Международный трибунал по морскому праву и международное право
(Коваленко С. Г.) ("Международное публичное и частное право", 2007, N 5) Текст документаМЕЖДУНАРОДНЫЙ ТРИБУНАЛ ПО МОРСКОМУ ПРАВУ И МЕЖДУНАРОДНОЕ ПРАВО
С. Г. КОВАЛЕНКО
Коваленко С. Г., аспирант Государственного проектно-изыскательского и научно-исследовательского института морского транспорта "Союзморниипроект" Министерства транспорта Российской Федерации, помощник депутата Государственной Думы ФС РФ, член Российской ассоциации международного права.
1. Толкование международного права
1.1. Вопрос о "расширительном" толковании Конвенции по морскому праву
Вопрос о методах толкования, которым занимается Трибунал по морскому праву в процессе разрешения споров, возникающих в связи с применением Конвенции ООН по морскому праву, имеет особое значение, поскольку еще до начала его работы высказывались опасения, что Трибунал может пойти по пути расширительного или ограничительного толкования Конвенции. Точное толкование положений Конвенций имеет особую важность в силу того, что, как уже отмечалось, многие из них сформулированы только рамочно, иногда просто в виде принципов. В этой ситуации ограничительное или расширительное толкование означало бы, что Трибунал подменяет дискреционные полномочия государств своим собственным полномочием. Необходимость точного толкования Конвенции неоднократно подчеркивал судья от Российской Федерации А. Л. Колодкин. Так, при рассмотрении дела об освобождении судна "Джуно Трейдер" судья Колодкин в своей декларации, приложенной к решению, напомнил, что исключительная экономическая зона не составляет часть территориального моря и что появившаяся тенденция со стороны прибрежных государств требовать предварительного уведомления о заходе судов в исключительную экономическую зону, даже с целью мирного прохода, говорит о произвольном толковании Конвенции прибрежными государствами <1>. -------------------------------- <1> См.: Declaration of Judge Kolodkin. Juno Trader Case. Prompt Reliease.
В своих трудах Трибунал опирается на практику Международного суда, который заявлял, что договоры "должны толковаться и применяться в рамках всей правовой системы, преобладающей в момент толкования", но признавал также первостепенную необходимость толкования документов в соответствии с намерениями сторон в момент заключения <2>. -------------------------------- <2> Namibia Advisory Opinion (1971) ICJ Reports 16, at 31; Aegean Sea Continental Shelf Case (1978) ICJ Reports 3, at 32-3.
Такой подход Международного суда известный специалист по морскому праву А. Бойл называет "соединением эволюционного и интертемпорального подходов". Он считает такой подход единственно правильным для толкования Конвенции по морскому праву, поскольку эта Конвенция не может оставаться застывшей в тех рамках, в которых она была сформулирована в 1982 г. Например, ст. ст. 74 и 83 Конвенции говорят о том, что делимитация должна производиться "по соглашению на основе международного права". И время, прошедшее после 1982 г., показывает, что это право не осталось неизменным. Развития можно ожидать и в области делимитации территориального моря, так как здесь требуется учет "особых обстоятельств"; не имеют законченного определения и понятия "загрязнение морской среды", "сохранение живых ресурсов", "общепринятые международные нормы и стандарты" <3>. Конечно, это не значит, что толкование должно превращаться в пересмотр. Толкование должно в любом случае отвечать контексту договора в свете его объекта и целей. Трибунал должен особенно принимать во внимание главные ценности, отраженные в тексте, объекте и целях Конвенции по морскому праву. Так, в том же примере с прямыми исходными линиями Трибуналу нужно учитывать, что стабильная, международно признанная система исходных линий - элемент важного баланса, достигнутого в ходе Третьей конференции по морскому праву. Этот баланс - между 200-мильной исключительной экономической зоной, с одной стороны, и свободой судоходства и ограничениями на еще большие поползновения прибрежных государств на контроль над общими пространствами - с другой, может быть разрушен допущением проведения прямых исходных линий далеко от береговой линии. Как показывает опыт недавно созданных судебных учреждений, их решения наиболее эффективны в тех случаях, когда они полагаются более всего на свои собственные предыдущие решения и тексты своих учредительных документов <4>. -------------------------------- <3> См.: Boyle A. Further Development of the Law of the Sea Convention: Mechanisms for Change // International & Comparative Law Quarterly. July, 2005. P. 567. <4> См.: Croley S. P., Jackson J. H. WTO Dispute Procedures, Standard of Review, and Deference to National Governments // American Journal of International Law. V. 90, 1996. P. 193.
В первом же деле об освобождении задержанного судна (о танкере "Сайга") представители государства флага - Республики Сент-Винсент и Гренадины - выдвинули аргумент о "неограничительном (non-restrictive)" толковании. Согласно этому аргументу Гвинея нарушила п. 2 ст. 56 Конвенции <5>, и это нарушение составило основу для того, чтобы найти иск государства флага в Трибунал приемлемым и что постановление об освобождении судна и экипажа было обоснованным. -------------------------------- <5> В нем говорится: "Прибрежное государство при осуществлении своих прав и выполнении своих обязанностей по настоящей Конвенции в исключительной экономической зоне должным образом учитывает права и обязанности других государств и действует в порядке, совместимом с положениями настоящей Конвенции".
Трибунал не выразил никакой реакции на аргумент о "неограничительном" толковании и вместо этого заключил, что утверждения истца, основанные на ст. 73, "обоснованны". Такая позиция большинства вызвала реакцию некоторых судей, выступивших с отклоняющимися мнениями, где подчеркивалось, что необходимо отвергнуть "неограничительный" подход к толкованию и придерживаться точного текста Конвенции. Возражения судей касались, прежде всего, ст. 292 Конвенции, где затрагивается область исключительной юрисдикции Трибунала по морскому праву - задержания судов. Статья 292, в частности, предусматривает, что государство флага задержанного судна может обвинить задержавшее государство в том, что оно не исполнило положений Конвенции о незамедлительном освобождении после внесения разумного залога или иного финансового обеспечения. Судьи Пак, Нельсон, Чандрасекхара Рао, Вукас и Ндиайе ссылались на текст и историю формулирования ст. 292, когда возражали против "неограничительного" толкования: "Текстуальный анализ статьи 292... ясно показывает, что она применима только в тех случаях, когда Конвенция содержит конкретные положения, касающиеся незамедлительного освобождения судна или его экипажа после внесения разумного залога или иного финансового обеспечения. Если бы статья 292 была также предназначена для применения в иных случаях ареста судов, она была бы сформулирована по-другому... В заявлении, сделанном Секретариатом в 1985 году на заседании Подготовительной комиссии по итогам анализа истории создания статьи 292, данный текст был истолкован как означающий "когда корабль или судно задержаны за нарушение законодательства прибрежного государства, например, в области рыболовства или защиты окружающей среды, и если материальные положения Конвенции предусматривают его освобождение после внесения залога или финансового обеспечения, и доступ к международному суду или трибуналу будет возможен, если не произведено незамедлительное освобождение. Соответствующие материальные положения мы можем найти, например, в статьях 73, 220 и 226" <6>. -------------------------------- <6> M/V Saiga Case. P. 23 (Park, J., dissenting); Vice-President (Wolfrum R., Yamamoto J., dissenting).
Толкование положений Конвенции о незамедлительном освобождении - действительно не простое дело, учитывая ту странность, которую отмечал Т. Тревес еще до того, как был избран судьей Международного трибунала по морскому праву. Он находил "абсурдным то, что процедура незамедлительного освобождения доступна в тех случаях, когда задержание судна предписывается Конвенцией, а именно положениями статей 73, 220 и 226, и недоступна в тех случаях, когда задержание не разрешается Конвенцией" <7>. Т. Тревес приводит также п. 2 ст. 28, который запрещает прибрежному государству арестовывать иностранные суда, проходящие через территориальное море с целью обеспечения гражданского судебного разбирательства, и п. 3 ст. 97, который запрещает арест или задержание иностранных судов в случаях столкновения или инцидентов в открытом море. С точки зрения такого толкования ст. 292 следовало бы применять в случае ареста судна за нарушение международного права, даже если норма, запрещающая арест, не предусматривает конкретное освобождение после внесения залога или иного финансового обеспечения. -------------------------------- <7> Treves T. The Proceedings Concerning Prompt Release of Vessels and Crews // International Courts for the Twenty-First Century. L. 1996. P. 179, 186.
1.2. Необходимость учета интересов третьих государств
При толковании и применении норм Конвенции Трибунал должен учитывать и интересы третьих государств. При этом нет ясности относительно критериев, определяющих, можно ли продолжать разбирательство, если в разбираемом деле затрагиваются правовые интересы государства, не участвующего в деле. Международный суд в таких случаях считал дело неприемлемым, если определение прав и обязанностей неприсутствующего третьего государства "составляет самую суть вопроса, стоящего в центре решения Суда". Неприемлемость иска Суд не распространял на ситуации другого рода, где его решение могло лишь "затронуть юридические интересы" третьих государств <8>. -------------------------------- <8> East Timor (Portugal. v. Australia), I. C.J. Reports 1995. P. 105 (June 30); Certain Phosphate Lands in Nauru (Nauru v. Australia), I. C.J. Reports 1992. P. 261 (Preliminary Objections, Judgment of June 26).
В области компетенции Международного трибунала по морскому праву может быть много случаев "затрагивания интересов третьих государств". Например, в случае спора о прямых исходных линиях были бы затронуты интересы всех морских держав. Поэтому третьи государства могли бы пожелать вступить в такое дело. Согласно ст. 31 Статута МТМП государство - участник Конвенции может просить разрешения вступить в дело, если оно полагает, "что у него есть правовой интерес, на который может повлиять решение Трибунала по какому бы то ни было спору", даже если в качестве обязательного средства по ст. 287 этим государством избран не Трибунал <9>. Говоря более широко, государства-участники имеют "право на вступление в дело" после того, как секретарь Трибунала известил их о том, что под вопросом находится "толкование или применение Конвенции". Любой вступающий в дело участник связан будущим решением Трибунала. -------------------------------- <9> ITLOS Rules, Art. 99(3).
Нужно отметить, что данные о практике вступления в дело третьих государств при разбирательстве в Международном суде разнообразны и противоречивы <10>; возможно, что и правила Трибунала по этому вопросу могут быть противоречивы. -------------------------------- <10> Rosenne Sh. The Law and Practice of the International Court, 1920 - 1996. L., 3d ed. 1997. P. 1481 - 1555, 1637 - 1655.
2. Содействие развитию международного права
2.1. Общие положения относительно роли международных судов в развитии международного права
В ст. 38 Статута Международного суда было закреплено, что судебные решения, наряду с доктринами наиболее квалифицированных специалистов по публичному праву, являются вспомогательным средством для определения правовых норм. Этим определенно указывается на то, что сами нормы права, подлежащие применению международным судебным учреждением, существовали и до этого. Поэтому на международные суды не возлагается правотворческая функция (кроме установления судом своих правил судопроизводства, т. е. своего внутреннего права, как в любой другой международной организации). Как и в случае с любым другим международным судом, решение Международного трибунала по морскому праву обязательно только для сторон, участвующих в споре, которые заранее дали согласие считать для себя обязательной норму международного права в том виде, как ее сформулирует суд. Распространение такого обязательства на третьи страны было бы нарушением фундаментального общего принципа права: соглашение двух сторон не создает обязательства для третьей стороны. Однако правоприменительная практика международных судов не остается совсем без последствий. Текст Конвенции ООН по морскому праву содержит во многих случаях лишь общие формулировки; в рамках разрешенных дел становится возможным определить, подпадает ли ситуация под конвенционные положения или нет. Судебный орган наполняет общие положения реальным содержанием, которое признается или не признается государствами. Верно отметил М. Л. Энтин, что международные суды принимают участие в формировании норм международного права "так и в такой степени, как и в какой степени это определяется или признается государствами" <11>. Норма права, использованная судом для разрешения конкретного спора, либо ее толкование будут восприняты в дальнейшем международным сообществом и получат одобрение со стороны большинства государств, став, таким образом, обычной нормой международного права либо договорной в случае включения ее в договор. Важным является не только и не столько само решение международного судебного учреждения, сколько анализ действующего международного права, произведенный в процессе выработки такого решения. -------------------------------- <11> Энтин М. Л. Международные судебные учреждения. М.: Международные отношения, 1984. С. 154.
После принятия государствами многостороннего договора, такого как Конвенция ООН по морскому праву, они могут оказаться перед необходимостью приспособить его положения к фактически существующим обстоятельствам или к произошедшим в их политических отношениях изменениям. У государств - участников многостороннего договора может также появиться необходимость детализировать правила, которые первоначально не удалось согласовать, или они намеренно оставили их недостаточно точными в ходе подготовки текста договора. Известно, что некоторые многосторонние договоры имеют рамочный характер <12>, и государства-участники впоследствии стремятся внести в них уточнения путем голосования большинством, а не путем нормальных переговоров о внесении изменений в договор. Чаще всего функция уточнения стандартов поручается международным организациям <13>. Но эти процессы наблюдаются и в морском праве. Так, Международная морская организация принимает рекомендательные кодексы технических стандартов, и государства могут выбрать те из них, которые будут включены в их национальное право <14>. Международная морская организация вправе также формулировать изменения в договоре, которые затем принимаются путем молчаливого согласия, если заранее определенный процент государств не проголосует против их принятия <15>. -------------------------------- <12> Такова, например, Венская конвенция о защите озонового слоя от 22 марта 1985 г. Текст см.: International Legal Materials. V. 26, 1987. P. 1529. <13> Так нередко бывает в области защиты окружающей природной среды. См.: Palmer G. New Ways to Make International Environmental Law // American Journal of International Law. V. 86, 1992. P. 259. <14> См., например: Кодекс транспортировки опасных грузов 1965 г. // IMO Sales No. IMO-200E. <15> См.: Международная конвенция о безопасности жизни на море от 1 ноября 1974 г., ст. VIII.
2.2. Некоторые нормативные полномочия Трибунала в области развития морского права
Есть некоторые прямые предписания Трибуналу участвовать в развитии морского права, в частности в документах, принятых в развитие Конвенции ООН по морскому праву. После третьей Конференции по морскому праву и Конференции ООН по окружающей среде 1992 г. переговоры, инициированные ООН, привели к принятию в 1995 г. Соглашения об осуществлении положений Конвенции ООН по морскому праву 1982 г., которые касаются сохранения трансграничных рыбных запасов и запасов далеко мигрирующих рыб и управления ими <16>. Данное Соглашение предусматривает "предупредительный" подход в отношении угрожаемых и далеко мигрирующих видов рыб, расширяет сферу применения положений, принимаемых региональными рыболовными организациями, а также усиливает полномочия прибрежных государств по принуждению к исполнению такого регионального регулирования. -------------------------------- <16> Заключено в Нью-Йорке в 1995 г., вступило в силу 11 декабря 2001 г. О Соглашении см.: Ильясов С. В., Гуцуляк В. Н., Павлов П. Н. Научно-практический комментарий к Федеральному закону "О рыболовстве и сохранении водных биологических ресурсов". М., 2005. С. 13 - 16.
Государства, которые вели переговоры по этому Соглашению, передали сторонам или межправительственным организациям не все полномочия в области развития надлежащих мер сохранения и управления рыбными ресурсами в открытом море и в исключительной экономической зоне. Они также предусмотрели возможную роль Международного трибунала по морскому праву в развитии такого регулирования. Если государства не могут достичь соглашения о надлежащих мерах защиты и сохранения "в течение разумного времени", любой участник данного Соглашения может прибегнуть к положениям Соглашения о разрешении споров, которые путем отсылки инкорпорируют положения части XV Конвенции по морскому праву <17>. Хотя в этом случае обязательная юрисдикция принадлежит, скорее, арбитражу, а не Трибуналу по морскому праву, Трибунал вполне может быть запрошен на предмет предписания временных мер правовой защиты. Если государства не смогут договориться о временных мерах сохранения и управления, Соглашение об угрожаемых видах предусматривает, что любое государство вправе просить о предписании временных мер правовой защиты. Такие меры также могут быть предписаны в том случае, если государства не смогли договориться о мерах по сохранению и управлению в районах открытого моря, полностью окруженных пространствами, находящимися под юрисдикцией одного прибрежного государства. Кроме того, любой судебный орган, рассматривающий спор о толковании или применении Соглашения об угрожаемых видах, также может предписать любые временные меры, которые он считает надлежащими в данных обстоятельствах, для защиты соответствующих прав сторон в споре или для предотвращения ущерба для соответствующих запасов. -------------------------------- <17> Возбуждение процедуры урегулирования с участием третьей стороны в данном случае выльется в применении арбитража, обладающего юрисдикцией по ст. 287 Конвенции по морскому праву, если только все заинтересованные государства не договорятся об обращении к Трибуналу по морскому праву или иному органу.
Поскольку Соглашение содержит отсылку к положениям Конвенции о временных мерах правовой защиты, Трибунал, как орган, обладающий обязательной юрисдикцией в отношении предписания таких мер, является первостепенным органом для обращения по поводу таких мер. Трибунал не будет обладать юрисдикцией, если стороны в споре согласились об использовании другого судебного учреждения для предписания временных мер. Более того, государство - участник Соглашения о далеко мигрирующих видах, не являющееся стороной Конвенции по морскому праву, может заявить, что, невзирая на п. 5 ст. 290 Конвенции, Трибунал будет уполномочен предписывать, изменять или отзывать временные меры без согласия такого государства <18>. -------------------------------- <18> Данное положение относится, в частности, к США, которые не ратифицировали Конвенцию ООН по морскому праву, но являются участником Соглашения об угрожаемых видах.
Если государства в качестве крайней меры действительно обратятся к Трибуналу за помощью в оформлении режима управления в открытом море и исключительной экономической зоне, Трибунал окажется перед несколькими непростыми задачами. Неизвестно, будет ли Трибунал обладать юрисдикцией в отношении всех заинтересованных государств. Если все они будут участниками Соглашения об угрожаемых видах, государство, обращающееся к Трибуналу, может назвать эти государства в качестве участников разбирательства. Если заинтересованные государства не участвуют в Соглашении, но участвуют в Конвенции по морскому праву, они все же могут быть втянуты в разбирательство, хотя споры, которые можно характеризовать как споры о рыболовстве в исключительной экономической зоне, могут быть объектом ограничения юрисдикции судебного органа по п. 2 ст. 297 Конвенции по морскому праву. Как Трибунал должен выполнить деликатную задачу формулирования мер по защите рыбных запасов? Соглашение о далеко мигрирующих видах предписывает, в частности, в должной степени учитывать права и обязанности заинтересованных государств и не угрожать и не препятствовать достижению конечного согласия о надлежащих мерах защиты (п. 6 ст. 7). Трибунал должен чутко прислушиваться к тому, чего достигли переговоры. Если между государствами есть высокая степень консенсуса, Трибунал должен основывать свои формулировки на этом консенсусе. Если же, напротив, государства занимают резко расходящиеся позиции, Трибунал должен в соответствии с международным правом наметить контуры для будущих переговоров <19>. -------------------------------- <19> Подобные примеры были в практике Международного суда. См.: Fisheries Jurisdiction Case (United Kingdom v. Iceland.), I. C.J. Reports 1974. P. 3 (July 25).
Трибуналу, может быть, придется уделять внимание развитию законодательных стандартов для действия установленных режимов. Это не типичная для международных судов функция. Стандарты законодательства обычно согласовываются государствами или определяются международными органами. Нельзя с уверенностью утверждать, что Трибунал или иной суд или арбитраж сможет изменить законодательство прибрежного государства в попытках установить надлежащие меры по сохранению. Если меры, предусмотренные прибрежным государством, такого характера, что не поддаются изменениям, то прибрежное государство будет иметь некоторые основания, чтобы утверждать, что эти меры соответствуют режиму исключительной экономической зоны. Устанавливая стандарты мер по защите и сохранению рыбных запасов, Трибунал должен иметь в виду, что целью такого установления является содействие важным интересам или правам всего сообщества. Именно для этого принималось Соглашение о далеко мигрирующих видах <20>. Трибунал должен предписывать временные меры, подходящие не только для того, чтобы защитить соответствующие права сторон в споре, но также предотвратить ущерб соответствующим запасам (ст. 31(2)). Соглашение ясно предписывает международному суду или арбитражу применять, в частности, "общепризнанные стандарты защиты и управления живыми морскими ресурсами", и право подлежит применению "с целью обеспечить сохранение угрожаемых рыбных запасов", как сказано в ст. 30(5). -------------------------------- <20> Oceans and the Law of the Sea: Law of the Sea, Report of the Secretary General, 52d Sess., Agenda Item 39, P 37, U. N. Doc. A/52/487 (1997). P. 191 - 197.
2.3. Потенциальная возможность развития положений о морском дне
Компетенция Трибунала по морскому праву в отношении развития правового статуса и режима Международного района морского дна требует специального рассмотрения. Часть XI Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. с изменениями, внесенными Соглашением 1994 г. <21>, излагает общий правовой режим, регулирующий добычу минеральных ресурсов. Район и его ресурсы объявлены общим наследием человечества, а финансовые и иные экономические выгоды, полученные в результате деятельности в Районе, должны распределяться по справедливости с особым учетом интересов и нужд развивающихся стран. -------------------------------- <21> U. N. Doc. A/RES/48/263 (1994).
Центральная роль в определении режима разработки ресурсов в Районе принадлежит Камере по спорам, касающимся морского дна, Трибунала по морскому праву, поскольку Камера является центральным органом, уполномоченным толковать часть XI. Хотя по спорам, касающимся контрактов между Органом по морскому дну и разработчиком, одна из сторон может избрать коммерческий арбитраж, этот арбитраж обязан передавать вопросы, требующие толкования части XI относящихся к ней приложений, Камере по спорам, касающимся морского дна (п. 2а ст. 188 Конвенции). Только Камера вправе рассматривать споры между Органом и государством-участником в отношении актов Органа, предположительно нарушающих нормы части XI или превышающие его полномочия. Так же и при возникновении спора между государствами-участниками толкование части XI составляет исключительную прерогативу Камеры. По выражению одного автора, по части XI создан некий конституционный суд <22>. -------------------------------- <22> См.: Seeberg-Elverfeldt A. The Settlement of Disputes in Deep Seabed Mining. L. 1998. P. 48 - 51.
Предусмотрено несколько способов пересмотра Камерой актов Органа. Во-первых, Камера может вынести свое консультативное заключение; впрочем, его юридическая сила сомнительна, поскольку оно выносится по просьбе Органа и формулировка вопроса может предопределить формулировку ответа. Во-вторых, в спорах между Органом и государством - участником часть XI уполномочивает Камеру осуществлять юрисдикцию по спорам о законности некоторых мер, предпринятых Органом. Это споры, касающиеся: - действий или бездействия Органа или государства-участника в нарушение части XI или приложений, относящихся к ней, или норм, правил или процедур Органа, принятых во исполнение их; - актов Органа, принятых с превышением полномочий либо представляющих собой злоупотребление полномочиями. В-третьих, возможно, что физическое или юридическое лицо может оспорить меры, предписанные Органом. В целом Статут Трибунала предусматривает, что физическое или юридическое лицо, зарегистрированное в Органе по морскому дну с целью участия в разведке или разработке морского дна (наряду с государствами-участниками, Органом или Предприятием, и государственными компаниями), могут быть сторонами в спорах по контрактам на разработку, рассматривающихся в Камере по морскому дну: п. c (ii) ст. 187 предусматривает юрисдикцию Камеры по спорам в связи с контрактами, в том числе с участием физических или юридических лиц и Органа, причем таких споров, которые касаются действий или упущений стороны контракта (значит, возможно и Органа) в связи с деятельностью в международном районе морского дна и затрагивающих другую сторону либо непосредственно нарушающие законные интересы этой другой стороны. Камера вправе также заслушивать споры иных типов между Органом и физическими и юридическими лицами (например, касающиеся толкования или применения такого контракта или плана разработок; споров, в которых утверждается, что Орган должен нести гражданскую ответственность, в частности за раскрытие конфиденциальной информации; и др.). Однако в ст. 189 Конвенции ограничено право Камеры пересматривать законность норм и правил, принимаемых Органом, в том смысле, что Камера не может подменять своим дискреционным полномочием дискреционное полномочие Органа. Камера не должна высказываться о том, соответствуют ли Конвенции правила, нормы и процедуры, принятые Органом, и не может отменять такие нормы, правила и процедуры. Ее полномочия ограничены рассмотрением утверждений о том, что применение каких-либо норм, правил и процедур Органа в конкретных случаях противоречило бы обязательствам сторон в споре или их обязательствам в соответствии с Конвенцией; рассмотрением претензий, касающихся отсутствия компетенции или злоупотребления полномочиями. И претензий о возмещении ущерба или предоставлении другой компенсации соответствующей стороне за невыполнение другой стороной своих контрактных обязательств или своих обязательств по Конвенции. Таким образом, хотя Камера не уполномочена отменять нормы, правила и процедуры Органа, она все же сохраняет определенное право пересмотра. В ходе Третьей конференции по морскому праву некоторые делегации делали попытки закрыть Орган от какого бы то ни было судебного контроля. Они приравнивали полномочия Органа к полномочиям прибрежного государства, подчеркивая, что многие дискреционные полномочия прибрежных государств не подлежат судебному контролю <23>. -------------------------------- <23> См.: Adede A. O. The System for Settlement of Disputes Under the United Nations Convention on the Law of the Sea: A Drafting History and Commentary. L., 1987.
Такое изъятие из судебного контроля можно критиковать по двум направлениям. Во-первых, аналогия с полномочиями прибрежного государства не подходит. Исторически суды и трибуналы никогда не подвергали акты государств судебному контролю. Правомерность действий одного государства традиционно оспаривается только другими государствами по дипломатическим каналам, что неприменимо к оспариванию правил Органа. Во-вторых, государство в своей исключительной экономической зоне имеет исключительное право решать, передавать ли права рыболовства частным лицам. Поскольку Конвенция обеспечивает право частной собственности в отношении добычи минеральных ресурсов на морском дне, желательно было бы иметь механизмы для содействия тому, чтобы правила и процедуры Органа не наносили ущерба этим правам. Чтобы лучше уяснить компетенцию Камеры по морскому дну, уделим некоторое внимание сущности судебного контроля. Из права контроля, предоставленного суду, не всегда вытекает его право отменять законодательные меры, даже в национальных правовых системах <24>. Международный суд занимался вопросом о надлежащем объеме его контроля за решениями Совета Безопасности. В случае с гибелью самолета от рук террористов над деревней Локерби <25> Ливия просила Международный суд установить, что Совет Безопасности превысил свои полномочия, приняв решение, которое, по мнению Ливии, нарушало условия договора. Лишь некоторые члены Международного суда были готовы согласиться с тем, что в случае грубого злоупотребления полномочиями со стороны Совета Безопасности Суд должен установить, что решение Совета не совместимо с правом <26>. -------------------------------- <24> См.: Alvarez J. E. Judging the Security Council // American Journal of International Law. V. 90. 1996. P. 132. <25> Questions of Interpretation and Application of the 1971 Montreal Convention Arising from the Aerial Incident at Lockerbie (Libya v. United Kingdom) I. C.J. Reports 1992. P. 3 (Apr. 14) (Provisional Measures); Questions of Interpretation and Application of the 1971 Montreal Convention Arising from the Aerial Incident at Lockerbie (Libya v. United States), I. C.J. Reports, 1992. P. 114 (Apr. 14) (Provisional Measures). <26> См.: Shahabuddeen, J. Separate opinion. Libya v. U. S. P. 142); Weearamantry, J., dissenting. id. at 164 - 181.
Однако следует проявлять осторожность, проводя параллели между нежеланием Международного суда производить судебный контроль и позицией Камеры по спорам, касающимся морского дна, окажись она в подобной ситуации. Камера в отличие от Суда должна будет учитывать ст. 189 Конвенции, которая прямо говорит о пределах судебного пересмотра. Как бы то ни было, истинные пределы полномочий Камеры могут быть развиты со временем, в процессе ее практической деятельности и установления реальных отношений между Камерой и Органом. Эти перспективы зависят также от общей картины взаимоотношений Камеры с другими организациями, действующими в области морского права, в том числе с национальными судами. Статья 39 Статута Трибунала устанавливает прямую связь между такими судами и Камерой, поскольку в ней говорится о том, что "решения Камеры обязательны к применению на территориях государств-членов в той же степени, что и решения или постановления высших судов государства-члена, на территории которого осуществляется применение <27>. Дополнительное разъяснение можно получить в приложении III: "Любое окончательное решение, вынесенное судом или трибуналом, обладающим компетенцией в соответствии с настоящей Конвенцией относительно прав и обязанностей Органа и контрактора, обязательно к применению на территории каждого государства-члена". Хотя применение этих положений может вызвать некоторые неясности <28>, очевидная их цель - добиться единообразия в применении положений части XI и обеспечить, чтобы права, предоставляемые частью XI, могли быть осуществлены в полной мере. -------------------------------- <27> Decisions of the Chamber shall be enforceable in the territories of the States Parties in the same manner as judgments or orders of the highest court of the State Party in whose territory the enforcement is sought. <28> Например, в России решения Верховного Суда РФ применяются не так, как решения Конституционного Суда.
Конечно, решения Камеры по морскому дну, вынесенные против государства-члена или Органа, могут быть неприменимыми через национальные суды. Так, решение, принятое против государства-члена, может противоречить нормам, наделяющим государства суверенным иммунитетом, если национальный суд попытается наложить арест на имущество государства в процессе его исполнения. Подобная же ситуация может сложиться и с Органом, если он не откажется от своего дипломатического иммунитета, как это предусмотрено, например, Конвенцией о разрешении инвестиционных споров между государствами и гражданами других государств от 18 марта 1965 г. <29>. -------------------------------- <29> См.: U. N.T. S. V. 575, 1996. P. 160.
Тем не менее из проведенного анализа становится ясно, что в положениях о Камере по спорам, касающимся морского дна, заложены возможности того, что она, как утверждают некоторые авторы, может стать чем-то вроде "конституционного суда" по образцу Суда Европейских сообществ <30>. -------------------------------- <30> См.: Noyes J. E. The International Tribunal for the Law of the Sea // Cornell International Law Journal. V. 32, 1998. P. 109.
Название документа