Прецеденты толкования Европейского суда по правам человека

(Ершова Е. А., Ершов В. В.) ("Статут", 2008) Текст документа

ПРЕЦЕДЕНТЫ ТОЛКОВАНИЯ ЕВРОПЕЙСКОГО СУДА ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА <1>

Е. А. ЕРШОВА, В. В. ЕРШОВ

Ершова Е. А. - заведующая кафедрой трудового права РАП, канд. юрид. наук, доцент.

Ершов В. В. - ректор РАП, докт. юрид. наук, профессор, заслуженный юрист РФ.

Многие специалисты в настоящее время справедливо подчеркивают: XXI век характеризуется процессом глобализации <1>. В этой связи с объективной неизбежностью как в теоретическом, так и в практическом плане становятся более актуальными проблемы источников международного и европейского права, а также их соотношение с национальными источниками права, влияние на правотворческий и правоприменительный процесс в России. Весьма показательно, что 9 ноября 2006 года Комитет по правовым и судебным вопросам Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации провел Круглый стол на характерную тему "Соотношение правоприменительной практики международных и российских судов". На заседании Круглого стола с докладами выступили Председатель Комитета С. В. Вавилов, секретарь Пленума Верховного Суда РФ, судья Верховного Суда РФ В. В. Демидов, Уполномоченный Российской Федерации при Европейском суде по правам человека П. А. Лаптев и директор Института европейского права МГИМО М. Л. Энтин. -------------------------------- <1> См., например: Зимненко Б. Л. Международное право и правовая система Российской Федерации. М., 2006; Европейская интеграция и развитие цивилистического процесса в России / Под ред. Р. Ф. Каллистратовой и М. А. Фокиной. М., 2006; Самостоятельность и независимость судебной власти Российской Федерации. М., 2006; Ершов В. В., Ершова Е. А. Современные проблемы международного права // Российское правосудие. 2006. N 2. С. 17 - 28.

Российская Федерация ратифицировала Европейскую конвенцию о защите прав человека и основных свобод Федеральным законом от 30 марта 1998 года N 54-ФЗ с изменениями, внесенными в нее Протоколами N 3 от 6 мая 1963 года, N 5 от 20 января 1966 года и N 8 от 19 марта 1985 года, дополнениями, содержащимися в Протоколе N 2 от 6 мая 1963 года, а также Протоколы к ней N 1 от 20 марта 1952 года, N 4 от 16 сентября 1963 года, N 7 от 22 ноября 1984 года, N 9 от 6 ноября 1990 года, N 10 от 25 марта 1992 года, N 11 от 11 мая 1994 года, подписанные Министром иностранных дел Российской Федерации от имени Российской Федерации 28 февраля 1996 года в Страсбурге <1>. Российская Федерация ратифицировала Конвенцию с учетом ее изменений, основанных на Протоколе N 11, и Протоколы к ней N 1, 4, 7. Конвенция и Протоколы к ней N 1, 4 вступили в силу для Российской Федерации с 5 мая 1998 года, а Протокол N 7 - с 1 августа 1998 года. Российская Федерация подписала, но не ратифицировала Протокол N 6, касающийся отмены смертной казни в мирное время, и Протоколы N 12 и 14. В соответствии со ст. 18 Венской конвенции о праве международных договоров Россия после подписания Протокола N 6 ввела мораторий на смертную казнь. -------------------------------- <1> Российская газета. 1998. 6 апреля.

Важнейшее теоретическое и практическое значение имеет ст. 1 Федерального закона "О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней": "Российская Федерация в соответствии со ст. 46 Конвенции признает ipso facto (в силу самого факта) и без специального соглашения юрисдикцию Европейского суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней в случаях предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договорных актов, когда предполагаемое нарушение имело место после их вступления в действие в отношении Российской Федерации" <1>. Отсюда можно сделать важный вывод: постановление Европейского суда, принятое против России, является обязательным для правотворческих, исполнительных и судебных органов государственной власти, а также для органов местного самоуправления. -------------------------------- <1> СЗ РФ. 1998. N 14. Ст. 1514.

В этой связи важнейшее теоретическое и практическое значение имеют вопросы соотношения международного, европейского и национального права, а также правовой природы постановлений Европейского суда по правам человека. Думаю, прав И. И. Лукашук, отметивший, что проблема взаимодействия правовых систем не привлекала к себе должного внимания специалистов <1>. -------------------------------- <1> Лукашук И. И. Глобализация, государство, право, XXI век. М.: Спарк, 2000. С. 35.

Один из ведущих специалистов в области общей теории права С. С. Алексеев пришел к выводу: "...сближение - лишь внешнее проявление более глубоких процессов, преобразующих мир права, которые могут быть названы правовой конвергенцией" <1>. С. С. Алексеев понимает правовую конвергенцию как развитие правовых систем в одном направлении, вследствие чего происходит взаимное обогащение права в различных пределах и в конечном счете - своеобразная интеграция в праве, при которой соединяются в единые правовые образования, в целостные юридические конструкции преимущества и достижения различных сфер права, разных систем <2>. В результате правовой конвергенции, справедливо делает вывод С. С. Алексеев, образуется "право цивилизованных народов" <3>. Существенный вклад в исследование вопросов взаимодействия международного и национального права внесли А. А. Рубанов, И. И. Лукашук, Б. Л. Зимненко и др. -------------------------------- <1> Алексеев С. С. Право на пороге нового тысячелетия: некоторые тенденции мирового правового развития - надежда и драма современной эпохи. М., 2000. С. 225. <2> Алексеев С. С. Право на пороге нового тысячелетия: некоторые тенденции мирового правового развития - надежда и драма современной эпохи. М., 2000. С. 225. <3> Там же.

Вместе с тем в общей теории права и на практике осталось достаточно много и дискуссионных вопросов. Так, согласно ч. 4 ст. 15 Конституции РФ "общепризнанные принципы и норма международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора". Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод является международным договором, принятым и открытым для подписания 4 ноября 1950 года и вступившим в силу для 10 государств - членов Совета Европы 3 сентября 1953 года. С тех пор прошло много лет, во многом изменились политические, экономические и социальные отношения. Отсюда возник важнейший теоретический вопрос о возможности "развития" "устаревшей" Конвенции Европейским судом по правам человека. Наиболее радикально настроенные научные и практические работники рассматривают постановления Европейского суда по правам человека в качестве судебного прецедента - самостоятельного источника права. Так, Д. В. Зверев, на мой взгляд, без необходимых и достаточных правовых аргументов пришел к выводу, что "в российскую правовую систему инкорпорирован новый источник права - прецеденты Европейского суда по правам человека" <1>. За признание и законодательное закрепление судебного прецедента как источника права выступает и ряд ведущих российских ученых: С. С. Алексеев, М. В. Баглай, В. М. Жуйков, В. В. Лазарев, М. Н. Марченко, А. В. Наумов, В. Н. Синюков, Б. Н. Топорнин, В. А. Туманов и др. Например, С. С. Алексеев считает: "Надо полагать, настала пора вообще изменить наше видение правосудия. Интерпретацию его назначения как одного лишь "применителя права". Опыт развитых демократических стран, причем не только англо-американской группы, свидетельствует, что высокий уровень правового развития достигается в обществе тогда, когда суд, опираясь на Конституцию, закон, на общепризнанные права человека, также и творит право. Поэтому придание решениям высших судебных инстанций страны функций судебного прецедента представляется делом назревшим, вполне оправданным" <2>. -------------------------------- <1> Зверев Д. В. Новые источники гражданского процессуального права в свете Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод // Европейская интеграция и развитие цивилистического процесса в России. М., 2006. С. 22. <2> Алексеев С. С. Теория права. М., 1994. С. 219.

Аргументируя свою позицию, названные и другие сторонники данной точки зрения в основном традиционно ссылаются на практику Европейского суда по правам человека, Конституционного Суда РФ, Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ. Весьма показателен вывод, сделанный П. А. Гуком: "...в романо-германской правовой системе судебная практика (прецедент) хотя и занимает вторичное место после закона, тем не менее выполняет присущие только ей функции прецедента как источника права. Этому способствует развитая судебная система в лице высших судебных органов, которые вырабатывают и создают судебную практику благодаря высшей квалификации судей и официальности судебных сборников" <1>. -------------------------------- <1> Гук П. А. Судебный прецедент как источник права. Пенза, 2003. С. 35.

Слово "прецедент" в юридическом энциклопедическом словаре (от лат. praecedens, род. падеж praecedentis - предшествующий) толкуется как поведение в определенной ситуации, рассматривающееся как образец при аналогичных обстоятельствах. Судебный прецедент - решение по конкретному делу, являющееся обязательным для судов той или низшей инстанции при решении аналогичных дел либо служащее примерным образцом толкования закона, не имеющим обязательной силы <1>. В толковом словаре русского языка оценочное понятие "прецедент" определяется как "случай, служащий примером или оправданием для последующих случаев этого же рода" <2>, "решение суда или иного органа государственной власти, ставшее образом для разрешения сходных вопросов на последующее время" <3>. -------------------------------- <1> Юридический энциклопедический словарь. М., 1984. С. 296. <2> Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. М., 1999. С. 586. <3> Толковый словарь русского языка / Под ред. Д. И. Ушакова. Т. 3. М., 2000. С. 758.

Исходя из зарубежной практики судов, этимологии оценочного понятия "прецедент" и имеющейся практики судов в России, П. А. Гук пришел к следующему выводу: "...судебный прецедент - это судебное решение высшего органа судебной власти по конкретному делу, вынесенное в рамках определенной юридической процедуры, содержащее правоположение, опубликованное в официальных сборниках и служащее обязательным правилом применения для аналогичных дел в будущем" <1>. -------------------------------- <1> Гук П. А. Указ. соч. С. 65.

Судебный прецедент получил законодательное закрепление в Индии, Израиле, Италии, Швейцарии и других странах <1>. П. А. Гук предлагает дополнить Федеральный конституционный закон "О судебной системе Российской Федерации" "статьей 6.1. Судебное правотворчество" следующего содержания: "Постановления Конституционного Суда РФ, Верховного Суда РФ по вопросам толкования нормативного акта, формулирования правоположений в случае отсутствия нормы права или закона являются дополнительным источником права (судебным прецедентом) и обязательны для применения судами Российской Федерации" <2>. Наконец, "признание в российской правовой системе судебного прецедента источником права позволит, - по мнению П. А. Гука, - более оперативно восполнять пробелы в нормативных правовых актах; совершенствовать и укреплять судебную защиту прав и свобод человека; выступать регулятором баланса (путем механизма сдержек и противовесов) в отношениях между исполнительной и законодательной властью; способствовать формированию правовой государственности в Российской Федерации" <3>. -------------------------------- <1> Бойцова В. В., Бойцова Л. В. Судебный прецедент: зарубежный опыт и российские перспективы // Российский судья. 1999. N 3. С. 14 - 18. <2> Гук П. А. Указ. соч. С. 172. <3> Гук П. А. Указ. соч. С. 173.

В. И. Анишина и Г. А. Гаджиев также полагают, что "Федеральный закон о ратификации Конвенции решил... старый теоретический спор о том, являются ли вообще судебные акты источником права. Безусловно, решения Европейского суда по правам человека следует признавать источником права, входящим в качестве основной части вместе с нормами Конвенции и Протоколов к ней в правовую систему РФ (ч. 4 ст. 15 Конституции РФ). На признании этого вывода может быть построен механизм возможного влияния юриспруденции Европейского суда по правам человека на судебную практику российских судов" <1>. Вместе с тем, думаю, весьма характерной является следующая оговорка В. И. Анишиной и Г. А. Гаджиева: "Нами умышленно не используется термин "прецедентное право" Европейского суда по правам человека. Предпочтение отдано термину "юриспруденция или судебная практика Европейского суда". Безусловно, юридически некорректно идентифицировать судебную практику Европейского суда с common law. Решения вышестоящих судов в странах прецедентного права обладают гораздо большей обязательностью для национальных судов. Применительно к юрисдикции Европейского суда В. А. Туманов говорит об "относительной (в отличие от английского правила прецедента) связанности Суда при рассмотрении дел его предшествующими решениями и сложившимися правовыми позициями" <2>. -------------------------------- <1> Самостоятельность и независимость судебной власти Российской Федерации. М.: Юристъ, 2006. С. 148 - 149. <2> Там же. С. 149 - 150.

Хотелось бы высказать некоторые собственные соображения по рассматриваемой проблеме. Во-первых, думаем, ни один закон не может решить теоретический спор. Теоретические споры по проблемам судебного прецедента, на наш взгляд, будут продолжаться бесконечно с переменным успехом сторонников той или иной точки зрения. Во-вторых, в соответствии со ст. 125 - 127 Конституции РФ высшие суды России являются только правоприменительными органами и не обладают правотворческими полномочиями. Согласно ч. 1 ст. 120 Конституции РФ "судьи независимы и подчиняются только Конституции Российской Федерации и федеральному закону". Законодательным органом в России является только Федеральное Собрание - парламент Российской Федерации (ст. 94 Конституции РФ). "Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации (а не судебные прецеденты. - В. Е., Е. Е.) являются составной частью ее правовой системы" (ч. 4 ст. 15 Конституции РФ). Наконец (и главное!), "государственная власть в Российской Федерации осуществляется на основе разделения на законодательную, исполнительную и судебную. Органы законодательной, исполнительной и судебной власти самостоятельны" (ст. 10 Конституции РФ). Как представляется, системное толкование данных правовых норм Конституции РФ позволяет сделать вывод: для введения в России судебного прецедента как источника права недостаточно внести изменения и дополнения лишь в некоторые федеральные законы. Требуется не просто уточнение компетенции отдельных федеральных органов государственной власти, а концептуальное изменение Конституции РФ. В-третьих, большинство исследователей отмечают в англо-американских странах увеличение места, роли и влияния писаного права, принятого национальными или международными правотворческими органами, а не судебного прецедента. Так, Л. В. Лазарев справедливо пишет: "...и в отечественной, и в зарубежной литературе на основе анализа реальных процессов в мировом правовом пространстве отмечается сближение правовых систем в условиях глобализации мирового сообщества" <1>. -------------------------------- <1> Лазарев Л. В. Правовые позиции Конституционного Суда России. М., 2006. С. 39.

В-четвертых, с позиции теории систем и общей теории права, на наш взгляд, реальная и эффективная защита нарушенных прав и законных интересов физических и юридических лиц возможна лишь в случае конституционного закрепления и практического действия независимых, самостоятельных, "равновесных", взаимоконтролирующих и взаимодействующих законодательных, исполнительных и судебных органов государственной власти в системе органов государственной власти, в которой составляющие ее элементы не "подменяют" друг друга, не выполняют функции иного элемента, а лишь взаимодействуют. Целью деятельности системы органов государственной власти является своевременная и качественная защита нарушенных прав и законных интересов физических и юридических лиц, достижение подвижного равновесия, гомеостазиса. При таком подходе преодоление пробелов и коллизий в нормативных правовых актах производится судом в каждом конкретном споре - ad hoc посредством индивидуального судебного регулирования, а устранение пробелов и коллизий в нормативных правовых актах - правотворческими органами <1>. При таком подходе, думаю, теоретически более обоснованно определять результаты процессов, действительно происходящих в судебном правоприменении, не "судебным прецедентом" - самостоятельным источником права и не "юриспруденцией или судебной практикой Европейского суда" (такое понятие, полагаем, является слишком общим и неопределенным с точки зрения его правовой природы), а прецедентом толкования (уяснения для себя и разъяснения для других соответствующего существующего права), который может иметь как обязательный, так и необязательный характер в зависимости от компетенции выработавшего его суда. -------------------------------- <1> Более подробно см.: Ершов В. В. Судебная власть в правовом государстве: Дис. ... д-ра юрид. наук. М., 1992.

Особенно в последние годы в специальной литературе активно анализируется не только оценочное понятие "судебный прецедент", но и другое оценочное понятие "правовая позиция... суда" <1>. Понятие "правовая позиция" имеется и в ст. 73 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации": "...в случае, если большинство участвующих в заседании палаты судей склоняются к необходимости принять решение, не соответствующее правовой позиции, выраженной в ранее принятых решениях Конституционного Суда Российской Федерации, дело передается на рассмотрение в пленарное заседание" <2>. В то же время в самом Законе не дано аутентичное толкование оценочного понятия "правовая позиция". -------------------------------- <1> См., например: Самостоятельность и независимость судебной власти Российской Федерации. М., 2006. С. 129 - 146; Европейская интеграция и развитие цивилистического процесса в России. М., 2006 и др. <2> СЗ РФ. 1994. N 13. Ст. 1447.

Данное оценочное понятие применено во многих решениях и определениях Конституционного Суда РФ. Опубликовано свыше 20 научных статей, защищено несколько диссертаций, в которых анализируется данное понятие. В самом общем виде можно присоединиться к выводу В. А. Кряжкова и Л. В. Лазарева, полагающих, что правовые позиции образуют интеллектуально-юридическое содержание судебного решения <1>. Вместе с тем данное понятие оставляет открытым вопрос о юридической природе правовых позиций. -------------------------------- <1> Кряжков В. А., Лазарев Л. В. Конституционная юстиция в Российской Федерации: Учеб. пособие. М., 1998. С. 246.

По мнению В. И. Анишиной и Г. А. Гаджиева, "в мире юридических явлений правовые позиции Конституционного Суда РФ ближе всего находятся к racio decidendi и в силу этого именно их следует считать источником права" <1>. -------------------------------- <1> Самостоятельность и независимость судебной власти Российской Федерации. С. 171.

Более взвешенную позицию занимает Л. В. Лазарев: "...рассмотренные и иные свойства решений Конституционного Суда позволяют сделать вывод, что, не относясь в полной мере ни к одному из существенных источников права (официально признанных и формально не признанных), они одновременно вбирают в себя те или иные их черты (признаки) и приобретают тем самым новое качество, становясь самостоятельным источником права" <1>. -------------------------------- <1> Лазарев Л. В. Указ. соч. С. 53.

Как представляется, более обоснованной с учетом изложенных выше теоретических и правовых аргументов является позиция Н. В. Витрука, который определяет правовые позиции Конституционного Суда РФ как его обобщенные представления по конкретным конституционно-правовым проблемам. Правовые позиции Конституционного Суда РФ есть правовые выводы и представления Суда как результат интерпретации (толкования) им духа и буквы Конституции РФ и истолкования конституционного смысла (аспектов) положений отраслевых (действующих) законов и других нормативных актов в пределах его компетенции, которые снимают неопределенность в конкретных конституционно-правовых ситуациях и служат правовым основанием итоговых решений (постановлений) Суда <1>. -------------------------------- <1> Витрук Н. В. Правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации: понятие, природа, юридическая сила и значение // Конституционное право: Восточноевропейское обозрение. 1999. N 3(28). С. 96.

Такая точка зрения согласуется и с мнением Конституционного Суда РФ, выработанным судом в Определении от 7 октября 1997 года: "ПРАВОВЫЕ ПОЗИЦИИ, СОДЕРЖАЩИЕ ТОЛКОВАНИЕ КОНСТИТУЦИОННЫХ НОРМ (выделено нами. - В. Е., Е. Е.) либо выявляющие конституционный смысл закона, на которых основаны выводы Конституционного Суда Российской Федерации в резолютивной части его решений, обязательны для всех государственных органов и должностных лиц. Мотивировочная часть образует неразрывное единство с резолютивной, раскрывая содержание конституционной нормы и ее сопоставление с позицией законодателя, издавшего проверяемую на конституционность норму закона" <1>. Полагаем, данный вывод Конституционного Суда РФ соответствует ч. 5 ст. 125 Конституции РФ: "Конституционный Суд Российской Федерации по запросам Президента Российской Федерации, Совета Федерации, Государственной Думы, Правительства Российской Федерации, органов законодательной власти субъектов Российской Федерации ДАЕТ ТОЛКОВАНИЕ (выделено нами. - В. Е., Е. Е.) Конституции Российской Федерации". -------------------------------- <1> Архив Конституционного Суда РФ. 1997.

Как представляется, приведенные выше теоретические и правовые аргументы позволяют сделать следующие выводы. Первый - "судебный прецедент" и "правовые позиции" судов не являются в России самостоятельными источниками права. Второй - правовые явления, обычно именуемые в российской специальной литературе "судебным прецедентом" и (или) "правовой позицией... суда", на наш взгляд, более точно можно определять оценочным понятием "прецедент толкования", который может быть для судов как обязательным, так и необязательным, в зависимости от компетенции выработавшего его суда. Весьма противоречива и разнообразна оценка европейскими специалистами также и правовой природы постановлений Европейского суда по правам человека. В своих постановлениях и решениях Европейский суд по правам человека неоднократно высказывал следующее мнение: "Конвенция не является застывшим правовым актом, она ОТКРЫТА ДЛЯ ТОЛКОВАНИЯ (выделено нами. - В. Е., Е. Е.) в свете сегодняшнего дня"; "предмет и цель Конвенции как правового акта, обеспечивающего защиту прав человека, ТРЕБУЕТ, ЧТОБЫ ЕЕ НОРМЫ ТОЛКОВАЛИСЬ (выделено нами. - В. Е., Е. Е.) и применялись таким образом, чтобы сделать ее гарантии эффективными и реальными" <1>. Такой подход получил в науке понятие "эволютивное толкование". -------------------------------- <1> Цит. по: Туманов В. А. Европейский суд по правам человека. Очерк организации и деятельности. М.: Норма, 2001. С. 90 - 91.

Бывший Председатель Европейского суда по правам человека г-н Риксдаль сказал 1 ноября 1998 года: "Европейская конвенция о правах человека должна толковаться и применяться как живой инструмент, следуя за развитием наших обществ и не обязательно согласно намерениям "отцов-основателей" в 1950 году... Но сразу же добавлю и настаиваю на том, что эволютивное толкование, следуя за развитием наших обществ, не должно стать судебным активизмом. По моему мнению, судьи призваны тщательно изучать, оценивать, принимать во внимание развитие общества, но они, в особенности международные судьи, не должны действовать в соответствии со своей собственной субъективной оценкой тенденций, которые кажутся им более предпочтительными и которые они одобряют" <1>. -------------------------------- <1> Перевод речи см.: Государство и право. 1999. N 7. С. 57 - 62.

Эволютивное толкование судьями Европейского суда по правам человека Европейской конвенции о правах человека, как представляется, должно основываться не только на развитии общества, не может быть субъективным и произвольным, носить характер злоупотребления правом. Думаем, любой судья, толкуя Европейскую конвенцию о правах человека, не может не учитывать и иные источники международного права. Европейская конвенция о правах человека, во-первых, является одним из многочисленных международных договоров. Во-вторых, кроме международных договоров имеются и иные источники международного права, в частности: общепризнанные принципы международного права, общепризнанные нормы международного права и международные обычаи, которые, на наш взгляд, и должны применяться судьями в процессе системного толкования Европейской конвенции о правах человека как одного из источников международного права. Согласно ст. 103 Устава ООН, ст. 53, 64 и 71 Венской конвенции о праве международных договоров, принятой 23 мая 1965 года, общепризнанные (общие) принципы и нормы международного права имеют преимущественную силу (jus cogens - императивная норма) над международными договорами, отклонение от общепризнанных принципов и норм международного права недопустимо, любой международный договор в этих случаях рассматривается как недействительный и не подлежит применению. Необходимо подчеркнуть: сама Европейская конвенция о правах человека также ограничивает компетенцию Европейского суда по правам человека только правом на ее толкование. "Если дело, находящееся на рассмотрении Палаты, затрагивает серьезный ВОПРОС, КАСАЮЩИЙСЯ ТОЛКОВАНИЯ ПОЛОЖЕНИЙ КОНВЕНЦИИ ИЛИ ПРОТОКОЛОВ К НЕЙ (выделено нами. - В. Е., Е. Е.), или если решение вопроса может войти в противоречие с ранее вынесенным Судом постановлением, Палата может до вынесения своего постановления уступить юрисдикцию в пользу Большой Палаты, если ни одна из сторон не возражает против этого" (ст. 30). "В ВЕДЕНИИ СУДА НАХОДЯТСЯ ВСЕ ВОПРОСЫ, КАСАЮЩИЕСЯ ТОЛКОВАНИЯ И ПРИМЕНЕНИЯ ПОЛОЖЕНИЙ КОНВЕНЦИИ И ПРОТОКОЛОВ К НЕЙ (выделено нами. - В. Е., Е. Е.), которые могут быть ему переданы в случаях, предусмотренных положениями статей 33, 34 и 47" (ч. 1 ст. 32). Необходимо отметить и то, что в силу ст. 1 Федерального закона "О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней" "Российская Федерация в соответствии со статьей 46 Конвенции признает ipso facto и без специального соглашения юрисдикцию Европейского суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней...". В процессе принятия Постановления Пленума Верховного Суда РФ "О судебном решении" также возникла дискуссия о правовой природе в том числе и постановлений Европейского суда по правам человека. Сторонники позиции, суть которой состояла в том, что постановления Европейского суда по правам человека являются судебными прецедентами - самостоятельными источниками права, оказались в меньшинстве. В результате в п. 4 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 19 декабря 2003 года N 23 "О судебном решении" в соответствии с Конституцией РФ, теорией систем и общей теорией права разъяснено: "...поскольку в силу части 4 статьи 198 ГПК РФ в решении суда должен быть указан закон, которым руководствовался суд, необходимо указать в мотивировочной части материальный закон, примененный судом к данным правоотношениям, и процессуальные нормы, которыми руководствовался суд. СУДУ ТАКЖЕ СЛЕДУЕТ УЧИТЫВАТЬ (выделено нами. - В. Е., Е. Е.)... постановления Европейского суда по правам человека, В КОТОРЫХ ДАНО ТОЛКОВАНИЕ ПОЛОЖЕНИЙ КОНВЕНЦИИ О ЗАЩИТЕ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА И ОСНОВНЫХ СВОБОД (выделено нами. - В. Е., Е. Е.), подлежащих применению в данном деле" <1>. -------------------------------- <1> Российская газета. 2003. 26 декабря.

По содержанию толкование права возможно рассматривать как уяснение права для себя и разъяснение его для других в процессе рассмотрения конкретного спора <1>. Следовательно, в процессе толкования права судья не "творит" новое право, а лишь более глубоко его познает и разъясняет сторонам спора, используя исторический, логический, языковой и системный способы толкования. В силу объективных и субъективных факторов толкование права в процессе его применения является естественным и объективно необходимым мыслительным процессом. "Необходимость толкования норм права, - справедливо отмечает А. Ф. Черданцев, - обусловлена их признаками, особенностями форм выражения вовне и функционирования... их языково-логической и "юридической" формой... вытекает также из такого свойства правовых норм, как их системность" <2>. -------------------------------- <1> Более подробно см.: Ершов В. В. Указ. соч. С. 154 - 181. <2> Черданцев А. Ф. Толкование советского права. М., 1979. С. 6 - 11.

Изложенные теоретические и правовые аргументы, как представляется, позволяют сделать вывод: постановления Европейского суда по правам человека, вынесенные против России, ipso facto и без специального соглашения в силу ст. 1 Федерального закона "О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней" являются прецедентами толкования, обязательными в России для органов государственной власти, местного самоуправления и иных лиц. С целью практической реализации данных теоретических выводов, на наш взгляд, необходимо подготовить и принять целый ряд правовых норм. Во-первых, к сожалению, в действующих процессуальных кодексах России нет необходимых и достаточных ответов на возникшие в практике вопросы. Так, согласно ст. 311 АПК РФ и ст. 413 УПК РФ установленное Европейским судом по правам человека нарушение положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод при рассмотрении судом Российской Федерации арбитражного спора или уголовного дела является основанием для возобновления производства по делу ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств. В то же время из теории процессуального права хорошо известно: вновь открывшиеся обстоятельства - это новые факты, которые не были известны суду на момент вынесения решения. Однако Европейская конвенция о правах человека - это не вновь открывшиеся обстоятельства, а международный договор - один из источников права в России. В ГПК РФ вообще отсутствуют правовые нормы, регулирующие данные правоотношения. На наш взгляд, необходимо создать комплектующую рабочую группу по выработке единого института для всех процессуальных кодексов России, который бы определял соответствующие права и обязанности судов, физических и юридических лиц. Во-вторых, на практике возник вопрос о том, какими правовыми нормами должен руководствоваться судья при рассмотрении спора, аналогичного делу, по которому Европейский суд по правам человека ранее вынес постановление против России. Отдельные судьи в этих случаях прямо руководствуются принятыми ранее постановлениями Европейского суда по правам человека. На наш взгляд, исходя из того, что Европейский суд по правам человека не является правотворческим органом, а имеет право лишь толковать Европейскую конвенцию о правах человека, суды должны руководствоваться соответствующими пунктами Европейской конвенции о правах человека с учетом их обязательного для российских судов толкования Европейским судом по правам человека. Представляется необходимым внести соответствующие правовые нормы в процессуальные кодексы России. В-третьих, возникает также и другая важная проблема: приведение ранее вынесенных аналогичных судебных решений в соответствие с вынесенными позднее постановлениями Европейского суда по правам человека по конкретным делам против России. Должны ли суды ждать рассмотрения в дальнейшем аналогичных споров Европейским судом по правам человека по сокращенной процедуре или могут принимать самостоятельные превентивные меры? На эти актуальнейшие вопросы также должны дать ответы процессуальные кодексы России. Наконец, в-четвертых, неизбежно возникает и другой вопрос: какое правовое значение имеют постановления Европейского суда, вынесенные против других государств? Должны ли мы их учитывать при вынесении решений в России? Думаем, да. Представляется, что Европейский суд по правам человека вправе толковать Европейскую конвенцию о правах человека по тождественным спорам только аналогичным образом, независимо от того, против какого государства принимается постановление. Отсюда российские судьи должны получать заверенные переводы постановлений Европейского суда по правам человека, вынесенных не только против России, но и против других государств. Например, такие заверенные переводы постановлений Европейского суда по правам человека могли бы производить в Министерстве иностранных дел России и (или) в аппарате Уполномоченного Российской Федерации при Европейском суде по правам человека. Практика заверенных переводов имеется, например, на Украине.

Название документа