Василию Аксенову, стиляге и писателю от неглавных героев его книг с любовью, уважением и стебом

Вид материала

Документы

Подобный материал:

• Книга первая 2, 4961.14kb.
• Священник Александр Торик- воцерковление, 761.15kb.
• «Юный патриот», 163.41kb.
• И. С. Тургенева «Отцы и дети» Тема: Испытание любовью. (Проблема человеческих ценностей, 197.04kb.
• Марина Крымова баня лечит, 2463.46kb.
• Суворовская Наука побеждать величайший памятник русского военного гения остается удивительно, 240.44kb.
• Давно замечаю, что речь детей часто отличается ограниченностью словаря, обилием стилистических, 124.01kb.
• Роман Белоусов Из родословной героев книг, 3581.72kb.
• Литературное путешествие «В мир гоголевских книг и героев». (200 – летию Гоголя, 35.27kb.
• В гости к любимым героям сказок (праздник), 28.73kb.

-Улица Розы, с вас четырнадцать тысяч двести песет, -

сообщил таксист. Герасим бросил в протянутую лопатой испанскую пятерню три пяти тысячные купюры. Нетерпеливо выждал сдачи и потребовал чек. Таксист скрипнул зубами, но выполнил требуемое. И Герасим вывалился наружу...

Глаза сразу разбежались - прямо перед ним, в свете синих огней, но все равно под красными фонарями, среди пальм с волосатыми ногами впритык к друг другу теснились двухэтажные дома с ярко и крикливо разрисованными вывесками, все эти «Дом у мамочки», «Дона Роза», «Кармен и сестры» и так далее... Естественно, все замаскировано под массажные салоны, домашние бассейны и клубы для холостых, а как же иначе, это же не Дания-Голландия или к примеру Франция, это же Королевство Испания, как трахаться-гребстись - так все, ну а как правду на вывеске написать - так сразу жопой водят... Вот за это и не люблю сранных испанцев, мачо сплошные, говнюки...


Домой Герасим вернулся лишь под утро. Истерзанный, измятый, даже в драку умудрился влезть, это когда в одной пиццерии-траттории всю правду одному мачо про Каталонию сказал, а тот взял да обиделся... Ноги у Герасима дрожали, хоть и были короткие, в голове мутилось и шумело от всего выпитого, во рту было гадко, как будто кто-то насрал... Но пакет был намертво прижат локтем правой руки, намертво, навечно, навсегда... Где его Герасим и обнаружил, пакет-то, под локтем то есть, к вечеру следующего или все еще того же дня, проснувшись в собственной одинокой постели. Где он и находился при полном вчерашнем параде, даже шляпа наличествовала, только сильно измятая... Пакет был истерзан, измочален, но в общем-то цел и в надлежащем месте. Вскрыв его, паскуду, пакет дранный и расшифровав приказ из Центра, Герасим пожалел, что вчера его сволочь не потерял. Ну такой подлянки от начальства он ни как не ожидал... И где же гады, позвольте мне вас падлы спросить, стонал он, залезая под душ, где мне гады искать, стонал Герасим доставая из холодильника третью запотевшую банку „Хейнекена« так как от местного говна у него была изжога... И куда же я пошлю своих двенадцать апостолов и апостолих. Если здесь в Барселоне я ни одного сквота твари не знаю, да и вообще - че за херня, сквот, дом скво что-ли, слегка взбодрился резидент проблескнувшей перспективой, доставая пятую банку голландского продукта. Внезапно зазвонил телефон:

-Алло, -

простонал Герасим в трубку по-испански. Оттуда долетел рык главного резидента по Испании и Португалии, генерала-лейтенанта Примакова, отирающегося в Мадриде при советском, тьфу! российском посольстве в качестве тоже атташе по культуре, вот ведь какие семечки - мало того что эта скотина мне шеф по Конторе, так он еще сука-сволочь-блядь у меня кровь пьет по линии культуры...

-Все с похмелья страдаете, Герасим Сидорович?! -

скрежатнуло напильником, да прямо по зубам и нервам больного резидента.

-Немедленно вылетайте на совещание всех атташе по культуре Испании и Португалии, на повестке дня один вопрос - подготовка альтернативно-андеграундного музыкального фестиваля молодежи под названием «Россия и Испания сплетутся дредами»...

До самого конца полета, до самого Мадрида ломал голову над шифром переданного по телефону приказа Герасим - Россия и Испания сплетутся дредами, ломал, но так и не смог разгадать загадку. Как всегда эта сволочь генерал-лейтенант Примаков-паскуда был на недосягаемой высоте...


ПРАГА.


На следующий день без шума и помпы, без ужасного количества встречающих – это было одно из условий! в Прагу почти тайком прибыл Еб и Эльза. Слави и Алекс встретили старого хипа с подругой, которая годилась ему по возрасту во внучки, усадили в разрисованный мерседесе и отвезли в Центр.

Доставив Еба и Эльзу и спрятав их в одну из многочисленных комнат, фолькс ок­ружил их вниманием и заботой, подготавливая Еба к эпохальному событию всех времен и народов - основанию новой Церкви Джинсового Бога Святого Духа.

Ужин был великолепен - жаренный сыр с картофелем и свежими, ну размороженны­ми овощами, пиво и грасс, моравский, так как свой Еб побоялся везти в такую варваскую страну, где за джойнт могут дать и восемь лет! ужас... Покурив и удо­влетворив свое любопытство насчет знакомства с новыми фейсами, старый хиппи слегка покряхтывая, удалился в свои покои, придерживая Эльзу за задок... Да, старость не радость, вздохнули Слави и Алекс, да...

После «круглого стола» Слави вместе с Алексом, Диди и Нурой прогулялись по Центру, что бы собственными глазами убедится - труба не рухнула, стены стоят, ни один цех не сожжен, ни один склад не ограблен. Все оказалось на месте. И наконец загадочно улыбаясь, в обстановке полной торжественности, Нура и Диди подвели своих любимых волосатых к неприметному зданию старого кирпича, зате­рявшегося где-то на задворках Центра, возле задней стены. Перед двойными, ну двупольными дверьми, покрашенными в голубой цвет, скромно стояла еще Маркета и потупив глаза, чему-то улыбалась. Алекс пожаловался:

-Слави, дальше этих дверей эти негодяйки и меня не пускали. Столярку им делал Павел, я его пытал, но он не признался - что там и как... Представляешь?..

-Очень нехорошие девушки, -

категорично произнес Слави и подмигнул Диди. Та молча и торжественно достала из кармана простой английский ключ, вставила его в замок и дважды повернула. Толкнув двери, отошла в сторону и так же жестом, молча предложила - проходи­те... Не колеблясь ни секунды, Слави и Алекс ворвались, без малого, в помещение.

В прямоугольном цехе было встроенно круглое, правильней сказать цилиндричес­кое помещение со стеклянным потолком, на котором было нарисовано небо с плы­вущими неизвестно куда облаками...Стеклянный потолок самого цеха пропускал дневной свет и пройдя через стекло потолка уже самой церкви-цилиндра и преломляясь че­рез облака и голубизну, предавал всему какой-то голубой, неземной, торжественый свет...

На стенах цилиндра, окрашенного в психоделические разводья с преобладающим красным, оранжевым и синим, висели в псевдо барокковых рамах портреты Святых Новой Церк­ви, мучеников положивших свои жизни на алтарь ради святого дела - Джимми, Джа­нис, Джим, Башлачев и еще и еще, большие и маленькие, эти портреты были все снабжены чуть видимым, но светом-нимбом над головой... Под каждым портретом к стене была прикреплена полочка с подсвечником и вставленными в него свеча­ми, плюс керамические и металические держаки под палочки индийских благовоний... Но самое главное – в центре полочек стояла блестящая, дырчатая, на шишечках-ножечках курительница, уже заправленная шариком гашиша. Прямо напротив входа был невысокий подиум и за ним алтарь, представляю­щий из себя раму высотой в два с лишним метра тяжелого резного дерева, так же разрисованного в психоделичные узоры, а внутри этой рамы висела на медных кольцах занавеска из синей потертой джинсы, явно сшитой из нескольких распо­ротых и выстиранных до чиста, джинсов...

-А... а что за нею, -

слегка хриплым голосом спросил Слави. Из-за спины донесся голос Маркеты:

-Посмотри...

Слави осторожно ступая по доскам пола с нарисованными на них яркими цветами подошел к подиуму и шагнул на темно-красный ковер, подойдя к самому алтарю - под рамой с занавеской стояли подсвечники со свечами, большой медный шар на подстав­ке, колокольчик больших размеров, и отогнул угол занавески... 3а нею в раме не были ни чего, совсем ни чего, пустота!.. Которая подчеркивалась расположенным в метре за рамой окном с чисто вымытым стеклом и направленным в зимнее небо..

-Потрясающе, герлы... Я тащусь... Космос есть наш джинсовый Бог и пустота, ничто есть наш Дух Святой... какая символика... Я тащусь...

-Я воскурю, -

буркнул Алекс, скрывая за цинизмом явно волнение и начал скручивать приличных размеров джойнт,

-Чья идея с окном, рамой и занавесом? -

обернулся Слави к стоящим возле входа трем герлушкам, Диди и Нура шагнули назад, выставив смущенную Маркету - вот виновница этого безобразия.

-Но остальное мы придумывали вместе! –

всплеснула руками Маркета и обернулась за поддержкой к Диди и Нуре. Слави качнул головой:

-Алекс, скрути и мне... Ты Маркета просто золотце... Так и передай своему Воло­де-Бороде... Даже и не знаю, чем тебя отблагодарить...

-Купи ей за счет Центра краски, а то она свои почти полностью на эскизы извелла, -

посоветовала Диди, Маркета забормотала что-то на вроде бы протестующе, Слави резко махнул рукой - молчать!

-Купим. Завтра же и получишь у Милана... пять тысяч крон на краски и все остальное.

-Это много, -

слабо запротестовала Маркета.

-Мало будет - еще получишь. Все, пойдем отсюда, здесь нельзя решать земные дела...

Голубые двери медленно закрылись, бесшумно повернулся ключ в замке, сверху падали большие хлопья снега, высокая труба казалось плыла сквозь облака...


Наступила суббота. С утра в клубе-сарае загремела музыка, ветерок заколыхал шары и ленты в морозном, с дымком, декабрьском воздухе, в Центр начали подтягиваться хиппи, хиппушки и просто волосато-дредастая молодежь обоего пола и даже уже не молодежь, некоторые и с детьми уже, не хиппи, но разделяющие основные идеи Центра в его взглядах на жизнь и окружающий мир. А так же просто жела­ющие оттянутся.

Е6 суетился, то и дело потирал руки в пятнах старости и посмеивался в кулак, подмигивал то одним глазом окружающим, то другим, слезящимся и в красных прожилках, окруженные морщинами, глубокими, как Великий Американский Коньен... Слави поинтересовался у старого френда в бархатном голубом камзоле, найденным в развалах склада секи-хенда, явно какой-то театр обанкротился:

-В чем дело, Еб? С тобой все в порядке?..

Еб подмигнул в очередной раз, хихикнул, потер руки и несколько смущенно отве­тил, понизив голос:

-Все о,кэй, парень... Просто я немного волнуюсь... Все же меня не каждый день выбирают в патриархи... Кстати, новое слово еще не придумали?

-Нет, а что?..

-Ни чего... К тому же учти - я до последнего времени обходился без бога... А теперь сразу и в главы Церкви... немного непривычно... А вдруг он и правда есть, как думаешь, Слави?..

-Я думаю он есть, так как я лично неоднократно ощущал его мозолистую руку над собой, когда мне требовалась охрана и помощь... Я же тебе рассказывал про слу­чай в море, Е6... А насчет обходился без бога - надо же когда-нибудь и начинать. Я думаю лет через тридцать тебе уже и отчет держать перед ним... А вдруг он и правда есть? -

улыбнулся Слави Ебу. Тот хихикнул смущенно:

-Ты скажешь - тридцать лет, ох и намерил, парень... С вашими заморочками хоро­шо хоть до восьмидесяти дотянуть... Но мы договорились Слави, ни какого цели­бата, я этих католических штучек не потерплю!.. И насчет травки ты красиво сформулировал - у них ладан, у нас трава... И то, и другое от бога...Как там дальше, парень?..

-Ну - мы не видим разницы в употреблении того или другого в культовых целях.. Я тебе все написал, большими буквами, как ты и просил. Да все равно Павел бу­дет переводить на местный...

-А Павел мне понравился... Слави, а где этот, который тоже русский, Володья?..

-Володя, он нас ждет в клубе, он там играет на бармена. Ты будешь играть на патриарха, я играю на Президента, Алекс на миллионера, а Володя-Борода на ба­рмена. ..

-Лучше всех поучается у Алекса... наиболее натурально, -

хихикнул еще раз в кулак занозистый дед и в сопровождении Эльзы удалился к себе в комнату, сказав что ему нужно еще подготовится, речь прочитать, в зер­кало на себя посмотреть и вообще... Слави и Алекс отправились в клуб, где уже было людно и весело.

К полудню, к назначенному и обозначенному на плакатах-приглашениях времени, в Центре собралось не меньше двухсот человек. Как всегда было весело, все были возбуждены, многие встречали Слави и Диди в аэропорту и помнили речь Пре­зидента произнесенную с багажной тележки. Все ожидали чего-то такого, что-то такое носилось в воздухе, что всем казалось - вот-вот раздаться гром посреди декабрьского неба и из-за расколовшегося неба рухнет на землю что-то клевое, обдав всех собравшихся и присутствующих здесь благодатью...

Со сцены гремел «Ди Сан», все столы, диваны, стулья и кресла были переполнены минимум в трое, стоял страшный шум - все говорили разом, смеялись, пели, при­танцовывали, между ног шныряли ошизевшие дети и собаки, при встрече друг с другом радостно взвизгивали и лизнув друг друга в нос, разбегались... Внося свое оживление и восторг в общий гам. От красок казалось лопнут глаза, во дво­ре Центра, даже во дворе! не было воздуха, а висел марихуаный смог... марихуаный смог... марихуаный смог...

-Тихо, фолкс, тихо! -

загремело со сцены громовым, через усилитель и колонки, отдаленно похожим на голос Слави Президента всего этого бедлама. Присутствующие, кто смог, поверну­лись к сцене, да - действительно наш любимый Президент Слави, в клешах широ­ченных розового цвета с отливом, в рубашке психоделических разводьев и джин­совом жилете, густо расшитом бисером и нитками. Президент решительно поднял руку, широкий рукав упал на плечо, обнажив запястье в браслетах, а выше цвет­ную татуировку... Ну и шутник Слави, тишины требует, сам организовал этот бед­лам, а теперь... По клубу пробежал смешок, затем другой, далее смешки перерос­ли в хохот, а уж потом и в грохот!.. Смеялись все!.. Даже кто не знал, в чем тут дело... а это кто такой смешной рядом со Слави, такой старый-старый, мор­щинистый-морщинистый, как собака чау-чау, ну и смех, фолкс, ну и дела, а то же весь хиповый такой, в камзоле бархатном и клешах джинсовых, ого! и на вы­соких каблуках дед, наверно это наш предок!.. Хa-ха-ха-ха!...

Через полчаса смех улегся, только то там, то там побулькивал остаточными явлениями, вырывался смешком или хихиканьем, видимо травка как надо, но наконец-то наступила относительная, как всегда, тишина, кто-то звякнул стаканом, Слави в очередной раз поднял руку и: -Фолкс, пипл, людички! -

обратился Слави, а дальше уже переводил Павел на местный язык. Хотя многие и сами понимали Президента.

-Сегодня у нас обалденейшее событие, потрясающее и эпохальное! Сегодня мы с вами закладываем краеугольный камень будущей религии, которая - кто знает? может быть станет когда-нибудь мировой религией!.. Церковь Джинсового Бога Святого духа - вот ее название!.. Ее постулаты кратки, но всеобъемны и всем вам давно уже знакомы - любовь и свобода, занимайся своим дело, возлюби ближ­него своего как самого себя, если давят - уходи, мейк лаф нот вар, будь как Дух - легок, радостен, весел!..

...Мы молимся не существующим богам, мы поем не написанные псалмы, мы шепчем еще не родившиеся молитвы... Мы внимаем проповедям сказанными богохульниками, возносим блудниц и склоняем колени перед циниками... Но эти блудницы, циники и богохульники есть святые апостолы нашей заблудившейся во времени и пространс­тве церкви... Их шепот, переходящий в рев, их рев переходящий в шепот, вновь и вновь рассказывает нам то, что они и сами не знали... то, что они и сами ни ви­дели и ни ведали... то, до чего им не было дела... Мы молимся богу, не зная его имени, а со стен на нас смотрят давно умершие апостолы ни когда не существо­вавшей Церкви Джинсового Бога Святого Духа, Церкви Рок-н-Ролла... Наши пастыри и мы одеты в джинсу, это есть наша ритуальная одежда, голубой цвет символизи­рует наше небо и Дух Святой, который всесведущ и повсеместен... Мы воскуряем не ладан и не фимиам возносим нашему Богу, а резкий запах травы... Наши пасты­ри во след нашим апостолам под небом цвета выгоревшей джинсы ударяют по стру­нам натянутым через наши души... Мы молимся неизвестному богу, не названному нами, вкладывая в молитву всю свою душу, даже не зная - есть ли она у нас... Церковь Джинсового Бога Святого Духа, умершие звезды светят нам, умершие зве­зды рок-н-ролла есть апостолы ее!.. Джимми, Джанис, Джим, Джон, есть апостолы и в Чехии, и в России, и в Польше!.. И во многих других краях!!! Рок-н-ролл есть музыка Церкви Джинсового Бога Святого Духа!.. Трава есть жертва нашему Богу Святому Духу!.. Как сказано в Библии - я дал вам всякую траву! Иисус Христос был первым хиппи и он ес­ть одна из ипостасей нашего Джинсового Бога!..

Слави оттер пот со лба и вгляделся в взволнованные лица стоящих внизу - глаза горели, волосы были растрепаны, румянец на щеках, он прекрасно понимал, что испытывал Иисус во время своих проповедей, этот первый рок-звезда того времени... Но пора уступать место, нельзя же быть таким эгоцентриком, Слави усмехнулся и раскинув руки в стороны, проорал изо всех сил в микрофон, а из репродукторов вылетело стогромовым эхом:

-Церковь Джинсового Бога Святого Духа имеет своих апостолов, ушедших в зенит рок-н-ролла, своих святых, отдавших жизни во славу Святого Духа и торжества идеи всеобщей любви!.. Но Церковь Джинсового Бога Святого Духа имеет и своего патриарха, старейшего хипаря в мире, которого мы только смогли отыскать! Еб, вот он, патриарх нашей Церкви, старый, морщинистый, умудренный жизнью, но по-прежнему все такой же волосатый весельчак и любитель жизни!.. А это его под­руга Эльза, всего на сорок семь лет младше нашего любимого патриарха!.. Аллилуйя Церкви Джинсового Бога Святого Духа!.. Аллилуйя Патриарху нашей Церкви!..

Клуб взорвался восторгом, криками и ревом, и только недавний ремонт и прев­ращение бывшего склада в клуб оставил крышу на месте... Еб совершенно не скрываясь оттирал слезы рукавом своей сутаны, то есть бархатного камзола рас­шитыми цветами по огромным закругленным лацканам и полам. И улыбался во все стороны своим морщинистым фейсом, усиленно показывая свою радость и важность момента, и конечно осознавая нужность новой Церкви и Религии для волосатых... Затем шум стал понемногу утихать, Еб достал из кармана лист бумаги и подманив Павла дли­нным пальцем поближе, начал говорить в микрофон совершенно непонятные вроде бы слова, но спохватившись, перешел с голландского на английский, а Павел стал переводить:

-Фолкс, тут мой друг Слави написал какую-то херню, так я ее выбрасываю - еще глаза портить...

Широким жестом под общий смех Еб скомкал лист бумаги со своей предполагаемой речью и отшвырнул его в сторону. Затем продолжил:

-Слави здесь много сказал, много и красиво... Я так не умею... Я вам просто ска­жу, без выпендрежа и бумажек. Мне много лет... Но я еще могу делать любовь, а войну я ни когда в своей жизни не делал... Если хотите оставаться хипами до старости, ну как я, как догоняющие меня мои френды Алекс и Слави...

Почти хором оба названных выкрикнули на английском - медленно! Все вокруг засмеялись, а Слави еще и погрозил Ебу кулаком. Но тот сияя морщинами, продолжал как ни в чем не бывало:

-Запомните пару-тройку вещей, как их, а! постулатов, и ваша жизнь будет спло­шной ништяк и оттяг... Во-первых - воскуряя травку во славу нашего с вами об­щего этого Джинсового Бога, не мешайте грасс с табаком... Бог этого не заслужил!..

Громовой хохот был ответом старому Ебу на его первый постулат его довольно таки странной проповеди. А тот продолжал, еще больше входя во вкус, в раж и в роль патриарха новой Церкви:

-Перед каждым воскурением грасса, то есть перед принесением жертвы, вне зави­симости, находитесь вы в храме или на флету, произнесите несколько слов моли­твы, ну слова из любой песни ну Джоплин, ну там Леннона или еще кого из наших апостолов, уже ушедших туда...

Взмах руки в сторону выхода из клуба и дальше:

-Совсем неплохо например сказать - гив мит пис шанс ну и так далее...Второе - не играйте в их игры! В карьеру, в прайса, в их жизнь!.. Можно всегда сделать свой, хипповый, бизнес, маленький, для своих, и не останешься голод­ным... Если не можешь больше ни чего другого придумать... А они пусть там молятся своему Мамоне, нам на них начхать!.. И в-третьих!.. Главное фолкс, это лю­бовь! Любите своих герл, если кто не любит герлу, а любит мэна, так это тоже ништяк, лишь бы это была любовь, а не просто трах... Если любите двоих – тоже ништяк!.. Но любите друг друга, а не трахайте друг друга, как «квадраты»... Секс-шопы нам не нужны, наш храм - это вся наша Земля!..

Слави выскочил на подиум под рев собравшихся хипов, воодушевленных пропове­дью старого Еба и проорал в микрофон по-английски, взмахнув Павлу рукой - мол переводи давай:

-Фолкс, Церковь Джинсового Бога Святого Духа заложена!!! Ее патриарх наш Еб!!! Аллилуйя нашей Церкви!!! Аллилуйя патриарху нашему Ебу!!! Аллилуйя!!! Аллилуйя!.. А после ужина торжественная служба по случаю открытия нашего первого нового Храма нашей Церкви!.. И Еб нам там в нашем храме еще чего-нибудь рас­скажет!..

«Ди Сан» грянул «Гив мит пис шанс», все в клубе схватились за руки и подхватили слова... На сцене стояли, тоже взявшись за руки - Слави, Диди, Еб, Эльза, Алекс, Нура, Павел и беременная Марта... Девочки Павла и Марты выбежали на подиум и поднесли три огромных букета свежих цветов - ярких пунцовых роз, Ебу... Тот расчувствовавшись и шмягая носам, чмокнул детишек в макушки. Алекс шепнул Слави по-русски:

-А пионерский галстук деду повязывать не будем?..

-Не порть момент, морда, все со своим цинизмом, -

получил в ответ Алекс и заулыбался дальше в зал.


В морозной темноте города, освещенной огнями многочисленных реклам и фонарей, среди домов притихших и как бы присевших с потушенными и еще изредка освещенными окнами, среди замерзших на зиму деревьев с уснувшими голубями, разлета­лись слова страшной песни... Мир, окружающий Центр помощи и развития, окружаю­щий Церковь Джинсового Бога Святого Духа, совсем не хотел этого шанса... Мир хотел денег, карьеры, квартир, вещей, автомобилей... А все это так же могла дать и война, такая маленькая и на другом конце Земли, где можно спокойно и без проблем продать немного оружия... Продать немного оружия, заработать собственным детям на учебу в престижных высших заведениях, а затем еще заработать и не только денег, но и моральный капитал! на востановление разрушенного... Новая же Церковь была страшна в своем пацифизме и совсем не учитывала желания общества. Но слава Всевышнему - как всегда при закладывании новой Церкви и возникновении новой Религии, приверженцы этого нового культа были в меньши­нстве... Большинство, и агрессивное большинство, молилось совершенно другим богам... И лики их богов разносил мерцающий экран ти-ви...

Из стоящей на углу Центра автомашины с потушенными фарами марки «Мерседесе» доносился какой-то шепот что-ли, какие-то звуки, и если бы на этой пустынной в этот ночной час улице Корунной появился бы случайный запоздалый прохожий, то он мог, если бы прислушался, разобрать следующее:

-Пятнадцатый, пятнадцатый, я первый, я первый, как слышите, прием...

И так было всегда. Одни провозглашали аллилуйя новому богу, другие выслежива­ли их, что бы пригвоздить к кресту...

Из автомашины донесся слегка искаженный голос Слави:

-А теперь фолкс, направимся в наш первый Храм и воскурим там нашим Богом дан­ную нам траву во славу его и его Церкви!..


КОПЕНГАГЕН.


Солнце падало в Залив, освещая вставшие на якорь белые океанские корабли, стального цвета натовский линкор под флагом агрессивного блока, камень набережной, тяжелые цепи и чугунные тумбы, к которым когда-то привязывали парусные корабли гораздо меньшего, чем современные, водоизмещения. Это время суток для Самсона Феликсовича было самым любимым - солнце падает в Залив, лучи посылают свое последнее «прощай» этому туманно-мистическому городу, с флюгерами, каналами, статуями и конечно Русалкой, куда же без нее, с отполированной поверхностью-кожей от многочисленных туристических взглядов...

Самсон Феликсович Богатырев, имечко дал конечно папаша, профессор античности, нет, не живший в античную эпоху, а изучавший ее и преподававший в ленинградском университете почти до самой своей естественной, надо подчеркнуть слово «естественной», в наше нелегкое время, смерти. Отчество досталось по наследству все от того же папаши, и в свое время, ну во время учебы в спецшколе, где учили разному и нужному, вызывало ни один раз всеобщий смех и дружескую шутку... Ну а фамилия берет свое начало явно из былинных первооснов, не меньше. Так вот, Самсон Феликсович Богатырев совершал свой ежедневный моцион-променад, и внимательно вслушивался-вглядывался в окружающую его действительность. Во все эти туристические вздохи-ахи, вспышки фотоаппаратов, пробежки на роликовых коньках и проезды на многочисленных велосипедах, место было выбрано с одной стороны людное, но с другой стороны - удачное, удачное для того, что сейчас свершится... Неизвестно откуда вынырнувший молодой человек, по виду начинающий гомосек с серьгою в левом ухе, и куда только начальство смотрит, а потом что? ухо отрезать и пришивать новое? подойдя к парапету, огораживающий бурные стальные волны с шапкой грязной пены от глупых туристов... Внимание! взял и положил на него, на парапет! положил «Плейбой» , предпоследнее число с загнутым верхним углом, положил слева, правильно, слева от себя и уставился на красоты... На красоты стального Залива...

Самсон Феликсович аккуратно оперся руками на парапет, под правую случайно попал «Плейбой» глянцем-прохладцей будоража ладонь молодой плотью, начинающий гомосек повернулся через правое плечо, так и не посмотрев на Самсона Феликсовича, еще бы... Еще бы его интересовала шестидесяти двухлетняя развалина в старом немодном пальто, повернулся и почти сразу исчез в осенней круговерти туристов, посетивших столицу Дании, город Копенгаген... Ну а Самсон Феликсович улыбаясь как можно безобразней, пошло и маразматично, чуть ли не с урчанием и ниткой слюны, подхватил журнальчик и увлеченно листая его, зашаркал по своим старческим делам... Ну онанировать к примеру, потому что судя по одежде, на проститутку денег у старику нет, а бесплатно такому и горбатая старуха дать не подумает...

Переулок, автобусная остановка, цепкий взгляд из-под кустистых бровей, вроде бы хвоста нет, задняя площадка, оплата билета у кондуктора, архаизм, но туристов умиляет, вроде бы ни кто не вскочил в автобус, вроде бы ни кто не едет следом, вроде бы ни кто не следит, вроде бы все в порядке... Остановка, пересадка, другой автобус, вокзал чистенький и уютненький, чашку кофе пожалуйста, благодарю, вроде бы все нормально, поезд, последний вагон, пересадка, другой поезд, третий поезд, возвращение в Копенгаген... Автобус, остановка, такси, второе такси, если и был хвост, то давно потерялся в огромном количестве проверок, отрубов, проскоков в проходных дворах, заскакивания в последнею секунду в последний вагон, ныряние в подземные переходы, пробежки в полупустых торговых пассажах...

Самсон Феликсович был глубоко законспирированным резидентом Конторы по Дании, дослужившийся до генерала-майора и не собирающийся в свои шестьдесят два уходить в отставку, в запас... Нет, покой нам только снится, есть еще порох в патронах, были и мы рысаками, бормотал Самсон Феликсович по-датски себе под нос, вскарабкиваясь по крутой лестнице в собственную квартиру. Самсон Феликсович был известен соседям как двадцать восемь лет назад вернувшийся из Австралии сын датского адвоката, разбогатевшего, немного, но все же, на австралийской клиентуре. Сам же Хуго Яергенсен сразу по возвращению из Австралии купил эту квартирку и зажил тихой жизнь холостяка, занимался недвижимостью, владел небольшой посреднической фирмой, хотя сказать по правде, все больше делами занимался его молоденький помощник Аске. О котором Хуго в разговоре с дворником, хозяином маленького продуктового магазинчика напротив через улицу и смотрителем дома отзывался только в отличной степени. Хвалил в общем, подлеца, хотя и за дело...

Уф, может переехать в дом с лифтом, бормотал Хуго Феликсович, отпирая многочисленные замки, пыхтя и кряхтя. За дверью же он вздохнул полной грудью, сбросил на старенькое кресло пальто и мятую шляпу с колючим шарфом, завтра же выброшу старье, в очередной раз подумалось, и пружинящим шагом сорокалетнего атлета прошел в крохотный кабинет. Вороватый взгляд из-под опущенной шторы - спокойно, все спокойно, журнал в корзину для мусора, пакет из журнала на стол. Доставая из тайника реактивы и снимая с полки Шекспира в издании «Уоркмайстер», Самсон Феликсович усмехнулся - сколько лет на тайном фронте, все с кинжалом и плащом, нет, старая гвардия борозды не испортит, не умотали сивого мерина датские дороги... Быстрый взгляд в угол - может раз двадцать для укрепления собственного мнения о самом себе каждою рукой двадцатикилограммовку выжать?.. Ну да ладно, в следующий раз... Гиря была покрыта густым слоем пыли.

Расшифровав приказ, резидент нелегальной резидентуры в Дании выпучил глаза. Они что, шутки шутят или кота за яйца мучают?.. Самсон Феликсович последние два года своей жизни стал забывать или путать пословицы и поговорки родного народа, но сам этого не замечал, не общаясь с русскоговорящими - не мог этого заметить и поправить не кому было, ну или посоветовать обратится к врачу. Ближайший же врач, который понял бы Самсон Феликсовича без переводчика и в данном конкретном случае, располагался в Калининграде, бывшем Кенигсберге.

Ясно, завтра покрашу волосы в красный цвет, пробью себе ухо и... да! и нос серьгами, и побегу в эту сранную Христианию искать этого Сашку-Немца, как же, держите рот шире каравая!..

Служба подслушивания в этот день веселилась от всей души - старый выживший из ума резидент русских, как там его по правде, ну Хуго Босс этот, орал на русском языке и использовал непереводимые словосочетания, говорящие о том, что как будто он, резидент, был в сексуальной связи со своим начальником, его мамой, всей его семьей, всей русской безопасностью да еще в извращенной форме!.. Ох уж эти русские, нет что бы просто по-датски сказать - фак оф, приятель, и все...


ПРАГА.


12:30

Совсем невдалеке от центра Праги, шумного летом и притихшего зимою, в одной из тихих улочек с совершенно не запоминающимся названием, что-то на вроде Торговая или Рыночная, в одном из многочисленных четырехэтажных зданий постройки начала века, на втором этаже располагалось скромное учреждение. Внизу, среди целой кучи прикрученных к стене табличек с названиями фирм, безли­ким синим пятном по стальному пластику в английской транскрипции значилось - «Чешский филиал ОБНОНС США». И только некоторые знали, что такое ОБНОНС... ОТДЕЛ БОРЬБЫ с НЕЗАКОННЫМ ОБРАЩЕНИЕМ НАРКОТИЧЕС­КИХ СРЕДСТВ.

Там-то, за стальными дверями, обшитыми мореным дубом для конспирации, в окружении современейшей оргтехники, сателитной связи и экспресс-лабараторией, которой позавидовал бы университет с химическим факультетом, во главе скром­ного коллектива - всего пять человек, граждан США, боролся Джон Бредди с ма­фиями... Желавших захлестнуть цивилизованный мир потоком наркотического яда.

Кабинет, скромный, но обставленный современной офисной удобной мебелью, с окнами выходящими во двор и имеющими непрозрачные, непрослушиваемые и непро­биваемые даже из автомата Калашникофф! стеклами, за столом темной блестящей полировки сидел сам шеф ОБНОНС Джо, как фамильярно называли его соратники и сотрудники. Высокий лоб Джо бороздила морщина, говорящая знающему Джо-Джона, что тот озабочен, озадачен очень и очень серьезной задачей. Джон Бредди полу­чил только что из Центральной штаб-квартиры ОБНОНС указание начальства, кото­рое не обсуждается, секретнейшее и судя по некоторым ноткам, совсем неулови­мым, явно паническое. Джон пожал плечами и надавил кнопку под столом, в про­еме двери возникла отличная фигура увлекающейся аэробикой и плаванием в кры­тых бассейнах, секретаря, верного помощника и герл-френд самого шефа, Джулии.

-Что-то случилось, Джо? -

поинтересовалась Джулия, одновременно фамильярно, но и с достаточной долей респекта к шефу, все же нельзя путать личное со служебным!

-Да они все там с ума сошли! -

с итальянской, столь не свойственной ему экспрессией, взмахнул обоими руками Джон, на что Джулия лишь улыбнулась. Она прекрасно знала об взаимоотношениях своего любимого шефа с Центром ОБНОНС - Центр панически воспринимал даже к примеру, появившееся здесь в Чехии, лекарство для детей, если на коробке было написано в составе содержимого - кодеин, и совершенно не интересовались дози­ровкой, а просто требовали от шефа принять все! ну буквально все меры для того, что бы лекарство исчезло из продажи... А кодеина там было пять нулей после запятой, перед нею тоже нуль, и в конце цифра семь... И все это от грамма! И так все время...

-Да они там просто с ума сошли, приказывают нам принять все! ты слышишь, Джулия, все! меры по ликвидации какого-то Центра какой-то помощи, они наверное все еще представляют, что Чехия это где-то рядом с Афганистаном, и можно дик­товать свое!..

Джулия подошла к столу, с маленького приставного столика взяла тяжелый хрус­тальный стакан, резьба приятно ощущалась ладонью, подхватила тяжелый сифон, запотевший от холодной воды, и струя содовой забила, забурлила, запенилась в стакане. Джон залпом выпил предложенное, аккуратно вытер губы льняной салфеткой, благодарно кивнул головой с аккуратным пробором и погладив Джулию по упру­гим ягодицам, жалобно спросил:

-Есть ли у нас какая-нибудь хоть информация по этому Центру? Может быть что-нибудь из газет?.. И что прикажешь делать, Джулия? Брать этот Центр штурмом? Подкупать местную полицию, давать взятку что бы они ворвались в этот Центр?.. Или через наше посольство послать ноту протеста тому клерку, который зарегистрировал этот трижды будь он проклят этот Центр?.. Ты случайно не знаешь от­вета, Джулия? ...

Джулия уселась в кресло для гостей, перекинула одну длинную ногу через другую, продемонстрировав Джону белоснежнейшее белье, и перейдя сразу на серьезный тон, в виде вопроса предположила:

-Какая-то информация наверное есть у ребят, Джо?

Кивок в сторону стены, где как предполагалось, сидят операторы, собирающие всю интересную информацию, которая хоть каким-то боком могла их косну­тся - с тиви, газет, журналов и прочая. В данное же время комната за стеною была пуста, операторы оправились перекусить по куску пиццы в заведение напро­тив и будут не раньше чем через двадцать две минуты, Джо...

-Ну а потом и можно сделать вывод, может быть даже начальство опять паникует, -

забираясь под стол, бормотала Джулия.

Все предложенное Джулией Джон знал прекрасно и без нее, это была обычная рути­на - начальство присылает сигнал, операторы предоставляют информацию, а Джон подготавливает решение... Начальство утверждает, да, утверждает, вот именно, вот именно, вот именно, утверждает!.. Но ведь всегда приятно слышать слова, подтверждающие правильность собственных мыслей, о, о, о, Джулия!!!..

-Джулия, ты просто ангел, когда вернутся ребята - передай им - мне нужна вся информация по этому Центру. Вот его название, -

слегка дрогнувшей рукой Джон небрежно черкнул несколько слов на бумаге, несколько слов на чешском языке, это всегда поражало Джулию - шеф умеет писа­ть по-чешски! со всеми этими кружочками, как у норвежцев и какими-то птичками, которых вроде бы нет уже ни у одного народа...

Дверь за Джулией закрылась, Джон проверил зипер брюк - застегнут, и погрузился в свои мысли. Хм, Центр помощи и развития гуманитарных идей шестидесятых го­дов... Оно что, там героинч то-ли фасуют?..


17:59

В своей функциональности и работе Центр напоминал отлично сделанную и во время обслуживаемую машину. Даже было неизвестно, что за машину напоминал - то ли по изготовлению денег, кованию прайсов, то ли по изготовлению хороше­го настроения посредством различнейших некоммерческих программ.

Пан Милан не уставал радоваться, так же как и все остальные, проживающие в Центре, посещающие его или только работающие в нем. Но пан Милан радовался не­сколько с других аспектов, он определял успешность и процветание Центра не в каких-то там абстрактных, для него, программах, а в конкретных денежных средс­твах, лежащих на текущем счете Центра в банке. А он, текущий счет, радовал пана Милана, нет, не зря он здесь, как выражается иногда пан Президент, пан Сл­ави - кует прайса, нет, не зря! Ощутимые и весомые премии-процент от продан­ного, которые он в начале каждого месяца приносил домой в аккуратном конверте, убеждали его старую и любимую Анешку - нет, не все плохо на свете и что бы не писали в этих продажных газетенках, наш, да, именно так - наш! Центр это успешное предприятие с несколько странными, но вполне понятными, конечными целями... Ну что поделаешь, если этим большим детям, Слави, Алексу и всем ос­тальным вместе с ними, нравится тратить заработанные паном Миланом, то есть мною! деньги не совсем так, как принято у остальных!.. В демократической стра­не это не запрещено, уважаемые! И считать чужие деньги - не красиво!..

Пан Милан закончил внутренний монолог, откинулся на спинку своего менеджерс­кого кресла на колесиках и оглядел сделанную работу - годовой отчет за эти несколько месяцев. Он радовал нулями! Отчет. Если судить по поступлениям и совершен­но не обращать внимание на что и как быстро расходуются деньги, то движению денежных сред­ств в их Центре должны позавидовать даже современные крупные фирмы!.. Восемна­дцать магазинов на договоре продающих ношенную одежду, девять своих собственных, два магазина по продаже отремонтированной мебели, три магазина по продаже копий старой народной мебели... В двенадцати странах коммерческие партнеры по последней позиции, два партнера в Польше!.. Даже книга пана Боро­ды, отпечатанная в типографии пана Гонзы, успешно распродается через фирму "Космос"... Ну а расходы, как было сказано ему при приеме паном Слави – некоммерческие программы вас не касаются... И правильно, что ему до всех этих уик-эндов, некоммерческих концертов, издания журнала без рекламы и так далее, и тому подобное...

Пан Милан аккуратно подписал отчет и встав с кресла, прошел те несколько ша­гов, отделявших его стол от стола пана Президента, Водрузив отчет в пластиковой папке посередине захламленного всякой всячиной стола, что бы пан Слави завтра сразу по приходу увидел проделанную им работу и ознакомился с денежны­ми делами Центра, пан Милан с чувством глубокого удовлетворения, так тов. Бре­жнев когда-то говорил, покинул свое рабочее место. Не забыв запереть дверь на два оборота английского замка. На дворе лежал свежо выпавший снег, из дверей клуба на него ложились разноцветные блики и слышалась музыка, вроде бы Джетро Тал играет, пан Милан слегка подпел в такт музыке, неплохая музыка, все же что не говори, неплохая... Усевшись в свой старенький автомобиль патриотической марки, пан Милан покинул Центр. Ему был объявлен двухнедельный выходной в связи с Рождеством, Новым Годом и так далее... С темно-синего неба светили крупные звезды, воздух казалось звенел под колесами «Шкодовки» от морозца. Хо­рошо...


19:17

В тесном кабинете шефа издательства "Матя", то есть самого Либора Мати, было тесно. Мало того что сам кабинет был забит сверх всякой меры всякой ерундой - пачки книг, пустые и непустые бутылки, дранные кресла, чашки и стаканы, ка­кие-то коробки и чемоданы, на стенах густо от плакатов и фотографий с различнейш­их мероприятий, так еще и от набившихся людей не продохнуть. Сам Либор не то­лько выдавал отличнейшие культовые, андеграундные и о рок-музыке книги, но еще финансировал и проводил различнейшие акции, от дня рождения Магора до рок-фестиваля в честь когда-то подпольного журнала «Окно». В кабинете было тесно, сам Матя, длинный, худой, волосатый и бородатый, с высоким лбом мыслителя и хитрыми глазками бизнесмена, одетый в черные джинсы и такую же черную тричку с надписью "Двадцать лет Окно", рассматривал собравшихся и раз­мышлял, если бы это было лет так пятнадцать-двадцать назад к примеру и сюда бы прибежала тогдашняя СТБезопасность, вот бы им радости было, полные штаны!.. Не нужно бегать по всем этим пивным и подвалам, ездить по лесам-хуторам, раз! и почти вся верхушка чешского андеграунда в лапах правосудия... Были почти все, за исключением не вернувшихся из эмиграции и не вернувшихся оттуда, откуда увы, не возвращаются... Отсутствовал протестанский отец-священник Карасик, по совместительству рок-певец чешского андеграунда... Он пел свои песни на благотворительном концерте в пользу борющейся Чечни. Отсутствовали издатели бывшего подпольного журнала «Машурковское подземелье» в полном своем составе, так как проживают на Моравии, и ради такого сборища - даже не пьянка! они не двинули­сь с места... Не было и самого прославленного Магора, пана Ироуса, он со своей толстой пожилой хипушкой Дашей оттягивался на своем хуторе и плевал на собра­ние, объявленное Матей. Отсутствовали еще два столпа чешского андеграунда про­шедших лет - Чуняс и Сведек. Первый, несший кличку в переводе с чешского Сви­нья, нес нелегкую службу в рядах безопасности Чешской Республики (да, и такое бывает с бывшими хипами!), именуемой ныне БИС; второй же давно уже наплевал на такие сборища пен­сионеров от андеграунда и спокойно делал деньги на хлеб насущный в своем мал­еньком овощном магазине, заодно продумывая, между продажей овощей, концепцию своего следующего концептуального альбома... Сведек был музыкант.

Либор оглядел всех собравшихся - всех этих Индианы, Лабусы, Мартины, Джо­ны, Французы и Канады, и прочая, и прочая, и прочая, желающие могут откры­ть любой номер бывшего самиздата, а ныне совершенно легального журнала «Машурковское подземелье» или к примеру умершего «Окно» и найдя любую кличку под фотографией старше сорока пяти лет, смело называйте ее. И не ошибетесь - если носитель этого гордого имени не эмигрировал, не умер, не живет в провинции, не наплевал на эти сборища ветеранов, то он был здесь... Либор вздохнул и нег­ромким голосом начал:

-Наверное все читали газеты или смотрели ти-ви... Насчет шумихи вокруг этого Центра... Меня тут с «Стоуна» Роульф беспокоил, интересовался, поддержи­ваем ли мы, старый пражский андеграунд с ними контакт и какое наше мнение на­счет всего этого... Что думаете, людички?..

Крики, шум, все как в прежнее время, кто-то открывает пиво, кто-то наливает рому, кто-то требует чаю, но все хором, не слушая друг друга, перебивая и ра­змахивая руками, все обсуждают, этих молокососов, решивших продолжать то, на чем они вообще-то уже давно поставили крест... Либор, переждав шум, подытожил все выкрикнутое:

Ясно... Я тоже так думаю... Они нам не френды, с нами не знакомились, подождем во что выльется компания в прессе, ну а там посмотрим, может еще и подру­жимся...


20:31

-Ну что, уже читали? -

коротко поинтересовался начальник полиции у помощника прокурора, специально приехавшего на совещание, что бы самому быть в курсе событий. Сидящие вокруг стола начальника полиции города Праги ярко освещенные чешскими люстрами, оживились и зашевелились на итальянских стульях. Стол был финский, большинство собравшихся было одето в одежду не чешского производства, но все были патриоты. И все явно ознакомились со статьей в последнем номере «Младе фронте днес», этой газетенке.. Помощник прокурора пожал плечами в пиджаке от «Кардена» - ну читал и что? Начальник полиции хлопнул ладонью по столу:

-Если их зарегистрируют - это будет прецедент, после этого остается только кофе-шопы на Вацлаваке пооткрывать!.. От наркоманов прохода не будет, детям в школах будут героин продавать!..

-Как та учительница, -

негромко сказал кто-то из собравшихся, но начальник услышал замечание и просто взвился, как укушенный.

-Учительнице той простительно! Она дура не до конца понимала, что делает! За это и получила всего два года условно! И права работать с детьми ее суд не лишил! а эти-то, эти!..

Начальник полиции схватил стакан с минералкой и сделал большой глоток, его раскрасневшееся лицо стало принимать относительно нормальный вид. Из дальнего угла донеслось:

-Открывать на Вацлаваке кофе-шопы не надо будет... Только легализировать сущес­твующие...

На что начальник лишь махнул рукой - болтайте, болтайте, вы просто не понимаете откуда опасность придет... Отдышавшись, начальник продолжил:

-Зарегистрируют их или нет, у нас другая задача. Пан Клаус, на вас координац­ия с пожарниками, там же общественность собирается, концерты проводят, не мо­жет быть, что бы у них все в порядке было... Пан Вуйтек – сангигиена, вода канализация, посуда, пан Прохазка - налоговое управление. Пан Шимунек - катастрат и архитектурное управление, может? они что нарушили... Пан Менсе - торгов­ое управление, есть ли у них разрешение на продажу алкоголя и всего остально­го, не мне вас учить, не один рок-клуб мы с вами задушили, думаю и здесь сп­равимся... Пан Гула, как идет следствие о нападении на сотрудников полиции при исполнении ими служебных обязанностей?

Названный, пан Гула - толстый, неопрятный, мешок с картошкой, вскочил и выта­ращил тупые глаза:

-Так это... Они с частной территории выпихнули полицейских... А у тех не было права на вторжение... вот...

Пан Гула развел руками и плюхнулся на итальянский стул. Хорошая мебель у нача­льника полиции всего города Праги, не то что у нас в отделении...

Начальник полиции посмотрел на пана Гулу презрительно, сощурив глаза, как перед выстрелом;

-Какая частная территория? Здесь что, Америка?! Здесь Чешская Республика, а не Америка сранная! Продолжайте следствие, как закончите - передавайте в суд, и суд будет решать - здесь Америка или Чехия... В 82, когда я был простым пат­рульным, мы такой ерундой голову не забивали - частная территория!..

-В 82 был другой режим... Тоталитарный, -

как бы в сторону заметил помощник прокурора. На что начальник полиции живо отреагировал:

-Да, другой режим, но неприкосновенность полицейского охраняется во всем мирe!.. В том числе и в их сраной Америке!.. И этому сраному американцу нужно напомнить об этом!..

-Но и частное владение у них неприкосновенно... Я думаю - следствие вести надо, но в контакте с нами и ориентируясь на политическую обстановку... Если что, то сразу, -

помощник прокурора сделал движение рукой, как будто поймал муху и все присутствующие засмеялись. Подобострастно, заливисто, заглядывая в глаза представителю демократической прокуратуры демократической республики...


22:22

Начальник одного из отделов БИC, занимающегося радикальными организациями, которые могут угрожать Конституции, целостности государства и безопасности общества, получил донесение от своего лучшего тайного сотрудника, внедренно­го в Центр -


СООБЩАЮ - ВОЗГЛАВЛЯЕТ ЦЕНТР АЛЕКС И СЛАВИ, ХОТЯ ОРГАНИЗАТОРАМИ ЯВЛЯЮТСЯ АЛЕКС И ПАВЕЛ. ФАМИЛИИ ОРГАНИЗАТОРОВ МОЖНО УТОЧНИТЬ ПО МЕСТУ РЕГИСТРАЦИИ ЦЕНТРА. СЛАВИ ПРЕДПОЛОЖИТЕЛЬНО ЯВЛЯЕТСЯ РУССКИМ, ЧТО ДАЕТ ПОВОД ПРЕДПОЛАГАТЬ РУКУ РУССКОЙ МАФИИ. ПРИНИМАЮ МЕРЫ ДЛЯ ПОЛНОЙ ИДЕНФИКАЦИИ ЭТОГО СЛАВИ, ТРЕБУЕТСЯ ЕЩЕ ТАКОЕ ЖЕ КОЛИЧЕСТВО МАТЕРИАЛА ДЛЯ ПОДКУПА ЛИЦ ВЛАДЕЮЩИХ ИНФОРМАЦИЕЙ.

КАРАМАЗОФФ.

Начальник почесал пятерней лысую голову и кряхтя принялся составлять доклад начальству, запрос в оперативный отдел для установления личности этого «Сла­ви» через полицию для иностранцев и в хозяйственный отдел требование на «...для оперативных нужд прошу вы­делить шесть граммов кокаина, двести грамм гашиша и двадцать таблеток экстази». Действительно, явно просматривался русский след...


02:35-05:30

В эту ночь в Центре помощи и развития гуманитарных идей шестидесятых годов не было ни одного человека, ну за исключением разве детей, который бы уклони­лся от вечно актуального лозунга шестидесятых - МЕЙК ЛАФ, НОТ ВАР!!! Делай любовь, а не войну...

Слави и Диди, Алекс и Нура, Володя-Борода и Маркета, Рендол и... Легче сказа­ть, кто не участвовал в делании любви, а не войны. Павел и Марта, обняв большой живот Марты, сладко спали, но бдительно прислушивались, врач сказал - дочка и скоро, четвертая дочка, стучалась, то ли торопилась в большой мир, то ли просто напоминала о себе...

Пар было много. Уик-энды делали свое дело - хиппи обоего пола находили свои потерянные половины и... Мейк лаф, нот вар... Если кому-то это не по нраву, то может обратится в статистический отдел правительства, там ему скажут - в Чешской Республике катастрофически уменьшается деторождаемость и катастрофически возрастает процент нетрудоспособного населения... Правда предполагаемые дети по мнению будущих предполагаемых родителей скорей всего не вольются в серые ряды трудоспособного населения, а останутся за бортом общества, влача жалкую и незавидную жизнь экофермеров, ремесленников, художников и прочего отребья, с точки зрения этих самых серых трудоспособных.

Машину на углу вот уже несколько дней сменил более комфортабельный микроавто­бус, битком набитый современной подслушивающей аппаратурой, а главное! с шумовыми фильтрами, а то что повадились делать эти негодяи, эти паразиты!.. Хлопать изо всех сил неизвестно чем по выявленным микрофонам, трое полицейских госпитализированы, а еще - мы пацифисты!.. сволочи... Или на микрофоны направленно­го действия врубают изо всех сил свои гитары, барабаны и усилители... У Мартина даже носом кровь пошла, бандиты!..

Ну и фак им в ухо, пусть пишут, как мы тут хипповый лозунг все вместе двига­ем, подумал мимолетно Алекс, засыпая измученный молодостью Нуры...

Наверное этим гадам там ништяк, под наши вздохи-ахи в автобусике всю ночь торчать, мелькнуло в голове у пана Президента Центра, когда его подруга Диди вернулась в очередной раз из душа, посвежевшая и набравшаяся новых сил... Мо­жет что-нибудь им сказать, шевельнулось в голове, но хулиганские мысли мгновенно улетучились от мягких губ Диди...

Эти гады трахаются изо всех сил, почти из каждой комнаты хрип, рев, рычанье и стоны, круче чем по видаку порнуха, а тут сиди, как последний импотент и потей под их завыванье, бурчал себе под нос сотрудник БИС Зденек... Сейчас бы под бок своей Петры или еще к кому, да... Скрипнув зубами, Зденек покосился на своего напарника... Ну и зрелище - Карел прильнул одним ухом к наушнику, глаза закатились, а из полуоткрытого рта нитка слюны на аппаратуру тянется... Прямиком на современную подслушивающую...

А по всему эфиру неслось над притихшей заснеженной и слегка подмороженной Прагой горячие слова любви, и в таком количестве, что их было бы совершенно достаточно для растопки средних размеров айсберга... Количество выделенной эн­ергии в эту же ночь в Центре хватило бы на обэлектричивание концерта современ­ной рок-команды. Плюс ко всему - слова неслись на различнейших языках - чеш­ском и английском, русском и немецком, голландском, это старому Ебу шепнула что-то в ухо его молодая Эльза, и почему-то на польском, иногда даже пробива­лись испанские, итальянские и на удивление подслушивающих, а утром и расши­фровывающих - норвежские слова!.. То есть любовь космополитна, хиппи всех стран - объединяйтесь и делайте любовь, а не войну, делайте любовь, делайте лю­бовь, делайте любовь, делайте любовь...

Дольше всех продержался молодой Радек с еще более молодой Кристиной... Совре­менная подслушивающая аппаратура, которой даже не повредили слюни Карела, запи­сала их вздохи, ахи, чмоканья и прочие звуки уже в пол-шестого утра... Карел посмотрел мутным взглядом на Зденека, тот от греха подальше вывалился из мик­роавтобуса перекурить. И охладится...


03:42

Плотные серые шторы, отгораживающие кабинет от дневного света и внешнего ми­ра, казалось подчеркивали о конфиденциальности совещания. Неяркое освещение дополняло эту подчеркнутость, придавала ей конспиративный вид. За небольшим продолговатым столом восседало несколько мужчин, подтянутых и расползшихся толстым телом на стульях, в отличных и не очень костюмах, со слегка распущенными галстуками, выбритые и с бородами...Это было руководство БИС, чешской службы безопасности, это на их плечах, кстати - у некоторых посыпанных перхотью, и лежала безопасность государства, которому и которой угрожал этот Центр. Недаром у него такое зловещее название...

-Ну что же, начнем, докладывать не будем, обстановку вы знаете не хуже меня, -

чуть плотноватый, с щеками как у бурундука и прилизанными волосами на голове мужчина, чью фамилию лишь изредка, и то - в связи с каким-нибудь скандалом разве, упоминают в газетах и который практически ни когда не появляется на экранах ти-ви, оглядел собравшихся.

-Наша цель - собрать всю, я подчеркиваю - всю информацию об этом Центре и его руководителях. Это первое. Второе. Из собранной информации выделить то, что может послужить совершенно законному, я подчеркиваю - совершенно законному закрытию данного Центра. И в случае нарушения действующего законодательства - возбуждение уголовного дела против нарушивших его. Сегодня я был у премьера-министра...

Все присутствующие как бы поклонились при упоминании этой должности, как бы приподнялись, как бы отдали честь, хотя ни кто из собравшихся не имел головного убора... Директор БИС продолжил, оценив оказанное внимание премьер-министру:

-Он обеспокоен вмешательством зарубежных средств массовой информации в наши внутренне дела. И это уже не первый случай. Атомная электростанция «Темелин», теперь этот Центр, раньше обанкротившиеся банки, это все наши внутренние де­ла и ни кого, премьер-министр подчеркнул - ни кого не должны интересовать на­ши внутренние дела! Но одновременно с этим ему совершенно не нравится, что перед предполагаемым нашим приемом в Общую Европу у нашей страны будут проблемы со всеми этими организациями...

Губы директора презрительно скривились и как-то брезгливо что-ли дрогнули.

-...этими всеми Эмнисти Интернешлвсеми , Хельсинский Комитет, Люди и Земля... И про­чие... На Западе к ним несколько прислушиваются.

Все тоже закривили губы и закивали головами - действительно, занимались бы лучше Африкой, Китаем, ну Россией к примеру, нет же, лезут в дела, во внутренние дела демократической республики...

-Вместе со всем изложенным премьеру-министру совсем не нравится, что в нарушении законов и подписанных нашей страной международных договоров, этот Центр пытается пропагандировать наркотические средства.

Директор БИС оглядел всех присутствующих, как бы спрашивая - понимают ли они значение его слов и весомость? Все понимали, еще бы! сам премь­ер-министр обеспокоен этим Центром...

-Ко всему прочему, этот Центр пытается подбить под свою пропаганду наркотиче­ских средств не только юридическую базу, но и прикрыться якобы церковью, религиозным культом и его оправлением!.. Вот ознакомьтесь, наш сотрудник добыл копию устава этой так называемой Церкви Джинсового Бога Святого Духа. Особые места подчеркнуты, особенно опасные - они совершенно легально собираются использо­вать наркотические средства для оправления своих псевдо культов!..

Все сидящие за длинным полированным столом зашелестели розданными бумагами, директор БИС откинулся на спинку стула и закурил сигару. Сквозь струйку настоящей «Короны» он уже видел примерный план действий...

-Ознакомились? Теперь следующее. Пана премьера-министра в еще большей степени беспокоит даже не пропаганда наркотических средств, а пропаганда совершенно асоциального, аполитичного, антиобщественного образа жизни... Если вся молодежь уйдет в этот сранный Центр, сказал премьер-министр, то кто же будет строи­ть наше демократическое общество?.. И платить налоги. Какие будут предложения?

-Разрешите мне? -

в этом кабинете не было принято лишний раз называть имена, даже при обращении к директору БИС, все прошли школу конспирации при прежнем режиме, с которым боролись в глубоком подполье и который победили... Правда некоторые умудрялись и сотрудничать с тем режимом, а некоторые из присутствующих и прямо работали на тот режим, а не боролись с ним, но как провозгласил пан Президент республи­ки - мы должны простить друг другу (?!), и все вместе начать строить новое общество. Конспирация в БИС была уважаема и на должной высоте не только в силу традиций, но и из-за обеспокоенности всеми этими экстремистами.

-Мы вас слушаем, полковник, -

директор БИС кивнул головой. Поднявший руку безликий субъект неизвестных лет, от тридцати до пятидесяти со смазанными чертами лица, начал:

-Среди нас работает один бывший представитель андеграунда... Обойдемся без фа­милий. Он по прежнему поддерживает отношения с... со своими прежними знакомы­ми-приятелями...Через него можно прозондировать обстановку - как дышат эти так называемые чешские «манечки», верхушка бывшего нашего андеграунда, все же от них, хоть и слабые, но идут связи на Град, к президенту... Было бы неп­лохо подстраховаться, с одной стороны, а с другой - узнать как они относятся ко всем этим пришлым, иностранцам, Центру...

Безликий оглядел собравшихся и продолжил:

-Мой отдел вошел в контакт с представителями Интерпола, ЦРУ, ФБР, ОБНОНС... Думаю результат будет в первые дни после Нового Года, должны прийти данные по всем этим, -

безликий заглянул в неизвестно откуда появившийся у него в руках лист бумаги.

-Алекс, Слави, Павел, есть эмигранты, Володя-Борода какой-то, в данное время на территории Центра находится некий Еб, голландец, возможно связан с экстре­мистскими центрами в Амстердаме... Кроме зондирования обстановки в среде быв­шего андеграунда, я предлагаю следующие мероприятия... Не хотелось бы перечислять их вслух, я раздам каждому набросок, после ознакомления прошу вернуть. Строго секретно.


ПАРИЖ.


Осенью в Париже всегда пахнет дымом и печеной картошкой, нет - это не парижане разом вступили в тесные ряды пионерии, вроде бы ушедшей в тину на далекой Родине, будь она трижды не ладна... Это жарятся каштаны... Ох уж эти каштаны, маму их за ногу, вкуснотища! оторваться невозможно, так бы и ел, так бы и ел...

Василий Яковлевич прикончил третью порцию и вопросительно взглянул на толстого усатого продавца, колдующего над железной жаровней, полной сизоватых углей, по которым нет-нет да пробегут мелкие огоньки темно-красного цвета. Усатый продавец почувствовал взгляд этого отличного соплеменника и живо отреагировал:

-Еще порцию, мосье? Я думаю нам с вами этот запах и вкус напоминает наше с вами детство...

-Спасибо, спасибо, пожалуй еще одну порцию я возьму с собой... А запах действительно напоминает детство, запах! м-м-м...

Продавец расхохотался, показав отлично сохранившиеся крепкие зубы и ловко подхватив бумажный пакетик, большим металлическим совком заполнил его почти до краев. Толстыми, в саже, пальцами свернул горловину пакетика и вручил его Василию Яковлевичу:

-Прошу, мосье, ешьте на здоровье и вспоминайте детство, это самая сладкая пора человеческой жизни...

Расплатившись, Василий Яковлевич покинул продавца-философа и отправился вдоль бульвара Роже, с каштанов-деревьев падали разноцветные резные листья, под ногами коричневым лаком блестели несъедобные каштаны-плоды, горький дым детства застилал глаза и выбивал слезу... Высокое небо голубело чисто вымытым холодком, зеркальные витрины магазинов и кафе отражали высокую фигуру в неплохом длинном пальто, нос и усы выглядывали из кашне, в волосах запутались искры седины... Ноги в крепких отличных башмаках, крепких как Варшавский Договор до развала, топтали с украденной у писателя Аксенова надменностью плиты бульвара... Но по другому и не скажешь.

Василий Яковлевич в детстве пек картошку на углях костра, пел хором «Взвейтесь кострами синие ночи, мы пионеры, дети рабочих». Сейчас-то он понимает - по маразму слов только Интернационал и может поспорить... Пек картошку и даже не предполагал, что через сорок лет будет вдыхать дым жарящихся каштанов на улицах Парижа, его французский и последний клошар из-под того моста, и профессор лингвистики романских языков из Сорбонны будут воспринимать как родной... А в карманах будут шуршать не рубли, а франки, и в бумажнике будет лежать залитое в пластик удостоверение гражданина Французской Республики... Да, если бы кто ему такое бы сказал в то давние годы, то тому бы он точно нос расквасил, что бы не болтал что не попадя...

Отперев дверь ключом, узкую и с цветным витражом, Василий Яковлевич вошел в тщательно вымытый подъезд, но не только пол, что естественно в цивилизованной стране, но и стены, и перила, и цветные плафоны на узорчатом потолке и вообще все. Потому что здесь не Родина, а Франция, здесь не ссут в подъездах, по крайней мере в центре, не бьют стекол и почему-то не выкручивают лампочки, а покупают в магазине...Странный народ эти французы, странный и наивный.

Поднявшись пешком - гимнастика! и игнорируя лифт из принципа, на свой четвертый этаж, там бы это был бы пятый, у нас же первый не считается, Василий Яковлевич отпер четыре замка и распахнул одну из створок двери из темного массивного дерева с ярко начищенной латунной табличкой - мосье ЖЮКОГ ЛУИ, консультант, и такой же блестящей латунью щелью почтового ящика.

Вспыхнул свет в малюсеньком коридоре, в темном зеркале отразилось лицо с брылями, полностью седыми бровями, но с еще черными усами - цвет натуральный, не окраска! неплохое такое выбритое лицо, явно знакомое с массажем и опасной бритвой в руках отличного парикмахера... Василий Яковлевич снял башмаки, одел мягкие домашние туфли, не тапочки господа, я вам не бабушка! и прошел в гостиную, то же миниатюрных размеров. Из кресла стремительно встал какой-то молодой, в чем-то черном, человек и открыл рот... Дальше Василий Яковлевич почти ни чего не помнил, нет, конечно нет, если бы он напрягся бы - то конечно бы вспомнил, вспомнил бы кусками... Ну вспомнил бы, но кому это нужно? ни кому...

Усадив внезапно потерявшего сознанье молодого человека в кресло и аккуратно привязав его бельевым шнуром специально припрятанным именно для таких случаев, Василий Яковлевич уселся напротив неизвестного, бесцеремонно разглядывая того. Спортивен, лицо славянского типа. Одеколон дорог, но сильно резок и безвкусен, кое-какие мелочи - состояние кожи на лице, зубы, волосы, одежда, все вместе говорило Василию Яковлевичу - оттуда. Но почему этот козел не оставил торчать из ящика на двери «Фигаро» как условленно, и почему не позвонил с утра, перед его ежедневной прогулкой, как тоже договорено давно и навсегда?.. Вопросов было много, а ответ по видимости один - бардак. Или как здесь принято говорить - бордель. Кругом бордель... Ну что же, пока хрупкий молодой человек с накачанной мускулатурой отдыхает, можно посмотреть, что же у него в карманах...

В карманах у молодого уже слегка замычавшего и пытавшегося пошевелиться человека, черт... кого же мне напоминает это нефранцузское рыло? ни как не могу вспомнить, старость не радость, наверное пора уже на покой... В карманах же молодого человека был обыкновенный джентльменский набор - порнографический журнал, небольшой пакет, такой спецпакет в спецупаковке, пяток гандонов, авторучка - явно стреляющая, вот придурок! в портмоне пачка, ого сколько! франков и естественно долларов... Ну у какого француза в портмоне доллары, зато ни одной кредитной карты, когда же научатся работать, ни карты, ни документов, боже мой, везде бордель...

Молодой человек раскрыл мутные глаза - как у месячного щеночка, издал странный звук, как будто собрался рыгнуть на старинный хороший ковер и медленно повел взглядом по комнате, видимо с трудом соображая. что за напасть с ним случилась, не потолок ли ему на голову рухнул...

Василий Яковлевич добрался наконец до жопных карманов черных джинсов молодого человека, извлек оттуда польский паспорт с неплохо переклеенной фотографией молодого человека. Молодой же человек, почти очнувшись, вспомнив все приключившееся с ним и найдя блуждающим взглядом Василия Яковлевича, взвыл нехорошим голосом:

-Ты что же гад меня уделал, я все отцу расскажу, тебе здесь сука не работать!..

И естественно на великом и могучем, от которого Василий Яковлевич в общем-то почти уже отвык. Рассмеявшись, Василий Яковлевич наконец сообразил, на кого же похож молодой человек. Этот молодой человек был вылитой копией начальника Василия Яковлевича генерала-майора Зубкова, командующего всеми резидентами Франции и Швейцарии. Просто вылитая копия, только молодая, лет так на тридцать моложе...

-Что же ты мерзавец, газетку позабыл в ящичек сунуть? -

голосом участливой бабули поинтересовался Василий Яковлевич, нелегальный резидент в Париже, не торопясь развязывать молодого человека, явно курьера, генеральского сынка. И естественно тоже на великом и могучем.

-Да это... киоск был закрыт... ну внизу, я подумал - ты... вы меня узнаете...