Звездные войны dark Lord: The Rise of Darth Vader Темный повелитель: Становление Дарта Вейдера Джеймс Лусено
| Вид материала | Документы |
- Родной мир: Иридония Раса, 236.3kb.
- Название проекта "Звездные войны" было гораздо ближе к действительности, чем кто-либо, 249.47kb.
- Джеймс Линкольн Коллиер Становление джаза Аннотация книга, 6453.14kb.
- Джеймс Мортон Шпионы Первой мировой войны Оригинал, 3101.44kb.
- Джеймс трефил, 41001.36kb.
- Джеймс А. Дискретная математика и комбинаторика [Текст] / Джеймс А. Андерсон, 42.79kb.
- Д. А. Ефимова библейские мотивы и образы в романе уильяма голдинга «повелитель мух», 77.28kb.
- Джеймс блиш города в полете 1-4 триумф времени вернись домой, землянин жизнь ради звезд, 10495.38kb.
- Предпосылки и экономические последствия второй мировой войны предпосылки, 136.67kb.
- Джеймс Х. Бреннан оккультный рейх, 1784.91kb.
Глава 29
Должно быть, именно потому, что Алдераан столь чарующе смотрелся из космоса, он уже долгие века наслаждался миром и процветанием.
Даже в глубине пьянящей атмосферы, у самых синих морей и зеленых равнин вид оставался необыкновенным. Сосед Корусканта по Центральным мирам был настоящей жемчужиной.
Ощущение мира и спокойствия пропадало лишь у самой поверхности, ближе к оживленным улицам города-острова Алдеры, да и то лишь потому, что за сохранение этого мира приходилось платить терпимостью к любым проявлениям свободомыслия, какие только существовали в этой галактике.
Бейл Органа прекрасно все это понимал – как, впрочем, и все его предшественники по галактическому Сенату. Но его жалость по отношению к собравшимся в этот день на узких улочках Алдеры была отнюдь не данью высокого происхождения: он и в самом деле разделял тревоги демонстрантов и сочувствовал их положению. Как многие утверждали, если бы не гены, Бейл вполне мог бы стать джедаем. И действительно, большую часть взрослой жизни он считался человеком, на которого Орден в любой момент мог положиться.
Он стоял прямо на виду у толпы, на балконе королевского дворца в сердце Алдеры, которая в свою очередь лежала в низине меж высокими горами, чьи отлогие вершины поблескивали шапками свежевыпавшего снега. Площадь под балконом была заполнена сотнями тысяч демонстрантов в ярких одеждах – беженцев, представителей бессчетного множества народов, вынужденных бросить родные дома в тот день, когда их захлестнула война. Многие из них гостили на Алдераане, любезно предоставившем кров, с первых же дней сепаратистского наступления; другие прибыли на планету совсем недавно, чтобы оказать беженцам всевозможную поддержку. Теперь, когда война окончилась, почти все они стремились вернуться в родные звездные системы, зажить старой жизнью, воссоединиться с членами своих семей, которых разбросало по галактике.
А Империя, судя по всему, делала все возможное, чтобы расстроить их планы.
Тысячи и тысячи существ двигались маршем протеста мимо высокого балкона Бейла, вдоль белых дворцовых стен и зеркальных водоемов, которые когда-то давным-давно представляли собой оборонительные рвы. Тут и там мелькали плакаты и голотранспаранты, зажатые в руках, клешнях и щупальцах.
МАРИОНЕТКА ПАЛПАТИНА! гласил один из лозунгов.
НЕТ – НАЛОГУ! говорилось во втором.
ДОЛОЙ ИМПЕРИАЛИЗАЦИЮ! гласил третий.
В первом лозунге имелся в виду местный региональный губернатор, выдавший директиву, согласно которой всем беженцам из бывших миров Конфедерации для получения транзитных документов было необходимо пройти ряд тщательных проверок.
Под "налогом" подразумевалась плата, взимаемая со всех, кто желал отправиться в одну из отдаленных систем.
Третий лозунг, весьма распространенный в последние дни, призывал народы протестовать против попыток императора подчинить все планетарные системы галактики – автономные и прочие – безраздельной власти Корусканта.
Хотя гневные лозунги большей частью обходили стороной алдераанское правительство или королеву Брею – жену Бейла – многие в толпе посматривали на сенатора в надежде, что тот заступится за них перед Палпатином. Алдераан был избран местом проведения демонстрации после того, как организаторы отказались от идеи устроить пикет прямо в столице – под бдительным надзором штурмовиков. Воспоминания о пылающем Храме джедаев были еще свежи в памяти миллионов.
В любом случае, демонстрации протеста не являлись для Алдераана чем-то новым. Жители планеты прославились на всю галактику своими миссиями милосердия, оказывая всяческую поддержку притесняемым народам. Что более важно, Алдераан в течение всей войны слыл рассадником политических распрей, а наиболее ярыми активистами являлись "последователи Коллуса" из Университета Алдеры – организация, названная в честь прославленного алдераанского философа.
Из-за того, что родной мир Бейла был излишне политизирован, сенатор был вынужден вести себя весьма осмотрительно, находясь в галактической столице – где он когда-то слыл защитником притесненных народов и являлся одним из ключевых членов Комитета Лоялистов – тех, кто сохранял верность конституции и Республике в ее исходном состоянии.
Бейл был весьма здравомыслящей фигурой – одним из горстки сенаторов, мучимых дилеммой, как сохранить верность канцлеру, но не оступиться от борьбы за свои идеалы; и он довольно быстро понял, что без прений перемен не добиться. Как результат, он то и дело полемизировал с Верховным канцлером – на заседаниях Сената или приватно в канцлерском кабинете – по вопросам, затрагивающим неуклонный рост полномочий Палпатина и столь же неуклонное сокращение числа личностных свобод.
И лишь когда в Войне клонов случилась внезапная и довольно шокирующая развязка, Бейл наконец осознал: все то, что он принимал за политическое маневрирование Палпатина, в действительности являлось вдохновенной махинацией – злодейской интригой, призванной оттянуть конец войны и настолько измотать джедаев, чтобы те сами потребовали от него прекратить боевые действия сразу после известия о гибели графа Дуку и генерала Гривуса. Теперь Палпатин мог не просто объявить их предателями Республики, но и возложить на них вину за разжигание конфликта и преследование собственных корыстных целей – тем самым приговорив к высшей мере наказания.
С тех самых пор Бейл Органа был вынужден вести на Корусканте – в Центре Империи – куда более рискованную игру, чем раньше. Теперь-то он понимал, каким опасным противником является Палпатин на самом деле, – многие даже и представить не могли, насколько опасным. И хотя сенаторы Мон Мотма и Гарм Бел Иблис ждали, что он присоединится к их попыткам сформировать тайное движение сопротивления, одно обстоятельство заставляло Бейла держаться тише воды, ниже травы, и быть преданным Палпатину как никогда.
Этим обстоятельством была Лея. И страхи Бейла за ее сохранность только усилились, когда он наткнулся на Корусканте на Дарта Вейдера.
Об этой встрече Бейл рассказал лишь Реймусу Антиллесу, капитану своего консульского корабля "Тантив IV". Антиллесу были вверены во владение дроиды Энакина – протокольный Ц-3ПО и астромех Р2-Д2. Первый из них предварительно подвергся чистке памяти, дабы сохранить в тайне истинное происхождение близнецов Скайуокеров.
Оба, Бейл и Реймус, задавались одним и тем же вопросом: неужели Вейдер и в самом деле Энакин Скайуокер?
Исходя из рассказов Оби-Вана о событиях на Мустафаре, Энакин просто не мог выжить. Но, возможно, Кеноби недооценил бывшего ученика. Энакин не имел равных во владении Силой: возможно, это помогло ему уцелеть?
И что тогда: неужели Бейл растит ребенка, отец которого до сих пор жив?
И какие здесь могут быть альтернативы? Что Палпатин – то есть Сидиус – нашел себе какого-то нового ученика и тоже нарек его Дартом Вейдером? Что чудовище, которое Бейл видел на посадочной платформе, – лишь дроид, выстроенный на останках Энакина, наподобие того же генерала Гривуса?
Но если так, стали бы штурмовики вроде Аппо столь беспрекословно внимать распоряжениям этого существа, пусть даже Сидиус выдал им прямой приказ?
Вопросы без ответов продолжали терзать Бейла, и события этого дня – пикеты у дворца – лишь усугубляли его теперешнее положение, представляя сенатора на Корусканте в не слишком выгодном свете и усиливая его беспокойство за безопасность Леи.
Даже без посторонней помощи Палпатин был в состоянии смять любого, кто рискнул бы встать у него на пути. И тем не менее, он продолжал перекладывать грязную работу на плечи других, не желая пятнать свой образ великодушного диктатора. Чтобы издавать наиболее жесткие директивы, у него имелись региональные губернаторы, а чтобы приводить эти директивы в исполнение – штурмовики.
Организаторы пикета заверили Бейла, что демонстрация будет исключительно мирной, и все же он подозревал, что Палпатин не преминет внедрить в толпу шпионов и профессиональных агитаторов. Массовые беспорядки стали бы отличным предлогом для ареста всех диссидентов и предполагаемых смутьянов и издания новых указов, от которых путь беженцев домой стал бы еще более тернистым.
При таком масштабном притоке кораблей с близлежащих миров было просто невозможно отследить всех потенциальных имперских агентов и провокаторов. А даже если бы и существовал способ выявить их в толпе, Бейл не мог ограничить перемещение кораблей во внутрисистемном пространстве. Этим он бы не только сыграл на руку Палпатину, но и отдалил от себя беженцев и их пылких сторонников, которые воспринимали Алдераан как последний оплот свободы.
До сей поры алдераанские органы правопорядка достаточно неплохо управлялись с демонстрацией, удерживая ее в пределах обозначенной территории перед королевским дворцом. Сам дворец был оцеплен отрядами королевской гвардии, а небеса патрулировали полицейские скиммеры и аэромобили наблюдения, задачей которых было ни на секунду не выпускать ситуацию из-под контроля. Согласно распоряжениям Бейла крайние меры могли быть предприняты только в исключительных случаях.
Пока сенатор стоял, склонившись над краем балкона, снизу на него кричали, гудели и размахивали кулаками. Бейл пригладил ладонью подбородок, надеясь, что Сила не оставит его в этот нелегкий день.
– Сенатор! – послышался голос откуда-то сзади.
Повернувшись, Бейл узрел капитана Антиллеса, спешившего к нему со стороны дверей из Большога Зала для Аудиенций. Антиллеса сопровождали две помощницы Бейла, Шелтэй Ритрак и Селена Алдрит.
Антиллес привлек внимание Бейла к ближайшему голопроектору.
– Вам это совсем не понравится, – без преамбул заговорил капитан консульского корабля.
В синем поле проектора высветилось изображение гигантского крейсера.
Бейл в замешательстве поморщился.
– Звездный разрушитель типа "император", – пояснил Антиллес. – Свеженький, только-только со стапелей. Пристроился на стационарной орбите у Алдеры.
– Это возмутительно, – воскликнула Селена Алдрит. – Даже Палпатин не посмел бы вмешаться в наши внутренние дела.
– Не глупи, – осек ее Бейл. – Палпатин волен делать все, что ему вздумается. – Он повернулся к Антиллесу. – Свяжитесь с кораблем.
Со всех сторон к балкону стекались высокопоставленные алдераанские чиновники, желавшие поглазеть на голограмму.
Не успел Антиллес достать комлинк, как картинка над голопроектором погасла, сменившись сухенькой, гладко выбритой физиономией Сейт Пестажа, одной из наиболее крупных фигур в штате Палпатина.
– Сенатор Органа, – сказал Пестаж. – Надеюсь, вы ответите на вызов.
Из всех приспешников Палпатина, Пестаж был ненавистен Бейлу едва ли не более всего. Откровенный бандит, не признающий процессов законотворчества, Пестаж по сути не имел права говорить с ним с позиции власти. Но он являлся одним из ключевых советников Палпатина, причем еще с той самой поры, когда будущий канцлер прибыл на Корускант с Набу в качестве сенатора от этой планеты.
Бейл передвинулся на передающую решетку голопроектора и знаком приказал Антиллесу открыть канал связи.
– Ах вот вы где, – протянул Пестаж. – Сенатор, вы предоставите нашему челноку разрешение на посадку?
– Как это на вас непохоже, Сейт, столь любезно предупреждать нас о своем визите. Что привело вас в эту часть Центральных миров, да еще, ни больше, ни меньше, как на звездном разрушителе?
Пестаж улыбнулся, не размыкая губ:
– Сенатор, на борту "Вымогателя" я лишь пассажир. Что касается нашего дела... Разрешите сперва поведать, с каким восхищением я наблюдал сегодня голорепортажи о вашем... политическом съезде.
– Это мирная демонстрация, Сейт, – огрызнулся Бейл. – Таковой она и останется, если только ваши провокаторы не приложат чрезмерных усилий.
На лице Пестажа застыла гримаса удивления:
– Мои провокаторы? Вы это несерьезно.
– Никогда не был более серьезен. Но не пора ли вернуться к объяснению причин для столь неожиданного визита?
Пестаж прикусил нижнюю губу:
– Думаю, сенатор, с моей стороны было бы более благоразумным оставить эту часть объяснения императорскому эмиссару.
Бейл подбоченился:
– Прежде это была ваша должность, Сейт.
– Прежде, но не теперь, сенатор, – проронил Сейт. – Теперь у меня новый господин.
– И о ком же речь?
– О, вы еще не имели удовольствия встречаться с ним лично. Его имя Дарт Вейдер.
Кровь в жилах Органы застыла. Стараясь не встречаться взглядом с Антиллесом, он спросил:
– Дарт Вейдер? Что это – имя? – Голос сенатора оставался ровным, ничем не выдавая внутреннего страха.
Пестаж вновь улыбнулся:
– Ну, что-то вроде имени с титулом. – Его улыбка исчезла. – Но не вздумайте совершить ошибку, сенатор. Повелитель Вейдер будет говорить от имени императора. Имейте это в виду.
– И этот Дарт Вейдер прибудет прямо сюда, во дворец? – невозмутимо поинтересовался Бейл.
– Наш челнок сядет с минуты на минуту – при условии, разумеется, что мы получим разрешение на посадку.
Бейл кивнул голоизображению:
– Я лично прослежу за тем, чтобы вам передали вектор снижения и координаты посадочной зоны.
Образ Пестажа едва успел раствориться, а Бейл уже бешено жал кнопки ручного комлинка. Когда на вызов наконец отозвался женский голос, Бейл произнес:
– Где Брея и Лея?
– Полагаю, на пути к вам, господин Органа, – доложила служанка королевы.
– Не знаешь, с собой ли у Бреи комлинк?
– Думаю, что нет, господин.
– Спасибо. – Бейл обрубил связь и обернулся к помощницам. – Разыщите королеву. Она должна быть где-то в центральном жилом комплексе. Скажите ей, чтоб не покидала своих комнат ни при каких обстоятельствах. И пусть свяжется со мной при первой же возможности. Вам понятно?
Дружно кивнув, Ритрак и Алдрит поспешили прочь с балкона.
Бейл повернулся к Антиллесу. Глаза сенатора от волнения покраснели:
– Где сейчас дроиды? На "Тантиве" или на планете?
– На планете, – выдохнул Антиллес. – Где-то во дворце или снаружи.
Бейл сжал губы:
– Немедленно их разыщите. И держите подальше от посторонних глаз.