Xxii. Нечистая сила

Вид материала

Документы

Подобный материал:

• Xxii. Нечистая сила, 45390.75kb.
• Новогодняя сказка -2009, 139.58kb.
• Ш. М. Шихвердиев на заре Горбачевской перестройки, на одном из первых книжных аукционов,, 157.74kb.
• «Как нечисть Любовь украла», 49.19kb.
• Новогодняя сказка, 48.53kb.
• Нечистая сила, 2543.88kb.
• 4. Сила тяжести. Сила, возникающая при деформации. Вес. Сложение сил. Сила трения, 99.78kb.
• Нечистая сила I черти-дьяволы (Бесы), 2886.26kb.
• Программа XXII научно-практической конференции учащихся красноярск 2012 г порядок работы, 65.87kb.
• Урок по физике в 7 классе Тема урока: «Сила трения. Трение в природе и технике», 110.11kb.

, сжег за колдовство 41 женщину, в следующем году он продолжал действовать с тою же ревностию, так что большая часть народа разбежалась. Алциаст говорит, что в это же время инкивизитор сжег в Пиемонте 100 колдунов и своими преследования­ми вывел, наконец, из терпения жителей... В 1515 г. в Женеве казнено 500 чел. под именем протестан­тских колдунов; в Равснсбурге в четыре года было сожжено 48 чел. по решению Менго, автора извест­ного сочинения Malleus maleficarum; ученый инквизитор Реми хвалился, что он в продолжение 15 лет казнил 900 человек.


вятилетняя дочь были повешены за то, что предались дьяволу и производили бури; в 1728 году в венгерском городе Сигедине сожгли тринадцать колдуний; в 1749 г. в Вирцбурге сожжена, как волшебница, Мария Рената; в католическом кантоне Гларусе подобная же казнь совершена над ведьмою в 1786 году¹. Ясно, что при Петре Великом влияние Западной Европы не могло подействовать смягчительно на дух нашего законодательства. В артикулах Воинского устава 1716-го года предписыва­ется: если кто из воинов будет чернокнижник, ружья заговорщик и богохульный чародей, такого наказывать шпицрутеном и заключением в оковы или сожжением. В толковании к этой статье прибавлено, что сожжение определяется чернокнижни­кам, входящим в обязательство с дьяволом². Лиц, пойманных с волшебными заго­ворами и гадательными тетрадками или уличенных в их переписке, продолжали подвергать телесным истязаниям; самые заговоры и тетрадки (на основании указа царя Федора Алексеевича) посылались на просмотр к ректору Славяно-греко-ла­тинской академии. В 1726 году были представлены к ректору Гедеону для увеща­ния и вразумления иеродиакон Прилуцкого монастыря Аверкий, у которого найде­ны волшебные письма, и дворовый человек Василий Данилов, обвиненный в сно­шениях с дьяволом, по наущению которого похищена им золотая риза с образа Бо­городицы. По образцу западных теорий, в курс богословия внесено было объясне­ние различных видов волшебства; так, в лекциях, читанных в академии в 1706 году, встречаем целый отдел de contractibus diabolicis. «Contractus diabolicus (сказано в этих лекциях) est pactum cum diabolo initum, et dividitur in magiam, divinationem superstitiosam, vanam observantiam et maleficium»; колдуны, по словам ученого про­фессора, могут с корнем вырывать крепчайшие деревья, переставлять засеянные поля с одного места на другое, делаться невидимками, превращаться в различные образы и совершать многие другие чары³. Судные дела XVIII столетия до сих пор остаются неизданными и малодоступными для исследователя; но даже из тех не­многих материалов, на которые можно сослаться в настоящее время, нетрудно убе­диться, как сильно живучи народные суеверия и как долго еще после реформы Пет­ра В. продолжались преследования мнимого чародейства. В 1750 году возникло, например, дело о сержанте Тулубьеве, который обвинялся в совершении любовных чар. Обстоятельства этого дела так изложены в промемории тобольской консисто­рии: ширванского пехотного полка сержант Василий Тулубьев, квартируя в городе Тюмени у жены разночинца Екатерины Тверитиной, вступил в блудную связь с ее дочерью Ириною; а потом ее, Ирину, насильно обвенчал с своим дворовым челове­ком Родионом Дунаевым, но жить с ним не позволил. Чтобы закрепить любовь и верность Ирины, он на третий день после венца брал ее с собой в баню и творил над нею разные чары: взяв два ломтя печеного хлеба, Тулубьев обтирал ими с себя и с своей любовницы пот; затем хлеб этот смешал с воском, печиною, солью и волоса­ми, сделал два колобка и шептал над ними неведомо какие слова, смотря в волшеб­ную книгу. Он же, Тулубьев, срезывал с хоромных углов стружки, собирал грязь с тележного колеса, клал те стружки и грязь в теплую банную воду и приготовлен­ным настоем поил Ирину; поил ее и вином, смешанным с порохом и росным лада­ном; наговаривал еще на воск и серу и те снадобья заставлял ее носить, прилепив к шейному кресту, а сам он постоянно носил при себе ее волосы, над которыми также нашептывал. Подобными чарами Тулубьев так приворожил Ирину, что она без не-


¹ Моск. Телеграф 1830. XIX—XXI, статья по поводу издания Горста: «Zauber-Bibliothek»; Моск. Наблюдат. 1837, XI, 117—139 («Суд над ведьмами»).

² П. С. Зак., V, 3006; гл. I, артик. 1 и 2.

³ История Моск. славяно-греко-лат. академии, соч. Смирнова, 129—130, 135, 150.


го жить не могла, и когда ему случалось уходить со двора — бегала за ним следом, тосковала и драла на себе платье и волосы. Консистория определила: лишить Тулубьева сержантского звания и сослать его на покаяние в Енисейский монастырь, а брак Ирины с Дунаевым расторгнуть; как блудница, Ирина должна бы подлежать монастырскому заключению, «но понеже она извращена к тому по злодеянию того Тулубьева, чародейством его и присушкою, а не по свободной воле, — для таких ре­зонов от посылки в монастырь ее освободить»¹.

Но рано или поздно — дух суеверия должен был уступить перед успехами ума и общественного просвещения. Философское движение второй половины XVIII века вызвало более светлые взгляды на природу и человека, потрясло вековые предрас­судки, заставило сознаться в бесполезной жестокости пыток и утвердило великую идею веротерпимости; вместе с этим оно погасило костры инквизиции и останови­ло преследования мнимых колдунов и ведьм во всей Европе. У нас, на Руси, это благотворное влияние европейской науки выразилось в законодательных памятни­ках Екатерины II.


¹ Этн. Сб., VI, 141—3; см. также Памят. книжку Арханг. губ. 1864 г., 79—90 (судные дела 1729 и 1785 годов, возникшие по обвинению в напущении икоты).