Файнберг В. Л. Иные измерения. Книга рассказов
| Вид материала | Книга |
- Макс Фрай Чайная книга, 3047.43kb.
- Неприкаянные сборник рассказов Москва 2010, 5489.54kb.
- Гейман Нил — Книга кладбищ (любительский перевод), 2534.05kb.
- 2. Т84. Государственные поверочные схемы т 84 Измерения геометрических величин, 3468.15kb.
- Практическое задание на поиск информации в глобальной компьютерной сети Интернет. Вопрос, 1531.76kb.
- Владимир Файнберг Второе посещение острова, 1914.91kb.
- Иные миры, 3004.29kb.
- Пути в иные измерения (Часть, 2604.94kb.
- Ю. нагибин из «Рассказов о Гагарине» Ворота в небо, 371.17kb.
- Лекция Экспериментальные методы измерения равновесной адсорбции, 296.24kb.
Месть
Спектакль был дурной. Дурная пьеса. Дурная постановка.
Усаженный авторами пьесы в первом ряду партера, я терзался одной мыслью: что им сказать, когда это безобразие кончится? Ведь говорить придется… Как всякие малоталантливые люди, они с обидой воспримут любую критику.
И вот, пока еще не кончилось первое действие, я решил сбежать. Потому что в антракте, когда зажжется свет, они будут вылавливать всех, кого привели, и жаждать похвал.
Пригнувшись, чтобы не заметили авторы, сидевшие где-то рядом с режиссером, выскользнул из зала и с облегчением вышел на улицу под свет московских фонарей.
Я понимал, бегство ни от чего не освободит. Они будут меня искать среди расходящихся зрителей, потом дозваниваться домой, чего доброго приедут, явятся за ожидаемыми комплиментами.
Но ничего подобного не произошло.
Для этих предприимчивых тбилисских супругов сам факт постановки их пьесы в Москве был огромным событием. Тем более что другие их пьесы, бесчисленные заявки на сценарии художественных фильмов до сих пор повсюду отвергались.
Это была вполне благополучная пара. Они позволяли себе часто ездить в Москву, останавливаться в самых дорогих гостиницах, водить в рестораны нужных людей, задавать им пиры.
Георгий был обаятельный человек неопределенного возраста. Жена его — крупная, рыхлая грузинка Этери, большая любительница кофе по-турецки, увешанная драгоценностями. Детей у них не было.
А были «связи». Всех-то они знали, со всеми старались быть запанибрата, приглашали к себе в Грузию.
Как они вышли на меня, кто и где нас познакомил — ума не приложу. Каждый раз, приехав в Москву, обязательно посещали меня, привозили в подарок то завернутую в фольгу пачку какого-то особо дефицитного грузинского чая, то, если это была осень, несколько килограммов каштанов. И непременно бутылку самого лучшего коньяка.
И всегда подсовывали прочесть какое-нибудь свое новое произведение.
Писательство было явно не их дело. Скорее всего — коллективная графомания, умноженная на желание не столько заработать деньги, сколько прославиться. Тем более что деньги и так, что называется, текли к ним рекой. Почему? Об этом можно было только догадываться.
Георгий был начальником геологической партии, постоянно базировавшейся где-то в Абхазии. При этом он ухитрялся проводить большую часть времени то в Тбилиси, то в Москве. Этери всегда была вместе с ним.
После моего побега из театра эта парочка перестала, к моему облегчению, меня посещать.
Но вот настало лето, когда дотоле незнакомый профессор-археолог позвонил из Тбилиси, уговаривал меня приехать в сердце Грузии — село Нокалакеви, чтобы принять участие в раскопках древнегреческого города Археополиса.
Здесь не место рассказывать о том, что я делал там на берегу горной реки Техури среди развалин древних дворцов и храмов.
Скажу только, что однажды меня позвали в дом, где базировались археологи, чтобы подать телефонную трубку. Оказалось, меня разыскивает Георгий.
— Случайно узнал, что ты в Грузии, в археологической экспедиции. Почему не позвонил нам, не объявился? Слушай, сейчас я звоню с моей базы. Из Сухуми. Приезжай к нам! У меня есть для тебя комната. Сможешь месяц бесплатно жить, купаться в море. Начинается бархатный сезон!
Георгий был так ласков, так доброжелателен, соблазн был так велик, что я согласился. И через неделю после прощального пира, устроенного в мою честь археологами, прибыл на поезде в Сухуми.
Еще из окна вагона увидел встречающих на перроне Этери и Георгия. Все-таки радостно стало от того, что меня отыскали, пригласили, ждут.
«Прошла зима, настало лето. Спасибо Сталину за это» — было первое, что я услышал от Георгия.
И помрачнел. Но деваться было некуда.
Супруги засунули меня в свой газик с надписью: «Геологоразведка», отвезли в контору, где Георгий собственноручно выдал матрац, одеяло, две простыни и подушку. А также адрес на Тбилисском шоссе, где находилась одна из свободных квартир их экспедиции. Этери догнала, всучила мне и полотенце.
Потащился туда со всем этим гамузом.
«Месть за то, что тогда убежал из театра, — сообразил я. — Решили показать свое могущество. Хоть на время поставить в зависимость».
Зато совсем рядом было море, дикий пляж. Купил в городе леску, крючки и грузила. Покупал фрукты. Иногда посещал столовку. Супруги меня не навещали. Я их тоже.
Так в одиночестве я прожил дней десять, когда однажды утром они нашли меня на берегу, безмятежно ловящим рыбу на закидушку. Оказалось, приехали за мной, чтобы похвастать только что приобретенной дачей, а затем втроем отправиться на озеро Рица по каким-то делам Георгия.
И опять я согласился, во-первых несколько одичав от своего одинокого житья, а во-вторых, любопытно было — что они еще такого придумали, чтобы меня унизить?
…Дача оказалась грандиозная, трехэтажная, стоящая среди пальм и кипарисов у берега моря. Внутрь меня почему-то не пригласили, и мы пили кофе по-турецки на воздухе под навесом среди кустов роз.
Так мне было продемонстрировано богатство.
К середине дня приехали на прославленное озеро Рица. Поселились в деревянной гостинице. Мне предоставили номер с выходом на галерею, откуда было видно задымленное от снующих катеров озеро и часть набережной, кишащей курортниками.
— Видишь вон там заросший деревьями мыс? — спросил оказавшийся у моего плеча Георгий. — За мысом дача Сталина. Там он отдыхал и работал. Ты тоже сможешь здесь поработать недельку-другую, писать свою прозу или стихи. Не бойся, за все заплачено, в том числе за питание в ресторане.
— С какой стати вы с Этери возитесь со мной, платите за меня? Вообще, откуда у тебя такие деньги?
Он улыбнулся, снисходительно похлопал меня по плечу:
— Отец Этери — заместитель министра торговли Грузии…
Дымные выхлопы прогулочных катеров смешивались с дымом и чадом жарящихся на набережной шашлыков, грохотом магнитофонной музыки. Слышались вопли пьяных компаний. Фотографы неутомимо щелкали затворами своих громоздких аппаратов, снимая без конца подъезжавших на автобусах туристов рядом с чучелами бурых медведей, возвышающихся на деревянных подставках с шарикоподшипниками.
Следующим утром, распугивая праздные толпы, на набережной приземлился вертолет с надписью на борту: «Геологоразведка». В него погрузились Георгий с Этери и отбыли куда-то в высокогорье охотиться на косуль.
Так мне была продемонстрирована Вседозволенность.
Поздно вечером с опустевшей набережной раздался пронзительный визг подшипников. Фотографы увозили чучела медведей на ночную стоянку.
Гостиница через несколько лет сгорела дотла.