Д. Г. Кайрак из аула Себеляк: новый памятник сибирско-татарской эпиграфики*

Вид материала

Документы

Подобный материал:

• Положение открытого областного фестиваля-конкурса татарской и башкирской музыки «Туган, 148.35kb.
• Положение о проведении IV сибирского фестиваля татарской молодежи, 86.07kb.
• Памятники литературным героям, 4.59kb.
• Положение о проведении первого прибайкальского форума татарской молодежи, 34.64kb.
• Положение о проведении IV сибирского фестиваля татарской молодежи, 29.73kb.
• Олимпиада по истории в 10 классах, 53.28kb.
• Празднование дня славянской письменности и культуры в моу сош №4 аула афипсип тахтамукайского, 60.64kb.
• И. П. Мартос. Памятник Минину и Пожарскому Памятник Минину и Пожарскому был первым, 81.97kb.
• Урок №2 тема: Гораций «к мельпомене»; М. В. Ломоносов «Я знак бессмертия себе воздвигнул…»;, 29.21kb.
• Гарифуллиной Светланы Рафаэльевны 2011-2012 учебный год пояснительная записка, 795.91kb.

Бустанов А.К., Мухаметшин Д.Г.


Кайрак из аула Себеляк: новый памятник сибирско-татарской эпиграфики*


* Опубликовано в: «Сулеймановские чтения: материалы X Всероссийской научно-практической конференции (Тюмень, 18-19 мая 2007 г.)». Тюмень: СИТИ ПРЕСС, 2007. С. 19-21. Предложено для публикации на сайте «Вспомнить все» авторами.


Среди памятников письменности сибирских татар выделяются рукописные и эпиграфические материалы. К последней группе до недавнего времени можно было отнести лишь уникальный намогильный камень (кайрак) с Ханского кладбища близ г. Тобольска. Первым обнаружил его М.С. Знаменский, текст надписи был полностью переведен Н.Ф. Катановым, а изучение проводится современными авторами¹. Для полноценного представления об эпиграфике сибирских татар необходимо расширение круга источников. По данным Х.Ч. Алишиной, в Тюмени при строительстве стадиона (80-е годы) были обнаружены «надгробные плиты с арабской графикой», которые без прочтения были разбиты и уложены в фундамент². Но есть сообщения, что ряд каменных надгробий все же сохранился до наших дней.

В ходе этнографической экспедиции Омского филиала Института археологии и этнографии СО РАН (рук. к.и.н. С.Н. Корусенко) в 2006 году на действующем кладбище д. Себеляково Тарского района Омской области обнаружена белая мраморная намогильная стела с высеченным текстом на арабской графике. Объект был описан и зафиксирован на цифровые носители, снята калька текста. Размер плиты, расположенной вертикально, - 115х68х12 см. Памятник укреплен пятью рядами кирпичной кладки. Ориентация – угол С-В/Ю-В=200°. Расположенные рядом традиционные намогильные срубы ориентированы по камню. В верхней части плиты высечен полумесяц, обращенный влево. Размер текста 50х60. Дополнительных надписей не обнаружено. Почерк насх, арабская и тюркская лексика.

Транскрипция и перевод были выполнены к.и.н. Д.Г. Мухаметшиным; текст в арабской графике и разночтения в переводе предложил А.К. Бустанов (под общей ред. доктора Şerife-hanum Özer из Франкфуртского университета, Германия).


Текст:

(1) ھُﻭﭐﻟﺒٰﺎ ﻗﻰ

(2) ﺍﻟﺣﺎﺝ ﻧﻴﺎﺰﺑﻦ ﺣﻴﺪﺮ ﺍﻟﻤﺮﺣﻮﻢ

(3) ﺭﻮﺣﻰ ﺍﻳﭽﻮﻦ

(4) ﺍﻟﻔٰﺎﺗﺤﺔ

(5)۱۸۴۷ﺳﻨﺴﻰ ﻣﺎﺭﺗﺩﻩ ﺩ۱ﺭ۱ﻟﺒﻘﺎﻱ ﺭﺤﻠﺖ ﺍﻳﺘﺶ

(6) ﺭﺣﻤﺖ ﺍﻟﻠﻪ ﻋﻠﻴﻪ


Транскрипция:

1. 
   Hūwā-l-bāķī
   
2. ’āl-hādji Niyaz ben Haydar ’āl-marhūm
   
3. Rūhī öçun
   
4. ’āl-fātihat
   
5. Sanasi 1847 mārtdä dār ’āl-bakāy rihlet iteş
   
6. Rahmatu-llahi ‘alayhi
   

Перевод:

1. Это место упокоения
   
2. Хаджи Нийаза сына Хайдара умершего
   
3. по душе
   
4. благословление.
   
5. В марте 1847 года в мир вечности переселился.
   
6. Да будет обширна милость Аллаха.
   

Предлагаемые разночтения к переводу Д.Г. Мухаметшина следующие. Первую строку с арабским сочетанием «hува-л-бакый» стоит переводить «Он (Бог) вечен». «Ал-бакый» (т.е. «Вечный») - один из эпитетов Аллаха³. Тем более что вариант такого богословия в форме «Он Вечен и Бессмертен, все умрет» присутствует в тексте надгробия с Ханского кладбища⁴. Слово «ал-фатихат» четвертой строки можно понимать буквально как имя первой суры Корана, которая и должна произноситься «по душе умершего», хотя вариант «благословение» тоже приемлем⁵. Конечная кораническая формула может передаваться так: «[Да будет] над ним милость Аллаха».

Почерк не искусный; писал человек, знавший грамоту, но не каллиграф. Необычно написание слова «Аллах» в шестой строке. Четко виден лишь артикль al-. Это чисто сибирский камень, не похож на поволжские образцы. Язык эпитафии не литературный, но слова «ал-хаджи», «ал-мархум», «ал-фатихат», «ал-бакый», «ал-бакайа» написаны по-арабски грамматически верно (с определенным артиклем ألْ). Слово ﺇﺑْﻦٌ (’ибнун) «сын» по нормам арабского языка утратило алиф перед именем собственным⁶. В сочетании «hува-л-бакый» употреблена васлированная хамза, редко встречающаяся в сибирско-татарских рукописях (только в арабских текстах). Этот значок сливает предыдущее слово «hува» с «ал-бакый». Местные рукописи того времени демонстрируют близость стиля почерка с анализируемым памятником. Резчик или составитель надписи явно знали арабский язык, но настораживает написание тюркского послелога öçun с буквой йа после алифа вместо вав (строка 3). Грамотность определенной группы населения в районе г. Тары была в первой половине XIX века достаточно высокой. Этот вывод подтверждается археографическими работами, выявившими целый ряд объемных рукописей того времени, в том числе на арабском языке⁷. О сильном влиянии русской культуры, отраженном в тексте, говорит следующее: 1) дата написана не словами (ср. кайрак с Ханского кладбища), а цифрами; 2) используется христианское, а не мусульманское летоисчисление в указании года и месяца смерти. Такие же явления фиксируются в метрических книгах сибирских татар XIX-начала XX вв. и некоторых рукописных книгах.

По данным информантов, деревенское кладбище было перенесено ближе к камню с другого места лет тридцать назад. До этого памятник стоял одиноко. Согласно местной легенде, здесь девушка похоронила своего отца, когда проходила с караваном. Из Пакистана (или Индии) недавно приезжали потомки покойного и хотели увезти его прах, но тарский мулла не позволил это сделать. Тот факт, что изучаемое надгробие стояло отдельно, объясняется просто – здесь располагался фамильный склеп торгового дома Айтикиных, к которому принадлежал Нийаз Хайдар. Такая традиция существовала в Поволжском регионе: «Правящая верхушка имела свои кладбища, куда не допускалось погребение простого народа»⁸. По мнению нашего информанта Ш.А. Алтынбаевой, на кладбище в Себеляково «хоронили только богатых из Тары». В ауле долгое время стояла деревянная мечеть, остатки которой сохранились до сих пор⁹. Построена она была, видимо, силами тарских купцов. В метрической книге аула Себеляк Тарского уезда за 1847 год сохранилось краткое упоминание о том, что 13 июня в возрасте 70-ти лет скончался мужчина Нийаз¹⁰. Текст обнаруженного кайрака почти полностью подтверждает сведения Ризы Фахруддина о Нийазе Айтикине. Совпало место захоронения (Себаляк/Сабалик ﺳﺒﺎﻟﻚ)¹¹. Совершив хаджж, он приобрел соответствующее прозвище – «ал-хаджи»¹². Однако отличается дата смерти – 22 апреля (в эпитафии, напомним, указан март)¹³. Механизм составления метрических книг сибирских татар пока не вполне изучен, поэтому оставим разброс дат без комментария.

Нийаз Айтикин вел активную торговую и просветительскую деятельность. В честности, курировал медресе в Таре, куда привез несколько тысяч книг на разных языках¹⁴. Особый интерес представляет шаджара Нийаза Хайдара, роднящая его, кстати, с сибирским ханом Кучумом¹⁵. Известно менее десятка списков родословия Айтикиных. Вариант, приведенный у Р. Фахруддина, проанализировал Ф.З. Яхин¹⁶. Углубляться в историографию здесь не уместно, сообщим о результате просмотра А.К. Бустановым в отделе рукописей Казанского госуниверситета (далее - ОРРК КГУ. 3414 т.) списка, выявленного археографической экспедицией 1977 г. в Тюменской области (Бегишев юрт) у Рабиги Гафуровой. Текст начинается с бисмаллы. Название «Шаджара рисаласи» дано казанскими специалистами, которые опубликовали краткое описание манускрипта¹⁷. Это тетрадь (в тексте - дафтар) объемом в 7 л., в которой повествуется о переселении предков Нийаза Хайдара в Сибирский юрт. Размер листа 24х18, текста – 16х10,5. 15 строк на странице.

Пагинация выполнена ручкой уже археографами. Имеются хафизы-кустоды в левом нижнем углу оборотной стороны каждого листа, сохраняющие порядок текста. Бумага лл. 1-2, 5-7 синеватого цвета первого десятилетия XIX в. (филигрань на лл.5-6 «1806»). Листы 3-4 белого цвета, более ранние – конец XVIII в.¹⁸ Чернила черные. Почерк насталик. Переплета нет. Рукопись дефектная (нет нижней части л.1, последнего листа с колофоном). Сгиб посередине списка делает некоторые слова 8-й строки почти всей рукописи не читаемыми. Обратим внимание на то, что упоминаемые в сочинении предки Нийаз Хайдара (Йарым Саид, Хайдар и др.) имеют титул «ходжа» / «хуча» (ﺧﻭﺟﻪ), что поднимает вопрос о том, был ли такой статус у Нийаз Хайдара и как соотносятся понятия «хаджи» текста эпитафии и «ходжа» в рукописи. По нашей просьбе видный востоковед к.и.н. Владимир Нилович Настич (Институт востоковедения РАН) привел такую этимологию: «Ходжа и хаджи – два совершенно разных слова и по происхождению, и по значению. «Хаджи» - паломник (ар. хаджж, мн.ч. худжжадж; в перс.-тадж. форме – хаджи; также или примерно так в тюркских – кажы, аджи и т.п.). А термин «ходжа» входит в следующую цепочку: санскрит. upādhŷaya – пракрит. uvājjhāa – староуйгур. xvaja (в буддийских текстах) – перс.-тадж. хваджа-ходжа – татарск. хозя – рус. хозяин. Значение изменялось: монах – святой – «одаренный [высшим] знанием» через «знающий – грамотный» (у мусульман в первую очередь знаток арабского языка и Корана, особенно «уважаемый – почтенный» и вплоть до «господин» и даже «начальник»). Ходжа – уважаемый человек, хорошо знающий Коран, умеющий читать и писать по-арабски, поэтому с полным правом занимающий разные высокие посты. Звание ходжи передавалось через поколения, а родословная, возводившая его к знатным предкам, нередко очень умело подделывалась» (Москва, декабрь 2006 г.)¹⁹.

После такого обстоятельного разъяснения добавим, что Нийаз Хайдар мог иметь сразу два почетных титула: хаджи (как паломник) и ходжа (как потомок уважаемых и грамотных людей), что подтверждают списки «Шаджара рисаласи». В сибирско-татарских рукописях нередко встречаются термины «ходжа»/ «хваджа», «султан» и «шах», относимые уже не к роду Айтикиных, а к известным суфийским шайхам²⁰. В Казанском госуниверситете А.К. Бустановым обнаружена рукопись с новым списком таких «святых» (ОРРК КГУ. 5300 т.). Это рукописная тетрадь в 4 листа второй половины XX в. с арабографическим текстом. Памятник был приобретен археографической экспедицией Казанского университета в 1978 г. у жительницы аула Талмы (Ясаул) Тюменского района Тюменской области Сабии Каримовой. Приведем перевод извлечения:

Л.2.

(1) «... это хатым хваджа...

(9) Душе их величества²¹ хваджа Ахмада (Йа)сави, да будет над ним милость Аллаха, посвящаю²².

(10) Душе их величества хваджа ‘Абд ал-Халик ‘Идждувани, да будет над ним милость Аллаха, посвящаю.

(11) Душе их величества хваджа Баха’аддина ан-Накшбанди, да будет над ним милость Аллаха, посвящаю.

(12) И душе их величества хваджа шайха Байазида ал-Бистами, да будет над ним милость Аллаха, посвящаю.

(13) И душе их величества хваджа Абу Йусуфа ал-Хамадани, да будет над ним милость Аллаха, посвящаю.

(14) И душе их величества хваджа Абу-л-Хасана ал-Харкани, да будет над ним милость Аллаха, посвящаю.

(15) И душе их величества хваджа Абу-л-Мансура ал-Мадриди, да будет над ним милость Аллаха, посвящаю.

Л.2 об.

(1) И душе их величества ходжа ‘Абдуллы ал-Ансари, да будет над ним милость Аллаха, посвящаю...».

Список по содержанию компилятивен, содержит искаженный фрагмент силсилы тариката накшбандийа: Байазид ал-Бистами, Абу-л-Хасан ал-Аркани, Абу Йусуф ал-Хамадани, ‘Абд ал-Халик ‘Идждувани, Баха’аддин ан-Накшбанди²³. Шайх ал-Ансари входит в эту же цепь²⁴, а вот фигура человека с интригующей нисбой ал-Мадриди остается пока загадочной.

В «Тетради Ахмадджана Гиззатуллина» (ОРРК КГУ. 3413 т.) сказано, что хучалар (ﺧﻭﺟﻪ ﻟﺮ) прибыли из Бухары, были первыми мусульманами, а на их кладбищах (хучалар зияратларында) есть астана (ﺍﺳﺘﺎﻧﻪ), которые видел сам автор рукописи. Переселялись эти люди при ханах (так!) Едигере и Кучуме (л.30, стк. 6-12). Указанные (далеко не исчерпывающие) примеры лишь подтверждают приведенную выше этимологию В.Н. Настича.

Возвращаясь к выявленному надгробию, подведем итог. Само по себе оно является бесценным памятником историко-культурного наследия. Текст надписи, в том числе его графическое исполнение, донес до нас свидетельство высокого культурного уровня знатных пришельцев из Средней Азии, обосновавшихся в районе Тары. Комплексное использование письменных источников (эпиграфики и рукописных книг) позволяет проверить имеющиеся данные о личности Нийаза Хайдара, понять значение и функции терминов, отраженных в тексте эпитафии. Однако более пристальное изучение со сравнительным анализом и типологией, помещением в исторический контекст является задачей дальнейшего исследования.