательность по мере развития своих сил… Но если все способности души настолько зависят от особой организации мозга и всего тела, что в сущности они представляют собой ничто иное, как результат этой организации, то человека можно считать весьма просвещенной машиной»

У Дени Дидро в «Письме о слепых в назидание зрячим» умирающий великий слепой Саундерсен говорит священнику: «...если бы мы стали восходить к началу вещей и времени, если бы мы стали рассматривать, как начала двигаться материя и проясняться хаос, то мы встретили бы лишь несколько хорошо организованных существ среди массы уродливых», а «Мысли к объяснению природы» - заканчивает молитвой: «Вот каков я в настоящем своем виде, необходимо организованная часть вечной и необходимой материи, а может быть и твое создание».

Материалист Джозеф Пристли в «Исследованиях о материи и духе» утверждает, что «душа мыслящая, но материальная субстанция и что все психические процессы всегда протекают в соединении с некоторой организованной системой материи» (Пристли 1968, с. 184).

Гердер в «Идеях к философии истории человечества» показывает, как от камня к кристаллу, от кристалла к металлам, далее к растительному миру, от растений к животным, от них к человеку совершенствуется форма их организации, говорит о существовании не только взаимосвязи, но и восходящего ряда сил, видя их проявление в организованных формах. «Существуют особые психологические законы, согласно которым душа совершает свои действия и соединяет свои представления; этому учит нас опыт» (Гердер 1977, с. 126). И.Кант впервые обратился к понятию «организация» в рецензии 1785 г. на эту книгу И.Г.Гердера, отвергнувшего кантовскую «критику» разума, противопоставив ей «физиологию» познавательных способностей и учение о первичности языка по отношению к разуму, развитое затем А.Богдановым в «Эмпириомонизме», «Тектологии» и «Падении великого фетишизма». У Гердера, очевидно, воспринял Богданов и понятие пространства и времени, выводимое из опыта, и единство материи и формы познания. Гердер предварил также будущие учения Шеллинга и Гегеля о несовпадении между субъективными целями единоличных человеческих действий и их объективным результатом. Гердер утверждает: «Переходные формы не исключают того, что у морских животных, растений, быть может даже у предметов, названных мертвыми, имелись одни и те же задатки организации, только бесконечно более грубые и беспорядочные, - и далее: «Прямая походка свойственна единственно лишь человеку, более того, она представляет собой организацию для всего назначения его рода и его отличительный характер… мы видим, какая новая организация сил началась с прямой походки человека и как единственно благодаря ей, человек стал человеком!… Благодаря приспособлению головы к вертикальному строению, благодаря внутренней и внешней организации согласно перпендикулярному центру тяжести» (Цит. по: Кант 1966, т.5, с. 41, 43).

Резюмируя сказанное Гердером, Кант пишет в своей рецензии: «Духовную природу человеческой души, ее постоянство и успехи в совершенствовании необходимо, избегая всяких метафизических исследований, доказывать на основе аналогии с естественными образованьями материи, прежде всего в ее организации». С этой целью автор признает наличие духовных сил, для которых материя есть лишь строительный материал; они представляют собой невидимое царство творения, которое обладает животворящей силой, все организующей именно так, что схемой совершенства этой организации становится человек, к которому приближаются все земные существа, начиная с низших ступеней». Не признавая этот заключительный вывод правильным, Кант утверждает далее: «В самом деле, существуют различные существа, находящиеся на разных ступенях все более совершенной организации. Следовательно, из подобной аналогии можно сделать только такой вывод: где-то в другом месте, скажем где-то на другой планете, должны быть существа, которые находятся на следующей, более высокой ступени по отношению к человеку; но нельзя сделать вывод, что один и тот же индивид достигнет этой более высокой ступени» (Кант 1966, т.5, с.47-48).

Второй раз И.Кант обращается к понятию «организация» в «Критике способности суждения» (1790), где уже сам связывает его с понятием «душа». «Она (природа), скорее, организуется сама и в каждом виде ее органических продуктов по одинаковому, правда, образцу в целом, однако и с удачными отклонениями, которых требует самосохранение в зависимости от обстоятельств. Быть может, к этому непостижимому свойству удастся ближе подойти, если назвать его аналогом жизни…, или уже предполагает организованную материю как орудие этой души, что отнюдь не делает указанное свойство более понятным, или рассматривают душу, как мастера этого строения и таким образом у продукта неизбежно отнимают природу (телесную). Даже то, что во внутренней организации кажется человеку противоестественным, если оно рассматривается с этой стороны, побуждает его к занимательному, а иногда и поучительному прозрению в телеологический порядок вещей, на который одно лишь физическое изучение не могло бы навести нас без такого принципа» (Кант 1966, т.6, с. 405) …

Наиболее ярким примером поучительного прозрения при использовании организационного подхода можно считать работу Фридриха Шеллинга «О мировой душе. Гипотеза высшей физики для объяснения всеобщего организма, или разработка первых основоположений натурфилософии на основе начал тяжести и света» (1798), где он утверждает: «С давних пор существует предубеждение, будто организацию и жизнь нельзя объяснить из начал природы… Объяснение природы продвинулось бы хотя бы на шаг, если бы можно было показать, что иерархия всех органических существ, сложилась посредством постепенного развития одной и той же организации». Исследуя силы природы во всеобщих изменениях, он показывает, как все они сводится к тому, что «неорганическая и органическая природа связаны одним и тем же началом … мир есть организация, а всеобщий организм сам – условие (и тем самым положительное) механизма». Шеллинг прослеживает происхождение понятия организация в связи с соотношением понятий целого и части, борьбой положительных и отрицательных сил: «Эти борющиеся силы, представленные одновременно в единстве и в борьбе, ведут к идее организующего начала, формирующего мир в систему. Быть может, его имели в виду древние мыслители, говоря о мировой душе» (Шеллинг 1998, с. 115, 117, 120).

Если всего за год до выхода «О мировой душе» в «Идеях к философии природы» он лишь предполагал распространение света Солнца посредством разложения, лишь «думал, нельзя ли объединить теории света Ньютона и Эйлера»^*, то здесь он утверждает: «Разве не лучше было бы поэтому рассматривать эти мнения не как противоположные, как это делалось до сих пор, а как взаимодополняющие и таким образом соединить преимущества обоих в одной гипотезе?» (Шеллинг 1998, с. 126).

В этой же работе Шеллинг указал на то общее между электричеством и магнетизмом, что через 23 года привело Х.Эрстеда к установлению напряженности электромагнитного поля, а спустя еще 11 лет Фарадея и Дж.Генри - к открытию явления электромагнитной индукции.

Интуитивист Анри Бергсон по-своему связал понятия «душа» и «организация»: «Но здравый смысл и язык здесь в своем праве и даже, так сказать, выполняют свой долг, ибо рассматривая всегда свершение как вещь для использования, они могут не заботиться о внутренней организации движения, как рабочему нечего думать о молекулярном строении его инструментов» (Бергсон 1999, с. 607).

А.А.Богданов видит действительное решение вопроса о том, как произошла идея «души» в следующем: «Если не состав, то употребление слова «душа» в русском и других родственных языках, если его внимательно проследить, дает разгадку одной из наиболее темных тайн науки и философии. Оно часто применяется в смысле «организатор» или «организующее начало», например такое-то лицо – «душа» такого-то дела или общества, т.е. активный организатор хода работ или жизни организации; «любовь – душа христианства», т.е. его организующее начало, и т.п. Из этого ясно, что «душа» противополагается телу именно как его организатор или организующее начало, т.е. что тут простое перенесение на человека или другие предметы понятия об определенной форме сотрудничества, разделения организатора и исполнителя, или авторитарной трудовой связи» (Богданов 2003, с. 47).

А.Н.Уайтхед своеобразным взглядом на связь психологии и души дополняет картину: «Поле психологии, ограниченное объектами чувств и преходящими эмоциями, менее постоянно, едва ограждено от небытия простого изменения; а сознание отличается большим постоянством, охватывающим всю эту область, устойчивость которой придает живая душа. Но душа увянет без оплодотворения преходящими впечатлениями. Секрет высших организмов заключен в их двухступенчатом постоянстве. Имеется в виду, что новизна окружающей среды поглощается постоянством души. Изменяющаяся окружающая среда по причине своего разнообразия больше уже не представляет опасности для устойчивости организма». «Никто не станет спорить, что человек – это пример высшей организации живого. Но попробуйте выразить это общее понятие, чтобы потом применить его к анализу поведения человека: на каждом шагу вы столкнетесь с противоречиями. В точности то же самое можно сказать и о грандиозной истории платоновского понятия души с его влиянием на религию и социальную теорию» (Уайтхед 1990, с. 264, 414).

Этот беглый обзор взглядов известных мыслителей дает основание утверждать, что философы древней Греции, средневековые теологи, мыслители эпохи Возрождения, европейские материалисты и идеалисты XVIII-XX веков, интуитивисты и рационалисты при всех различиях во взглядах на природу и человека сходились на мысли о неразрывности понятий «душа», «язык», «организация». Признание А.А.Богдановым междисциплинарного, общесистемного значения понятия «организация» сформировало его организационный монизм, создало основу нового идеала познания.

В заключение о некоторых из причин, в силу которых, сформулированные в Эмпириомонизме и Тектологии принципы и закономерности организации не развиты до строго научной теории, не стали новой парадигмой теории познания. Идеи тектологии не были достаточно открытыми, чтобы новые поколения ученых могли найти в них для себя инструмент решения проблем в своей области, не было учебников и курсов, объясняющих суть новой теории. Являясь синтетической теорией, тектология не имеет явно очерченной области исследования, что необходимо для завоевания новой парадигмой сторонников из конкретных научных направлений. Кроме того, создание синтетической теории, претендующей на методологическую роль и затрагивающую общенаучные элементы знания, встречает наиболее резкое отрицание, поскольку с неизбежностью ведет к отмиранию прежних школ. В Советском Союзе принятие новой парадигмы было не возможно по идеологическим соображениям, поскольку действующая парадигма – диалектика марксизма-ленинизма - являлась по существу государственной религией, брешь в которой не удалось пробить даже генетике и кибернетике, а парадигма организационно-тектологическая была проклята Лениным еще в 1909 году. В последнем ответе своим критикам Богданов в январе 1928 г. писал: «Ах, не случайно, должно быть, и в русской истинно-ортодоксальной литературе мне вот уже сколько лет приходится играть эту скромную роль – официального «дьявола», от которого «отрицаются», на которого «дуют и плюют», как полагается при обряде крещения, - наконец, которым при случае пугают беспокойных младенцев теоретических…» (Богданов 2003, с. 423).

Организационные принципы и закономерности организации, сформулированные в тектологии, использованные в системных научных направлениях – общей теории систем, системном анализе, кибернетике, исследовании операций и ряде других, мало продвинули в развитии собственно организационную составляющую новой теории. Вместе с тем, эти заимствования представляют заинтересованному в развитии теории организации исследователю возможность конвертировать обогащенные в этих системных направлениях идеи тектологии в прежнее русло с новым качеством.

Научно плодотворным окажется для современного исследователя анализ организационной парадигмы А.А.Богданова и драматической судьбы нового идеала познания. Независимо от того, в какой области науки работает ученый, он найдет для себя много полезного и интересного. Он увидит, что идеи эмпириомонизма Богданова, основанные на позитивизме Маха и Авенариуса, охватывает как неопозитивизм, ставший в 20-е–30-е годы господствующей концепцией, так и сформировавшийся к 60-м годам постпозитивизм (К.Поппер, Т.Кун, И.Лакатос). Он приятно удивится тому, что выведенные из термодинамики необратимых процессов примеры самоорганизации И.Пригожина являются частным случаем тектологических закономерностей, а его теория флуктуаций вполне укладывается в теорию кризисов А.Богданова.

Хочется верить, что переиздание трудов А.А.Богданова и знакомство с ними нового поколения ученых не только увеличат число почитателей гениального автора, но и найдут достойных продолжателей его великого дела.


Библиография


Аристотель. Соч. в 4-х томах. Т.1. - М. – «Мысль» – 1976.

Аристотель. Соч. в 4-х томах. Т.4. - М. – «Мысль» – 1983.

Бергсон А. Материя и память. – Минск. - Харвест. - 1999.

Блаженный Августин. Об истинной религии. – Минск. - Харвест. - 1999.

Богданов А.А. Тектология. Всеобщая организационная наука. М. – «Финансы» – 2003.

Богданов А.А. Падение великого фетишизма. - Спб. - Дороватовский и Чарушников. - 1910.

Богданов А.А. Познание с исторической точки зрения. – Спб. – 1901.

Богданов А.А. Учение о рефлексах и загадки первобытного мышления // Вестник Коммунистической Академии. Вып. 10. – 1925.

Бруно Дж. Изгнание торжествующего зверя. – Минск. - Харвест. - 1999.

Варфоломеев С.Д., Евдокимов Ю.М., Островский М.А.Сенсорная биология, сенсорные технологии и создание новых органов чувств человека // Вестник РАН. – 2000. - Том 70.-№ 2.

Вольтер. Философские сочинения. - М. – «Наука» - 1988.

Гердер И.Г. Избранные сочинения. М. – 1959.

Гердер И.Г. Идеи к философии истории человечества. - М. – «Наука» - 1977.

Гумбольдт В.фон. О различии в строении человеческого языка и его влиянии на духовное развитие человеческого рода. Об изучении языков, или план систематической энциклопедии всех языков // Язык и философия культуры. М.. – «Прогресс» - 1985.

Кант И. Соч. в 6-х томах. Т. 5. - М. – «Мысль» –1966.

Кант И. Соч. в 6-х томах. Т. 6. - М. – «Мысль» –1966.

Ламетри Ж.О. Сочинения. - М. – «Мысль» – 1983.

Леви-Брюль Л. Первобытное мышление. - М. – 1930.

Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. - М. – 1935.

Локк Дж. Соч. в 3 томах. Т. 1. - М. – «Мысль» – 1985.

Николай Кузанский. Соч. в 2-х томах. Т. 2. - М. – «Мысль» –1980.

Платон. Сочинения в 3 томах. Т.3. - М. – «Мысль» –1972.

Пристли Дж. Исследования о материи и духе // Английские материалисты XVIII в. Т.3. - М. – «Мысль» –1968.

Сорокин П.А. Человек, цивилизация, общество. М.- Политиздат - 1992.

Спиноза Б. Избранные произведения. Р/Д. – «Феникс» - 1998.

Уайтхед А.Н.. Избранные работы по философии. М.. – «Прогресс» - 1990.

Шеллинг Ф.В. Сочинения. - М. – «Мысль» – 1998 .

Ясперс К. Смысл и назначение истории. М. - Республика - 1994.