Geum.ru

Книга 1 психология народов

Вид материалаКнига
Подобный материал:
1   ...   21   22   23   24   25   26   27   28   29
часть их прибыли, которую они могут тратить по своему усмотрению, и увеличив

ту часть, которая от них отнимается, для нужд общественных деятелей".

Это прогрессивное ограничение свободы выражается во всех странах в

следующей особой форме, на которую, однако, Герберт Спенсер не указывает.

Введение целой серии бесчисленных мероприятий, имеющих обыкновенно

ограничительный характер, необходимым образом ведет к увеличению числа

чиновников, обязанных приводить их в исполнение, и усилению их власти и

влияния; эти чиновники, следовательно, прогрессивно стремятся к тому, чтобы

сделаться настоящими властелинами в цивилизованных странах. Власть их тем

более велика, что постоянные перемены правления нисколько не влияют на их

положение> так как административная каста -- единственная, ускользающая от

этих перемен и обладающая безответственностью, безличностью и

беспрерывностью. Из всех же видов деспотизма самый тяжелый именно тот,

который представляется в такой троякой форме.

Постоянное изобретение таких ограничительных законов и постановлений,

окружающих самыми византийскими формальностями все малейшие акты жизни,

роковым образом ведет к сужению все в большей и большей степени сферы, в

которой граждане могут двигаться свободно. Жертвы иллюзии, заставляющей их

думать, что умножая законы, они лучше обеспечат равенство и свободу, народы

ежедневно налагают на себя самые тяжелые оковы.

Но это не проходит для них даром. Привыкнув переносить всякое иго,

народы сами ищут его и доходят до потери всякой самостоятельности и энергии.

Они становятся тогда пустой тенью, пассивными автоматами, без воли, без

сопротивляемости и без силы. Тогда-то человек бывает вынужден искать на

стороне те пружины, которых ему не хватает. Благодаря возрастающей

индифферентности и бессилию граждан, роль правительств непременно должна еще

больше увеличиться. Правительства должны поневоле обладать духом инициативы,

предприимчивости и руководительства, так как все это отсутствует у частных

лиц; они должны все предпринимать, всем руководить, всему

покровительствовать. Государство в конце концов становится всемогущим

провидением. Опыт учит, однако, что власть таких богов никогда не бывает ни

слишком прочной, ни слишком сильной.

Такое прогрессивное ограничение всякой свободы у некоторых народов, --

несмотря на внешние вольности, порождающие лишь иллюзию свободы --

по-видимому, является последствием не только какого-нибудь режима, но и

старости этих народов; оно представляет один из симптомов, предшествующих

фазе упадка, которую не могла избежать до сих пор еще ни одна цивилизация.

Если судить по наставлениям прошлого и симптомам, являющимся со всех

сторон, то большинство наших современных цивилизаций уже достигло этой фазы

крайней старости, которая предшествует упадку. По-видимому, такие фазы имеют

одинаково роковое значение для всех народов, так как в истории они

повторяются часто.

Все эти фазы общей эволюции цивилизации не трудно изложить вкратце, и

мы закончим наш труд таким изложением. Быть может, этот беглый обзор бросит

все-таки некоторый свет на причины нынешнего могущества толпы.

Если мы проследим в общих чертах генезис величия и упадка цивилизаций,

предшествовавших нашей цивилизации, то что же нам представится прежде всего?

На заре этих цивилизаций мы видим горсть людей разнообразного

происхождения, соединившихся вместе благодаря случайностям миграций,

нашествий и побед. Общую связь между всеми этими людьми, отличавшимися друг

от друга своим языком и религией, в жилах которых текла разная кровь,

составляла полупризнаваемая власть одного вождя. В таких смешанных скопищах

людей в высшей степени развиты психологические черты толпы: временное

сцепление частиц, героизм, слабости, импульсивность и бурные чувства.

Прочного в таком скопище нет ничего, это -- варвары.

Затем время совершает свое дело. Тождественность среды, повторение

скрещиваний, потребности общей жизни медленно действуют, и скопище

разнородных единиц начинает сливаться и образовывает расу, т.е. агрегат,

обладающий общими чертами и чувствами, которые все более и более фиксируются

наследственностью. Толпа становится народом, и этот народ уже может выйти из

состояния варварства. Однако он выйдет из него лишь тогда, когда, после

долгих усилий, постоянной борьбы и бесчисленных начинаний он приобретает

идеал. Природа этого идеала имеет мало значения; он может представлять собой

культ Рима, Афин или поклонения Аллаху, все равно, но этого идеала будет

достаточно, чтобы создать единство чувств и мыслей у всех индивидов расы,

находящейся на пути своего образования.

Тогда-то и может народиться новая цивилизация со всеми своими

учреждениями, верованиями и искусствами. Увлекаемая своей мечтой, раса

последовательно приобретет все, что дает блеск, силу и величие. Она, без

сомнения, будет толпою в известные часы, но тогда за изменчивыми и

подвижными чертами, свойственными всякой толпе, всегда будет находиться

прочный субстрат -- душа расы, узко ограничивающая размахи колебаний народа

и управляющая случаем.

Совершив свое созидательное дело, время неизбежно переходит к делу

разрушения, которого не избегают ни боги, ни люди. Достигнув известной

степени могущества и сложности, цивилизация перестает расти и осуждается на

упадок. Скоро должен пробить для нее час старости. Наступление его неизбежно

отмечается ослаблением идеала, поддерживающего душу расы. По мере того, как

бледнеет идеал, начинают колебаться здания политических, социальных и

религиозных учреждений, опирающиеся на этот идеал.

По мере прогрессивного исчезновения идеала раса все более и более

теряет то, что составляло ее силу, единство и связность. Личность и ум

индивида могут, однако, развиваться, но в то же время коллективный эгоизм

расы заменяется чрезмерным развитием индивидуального эгоизма,

сопровождающимся ослаблением силы характера и уменьшением способности к

действию. То, что составляло прежде народ, известную единицу, общую массу,

превращается в простую агломерацию индивидов без всякой связности, лишь

временно и искусственно удерживаемых вместе традициями и учреждениями.

Тогда-то и наступает момент, когда люди, разъединяемые своими личными

интересами и стремлениями, и не умея собою управлять, требуют, чтобы

руководили малейшими их действиями, и государство начинает оказывать свое

поглощающее влияние.

С окончательной потерей идеала раса окончательно теряет свою душу; она

превращается в горсть изолированных индивидов и становится тем, чем была в

самом начале, -- толпой. Тогда снова в ней появляются все характерные

изменчивые черты, свойственные толпе, не имеющие ни стойкости, ни будущего.

Цивилизация теряет свою прочность и оказывается во власти всех случайностей.

Властвует чернь и выступают варвары. Цивилизация еще может казаться

блестящей, потому что сохранился еще внешний фасад ее здания, созданный

долгим прошлым, но в действительности здание уже подточено, его ничто не

поддерживает, и оно рушится с первой же грозой.

Переход от варварства к цивилизации в погоне за мечтой, затем --

постепенное ослабление и умирание, как только мечта эта будет потеряна --

вот в чем заключается цикл жизни каждого народа.


Популярность: 51, Last-modified: Thu, 26 Jul 2001 13:10:30 GMT