Становление науки международного частного права: Бартоло де Сассоферрато (жизнь и творчество)
(Гетьман-Павлова И. В.) ("Международное публичное и частное право", 2008, N 2) Текст документаСТАНОВЛЕНИЕ НАУКИ МЕЖДУНАРОДНОГО ЧАСТНОГО ПРАВА: БАРТОЛО ДЕ САССОФЕРРАТО (ЖИЗНЬ И ТВОРЧЕСТВО)
И. В. ГЕТЬМАН-ПАВЛОВА
Гетьман-Павлова И. В., кандидат юридических наук, доцент кафедры международного частного права ГУ-ВШЭ.
Основателями науки международного частного права являются итальянские и французские юристы XIV в. "Это постглоссаторы или комментаторы, которые приспособили тексты римских источников к потребностям современного им гражданского общества, останавливаясь, всегда ненадолго, на конфликтных вопросах, выработали некоторые из тех правил, которые и ныне живут в нашем правосознании" <1>. Средневековые юристы жили в эпоху господства диалектического метода, но это не придало их конфликтным нормам схоластического налета. Формулируя такие нормы посредством расчленения вопросов о содержании правоотношений с разноместными привязками, они обнаружили большое понимание задачи конфликтного права <2>. -------------------------------- <1> Брокгауз и Эфрон. Энциклопедия. Электронная версия. <2> См.: Брун М. И. Очерки истории конфликтного права. Пг., 1915.
С середины XIII в. в изучении римского права возник новый метод - mos docendi italicus (итальянский). Его основатели - школа комментаторов, консилиаторов или постглоссаторов, превративших Юстинианово право в общее право всей Европы и создавших систематическую юридическую доктрину. При разработке юридической системы им удалось преодолеть противоречие между общим правом и местными региональными правовыми нормами. Римское право стало рассматриваться в качестве общего права (ius commune); местное законодательство действовало как специальные правовые нормы (iura propria), подчиняющиеся общему праву и имевшие силу в пределах своей компетенции. Комментаторы стремились привести римское право в такой вид, чтобы оно отвечало потребностям современной жизни. "С этой целью они отчасти ненамеренно, отчасти и намеренно, извращали смысл римских норм... желая сделать их вполне пригодными для разрешения споров нового происхождения" <3>. Долгое время консилиаторов упрекали за пренебрежение к источникам римского права, за преклонение перед глоссой: "Как язычники принимают идолов за богов, так нынешние адвокаты - глоссаторов за евангелистов" <4>. -------------------------------- <3> Гримм Д. Д. Лекции по догме римского права. СПб., 1916. <4> Дормидонтов Г. Ф. Система римского права. Казань, 1910.
Однако нельзя недооценивать значение комментаторов для развития права и судебной практики. Они сблизили право с жизнью, заставив теорию служить практике, разработали множество юридических вопросов <5>. Расцвет школы связан с именами Чино де Пистойя (Guittoncino Sinibaldi, Cino da Pistoia, 1270 - 1336), написавшего комментарий к Юстинианову кодексу; Альберико Рошате (Alberico de Rosciate, ум. в 1354 г.), автора юридических заключений ("Consilia"); Бартоло де Сассоферрато, пользовавшегося славой знаменитого практика и учителя; Бальдо де Умбальди (1327 - 1400), виднейшего из учеников Бартоло <6>. Наука международного частного права ведет свое начало от созданной комментаторами теории статутов <7>. Теория статутов действовала в течение XVI, XVII и XVIII столетий, в XIX в. была воспринята прусским, французским и австрийским законодательством <8>. По классификации А. Лэне, в формировании теории статутов следует различать три школы: итальянскую, господствовавшую до XVI в. и отличавшуюся духом справедливости. Во второй теории - французской - возникает деление статутов на личные, реальные и смешанные. С конца XVII в. голландская школа провозглашает начало строгой территориальности, смягчаемой только во имя международной вежливости (comitas). Итальянская теория статутов возникла во второй половине XIII в. <9>. -------------------------------- <5> См.: Брокгауз и Эфрон. Указ. соч. <6> См.: Грабарь В. Э. Римское право в истории международно-правовых учений. Юрьев, 1901. <7> См.: Брун М. И. Указ. соч. <8> См.: Брокгауз и Эфрон. Указ. соч. <9> Мандельштам А. Н. Гаагские конференции о кодификации международного частного права. СПб., 1900.
Первая специальная работа о статутах ("Opus statutorum") принадлежит Альберико Рошате, адвокату из Бергамо, участвовавшему в редактировании городских статутов. Он считается основателем международного частного права и инициатором науки МЧП <10>. Внимание Рошате привлекали главным образом конфликты о силе завещаний, о договорах и о праве наследования по закону. Однако вплоть до Бартоло де Сассоферрато никто не обращался к диалектике ради построения конфликтной теории или хотя бы для обоснования отдельных коллизионных норм <11>. -------------------------------- <10> См.: Брун М. И. Указ. соч.; Грабарь В. Э. Указ. соч. <11> См.: Брун М. И. Указ. соч.
Бартоло де Сассоферрато - "самый блестящий представитель школы комментаторов". Некоторые авторы утверждают, что именно он - "признанный основатель международного частного права как науки" <12>. В различных источниках имя его интерпретируется по-разному - Бартолус, Бартоло, Бартол, Бартоло де Сассоферрато, Бартол Северо из Сассоферрато (Bartolo, Bartolus a Sasso ferrato, Bartolo Severe da Sassoferrato, Bartolus a Saxoferrato). В современной отечественной литературе по международному частному праву известен как Бартол <13>. Родился в 1314 г. в Сассоферрато, в итальянском герцогстве Урбино. Умер в Перудже, по-видимому, в июле 1357 г. <14>. Дата смерти точно неизвестна - В. Э. Грабарь называет 1358 г. <15>. Изучал юриспруденцию в Перудже и Болонье. Уже в 14 лет стал студентом в Перудже, где несколько лет слушал лекции Чино де Пистойя. Учителями Бартола, подписавшими его докторский диплом, кроме Чино, были Яков Бутригарий (Jacobus Buttrigarius, ум. в 1348 г.) и Раньеро Форлийский (Raniero da Forli, ум. в 1358 г.). "Все эти юристы остались в тени с появлением Бартола Северо из Сассоферрато" <16>. -------------------------------- <12> Макаров А. Н. Основные начала международного частного права. М., 1924. <13> См.: Лунц Л. А. Курс международного частного права. В 3 т. М., 2002. <14> См.: Брокгауз и Эфрон. Указ. соч. <15> См.: Грабарь В. Э. Указ. соч. <16> Там же.
С 1339 г. Бартол был профессором в Пизе, потом - в Болонье и Падуе, с 1343 г. - в Перудже, где приобрел как преподаватель мировую известность <17>. Итальянские университеты XII - XIV вв. не представляли собой ассоциацию профессоров (universitas magistrorum), власти которой должны были подчиняться ученики. Это были ассоциации студентов (universitas scholarium), выбиравшие руководителей, которым подчинялись профессора. Студенты делились на две части (ультрамонтаны и цитрамонтаны), каждая из которых ежегодно избирала ректора и совет, заведовавший управлением и университетской юрисдикцией. Профессора (doctores legentes) выбирались студентами на определенное время, получали гонорар и обязывались не преподавать нигде, кроме данного университета. Находясь в зависимости от университета и будучи свободными только в руководстве занятиями студентов, профессора могли приобрести авторитет и влияние на слушателей исключительно своими личными качествами и педагогическими талантами <18>. На лекции Бартола стекались студенты со всех концов Италии, его мнения долго обсуждались с восторженным изумлением. Источник популярности Бартола заключался в том обаянии, которое профессор "производил на своих слушателей. Помимо личных дарований, такое обаяние должно было обусловливаться важным обстоятельством, что Бартол дал толчок казуистике и при разрешении юридических казусов с необыкновенным искусством применял диалектические приемы" <19>. -------------------------------- <17> См.: Покровский И. Л. История римского права. Пг., 1918. <18> См.: Брокгауз и Эфрон. Указ. соч. <19> Муромцев С. А. Рецепция римского права на Западе. М., 1885.
Все мыслящие люди XIII - первой половины XIV в. выросли в атмосфере, насыщенной школьной наукой - направлением, которое довело до крайних пределов склонность переоценивать значение операций над понятиями и объяснять явление логическим расчленением его фактического содержания <20>. "Относительной содержательностью и живостью своего учения Бартол обязан... тому, что он не с самого начала посвятил себя преподавательской деятельности, а... был юристом-практиком (судьею в Тоди и Пизе). Это избавило его от подчинения школьной рутине... Рассказывают, что при всем своем даровании он имел весьма слабую память, так что один его коллега (Franciscus de Tigrinis) помогал ему, подыскивая места из источников, которые нужны были для подкрепления своих положений" <21>. -------------------------------- <20> См.: Брун М. И. Указ. соч. <21> Коркунов Н. М. История философии права. СПб., 1915.
Бартол пользовался славой величайшего юриста Средних веков; он имел в Европе такой авторитет, что говорили: "Никто не юрист, если он не бартолист" (nemo jurista nisi bartolista). За 43 года жизни Бартол стал чем-то вроде божества для юристов. Труды ученого были известны по всей Европе, в университетах создавались кафедры специально для изучения и объяснения его сочинений <22>. В юридической школе г. Падуи была основана кафедра под названием "Lectura textus, glossae et Bartoli". После смерти Бартола его комментарии пользовались в судах чрезвычайным авторитетом; в Испании и Португалии они считались для судов обязательными <23>. Короли Фердинанд и Изабелла (Прагматика, 1449 г.) приказали руководствоваться мнением Бартола в случаях, не предусмотренных законом. В Германии римское право было реципировано в оболочке его комментариев. Бартола "называли кормчим и отцом юриспруденции, князем законодателей" <24>. Прозвище "светоч права" (lucerna iuris) сохранилось за Бартолом в течение веков. "Слава Бартола была так велика, что ни один из средневековых юристов не может с ним... сравниться. Его мнения приводятся его современниками с похвалой и даже с благоговением... Один из представителей гуманистического направления... Альциат называет его первым из толкователей Corpus iuris civilis и во всех случаях, где сам не дает толкования, ссылается на Бартола" <25>. -------------------------------- <22> См.: Брун М. И. Указ. соч.; Гарсиа Гарридо М. Х. Римское частное право: Казусы, иски, институты. М., 2005. <23> См.: Покровский И. Л. Указ. соч. <24> Брун М. И. Указ. соч. <25> Коркунов Н. М. Указ. соч.
Бартол принадлежал к умеренному течению постглоссаторской мысли. Его концепция носит отпечаток двойственности, полна сомнений и колебаний: факт и право всегда расходятся и не могут быть примирены. "Если Бартолу удавалось создавать нечто цельное и значительное, то только потому, что он отрешался на время от своих теоретических посылок... и строил его всецело из наблюдений над современной действительностью" <26>. Сказанное можно проиллюстрировать комментариями Бартола к Конституции императора Генриха VII "Ad reprimendum". В комментариях Бартол ставит вопрос, общий для всех юристов XIV в., - является ли император владыкой мира, - и дает утвердительный ответ. Первое возражение - факт неповиновения императору - Бартол устраняет указанием, что право и факт не тождественны, факт неповиновения не лишает императора права требовать повиновения себе. Другое возражение касалось права: церковная область считалась изъятой из-под юрисдикции и подчинения императору. Бартол не отрицал независимости Церкви от империи, но находил, что император остается владыкой мира. -------------------------------- <26> Там же.
Концепция Бартола отражает примирительное направление, возобладавшее с воцарением на императорском престоле Карла IV, регулярно пользовавшегося советами профессора <27>. Личные симпатии ученого были скорее на стороне императора, но ему недоставало мужества заявить о них открыто. Преподавая в университете, подвластном папе, Бартол не раз, по-видимому, входил в сделку со своей совестью, чтобы не вызвать недовольства со стороны Церкви <28>. Уместно подчеркнуть, что начиная с XIII в. папы, оказывавшие поддержку итальянским университетам и утвердившие их статуты, имели над университетами определенную власть. В частности, в Болонье городской архидиакон являлся контролером на экзаменах и при выдаче дипломов, дабы убедиться в их правильности <29>. -------------------------------- <27> См.: Муромцев С. А. Указ. соч. <28> См.: Грабарь В. Э. Указ. соч. <29> См.: Брокгауз и Эфрон. Указ. соч.
Характерны отзывы ученого о "Константиновом дарении", на котором покоилось право пап на независимость от императоров. Бартол не высказывает своего мнения прямо; оно, очевидно, шло вразрез с желаниями Церкви. Выражения, который он употребляет, не лишены иронии: "Церковь признает, что это дарение имело юридическую силу", "приняв за факт, что дарение имело силу и что оно не может быть отменено", "желая сделать угодное Церкви, говорю, что это дарение имело силу", "мы находимся на территории Церкви, и потому говорю, что это дарение действительно". Принимая во внимание эти "оговорки", можно предположить, что Бартол выступал за равенство обеих властей. К нему вполне применимы слова: "Прими во внимание, в чьих владениях я находился, когда я писал это, и ты перестанешь удивляться" <30>. -------------------------------- <30> Грабарь В. Э. Указ. соч.
Сравнительно короткая научная деятельность Бартола была чрезвычайно плодотворна. Он использовал труды своих предшественников и "вытеснил их из научного оборота... Его можно сопоставить с Аккурсием, но... личность Бартола выступает в его трудах гораздо выпуклее, чем личность Аккурсия в Глоссе" <31>. Его авторитет приравнивался к авторитету Глоссы и Corpus iuris civilis. Однако современники Бартола неоднозначно оценивали личность ученого. Его учитель, Раньеро Флорийский, конкурентом которого в Пизанском университете Бартол выступил уже в 1339 г. (25 лет от роду), отзывается о своем бывшем ученике как о "мало выдающемся" и даже "тупоумном", в чью голову никогда не проникала тонкая мысль. По словам Раньеро, в Пизанский университет Бартол попал только за отсутствием других подходящих лиц. Принципиально иначе к Бартолу относился его ученик, наиболее выдающийся из последующих юристов-комментаторов, Бальди де Умбальди: "Бартола... я... всегда почитал, как земное божество, и... поклонялся его стопам". В период гуманизма Бартол был центром нападок и обвинений, обильно сыпавшихся на средневековое правоведение и на легистов, которых стали называть бартолистами (что, кстати, прямо свидетельствует об авторитете Бартола) <32>. Гуманисты XVI в. критиковали Бартола как пустого и невежественного схоласта. Куяций считал худшим временем своей жизни то, которое употребил на чтение его сочинений, называл его сквернейшим учителем и уверял, что Бартол говорит только пустые и глупые вещи, когда отдаляется от Аккурсия. Куяций утверждал, что бартолисты "verbosi in re facili, in difficili muti, in angusta diffusi" ("болтливы в легких случаях, немы в трудных, растеряны в мудреных"). Альциат, восторгавшийся Бартолом, одновременно находил, что его труды ничего не стоят. Рабле писал, что эти "Бартолы, Бальды не знали ничего, что нужно для понимания римских законов" <33>. -------------------------------- <31> Там же. <32> Там же. <33> Брун М. И. Указ. соч.
Бартола упрекали в беспорядочности изложения: "Это словно куча, в которой смешаны пшеница, ячмень и овощи; говорят о магистратах, а оказывается, что и о завещаниях; говорят о продаже и перескакивают к наказанию". Ученому ставили в вину злоупотребление цитатами, следование в хвосте чужого мнения, упорное желание выставить свою точку зрения как общее мнение. Особой критике подвергались диалектические приемы: уверяли, что Бартол так злоупотреблял делениями, что предмет исследования распылялся и превращался в атомы, которые ветер "уносит и рассеивает" <34>. Увлечение профессора диалектическим методом часто изображалось как детская забава: "Бартол и его последователи... набросились на различения и подразделения со своего рода яростью; им все равно, годится ли предмет для разделения, полезно ли оно, разумны или ребячливы мотивы деления, соответствует ли это... принципам права" <35>. Ф. К. фон Савиньи называет приемы Бартола пустым формализмом, бартолисты "отвели господствующее значение логическим формам и их терминам; они обратились к разделениям, различениям... подразделениям, распределениям... не задумываясь над происхождением юридических понятий и правил, составляющих содержание этих форм. Искусное употребление последних создавало видимость научности; не замечали пустоты и неосновательности содержания; не видели живых правоотношений" <36>. Действительно, Бартол разрабатывал право диалектическим методом, "но в этом не было ничего смешного или бесплодного" <37>. Нельзя утверждать, что его работа сводилась к пустому формализму, что за логическими формами ученый не замечал живых правоотношений. -------------------------------- <34> Там же. <35> См.: Savigny. System des heutigen Romischen Rechts, VIII. Berlin, 1849. Цит. по: Брун М. И. Указ. соч. <36> Там же. <37> Там же.
В XIV в. "диалектический метод был необходимым средством в руках юристов, которым приходилось изощрять свой ум в приспособлении норм римского права к... отношениям действительной жизни... Удачное приспособление было возможно только при помощи свободного толкования римских норм и смело построенных умозаключений... Образовалось учение, которое менее всего передавало римское право, как оно содержится в источниках, но обладало достаточною силою, чтобы фактически подчинить себе правовую жизнь западных народов" <38>. С точки зрения интеллектуальной культуры, средств и способов мышления, XIV век - век науки в аристотелевском смысле. В качестве способа познания ученые пользуются исключительно аристотелевской диалектикой. К тому же, "в эпоху античности и в Средние века диалектикой называли... искусство доказывать истинное и опровергать ложное... искусство правильно определять и классифицировать понятия... правильно отыскивать нужные аргументы... под "диалектикой" теперь понимают... учение о противоположностях" <39>. Диалектический метод не претендует на выработку бесспорных доказательств. К диалектическим умозаключениям Аристотель относит рассуждения, построенные на положениях, которые являются не истинными, а только "правдоподобными" <40>. Диалектическое рассуждение "способно привести не к достоверности, а лишь к вероятности" <41>. Превращенная из искусства познания в искусство аргументации диалектика того времени становится схоластикой. Именно такой диалектикой пользуется Бартол, именно такой схоластический метод отмечается исследователями <42>. Если отвлечься от современных критериев научности, то породившая схоластическую юриспруденцию аристотелевская диалектика - рациональное основание европейского юридического мышления. Комментируя глоссы, постглоссаторы стараются внести в юридические явления логический порядок, свести юридические нормы к общим понятиям, из которых могли быть выведены понятия частные. "Отсюда их утомительные и бесплодные... приемы, с которыми у нас соединяется представление о схоластике, о пустом формализме" <43>. Но в области юриспруденции схоластический метод был первым опытом философского понимания права. Пытаясь представить всю совокупность правовых норм в виде единого логического целого, выводимого из универсальных принципов, комментаторы положили начало нынешнему правоведению. -------------------------------- <38> Грабарь В. Э. Указ. соч. <39> Майоров Г. Г. Судьба и дело Боэция // Боэций. "Утешение философией" и другие трактаты. М., 1990. <40> См.: Аристотель. Топика. Соч. в четырех томах. Том 2. М., 1978. <41> Берман Г. Дж. Западная традиция права: эпоха формирования. М., 1998. <42> См.: Хвостов В. М. История римского права. М., 1910; Иоффе О. С. Избранные труды по гражданскому праву. М., 2000. <43> Покровский И. Л. Указ. соч.
Задача средневековой схоластики - укрепить преобладание логических интересов над практическими. Вместо того чтобы собирать и познавать факты, их превращали в понятия и из этих понятий судили о фактах; из логических понятий выводили последствия, которые можно ожидать только от фактов. Вместо изучения фактов различали понятия, подыскивали аргументы и логические "извороты". Диалектика побуждала становиться выше частностей, принимать во внимание отвлеченное целое. Любая научная работа могла вестись только в диалектическом направлении. Содержание источников римского права было уже установлено; предстояло создать новое право. "Эта задача не могла ограничиваться формулированием норм; без обобщений, ведущих к образованию понятий, в которые укладываются правоотношения и нормы, не было бы вообще юриспруденции в смысле идейного господства над сферою права, и оставалась бы одна практическая казуистика" <44>. Бартол преувеличивал значение понятий, но его работа над их образованием - это огромная положительная заслуга. -------------------------------- <44> Брун М. И. Указ. соч.
Исторический анализ произведений Бартола с точки зрения международного частного права показывает, что он никогда не злоупотреблял диалектикой ради пустой забавы. Бартол продвигался вперед в своих рассуждениях путем разделений и различений, но в этом не было ничего от схоластики, а было расчленение вопроса, которое составляет необходимое условие логически правильного рассуждения. Расчленялись именно отдельные вопросы, а не экзегетически изучаемый материал римских источников. Слабое влияние диалектического метода на труды Бартола по поводу конфликтов обусловливается и тем, что эти вопросы имели второстепенное значение, лежали в стороне от большой дороги, по которой шла юридическая мысль той эпохи. Изучение трудов Бартола в сфере конфликтного права демонстрирует, что он исследовал материал аналитически, чтобы на его основе создавать новые нормы. Иначе "нельзя было бы объяснить образование науки конфликтного права. Постглоссаторы расчленяли вопросы, потому что считались с различиями в нормируемых правоотношениях" <45>. -------------------------------- <45> Там же.
Пример схоластического метода Бартола приводит Н. М. Коркунов. Конституция Omnem обращена Юстинианом к Теофилу, Дорофею и другим юристам и имеет заголовок: imperator Caesar Flavius Justinianus Theophilo, Dorotheo etc. salutem. Бартол считает нужным объяснить, что заголовок состоит из трех частей: первая - до слова "Theophilo" - содержит имена и титул того, кто пишет; вторая - до слова "salutem" - имена тех, к кому обращается пишущий, третья выражает к ним привет. Это схоластический метод, метод аналитический, приводивший не к объединению, а лишь к разложению материала. Истолкование экзегеза текста начинается с введения (praemitto), в котором дается общая характеристика и определяется предмет подлежащего толкованию места источников, объясняются термины. Затем следует аналитическое разложение (partitio) содержания на составные элементы (scindo). После этого формулируется содержание (summon), приводятся casuses, потом прочитывается текст (perlego). Эти пять элементов составляют меньшую по объему часть схоластических экзегез. Наиболее широкое развитие получали три остальных. При объяснении оснований изъясняемого закона (do causas) исходным является различие четырех оснований (causa efficiens, materialis, formalis, finalis). Под "cognoto" понимаются замечания, делавшиеся в произвольном порядке, под "objicere" - обсуждение контроверз. Рассмотрение контроверз приводит к установлению distinctiones, ampliationes, limitations как средств для согласования различных воззрений <46>. -------------------------------- <46> См.: Коркунов Н. М. Указ. соч.
Еще до Бартола схоластический метод применялся к обработке юридического материала. Однако Бартол "умеет в пользовании этим методом соблюсти меру... у него форма не подавляет, как у других, содержание. Принятый им схоластический метод не мешал ему внести... оживление в изучение римского права" <47>. Ф. К. фон Савиньи отрицает, что Бартол изобрел новый метод в юриспруденции и ввел в экзегезу схоластику: "Склонность к диалектике у него есть, но без преувеличений и извращений... он применяет этот метод с умом... Он просто делал то же, что и другие, но делал это лучше многих. Он... оживил экзегезу римских текстов собственными... мыслями, и в этом ему могла помочь его судейская деятельность. Если к этому прибавить впечатление от живой умной личности... великая слава, которую распространили его многочисленные ученики, станет понятной" <48>. До Бартола в области науки международного частного права были лишь отрывочные высказывания по поводу отдельных вопросов. Бартол первым обратился к диалектике с целью теоретического построения. Он первым задумался над общим принципом, который можно было бы положить в основу решения конфликтов. Бартол рассчитывал сформулировать этот принцип, применив диалектический метод. Ученый пошел путем расчленения понятия статута, чтобы раскрыть его конфликтное содержание <49>. -------------------------------- <47> Там же. <48> Savigny. Op. cit. <49> См.: Брун М. И. Указ. соч.
В XIX в. имя этого юриста вновь начали произносить с уважением (О. Гирке, А. Лэне). Ландсберг отмечал, что юристы с конца глоссаторского периода и вплоть до XVI в. так похожи друг на друга, что им справедливо может быть присвоено название "потребляемых лиц", за исключением Бартола, "духовная свежесть и оригинальность которого... не оценена в полной мере" <50>. В русской дореволюционной литературе практически ни один автор не отрицал значение Бартола как одного из величайших юристов в истории человечества ("Бартол - одно из самых громких имен в юриспруденции, светоч права, чудо искусства"; "Бартол заметно выделяется своим творческим, созидательным умом"). И в настоящее время представления Бартоло де Сассоферрато о международном частном праве не утратили своей актуальности. -------------------------------- <50> Landsberg. Die Glosse des Accursius und ihre Lehre vom Eigenthum. Leipzig, 1883. Цит. по: Грабарь В. Э. Указ. соч.
Из сочинений Бартола известны комментарии к Corpus iuris civilis - к пандектам, кодексу, новеллам, институциям <51>. До нас дошли и более мелкие произведения: "Concilia", "Quastiones", "Tractatus". "Quastio inter virgintm Mariam... наглядно представляет нам, каков в ту эпоху был нормальный ход судебного процесса. Tractatus de statutes есть первое по времени исследование о соотношении разноместных законов" <52>. Отдельные произведения Бартола печатались с 1470 г., первое полное их собрание издал Дипловатакциус (Венеция, 1521); наиболее полное собрание вышло в Базеле (1588 - 1589), потом оно многократно переиздавалось (Вена, 1590, 1603, 1615); последнее издание "Opera omnia" (Мюнхен, 1843 - 1845) осталось неоконченным. В Средние века сочинения Бартола подвергались переделкам и извлечениям, к ним писались комментарии. Ученый создал практическое право для своей эпохи, имеющее огромное значение в истории юриспруденции. Это значение не исчерпывается цивилистикой; Бартол оказал большое влияние и на развитие международного права. Его сочинения содержат много любопытных данных о правовых отношениях между государствами. Науке о конфликтах законов Бартол посвятил страницы своего комментария к Кодексу <53>. -------------------------------- <51> См., напр.: Bartolus. In Codicem Justinianeum, Ad primum Librum, Tit. de Summa Trinitate, Lex Cunctos Populos. Lugduni 1563 // Мандельштам А. Н. Указ. соч. <52> Коркунов Н. М. Указ. соч. <53> См.: Брун М. И. Указ. соч.; Грабарь В. Э. Указ. соч.
К сожалению, вполне справедливым представляется мнение В. Э. Грабаря, что "если тот или другой исследователь случайно приводит какой-нибудь отрывок из сочинений Бартола, то можно сказать с уверенностью, что он не обращался к самому автору, а заимствовал его из другого источника... Некоторые цитаты передаются... из одного поколения в другое. Генеалогия подобных отрывков может быть прослежена иногда до Гроция, который и сам знал Бартола из вторых рук" <54>. Между тем сочинения Бартола, объединенные и приведенные в систему, могли бы дать прекрасную картину правовых представлений XIV в. -------------------------------- <54> Грабарь В. Э. Указ. соч.
Название документа