Микалоюс-Константинас Чюрленис
| Вид материала | Документы |
Микалоюс-Константинас Чюрленис
Автор: Алла Кострыкина
Стиль&ДОМ №5/2004
Поведать, воссоздать на бумаге жизнь человеческую -нереально. Творчество - визитная карточка того, кто был - визитная карточка для тех, кто остался. Порой осмыслить, принять все, что подарил потомкам гений, по меркам и законам, подчиняющимся только Вселенной, невозможно, находясь рядом с ним. Осмысление, как и признание, приходит спустя многие-многие годы, а иногда – столетия
Феномен Микалоюса-Константинаса Чюрлениса по сей день остается загадкой. На морском берегу бесконечных миров встречаются дети. Они строят себе домики из песка и играют пустыми раковинами. Из увядших листьев делают себе ладьи и, улыбаясь, пускают их. Они не умеют плавать, не умеют закидывать сети, не умеют пока еще врать, не ищут сокровищ... Они - дети. Микалоюс-Константинас Чюрленис (1875-1911) всю свою жизнь посвятил Красоте и сохранил детское восприятие Красоты и Жизни. Он состоялся как музыкант, педагог, художник, публицист, композитор, как мера всему - Человек. Он родом из Детства. Круг его интересов необъятен: философия, древняя история, математика, космология, естественные науки... Он изучал контрапункт и композицию, инструментовку и одновременно обучался игре на различных музыкальных инструментах, посещал лекции по психологии, изучил все виды чистого и прикладного искусства - от живописи, скульптуры до проектов декораций, перспективного чертежа, оформления книг и керамики. К чему прикасался, во всем был неповторимым. оригинальным, непревзойденным. Моральная максима искренности и откровенности людских отношений всецело охватила все его творчество. "Художник обязан дать наилучшее, на что он способен, даже если его не понимают. Никакой критик мне не скажет того, что я сам себе могу сказать», - писал он в письме разделившей с ним и взлеты, и невзгоды.
22 сентября в 1875-м в семье Варенского органиста Константинаса Чюрлениса родился первенец, которого крестили двойным именем Микалоюс-Константинас...
В тяжелую, смутную для Литвы пору родился человек, давший исключительный толчок развитию ее национальной культуры в целом, создал ценности, имеющие международное, историческое, общечеловеческое эстетическое значение.
На живописном берегу Немана, в заповедной курортной местности Друскининкай, маленький Кастукас - так его звали односельчане - черпал первые глотки любви и вдохновения. Переезд семьи из Варены, местечка на юге Литвы, в Друскининкай не решил материальных проблем, но расширил круг знакомств. Отец, обремененный многочисленным семейством, еле сводил концы с концами. На талантливого. любознательного, одаренного мальчика обратили внимание добросердечные богатые дамы. Они стали давать уроки игры на фортепиано, поддерживать материально семью. Сын органиста, немного умевший играть и импровизировать на рояле, подросток с недюжинными способностями, подружился с варшавским врачом Юзефом Марковичем, отдыхавшем на курорте и принявшем потом участие в судьбе паренька. При его посредничестве начинающий музыкант попадает в оркестровую школу в Плунге, где жил Михаил Огиньский, внук знаменитого политика, дипломата, создателя полонезов- Князь Михаил - меломан, известный своей благотворительной деятельностью, был благосклонен к литовскому движению. Он выделил среди воспитанников школы юного Чюрлениса, оказав материальную поддержку для учебы в Варшавском музыкальном институте.
1894-й - начало варшавского периода, стремительного и знакового. В 1897-м будущий пианист знакомится с Эугениушем Моравским, впоследствии видным польским композитором и ректором Варшавской консерватории. Знакомство переросло в многолетнюю мужскую дружбу. В это же время к Микалоюсу пришла первая большая любовь к сестре Моравского Марии. Это чувство озаряло жизнь юноши в чужом городе, было животворящим источником светлых дум и романтических переживаний. "Мы часто встречались, - делится воспоминаниями о Чюрленисе Мария Моравская-Мацеевская в письме от 30 марта 1966-го, адресованном В.Ландсбергису. - Однажды, когда встретились. начал падать мелкий, мглистый дождь, но нам не хотелось расставаться. Несколько лет тому назад я купила березу и велела садовнику посадить ее на могиле сестры Шопена, четырнадцатилетней девочки. Береза прекрасно разрослась. Повела туда Константина, стали мы под самой березой... Моросил мелкий дождь, с листьев капли, как слезы, падали на наши лица... Уже изрядно промокли, когда Константин, показывая рукой на небо, сказал: «Эти капли, падающие с неба на нас, - благословение, которое нам дано, мы это чувствуем, и в наших душах оно останется»".
Весною 1899-го, сдав заключительные экзамены по истории музыки и эстетике, получив высшую оценку по контрапункту, Чюрленис получает диплом композитора. В его арсенале уже много произведений, но первые творческие успехи совпали с кризисом, крахом в личной жизни. Отец Марии запретил дочери думать о совместной жизни с любимым, материально неустроенным молодым человеком: «Не позволю, чтобы моя дочь стирала белье где-нибудь на шестом этаже».
Микалоюсу 24 года. Он на пороге музыкальной и общей интеллектуальной зрелости. Но одиннадцати семестров в Варшавском музыкальном институте ему оказалось мало. В 1901 году мятежный «литовский медведь» (так звали его друзья, имея в виду происхождение) опять становится студентом, на сей раз - Лейпцигской консерватории. Жить приходилось впроголодь После смерти князя Михаила Огиньского перестали поступать деньги на обучение. За неуплату ученических взносов Чюрлениса временно исключили из числа учащихся. Осенью 1902-го молодой композитор возвращается в Варшаву, где начинает посещать рисовальную школу. Живопись становится отдушиной. Первые полтора года обучения были знаменательны тем, что каждую неделю устраивались смотры работ с присуждением поощрительных премий (всего несколько рублей). Чюрленис лидировал в области «чистой» композиции. Много внимания уделялось пейзажу. Каждое лето устраивались долгожданные, длительные пленэры. Это было дивное время поисков и размышлений.
Бурные события в мире в 1904 - 1905-х способствовали окончательному становлению его как гражданина. Всю свою яркую короткую жизнь он посвятил служению родному народу, любимой Литве. Осенью 1907-го он переселяется в Вильнюс. Начинается период особенной творческой и общественной активности. Становление Личности идет не годами, а месяцами. Тут же вспыхивает, зажигается (после горечи и неверия!) большая чувственная, слава Богу разделенная, любовь к молодой писательнице Софии Кимантайте. мечты и планы о совместном будущем. о труде во имя Родины и искусства. «Зосенька, единственная, сердечная детка моя! Ужасно много работы у нас впереди, и не представляешь, как я радуюсь этому. Действительно, как это чудесно – быть нужным людям и чувствовать свет в своих ладонях. Ты не представляешь, как я горд, что мы. Ты и я. находимся в положении, в котором можем кое-что дать людям!» - писал он возлюбленной. 1 января 1909-го в захолустном костеле в Жемайтии Софья и Микалоюс обменялись кольцами, а по окончании церемонии состоялся переезд супругов в северную российскую столицу.
В 33 года весь петербургский бомонд величал Маеstro Николаем Константиновичем. Было море восторгов по поводу его картин, музыкальных произведений. На концерте «Вечеров современной музыки» и в «Салоне» исполнялись фортепианные произведения... «Мелкая» критика откровенно издевалась над его творчеством. Зато Александр Бенуа высказался по поводу работ и характерной картины Rех так: «Главная ее прелесть, главная истина ее в нежных и печальных, но вовсе не приторных и не обыденных сочетаниях красок, в ритмических хороводах небесных светил, в таинственной красоте одновременного восхождения многих солнц, тянущегося сияющим ободом нал тоскливым закруглением земного шара. Я как-то сразу поверил ему, и, если люди осторожные (а их только теперь и встречаешь) мне скажут, что "рискую», я отвечу им: меня вопрос о риске совсем не интересует, да он и по существу не интересен. Важно быть тронутым и быть благодарным тому, кто тронул. Весь смысл искусства в этом».
Приспосабливаться к жестоким условиям выживания, которые диктовал каждый прожитый день, Чюрленис не хотел, не умел, ему мешала особенная этическая щепетильность. Обращение к коллегам с просьбами о работе, поиск учеников - все безуспешно. «Петербургские литовцы сами маловлиятельные, друзья по искусству предсказывают успех и улучшение жизненных условий в будущем, а сегодня все эти поиски знакомств, связей и возможных рекомендаций оставляют лишь осадок бессмысленности и унижения», - такая запись в дневнике сделана осенью 1909-го. А к концу этого тяжкого года начали покидать духовные силы. То было начало болезни, начало трагического ухода... Личные дела и заботы о литовской культуре, страстная любовь и тоска одинокого человека (супруга временно жила в Литве, так как была беременна), радость и надежда сквозят во всех письмах к жене. Письма Микалоюса к Софии - настоящие поэмы. Тоска по женской дружбе пронизывала его существо в годы, предшествовавшие страстной любви к той, о которой столько лет грезил и искал на своей дороге. Истоки его чувства были очень глубоки. Они ласково отражали все сущее в мире, природе, скрывая в своих тайниках грусть неизбежного расставания, тоску по непреходящему. Андерсеновская, неземная, сказочная любовь к ребенку, цветку, деревцу, ветке с весною набухающими почками соприкасались в его душе с давнишней грезой о Женщине, с ощущением беспредельности Вселенной и вечности Бытия.
«Сегодня не могу писать Тебе письмо. У меня очень тяжело на душе. Я похож на птицу, которую придавило бревно, однако живу, и крылья мои невредимы, только прикован я и очень усталый... Я собираюсь с силами и вырвусь на свободу. Крылья мои невредимы... Свет надо иметь с собою, в себе, чтобы осветил темноту для всех, стоящих на дороге, чтобы они, увидев свет, нашли его в себе и пошли бы своей дорогой, не стоя в темноте, как будто не ведая, куда им идти. Потому как буря таких легко уносит с собою и не видать им света, который заново прекрасен после бури. Свет перед бурей - буря, и после бури - свет, и так от начала времен... Не представляешь, Милая моя, как чудесно звучит слово "будущее»... Жизнь такая большая и страшная, и холодная, часто неумолимая, хотя и великолепная. А мы пойдем вместе, Зося, и небо будет низко и море мелко, если захотим, а захотим, будем разглядывать малые травушки или мелкие рыбки, жужжащие мушки, и везде, если захотим, великое светлое счастье будет с нами... Хотел бы переслать Тебе в этом письме все самые прекрасные мысли, которые, как стая чаек летают во мгле серебряного утра над светлой Балтикой. Хотел бы закутать Тебя в май наполненный ароматом цветов и тишиной, а под ноги Тебе разостлать самый прекрасный из ковров Махарани, сотканный из золотой паутины и хризантем, что белее снега, хотел бы, чтобы покоясь на нем, Ты слушала тишину... Хотел бы создать симфонию из шума волн, из таинственной речи столетнего леса, из мерцания звезд, из наших песенок и моей беспредельной тоски. Хотел бы подняться на высочайшие вершины, недоступные для смертных». - писал Микалоюс, работая над симфонической поэмой «Море».
Судьба не смотрела безучастно на восхождение композитора («Это новый духовный континент», - так сказал о Чюрленисе Ромен Роллан
а постоянно испытывала и подбрасывала горсти терниев. Ни одно из симфонических произведений было исполнено при жизни автора. Поэма «Море» - жизнь во всех проявлениях. Темы сталкиваются густыми канонами, образуя драматическую кульминацию, которая внезапно обрывается тихим испугом тремоло; в образовавшейся пустоте – холод; предельно низко звучат флейты, гобои и трубы сдавлено интонируют безжизненный роковой мотив надвигающейся бури... Выразительный эффект этой «последней попытки» утверждения радости, резкого столкновения основных тем и оцепенения перед новой, еще большей бездной - одно из прекраснейших решений музыкальной формы.
Писать о музыке накладно. Ею надо жить. ее надо слушать, но важно слышать ее внутри себя. История «этого шедевра» так же уникальна, как и история жизни создателя поэмы. Премьера состоялась... И была приурочена к 25-й годовщине ... смерти Чюрлениса. К работе над произведением Микалоюс приступил в декабре 1903-го, а закончил лишь в 1907-м! Поэма «Море» (длительность звучания почти 30 минут) написана для органа и большого симфонического оркестра. Партитура была издана лишь в 1965-м в Ленинграде.
Музыка поэмы обнажает, обнаруживает черты космического мироощущения. "Было в нем нечто поистине природно-вдохновенное... Сразу Чюрленис дал свой стиль, свою концепцию построения и гармоническое соответствие. Это было его искусство. Была его сфера. Иначе он не мог мыслить и творить. Он был не новатор, но новый. Такого самородка следовало бы поддерживать всеми силами. А между тем, происходило как раз обратное», - вспоминал Николай Рерих.
Ранней весной, от простуды, полученной во время прогулки, организм, истощенный, опустошенный лишениями и нищетой, отказался жить.
10 апреля 1911-го в 9 часов вечера закончились страдания гения, предтечи Чюрлениса.
У ложа умирающего находились две женщины - жена София и Мария – любовь юности и молодости. Похороны состоялись в Вильнюсе.
Те. кто любили его, прощались с Человеком, который своей Стране и своим Соотечественникам, всему миру поведал, возвестил красоту пробуждающейся в них весны, покинул всех - весной. Смерть - как страшно и неприятно, но, к сожалению, чаше складывается именно так - вызывает настоящий порыв благодарных усилий живущих.
Собственное призвание Чюрленис пытался выразить подчас с помощью обобщения литературного образа. «Могучее море. Велико, беспредельно, безмерно, твое бытие бесконечно... Кто бы осмелился пойти против моря? И шел из моря ответ: «То ветер...» Ничтожный ветер, кратковременное бытие, ветер - бездомный бродяга, чахлый, бесцветный, воющий, бежит без цели. уничтожая леса, раздувая пожары, валя старые кладбищенские кресты, терзая бедные лачуги... Ты пенишься, великое море! Неужели тебе не жалко деятельных твоих волн? Придет время, и опять останется немного пены и ничего больше».
Его думы о «простейшем» подобны откровениям... Трудно вообразить, представить себе возможности этого Человека, его дальнейшую эволюцию, если бы не смерть на 36-м году жизни. Он подарил нам страну Чистоты, Любви и Гармонии, пригласил посетить ее, стать почетными жителями. Как важно, чтобы каждый, придя в этот странный, непостижимый,. необыкновенный хрупкий мир, захотел отыскать ответ на вопрос: «Во имя Чего и Кого он есть?». И нашел ответ, чтобы отыскал свой заветный листочек, запомнил кучку облаков на скучном небе, сохранил в памяти вкус и запах дождя и хлеба, а еще - передал пожелание Чюрлениса: «Любовь - это сильные белые крылья. Любовь - это дорога к солнцу, мощенная острыми алмазами, по которым должно идти босиком. Любовь - это старая песенка».
Услышьте, найдите, поверьте…