Кошка Навсегда! Повесть

Вид материала

Содержание

Подобный материал:

1 2

Кошка Навсегда!

Повесть.

Посвящается ТМ, самой необыкновенной девушке на свете.

Спроси меня: в чем смысл бытия?

И я отвечу, не размыслив долго,

Что главное во всем – любовь твоя,

А в остальном вообще не вижу толка!

Осенние листья тихо шуршали под ногами и поднимались в воздух, влекомые дуновением легкого ветерка. Погода стояла солнечная и на редкость теплая для середины октября. Утром лужи уже начинали покрываться первым инеем, а дни были все еще ясными и теплыми.

Я возвращался с работы и невольно любовался всем этим великолепием увядающей природы. Осень для природы, как для человека старость с той лишь разницей, что в природе через какие-то полгода наступит весна , и жизнь начнется заново, а у человека уже ничего не может повториться. Как быстротечны наши дни, боже мой, как быстро летит время. А мы все время куда-то бежим, стараемся все успеть, а не успеваем в итоге самого главного – жить.

Примерно такие мысли приходили мне в голову в тот осенний день.

Мне повезло, трамвай не пришлось долго ждать – он подошел к остановке практически одновременно со мной. Я стоял и держался за поручень трамвая, но в мыслях был где-то далеко. Мысли уносили меня в размышление об осени, о жизни, о ее быстротечности и смысле. Господи, как же скучно и однообразно мы живем! Где блеск в глазах? Где энтузиазм? Где радость от каждого прожитого дня, от каждого лучика солнца, от дуновения ветра? Где все это? Где?

Я посмотрел по сторонам – кругом серые, измученные лица людей, которые едут с работы домой. Едут в этом трамвае уже тысячный, миллионный раз, но все едут и едут. Наступает весна, за ней лето, потом осень, зима – изо дня в день они все едут на работу – с работы, на работу - с работы. И все!

Я снова посмотрел на эту серую толпу и подумал, что в этом мире серых буден любая яркая личность, несущая в себе какой-либо свет будет погашена, растоптана. Она либо погибнет, либо станет частью этих серых будней. Я перестал всматриваться в эти пустые, усталые, бесцветные лица и отвернулся к окну. За окном падали листья, мчались машины. Даже машины и те куда-то спешат, не сами по себе конечно, но все же.

А все же интересно о чем думают эти люди? Мне почему-то кажется, что они вообще не думают. Да, они запрограммированные роботы, делающие всю жизнь одни и те же вещи. Привычки, стереотипы. Это всего лишь изощренные программы, написанные кем-то индивидуально для каждого. Фу, какой кошмар, как все это банально и пошло.

И вдруг смех. Веселый разговор. Он словно лучик света сквозь тьму прорезался через сумрак лиц пассажиров. Я обернулся, чтобы посмотреть на такое чудо. Это в трамвай вошли школьники – мальчишка с девчонкой лет тринадцати. Они о чем-то мило беседовали и все время смеялись.

- Как, ты меня уже покидаешь? – спросила девчонка притворно печально, когда мальчишка сказал, что ему надо выходить.

- Ну, мы еще увидимся, - бодро и слегка задорно ответил он.

Трамвай захлопнул двери, а мальчишка остался стоять на остановке. Он еще раз обернулся, помахал вслед уходящему трамваю и веселой походкой пошел домой. Казалось, что никого в мире не счастливей этих двоих.

Я вышел на следующей остановке, даже не взглянув на ту , которая для кого-то быть может, была всех дороже на свете. И все…

Я не знаю, что ждет их впереди – радость встреч или горесть разлук. А может это лишь мимолетное чувство, которое погаснет через неделю-другую. Я этого никогда не узнаю, да и не захочу узнать. Мало того, даже если я и встречу кого-то из этих двоих, то вряд ли вспомню или вообще обращу внимание.

А может это не просто детское увлечение, а что-то посильнее, способное изменить жизнь их обоих? Как знать.

Вот и подумалось мне, что история, которую я хочу рассказать, могла начинаться также незатейливо – где-то в трамвае, осенним днем.

Рассказал мне ее один парень, с которым я в свое время работал. Я не буду называть его настоящего имени – да это и не важно, назовем его, скажем, Сашей.

В тот день мы с Сашей как раз получили зарплату и решили это дело, как водится , отметить. Взяли по бутылочке пивка, и пошли посидеть в Александровском парке. Мы разговорились. Сначала разговор зашел о работе, о планах на будущее, о возможных покупках и прочее. Постепенно мы стали говорить на личные темы.

Я, к примеру, почему- то вспомнил первый раз, когда пил пиво, а Саша рассказал мне про какую-то свою подругу, которая работала в банке начальником валютного отдела. Я не преминул похвалить Сашу за удачный выбор, и мы громко засмеялись.

- Слушай, Сань, я давно тебя хотел спросить, Что означает фраза «Кошка Навсегда», вытатуированная у тебя на руке? – задал я ему вопрос как бы, между прочим. Я знал, что Саша слушает рок, это было видно даже по его стилю одежды, и потому думал, что «Кошка» - это название какой-то группы.

Саша вдруг перестал смеяться , и тяжело вздохнув, сказал:

- Так звали мою девушку.

- Ты с ней больше не встречаешься? – задал я совершенно идиотский вопрос и не менее идиотским тоном. Саша не ответил мне и стал как будто более угрюмый.

Я решил его подбодрить, думая, что они расстались из-за какого-то пустяка, и что не стоит обращать внимание на такие мелочи. В то время я вообще крайне легкомысленно относился ко всякого рода чувствам и считал, что страдать от любви – это вообще верх глупости. Я весело встряхнул Сашу за плечо:

- Да не расстраивайся, баб много на свете, не стоят они того, чтобы о них жалеть.

Саша криво ухмыльнулся и посмотрел на меня взглядом, полным такой тоски, что я невольно вздрогнул.

- Ты не пытался с ней встретиться, поговорить? – пытался я его утешить, - она же должна понять. А если у нее другой, то она все равно вернется к тебе – да у баб всегда так бывает. Да не расстраивайся ты, все еще наладится.

- Уже ничего не может наладиться – сказал Саша таким тоном, что я невольно вздрогнул. – все кончено навсегда.

- Да что же она не поймет, что ты …

- Она умерла, - прервал меня Саша и опустил голову, - умерла. И я виноват в ее смерти… Я был там и ничего не мог сделать.… Это со мной теперь на всю жизнь.… Это камень на душе…

Я сидел с открытым ртом и ничего не мог сказать. Я не знал как себя вести, что говорить. Да, это было неожиданно.

-Давно она умерла? – спросил я

- Летом прошлого года. Ей было пятнадцать. Всего пятнадцать лет!

Немного помолчав, он продолжил:

- Ты не знаешь, Петь, как обидно умирать в пятнадцать лет, когда и не пожил еще вовсе, и я не знаю.

- А расскажи о ней, - попросил я и тут же добавил, - если, конечно можешь.

И он рассказал мне историю, которую я сейчас попытаюсь изложить вам. Некоторые факты из жизни героини я придумал, в особенности те, что происходили с ней до ее знакомства с Сашей, но большинство того, что я здесь напишу – правда. А главное, что, правда, то, как заканчивается эта история. А не самое ли главное в любом деле это его итог?

Начало

Жизнь – борьба: и в этом мой удел.

Кто мне скажет радость или горе.

Где найти тот жизненный предел,

За которым больше нету боли?

Как ее звали, я не помню, а быть может, Саша и не сказал мне ее имени. Впрочем, теперь это уже не важно, тем более что все звали ее просто Кошкой.

Кошка… Как много грациозности и независимости в этом зверьке, каким он может быть ласковым и агрессивным. Она была такой же. Очень изящная, хрупкая, но дерзкая и независимая. С одними она была доброй и ласковой, а с другими свирепой, готовой показать свою звериную сущность в стремлении защитить свое достоинство.

Такой представляется мне Кошка. Кошка.… Ну, пусть будет Катька, в чем-то эти имена схожи. Да, точно, ее звали Катькой.

В то время, с которого я начну ее жизнеописание, ей было тринадцать лет.

Мать Катьки умерла, когда ей было лет восемь. Она попала под автобус и скончалась в реанимации, не приходя в сознание. Отец сильно переживал ее смерть, начал пить. Добавилось еще и то, что на заводе, где он работал инженером, не платили зарплату. Он пил все сильнее, пытаясь водкой заглушить горе от потери жены и жизненные неурядицы, но становилось все хуже. Вскоре, в их двухкомнатной, хорошо обставленной квартире кроме бутылок из-под «Рояля» найти было нечего.

У Катьки был еще брат Вовка, которому незадолго до смерти матери исполнилось двенадцать. Он старался заботиться о младшей сестре как мог. Он ходил на овощную базу перебирать овощи, убирал мусор возле ларьков, мыл стекла дорогим иномаркам – в общем, делал все от него зависящее, чтобы им с сестрой не умереть с голода. Школу он, естественно , не посещал, просто не хватало времени.

А Катька тем временем училась и, надо сказать, училась неплохо. Она вела все домашние дела, готовила обед, стирала и, даже, пыталась навести порядок в квартире, где постоянно находился ее отец со своими дружками.

Случилось так, что Вовка связался с дурной компанией, начал понемногу воровать.

Однажды толпа его дружков напала на какого-то то ли вьетнамца, то ли китайца. В общем, интуриста «замочили», а все денежки, бывшие при нем, а это ни много, ни мало три тысячи баков, аккуратно поделили меж собой. Да и еще сумели вывернуть дело так, что виноватыми оказались Вовка с еще одним парнишкой Толиком, чей отец часто пил с Вовкиным. Так и отправились друзья- приятели на «малолетку»¹ с радужной перспективой через два года отправиться на взрослую зону и познать все радости жизни зэка².

Катька осталась совсем одна. Теперь был только отец, пивший беспробудно с утра до вечера и никого более.

Близких подруг у Катьки не было, так что ей даже поделиться своими трудностями было не с кем. Конечно, были девчонки в классе, с которыми она регулярно общалась, но вот таких, кому можно было бы излить душу, не было.

Той осенью, когда забрали Вовку, Катька познакомилась с мальчиком по имени Андрей. Он пришел в их школу из кокой-то специализированной математической, откуда ушел потому, что родители его не могли платить за все, что требовалось. Он был года на два старше Катьки.

Поначалу они просто вместе стояли и болтали на переменках, потом стали вместе ездить в школу и из школы, благо, что жили они недалеко друг от друга. Потом стали встречаться по вечерам и в выходные.

Катьке нравилось, что на нее обратил внимание мальчик, который старше ее, где-то ей это даже льстило. Вообще со времени знакомства с Андреем в ней стали происходить значительные перемены. Она вдруг стала очень жизнерадостной, много шутила, в общем ,вела себя так как будто жизнь ее была легче облачка и никаких в ней нет забот. Во время свиданий с Андреем она забывала обо всем.

Андрей же, в свою очередь, был также поглощен своей первой юношеской, еще почти детской любовью. Ему нравилась эта веселая, беззаботная стройная девчушка с проницательными голубыми глазами.

«Твои глаза так глубоки и бездонны, что в них можно утонуть» - часто говорил он ей, а она смеялась радостным звонким смехом и шаловливо вскидывала головку.

Все кто знали ее, говорили, что из нее со временем вырастет красивая девушка и, что не один мужчина будет страдать, мечтая о том, чтобы она принадлежала ему. Да что и говорить, уже в свои тринадцать она заставляла обращать на себя внимание многих парней.

Почему она выбрала его? Сложно сказать. Ничем особенным он примечателен не был, но готов был исполнить любое ее желание. Да, любовь, любовь.… Скольких людей погубила ты, а скольких еще погубишь?

Все радужные мечты и фантазии закончилось в один день.

Шел мелкий осенний дождь, такой холодный и противный, капли барабанили по стеклам домов, крышам машин и витринам магазинов. Листья с деревьев уже почти все облетели, город погружался в осенний мрак. Стояла типично питерская погода конца октября.

Катька пришла в этот день домой поздно. Она сидела у какой-то знакомой, где они вместе делали уроки. Едва переступив через порог, она сразу поняла, что дом полон гостей. В коридоре тут и там валялись чьи-то вещи, а из комнаты доносились голоса пьяных собутыльников ее отца.

Катька сняла пальто и пошла на кухню приготовить чего-нибудь поесть. Там были два довольно прилично одетых мужчины, которых она до этого никогда у папы не видела. Они стояли, повернувшись к открытому окну, курили и о чем-то разговаривали.

- Здрасьте, - сказала Катька, войдя на кухню, - а я вас не знаю.

Оба мужчины не спеша, повернулись к ней.

- Здравствуй, - сказал один из них не вполне трезвым тоном, - а ты кто?

- Я здесь живу, - ответила Катька, - разрешите, я пройду к холодильнику, - обратилась она к мужчине, который с ней до этого не говорил. Он молча отошел в сторону.

Катька открыла дверь и нагнулась, чтобы что-то достать.

- А ничего дочура у этой пьяни, сумел-таки хоть что-то нормальное сделать.

Катька повернулась к тому, кто это сказал.

- Не смейте так говорить о моем отце, - резко сказала она.

Мужики засмеялись.

- Маленькая, а уже огрызается. А что скажешь не правда? Да твой отец готов пропить даже тебя. Себя-то он уже давно пропил.

- Не смейте так говорить о нем, - прошипела Катька сквозь зубы, - убирайтесь вон отсюда.

- Что? Эта сучка еще смеет нам что-то указывать. А ну иди сюда, блядь, ща мы научим тебя уму-разуму.

С этими словами один из мужиков, стоявший ближе к двери, схватил Катьку и попытался обнять.

- Пустите, - закричала она, - не надо. На помощь! Папа-а-а!

В дело подключился второй мужик, стоявший до этого в стороне. Он также схватил Катьку и начал ее раздевать.

- Пустите, - кричала она, - я не хочу. Не-е-ет! Папа, папа, помоги!!!

Мужики захохотали.

- Твой папа уже часа два как валяется под столом без памяти. Не бойся – это приятно.

С этими словами он стащил с нее юбку.

Катька никогда до этого и не предполагала, что у нее может быть столько силы. Она извернулась и вцепилась в лицо державшему ее мужику. Она не видела, что делает, она просто боролась.

- Ах ты, сучка, - заорал мужик и отскочил в сторону. По лицу его текла струйка крови. Второй же еще сильнее прижал Катьку к себе. Затем он ударил ее по лицу.

- Будешь знать, сука, как бить порядочных людей. Ты просто тварь, мразь, такая же, как твой папаша.

Он не договорил. Катька сумела высвободить руку и схватить со стоящего рядом стола кухонный нож. Она начала махать им во все стороны, не видя, куда машет, и ничего не осознавая. Мужик, державший ее, отпрянул в сторону.

- Ни х…я себе, - прохрипел он, - эта паскуда нас здесь всех порешит.

Мужики стояли, прижавшись спинами к стене, и недоумевали, откуда в такой маленькой девочке взялось столько ярости. В этот момент она была просто великолепна! В оборванной одежде с ножом в руке, она готова была умереть, но не дать себя на поругание этим отморозкам.

- Все пошли вон отсюда, - орала Катька в беспамятстве, - всех порежу, будете знать, как оскорблять нашу семью.

Катька махала ножом, наступая на опешивших мужиков. Вдруг ее резко кто-то сзади схватил за руку. Она попыталась обернуться, но тупой удар кулаком по голове свалил ее с ног. Нож выпал из ее маленькой девичьей руки и звеня, упал на пол…

Когда ее начали насиловать, она была еще в сознании, хотя вскоре от боли потеряла его.

Очнулась Катька только следующим утром почему-то на полу в ванной. Из одежды на ней была только рваная блузка. Она попыталась встать, но не было сил. Она попробовала ползти, но резкий приступ боли заставил ее остаться на месте.

- Помогите, - прошептала она , -помогите.

Превозмогая боль, она все же доползла до тумбочки в коридоре, где стоял телефон, и набрала две известные еще с детства цифры 03…

Андрей.

Что мне спросить у Бога,

Веру в душе храня?

Я попрошу немного –

Просто любить тебя!

На тумбочке возле больничной кровати стоял букет цветов.

Он поставил его туда, когда она еще спала, а сам, чтобы не мешать ее сну, тихо сел рядом на стуле. Он все время смотрел на нее, любуясь ею во сне, и о чем-то думал.

Вскоре она открыла глаза. Улыбка, милая улыбка озарила ее лицо:

- Привет, - тихо прошептала она,- а я тебя ждала.

- Я знаю,- также тихо ответил он, взяв ее за руку. Несмотря на тревогу, все время охватывающую его, он тоже улыбнулся.

- Ты как? – спросил он еле слышно, поднося к губам маленькую девичью ладонь, которая была для него в тот момент дороже всего на свете.

- Сейчас лучше, - тихо ответила она,- спасибо, что пришел.

- Я буду теперь все время около тебя и никогда не покину,- сказал он так трепетно, что слезы навернулись у нее на глазах.

- А это мне? Какие красивые, - сказала она, посмотрев на стоявший на тумбочке букет.

- Вот… я тут еще… принес, - медленно, волнуясь, проговорил он, доставая пакет с фруктами.

Она мило улыбнулась:

- Мне пока нельзя, врачи запрещают. Мне вчера операцию делали, говорят, что некоторое время нельзя есть. Спасибо тебе за все. Я о тебе все время вспоминала. Мои соседи по палате говорят, что я после операции только и произносила твое имя…. Я не помню, но знаю, что это наверняка так.

Он просидел у нее почти весь день. Они сначала о чем-то разговаривали, а потом просто молчали, глядя друг на друга. Ведь часто в жизни так бывает, что слова вообще не нужны. Взгляды говорят обо всем лучше всяких слов.

Он приходил к ней каждый день и приносил букет цветов. Каждый день неизменно новый.

Ее выписали через десять дней. Она была очень слаба, но держалась уверенно и отказывалась от всякой посторонней помощи со стороны врачей.

Когда он пришел навестить ее очередной раз, ему сказали, что она выписалась и уже уехала домой. Для него это было несколько неожиданно – ведь он хотел присутствовать при ее выписке и помочь ей.

- А ее кто-нибудь встречал? – спросил он у врача.

- Нет,- ответил тот,- мы предлагали ей подождать пока за ней кто-нибудь придет, но она сказала, что очень хочет поскорее выйти отсюда и, что не будет здесь задерживаться ни на минуту.

Андрей вышел из больницы несколько расстроенный. Ему было обидно, что она не позвала его и не обратилась к нему за помощью. Они общались с ней всего около трех месяцев, но время пребывания ее в больнице заметно сблизило их. И вот теперь…

« Что же делать дальше?» - Андрей был в растерянности. Несмотря на то, что он часто провожал ее домой, он никогда не был у нее дома и точно не знал, где она живет. К тому же, она могла пойти и не домой, а, например, к какой-нибудь своей подруге.

Выходя из больницы, он силился вспомнить, кто бы мог знать ее адрес, к кому бы можно было обратиться, но ничего не приходило на ум.

В задумчивости он спустился по ступеням и стал медленно идти по направлению к выходу с больничной территории.

Вдруг он услышал где-то в стороне тихий голос, зовущий его по имени. Он остановился и, волнуясь, резко обернулся… Это была она!

Она сидела на скамейке, держа в руках букет цветов, который он принес ей накануне, и улыбалась. Он не стал долго ждать и побежал к ней. Подбежав к скамейке, он схватил ее и, прижавшись губами к ее волосам, крепко обнял.

- Пусти, задушишь – кричала она и весело смеялась.

А он все продолжал целовать ее волосы и лицо и еще крепче сжимать в объятиях.

- Катька, дорогая, - шептал он, целуя ее русые волосы,- я думал, ты ушла.

- Я не могла там оставаться, - сказала она, чуть отстраняясь от Андрея, - но и идти мне особо некуда. Ты знаешь, я боюсь идти домой после всего этого.

- Я так счастлив, что ты выздоровела, что с тобой все в порядке,- быстро говорил он,- а насчет того, где тебе жить мы что-нибудь придумаем. Например, ты можешь пожить у моей сестры. У них с мужем отдельная трехкомнатная квартира, места хватит.

- Я все же вначале должна поехать домой – ведь я даже не знаю что там и что с папой.

- Я поеду с тобой – после случившегося я просто не могу тебя пустить тебя одну, - сказал он, все время пристально глядя на нее.

Они выходили с территории больницы, взявшись за руки, и были настолько счастливы, что казалось, нет никого на свете, кроме них двоих. И действительно, в тот момент их не беспокоили жизненные трудности, они не думали о том, что произошло, и тем более не задумывались о том, что еще произойдет. Жили лишь мгновением!

Мгновение… Щелк, вспышка фотоаппарата при нажатии на кнопку, и мгновение запечатлено навеки. Вот они идут рука в руке, не вспоминая прошлого и не думая о будущем. Настоящее… Ни это ли и есть жизнь? Щелк – человек родился, щелк – чего-то достиг, щелк – просто кадр из жизни. А это что? А это последний щелк – гроб опустился в могилу… И все…

Как же хочется иногда продлить некоторые мгновения, хочется, чтобы они никогда не заканчивались, но... Птичка вылетела из объектива, мгновение закончилось, а что дальше неизвестно.

Рука в руке – два сердца вместе и ничего более. Как бы хотелось, чтобы все это было вечно, но…

Но, подойдя к квартире и увидев на дверях бумажку с печатью, она все поняла. Несмотря на уговоры Андрея, она сорвала печать и вошла в открытую дверь.

- Боже мой,- прошептала она, пробираясь среди разбросанных ее и папиных вещей в комнату, в которой тоже было все перерыто.

Она подошла к шкафу, в котором хранились некоторые семейные драгоценности. Папа не продал их ,даже, несмотря на то, что много пил – уважал память предков, от которых они ему достались. Все ящики шкафа были вывернуты наружу и в них, естественно, ничего не было.

Катька отошла от шкафа ,и взгляд ее упал на бурое пятно на полу, от которого шел след от тонкой струйки.

- Папа, - прошептала она, присев на корточки возле пятна и заплакала.

Не было никаких сомнений, что это его кровь.

Андрей обнял ее за плечи и поднял на ноги.

- Пойдем отсюда,- сказал он,- тебе не надо здесь оставаться.

- Папа, папочка,- рыдала Катька,- что они с ним сделали?

- Пойдем, может, он жив, может, он просто в больнице,- пытался утешить ее Андрей.

Но утешал он ее напрасно. Когда они пришли в местное отделение милиции, им сообщили, что Катькин отец был убит ножом во время ограбления одним из своих собутыльников предположительно дней десять назад, но труп его был обнаружен соседями лишь через несколько дней после этого. Сказали, что сразу начали разыскивать родственников, спросили соседей. Те сказали, что есть, мол, сын, отбывает наказание в колонии для несовершеннолетних, что есть дочь-школьница, но та вообще неизвестно куда исчезла.

Несмотря на то, что ей было тяжело вспоминать о событиях той ночи, она рассказала участковому обо всем, что с ней произошло, подробно, насколько сама помнила. При этом она все время пыталась сдерживать слезы, что получалось у нее крайне редко.

- А где он теперь?- спросила она сквозь слезы.

-Он находится в морге больницы «Святого Георгия», куда его отвезли после нахождения. Поскольку родственников у него не нашлось, то его тело было отдано на изучение.

При этих словах Катьку и стоявшего сзади Андрея передернуло.

- А похоронить его можно? – спросила Катька всхлипывая.

- У него нет родственников кроме тебя, и деньги все украли, на что собираешься его хоронить?

- Я достану деньги,- решительно сказал Андрей, выйдя у Катьки из-за спины.

- Ну тогда, конечно, можно его забрать, - сказал участковый, как-то косо посмотрев на Андрея.

- А тебя придется отправить в детский дом,- добавил участковый, обращаясь к Катьке, и дал ей какие-то документы для заполнения.

Она молча отодвинула бумаги, повернулась и вышла.

Когда они были уже на улице, Катька громко разрыдалась. Андрей обнял ее за плечи, а она, уткнувшись лицом ему в грудь, продолжала плакать.

- Что же мне теперь делать? – всхлипывала она, прижимаясь к нему все сильнее, - ты правда заберешь его оттуда, и мы его похороним? Это правда?

- Я тебе это обещаю, -сказал он, крепче прижимая ее к груди.

- Ты не представляешь, как же я тебя люблю, - вырвалось у нее признание, которого она сама вначале испугалась.

За все время их общения они ни разу не признавались друг другу в любви, а тут…

Андрей еще сильнее прижал ее к себе:

- Я тебя тоже сильно люблю,- признался он,- и никогда, слышишь, Катька, никогда тебя не покину. Мы будем вместе навсегда – я тебе это обещаю.

О юношеские обещания, о клятвы верности и любви. Даетесь вы всегда искренне , но как редко соблюдаетесь, ибо не может молодой человек в пятнадцать, как бы не было сильно его чувство, знать, что же ждет его и любимую даже в ближайшем будущем.

От того, что предначертано судьбой не деться никуда. Судьба.… А может, нет ее, может, придумали это понятие люди, чтобы оправдать свои ошибки и отчитаться за все, что было сделано и не сделано? Или все же есть, и жизнь наша заранее предрешена? Как знать!

Они поехали к нему. Он решил, что лучшее – это если она останется у него, пока все не уладится, хотя, что должно было уладиться, никто не знал.

Родители его были не очень довольны тем, что их сын привел в дом какую-то девчонку, но когда узнали о случившемся с ней горе, нехотя, но согласились на то, чтобы она пожила у них какое-то время.

Деньги на похороны Катькиного отца найти удалось, так что через несколько дней его труп был кремирован, а урна похоронена в могилу жены.

В детский дом Катьку не отправили, так как у нее в Колпине нашлась какая-то тетка, которая приходилась сводной сестрой ее матери и о которой Катька вообще никогда ничего не слышала. Она заявила о том, что будет воспитывать девочку и заберет ее к себе, хотя у самой было трое детей, которых она воспитывала одна без мужа, работая на трех работах.

Она приехала пару раз повидаться с Катькой, но та не захотела ехать в Колпино, о чем сказала тетке, поблагодарив за то, что та о ней проявила заботу.

Тетка долго не настаивала, понимая, что мало радости кормить еще одного человека, но просила Катьку не пропадать и обещала давать ей каждый месяц деньги.

Так и поселилась Катька у Андрея. Она жила в его комнате, а он спал на матрасе на кухне.

Так продолжалось несколько недель. Время летело неумолимо быстро, подходил период зимних каникул, а сними и Нового года.

Однажды Катька сказала Андрею:

- Спасибо тебе за все, но я больше не могу вас стеснять. Тем более, что у меня есть своя квартира. Я должна уйти к себе.

Напрасно Андрей уговаривал ее остаться, напрасно просили об этом даже его родители, успевшие к ней привыкнуть, Катька была непреклонна.

Андрей помог ей собрать свои вещи и отнести их домой.

- Как же ты будешь здесь жить?- спросил Андрей,- тебе, наверное, будет страшно.

- Ничего, привыкну,- весело сказала она, - ты только помоги мне прибраться.

Уборка в квартире продолжалась до позднего вечера. Они вначале сложили всю разбросанную одежду, выкинули все, что было изорвано и сломано, затем поставили на место опрокинутую мебель. Даже кровавое пятно, они закрыли каким- то старым ковриком, который валялся до того в прихожей. На протяжении всего времени уборки они весело смеялись и шутили и, посмотрев на эту картину, вряд ли кто-нибудь мог подумать о том, какая драма разыгралась здесь пару месяцев назад.

Уборка закончилась часам к одиннадцати вечера. Андрей спросил Катьку, не хочет ли она пойти с ним, на что она только покачала своей русой головкой.

Когда он собрался уходить и уже надевал обувь, она неожиданно обняла его за шею и прикоснулась его губ своими губами. Прикоснулась чуть заметно, еще очень робко.

- Останься здесь со мной, - прошептала она,- не уходи.

Прошептала настолько тихо, ласково и доверчиво, что сердце невольно стала чаще биться в его груди.

- Хорошо я останусь,- прошептал он, чуть отстранившись от ее губ.

Он присел, чтобы снять ботинки. Она взяла его голову руками и слегка приподняла ее. Их взгляды встретились. Он быстро встал, сердце его колотилось так часто, что, казалось, готово вырваться из груди, как стремится узник вырваться из темницы. Она обняла его за шею, и притянула к себе. Неловким движением он обнял ее за талию. Их губы встретились. Какой прекрасной казалась она ему в этот миг и такой желанной.

Она расстегнула ворот его рубашки, а затем и прочие пуговицы… Он больше не чувствовал своего сердца, упиваясь от счастья он целовал ее волосы, лицо, шею. Они были вдвоем, наедине друг с другом первый раз. Их чувства от этого были еще сильнее, и они не ощущали ничего вокруг, кроме друг друга.

Она впервые отдавалась тому, кого любит , а для него это все вообще было впервые…

С тех пор они почти не расставались. Даже недолгие разлуки приводили их в смятение, и каждый из них ждал новой встречи. Казалось, они были созданы друг для друга, и счастье их будет вечным. Но судьбе угодно было распорядиться иначе.

Однажды мартовским вечером, она сидела на кухне около окна и смотрела на пролетающие мимо снежинки. Она смотрела на них, и ей казалось, что это не снег падает вниз, а она поднимается вверх. Еще с детства она любила любоваться падающими снежинками, представляя, что она волшебная фея, которая летит в страну сказок, в которой абсолютно все счастливы.

Он все еще не возвращался, хотя в этот день должен был прийти пораньше. Вдруг как раскат грома среди ясного неба неожиданно зазвонил телефон. Катька слегка вздрогнула от неожиданности – ведь звонок отвлек ее от самых сокровенных мыслей. Еще звонок. Казалось, телефон надрывается, зовя кого-нибудь на помощь.

Катька взяла трубку. Звонила мама Андрея.

- Катя, слушай, я звоню из больницы,- тревожно, даже задыхаясь от волнения, сказала она,- приезжай скорее, с Андреем случилось несчастье.

Катька ничего не могла сказать, она просто молчала. Ее вдруг как будто парализовало. Мама Андрея сказала адрес, куда нужно подъехать и все время говорила, что надо быстрее.

Катька не стала долго размышлять, она накинула на себя какое-то пальто, надела обувь, и, взяв все бывшие у нее деньги, выбежала из дома.

Частник подвез ее до больницы за десять минут, так что и получаса не прошло со времени разговора, как Катька была уже в приемном покое.

Она вбежала туда, не обращая внимания на суетившихся врачей. В стороне она увидела сидевшую в кресле мать Андрея, вокруг которой стояла толпа врачей и медсестер. Она подбежала к ней и протиснулась сквозь толпу медперсонала

- Что с ним?- спросила, а вернее даже прокричала Катька.

Мать, которую успокаивали врачи, разразилась сильным рыданием.

- Что с ним? Ответьте! – прокричала Катька срывающимся голосом.

- Он умер, умер! – зарыдала мать.

Катька стала сразу белее снега. Теперь уже врачи переключились на нее, понимая, что она сейчас упадет в обморок. Но она не упала, а только лишь опустившись на колени перед креслом, прошептала: «Господи, за что?» , и, закрыв лицо руками, тихо заплакала.

Она не успела, несмотря на то, что так спешила. Его не довезли даже до операционной. Ни один искусственный аппарат, стимулирующий жизнедеятельность организма, не мог ему уже помочь.

Как он погиб? Просто оказался ни в то время, ни в том месте. Просто, возвращаясь домой (точнее к Катьке), он увидел как двое подростков приставали к девушке, просто он вмешался и просто получил удар в бок ножом, который просто случайно оказался в руке у одного из пристававших. Увидев кровь, они, конечно, испугались и убежали, оставив девушку, которая и вызвала скорую. Он умер , не приходя в сознание. Вот просто так и закончилась его жизнь. Легко и просто, как и все на этой голубой планете.

Был месяц март. В мае ему должно было исполниться шестнадцать…

Переход.

Все в этой жизни может статься,

Иль вижу это я во сне –

По переходу в семь пятнадцать

Огни идут навстречу мне…

Толпы, толпы народа. Все куда-то бегут, спешат, везде давка, суета. Стоит только просто встать , чтобы постоять пару минут, как на тебя кто-нибудь обязательно наткнется и обругав каким-нибудь матерным словом, побежит дальше, уже не обращая на тебя никакого внимания.

Всюду суета, гул машин, которые с ревом проносятся мимо идущих пешеходов. И огни… Множество огней, светящихся витрин магазинов, рекламных щитов. Таков Невский в восьмом часу вечера в будний день.

Пройдемте по Невскому в это время. Тихо падает снег, затем, упав на землю, мгновенно превращается в какую-то слякотную массу. Опять люди, куда-то бегущие, гул машин.… А вот дошли до перехода, что у «Гостинки»³ , спускаемся по ступеням вниз и …

Кого тут только нет. Смотришь направо – безногий ветеран Афганской войны сидит в уголочке, положив перед собой свой «боевой» десантный берет, слева старушка с иконкой сидит, опустив голову, и постоянно крестясь. Кидаешь старушке «чирик»⁴ и проходишь дальше, слыша вслед дежурную фразу: «Храни тебя господь, сынок».

Вот уже идешь по переходу дальше мимо тетки с парой беспородных собак и их щенками копошащимися рядом в корзинке. Рядом с собаками надпись: «Помогите нам на еду». Жалостливый вид. Выгребаешь из кармана какую-то мелочь и кладешь в миску.

Но вот среди всего этого убожества, среди толпы, куда-то постоянно спешащей раздается тонкий, протяжный голосок . В сторонке стоит девочка со скрипкой в руках и тихо, жалобно поет песню. Многие проходят мимо, не обращая на нее внимание. Некоторые же, случается, остановятся, чтобы посмотреть, что за звуки нарушаю ритм города. Кто-то кидает монеты в ржавую консервную банку, стоящую у ног девочки. Так, мелочь всякая, но все же.

Случается, подойдет какой-то пьяный мужик и начнет приставать, оскорбляя, ругая матерными словами. А она все стоит и отрешенно, самозабвенно играет на своей скрипке простой, но проникновенный мотив. Мороз ли на улице, слякоть ли – маленькие детские пальчики держат скрипку, творя мелодию, растворяющуюся в смоге Питерского вечера.

Девочке на вид лет тринадцать-четырнадцать. Одета она в какую-то рваную телогрейку, волосы не мыты. Она не поднимает лицо, даже, когда ей кидают деньги, а благодарит прохожих лишь легким, обреченным кивком головы.

Да это она…

Буквально какой-то месяц назад она стояла, опустившись на колени у кресла в больничном покое, а теперь…

Ее жизнь сильно изменилась со времени смерти Андрея. Раньше она никогда не думала о материальном обеспечении. Андрей зарабатывал, разгружая товары в ларьках, и разнося газеты. Кроме того, его родители тоже помогали им. Потом все кончилось.

Мама Андрея предложила Катьке, чтобы та перебралась жить к ним, тем самым, надеясь, что забота о ней хоть как-то скрасит боль потери сына, но та, поблагодарив за заботу, отказалась.

Колпинская тетка внезапно заболела, попала в больницу, а когда вышла, то не могла некоторое время работать, а, следовательно, помогать Катьке.

Катьке повезло. Как-то раз, когда дома совсем было нечего есть, а деньги все кончились, она решила пойти к метро собрать немного денег хотя бы на хлеб.

Деньги давали неохотно, едко спрашивая , что, мол, родители на сигареты не дают. Но через некоторое время все же удалось набрать нужную сумму на буханку хлеба. Когда она уже подходила к ларьку, держа в трясущейся руке собранную мелочь, к ней подбежал мальчишка лет десяти, резко сбил ее с ног, и, вырвав деньги, убежал. Она вначале попыталась бежать за ним, но сил у нее уже не было. С досады она пнула какой-то снежный ком, села на паребрик и заплакала.

Она сидела так минут десять, уткнув лицо в ладоши, и слезы сами текли между пальцев.

- Тебе плохо?- вдруг услышала она приятный мужской голос.

На некоторое время Катька перестала плакать и подняла свое красное лицо, на котором виднелись разводы от слез. Перед ней стоял молодой человек лет двадцати с небольшим. Одет он был в черную куртку и синие джинсы и выглядел вполне прилично.

- Я могу тебе помочь!- сказал он.

Она подняла на него лицо вначале как-то недоверчиво. Но вскоре, увидев спокойное его выражение, она несколько повеселела .

- Вы не могли бы дать мне немного денег на хлеб?- спросила она доверчиво,- я просто давно ничего не ела.

- Конечно,- сказал молодой человек и протянул Катьке «полтаху»⁵.

Катька радостно схватила деньги, и, поблагодарив, собралась бежать к ларьку купить что-нибудь поесть.

- Подожди немного,- сказал он спокойным, но настойчивым тоном.

Она резко остановилась.

- Я вообще-то хотел предложить тебе работу,- сказал он, пристально глядя на Катьку.

Катька была в смятении. Работу? Она пыталась до этого устроиться работать. Где она только ни была, но везде говорили, что она слишком маленькая, чтобы работать, ведь ей нет еще даже четырнадцати. На все заверения, что, мол, она будет делать все, что ни попросят, что все умеет, ей только ухмылялись в ответ.

Правда, один владелец ларька на Северном рынке, хач⁶, вроде согласился устроить ее продавщицей, но, придя вечером после первого отработанного Катькой дня за выручкой, начал к ней приставать. Катька еле вырвалась и убежала. Больше она туда, естественно, не возвращалась. С тех пор никто ей больше работу не предлагал, а тут вдруг этот молодой человек…

- Я наблюдал за тобой, видел, как ты просила денег на хлеб, и с какой неохотой тебе их давали. Видел, как мальчишка отобрал у тебя собранное. Люди очень жестоки. Большинство. Правда, даже у самого жестокого человека есть определенные струны души, которые, если правильно их задеть, способны сделать из него человека сострадательного и сердобольного. Ни навсегда, конечно, но на определенный промежуток времени, которого вполне достаточно, чтобы воспользоваться жалостью этого человек. Вот я тебе и предлагаю работу, которая и заключается в отыскании этих душевных струн.

Катька внимательно слушала молодого человека, говорившего спокойно и четко, быть может, даже мягко. Она не вполне понимала, что же конкретно он хочет ей предложить, но была уже заранее на все согласна.

- А что мне надо делать? – спросила Катька дрожащим голосом, вытирая ладонью слезы.

- Не беспокойся, я тебя научу. У тебя хорошие данные для этой работы. Ты, кстати, играешь на каком-нибудь инструменте?

Когда-то, когда ее мать была еще жива, Катька училась в музыкальной школе, играла на скрипке. Позже в школе она участвовала в самодеятельности, пела какие-то простенькие песенки. Музыкальная школа была со временем заброшена, но подаренная ей мамой на день рождения скрипка всегда висела на стене рядом с ее кроватью.

Когда Катьке становилось очень тоскливо, она брала в руки последний мамин подарок и играла то, что в свое время сумела выучить. Она никогда не могла себе даже представить, что будет зарабатывать деньги игрой на скрипке.

- Вообще я играю на скрипке,- сказала она, чуть смутившись,- и немного пою.

- Да ты вообще открытие,- радостно воскликнул молодой человек,- ты именно то, что нам нужно.

Он пригласил ее подъехать на следующий день к нему на квартиру, расположенную где-то в районе Сенной площади, чтобы договориться об условиях ее «трудовой деятельности».

Во втором часу дня Катька вошла в подъезд дома, расположенного в переулке Гривцова. Она поднялась на второй этаж и позвонила.

Дверь ей открыл какой-то незнакомый молодой человек.

- Вы кто? – спросила Катька, слегка отступив от двери,- а где Сергей?

- Сергея сейчас нет, он обещал подойти позже, - ответил молодой человек весьма дружелюбным тоном, - а ты, наверное, та скрипачка, о которой он говорил.

- Ну, я не совсем скрипачка,- слегка замялась Катька, - я так… для себя…

- Да заходи, не бойся, не укусим,- улыбаясь, проговорил молодой человек, и когда она вошла, добавил:

- Меня Леша зовут. Я, в общем, буду твоим руководителем.

- Очень приятно,- мило улыбнулась Катька, поправляя взлохмаченные волосы - а я Катя.

Некоторое время они молча стояли в коридоре, смотря друг на друга.

Катьке Леша почему-то сразу понравился, она испытывала к нему какое-то чувство благодарности и симпатии.

Леша же никак не мог оторвать взгляд от стройной Катькиной фигурки, от ее длинных русых волос и голубых глаз . Наконец, он все же прервал молчание, пригласив ее пройти дальше в квартиру.

Квартира, в которой оказалась Катька, была обычной трех или четырех комнатной коммуналкой, в одной из комнат которой располагалась «творческая мастерская», как назвал ее Леша.

Сама «творческая мастерская» была двадцатиметровой комнатой, сплошь заставленной различными предметами интерьера. Что бросалось в глаза сразу – так это огромное количество висевших здесь зеркал. Они были повсюду: и на стенах, и в шкафу, а некоторые стояли даже на стульях. Кроме того, везде висела различная старая одежда всевозможных фасонов и размеров и лежали прочие атрибуты «творческой мастерской» .

- Осмотрись здесь,- сказал Леша, введя Катьку в комнату,- здесь ты будешь учиться, пока из тебя не выйдет хорошая «актриса».

- Актриса? – недоумевая, спросила Катька,- где же я буду играть?

Леша засмеялся.

- Неужели Сергей не сказал тебе, чем мы тут занимаемся?

Катька отрицательно покачала головой.

- Он сказал мне, что предлагает работу, что нужно сюда прийти, что мы с ним обо всем договоримся.

- Ну, вот и давай договариваться,- чуть иронично произнес Леша, а затем серьезным тоном добавил:

- Ты будешь работать в переходе, милостыню собирать. Понимаешь? Милостыню,- Леша говорил громко, временами переходя на крик.

Катька несколько поежилась не столько от слова «милостыня», сколько от резкой перемены, произошедшей с Лешей.

- Это тяжело, но ты привыкнешь,- сказал он уже прежним мягким тоном.

Катька молчала. Она догадывалась, что Сергей предлагал заниматься ей чем-то подобным, но слова Леши, а особенно тон, которым они были сказаны, привели ее в некоторое замешательство.

- Мне еще никогда не приходилось этого делать,- сказала Катька, слегка смутившись,- это для меня ново.

- Ну, ничего. Надо же когда-то начинать,- сказал Леша спокойным прежним тоном. Так, что Катька улыбнулась.

-Что ж, я согласна,- вздохнула она,- только я плохо играю на скрипке, Так… для себя больше.

- Тут профессионализм не важен,- ответил Леша,- ни в Филармонии играть будешь. Пойми, здесь главное – бить на жалость: чем жалостливее, протяжнее музыка – тем лучше. Ну а профессионализм может даже все испортить.

С этого времени началось Катькино обучение новой профессии «актрисы».

Катька с детства была девочкой достаточно одаренной и склонной к творчеству, поэтому «учителям» не пришлось с ней долго биться. Уже через две недели Катька стояла в переходе на Невском и жалобно пела какую-то детскую песенку, водя в такт смычком по струнам скрипки.

Подавали ей регулярно – видно, жалостливый вид девочки в переходе играл свою роль.

С началом новой «трудовой деятельности» началась у Катьки совсем новая жизнь. Ей уже не приходилось думать о том, где достать кусок хлеба, чтобы ни помереть от голода. Элитная точка на Невском регулярно приносила неплохие доходы.

Деньги, получаемые Катькой от пожертвований, она отдавала Сергею, который приходил к ней в конце каждого дня.

В период «работы» Катька познакомилась со всеми «коллегами», стоявшими рядом с ней в переходе. У всех у них были совершенно разные судьбы и совсем разными путями пришли они сюда. Объединяло же их одно – общая профессия и общие работодатели.

От своих же соседей она узнала о том, что Сергей и Леша – студенты какого-то гуманитарного ВУЗа и что за ними стоит некто Хозяин, о котором никто ничего не знает.

Менты⁷ никогда не подходили ни к кому из «работающих» в переходе, потому что, как впоследствии сказали Катьке, были «в доле».

«Работала» так Катька где-то около полугода. За это время он сильно изменилась, повзрослела. С лица ее исчезли прежние черты детской наивности, которые до того все еще оставались. Она постепенно из маленькой девочки с длинными волосами и голубыми глазами превращалась в очаровательную девушку.

На «работе» она, конечно, была по-прежнему «замарашкой» со скрипкой в руках, ходившей в грязной рванине, в жизни же она была уже ни такой.

Испытания, выпавшие на долю этой девчонки не смогли сломить ее, а наоборот закалили и научили еще больше любить жизнь.

Еще когда папа был жив, Катька любила хорошо одеваться. Одежду она носила, естественно, не дорогую, но достаточно изящную ,чтобы подчеркнуть свое очарование. Теперь же она обращала внимание на свою внешность как никогда прежде.

Где-то в глубине души Катька признавалась себе, что ей даже нравится такая жизнь, состоящая из перевоплощений: днем она бедная нищенка, просящая милостыню, а вечером – симпатичная девушка, вполне в себе уверенная.

Школу Катька, естественно не посещала. Поначалу она сильно переживала по этому поводу, но потом постепенно привыкла и даже не думала об этом. Правда, из-за школы у нее начались проблемы. Учителя, обеспокоенные тем, что Катька не появляется, начали названивать ей, ходить домой. Пытались они связаться и с колпинской теткой, взявшей над ней опеку, но у той не оказалось домашнего телефона, а тащиться в Колпино никто не захотел. Когда однажды, подходя к подъезду, Катька увидела ментов, которые явно шли к ней домой, она развернулась и быстро пошла прочь от дома. С тех пор домой Катька уже никогда больше не была дома.

Жила Катька в комнатушке на Обводном вместе со своей «коллегой» Ольгой, девушкой лет двадцати.

Ольга в отличие от Катьки уже давно ни во что не верила. Она редко мылась и причесывалась, ходила в обыденной жизни почти также как на «работе».

История ее жизни была полна отчаяний и разочарований. Приехала Ольга из далекого города Котласа Архангельской области, чтобы поступить в Педагогический университет. Как это часто бывает, встретила парня, которым серьезно увлеклась. Несмотря на то, что окончила школу с золотой медалью, Ольга провалилась на вступительных экзаменах. Одно время продолжала жить со своим парнем. Когда тот узнал, что она беременна, куда-то исчез, а затем, однажды, появился с компанией пьяных дружков и попросил ее уйти. Она расплакалась, сказала, что идти ей некуда, обозвала подонком и ударила его по лицу. Тогда он схватил ее и отдал на поругание своим дружкам, после чего вышвырнул на улицу, кинув вслед все ее немногочисленные вещи.

Она долго лежала в больнице, ей не хотелось жить, она вырывала поставленные ей капельницы, отказывалась принимать лекарства. Но все же молодой организм справился с болезнью, даже, несмотря на то, что она этого не хотела. Ребенка, правда, сохранить не удалось, да и не нужен он ей был в таком состоянии.

Лежа в больнице, Ольга познакомилась с одной старушкой лет восьмидесяти, которая, как оказалось, собирала милостыню в метро на переходе на «Владимирскую». Та ей и подсказала адресок в переулке Гривцова.

До знакомства с Катькой Ольга жила в каком-то подвале, но после того как они объединили свои капиталы, смогла снять комнатку на Обводном, в которой с Катькой и проживала.

После постигшего ее несчастья, Ольга вообще перестала верить людям и никого не любила. Катька же своей еще детской жизнерадостностью и беззаботностью поразила ее, придав однообразию жизни некоторую окраску.

Кроме работы в переходе, Ольга периодически «подрабатывала» на «ниве любви», причем работала скорее не ради денег, а так, «для себя» .

Кроме того, Ольга имела и еще одну привычку, которая сгубила уже ни одну тысячу человек – она была наркоманкой. Поначалу курила, глотала «колеса»⁸, затем подсела на героин. В свои двадцать Ольга была законченной наркоманкой, употребляющей все наркотики, которые только можно было достать. Когда кто-нибудь говорил ей о том, что она губит себя – она лишь смеялась тому в лицо и продолжала все в том же темпе.

До знакомства с Ольгой Катька не курила даже сигарет. Она пыталась отучить ту от ее пагубных привычек, забиралась к ней в карманы, крала у нее найденные наркотики. Ольга умоляла вернуть ей вытащенное, но Катька была непреклонна. Тогда она уходила, а когда возвращалась, то была уже «под кайфом».

Катька всегда твердо была уверена во вреде наркотиков и даже не думала о том, чтобы самой попробовать.

Однажды «рабочий» день не задался. Катька была простужена и не могла долго петь. Подавали ей мало и неохотно и того, что она заработала за день, едва хватило на то, чтобы оплатить Сергею «аренду» места.

Катька пришла домой очень усталая и расстроенная. Когда она вошла, то почувствовала до боли знакомый с детства запах. Ей почему-то вспомнился брат Вовка, его увлечение склеиванием моделей кораблей. Клей. Точно – это был запах клея «Момент».

Катька не сразу заметила сидевшую на диване Ольгу. В руках она держала открытый тюбик «Момента», а на голове у нее был надет полиэтиленовый пакет.

- Что ты делаешь? – недоумевая, спросила Катька.

Ольга посмотрела на Катьку и сняла пакет:

- Кайф ловлю,- ответила она и засмеялась.

Впервые Катька видела Ольгу такой радостно возбужденной.

- Хочешь попробовать? – весело сказала она, протягивая Катьке пакет с тюбиком.

Катька отрицательно помотала головой.

- Да ты не бойся, не привыкнешь. Это не герыч⁸, от этого ничего не будет. Ну…- с этими словами она еще раз протянула Катьке тюбик.

Катька взяла его неохотно и повертела в руках . Раньше она никогда даже и не слышала, что «кайф получают» и таким способом.

Ольга засмеялась и встала с дивана.

- Не бойся, глупышка. Тебе просто будет весело и все…

Ольга взяла у нее тюбик и пару капель капнула в пакет. Затем она надела его на голову и глубоко вдохнула. Через некоторое время она сняла пакет и подала Катьке .

- Ну а теперь ты.

Катька уже достаточно к тому времени надышалась парами клея, исходившими из открытого тюбика. Кроме того, она чувствовала, что простуда от этого запаха как-то резко начала проходить.

«А почему ни попробовать? – мелькнуло у нее в голове,- в конце концов, ни героин».

Катька резко вырвала пакет из рук Ольги и, надев на голову, глубоко вдохнула. Круги быстро поплыли у нее перед глазами, она зашаталась, чувствуя, что не может дышать. Ольга быстро сдернула пакет у нее с головы.

- Кто же так делает? – закричала она,- ты же можешь умереть.

Катька была белой, как полотно, она стояла и порывисто дышала .

- Никогда… больше… не буду…- задыхаясь, проговорила она.

К сожалению, она не сдержала этого обещания. Со временем Катька начала курить, попробовала «машку»⁹, глотала «колеса». До героина оставался только шаг.

Нельзя сказать, что она стала заядлой наркоманкой, но она уже и не была той наивной девочкой, считавшей наркотики самым большим злом на свете. Они теперь часто сидели с Ольгой вдвоем на кухне и «забив по косячку» разговаривали «за жизнь».

- Меня в школе часто звали Жердью. У меня просто всегда был высокий рост,- вспомнила как-то Ольга и засмеялась, посмотрев на свою исхудалую, чуть согнутую фигуру.

- А тебя как звали?- спросила она Катьку

- Кошка,- ответила та, слегка опустив голову, и затем добавила:

- Ни все меня так звали, а некоторые особо близкие подруги.

- А почему Кошка?- удивилась Ольга.

- Сама не знаю, так почему-то повелось. Кошка и Кошка.

- Действительно странная кликуха,- сказала Ольга, немного подумав, а затем добавила более веселым тоном:

- А мне нравится. Можно я тебя буду так называть?

- Конечно, называй, если хочешь,- сказала Катька и улыбнулась,- ну а я все же не буду звать тебя Жердью – мне это прозвище не нравится.

Обе девушки засмеялись и обнялись.

Blog

Кошка Навсегда! Повесть

Содержание