Geum.ru

Айрис Мердок. Единорог

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   34

ГЛАВА 6




-- Как оно идет вам, Мэриан! -- воскликнула Ханна, подняв большое

ручное зеркало, которое они принесли с собой на террасу.

Был теплый тихий вечер. Они сидели на террасе за одним из маленьких

белых железных столиков, потягивая виски и примеряя драгоценности Ханны.

Догорающее солнце, погружаясь в золотое море, окрасило все на земле в

сверкающий шафраново-желтый цвет. Мэриан казалось, что они с Ханной на

сцене, -- таким сильным и необычным был свет. Он позолотил им руки и лица.

От их фигур протянулись длинные тени. Большие округлые пучки смолевки,

прораставшей сквозь трещины пола, отбрасывая тень, окаймляли террасу пестрым

ковром. Впечатление театральности усиливалось благодаря тому, что обе они

были в вечерних платьях. Мэриан надела голубое платье для коктейлей, которое

так нравилось Джеффри, а Ханна -- длинное, привезенное, в числе прочих, из

города. Оно было светлого розовато-лилового цвета, из тяжелого зернистого

шелка, с плотно прилегающим высоким корсажем, немного напоминающим

средневековые фасоны. С золотой цепью на шее она выглядела как какая-нибудь

храбрая легендарная леди из осажденного замка или как мечта художника <давно

минувших дней>.

У Ханны возникла идея сегодня вечером торжественно отметить

приобретение нового платья, организовав маленький праздник с шампанским;

Мэриан должна была тоже соответственно принарядиться. Джералд Скоттоу и

Вайолет Эверкрич присоединились к ним за шампанским, велся оживленный, но

безразлично-вежливый разговор. Обедали a deux (вдвоем -- фр. ). Ханна

шутливо жаловалась, что Джералд не обращает на нее внимания, а Мэриан

казалось, что Джералд избегает ее, но она не могла понять почему. Она

наслаждалась новизной маленького обеда, хотя он и prohodil немного скованно.

Теперь они забавлялись драгоценностями из большой шкатулки, которую

Ханна велела принести сюда, и беспечно разбрасывала ее содержимое по столу,

Мэриан уже спасла сережку, упавшую и закатившуюся в щель потрескавшегося

пола. Она не разбиралась в драгоценностях, но была уверена, что они

действительно очень дороги.

Ханна только что застегнула на шее Мэриан ожерелье из маленьких

жемчужин и рубинов, оправленных в золото. Мэриан рассматривала себя в

зеркале. Ожерелье было похоже на экспонат из музея Виктории и Альберта

(Музей Виктории и Альберта -- национальный музей Изящных и прикладных

искусств всех стран и эпох. Находится в Лондоне. Назван в честь королевы

Виктории и ее супруга. )

Она никогда и не мечтала о подобной вещи. Казалось, ожерелье изменило

ее, преобразило даже голубое платье. Что-то -- возможно, это были

драгоценные камни, или золотой, свет, или само зеркало, заколдованное тем,

что оно так часто отражало лицо своей хозяйки, -- заставило ее на минуту

увидеть себя такой же прекрасной.

После слишком долгого молчания она произнесла;

-- Да, замечательно.

-- Ваше!

-- Вы хотите сказать...

-- Ожерелье. Пожалуйста, возьмите его. Видите, у меня их так много, а я

почти не ношу их. Мне доставит истинное наслаждение подарить вам это.

-- О, я не могу... -- сказала Мэриан. -- Оно слишком... слишком

великолепно, слишком дорого для меня! -- слова прозвучали неожиданно зло.

-- Глупости! Я заставлю вас взять ожерелье. Нет, ни слова больше. И не

снимайте его. Оно создано, чтобы его носили.

Мэриан бормотала слова благодарности, расстроенная и покрасневшая. И

все же она не могла не радоваться, получив такой замечательный подарок. Она

нервно перебирала его пальцами.

Обе замолчали; Мэриан была взволнована, а Ханна, кажется, поглощена

какими-то другими мыслями. Мэриан подумала, что сегодня Ханна выглядит более

живой и не такой сонной, как обычно. Солнце, круглое и красное, спустилось к

горизонту и погружалось теперь в пылающее море. Золотистое сияние постепенно

perehodilo в ярко-голубые сумерки, и над крышей появилась огромная

серебряная луна. Что-то в пейзаже задержало взгляд Мэриан. Это были огни,

зажженные в Райдерсе. Она повернула голову и увидела, что Ханна смотрит в ту

же сторону. Мэриан стала обдумывать, как естественней завести разговор о

соседнем доме.

Ханна опередила ее:

-- Я приглашу Эффингэма Купера посмотреть мое новое платье. Вы должны с

ним познакомиться.

Мэриан была ошеломлена. После столь длительного молчания по поводу

Райдерса это небрежное упоминание удивило ее и привело в замешательство. И в

то же время она поняла, что упоминание не было таким уж небрежным. Ханна

произнесла это немного смущенно, как будто слова были заранее обдуманы и их

нелегко было вымолвить. Мэриан попыталась ответить спокойно:

-- А мистер Купер уже там? -- Слова выдавали ее осве домленность.

-- Он прибывает завтра.

Значит, послезавтра Алиса Леджур может пригласить ее. Женщины не

смотрели друг на друга. Мэриан ужасно хотелось продолжить разговор. Она

сказала:

-- Старый мистер Леджур, должно быть, радуется посетителям. Мистер

Скоттоу сказал, что он ученый. Вы знаете, что он изучает?

-- Кажется, греческий. Платона. Он пишет книгу о Платоне.

-- Жаль, что я не знаю греческого. Какой он, старый джентльмен?

-- Не знаю, -- ответила Ханна. -- Я никогда с ним не встре чалась. --

Она повернулась и посмотрела в глаза Мэриан.

Совершенно пораженная таким ответом, Мэриан едва осмеливалась

встретиться взглядом со своей хозяйкой. Когда она наконец решилась, то

почувствовала, что Ханна опять напряженно размышляет о чем-то еще, и прошло

время, прежде чем Мэриан поняла, что рука со множеством колец, настоятельно

протянутая к ней, как бы просит, чтобы ее пожали. Она сделала это.

Впервые Мэриан так прямо смотрела на Ханну. Действительно, такая

внешность редко встречалась в ее жизни. Она внезапно поняла, что ей

предъявляют какое-то требование, и напряглась, готовая его выполнить.

Обращенное к ней встревоженное утомленное прекрасное лицо с золотистыми

глазами сияло, как будто действительно озаренное светом.

-- Простите меня, -- сказала Ханна.

-- За что?

-- За этот бесстыдный призыв к любви... -- Она на минуту задержала руку

Мэриан, а затем опустила ее, глядя на дом. Но потом она снова обратила

настойчивый взгляд на лицо девушки, как будто давая ей понять, что разговор

не окончен и должен быть продолжен в том же ключе.

-- Ну... Вы знаете, что я люблю вас, -- сказала Мэриан. Она сама

удивилась, услышав свои слова, так как не привыкла вслух проявлять подобные

чувства. И все же здесь они казались вполне естественными, их как будто

вытянули из нее какой-то непреодолимой силой.

-- Да. Спасибо. Я думаю, что каждый должен призывать любовь, просить

ее. Как странно, что люди боятся этого слова. Однако все мы нуждаемся в

любви. Даже Богу нужна любовь. Я думаю, именно поэтому он и создал нас.

-- Он плохо все организовал, -- сказала, улыбаясь, Мэриан. Произнеся

эти слова, она почувствовала, что действительно любит Ханну, просто прежде

она не могла найти названия своим нежным чувствам.

-- Вы хотите сказать, потому что люди не любят Его? Но они любят.

Несомненно, мы все любим Его, скрывая это под той или иной маской. Он так

жаждет нашей любви, а огромнее желание любви может вызвать любовь к жизни.

Вы верите в Бога?

-- Нет, -- ответила Мэриан. Она не чувствовала вины, признаваясь в

этом. Она была слишком захвачена разговором и не представляла себе, что

Ханна религиозна. Она никогда не ходила в церковь. -- А вы верите?

-- Да, думаю, что верю. Я никогда не задавала себе такого вопроса,

поскольку не способна к размышлениям. Я просто должна верить и должна любить

Бога.

-- Но, предположим, вы любите что-то, чего нет здесь?

-- В известном смысле ты не можешь любить что-то, чего нет. Мне

кажется, если ты действительно любишь, значит, оно здесь. Но я не разбираюсь

в таких вещах.

Уже почти стемнело. Очертания Райдерса растаяли в небе, оставив

созвездие огней. Кто-то пересек дальний конец террасы, спустился по

ступенькам и скрылся в направлении рыбных прудов. Серебряная луна

сократилась до размеров тусклой золотой монеты, и свет ее уже таял в

последних сумерках. Легкий ветерок подул с ,. `o.

Ханна вздрогнула и закуталась в шаль.

-- Надеюсь, ветер не начнется снова.

-- Le vent se leve -- il faut tenter de vivre. (Поднимается ветер --

надо пытаться жить).

-- А, -- она помедлила, затем продолжила: -- Ночи -- печальное время

суток. Как таинственны день и ночь, это бесконечное чередование тьмы и

света. Переход всегда действует на меня. Одолевают грустные мысли -- о

людях, испуганных и попавших в беду, обо всех одиноких и обездоленных, об

узниках... Ладно, я пойду домой, а вы прогуляйтесь по саду.

-- Вы не пройдетесь со мной? Давайте сходим на утесы и полюбуемся

лунным светом.

-- Нет, идите вы. Я лучше подумаю о вас здесь. Идите этой дорогой, так

быстрее. Спокойной ночи. Простите меня. -- Она быстро встала и скрылась,

прежде чем Мэриан успела подняться.

Девушка некоторое время стояла озадаченная и растроганная. Она

радовалась, что барьер между ними сломался, но вместе с тем и была

взволнована какой-то невнятной мольбой. Ей хотелось сказать: <Я не знаю,

чего вы требуете от меня, но я постараюсь все сделать>. Однако разговор с

Ханной был ей совершенно не понятен.

Луна теперь полностью воцарилась на небосклоне. Мэриан медленно

двигалась по саду. Подойдя к воротам, которые показала ей Ханна, она

попыталась их открыть, но они не поддались, как будто кто-то держал их с

другой стороны. На минуту она забеспокоилась, затем дернула снова, и они

распахнулись, осыпав ее землей и песком. Она попыталась выйти.

В саду позади нее луна отбрасывала черную тень от каменной стены.

Ровная, общипанная овцами лужайка, что вела к вершине утеса, лежала прямо

перед ней. Пустая, лишенная теней, она была пугающе неподвижна при тусклом

холодном лунном свете. Мэриан стояла в воротах. Позади простирался густой и

притягивающий сад. Что-то в нем пугало и в то же время, как магнит,

удерживало ее. Желание выйти прошло. Она боялась сделать хоть шаг наружу и

ка кое-то время стояла в воротах как парализованная, пытаясь сдержать

дыхание. Огромный утес оставался холодным и внушительным, видимым и в то же

время нереальным. Он, казалось, поджидал, что же сделает девушка.