О вечном c. H. Рерих слово об отце
| Вид материала | Документы |
- Бальзак О. Гобсек. Отце Горио. Евгения Гранде. Неведомые шедевр, 18.05kb.
- Святослава Николаевича Рериха об отце это был человек. Художественное наследие Рериха, 186.54kb.
- Николай Константинович Рерих, Елена Ивановна Рерих. Архат и Тара, 2553.36kb.
- Николай Константинович Рерих занимает почетное место среди деятелей русской культуры, 137.83kb.
- Рерих врата в будущее, 2862.03kb.
- Е. И. Рерих Прием документов в 2011 году осуществляется в период с 1 июля по 31 октября, 50.6kb.
- Управление локальными областями в вечном развитии, 253.88kb.
- Нан україни Павло Михед Слово художнє, слово сакральне, 2215.81kb.
- Что такое Логос? Обычно с греческого языка содержание этого понятия переводят как "Слово"., 108.12kb.
- Мирча элиаде миф о вечном возвращении перевод Е. Морозовой и Е. Мурашкинцевой оглавление, 1760.23kb.
Учительство
Перед нами лежит сведение из Чикаго о невыплате жалованья школьным учителям. Странно звучит это накануне открытия Всемирной Юбилейной Чикагской Выставки.
В «Литературном обозрении» за март 1933-го под заглавием «Битва учителей за школу» среди многих сведений даются следующие поразительные факты:
«Образование должно быть понижено — так гласит приказ экономистов». «Мы стоим на поле битвы», — возглашают тысячи воспитателей, собравшихся на конвенцию в Миннеаполисе, в «Отделе наблюдения за национальным образованием» д-р Купер замечает: «Уже тысячи детей остаются в действительности без образования. Двести отделов в Арканзасе могут давать лишь шестьдесят школьных дней в год, то есть в течение восьми лет лишь два года образования. Подобное же положение в Алабаме, Оклахоме, Айдахо...» «Мы предпочли бы личные жертвы, — продолжает проф. Нортон, — нежели допускать отрицание прав на образование. Лояльность в этом вопросе создала учителям уважение общин и родителей и укрепила деятельное сотрудничество в деле защиты школ...» «Где же будет польза для нации, если мы будем заботиться о промышленных корпорациях и забрасывать образование детей Америки?» — так спрашивает доклад комитета в Толедо, Охайо...
В последнем номере журнала Учителей, издаваемого в Нью-Хевене, заключается целый ряд знаменательных сведений все о том же бедственном положении учительского дела. В руководящей редакторской статье говорится: «Кризис, встречаемый школами, достиг такого бедственного положения, что мы не затруднимся сказать, что подошли к такому пункту, когда каждое угрожающее нависшее решение может быть фатальным». Статья кончается призывом к усиленной справедливости. Следующая статья «Права Человеческие против Прав Денежных» говорит, что и плательщики налогов стонут под тяжестью расходов правительства по сравнению с уменьшением их прихода». «Стало очевидным, что то, что прежде называлось «депрессией», теперь сделалось «паникой банкиров».
Третья статья того же журнала «Конференция граждан об образовательном кризисе», знаменательная для нашего смятенного времени, дает «Декларацию политики», утверждающую значение образования в государстве, протестующую против вторжения политики в школьное дело и снова взывающую о соответствии гонорара с дороговизною жизни. Декларация должна твердить старые истины, очевидно, имея достаточное основание для их повторения. Так, параграф четвертый декларации говорит: «Образование есть необходимость, а не роскошь, ибо рост ребенка не может быть отложен или задержан на время экономических затруднений». А параграф 33 справедливо замечает: «Если государство желает иметь при будущем поколении учреждения, достойные государственных нужд, оно не должно немудро ослаблять человеческие основы таких учреждений».
Так знаменательно говорит случайно увиденный нами номер Учительского Журнала, но и без него за последние месяцы мы читали бесконечный список всяких сведений о сокращениях и урезываниях именно в образовательных учреждениях. Действительно, не в одной стране, а во многих как будто люди согласились не думать более о будущем и прекратить образовательные начинания. Положение Учительского персонала, постоянно подверженного всяким урезываниям, очень часто совершенно неожиданным, делается окончательно необеспеченным и тем вносит пагубную нервность в дело образования молодежи.
Всюду имеются особые министерства народного просвещения, департаменты наук и искусств, и странно видеть, что эти установления, казалось бы, самые насущные в жизни культурного государства, так часто и всюду подвергаются прежде всего всяким сокращениям. Точно бы они действительно были какою-то роскошью, а не самым насущным делом, без которого все остальные министерства и департаменты вообще не могут существовать. Люди не решаются говорить об урезывании многих других содержаний, но предложить сокращение скудного жалованья учителя действительно сделалось каким-то общепринятым фактом. Учитель, обычно не имеющий никаких сбережений, должен существовать каким-то чудом, и при этом он должен показать полное добродушие, удовлетворенность, уравновешенность, словом, все те качества, которые прежде всего потребуются от педагогов. Удрученный заботами о насущном существовании, педагог должен сохранить маску долготерпения и улыбку мудрости, в то время как семья его, может быть, не знает, как заключить счеты завтрашнего дня. Почему же именно от педагога требуется такое исключительное гражданское геройство? Почему же мы будем ожидать от людей действительно нуждающихся постоянных бесконечных жертв?
Государство, направленное к созиданию, к позитивному решению житейских проблем, не может игнорировать положение учителя. Игнорируя положение педагога, государство будет игнорировать положение всего своего юношества. Конечно, педагог, погруженный в образовательную, требующую сосредоточения работу, является наименее протестующим элементом, разве он будет вынужден какими-либо безысходными бедствиями. Ведь люди хотят, чтобы учитель не только преподавал хорошо, чтобы не только обладал постоянно пополняемыми сведениями, но чтобы учащиеся любили своего учителя. Любовь неразрывна с уважением, и само государство обязано создать для педагогов особо уважаемое положение. Невозможно резко делить педагогов на низших и высших, ибо синтез науки всюду высок, и надо положить много времени и сосредоточенных усилий, чтобы усвоить и остаться на гребне этого синтеза знания.
Педагог есть друг позитивного творящего правительства, ибо учитель существует для постоянного создавания и утверждения человеческого достоинства. Кто же скажет молодому поколению о самом прекрасном, о самом творческом, о самом мощном, о геройском, о самом познавательном. Действительно, от учителя мы ожидаем ведания самых высоких понятий. Мы ожидаем от него и терпения, и неустанного труда, и постоянного обновления, и в то же время мы не заботимся о том, чтобы эти высокие условия и запросы были достаточно обеспечены.
Мне самому около двадцати лет пришлось стоять во главе образовательного учреждения. Среди тысяч учащихся и сотен профессоров и преподавателей можно было наблюдать всю разнообразную меру взаимоотношений. Высоко дело учительства, но и трудно оно. В постоянной текучей волне школьного элемента надо соблюдать великое равновесие и постоянно неисчерпаемо давать радость молодому духу, который должен вступить в жизнь, полный обоснованных надежд и светлых стремлений, утвержденных знанием руководителя. Понятие «учитель» далеко проникает во всю жизнь за пределами школьного общения; как драгоценно, если на всю жизнь мы можем сохранять любовь и почитание к нашим первым учителям-руководителям. Если бы школьники, войдя в жизнь, впоследствии осознали, что учителя их незаслуженно страдали и были отягощены сверхмерно, то ведь многие угрызения шевельнулись бы во имя любви и дружелюбия, которые должна создавать школа. Для этих устоев общественности, иначе говоря, для проникновения основами культуры следует обратить внимание на образовательное дело, как на самое драгоценное, как на самое священное. Если в хорошие, в благополучные времена государство вправе ожидать всевозможного улучшения положения педагогов, то во времена материальных и духовных кризисов положение тружеников просвещения должно быть сугубо охранено.
Охранение основ образования должно быть первейшим условием Лиги Культуры. Без заботы об образовании само существование Лиги Культуры бесцельно. Объединяться можно во имя знания, во имя прекрасного, во имя сердечного сотрудничества. Потому следует просить всех членов Лиги, чтобы каждый в своей деятельности, каждый в своем поле обратил самое сердечное внимание на положение дела образования. Не будем утешаться, что образование все же существует и учителя как-то существуют. Этого мало. Образование должно существовать прекрасно, и учителя должны быть благоустроены, как достойно в прогрессивном позитивном государстве. Если каждый в своей мере приложит мысль и заботу к этому насущному предмету, то, уверяю Вас, многое благое совершится, во благо дела истинно государственного.
В моей книге «Шамбала» я воздал привет Учителям в статье, озаглавленной «Гуру — Учитель».
Однажды в Финляндии, на берегах Ладоги, я сидел с крестьянским мальчиком. Кто-то, средних лет, прошел мимо, и мой маленький друг вскочил и с искренним почтением снял свою шапочку. Я спросил его: «Кто этот человек?» Необычайно серьезно мальчик ответил: «Это Учитель». Я снова спросил: «Это ваш Учитель?» — «Нет, — ответил мальчик, — это учитель из соседней школы». — «Вы знаете его лично?» — «Нет», — ответил мой юный друг. «Почему же вы его приветствовали так почтительно?» Еще более серьезно малыш ответил: «Потому, что он Учитель».
Истинно, в этом мальчике, снявшем шапку перед учителем, заключено здоровое зерно народа, знающего свое прошлое и сознающего значение слова «созидать».
Ж. Сент-Илер в «Криптограммах Востока» приводит трогательное сказание о почитании Учителя:
«Маленький Индус, познавший Учителя. Мы спросили его: «Неужели солнце потемнеет для тебя, если увидишь его без Учителя?»
Мальчик улыбнулся: «Солнце останется солнцем, но при Учителе мне будут светить двенадцать солнц!»
Солнце мудрости Индии будет светить, ибо на берегу сидит мальчик, знающий Учителя».
Закончу письмо строками из книги Востока «Мир Огненный»:
«Мать говорила сыну про великого Святого: «Даже щепоть праха из-под следа его уже велика». Случилось, что тот Святой проходил селением. Мальчик усмотрел след его и взял щепоть земли этой, зашил ее и стал носить на шее. Когда же он отвечал урок в школе, он всегда держал рукою ладанку земли. При этом мальчик преисполнялся таким воодушевлением, что ответ его был всегда замечателен. Наконец, учитель, выходя из школы, похвалил его и спросил, что он всегда держит в руке? Мальчик отвечал: «Землю из-под ног Святого, который прошел нашим селением». Учитель добавил: «Земля Святого служит тебе лучше всякого золота». При этом присутствовал сосед лавочник и сказал самому себе: «Глуп мальчик, собравший лишь щепоть золотой земли. Дождусь прохождения Святого, соберу всю землю из-под ног его, получу самый выгодный товар». И сел лавочник на пороге, и тщетно ждал Святого. Но Святой никогда не пришел. Корысть не свойственна Огненному Миру...»
«Срам стране, где учителя пребывают в бедности и нищете. Стыд тем, кто знает, что детей их учит бедствующий человек. Не только срам народу, который не заботится об учителях будущего поколения, но знак невежества. Можно ли поручать детей человеку удрученному? Можно ли забыть, какое излучение дает горе? Можно ли не знать, что дух подавленный не вызовет восторга? Можно ли считать учительство ничтожным занятием? Можно ли ждать от детей просветления духа, если школа будет местом принижения и обиды? Можно ли ощущать построение при скрежете зубовном? Можно ли ждать огней сердца, когда молчит дух? Так говорю, так повторяю, что народ, забыв учителя, забыл свое будущее. Не упустим часа, чтобы устремить мысль к радости будущего. Но позаботимся, чтобы учитель был самым ценным лицом среди установлений страны. Приходит время, когда дух должен быть образован и обрадован истинным познанием. Огонь у порога...»
«Нужно смягчить сердце учителей, тогда они пребудут в постоянном познавании. Детское сердце знает, что горит и что потухло. Не урок заданный, но совместное с учителем стремление дает мир чудесный. Открыть глаза ученика — значит вместе с ним полюбить великое творение. Кто не согласен, что для устремления вдаль нужно стоять на твердой почве? Стрелок подтвердит. Так научимся заботиться обо всем, что утверждает будущее. Огонь у порога...»
«Всякое поругание Спасителя, Учителя и Героев повергает в одичание и погружает в хаос. Как разъяснить, что хаос очень близок; для него не нужно переплывать океан. Также трудно пояснить, что одичание начинается от самого малого. Когда сокровище торжественности потеряно и жемчуг знания сердца рассыпан, что же остается? Можно вспомнить, как глумились над Великою Жертвою. Разве весь Мир не ответил на такое одичание? Можно видеть, как отражается оно на измельчании. Хуже всего это измельчание! Говорю — будьте благословенны энергии, лишь бы не впасть в маразм разложения. Так будем помнить все Великие Дни!..»
«Можно представить себе, как прекрасно может быть сослужение множеств людей, когда сердца их устремляются в одном восхождении. Не скажем — невозможно или отвергнуто. У Силы можно заимствовать и от Света можно просветиться. Только бы понять, в чем Свет и Сила. Уже хохочет кто-то, но он хохочет во тьме. Что же может быть ужаснее хохота во тьме! Но Свет будет с тем, кто хочет его».
Школы
Главное, не забудем о школах и сотрудничестве. Сейчас под сотрудничеством понимаю кроме взаимного содействия и устройство всяких кооперативов. При каждом нашем Обществе может быть если не целая просветительная школа, то хотя бы действенная помощь уже какой-либо школе существующей.
Школьные цветы нуждаются в тщательной поливке. Кроме преподавательских и родительских комитетов, могут быть с великою пользою и друзья той или иной школы. Тогда как преподаватель и родители в известной степени будут субъективны, эти друзья школы всегда смогут принести нечто новое и нежданно полезное. Кроме того, и сами учащиеся часто хотели бы выслушать или обменяться мыслями с кем-то новым, вне уже сложившегося обихода. Как ни странно, но часто слово доброжелательного друга будет выслушано даже с большим вниманием, нежели совет каждодневного преподавателя. Потому-то друзья школьного дела могут принести особую пользу.
Также в образовании всяких полезных кооперативов и артелей при наших обществах будет заключаться здоровый рост просветительного дела. Помню, как мы радовались, когда при Латвийском Обществе появилась идея кооперативной хлебопекарни на оздоровленных основах. Привожу этот пример именно потому, что мне приходилось слышать изумление: какое-де имеет отношение хлебопекарня к искусству и науке? Тогда приходилось опять вспоминать о соотношении хлеба телесного и духовного. Покойный председатель Латвийского Общества доктор Лукин, как незабвенный друг и сотрудник, прекрасно оценивал такие, для некоторых людей неожиданные, сочетания. Если мы говорим, что наука и искусство — для всей жизни, то и вся жизнь, в высоком ее качестве, будет для науки, для творчества, для красоты, для всего Наивысшего.
Отдельные дружественные гильдии, артели, кооперативы могут лишь укреплять понимание общности творческого начала. С одной стороны, люди собираются для собеседований и чтений и разнообразных проявлений искусства. Это непременно нужно. Оно изощряет мышление и спаивает в дружественных схождениях. Но, кроме того, полезен и какой-либо совместный труд, освященный теми же высокими понятиями.
В былое время в Школе Общества Поощрения Художеств мы имели среди двух тысяч учащихся добрую половину из детей рабочего класса, а не то и самих рабочих различных фабрик. При этом обнаруживалось одно замечательное следствие. Все эти рабочие люди, являясь на свои фабрики с новыми данными, приобретенными в нашей вольной школе, получали наибольшее к себе внимание и лучшие должности. Итак, мы имели еще один яркий пример, насколько приобретенное просвещение немедленно же способствовало получению более ответственной, высокой работы.
Кроме разнообразных прикладных мастерских и художественных классов, весь этот рабочий люд оставался в близком общении с прекрасными образцами Музея Общества и, видя эти былые достижения, возвышал свое сознание.
Такое воздействие образцов искусства следует, особенно сейчас, очень напомнить. Может быть, кому-то приходилось услышать даже от лиц, окончивших высшие учебные заведения, о том, что нужно ли существование Музеев при наличности такого множества безработных? Конечно, такое суждение показало бы полную неосведомленность о путях просвещения. Ведь и безработица, ныне обострившаяся, прежде всего, происходит от недостаточного или неправильного просвещения. Значит, тем более все наши Просветительные Общества должны озаботиться, чтобы искоренять такие суждения, происходящие от неосведомленности. При этом следует сообразить, каковы же эти высшие учебные заведения, которые, устремляя лишь к узкой специальности, не дают широкого взгляда о путях образования? Разве возможны школы без существования библиотек, музеев, лабораторий — всего того, что на незаменимом примере показывает высшие формы действительности?
Кому-то покажется странным, что сейчас приходится говорить о пользе вещественных примеров. Но жизнь дает нежданно печальные показания, которые доказывают необходимость и этих утверждений даже для лиц, окончивших высшие учебные заведения.
Мы всегда поощряли лекции и классы в самих музейных и лабораторных помещениях. Сама атмосфера этих хранилищ, наполненных образцовыми примерами, уже напрягает сознание. Во всей жизни мы не были сторонниками отвлеченного. Наоборот, все наиболее жизненное, наиболее нужно применимое, могло давать непосредственную радость познания. К той же жизненности должны быть направлены и все наши Общества. Мы не будем их ограничивать одною программою. Ведь каждая страна, каждое сообщество, каждые формы образования вызовут и особые возможности. Если в одном месте будут заботиться о хлебопекарне, то в другом, может быть, захотят иметь печатню или какую-нибудь совершенно неожиданную, приложимую к жизни работу.
Мы уже имели выставки в госпиталях, в тюрьмах, в школах. Постоянно следствием этих выставок являлись самые трогательные запросы. Из этого можно видеть, насколько нуждается и стремится народное сознание к пище просветительной. Лишь бы давать ее доброжелательно, легко, свободно, в полним взаимном уважении и сочувствии. Всякие такие полезные начинания могут быть производимы в любом размере. Главное же, они требуют, прежде всего, добрую волю, не нуждаясь в каких-либо особых затратах. По нынешним временам это последнее обстоятельство имеет особое значение. Мир, потрясенный моральными и материальными кризисами, сейчас очень скуп на все просветительное. Потому служителям просвещения приходится, прежде всего, думать о путях, не требующих особых расходов.
На этих путях добрых сколько истинной радостной пользы может быть творимо всеми, кто щедро, с улыбкою, поделится своим опытом. Опять же не будем думать, что если библиотеки, музеи, театры, лаборатории существуют, значит, уже что-то сделано в достаточной мере. Все это существует, как готовое пособие, которое должно быть внесено в народное понимание в наиболее прекрасной и полезной форме.
Экспедиции исследователей проходят страны одним своим путем. Но это еще не значит, что вся эта область уже исследована. Прорезана нить познания, но все обширное, вдалеке лежащее, все же не исследовано. Так же точно и всевозможные научные и художественные манифестации в народонаселении освещают лишь один слой народа, а сколь многое остается недостигнутым. Если даже в сравнительно образованных людях вы можете встречать признаки абсолютного неведения, то всевозможные удаленные поселения, поистине, лишены оживляющих сведений. Посмотрите на их развлечения, на заполнение досугов, и вы поймете, насколько неотложно нужны принесения полезных сведений. Добрые сестры и братья должны неутомимо входить во все слои жизни и в великом терпении приносить живоносные истины.
У нас сейчас восемьдесят восемь самых различных культурных учреждений. Каждое из них, большое или малое, может образовать группы преданных делу людей, которые, помимо взаимных встреч и самообразования, предпримут полезные хождения по всем местам, где они смогут принести освежающую пользу. Все эти организации делались не для эгоцентричности, наоборот, они должны были служить лишь как возможность новых многочисленных побегов.
Как радостны могут быть встречи таких сотрудников, когда каждый может сообщить, куда ему удалось принести нечто полезное. Никакие кризисы не могут воспрепятствовать этим полезным осведомлениям. Сколько освещающих возможностей может быть подсказано людям, которые по неведению, может быть, уже близки к отчаянию.
Уже одно то обстоятельство, что среди помянутых учреждений столько находится в различных странах, может служить еще одним средством для полезности обмена. Там, где любовь к делу, там и безграничны возможности. Там, где терпение, там не может быть поражения в светлых задачах. Там, где мужество, там нет запертых врат.
Итак, в годы кризиса будем говорить о доступном для всех строении. Если бы все и везде было хорошо и благополучно, то и не требовались бы эти SOS, спасительные ладьи по всем направлениям. Пусть никто не подумает, что это было бы в пределах гордыни, если он пожелает нести приобретенный им опыт на общественную пользу. Не гордыня это, но священная обязанность. Ведь никому не позволено быть скупцом и зарывать серебро в землю, чтобы оно там почернело. Как говорят на Востоке: «От зарытого серебра почернеет и лицо твое».
Пусть каждый в добром сотрудничестве, в истинном дружелюбии вокруг себя просветительно улучшит все возможное. Пусть он не задается мыслью о том, будет ли это велико или мало, пусть оно будет полезно. Принести пользу обязан каждый.
Желавших добро ввергали в тюрьмы, поносили и всячески пытались оклеветать. Но высоким знаком добра даже из узилищ они выходили укрепленными и светлыми. Точно бы эти стигматы, нанесенные им темными элементами, явились признаком чести и добротворчества. Старо было бы повторять о полезности препятствий, но не убоимся подтвердить эту древнюю истину еще и еще. Ведь те наши друзья, которые будут пытаться широко нести полезное осведомление, наверно, встретят многие препятствия, иначе и быть не может. Но именно тогда они и вспомнят ярко и просветленно Завет: «Благословенны препятствия — вами мы растем». А расти они будут на истинное просвещение народов.
Среди всех наших начинаний обратите особое, спешное внимание на школы и кооперативы. В сущности, и то и другое будет лишь обширною школою жизни.
22 апреля 1935 г.
Цаган Куре
Ожидания молодежи
При различных учебных заведениях молодежь основывает художественные кружки. Рисуют с натуры, делают эскизы, читают рефераты, полны желания приобщиться и узнать многое о красивой старине. При Академии художеств и при ее Архитектурном отделении, правда, еще нет такого кружка, но при Институте гражданских инженеров художественный кружок уже работает.
Вопреки традициям, наперекор стихиям «инженерная» молодежь поняла, что вне искусства не может стоять никакое строительство; без художественного смысла не может существовать ни одно сооружение, хотя бы и «гражданское», хотя бы и «инженерное».
Уже давно принимались многие меры, ставшие традицией института, чтобы отделить гражданское строительство от задач Академии художеств, чтобы растолковать, что в академии изучают «прихоти» искусства, а в институте готовят для «трезвой», будничной жизни.
Целое поколение инженеров поняло эти границы и начало заливать города ужасными сооружениями. Над немногими мечтателями из Академии художеств весело смеялись, упрекали их в неприложимости к обыденной жизни; считали себя инженеры истинными создателями обиталищ «гражданина».
Многое упрощалось, многое могло стать в будущем очень «выгодным», но тут молодежь попортила заведенные пружины.
Молодежи потребовалось искусство; потребовалось это опасное предприятие, так трудно уложимое в ясные рамки «здоровой» жизни. Молодежь захотела читать об искусстве, захотела знать верные сведения о старине, захотела сама паломничествовать к святыням древности, пришла к убеждению о необходимости учиться рисовать — словом, бесповоротно захотела приобщиться к подлинному искусству. Несносная, хлопотливая молодежь!
Не помогли ни легкие запрещения, ни препятствия. Без средств, без оснастки художественный кружок бодро вышел в море.
Каким путем, несмотря на традиции, молодежь вышла на путь искусства? Откуда именно среди инженерного студенчества появилось такое непреложное сознание о необходимости настоящего познания искусства, о необходимости глубоких забот о прекрасной старине?
Как будто сама жизнь подсказала будущим инженерам, что именно в их руках лицо отечества. Не столько созданием отдельных памятников, сколько строительством всей обыденной жизни можно добиться оживления художественно-культурных начал.
Бесконечно правы студенты-инженеры в своем обращении к искусству. Большинство городских хозяйств зависит от руки инженера; физиономию города создает инженер; до сих пор особенными врагами памятников старины оказывались всегда инженеры. Им первым теперь надлежит исправлять ошибки прошлого поколения. Им первым придется взять на себя часто неблагодарную, жестокую задачу — твердить об искусстве обывателю. Твердить во всех концах земли и быть готовыми к невежественному поношению. Трудный, но прекрасный путь!
С особенным радостным чувством приветствую художественный кружок Института гражданских инженеров. Кружку нужна помощь. Нужны настоящие сведения об искусстве, о древности. Я убежден, что все истинные ревнители старины горячо отзовутся на запросы кружка, которому приходится начинать дело вне всяких традиций.
Часто мы затрудняемся в решении, из кого составятся будущие отряды поборников красивой старины и культуры. Лучшим материалом для такого ответственного дела могут быть художественные кружки молодежи. Их горение сильно и светло; им хочется дела достойного и большого.
В художественные кружки молодежи понесем лучшие сведения об искусстве и старине. Не мертвые правила, которые сейчас вырабатываются, но живых и сильных работников могут дать нам кружки молодые, жаждущие лучших сведений.
Художественным кружкам поможем.
1909 г.