А. Н. Стрижев Шестой том Полного собрания творений святителя Игнатия Брянчанинова содержит выдающийся его труд «Отечник» сокровищницу назидания и поучения святых Отцов. Книга учит страху Божиему, умной внимательн
| Вид материала | Книга |
- А. Н. Стрижев Настоящий том Полного собрания творений святителя Игнатия содержит капитальный, 10608.08kb.
- А. Н. Стрижев Пятый том Полного собрания творений святителя Игнатия Брянчанинова содержит, 9915.36kb.
- А. Н. Стрижев Седьмой и восьмой тома Полного собрания творений святителя Игнатия Брянчанинова,, 9202kb.
- Святитель Игнатий Брянчанинов [2] Во второй половине прошлого века появилась книга, 230.41kb.
- Слово о человеке, 3502.6kb.
- Сочинения святителя игнатия брянчанинова, 5555.11kb.
- Сочинение блаженного старца схимонаха и архимандрита Паисия Величковского настоятеля, 410.61kb.
- Собрание сочинений печатается по постановлению центрального комитета, 8354.83kb.
- Мы едем к старцу Антонию. Кто он схимонах, иеросхимонах, послушник, инок, архиерей, 1855.2kb.
- Уильям Шекспир: «Ромео и Джульетта», 1383.48kb.
Очень понимаю, что и в Скиту и в самом монастыре благомыслящие и спасающиеся братия живут ради о. Макария; и я стремлюсь туда с целию иметь его моим духовником: потому что в жизни моей я не нашел делания для меня более душеполезного, как исповедание, по возможности частое, моих поползновений. Если б о. Макарий не жил в Оптиной, мои взоры могли б обратиться куда-либо поюжнее: о. Макарий стяжал опытность и прямоту, привлекающие откровенность ближних, которой не может привлечь, или по крайней мере не может постоянно привлекать, состояние сочиненное. По сей же почте я получил письма от о. Моисея и от о. Антония, из которых видна их любовь или по крайней мере желание, чтоб я поместился в скиту. Конечно, они не видят моей здешней жизни и моего, по болезни, почти неисходного пребывания в келлии, почему принимают свои предосторожности и хотят скрыть внутренность скита от моих взоров. Принимаемые ими меры я извиняю в отношении собственно ко мне: вине такой, что надо быть осторожным; но отнюдь не желаю, чтоб эти меры были вредны для скита и произвели скорбь и смущение в скитской братии. Лучше мне потесниться и занять самый скромный уголок. О сем намереваюсь писать к о. Моисею, поосвободившись от праздников, и представить ему неудобства заоградного помещения, истекающие из моих соображений, за коими бы совершенно скрывались те причины, которые вы излагаете в письме Вашем. — О. Моисей пишет о монастырском лесе, что его не имеется, а должно купить со стороны. Благодарю Вас {стр. 650} за извещение о отношениях к обители Г<-на> Брюзгина: я не желаю ничем потревожить о. Архимандрита и постараюсь его успокоить.
О. Моисей говорил Иоанну, что он никогда не кушал сигов. Нам очень хотелось послать ему, но не знаем, каким образом. Укажите нам путь. До Москвы по железной дороге. В Москве нельзя ли адресовать на кого, чтоб доставили в Оптину. Также нельзя ли известить, что стоит путь из Москвы в Оптину в дилижансе, откуда и когда этот дилижанс в Калугу из Москвы отправляется? Я просил о сем Ник. Ник. Голохвастова, но он, видно, позабыл.
Начатое Вами благое о Господе дело — довершите: продлите Ваше обязательное ко мне расположение. Если Господь приведет меня приехать в Вашу Святую Обитель, то поступите со мной вполне откровенно и не дайте мне сделать промаха. Прошу об этом и Старца и Вас. — Извините Иоанна, что до сих пор не писал к Вам: на нем лежит множество дела по нашему монастырю, почему все его время поглощается занятиями. И теперь он в городе для славления. Простите меня, что я возмутил Ваше спокойствие моим предложением; но возмущенная вода явила мне Ангела. Призывая на Вас обильное благословение Божие и прося Ваших Святых молитв, с чувством искреннейшего уважения и преданности имею честь быть Вашего Преподобия покорнейшим послушником
Архимандрит Игнатий
1855-го года 26 декабря.
{стр. 651}
Из Оптинской летописи [2096]:
1857 г. 15 октября. Батюшка о. Макарий, неоднократно помышляя и скорбя о расстройстве нашей обители и говоря несколько раз о сем с о. Игуменом Антонием, вздумал написать свое мнение и подать ему запискою, а он передал о. Архимандриту следующего содержания:
Скорбь души моей и сердца, не могу выразить, как она велика, о достопочтеннейшем нашем о. Архимандрите и о братстве нашей обители и, немало удивляюсь, как при столь благочестивой жизни его и разуме не видит, что уклонился к старости своей в страсть излишних и ненужных построек, чрез что входит в большие долги и тем лишает себя покоя: рубит вековой лес, могущий служить на долгое время украшением обители и быть убежищем желающим спастися; ибо мы видим, как в прежние времена люди удалялись в чащу лесов и там в тиши от мира и сует его, в молитвах и трудах иноческих искали своего спасения. А мы рубим лес без пощады, и куда же он идет? дерево по произволу плотника употребляется без разбору, где бы можно поставить похуже, там идет лучшее, также и доски употребляются лучшие, а в другое место можно бы и старые употребить, и много идет в обрубки и обрезки. О. Архимандрит оскорбляется на меня, когда говорю ему о сбережении леса, и говорит, что дерево создано для человека, а не человек для дерев; потому бы и надобно лес беречь, что он для человека создан и нужен, а по пустому не тратить, а только в нужных случаях употреблять свой лес, и то немного. Человек получает в лесу себе успокоение и душевную пользу, как выше сказано.
Строение простоит 30–40–50 лет, ветшает и идет на дрова к извести, а дерев уже нет, которые могли бы служить не одно столетие украшением и оплотом обители. На постройку нужную, а не излишнего строения можно и покупать; здесь идут плоты с лесом, а свой поберечь бы надобно. <…>
{стр. 652}
Письмо
святителя Игнатия
к Оптинским отцам и братиям
№ 109
Высокопреподобнейший О. Игумен [2097]
и преподобнейшие Отцы и Братия
Богоспасаемой Введенской Оптиной Пустыни!
По изволению Божию оканчиваю печатанием убогий труд мой, книга под названием «Аскетические опыты». Экземпляр этой книги имеет быть препровожден к Вам в знак моего уважения и сердечного расположения. Вместе с тем предлагаю Вам мою покорнейшую просьбу, исполнение которой сочту для себя величайшим одолжением. Примите на себя труд составить на эту книгу замечания, нисколько не стесняясь и не останавливаясь от какого-либо замечания, при мысли, что оно может огорчить меня. Книгу не признаю моею собственностью, а собственностию всего монашества и православного христианства. Следовательно, обязанность моя — выслушать всякое замечание с благодарностию, если б я и не был согласен с ним, потому что замечания, высказанные с любовию, дадут мне возможность усовершить книгу ко второму ея изданию и тем полнее удовлетворить ея назначению. Поручая себя Вашим Св. молитвам и проч. [2098]
{стр. 653}
Письма
настоятеля Калужской Тихоновой пустыни Геронтия (Васильева)
к святителю Игнатию [2099]
№ 110
Ваше Высокопреподобие
Достопочтеннейший Отец Архимандрит!
Принимаемое Вами участие в моем нынешнем горестном и недоуменном положении [2100] до глубины души проникло в пораженное скорбию сердце мое! вполне вижу и чувствую, что искра любви Вашей, которую имели прежде к батюшке отцу Леониду, а по нем и к нам, убогим, не угасла, но, скрываясь в сердце Вашем, нашед случай, воспламенилась. Любовь Ваша к батюшке понудила Вас сострадать об нем и об нас и принять на себя труд начертать рукою Вашею строки к наставлению моему и утешению. Изъясненные в нем истины очень справедливы и трогательны: строительство, хотя я и опасаюсь неисполнения обязанности своей за немощи мои душевные и телесные, но ежели это послужит к ограждению батюшкиного спокойствия, а противное подаст повод к новым на него нападениям, то я готов пожертвовать своим спокойствием для его спокойствия и собратий моих. Не смею обеспокоить Вас описанием того положения, в каком я находился шесть недель нерешимого моего пребывания в Тихоновой пустыне. Вы можете представить себе человека, находящегося в мучительном неразрешимом положении своей участи и не ожидающего ничего хорошего, но дерзающего на все скорбное и в то же время ужасающегося; вера и упование на Промысл Божий во время сего искушения и батюшкины молитвы только меня укрепляли. Принимать обитель меня многое устрашало, и первое — моя неопытность в духовной жизни, удаление от Старца, неимение с кем иметь совет; рас{стр. 654}стройство обители внешнее и внутреннее, неустроение братии, близ стоящее селение, кабак и прочее. Нежелание меня братиями и ковы их против меня, — а притом слабое мое здоровье, о котором отец Иоанникий Вам доложит. Все сие, представясь моему взору, охлаждало в жилах кровь мою, и я находился в бедственном положении.
По получении письма Вашего я снесся с батюшкою, получил и его на сие соизволение и, явясь к Преосвященному, объявил ему намерение покорности Его приказаниям, хотя и при болезненном моем положении, надеясь на Его святые молитвы; он принял сие очень благосклонно и обещал делать в случае нужды свое покровительство. С позволения Его ездил я в Оптину Пустынь и, получив человек шесть братий для помощи мне, теперь приступаю к принятию обители. Но не знаю, могу ли я управить себя и братию на путь спасения, по немощи моей и по соблазнам, окрест обретающимся.
Приношу Вам, достопочтеннейший Батюшка, свою всенижайшую благодарность за толикое Ваше отеческое о мне, грешном, попечение. Что в случае, если бы не обрел здесь себе убежище, заставляете иметь благонадежие на ваше милостивое покровительство, даруя пристанище в обители Вашей; я не имею слова изъявить Вам чувство моей благодарности, как за прежнее Ваше расположение, так и ныне указываемое.
Осмеливаюсь вручить себя в ваши святые молитвы, да поможет Господь мне беспрепятственно проходить возложенное на меня служение и, чтобы не закоснел в оном, стремиться паки ко вниманию себе и попечению о своей душе, да не како, вручая иных, свою душу пренебрегу, лежащую в язвах; и когда приидет сие время, то в случае удержания не оставьте предстательствовать о освобождении.
При желании Вам совершенного здоровья и душевного мира и спокойствия с нижайшим моим к Вам высокопочитанием и преданностию пребысть честь имею
Вашего Высокопреподобия Милостивого отца
Нижайший послушник Тихоновский строитель
Многогрешный Иеромонах Геронтий
16 ноября 1837 года
Калужская Тихонова пустынь.
{стр. 655}
№ 111
Ваше Высокопреподобие
Достопочтеннейший Отец Архимандрит!
Благоприятнейшее писание Ваше имел щастие получить. Приношу Вам всечувствительнейшую мою благодарность с поклонением за изображенную в оном любовь Вашу ко мне, недостойному, и за милостивое и отеческое Ваше участие к ходатайству о нуждах монастырских, в коих и в будущее время не лишите Вашим благосклонным снисхождением, и за все оное да вознаградит Вас Всевышняя десница!
При чем я имею честь поздравить Вас с наступившим днем Ангела Вашего, который на многие лета Всеусерднейше желаю Вам провождать в добром здравии и спокойствии духа благополучно. И поручаю себя продолжению Вашей о Господе любви и молитвам святым, в надежде коих остаюсь к Вам с нижайшим высокопочитанием моим и с искреннейшим желанием временных и вечных благ
Вашего Высокопреподобия нижайший послушник
Строитель Иеромонах Геронтий
13 Декабря 1838 года
Калужская Тихонова пустынь.
№ 112
Ваше Высокопреподобие!
Достопочтеннейший Батюшка Отец Архимандрит Игнатий!
Принимаю смелость беспокоить Вас моею всенижайшею просьбою в надежде любви Вашей к общему нашему старцу покойному Батюшке отцу Льву и ко мне милостивого Вашего расположения.
{стр. 656}
Вам известно определение меня в Строителя Тихоновой пустыни, с каким болезненным принужденным чувством и слезами вступил я в управление оной; к сему много содействовал и Ваш отеческий благоразумный совет. Я покорился воле Божией и начальству, принял обитель, расстроенную во всех частях, и в течение шестилетнего моего управления хотя и с большими скорбями и затруднениями, но молитвами угодника Божия преподобного Тихона, благословением Архипастырским и наставлением отца нашего батюшки Льва обитель устроилась как в церковном и монастырском строении, так и в собрании братства, с благим произволением ищущих и пекущихся о своем спасении, равно и порядок в чиноположении службы и послушаниях исполняется по примеру протчих общежительных обителей, по силе наших человеческих немощей.
В таком состоянии обители богособранное стадо Христово увеличилось до 40 человек, и содержание имеем при Божией помощи хотя и небогатое, но безнужное, только по малочисленному штату монашествующих нашей пустыни, коих только семь человек, не могу укрепить их и обнадежить в получении монашества или по крайней мере определению в духовное ведомство. Хотя они и живут, еще не ища сего, но совершенно не развязавшись с миром, и на долгое время не имея сего в виду, не могут не иметь смущения, колеблющего их пребывание в обители. Во избежание сего я имею намерение, и вижу на сие согласие нашего Архипастыря, просить о прибавке штата монашествующих, по крайней мере хотя 13-ти человек. Только опасаюсь приступить к сему, не знав, как это будет принято высшим начальством, а так как Вам более известно мнение тамошних властей и расположение к сим предприятиям, то я всепокорнейше прошу Вашего совета и наставления, можно ли предпринять сие намерение и взойтить с прошением о прибавке штата? Сим средством возникнувшая обитель могла бы много поддержаться в своем благолепии и послужить пристанищем спасения ищущих онаго, а также к созиданию и мирских людей, пользующихся образом жизни обители; и о сем сам Преосвященнейший благословил мне Вам написать и сам он усерднейше Вас просит принять в сем Ваше участие ощастливить Вашим ходатайством нашу убогую обитель; и с сим словом посылает Вам Архиерейское свое благословение и Все{стр. 657}усерднейшее почтение. Это истинные и собственные Его преосвященства слова.
Не оставьте Вашим советом, как Вам Господь возвестит, приниматься ли за это дело и каким образом? в ожидании милостивого Вашего призрения к сей моей просьбе, с нижайшим моим Высокопочитанием и вручением себя и братию молитвам Вашим пребыть честь имею
Вашего Высокопреподобия Милостивого Отца Нижайший послушник строитель иеромонах Геронтий
18 октября 1843
Тихонова пустынь.
№ 113
Ваше Высокопреподобие!
Достопочтеннейший Батюшка Отец Архимандрит Игнатий!
Сам премилосердый Господь да воздаст Вам своею милостию, за отеческое внимание Ваше к вверенной мне обители Преподобного Тихона Чудотворца; Вы удостоили меня ответом от 29-го октября на мое писание касательно испрашивания прибавления штата монашествующих для благоустройства обители, в коем ясно видно Ваше отеческое попечение и благосоветие в пользу нашу.
И Преосвященнейший наш со своей стороны очень доволен сим Вашим содействием, и поручил мне изъявить Вам Его признательность.
Вы изволите писать, что для исходатайствования сего, кроме представления и писем кому следует, надо быть и мне самому там лично ходатаем, а без этого лучше и не приниматься за дело. Это Вам больше известно, да и по существу судя, что дело без истца мертво. Но для меня так ново и дико по неопытности моей предстать к таким Высоким Лицам, для блага же обители я не смею от сего уклоняться и должен пожертвовать самоотвержением, а паче с помощью Божией и Вашим отеческим наставлением и протекциею.
И Преосвященнейший, на то сие соглашаясь, отдает на мою волю. Но только надобно обдумать сие дело и представить источники, могущие служить впредь обеспечением к поддержанию обители; хотя и само собою при собрании братства Бог печется и о пропитании их, что мы видим на опыте, когда {стр. 658} прежде 12 или 15-ти человекам едва доставало на содержание доходов; а теперь питаются 40 человек и в течение шести лет очень довольно; сделано постройки, не имев никаких в виду постоянных доходов, а единственно Промыслом Божиим ниспосылаемою помощию. Представляется некоторое сомнение, не может ли служить препоною к сему, когда была воля Монарха наделить землями обители и наша обитель просила об отводе участка, предлагая нужду в содержании братства (хотя оная еще не отведена, а находится в производстве Дело). Но теперь будем просить о прибавке штата. Впрочем, когда оная земля отведется монастырю, да не в давнее время монастырская мельница приведена в весьма хорошее положение, и при ней находящаяся земля могут давать довольно значительный доход, а также и от приходящих богомольцев и усердствующих благотворителей подаянием предстательством Царицы Небесной и молитвами угодника Божия преподобного Тихона; при благоустройстве и порядке в обители не оставит Господь своим Промыслом.
Изложив пред Вами наши обстоятельства, позвольте принести Вам мою и общебратственную нашу Всенаичувствительнейшую благодарность с нижайшим поклонением за отеческое попечение Ваше. Причем осмеливаюсь паки беспокоить Вас моим всеусерднейшим прошением, касательно онаго сомнительного пункта, не будет ли препятствием, и когда удобнейший есть случай к ходатайству о сем, в скорости ли таперь или помедля. Не оставьте Вашею отеческою милостию, хотя в кратких строках, удостоить меня Вашим драгоценным писанием.
Поручая себя и братию о Христе Вашим Святым молитвам с нижайшим моим Высокопочитанием и вручением себя и братию молитвам Вашим пребыть честь имею
Вашего Высокопреподобия Милостивого отца
Нижайший послушник Строитель
иеромонах Геронтий
Ноября 28 дня 1843 года
Тихонова пустынь.
Подготовка текста, публикация и комментарии О. И. Шафрановой.
{стр. 659}
Ольга Шафранова
Угреша
Люди, подобные отцу Пимену, великая редкость: это самородки золота.
8 сентября 1847 г. архимандрит Игнатий Брянчанинов писал из Николо-Бабаевского монастыря, где находился на лечении, наместнику Сергиевой пустыни: «В двух обителях на пути моем принят я был как родной: в Угрешской и Бородинской. Угрешский отец Игумен думает на покой. Его казначей и другой иеромонах, друг казначея — точно наши Сергиевские; казначей знаком был со мной в Лопотове монастыре, заимствовал от меня направление в монашеской жизни и сохранил его доселе» [2101].
И отец Игумен, и отец казначей, о которых говорится в письме, были давними знакомцами святителя Игнатия. Отец игумен Иларий (в миру Илья) родился в 1796 г. в городе Молога Ярославской губернии, в 1817 г., пожелав посвятить себя монашеской жизни, поступил в Белобережную пустынь, затем перешел в Коневский, а в 1821 г. — в Соловецкий монастырь, где в 1823-м пострижен архимандритом Макарием. В 1824 г. перешел в Александро-Свирский монастырь, 5 марта посвящен в иеродиакона, 20 ноября 1829 г. рукоположен в иеромонаха. В 1832 г. переведен в Оптину Пустынь. В Александро-Свирском монастыре отец Иларий познакомился с прибывшими туда в 1828 г. старцем отцом Леонидом и его учеником Дмитрием Александровичем Брянчаниновым, с которым очень подружился.
{стр. 660}
Отца казначея Пимена (в миру Петра Дмитриевича Мясникова) можно назвать еще одной [2102] замечательной личностью, притянутой в ранней молодости в орбиту будущего святителя Игнатия. Он родился в Вологде 10 августа 1810 г. у родителей из торгового сословия. Его восприемником был известный вологодский купец и благотворитель Скулябин, чей богадельный дом («Скулябинская богадельня») в полуразрушенном состоянии по сей день стоит на берегу реки Вологды. Родители воспитывали детей в религиозном настроении. Об этом, в частности, свидетельствует тот факт, что, кроме Петра, монахиней стала одна из его сестер. У Петра Дмитриевича желание уйти в монастырь проявилось очень рано, и родители ему не препятствовали. К 22-м годам он из всех известных ему монастырей Вологодской епархии выбрал Новоезерский Кириллов и поступил туда в июне 1832 г., когда еще был жив знаменитый старец Феофан Новоезерский.
О Дмитрии Александровиче Брянчанинове Петр Дмитриевич Мясников впервые услышал в 1820 г. от вологодского приходского священника отца Александра Юшкова, крестившего младенца Димитрия в селе Покровском и дружившего с его родителями. «В первый раз, — пишет отец Пимен в своих «Воспоминаниях» [2103], — довелось мне увидеть Брянчанинова на набережной реки Золотухи: я был на левом береге, а он шел по правому. Как сейчас вижу его: высокого росту, стройный и статный, русый, кудрявый, с прекрасными темно-карими глазами; на нем был овчинный тулуп, крытый нанкою горохового цвета, на голове послушническая шапочка. Это было во время зимы 1830 г.». Вскоре они познакомились. Случилось это во время одного из приездов Дмитрия Александровича из Глушицкого монастыря в Семигородную пустыню: «В прощальное воскресенье я был у обедни. Когда я пришел в церковь, Брянчанинов был уже там и стоял в настоящей церкви за правым клиросом, а я стал налево за столбом, под аркой. Во все время обедни Брянчанинов ни разу не обернулся и, следовательно, не мог видеть, что кто-либо стоит за ним. Ему поднесли просфору, и, когда по окончании обедни служащие и {стр. 661} братия пошли в придел совершать установленное молебствие, которое бывает после литургии, Брянчанинов оглянулся и, подошедши прямо ко мне, дал мне просфору и, спросив, где я остановился, сказал мне: "Я к вам приду". Мы совершенно друг друга не знали и до этого никогда не разговаривали. Я был поражен от удивления».
Казалось бы, чем мог заинтересовать Дмитрия Александровича, получившего прекрасное светское образование дома и в Инженерном училище и с юности проникшегося учением Отцов, Петр Дмитриевич Мясников, единственной учительницей которого была «портниха Пелагея Егоровна», обучившая его грамоте? Конечно, тем же, чем и его образованные товарищи, М. В. Чихачев и П. П. Яковлев, — духовным родством, притянувшим их друг к другу с первой встречи. Когда Петр Дмитриевич пришел в гостиницу, Брянчанинов был уже там, а после трапезы он прислал за Петром Дмитриевичем келейника Игумена и пригласил его к себе. Целый день и целую ночь провели они в беседе духовной, которая произвела на Петра Дмитриевича сильное впечатление и еще больше утвердила его желание удалиться в монастырь.
28 июня 1831 г. Дмитрий Александрович был пострижен Преосвященным Стефаном в мантию с наречением его Игнатием. Так как родители не хотели принимать новопостриженного инока, Петр Дмитриевич пригласил его к себе (затем он нашел приют у своего дяди и крестного отца, Дмитрия Ивановича Самарина). 5 июля Преосвященный Стефан рукоположил отца Игнатия в иеродиакона, 20 июля — во иеромонаха, б января 1832 г. назначил его строителем Пельшемского Лопотова монастыря.