К истории развития морского права в Прибалтике

(Покровский И. Ф., Овлащенко А. В.) ("Транспортное право", 2005, N 3) Текст документа

К ИСТОРИИ РАЗВИТИЯ МОРСКОГО ПРАВА В ПРИБАЛТИКЕ

И. Ф. ПОКРОВСКИЙ, А. В. ОВЛАЩЕНКО

Покровский И. Ф., доктор юридических наук, профессор.

Овлащенко А. В., магистр, лектор Балтийского русского института (г. Рига).

Исследование вопросов, связанных с правовым режимом морских пространств Латвии, а также рассмотрение проблем современных межгосударственных морских отношений стран Балтии невозможны без историко-правового анализа отдельных этапов военно-политического, социально-экономического и организационно-хозяйственного развития прибалтийских государств. Первые письменные упоминания о Балтийском море встречаются в источниках, составленных еще до Рождества Христова. Именно об этом море упоминает древнегреческий мореплаватель Питеас (IV в. до Р. Х.). Одной из первых карт мира, где Балтийское море было обозначено как отдельное, была карта П. Висконте (около 1320 г.). Арабский исследователь Бируни (973 - 1048 гг.) называл Балтийское море Варракским морем (Bena Varank). Немецкий летописец Адам Бременский в 1070 г. в своем труде называет Балтийское море Mare Balticum. В древнерусских летописях Балтийское море именуют Варяжским морем (причем это название сохранялось в российских документах и на картах до времен Петра I), поляки Немецким морем, а норманны называли его Восточным морем (Ostsee, Osterso, Ostersjon) <*>. В первом опубликованном на латышском языке географическом атласе (1861 г.) <**> Балтийское море также называется Austruma jura (Восточное море) или Balta jura (Белое море). Вообще исторических источников о периоде до Х в. мало, целый ряд выводов носят гипотетичный характер, но и они свидетельствуют о том, что обитатели восточного побережья Балтийского моря занимались мореходством <***>. -------------------------------- <*> См.: Бергхольцас И. Балтия. Социально-экономическое развитие, мореходство и международное частное морское право. Учебное пособие в двух частях. Ч. 1. Рига: БРИ, 2001. С. 68 - 69. Название "Ostsee" ("Восточное море") сохраняется на немецких картах до сих пор. (См.: Беренбейм Д. Я., Литвин В. М. История ранних этапов картографирования Балтийского моря // Известия Русского географического общества. 1994. Т. 126. Вып. 6. С. 59.) <**> Latvija kartcs un plвnos (izdevumi lоdz 1944. g.): Bibliogrвfiskas rвdоtвjs / Sast. A. Zвlоte. Rоga: Latvijas N acionвlв Bibliotska, Kartogrвfisko izdevumu nodaia, 1998. <***> Latvijas jurniecоbas vзsture. 1850 - 1950. R.: Preses nams, 1998.315.lpp.

В начале XIII в. на территории теперешней Латвии практически сформировалось феодальное общество с элементами патриархального рабства и пережитками первобытного строя. Несколько ранее под непосредственным влиянием Древней Руси уже находились первые государствоподобные образования - Ерсика, Кокнесе, Талава и Атзеле (XII в.). С установлением христианства на Руси Православная церковь стала распространять свое влияние и на территорию Латвии, особенно на ее восточную часть. Об этом свидетельствуют, в частности, немецкие письменные источники. Русская православная церковь начала распространять христианство в Прибалтике до прихода немецких крестоносцев, которые являлись выразителями интересов прежде всего Римско-католической церкви. Православная церковь способствовала распространению в Прибалтике культуры и письменности. Как отмечал профессор В. Калнынь, балтами (еще до появления рыцарей-завоевателей) были заимствованы многие нормы Русской правды, одного из важнейших и старейших правовых документов Древней Руси <*>. И только во второй половине XII в. у латвийских берегов появились немецкие суда с целью окончательно укрепиться здесь <**>. Отсутствие у самих прибалтийских народов сильных государственных образований создавало чрезвычайно благоприятную обстановку для экспансии (инвазии; лат. invasio - вторжение, нападение) немецких рыцарей в Прибалтику. -------------------------------- <*> См.: Калнынь В. Очерки истории государства и права Латвии в XI - XIX веках. Эпоха феодализма и домонополистического капитализма. Рига: Звайгзне, 1980. С. 16. <**> См.: Бергхольцас И. Морское законодательство Латвии в XIII - XVII вв. и его роль в развитии морской торговли и судоходства / В сб. тез. 5-го Международного семинара "Балтийское море: вчера, сегодня, завтра". Рига, Юрмала, Вентспилс, 2001. С. 168; Бергхольцас И. Морское право в Латвии и Литве (1918 - 1940) / В сб. тез. 4-го Международного семинара "Балтийское море: вчера, сегодня, завтра". Рига, 1995. С. 7.

Одним из главных факторов дальнейшего становления и развития торгового и морского законодательства был водный путь по Даугаве, Гауе и другим рекам, по которым могла осуществляться связь с целым рядом русских городов. Кроме того, воспользовавшись далее волжским и днепровским торговыми путями, ведущими в сторону Черного моря, можно было достигнуть Средиземного моря, где в то время процветала международная торговля. О важной роли Балтийского моря в жизни всех прибалтийских государств свидетельствуют многие записи, хроники и другие источники, дошедшие до наших дней. Значение Балтийского моря для стран Северной и Восточной Европы объясняется прежде всего его географическим положением. С древних времен побережье Балтийского моря являлось объектом военно-политической и экономической экспансии. На протяжении веков многие прибалтийские государства и ряд других - не региональных стран вели здесь борьбу за доминирующее положение. Россия на определенном этапе своей истории не имела еще выхода в океаны, не располагала флотом и поэтому не могла участвовать в разделе мира <*>. Но, безусловно, нуждалась в морских пространствах. Россия не могла смириться с изоляцией от моря и непрерывно вела борьбу за выходы на побережья <**>. -------------------------------- <*> Подробнее см.: Кожевников Ф. И. Русское государство и международное право (до ХХ века). М.: Госюриздат, 1947. С. 149 - 160; см. также: Саваськов П. В. Некоторые проблемы международного морского права в практике русского государства (X - XIX вв.). Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1974. <**> См.: Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. Ростов-на-Дону: Изд-во "Феникс", 1995. С. 239 - 241; Саваськов П. В. Нормы международного морского права в договорах Древнерусского государства, заключенных с Византией в Х веке // Вестник МГУ. Серия 12. Право. 1973. N 4. С. 77 - 78.

Как замечал Г. В. Форстен, "Грозный (русский царь. - А. О.) стремился к морю, но не ради страсти к территориальному расширению, а убежденный в необходимости иметь прямые, непосредственные сношения с Европой" <*>. Ливонская война (1558 - 1583 гг.) за выход России к Балтийскому морю носила вынужденный характер и преследовала цель обеспечить развитие нормальных торговых отношений с европейскими странами, чему активно препятствовали Польша, Литва и Швеция. С середины XVII в. и до начала XIX в. из-за господства на Балтийском море между Россией и Швецией неоднократно вспыхивали войны, организовывались военные походы (1655 - 1658 гг., 1700 - 1721 гг., 1741 - 1743 гг., 1788 - 1790 гг., 1808 - 1809 гг.). -------------------------------- <*> Форстен Г. В. Балтийский вопрос в XVI и XVII столетиях // Журнал Министерства народного просвещения. 1892. Сентябрь. С. 91.

Швеция, которая возобновила прерванную в XIV в. завоевательную политику, начиная с первой половины XVII в. в результате ряда крупных военных успехов становится сильной морской державой. Швеция в течение достаточно длительного времени господствовала в Балтийском море, но после Полтавской битвы, а затем и Ништадтского мира вопрос о "великодержавности" Швеции был окончательно решен. Как отмечал профессор И. Бергхольцас, "ведущим фактором" в международных отношениях Балтийского региона становится Россия <*>. -------------------------------- <*> См.: Бергхольцас И. Балтия. Социально-экономическое развитие, мореходство и международное частное морское право. Учебное пособие в двух частях. Ч. 1. Рига: БРИ, 2001. С. 18.

"Геополитическая проблема Балтики, - считает, в свою очередь, С. Н. Бабурин, - была решена Петром I, который во время Северной войны (1700 - 1721 гг.) закрепился на Балтийском побережье" <*>. В дальнейшем Россия, ставшая в результате победы в Северной войне новой европейской великой державой, постепенно расширяла свои морские границы на запад и юг" <**>. Возраставшее морское могущество России особенно проявилось в царствование императрицы Екатерины II <***>. -------------------------------- <*> Бабурин С. Н. Территория государства. Правовые и геополитические проблемы. М.: Изд-во МГУ, 1997. С. 144. <**> См. подробнее: Военно-морская идея России: Духовное наследие Императорского флота. М.: Вече, 1999. С. 426 и далее. <*> См.: Морское дело прежде и теперь / Под ред. Н. А. Майкова. СПб., 1902. С. 30.

Тем непонятнее выглядят доводы ряда авторов, в частности С. Переслегина, о том, что "ни Россия, ни Советский Союз никогда не имели экономических и географических (sic! - А. О.) предпосылок для перехода к "океанской стратегии". И далее, что "единственные попытки (? - А. О.), предпринятые при Николае II, закончились национальной катастрофой" <*>. Безусловно признавая за каждым автором право на свое видение эпохи, тем не менее следует отметить недостаточную обоснованность подобных рассуждений, не учитывающих целый ряд исторических (и историко-правовых) фактов. Наоборот, политика "государства Российского всегда была политикой преимущественно морской" <**>, нацеленной на выход в океаны. -------------------------------- <*> Переслегин С. Законы геополитики // Классики геополитики, ХХ век. Сост. К. Королев. М.: ООО "Издательство АСТ", 2003. С. 713. <**> Смирнов М. Краткий очерк влияния морской силы на историю государства Российского // Военно-морская идея России: Духовное наследие Императорского флота. М.: Русский путь, 1999. С. 335; см. также: Мавродин В. В. Начало мореходства на Руси. Л.: Изд-во ЛГУ, 1949; Лебедев Д. М., Шумейко Г. К. Русское мореплавание до XVIII века // Русские мореплаватели. М.: Воениздат, 1953.

Вообще же в развитии и утверждении основных начал международного и международного морского права, связанных с территориями (морскими пространствами) и границами, Россия сыграла значительную роль. Еще в летописях неоднократно встречаются указания на уважение к чужой территории. Выдающийся государственный деятель, полководец, а также дальновидный политик и дипломат Древней Руси - Святой благоверный великий князь Александр Невский говорил: "Бог постави пределы языком и повеле жити, не преступая в чужую часть" <*>. В другой летописи указывалось, что "не добро бо есть преступати предела чужого" <**>. "Имеем и в нынешние веки, - писал значительно позднее М. В. Ломоносов, - злобную зависть... к похищению чужих владений... и ныне нередко почитается сильного оружие, вместо прав народных" <***>. -------------------------------- <*> Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. М., Л.: Изд-во АН СССР, 1950. С. 291. <**> Цит. по: Грабарь В. Э. Материалы к истории литературы международного права в России (1647 - 1917). М.: Изд-во АН СССР, 1958. С. 15. <***> Цит. по: Грабарь В. Э. Указ. соч. С. 16.

Еще более важным, как показал митрополит Иоанн (Снычев), является то, что реализация в истории русской государственности имперской идеи, которую обычно в западной историографии связывают с территориальной экспансией, как правило, была сопряжена с решением национально-освободительных задач: ликвидацией хазарского и ордынского ига, отпором немецко-шведско-польско-литовской интервенции, разгромом нашествий Наполеона и Гитлера. Митрополит Иоанн также отмечал, что на сегодняшний день Россия "отброшена в своем территориальном развитии на триста пятьдесят лет назад" <*>. -------------------------------- <*> Митрополит Иоанн (Снычев). Самодержавие Духа. Очерки русского самосознания. СПб.: Царское Дьло, 1995. С. 333.

Формы общественной жизни, географическое положение, исторический опыт - все эти факторы оказывали влияние на формирование в регионе Балтийского моря правовых систем, составной частью которых были нормы морского права. Развитие систем морского права в прибалтийских странах было связано прежде всего с развитием судоходства, морской торговли, рыболовства <*> и других видов морской деятельности. -------------------------------- <*> Рыболовство было широко распространено как в Балтийском море, так и во внутренних водоемах до того, как немцы вторглись в Балтию в XI в. (См.: Росс И. Рыболовство - древнейшее занятие жителей Латвии. В сб. тез. 1-го Международного научного семинара "Балтийское море: вчера, сегодня, завтра". Рига: Латвийский фонд "BALTICA", 1991. С. 69.) Конечно, основными занятиями древних народностей Латвии были земледелие и скотоводство, которые также развивались под сильным влиянием древнерусской (славянской) материальной культуры.

Древние балтийские мореходы - курши (curones), а также эсты строили морские суда уже в XI в. <*> и занимались не только морской торговлей, но и грабительскими походами в Скандинавию. Объектами такой их деятельности были суда Ганзейского союза, города и поселения на берегах Балтийского и Северного морей. -------------------------------- <*> Zalsters A. "Rigas kuga" vesturiska nozime. В сб. тез. 5-го Международного семинара "Балтийское море: вчера, сегодня, завтра". Рига, Юрмала, Вентспилс, 2001. С. 194 - 196; Caune A. Senie Rigas kugi // Latvijas Vestures Instituta Zurnals. 1995. N 1. 11 - 23 lpp.

Из разных источников известно, что курши вместе с эстами грабили Данию. В саге о книтлингах (XI в.) рассказывается о куршских пиратах, которые преследовали торговца Видгайлера, который укрылся от них в Гедебие. Следовательно, в этот период курши уже пиратствовали в датских водах <*>. Об участии балтийских народностей в морских грабежах свидетельствуют исторические источники Германии, Дании, Латвии и Эстонии. В 1187 г. эсты уничтожили город Ситгуна, на месте которого через чуть более полувека появился Стокгольм. Как свидетельствовал профессор И. Бергхольцас, балтийским пиратам "поставлены памятники" <**>. -------------------------------- <*> См.: Павуланс В. Исторические источники о мореходстве народностей Латвии. В сб. тез. 1-го Международного научного семинара "Балтийское море: вчера, сегодня, завтра". Рига: Латвийский фонд "BALTICA", 1991. С. 64. <**> Бергхольцас И. И. Морское право (публичное): Учебное пособие. Рига: JUMI, 1997. С. 165.

Если в XI в. морская торговля в Балтийском море была монополией датских и шведских купцов, то в XII в. она переходит к немцам. В конце XIII в. Рига, которой епископ Альберт предоставил права города, тождественные правам города Висби (о. Готланд) <*>, вступила в 1282 г. в Союз северо-немецких городов - Ганзу (Unio hanseatica). Ганза вытеснила из морской торговли датчан и шведов и играла в дальнейшем важную транзитную роль <**>. Ганзейский союз не имел первоначально общего флота. Тем не менее в XIV в. с началом расцвета союза флот появился и состоял почти из тысячи судов <***>. Союз опирался на помощь Ордена крестоносцев и Ливонского ордена. -------------------------------- <*> О позднем применении шведского права см.: Леэсмент Л. Об особенностях применения шведского права в Прибалтике в XVI - XVIII вв. / Проблемы истории государства и права Эстонской ССР. Материалы республиканской научной конференции 19 - 20 ноября 1968 г. Тарту, 1968. С. 3 - 5; см. также: Нольде А. Происхождение части текста действующих Свода гражданских узаконений губерний Прибалтийских. Таблица заимствований текста статей из литературы римского права и иноземных кодексов. СПб., 1912. <**> Wilson K. Chronicles of Three Free Cities (Hamburg, Bremen, Lubeck). L., N. Y., 1914. Р. 48. <***> См.: Игнатенко А. Правовой статус и историческая роль Ганзейского союза. В сб. тез. 5-го Международного семинара "Балтийское море: вчера, сегодня, завтра". Рига, Юрмала, Вентспилс, 2001. С. 206, 207.

Так, Таллин стал ганзейским городом в XIII в. и служил плацдармом для восточной экспансии Ганзы, а впоследствии выполнял роль посредника в торговле между городами Северной Европы и торговыми домами Новгорода. Прибалтийские города ввиду общности интересов образовали свой союз в рамках Ганзы. После упадка Ганзейского союза торговые пути из Западной Европы на Ближний Восток по-прежнему проходили по территории, на которой расположена современная Эстония. В отношении Новгорода старания ганзейцев вытеснить русских купцов из торговых районов Ганзы не удались. Как отмечает профессор А. Игнатенко, Новгород самостоятельно торговал с ближайшими балтийскими городами - Нарвой, Ревелем, Ригой, Выборгом и даже с Любеком и Стокгольмом. Западные ганзейцы также старались преградить путь нечленам Ганзы в Новгород <*>. По мнению А. Игнатенко, политическое значение Ганзы отразилось и в том, что этот союз преследовал в своей деятельности определенные социальные задачи. Причем задачи реакционного характера, поскольку политическое преобладание купеческого патрициата способствовало формированию в ганзейских городах олигархических режимов. -------------------------------- <*> См.: Клейненберг И. Э. К вопросу о существовании в Новгороде Великом X - XII вв. берегового права // Известия вузов. Правоведение. 1960. N 2. С. 158 - 161.

С XIV в. английский флот проникает во все моря Западной Европы, и в 1398 г. Ганзейский союз был лишен своих привилегий в Англии. Возрастает значение транзитной торговли Нидерландов. В конце XV в. русский царь Иван III, присоединив Новгород, изгнал оттуда ганзейских купцов и закрыл в 1494 г. Немецкий двор. Укрепляют свои позиции в Балтии Голландия, Англия и Франция. В XVI в. в международный обиход вошел термин "балтийское господство". Одновременно на положение Ганзы влияет вновь усилившаяся Дания. В XV в. Дания расширила свою власть не только над Балтийским, но и Северным морем, а также побережьем Атлантического океана. В 1429 г. она обложила данью проход судов через проливы Зунд и Бельты (Большой и Малый), что приносило огромный доход государству. В 1432 г. Данией был установлен запрет на рыболовство у берегов Норвегии. Но окончательно свое влияние союз утрачивает с открытием новых морских путей в колониальные страны. В 1669 г. Северная Ганза формально прекращает свое существование. Договоры того периода о морской торговле, свободе движения товаров по водным путям являются важными историческими источниками и памятниками права. В них отражены обычаи, отдельные правовые нормы морского права Северной Европы, Северной Германии и Балтийского региона в целом. Профессор И. И. Бергхольцас, например, к источникам морского права Латвии в разные исторические периоды относил: Рижские городские статуты (Die umgear beiteten Rigshen Statuten), состоящие из одиннадцати книг (в одной из них содержалось морское право (Van Scheprehte), заимствованное большей частью из Гамбургского устава); Российское законодательство (Устав купеческого судоходства 1781 г., Положение о таможне 1910 г. и другие правовые акты, входящие в Свод законов Российской Империи); местное морское право (разделы из Рижского городского права (Das Regishe Sstadtrecht), действовавшие с 1673 г.); шведское морское право (Das Schwediche Seerecht), действовавшее с 1667 г.; обычное право (Alden site), которое легло в основу действовавших с 1919 г. Гамбургских обычаев (Allgemeine Deutche Seeversicherungsbedengungen) и обычаи Риги; Германское законодательство (Положение о торговле 1897 г. (HGB), Закон флага 1899 г. (Flaggengestz) и др.); национальное законодательство Латвийской Республики (Закон о праве судоходства от 16 марта 1923 г., Консульский регламент от 9 января 1925 г. и др.); судебная практика и решения Комитета Рижской биржи; международные договоры и конвенции. Сходный перечень источников морского права прибалтийских государств в период XIV - начала XVIII в. дает, в частности, Фридланд <*>. -------------------------------- <*> Friedland K. Maritime Law and Piracy: Advantages and Inconveniences of Shipping in the Baltic / Shipes, Guns and Bibles in the North Sea and Baltic States. С. 1350 - C. 1700. Ed. by A. I. Macinnes. L.: Tuckwall Press, 2000. P. 30 - 38.

Таким образом, государства, располагавшиеся на территории современной Балтии (включая территорию нынешней Латвии), с конца XIII в. имели законодательство, в котором содержались нормы торгового и морского права (право Риги - Висби). Данные нормы развивались под влиянием российского, шведского <*>, германского законодательства и римского права. Образовались целые "массивы законодательства" (например, "Курляндское право"), которые содержали правовые нормы, регулирующие морехозяйственную деятельность в Балтии и повлиявшие, в свою очередь, на становление и дальнейшее развитие международного морского права (публичного и частного). -------------------------------- <*> В свою очередь, исследователи из скандинавских стран не раз отмечали в своих работах определенную "обособленность" права (включая нормы морского права) этих государств, полагая при этом, что оно не относится ни к континентальной (романо-германской), ни к англо-саксонской (или общей) системам права. Тем не менее на то, что господствующей в доктрине является точка зрения о принадлежности права скандинавских стран к системе континентального права, обращала внимание, в частности, Е. С. Молочкова. (См.: Молочкова Е. С. Источники морского права Скандинавских стран / Морское право и международное судоходство на современном этапе: Сб. науч. тр. Под ред. А. Л. Колодкина. М.: Транспорт, 1986. С. 78 - 79).

Поднимавшийся еще в XV в. вопрос о статусе морских пространств в Балтийском море опять стал актуальным в XVII в. Многие государства считали морские пространства "ничейными". Период XVII - XVIII вв. характеризуется претензиями со стороны Дании и Швеции на утверждение их суверенитета над значительными частями Балтийского моря, что нашло отражение в национальном морском законодательстве этих стран. К началу XIХ в. притязания на суверенитет над морями были повсюду ограничены. Если раньше государства претендовали на утверждение своей власти над морями и океанами, то в дальнейший период их суверенитет распространяется только на полосу морских вод, непосредственно примыкающих к их берегам. В 1661 г. К. Джентили назвал эти воды территориальными, рассматривая их как составную часть прибрежного к морю государства <*>. -------------------------------- <*> Подробнее см.: Очерки международного морского права / Под ред. В. М. Корецкого и Г. И. Тункина. М.: Госюриздат, 1962.

В скандинавских странах уже начиная с Х в. предпринимались попытки определить ширину территориальных вод прибрежных государств. Необходимость определения границ прибрежных морских пространств была связана в то время главным образом с нуждами рыболовства (Норвегия, Исландия, Ирландия). Данным вопросом занимались также голландцы, русские <*>, французы, англичане. В Датский ордонанс (1661 г.) было включено понятие "предела видимого горизонта". В 1702 г. голландец Бинкерсгук сформулировал "правило пушечного выстрела". В течение длительного времени оно применялось в европейских странах, в том числе прибалтийских. В связи с развитием артиллерии, отсчет ширины территориального моря был заменен лимитом миль (трехмильная, шестимильная, двенадцатимильная и т. д.). -------------------------------- <*> См.: Саваськов П. В. Законодательство и практика России XIX в. по вопросу о ширине территориальных вод // Вестник МГУ. Серия 12. Право. 1973. N 6. С. 69 - 75.

Дальнейшее развитие межгосударственных отношений в Балтийском регионе, в частности, в ХХ веке было также подвержено значительному влиянию различных факторов. Несколько войн, неоднократная смена политических режимов в прибрежных государствах, противостояние двух враждующих блоков времен "холодной войны" - все это серьезно повлияло на развитие морского права в прибалтийских государствах, а также на формирование международно-правового статуса и режима Балтийского моря <*>. -------------------------------- <*> См., в частности: Любалина А. А. Некоторые исторические аспекты формирования правового режима Балтийского бассейна // Транспортное право. 2002. N 3. С. 7 - 8; Osterlund B. The Baltic Sea of Changes. Helsinki: National Defence College of Helsinki, 1996. Р. 7 - 11.

В 20-х гг. XX в. для прибрежных государств Балтийского и Северного морей был характерен различный подход в отношении установления в национальном законодательстве пределов своего территориального моря. Норвегия и Швеция осуществляли свой суверенитет в 3-мильных территориальных водах. В свою очередь, Дания в своих межгосударственных отношениях с Германией, Великобританией и Голландией распространяла свой суверенитет на морские пространства шириной три морские мили, а со Швецией - четыре морские мили. Германия, Голландия и Великобритания на основе взаимных межгосударственных договоров определили 3-мильную ширину морских пространств, находящихся под их суверенитетом. В латвийском национальном законодательстве в период 1918 - 1940 гг. внутренние морские воды назывались "прибрежным морем". В первой Латвийской Республике существовала 12-мильная таможенная зона <*>. Литовская Республика в своих межгосударственных отношениях в рассматриваемый период не имела установленной и признанной границы территориального моря. Поскольку на территории Литвы действовали нормы законодательства Российской империи, ширина территориального моря считалась равной 12 морским милям. Однако, как отмечал профессор И. И. Бергхольцас, юрисдикция Литовской Республики в отношении данного морского пространства на практике осуществлялась по-разному. Так, суды Клайпедского края <**> в своей правоприменительной практике считали ширину территориального моря равной 3 морским милям, а пограничная полиция - 12 морским милям. -------------------------------- <*> Vоtiтр V. Juras tieоbas. Rоgв: Kriрjвтa Valdemвra jurskola, 1939. 284 lpp. <**> Konvencija del Klaipedos Kraрto. Klaipeda: Klaipedos Kraрto direktorija, 1925.

В 1918 г. Латвия, Литва и Эстония, ранее входившие в состав соответствующих губерний Российской империи, стали суверенными государствами, членами Лиги Наций. Изучение процесса становления норм их морского права позволяет выявить определенные черты, характеризующие этот процесс. В 20 - 30-е гг. XX в. правовые системы этих стран находились под значительным влиянием германского национального права и законодательства Российской империи. Например, известный компаративист Ж. Вигмор считал, что правотворческая деятельность и правоприменительная практика государственных институций Литвы, Латвии и Эстонии "опиралась на римско-славянскую и римско-германскую школы права" <*>. Очевидно, что и на развитие систем морского права этих государств оказало влияние как российское, так и германское законодательство. -------------------------------- <*> Wigmore J. H. A Panorama of the World's Legal Systems. Washington, D. C.: Washington Law Book Company, 1936. P. 28.

Так, литовский исследователь Р. Волсонакас по поводу кодификации и дальнейшего развития морского права в Литве (в конце 20-х гг. XX в.) отмечал, что "в морском праве действует законодательство, унаследованное от Российской империи" <*>. В то же время в правоприменительной практике использовались нормы законодательства Германии, что приводило к "хаотической ситуации" в развитии национального морского права Литвы. Такая ситуация осложняла правоприменительную деятельность, поскольку было сложно определить границы правового регулирования действующего законодательства Российской империи и Германии. -------------------------------- <*> Цит. по: Бергхольцас И. Морское право в Латвии и Литве (1918 - 1940). В сб. тез. 4-го Международного семинара "Балтийское море: вчера, сегодня, завтра". Рига, 1995. С. 8.

На этом этапе развития морского права в Литве правительством были приняты некоторые шаги по совершенствованию правотворческой деятельности и кодификации законодательства. Например, изучалось соответствующее законодательство Финляндии. Национальное морское законодательство в Литве практически не развивалось. В 1924 г. в Литве был принят Таможенный Устав, нормы которого регулировали таможенный контроль в море (в пределах 3-мильной зоны). Профессор И. И. Бергхольцас обращал внимание на то, что Таможенный Устав представлял собой сокращенный перевод (с поправками) законов России в этой области (в частности, Положения о таможне 1910 г.). Широко применялись также нормы Российского Торгового Устава. В 1928 г. между Литвой и Германией была подписана Конвенция о рыболовстве. В ней было определено, что законы Германии в области рыболовства действуют в Куршском заливе и устье реки Немунас. Согласно этой Конвенции рыболовство в литовских территориальных водах разрешалось гражданам Литвы. Рыболовство в этих водах было отнесено к юрисдикции прибрежного государства, принцип наибольшего благоприятствования в данном случае не применялся. Латвийская Республика использовала многие законы и нормы Российской империи, нормы немецкого морского права, международно-правовые акты (международные конвенции и др.) совместно с национальным морским законодательством. Сравнивая процессы развития национального морского права, а также правотворческую деятельность и правоприменительную практику, можно отметить, что в Латвии государственные управленческие функции и компетенция соответствующих органов управления были достаточно четко определены <*>, чего нельзя сказать, в частности, о ситуации, сложившейся тогда в области управления морскими делами Литвы (это государство по сравнению с Латвией <**> присоединилось и к меньшему числу международных конвенций). Проводя сравнение действующего в этих странах морского законодательства, существование такого различия можно обнаружить и в настоящее время. Вполне понятно, что это негативно сказывалось и сказывается на развитии норм национального морского права. -------------------------------- <*> Латвийское морское законодательство установило компетенцию Департамента мореходства в осуществлении внешней и внутренней политики развития морской деятельности. Были разработаны нормы, регламентирующие взаимоотношения Департамента мореходства и институций Министерства иностранных дел по различным вопросам морской деятельности. Регистр судов находился в компетенции Отдела судоходства Департамента мореходства Министерства финансов Латвийской Республики. Вопросы рыболовства находились в компетенции Министерства земледелия. <**> Kollektоvвs konvencijas, kueвm pievinojusies Latvija / H. Albata red. Rоgв: Вrlietu ministrijas izdevums, 1930.

Как видно, в первой трети ХХ в. национальное морское право в Латвии, Литве и Эстонии, несмотря на особенности, формировалось при определенном сходстве историко-экономических условий. Общей чертой при этом являлось применение законодательства Российской империи и Германии (отчасти Швеции и Финляндии), что свидетельствует о недостаточном развитии национального морского права в трех прибалтийских государствах и что, в свою очередь, можно рассматривать как закономерный результат их предшествующего историко-экономического развития. Таким образом, при изучении правовых процессов и явлений прошлого должна преследоваться и прагматическая цель - использовать данные и результаты такого исследования для более глубокого понимания однотипных процессов и явлений сегодняшнего дня и прогнозирования их развития в будущем. На то, что историко-правовые исследования имеют и прогностическое значение, обращал внимание С. Зиманов <*>. В контексте рассмотренных в настоящей статье вопросов указанное замечание следует признать весьма важным. -------------------------------- <*> Зиманов С. Некоторые методологические аспекты историко-правовых исследований // Актуальные проблемы истории государства и права. М.: ИГП АН СССР, 1976. С. 44.

Название документа