Geum.ru

Houghton Mifflin Company Boston Артур М. Шлезингер Циклы американской истории Перевод с английского Развина П. А. и Бухаровой Е. И. Заключительная статья

Вид материалаСтатья
Подобный материал:
1   ...   17   18   19   20   21   22   23   24   ...   38
378

управляемости американских законодателей — их полная
зависимость от своих избирателей. «Выборный представи-
тель, — писал он, — никогда не уверен в поддержке своих
избирателей; стоит им почему-либо отвернуться от него,
он лишится всех своих возможностей». Вот почему зако-
нодатели «куда больше пекутся о своих избирателях, чем
о своей партии. Умасливая своих избирателей, депутат да-
леко не всегда служит интересам партии, которую он, по
его словам, представляет»21.

Вывод Токвиля о законодателях, проявляющих больше
лояльности по отношению к своим избирателям, нежели к
своей партии, остается справедливым и в наше время. Так
что ничего нового тут нет. Но так ли уж это плохо — строп-
тивые законодатели? Многим ли лучше была бы жизнь в
государстве, в котором законодатели беспрекословно слу-
шаются парламентских организаторов? «Читатель, пред-
ставь себе, что ты идиот, — писал Марк Твен, — и кроме
того — член конгресса. Впрочем, я повторяюсь»22. Атоми-
зация конгресса в наши дни в известной мере и объясняет-
ся тем, что сегодня в конгрессе заседает меньше идиотов и
гораздо больше образованных и мыслящих людей, чем в
любой другой период начиная с первых дней республики.
Независимость законодателей, действующих по собствен-
ному усмотрению, и есть та цена, которую демократия пла-
тит за независимость их взглядов.

Альтернативные движения, лоббисты, атомизация в за-
конодательных органах власти являются неотъемлемыми
характеристиками американской политической жизни.
Буквально с рождения республики партии успешно функ-
ционировали именно в таких условиях. Причину упадка
партий следует искать в другом.

VI

В нынешний период деградации традиционной партий-
ной системы сильна ностальгия по «золотому веку», ког-
да партии играли главенствующую роль в политической
жизни страны. Не следует, однако, переоценивать слав-
ное прошлое американских политических партий. Еще в
1835 г. Токвиль писал: «В Америке были в свое время
великие политические партии, ныне прекратившие суще-
ствование», — имея при этом в виду, что партии, объе-

379

динявшие борцов за идею, тогда уже уступили место
партиям мелких карьеристов и корыстолюбцев23.

По глобальным вопросам наши главные партии никогда
и не занимали принципиальных позиций, меняя свою так-
тику в зависимости от требований времени. «Каждая пар-
тия, — писал Генри Адаме, — меняет свои принципы в
зависимости от того, находится ли она у власти или же в
оппозиции»24. Так, федералисты выступали и как сецес-
сионисты (на Хартфордском конвенте), и как сторонники
сильного федерального правительства. Демократы в раз-
ные периоды то отстаивали права штатов, то выступали за
централизацию, а республиканцы поступали так же, толь-
ко в обратном порядке. «Символами американских пар-
тий, — заметил как-то Шлезингер-ст., мой отец, — явля-
ются слон и осел, а не леопард, который, как известно, не
меняет своих пятен». Только мелкие партии позволяли се-
бе роскошь последовательно отстаивать свои неизменные
принципы «и в результате почти всегда так и оставались
незначительными» 2 5.

Конец прошлого столетия был «золотым веком» имен-
но для партий как общественных институтов, но не для
президентов, профессиональных политиков и всей адми-
нистрации как таковой. Культ партий вытеснил из памяти
их генезис и изначальные цели. Возникнув как инструмент
для достижения определенных политических целей, пар-
тии с течением времени замкнулись сами на себя.

Одновременно с превращением партий в главных про-
тагонистов на политической сцене мельчали лидеры, воз-
главлявшие исполнительную власть. За сорок лет от Лин-
кольна до Теодора Рузвельта в США не было ни одного
выдающегося президента. К тому же сам Линкольн был
президентом меньшинства, а Т.Рузвельта привело в Белый
дом случайное стечение обстоятельств. Профессиональ-
ная политическая деятельность перестала вызывать ува-
жение. Молодой Генри Адаме, вернувшийся в Штаты из
Лондона после Гражданской войны, «ужаснулся, обнару-
жив, что самая злая сатира на американских сенаторов
или политиков неизменно вызывала смех и аплодисменты
в любой аудитории. Ни богатые, ни бедные не испытывают
к собственным представителям ничего, кроме презре-
ния»26. Брайс, симпатизирующий американцам, пришел к
печальному выводу, что «среднего американца вполне ус-

380

траивают посредственности в политике», а партийные де-
ятели — «сами по большей части люди весьма серые» —
отдают предпочтение кандидатам посредственным перед
незаурядными27. С другой стороны, даровитые политики
на поверку слишком уж часто входили в конфликт с зако-
ном. «Цифры и факты, — писал Марк Твен, — неопровер-
жимо свидетельствуют, что в конгрессе заседают сплошь
американцы с явно преступными наклонностями»28.

В наши дни американцев убеждают в преимуществах
так называемой системы боссизма. Справедливо указывая
на засилье в партиях дилетантов или фанатиков, одержи-
вающих верх на праймериз и кокусах, журналисты и со-
циологи тщатся доказать, насколько лучше обстояли дела
в добрые старые времена, когда партийные боссы, уеди-
нившись на пару часов в прокуренной комнате, выходили
оттуда с респектабельными кандидатурами и сбалансиро-
ванными списками. Правда, партийные боссы редко вы-
двигали кандидатов, которых сами не в состоянии были
полностью контролировать. Типичным кандидатом партий-
ных боссов после упомянутых совещаний в прокуренной
комнате был, к примеру, Уоррен Дж. Гардинг, а все без
исключения по-настоящему сильные президенты XX в.
оказались выдвинуты кандидатами вопреки желанию пар-
тийных боссов, утративших к тому времени свое решаю-
щее влияние. Новые идеи в политику привнесли реформа-
торы, не признававшие контроля партийных избиратель-
ных машин, такие, как Теодор Рузвельт, Вудро Вильсон,
Франклин Рузвельт, Джон Кеннеди и, сколь ни странно,
Рональд Рейган. Это были подлинные лидеры, вырвавшие
свои партии из-под контроля боссов и формировавшие их
по собственному образу и подобию. Партийные боссы,
безусловно, чутко реагировали на требования тех или
иных локальных групп, улавливали местные настроения.
Истинные реформаторы, напротив, искали решения обще-
национальных задач, стремясь сформулировать в своих
программах общенациональные устремления. Так или ина-
че, боссизм в период своего расцвета отнюдь не был та-
ким уж благом.

Более того, с укреплением партийной дисциплины, ор-
ганизационной структуры и внутрипартийной лояльности
партии все меньше уделяли внимание насущным вопросам
в жизни страны. В «золотой век» основные партии вообще

381

мало что сделали для решения самых безотлагательных
проблем. В результате неуклонно росло число недоволь-
ных избирателей, отдававших свои голоса либо третьим
партиям (Партии гринбекеров в 1880 г., антимонополи-
стической партии — в 1884г., рабочей — в 1888г., по-
пулистской — в 1892 г.), либо непартийным политиче-
ским движениям. Основные партии предпочитали игнори-
ровать наболевшие вопросы и вспоминали о них только в
тех случаях, когда на карту было поставлено само суще-
ствование партии, как, например, демократы в кампании
1896 г.

Культ партии вел к вырождению политики как искус-
ства. Уолт Уитмен, долгое время бывший редактором од-
ного из журналов «Локофоко», и после Гражданской вой-
ны сохранит джексонианскую веру в политику как инст-
румент демократии. В своей книге «Демократические пер-
спективы» он с негодованием писал о «модном среди ди-
летантов и хлыщей поветрии... поносить национальную
политику Соединенных Штатов, заявляя, что она не вы-
держивает критики, да и вообще, мол, от политики следу-
ет держаться подальше». Уитмен призывал молодых лю-
дей «заниматься... Всегда быть в курсе дел общества, от-
давать ему все свои силы и неизменно принимать участие
в выборах». Он подчеркивал при этом, что у него «вызы-
вают тревогу наши партии, скопище дикарей с волчьими
повадками». Молодым людям «не следует связывать себя
с партиями, слепо подчиняясь их диктату, руководство-
ваться надлежит мнением народа, который есть и судья, и
хозяин».

Одним словом, доминирующая роль партии в политиче-
ской жизни скомпрометировала политическую деятель-
ность как таковую. Тот же Уитмен полагал, что искусство
политики способны возродить лишь «свободные, не свя-
занные с партиями избиратели — фермеры, клерки, ква-
лифицированные рабочие — хозяева партий, непредвзято
оценивающие их деятельность, склоняющие чашу весов
на выборах в пользу то одной партии, то другой. Такие
люди более всего нужны нам и сейчас, и в будущем»29.
Дальновидный Уитмен еще тогда правильно спрогнозиро-
вал неминуемый и неудержимый отток избирателей от
партий, характерный для американской политической
жизни последних ста лет.

382

VII

Партии стали собственными могильщиками. Они выми-
рают, не выдержав трансформации общего политического
климата. Новейшая история политических партий — это
процесс постепенной утраты ими своих классических
функций.

Совершенствование административных структур, по-
стоянный приток в управленческие органы компетентных
специалистов лишили партии возможности влиять на под-
бор кадров. Спад массовой иммиграции, возобновившейся
лишь в последнее время, лишил их традиционной клиен-
туры в городах. Государство всеобщего благоденствия че-
рез службы социального обеспечения взяло на себя преж-
ние функции партий по оказанию помощи слабым и обез-
доленным. Нарастающая социальная диверсификация в
обществе открыла выходцам из низших слоев пути для
продвижения наверх. С развитием средств массовой ин-
формации партии утратили и свою роль в сплочении на-
ции. Индустрия массовых развлечений обеспечила граж-
данам куда более привлекательные возможности досуга,
чем болтовня политических демагогов. Жители провин-
ции, ныне имеющие в большинстве своем законченное
среднее образование, благодаря так называемому вете-
ранскому Биллю о правах не ищут теперь покровительства
партийных боссов. Кроме того, партии в последнее время
явно остаются в стороне от жгучих проблем, привлекаю-
щих внимание общественности. В наши дни возникло мно-
го влиятельных новых альтернативных движений, как, на-
пример, движение за гражданские права, за эмансипацию
женщин, за охрану окружающей среды, против атомного
оружия, движение «Моральное большинство» и т.д. Дви-
жения эти, вобрав в себя самых что ни на есть простых
людей, оказывают немалое влияние на политический кли-
мат в стране.

Распад партий оказался длительным процессом. Поход
на партии возглавили прогрессисты в начале XX в. Гер-
берт Кроули, их видный теоретик, убежденный сторонник
прямой демократии, считал «ликвидацию двухпартийной
системы непременным условием конечного торжества
прогрессивной демократии»30. Это первое наступление на
партии вскоре захлебнулось.

383

Но распад партий продолжался. «За последние 20 лет, —
писал Кальвин Кулидж в 1929г., — лояльность в партиях
ослабла, а их моральное состояние резко ухудшилось»31.
В XX в. не было политика более искушенного, чем Ф.Руз-
вельт. Рузвельт не фетишизировал партии, как это было
принято в XIX в. Демократ, он, впервые участвуя в прези-
дентских выборах, голосовал за республиканца, а став сам
президентом, ввел двух республиканцев в свой кабинет, а
позже, во время войны, — еще двух. Незадолго до смерти
он задумывался о политическом союзе с республиканцем —
своим противником на последних выборах за четыре года
до этого. «Меня упрекают в том, что я не столь уж прочно
связан с партией, как большинство моих предшественни-
ков на посту президента, — заявил он на обеде в день
памяти Джексона в 1940 г. — Не буду оспаривать эту
относительно мягкую критику в свой адрес». Партии, до-
бавил Франклин Д.Рузвельт, «необходимы для разъясни-
тельной и пропагандистской работы, для привлечения ин-
тереса общественности к выборам, для отбора лучших
кандидатов на государственные посты.

Однако будущее за теми благоразумными политиче-
скими лидерами, которые отдают себе отчет в том, что
общественность больше интересует деятельность прави-
тельства, чем политические интриги... Все президентские
выборы на моем веку свидетельствовали о независимости
избирателей, и эта тенденция, если смотреть правде в гла-
за, продолжает набирать силу»32.

Тенденция, подмеченная Рузвельтом, в последующие
сорок лет значительно усилилась, и сегодня нам остается
лишь с горечью признать, что партии, по сути дела, уже
не нужны.

Несколько лет назад развернулась активная кампания
за реформу партий, цели которой многими так и не были
поняты. Сейчас вошло в моду объяснять нынешний кризис
партий изменениями организационных регламентов. Но
движение за реформу партий 60-х годов в отличие от дви-
жения прогрессистов начала века ставило своей целью не
подрыв, а, напротив, спасение партийной системы. По
идее, реформы были нацелены на вовлечение в партийную
деятельность новых социальных сил и на их использова-
ние в интересах партий. Предполагалось, в частности, раз-
вернуть работу среди женщин, цветных и молодежи по

384

примеру того, как партии в XIX в. обрабатывали иммигран-
тов. В самом деле, трудно не согласиться, что более актив-
ное участие граждан в партийной жизни вряд ли принесет
вред демократическому государству.

Некоторые реформы, как-то: изменения в партийных
процедурах, расширение полномочий и увеличение соста-
ва национальных комитетов, более широкое представи-
тельство женщин и меньшинств, — сыграли роль кисло-
родной подушки для хиреющих партий. Другие новшест-
ва, как выяснилось, были введены или со злым умыслом,
или по недомыслию, без учета интересов партии как об-
щественного института. Это, например, лишение партий-
ных функционеров и выдвинутых партиями депутатов не-
которых прерогатив. Большая часть подобных промашек
была впоследствии исправлена. Однако в любом случае
само представление о том, что изменения в партийном ре-
гламенте привели к кризису в партиях, преодолеть кото-
рый можно, лишь вернувшись к старому порядку, сродни
уверенности ростановского Шантеклера в том, что солнце
не взойдет, пока он не прокукарекает. Партийные рефор-
мы были реакцией на органические пороки партийной си-
стемы, а отнюдь не их причиной.

Очередной удар по партиям нанесли реформы, предус-
матривавшие контроль за расходованием денежных
средств на выборах. Совершенно неожиданно эти рефор-
мы резко ограничили возможности партий в финансиро-
вании предвыборных кампаний. Федеральный Закон о вы-
борах 1974 г. ввел государственное финансирование пре-
зидентских выборов и ограничил размер пожертвований
и затрат на проведение предвыборных кампаний. При
этом, ограничивая общую сумму пожертвований кандида-
там, закон разрешил не входящим в партии комитетам
политического действия (КПД) вкладывать в избиратель-
ную кампанию куда более значительные средства, чем это
допускалось в индивидуальном порядке.

Это преимущество было закреплено за КПД два года
спустя. В своем решении по делу «Бакли против Валео»
Верховный суд отменил верхний предел затрат на избира-
тельные кампании по выборам в конгресс на том странном
основании, что финансирование избирательных кампаний
может быть приравнено к их пропагандистскому обеспе-
чению и потому подпадает под действие 1-й поправки к

385

Конституции. Суд, видимо, счел, что деньги сами по себе
достаточно красноречивы. Это непродуманное решение
стимулировало образование все новых КПД и растущие
запросы кандидатов. Более того, оно также легализовало
«независимые расходы» КПД в рамках президентских
предвыборных кампаний, финансируемых государством,
иными словами, узаконило их расходы на предвыборные
кампании любого, а не только наиболее перспективного
кандидата в президенты. Денежные суммы предвыборных
расходов КПД и пожертвования в их фонд также не огра-
ничивались. В итоге, обретя практически не ограниченную
свободу в финансировании избирательных кампаний,
КПД фактически лишили партии значительной части
средств, используемых теми на политические цели. Не
случайно к середине 80-х годов число КПД увеличилось
в 7 раз (с 600 до более чем 4000), а расходуемые ими
денежные средства — в 10 раз. В 1974 г. пожертвования
КПД составили 13% в общем фонде кампаний по выборам
в конгресс, а в 1984 г. — 41%33. Растущая роль КПД,
представлявших зачастую интересы корпораций и других
групп давления, таит в себе опасность всевозможных из-
вращений и нарушения демократического процесса выбо-
ров.

VIII

Одним словом, нынешнее бедственное положение пар-
тий объясняется их неспособностью (даже в период сво-
его расцвета) найти ответы на общенациональные пробле-
мы и, как следствие этого, постепенной утратой всех сво-
их исторических функций. Значительное изменение поли-
тического климата в стране, происходящее сегодня, еще
больше подрывает и без того непрочные структуры поли-
тического устройства США. В наш век электроники теле-
видение и компьютеризированная система опросов обще-
ственного мнения нанесли сокрушительный, а возможно,
и смертельный удар по политическим партиям в США.

Впрочем, телевидение вопреки пророчествам некото-
рых комментаторов оказало отнюдь не только негативное
влияние на политический процесс. Предсказывалось, на-
пример, что телевидение неизбежно повысит шансы кан-
дидатов, обладающих актерским дарованием, фотогенич-

386

ной внешностью и личным обаянием. В этой связи ссыла-
лись на президентство Рональда Рейгана как закономер-
ное порождение эпохи телевидения. Но, надо полагать,
Рейган добился бы успеха и в минувший век, век радио,
как это удалось Ф.Д. Рузвельту, а возможно, и еще рань-
ше — когда ход избирательных кампаний определяли кад-
ры кинохроники, как во времена У.Дж. Гардинга или же
в век безраздельного господства бульварной прессы, как
при Франклине Пирсе. Кандидаты в президенты в век те-
левидения — Джонсон, Никсон, Макговерн, Форд, Кар-
тер, Мондейл, — видит Бог, не красавцы в купальных ко-
стюмах, покоряющие Атлантик-Сити. С другой стороны,
Джон Линдсей и Джон Коннели — опытные и искушен-
ные политики, обладавшие к тому же весьма привлека-
тельной внешностью, — потерпели сокрушительное пора-
жение в борьбе за президентское кресло.

Предсказывали, что президенты, имея возможность
использовать телевидение и доступ к результатам опросов
общественного мнения, употребят эти достижения элект-
ронного века для усиления имперского президентства.
Однако именно в эпоху телевидения институт президент-
ства чаще всего подвергался критике и нападкам. Опаса-
лись также, что богатые владельцы телекомпаний исполь-
зуют это средство массовой информации для защиты тра-
диционных привилегий. Но на деле именно благодаря те-
левидению представители самых различных неформаль-
ных организаций, от «Национальной организации жен-
щин» до «Морального большинства», получили беспреце-
дентную возможность прямого воздействия на обще-
ственность. Политики пытаются с помощью телевидения
манипулировать общественным мнением, но обществен-
ность в свою очередь через телевидение оказывает
встречное влияние на политиков.

Вообще по телевидению избиратели в наши дни гораз-
до больше узнают о своих лидерах, чем в то время, когда
основным источником политической информации были га-
зеты. Живой образ на телеэкране воздействует на изби-
рателей гораздо сильнее, чем печатное слово. В отличие
от прессы телевидение — средство более беспощадное.
Гарольд Макмиллан, непревзойденный мастер по части
создания собственного имиджа, писал в этой связи: «В
прежние времена имидж политического лидера редко от-

387

ражал его истинный характер. Он искажался в зеркале
общественности партийными пристрастиями, слухами и
прежде всего — прессой... Радио, а особенно телевидение
позволяют широким массам самим увидеть, услышать и
сделать собственные выводы. Таким образом, несмотря на
все свои недостатки, поверхностность и мелкотемье в по-
даче материала, эти средства массовой информации спо-
собствуют выявлению истины»34. В какой-то мере именно
благодаря этой своей способности делать тайное явным
(разве можно забыть быстро меняющееся выражение глаз
Никсона на голубом экране) телевидение не оправдало
многих мрачных прогнозов ученых мужей.

Более того, в некотором отношении телевидение даже
стабилизировало политическое равновесие. Не следует
забывать, что телевидение многофункционально, являясь
одновременно и средством информации, и коммерческим
предприятием, и фабрикой грез. Но даже в последнем
случае, создавая коллективную фантазию, телевидение
знакомит свою аудиторию с новыми идеями, новыми ви-
дами деятельности, новыми возможностями. В целом те-
левидение скорее побуждает людей к активности, нежели
к апатии и примирению с действительностью, порождает
стремление к равноправию, а не готовность к иерархиче-
скому подчинению, способствуя тем самым социальному
раскрепощению и диверсификации общества.

IX

С другой стороны, телевидение, к сожалению, снизило
интеллектуальный уровень предвыборных кампаний и
свело к минимуму продолжительность политических дис-
куссий. В XIX в. политики обычно произносили двух- или
трехчасовые речи, подробно разъясняя все важные воп-
росы один за другим. Избиратели приезжали издалека,
чтобы послушать Дэниела Уэбстера, Генри Клея, Уильяма
Дженнингса Брайана и Боба Лафоллета. Они чувствовали
себя обманутыми, если тот или иной знаменитый трибун,
по их мнению, не отрабатывал свой гонорар. Потом в
жизнь вошло радио, и средняя продолжительность поли-
тических выступлений сократилась сначала до часа, а за-
тем и до получаса. Но и за полчаса еще можно было вник-
нуть в суть дела. Но с появлением телевидения средняя

388

продолжительность политических дебатов сократилась до
15 минут.

В последние годы пятнадцатиминутные политические
программы, представляемые в ходе избирательных кампа-
ний, уступили место коротким рекламным передачам. Ре-
кламные агентства представляют кандидата за 60 секунд,
делая это столь же изобретательно, цинично и професси-
онально, как, скажем, при рекламе моющих средств и
зубного элексира. «Идея о том, что кандидата на высокий
государственный пост можно навязать публике так же,
как хлопья для завтрака, — заявил в 1952 г. Адлай Сти-
венсон, — это профанация демократического процес-
са»35. Стивенсон не мог предполагать, что в избиратель-
ных кампаниях 80-х годов на смену рекламным одноми-
нуткам придут политические видеоклипы, которые покон-
чат даже с видимостью политических дебатов, заменив их
музыкально-зрелищной символикой.

Более того, телевидение главная причина неимоверной
дороговизны нынешних избирательных кампаний. Оно по-
глощает более половины федеральных средств, выделен-
ных на финансирование президентских выборов. Впро-
чем, доход телевидения от других предвыборных кампа-
ний, тех, которые не финансируются государством, еще
больше. В результате кандидатами все чаще стараются вы-
двинуть политических деятелей, располагающих собст-
венными средствами, или тех, кому оказывают финансо-
вую поддержку комитеты политического действия. В лю-
бом случае для демократии это смерти подобно.

Конечно, жизнь ныне немыслима без телевидения. Од-
нако некоторые негативные последствия его политиче-
ской инструментализации можно исправить. Америка ед-
ва ли не единственное демократическое государство За-
пада, в котором политические партии не обладают правом
бесплатно использовать телевизионное время в период
выборов. Последуй Америка примеру других цивилизо-
ванных государств в данном вопросе, это помогло бы, во-
первых, ограничить чрезмерные расходы на избиратель-
ные кампании и, во-вторых, вдохнуть новую жизнь в по-
литические партии. В конце концов телеэфир — общее
достояние. Владельцы частных телевизионных компаний
обязаны, как известно, получить государственную лицен-
зию. Закон о средствах связи от 1934 г. обязал федераль-

389

ную комиссию по средствам связи при выдаче лицензий
руководствоваться «общественной выгодой, обществен-
ными интересами и потребностями». Телевизионные баро-
ны — владельцы приносящих огромную прибыль телеком-
паний — не могут распоряжаться этим видом собственно-
сти по своему усмотрению. Они доверенные лица обще-
ства, обязанные постоянно делом подтверждать свое пра-
во на его доверие. Ничто не принесет столько пользы об-
ществу, как возможность использовать эфир для совер-
шенствования процесса, в ходе которого граждане выби-
рают своих руководителей.

Предоставив партиям бесплатное телевизионное вре-
мя, следует одновременно запретить дополнительные
предвыборные платные телепередачи, а также и бесплат-
ные политклипы, продолжающиеся менее 5 минут. Даже
сотрудники рекламных агентств признают, что повальное
увлечение краткосрочными передачами зашло слишком
далеко. «Настало время, — заявил председатель компании
«Фут коун энд белдинг», — положить конец профанации
избирательного процесса на телевидении, когда кандида-
тов на государственный пост представляют широкой пуб-
лике, словно новую марку средства от запаха изо рта или
дезодоранта. Пора запретить политическим деятелям —
кандидатам — покупать телевизионное время в ходе пред-
выборных кампаний»36.

Итак, принятие соответствующих законов, очевидно,
нейтрализовало бы самые негативные последствия ис-
пользования телевидения в политическом процессе: без-
удержный рост предвыборных расходов и примитивиза-
цию избирательных кампаний. Но куда трудней, однако,
ослабить влияние телевидения и компьютерной техники
на саму партийную систему.

В прошлом в основу партийной системы была положе-
на известная триада: политический деятель — избира-
тели — партия как связующее звено. Партия была неза-
менима в роли посредника между политическими деятеля-
ми и избирателями, налаживая взаимосвязь между ними и
направляя политический процесс. Революция в электрони-

390

ке, лишившая смысла эту посредническую функцию, по-
дорвала традиционные партийные структуры.

Благодаря телевидению избиратель получает сведения
о кандидатах, что называется, из первых рук. Его выбор
определяется ныне не пропагандистскими материалами
партий, а телепередачами. Компьютеризованные опросы
общественного мнения позволяют политическим деятелям
узнать непосредственно, что думают избиратели, и самим
оценить электорат без соответствующих разработок пар-
тийных штабов. В электронный век партия утратила свою
главную функцию — «маклерскую»3', по классической
терминологии А. Лоуренса Лоуэлла. У партии как полити-
ческой организации подрублены корни.

Партии утратили контроль над средствами информации
и связи, впрочем, как и контроль над процессом отбора
кандидатов на высшие посты. Последнее часто объясняют
возросшей ролью первичных выборов. Хотя праймериз
проводились с начала столетия, но только благодаря теле-
видению они действительно стали главным элементом вы-
борного процесса. Телевидение дает кандидатам возмож-
ность обращаться к избирателям через голову партийных
организаций, а избирателям — иллюзию непосредствен-
ного участия в политическом процессе. Рядовые граждане
сегодня практически выдвигают кандидатов в президенты
задолго до того, как это делают профессиональные поли-
тики на партийных съездах раз в 4 года. Канули в Лету
заранее составленные в типично американских традициях
сценарии с внезапным появлением «темных лошадок», вы-
двинутых партийными боссами после их «совещаний в
прокуренных комнатах». Партийные съезды по выдвиже-
нию кандидатов в президенты, игравшие когда-то решаю-
щую роль в избирательных компаниях, в электронный век
превратились в своего рода протокольные церемонии по
утверждению кандидатов. Последний партийный съезд,
на котором пришлось проводить голосование в несколько
туров по выдвинутым кандидатурам, состоялся в 1952 г.,
то есть даже не на памяти нынешнего поколения.

Партии, кроме того, утрачивают и контроль над орга-
низацией предвыборных кампаний. В век телевидения и
компьютеров появилась даже новая профессия — элект-
ронщики — специалисты по политическим проблемам. Ра-
ботают они, как правило, в агентствах по организации

391

предвыборных кампаний, бесстрастно выполняющих за-
казы любой партии. К ним и перешли соответствующие
функции партийных организаций. Компьютеры контроли-
руют доставку почты и бесперебойную работу телефон-
ной сети. Предвыборные кампании проходят теперь без
традиционных атрибутов массовой демократии. Уходят в
прошлое добровольцы, массовые митинги, факельные ше-
ствия, листовки, плакаты, афиши, гигантские рекламные
щиты. Политическая деятельность, некогда крайне трудо-
емкая, стала ныне капиталоемкой. Теперь главное в пред-
выборных кампаниях — изнуряющая борьба кандидатов
за возможность хоть раз мелькнуть на телеэкране. Компь-
ютеры программируют проведение выборов. В результате
вновь обретенное, казалось бы, избирателями чувство
причастности к политике на поверку оказывается иллю-
зорным. О личном участии нет и речи. Телевидение пре-
вращает избирателей в зрителей.

Помимо этих конкретных последствий, сама атмосфе-
ра телевизионного века губительна для партий. В силу оче-
видных технических причин героем телеэкрана может
стать только личность, а не организация, кроме того, ос-
новное внимание в телепередачах уделяется текущим со-
бытиям, а не анализу и историческим экскурсам. Растущая
роль телевидения в освещении политических событий
приводит к тому, что избиратели перестают видеть в пар-
тиях главных протагонистов политического процесса. Те-
левидение, заметил Остин Ранни, «по самой своей приро-
де противопоказано политическим партиям»38.

XI

Таким образом, в век электроники возникла угроза са-
мому существованию традиционных политических партий.
Встает вопрос, можно ли спасти партийную систему?

Ученые-обществоведы предлагают в качестве лекарст-
ва организационные мероприятия: введение постоянного
индивидуального членства в партии, проведение дополни-
тельных партийных съездов в середине президентского
срока, партийные кокусы на местном уровне, ужесточе-
ние партийной дисциплины и обязательную отчетность.
Одним словом, они хотят возродить партии с помощью
более строгих правил и предписаний. Откровенно говоря,

392

рецепт этот сомнительный. Ведь, по сути дела, это лишь
попытка возродить старые партии, давно канувшие в Лету.
Но заклятиями, то бишь новыми правилами и инструкция-
ми, их вряд ли удастся оживить. Предлагаемая централи-
зация в партиях идет вразрез с исторически сложившимся
характером политического процесса, да и с центробежны-
ми тенденциями электронного века. Правда, некоторые из
этих нововведений, подвергавшихся у нас ожесточенным
нападкам, действительно позволили партиям упрочить на
общенациональном уровне свое институциональное поло-
жение и финансовые дела. И все же партии как полити-
ческая сила агонизируют. Наиболее же радикальные меры
по упорядочению партийной работы, например проведе-
ние партийных съездов в середине президентского срока,
способны лишь ускорить их распад.

Процесс дальнейшего ослабления партий необходимо
остановить. Как же это сделать? Планы прямых выборов
президента, проведения общенациональных праймериз,
референдумов и инициатив в масштабах всей страны по
выдвижению кандидатов в президенты, будь они осуще-
ствлены, нанесли бы партиям последний удар. Съезды,
проводимые раз в четыре года, конечно, не усиливают
влияния партий на выдвижение кандидатов, зато они пред-
ставляют им неоценимую возможность всякий раз вновь
сплачивать свои ряды после предвыборных схваток и
внутрипартийной борьбы в ходе выдвижения кандидатур.
В самом деле, в товарищеской атмосфере партийных
съездов партийные активисты со всех концов страны
вступают в личные контакты, происходит обмен идеями,
проводятся дискуссии, достигаются компромиссы, выра-
батывается общая платформа, по-новому оценивается ме-
сто партий в политической жизни. Выделение националь-
ным комитетам части государственных средств, ассигнуе-
мых на предвыборные кампании, и предоставление им
права на бесплатное телевизионное время, бесспорно,
принесло бы партиям определенную и не слишком боль-
шую пользу. Однако подобные структурные изменения
малоэффективны в век нынешний, когда американская
политическая культура отторгает от себя партии. Поэтому
все попытки снабдить партии, утратившие свою функцио-
нальную значимость, своего рода организационными кос-
тылями противоестественны и обречены на провал.

393

Ни в одной из сфер многогранной деятельности партии
не могут более претендовать на исключительную роль: ни
в мобилизации масс, ни в политическом просвещении и
агитации, ни в «маклерской» деятельности, ни в повыше-
нии благосостояния масс, ни в приобщении их к культуре,
ни в организации предвыборных кампаний. Партии не яв-
ляются более камнедробилкой нашей политической жиз-
ни. Они не способствуют налаживанию связей между пра-
вительством и гражданами, не обеспечивают безработных
работой или голодных — бесплатным супом. В чем же
тогда их назначение?

Альтернативой партийной системе суждено стать, по
выражению Уолтера Дина Бэрнхема, «политике без пар-
тий», — политике, к которой страна придет в результате
медленного и болезненного процесса агонии политиче-
ских партий. Рост числа независимых избирателей, разде-
ленное голосование, абсентеизм, выдвижение кандидатур
политических деятелей, не связанных с партиями, органи-
зация предвыборных кампаний специалистами по рекламе
при активном использовании телевидения, подъем персо-
налистских движений — все эти многочисленные свиде-
тельства нарастающей борьбы избирателей против пар-
тийной системы и впрямь предвещают наступление века
«внепартийной» политики.

В этой связи нелишне, конечно, напомнить, что на пер-
вых этапах американской истории политический процесс
в стране отнюдь не определялся партиями39. Но даже при
всей простоте политической жизни XVIII в. партии явля-
лись гарантами эффективности Конституции. Одна мысль
о последствиях «политики без партий» для страны в конце
XX в. приводит в содрогание. С закатом традиционных
партий политическая власть вполне может сконцентриро-
ваться в руках популистских лидеров, действующих в ин-
тересах финансирующих их групп, а также бюрократов-
управленцев, которые будут играть роль главного стабили-
зирующего элемента во все более мобильной политиче-
ской жизни.

Это грозит Америке стать похожей на старый Китай.
Политические авантюристы, обосновавшиеся в разных
концах страны на манер китайских военных диктаторов,
набирали бы собственные «армии» — компьютеризован-
ные предвыборные команды, объявляли бы войну одним

394

соперникам, заключали бы союзы с другими и, победив на
выборах, формировали бы временные коалиции для уп-
равления страной. Большинство избирателей лишилось бы
при таком раскладе даже тех скромных возможностей
участвовать в политическом процессе и влиять на него,
которые предоставляет им партийная система при всех ее
многочисленных недостатках. Ответственность руководи-
телей перед избирателями испарилась бы без следа. Ли-
шившись стабилизирующего влияния партий, американ-
ская политика наверняка стала бы более агрессивной, не-
предсказуемой и безответственной.

XII

Можно ли избежать подобной участи? При сохране-
нии нынешних тенденций партиям останется, по сути дела,
лишь собирать средства в фонд кандидатов, формально
одобрять их предвыборные платформы и служить полити-
ческими этикетками в избирательных кампаниях. Но, го-
воря серьезно, какие же иные функции способны выпол-
нять партии в электронный век?

Для начала припомним, что такое политика. Обычно го-
ворят, что политика — это борьба за власть. Это, конечно,
правда, но не вся. В последнее время можно услышать,
что в век массовой информации политика сводится к ис-
кусству создания имиджа. И в этом есть своя доля истины.
И все же в демократическом обществе политика — это не
только борьба за власть плюс создание имиджа политиче-
ских деятелей. Это прежде всего поиск путей к благопо-
лучию страны. В обществе, где граждане выбирают собст-
венных руководителей, последние должны оправдать их
выбор, продемонстрировав способность эффективно ре-
шать проблемы своего времени. Никакая власть и никакая
политическая реклама не помогут, если в конце срока пол-
номочий того или иного выборного руководителя станет
ясно, что его деятельность не принесла результатов. Бес-
покойство и разочарование омрачают отношение амери-
канцев к политическому процессу в созданном ими демок-
ратическом обществе. Им не дает покоя мысль о том, что
их руководители интеллектуально не на высоте, не спо-
собны проанализировать долгосрочные кризисные про-
блемы нашего времени, вскрыть их генезис и найти пути

395

решения, вследствие чего бездумно импровизируют на
краю пропасти.

«В стране столь изменчивой и динамичной, как Амери-
ка, — писал Брайс еще сто лет назад, — постоянно возни-
кают новые вопросы, требующие ответа. Администрация,
сталкиваясь с новыми проблемами, должна находить пути
их решения. На страну обрушиваются все новые беды, и
их надо отвести. Подлинно великие партии обязаны найти
ответы на роковые вопросы, открыть пути к исцеле-
нию»40.

Брайс, безусловно, был прав. Единственный способ
вдохнуть новую жизнь в наши одряхлевшие партии — это
вернуть им роль врачевателей общества. Было бы гораздо
лучше, если бы интеллектуальная энергия, затраченная в
последние годы на организационные реформы, была по-
священа анализу наших проблем. Представители штатов в
составе комиссий — по два от каждого плюс Пуэрто-Рико
и округ Колумбия — также вряд ли смогут решить наши
ключевые проблемы. Вообще новые идеи всегда плод ин-
дивидуального творчества. Лишь потом их шлифуют и до-
водят до ума коллективно — в ходе неформальных экс-
пертных обсуждений. А распространение в обществе но-
вые идеи получат лишь после того, как политические ли-
деры, осознав серьезность тех или иных глобальных про-
блем и собственное невежество, обратятся за советом к
специалистам. Таким образом, выработка новых идей за-
висит не от организационного строения политических пар-
тий, а от способностей и креативности экспертов, равно
как и от ответственности политиков и их способности вос-
принять эти новые идеи, а затем использовать партии как
инструмент для их проведения в жизнь.

Вышеизложенное открывает еще один перспективный
путь к возрождению партий: избрание на пост президента
по-настоящему компетентных деятелей, стремящихся бо-
лее эффективно контролировать политический процесс,
опираясь именно на партии. Будущая судьба партий зави-
сит, стало быть, от способности и желания президентов
опираться на партии при осуществлении новых программ.
В самом деле, партии в состоянии преодолеть разобщен-
ность между органами власти в Вашингтоне и обеспечить
массовую поддержку этим программам. Для того чтобы
править по-настоящему эффективно, сильному президен-

396

ту нужна сильная партия в качестве инструмента управле-
ния. Это и есть та Нелегкая функция, которую партия мо-
жет выполнять в наше время.

Воздержимся от прогнозов по поводу будущих струк-
турных реформ наших партий. Видимо, названия их оста-
нутся прежними, а структура будет изменена в соответст-
вии с новыми потребностями. Сила американской демок-
ратии в ее способности к адаптации. Наша демократия
развивалась в самых различных социально-экономических
условиях — и в бескрайних сельских просторах XVIII в.,
и в каменных джунглях современных городов. Совершен-
ствование средств массовой информации незамедлитель-
но находило отражение в демократических институтах.
Американская демократия в процессе своего развития
приспособилась и к бульварной прессе, и к телеграфу, и
к радио, и к кино. Вне всякого сомнения, она в конце
концов оседлает и телевидение, и микропроцессоры.

Электронная техника оказывает определенное влияние
на настоящее, но отнюдь не предопределяет будущего.
Авторитарные государства используют достижения элек-
троники для манипулирования общественным мнением и
контроля над ним. В демократической стране этот вопрос
пока остается открытым. Новые средства массовой ин-
формации можно использовать для достижения полярно
противоположных целей: пропагандировать иерархиче-
ское подчинение или, напротив, равноправие граждан;
способствовать централизации или децентрализации поли-
тической власти; содействовать укреплению или ослабле-
нию контроля над средствами информации; погружать об-
щество в апатию или стимулировать политическую актив-
ность; вторгаться в личную жизнь или отстаивать ее не-
прикосновенность, искажать или разъяснять истинный
смысл политических процессов; укреплять представитель-
ную демократию или подрывать ее. Демократическое об-
щество само должно сделать выбор. Так или иначе, до сих
пор достижения электронного века не подорвали веру
американцев в основные ценности демократии — личную
свободу и конституционное государство — и не заблоки-
ровали усовершенствование управленческих структур.

Наша национальная страсть к политическому экспери-
ментированию, угасшая было в 80-е годы, непременно
оживет на новом этапе политического процесса. «Стрем-

397

ление к действенной политической системе, — писал Ген-
ри Адаме, — было и должно остаться сутью политической
жизни. Это необходимо обществу. Всякий раз, когда об-
щество отвергало старые моральные нормы и в результате
политический механизм начинал давать сбои, на смену
приходили новые нормы»41. Именно эта проблема стоит
перед американским обществом в наши дни: государствен-
ным деятелям предстоит разработать новую систему мо-
ральных приоритетов, создать новые политические меха-
низмы и выдвинуть новые идеи. Ясно одно: никакие орга-
низационные реформы партий и никакие попытки волюн-
таристского возврата к прошлому не сделают нашу поли-
тическую систему более эффективной. Политика в конеч-
ном счете — это искусство решения проблем, стоящих
перед обществом. Только при таком понимании можно до-
биться нужных результатов политическим путем.