Свобода мысли: правовой анализ
(Башаратьян М. К.) ("Право и политика", 2007, N 1) Текст документаСВОБОДА МЫСЛИ: ПРАВОВОЙ АНАЛИЗ
М. К. БАШАРАТЬЯН
Башаратьян Михаил Карпович - кандидат филологических наук, доцент факультета мировой политики МГУ им. М. В. Ломоносова.
Согласно ч. 1 ст. 29 Конституции РФ каждому гарантируется свобода мысли и слова. В данной формулировке объединены два понятия - "мысль" и "слово". Но означает ли это, что мысль и слово представляют собой в совокупности единый и неделимый объект права и, соответственно, речь идет об одном праве или же это два разных объекта и, соответственно, в данной норме законодатель устанавливает два разных права - свободу мысли и свободу слова? Данный вопрос до сих пор не подвергался глубокому специальному исследованию в науке конституционного права. Основной причиной этого является, по-видимому, тот факт, что первое конституционное закрепление свободы мысли в нашей стране произошло сравнительно недавно. Это понятие впервые было использовано в ст. 43 Конституции РСФСР - РФ от 12 апреля 1978 г. в результате изменений, внесенных 1 ноября 1991 г. <1>. Формулировки этой статьи по содержанию близки формулировкам ст. 29 ныне действующей Конституции РФ, в которой они получили более развернутую и полную форму. -------------------------------- <1> Конституция (Основной Закон) Российской Федерации (принята на внеочередной седьмой сессии Верховного Совета РСФСР девятого созыва 12 апреля 1978 года. С изменениями и дополнениями, внесенными Законами РСФСР от 27 октября 1989 года, от 31 мая, 16 июня и 15 декабря 1990 года, от 24 мая и 1 ноября 1991 года и Законом Российской Федерации от 21 апреля 1992 года).
Интересно отметить, что в международно-правовых документах свобода мысли фигурирует отдельно от свободы слова. Так, согласно ст. 18 Всеобщей декларации прав человека каждый человек имеет право на свободу мысли, совести и религии; это право включает свободу менять свою религию или убеждения и свободу исповедовать свою религию или убеждения как единолично, так и сообща с другими, публичным или частным порядком в учении, богослужении и выполнении религиозных и ритуальных порядков. Практически идентичные определения содержат ч. 1 ст. 9 Римской конвенции прав человека и основных свобод <2> и ч. 1 ст. 18 Международного пакта о гражданских и политических правах <3>. -------------------------------- <2> Конвенция о защите прав человека и основных свобод (Рим, 4 ноября 1950 г.) (с изм. и доп. от 21 сентября 1970 г., 20 декабря 1971 г., 1 января 1990 г., 6 ноября 1990 г., 25 марта 1992 г., 11 мая 1994 г.) // СЗ РФ. 1998. 18 мая. N 20. Ст. 2143; Бюллетень международных договоров. 1998. Июль. N 7. <3> Международный пакт о гражданских и политических правах (Нью-Йорк, 19 декабря 1966 г.) // Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных с иностранными государствами. М., 1978. Вып. XXXII. С. 44; ВВС СССР. 1976. N 17(1831). Ст. 291; Библиотечка РГ. Вып. N 22 - 23. 1999.
Тот факт, что в европейских и мировых документах свобода мысли рассматривается в контексте свободы совести и вероисповеданий, можно во многом объяснить историческими причинами: на протяжении целого ряда веков, начиная с позднего средневековья и вплоть до нового времени, отношения между представителями разных конфессий в Западной Европе характеризовалась крайней нетерпимостью. Существовали многочисленные ереси и маргинальные религиозные течения; войны и народные восстания носили, как правило, религиозный характер. Достаточно вспомнить крестовый поход 1209 - 1229 гг. против катаров Лангедока, в ходе которого крестоносцами были вырезаны десятки тысяч человек; казни религиозных оппонентов в кальвинистской Женеве, по своей жестокости превосходившие приговоры инквизиции; преследования протестантов в Англии; опустошительные войны между гугенотами и католиками во Франции в 60-е - 70-е гг. XVI в.; Варфоломеевскую ночь на 24 августа 1572 г., когда только в Париже было убито до четырех тысяч гугенотов, а всего во Франции за последующие две недели - от 30 до 50 тыс. человек. Вот почему в новое время одним из главных идейных достижений либеральной мысли считалась именно религиозная терпимость, осознание того, что каждый человек имеет право на внутреннюю свободу, свободу мысли, прежде всего в религиозных вопросах. Так, Дж. Локк в своем трактате "Послание о веротерпимости" обосновывает недопустимость государственного принуждения в таких областях, как, во-первых, спекулятивные мнения и вера в бога, во-вторых, все практические мнения и поступки по отношению к безразличным предметам, в-третьих, нравственные добродетели и пороки <4>. Принуждение человека к отказу от своего мнения и принятию противоположного, считает Дж. Локк, не способствует спокойствию и безопасности власти, так как все равно не может изменить образ мыслей человека <5>. Таким образом, в развитии западного правосознания понятие свободы мысли возникло в результате распространения принципа религиозной терпимости на более широкую область взглядов. -------------------------------- <4> Локк Дж. Опыт о веротерпимости // Локк Дж. Соч. в 3 т. Т. 3. М.: Мысль, 1986. С. 73 - 74. <5> Там же. С. 76.
На фоне кровавых и разорительных религиозных междоусобиц, на протяжении многих веков сотрясавших Западную Европу и Англию, религиозную историю России можно считать почти бесконфликтной. К тому же русскому национальному сознанию религия представляется не столько делом мысли, интеллектуального выбора, сколько делом души и совести. Так, в пункте 1 Высочайшего манифеста от 17 октября 1905 г. "Об усовершенствовании государственного порядка" говорится не о свободе мысли, а о свободе совести как об одном из начал "незыблемых основ гражданской свободы" наряду с неприкосновенностью личности, свободой слова, собраний и союзов" <6>. Свобода мысли в этом документе не упоминается. Не упоминается она и ни в одной из конституций советского периода. -------------------------------- <6> Собрание узаконений и распоряжений Правительства, издаваемое при Правительствующем сенате. 1905. Отдел второй. Второе полугодие. Период: Николай II Александрович. 1905 год издания. Отд. 1. Ст. 1658.
Таким образом, до первого закрепления свободы мысли в российской Конституции это понятие фигурировало лишь в международных документах, причем в контексте свободы вероисповедания. Российский законодатель, восприняв это понятие, извлек его из контекста религиозных свобод и перенес в контекст свободы слова и массовой информации. В таком контексте свобода мысли представлялась более актуальной для отечественного правосознания идеей, особенно в свете тех преследований за политическое инакомыслие, которые имели место в условиях тоталитарного строя СССР. Таким образом, понятие свободы мысли в контексте российской Конституции является сравнительно новым понятием конституционного права, если учесть, что российский законодатель освободил его от тех аллюзий, которыми традиционно окружало его западное правосознание, и заключил в новую смысловую оболочку. Возможно, этой новизной и объясняются трудности теоретического истолкования свободы мысли. Специальных конституционно-правовых исследований, посвященных содержанию права свободы мысли, в настоящее время не существует, и данная статья призвана отчасти заполнить существующий пробел в теоретическом осмыслении этого права. Обзор научных комментариев к Конституции РФ позволяет выделить два основных подхода к трактовке соотношения свободы мысли и свободы слова. Согласно первому подходу свобода мысли и свобода слова не разделяются <7> и, таким образом, свобода мысли не выступает как самостоятельное право. В рамках второго подхода свободе мысли и свободе слова приписывается различное содержание, эти права определяются независимо друг от друга. Свобода мысли может определяться как гарантированная государством защита человека от "неправомерного воздействия на его мозг или сознание медикаментозными препаратами или техническими средствами, незаконными экспериментами" <8> либо как гарантированная каждому свобода формирования собственных мнений и убеждений без вмешательства государства, исключение идеологического насилия или контроля над личностью <9>. -------------------------------- ------------------------------------------------------------------ КонсультантПлюс: примечание. Комментарий к Конституции Российской Федерации (под ред. Л. А. Окунькова) включен в информационный банк согласно публикации - БЕК, 1996. ------------------------------------------------------------------ <7> См., например: Постатейный комментарий к Конституции Российской Федерации / Под ред. Л. А. Окунькова. М.: БЕК, 1994. С. 112. <8> Постатейный научно-практический комментарий к Конституции Российской Федерации / Отв. ред. О. Е. Кутафин; Предисл. В. Д. Зорькина. ЗАО "Библиотечка "Российской газеты", 2003. С. 97. <9> Научно-практический комментарий к Конституции Российской Федерации / Отв. ред. В. В. Лазарев. М.: Юрист, 2003. С. 124; Комментарий к Конституции Российской Федерации / Под общ. ред. В. Д. Карповича. 2-е изд., доп. и перераб. М.: Юрайт-М; Новая правовая культура, 2002. С. 78.
При этом авторы, придерживающиеся второго подхода, то есть рассматривающие свободу мысли как самостоятельное право, считают, что мысль с необходимостью является свободной уже в силу своей сущности. Так, в комментарии под редакцией В. В. Лазарева буквально сказано, что "мысль не может быть несвободной <10>; согласно комментарию под редакцией В. Д. Карповича "свобода мысли характеризует духовную свободу человека, его внутренний мир, поэтому сама по себе она не может быть предметом регулирования правом" <11>. -------------------------------- <10> Научно-практический комментарий к Конституции Российской Федерации / Отв. ред. В. В. Лазарев. М.: Юрист, 2003. С. 124. <11> Комментарий к Конституции Российской Федерации / Под общ. ред. В. Д. Карповича. 2-е изд., доп. и перераб. М.: Юрайт-М; Новая правовая культура, 2002. С. 79.
На наш взгляд, такая позиция тривиализирует конституционную норму, устанавливающую свободу мысли, делая ее явно избыточной, неэффективной: в самом деле, если свобода является неотъемлемым свойством мысли, то необходимости в конституционном закреплении соответствующего права, а уж тем более в правовых гарантиях свободы мысли попросту нет. Когда же одновременно с этим указанные гарантии признаются осмысленными, то возникает явное противоречие, которое, на наш взгляд, следует устранить. Для этого необходимо уточнить определение мысли. Законодательной дефиниции мысли не существует. Обобщая определения мысли, содержащиеся в научных комментариях, можно заключить, что мысль в них характеризуется следующими определяющими признаками: 1) она представляет собой результат, продукт мышления; 2) она всегда присуща человеку: является его необъемлемым свойством, сопровождает и обусловливает любую его деятельность, как теоретическую, так и практическую, в том числе творческую; 3) она всегда получает внешнее выражение в виде действий или решений человека или в символической (знаковой) форме, в том числе языковой. Но в отношении такой трактовки понятия "мысль" возникают следующие критические соображения. Во-первых, если рассматривать мысль лишь как конечный продукт, результат мышления, то сам процесс мышления остается за рамками рассмотрения. Но такая трактовка понятия "мысль" не согласуется с понятием свободы мысли, включающим в себя отсутствие неправомерного воздействия на мозг или сознание человека медикаментозными препаратами или техническими средствами, незаконными экспериментами. Во-вторых, не учитывается возможность существования невыраженных мыслей, что особенно странно в свете утверждений о том, что мысль уже по своей природе свободна и не поддается никаким ограничениям. Поскольку, как уже сказано, законодатель не определил понятие "мысль", представляется разумным прибегнуть к лексическому толкованию соответствующего слова обыденного языка, основываясь на презумпции использования законодателем данного термина в его обычном значении. В качестве источника сведений о значениях слов в обыденном словоупотреблении в таких случаях теоретики права и правоприменители используют академические толковые словари. Так, в Толковом словаре русского языка под редакцией Д. Н. Ушакова приводится пять значений слова "мысль": 1. То же, что мышление; 2. Продукт деятельности разума, размышления, рассуждения; идея; 3. Умственный расчет. Предположение, соображение // замысел, поставленная себе, представляемая себе задача; 4. Дума; то, что заполняет сознание; 5. Убеждения, способ понимания чего-н. Показательно, что первое значение этого слова совпадает со значением слова "мышление". При этом "мышление" определяется двояко: во-первых, как "способность рассуждать, мыслить, как свойство человека", во-вторых, как процесс, действие по глаголу "мыслить" в значении "рассуждать, сопоставлять мысли, данные опыта и делать из них выводы". Если под мыслью понимать способность, то понятие "свобода мысли" утрачивает смысл. Поэтому в контексте исследования свободы мысли имеет смысл говорить лишь о мышлении как действии по глаголу "мыслить", то есть о процессе мышления. Заметим, что именно этого значения понятия "мысль" недостает в юридических определениях мысли. Однако и понимание мысли как процесса мышления оказывается недостаточным. Если ограничиться только этим значением слова "мысль", то невозможно обосновать необходимость установления права свободы мысли. Такое право оказалось бы тривиальным постольку, поскольку не существует практических возможностей контролировать процесс мышления в чистом виде, не выраженного в тех или иных результатах - высказываниях, действиях. Чтобы устранить это затруднение, обратимся сразу к четвертому значению слова "мысль" - "то, что заполняет сознание". Наличие у слова "мысль" данного значения отражает тот факт, что человеческое мышление не является деятельностью, полностью контролируемой со стороны самого субъекта. Оно включает в себя как произвольные, так и непроизвольные процессы. Человек в целом способен управлять своим мышлением, но вместе с тем многие мыслительные действия в процессе мышления могут осуществляться непроизвольно, например под влиянием ассоциаций, внешних воздействий и т. д. Такие воздействия, вызывающие в сознании человека определенные мысли помимо его воли, могут осуществляться целенаправленно другими людьми, организациями. Технологии, при помощи которых осуществляются такие влияния, могут использоваться в рекламе, PR, пропаганде, тем самым умаляя свободу мысли как процесса. Со своей стороны, государство, провозглашая и гарантируя на конституционном уровне свободу мысли, объявляет подобные воздействия неправомерными. На законодательном уровне государственные гарантии свободы мысли реализуются, в частности, посредством запрета использования в теле-, видео-, кинопрограммах, документальных и художественных фильмах, а также в информационных компьютерных файлах и программах обработки информационных текстов, относящихся к специальным средствам массовой информации, скрытых вставок, воздействующих на подсознание людей и (или) оказывающих вредное влияние на их здоровье (ч. 2 ст. 4 Закона "О средствах массовой информации" <12>). -------------------------------- <12> Закон РФ от 27 декабря 1991 г. N 2124-1 "О средствах массовой информации" (с изменениями от 13 января, 6 июня, 19 июля, 27 декабря 1995 г., 2 марта 1998 г., 20 июня, 5 августа 2000 г., 4 августа 2001 г., 21 марта, 25 июля 2002 г., 4 июля, 8 декабря 2003 г., 29 июня, 22 августа, 2 ноября 2004 г., 21 июля 2005 г.).
Именно сочетание произвольности и непроизвольности в процессе человеческого мышления делает актуальным вопрос о свободе мысли, понимаемой как процесс мышления. Если бы мышление было полностью произвольным, то есть полностью контролируемым со стороны мыслящего субъекта, то нужды в законодательных запретах на какие-либо неправомерные воздействия не было бы, поскольку такие воздействия были бы попросту невозможны. С другой стороны, если бы мышление было процессом полностью непроизвольным, то есть неподконтрольным субъекту (как, например, процессы пищеварения и кровообращения), то и в этом случае законодательная защита свободы мысли лишалась бы смысла, поскольку само понятие свободы мысли было бы абсурдом. Именно тот факт, что человек в принципе может контролировать свои мысли и управлять ими, но при определенных обстоятельствах может утрачивать такую способность, делает актуальным конституционное закрепление свободы мысли и ее законодательную защиту. Заметим, что субъектом свободы мысли является не мысль, а человек, и строго говоря, под свободой мысли подразумевается свобода человека в области мысли. Рассмотрим теперь второе и третье значения слова "мысль" и те следствия относительно свободы мысли, которые вытекают из этих двух значений. Второе словарное значение слова "мысль" - "продукт деятельности разума, размышления, рассуждения; идея". Третье значение - "умственный расчет, предположение, соображение". Хотя очевидно, что мысль в последнем из приведенных значений также является продуктом деятельности разума, тем не менее словарь разграничивает эти два весьма близких значения. По смыслу данного разграничения различие между ними лежит в сфере рассуждений и принятия решений. Если "мысль" во втором значении представляет собой вывод, заключение из рассуждений, итог умозаключения, то "мысль" в третьем значении - это скорее предположение, презумпция, исходная посылка для следующего умозаключения, основание для последующего принятия решений, план действий, задача, которую предстоит решить. Понятно, что одна и та же по своему содержанию мысль может выступать одновременно и в качестве продукта мышления, и в качестве основания для последующих рассуждений, решений и действий. С учетом этих значений можно сказать, что свобода мысли выражается в отсутствии контроля или принуждения не только по отношению к процессу мышления, но также и к его результатам, выводам до тех пор и постольку, пока и поскольку они остаются исключительно в сфере мысли. Человек не несет ответственности за содержание своих мыслей, в том числе решений, и абсолютно свободен в этой сфере до тех пор, пока эти мысли не воплотились в действия. В том случае, когда мысль служит основанием для совершаемых вредных или противоправных действий, ответственность наступает не за мысли как таковые, а за действия. В то же время нельзя отрицать и того, что содержание мыслей в последнем случае может служить основанием для применения к лицу правового принуждения. Подтверждением этому служит, например, понятие вины в уголовном праве, определяемое как психическое отношение лица к совершенному им общественно опасному деянию и его последствиям. В определениях форм вины (ст. ст. 25, 26 УК РФ <13>) законодателем использованы такие термины, как "осознавать", "предвидеть", "желать", "сознательно допускать", "относиться безразлично", "без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывать", "внимательность", "предусмотрительность", семантика которых непосредственно связана со сферой мышления. При этом вина является необходимым признаком состава преступления (его субъективной стороны) и в этом качестве выступает в качестве одного из оснований уголовной ответственности (ст. 8 УК РФ). -------------------------------- <13> Уголовный кодекс РФ от 13 июня 1996 г. N 63-ФЗ // РГ. 1996. 18 (ст. ст. 1 - 96), 19 (ст. ст. 97 - 200), 20 (ст. ст. 201 - 265), 25 (ст. ст. 266 - 360) июня; СЗ РФ. 1996. 17 июня. N 25. Ст. 2954.
Заметим, что вина является необходимым признаком и административного правонарушения: согласно ст. 2.1 КоАП РФ <14> административным правонарушением признается противоправное, виновное действие (бездействие) физического или юридического лица, за которое КоАП РФ или законами субъектов Российской Федерации об административных правонарушениях установлена административная ответственность. В определении форм вины физического лица (ст. 2.2 КоАП РФ), как и в ст. ст. 25, 26 УК РФ, использованы термины "мыслительной" семантики. -------------------------------- <14> Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30 декабря 2001 г. N 195-ФЗ (с изменениями от 25 апреля, 25 июля, 30, 31 октября, 31 декабря 2002 г., 30 июня, 4 июля, 11 ноября, 8, 23 декабря 2003 г., 9 мая, 26, 28 июля, 20 августа, 25 октября, 28, 30 декабря 2004 г., 7, 21 марта, 22 апреля, 9 мая, 18 июня, 2, 21, 22 июля, 27 сентября, 5, 19, 26, 27, 31 декабря 2005 г., 5 января, 2 февраля, 3, 16 марта, 15 апреля 2006 г.) // РГ. N 256. 31 декабря 2001 г.; СЗ РФ. 7 января 2002 г. N 1 (часть I). Ст. 1; ПГ. 5 января 2002 г. N 2 - 5.
Таким образом, если под свободой понимать отсутствие правовых последствий, то утверждать, будто мысль сама по себе, в силу своей природы, безусловно свободна и ее свобода не может быть ограничена, нельзя. Такая позиция привела бы нас к отрицанию одного из основополагающих принципов уголовного права - принципа вины (реализованного и в законодательстве об административных правонарушениях) и обернулась бы объективным вменением. Согласно ч. 1 ст. 5 УК РФ лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина. Согласно ч. 2 ст. 5 УК РФ объективное вменение, то есть уголовная ответственность за невиновное причинение вреда, не допускается. Уголовно-правовой принцип вины, как и уголовно-процессуальный принцип презумпции невиновности (ст. 14 УПК РФ <15>), реализует конституционный принцип презумпции невиновности, закрепленный в ч. 1 ст. 49 Конституции РФ, формулировка которой соответствует общепризнанным международно-правовым нормам, содержащимся в ст. 11 Всеобщей декларации прав человека <16> и ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах, принятых Генеральной Ассамблеей ООН. -------------------------------- <15> Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18 декабря 2001 г. N 174-ФЗ (с изменениями от 29 мая, 24, 25 июля, 31 октября 2002 г., 30 июня, 4, 7 июля, 8 декабря 2003 г., 22 апреля, 29 июня, 2, 28 декабря 2004 г., 1 июня 2005 г., 9 января, 3 марта 2006 г.) // РГ. N 249. 22 декабря 2001 г.; СЗ РФ. 24 декабря 2001 г. N 52 (часть I). Ст. 4921; ПГ. 22 декабря 2001 г. N 241 - 242, 25 декабря 2001 г. N 243 - 244, 26 декабря 2001 г. N 245. <16> Всеобщая декларация прав человека (принята на третьей сессии Генеральной Ассамблеи ООН 10 декабря 1948 г.) // Библиотечка РГ совместно с библиотечкой журнала "Социальная защита". 1995. N 11. С. 10; РГ. 1998. 10 декабря; Библиотечка РГ. Вып. N 22 - 23. 1999.
Вот почему нельзя согласиться с утверждением о том, что "свобода мысли не может быть ограничена никакими законными способами" <17>. С конституционным принципом презумпции невиновности, устанавливающим целый комплекс прав и свобод человека и гражданина в сфере правосудия, связана необходимость ограничений свободы мысли на основании закона. Эти ограничения выражают естественно-правовой предел свободы мысли, линия которого пролегает там, где это право граничит с другим неотчуждаемым конституционным правом человека - правом, будучи обвиняемым в совершении преступления, считаться невиновным, пока виновность не будет доказана в законном порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда (ст. 49 Конституции РФ). -------------------------------- <17> Постатейный научно-практический комментарий к Конституции Российской Федерации / Отв. ред. О. Е. Кутафин; Предисл. В. Д. Зорькина. ЗАО "Библиотечка "Российской газеты", 2003. С. 99.
Таким образом, несмотря на отсутствие явно и прямо выраженных ограничений свободы мысли, это право, как и все остальные конституционные права, имеет свои пределы. Однако эти пределы проявляются лишь в свете совершения лицом общественно опасного, уголовно наказуемого деяния. В отсутствие такого деяния никакие мысли человека, в том числе ненавистнические, враждебные или мстительные, не повлекут для него наказания. Даже при начале приготовления к преступлению согласно ч. 2 ст. 31 УК РФ уголовная ответственность не наступает в случае добровольного отказа от доведения этого преступления до конца. Наконец, пятое значение слова "мысль", согласно словарю Ушакова, - это "убеждения, способ понимания чего-н.". В толковых словарях слово "убеждение" определяется, во-первых, как действие или состояние по глаголу "убедить - убеждать", во-вторых, как "твердый взгляд на что-н., основанный на какой-н. идее, мировоззрении" (словарь С. И. Ожегова) или "твердый взгляд на что-н., сложившийся на основе каких-н. идей" (словарь под редакцией Д. Н. Ушакова). Из контекста определения слова "мысль" явствует, что оно определяется через второе из указанных значений слова "убеждение". В отличие, например, от мнения, которое может сложиться у человека на основе случайных впечатлений, убеждение является более прочно обоснованным и имеет более рациональную природу. Заметим, что в ст. 19 Всеобщей декларации прав человека, устанавливающей информационные свободы, фигурирует именно убеждение, а не мысль. Эта статья провозглашает право каждого на свободу убеждений и на свободное выражение их. Данное право включает свободу беспрепятственно придерживаться своих убеждений и свободу искать, получать и распространять информацию и идеи любыми средствами и независимо от государственных границ. В соответствующих статьях других международных документов используется термин "мнения". Так, согласно ч. 1 ст. 10 Римской конвенции о защите прав и основных свобод каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей и независимо от государственных границ. Статья 19 Пакта о гражданских и политических правах в своей части 1 устанавливает право каждого беспрепятственно придерживаться своих мнений, а в части 2 право на свободное выражение своего мнения; это право включает свободу искать, получать и распространять всякого рода информацию и идеи, независимо от государственных границ, устно, письменно или посредством печати или художественных форм выражения, или иными способами по своему выбору. В российском законодательстве существует законодательное определение понятия, гипонимичного понятию убеждения, а именно "внутреннее убеждение". Это понятие содержится в нормах всех процессуальных Кодексов, посвященных оценке доказательств: согласно ч. 1 ст. 67 ГПК РФ <18>; ч. 1 ст. 71 АПК РФ <19>; ч. 1 ст. 17 УПК РФ <20> указано, что суд (арбитражный суд, судья, присяжные заседатели) оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств. Внутреннее убеждение является составляющей важного процессуально-правового принципа - принципа свободы оценки доказательств. Здесь под свободой понимается независимость и самостоятельность субъекта убеждения, исключительность его компетенции. Судья не связан оценкой доказательств, данной другими участниками процесса. Так, согласно ч. 2 ст. 386 УПК РФ даже вышестоящий суд, отменяя приговор и возвращая дело на новое рассмотрение, не может давать указания, предрешающие убеждение судьи, в том числе и по оценке доказательств. -------------------------------- <18> Гражданский процессуальный кодекс РФ от 14 ноября 2002 г. N 138-ФЗ (с изменениями от 30 июня 2003 г., 7 июня, 28 июля, 2 ноября, 29 декабря 2004 г., 21 июля, 27 декабря 2005 г.) // РГ. N 220. 20 ноября 2002 г.; ПГ. 20 ноября 2002 г. N 220 - 221; СЗ РФ. 18 ноября 2002 г. N 46. Ст. 4532. <19> Арбитражный процессуальный кодекс РФ от 24 июля 2002 г. N 95-ФЗ (с изменениями от 28 июля, 2 ноября 2004 г., 31 марта, 27 декабря 2005 г.) // РГ. N 137. 27 июля 2002 г.; ПГ. 27 июля 2002 г. N 140 - 141; СЗ РФ. 29 июля 2002 г. N 30. Ст. 3012. <20> Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18 декабря 2001 г. N 174-ФЗ (с изменениями от 29 мая, 24, 25 июля, 31 октября 2002 г., 30 июня, 4, 7 июля, 8 декабря 2003 г., 22 апреля, 29 июня, 2, 28 декабря 2004 г., 1 июня 2005 г., 9 января, 3 марта 2006 г.) // РГ. N 249. 22 декабря 2001 г.; СЗ РФ. 24 декабря 2001 г. N 52 (часть I). Ст. 4921; ПГ. 22 декабря 2001 г. N 241 - 242, 25 декабря 2001 г. N 243 - 244, 26 декабря 2001 г. N 245.
В то же время понятие внутреннего убеждения в процессуальном праве предполагает возможность и необходимость изменения убеждения судьи в результате влияния со стороны других участников процесса. Еще В. Д. Спасович отмечал, что судья может добиться истины "лишь от участников события, а эти участники, волнуемые страстью, заинтересованные в исходе дела, сознательно и бессознательно затемняют эту истину события, действуют на убеждение судьи, вовлекают его в заблуждение" <21>. Как бы то ни было, суд не может игнорировать обоснованных позиций участников процесса, особенно в условиях состязательного процесса. Каждой из этих позиций он должен дать оценку. Как указывает в своем Постановлении Пленум Верховного Суда РФ, по делу должны быть исследованы все возникшие версии, а имеющиеся противоречия выяснены и оценены <22>. -------------------------------- <21> Спасович В. Д. О теории судебно-уголовных доказательств в связи с судоустройством и судопроизводством. М., 2001. С. 6. <22> Постановление Пленума ВС РФ от 29 апреля 1996 г. "О судебном приговоре" // Бюллетень ВС РФ. 1996. N 7. С. 3.
Таким образом, понятие внутреннего убеждения диалектически соединяет в себе такие признаки, как, с одной стороны, независимость и устойчивость, с другой стороны, способность изменяться под влиянием фактов и доводов, представляемых другими участниками процесса. Подобным же образом, рассматривая мысль как убеждение и признавая свободу, то есть суверенность мысли, мы должны в то же время признавать, что эта суверенность не исключает возможности изменений под влиянием убеждающего воздействия со стороны других субъектов. Мысль человека не находится в идейном и информационном вакууме, а потому и не представляет собой нечто застывшее, законсервированное. Рассматривая ее как убеждение, мы тем самым признаем ее динамическую природу: являясь результатом процессов восприятия, дедукции, убеждающего воздействия со стороны других людей, она не может представлять собой нечто раз и навсегда сформированное, застывшее. Процессы, продуктом которых являются человеческие мысли, не прекращаются, а продолжают оказывать воздействие на эти мысли, изменяя их. В социальной психологии убеждающее воздействие (persuasion) определяется как один из видов социального влияния, который выражается в попытках воздействия на аттитюды (установки) человека посредством изменения их когнитивной составляющей, то есть системы знания и убеждений. Иначе говоря, это воздействие, в ходе которого используются преимущественно логическая аргументация, факты, надежные свидетельства, мнения авторитетных людей, объективные критерии и т. п. рациональные аргументы, но не воздействие непосредственно на подсознание человека, внушение, гипноз. Основываясь на экспериментальных данных, психологи отмечают, что убеждающее воздействие в качестве тактики влияния в большинстве случаев оказывается значительно более действенным и эффективным, чем иные способы воздействия, такие как лесть, подкуп, угрозы, применение силы <23>. -------------------------------- <23> Зимбардо Ф., Ляйппе М. Социальное влияние. СПб.; М.-Харьков-Минск: Питер, 2001. С. 146.
Убеждающее воздействие на человека не является и не может считаться посягательством на свободу мысли. И причина этого не в том, что такое воздействие менее эффективно, чем, например, воздействие при помощи техники "25-го кадра", а в том, что сама мысль как убеждение есть продукт убеждающих воздействий, она имеет единую с этими воздействиями природу. Всякая мысль существует не изолированно, а в континууме мыслей, все социальное общение людей представляет собой непрерывный процесс обмена мыслями, влияния мыслей друг на друга, и в этом непрерывном процессе невозможно выделить какой-то один момент и зафиксировать соответствующее ему состояние мысли, оградив ее от всех последующих воздействий, вырвав ее из континуума мыслей. Такая изоляция мысли означало бы не свободу мысли, а, напротив, закрепощение и смерть мысли, поскольку вне постоянного живого взаимодействия с другими мыслями она существовать не может. Недаром слово "убеждение" в русском языке обозначает как результат убеждающего воздействия, то есть мысль в одном из значений этого понятия, так и сам процесс этого воздействия. Невозможно оградить мысль как результат убеждения от убеждения как процесса порождения мыслей. Надо заметить, что мышление не является строго рациональным процессом, основанным лишь на использовании логической дедукции и операций с понятиями. Значительную роль в мышлении играют ассоциативные связи, эмоциональные состояния, интересы, привычки, потребности, вкусы и склонности людей, индивидуальные особенности протекания психических и физиологических процессов. Соответственно, и процессы убеждения (persuasion) включают не только логически безупречную аргументацию и ссылки на достоверные факты и авторитетные источники, но также множество приемов, апеллирующих к психике и интересам. При этом четкую границу между логическими и не логическими (психологическими, тактическими и т. д.) средствами убеждения провести нельзя, на что издавна указывали авторы классических работ по убеждению и аргументации <24>. Граница между убеждением и внушением является достаточно размытой. -------------------------------- <24> См.: Аристотель. Топика. Соч. в 4-х т. Т. 2. М.: Мысль, 1978. С. 347 - 531; О софистических опровержениях. Сочинения в 4-х т. Т. 2. М.: Мысль, 1978. С. 533 - 594; Шопенгауэр А. Эвристическая диалектика // Полн. собр. соч. Т. IV. М., 1910. С. 617 - 645; Поварнин С. И. Спор: О теории и практике спора // Вопросы философии. 1990. N 3. С. 57 - 133.
И тем не менее свобода мысли предполагает возможность испытывать убеждающее влияние, пусть даже и с элементами внушения, со стороны других людей, но и со своей стороны оказывать такое же влияние на них, пытаясь изменить их мысли. С учетом того, что такое влияние может осуществляться не иначе как посредством слова, не удивительно, что свобода мысли теснейшим образом связана со свободой слова, и вот, кстати, почему законодатель объединил эти две свободы в одной формулировке. А именно реализация свободы слова является необходимым (но недостаточным) условием для реализации свободы мысли. Как говорится в одном из научных комментариев к Конституции РФ, "мысль не может проявляться свободно, если невозможно ее свободно высказать. Свобода слова заключается в возможности человека публично высказывать, предавать гласности, распространять любым способом свои мысли и убеждения" <25>. Но это право, как было нами показано, не охватывает свободы мысли, которая предполагает и возможность свободно, без помех и неправомерных ограничений воспринимать столь же свободно высказываемые и распространяемые мысли и убеждения других. Таким образом, свобода мысли выступает как право с более широким содержанием. -------------------------------- <25> Постатейный научно-практический комментарий к Конституции Российской Федерации / Отв. ред. О. Е. Кутафин; Предисл. В. Д. Зорькина. ЗАО "Библиотечка "Российской газеты", 2003.
Итак, свобода мысли и свобода слова представляют собой два разных по своему содержанию, хотя и тесно взаимосвязанных между собой по механизмам своей реализации, права. Свобода мысли означает свободу человека в сфере мысли как в отношении осуществления им процесса мышления, так и в отношении его содержания, оснований и результатов, а также свободу в сфере убеждений. Последнее означает возможность испытывать убеждающее влияние со стороны других людей и со своей стороны оказывать такое же влияние на них, пытаясь изменить их мысли. Такое влияние может осуществляться не иначе как посредством слова, поэтому свобода мысли теснейшим образом связана со свободой слова, хотя, как было показано в этой статье, и не тождественна ей.
Название документа