Международная уголовно-правовая политика противодействия наркотизму: историко-правовой анализ

(Прохоров Л. А., Прохорова М. Л.) ("Международное уголовное право и международная юстиция", 2008, N 4) Текст документа

МЕЖДУНАРОДНАЯ УГОЛОВНО-ПРАВОВАЯ ПОЛИТИКА ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ НАРКОТИЗМУ: ИСТОРИКО-ПРАВОВОЙ АНАЛИЗ

Л. А. ПРОХОРОВ, М. Л. ПРОХОРОВА

Прохоров Л. А., профессор, доктор юридических наук.

Прохорова М. Л., профессор, доктор юридических наук.

Когда великий Гомер в своей легендарной "Одиссее" прославлял свойства "гореусладного, миротворящего, сердцу забвенье бедствий дающего" отвара опия <1>, он и представить себе не мог, к каким поистине катастрофическим для мировой цивилизации последствиям приведет через три тысячелетия распространение на планете этого "благотворного сока" и подобных ему напитков и "яств". Пронесенная сквозь тысячелетия, наполненная сладким ядом чаша "белой смерти", расплескавшись по всему миру, привела человечество в XX - начале XXI в. новой эры на апокалиптическую грань, что мы сегодня связываем с распространением такого явления, как наркотизм <2>. Но не будем торопиться упрекать поэта в недальновидности. До XIX в. общество не осознавало угрозы, таившейся в наркотических препаратах, вывод о пагубном воздействии которых на человека был сделан наукой лишь в начале указанного столетия. -------------------------------- <1> См.: Гомер. Одиссея. М.-Л., 1935. <2> Подробно о его понятии и содержании см.: Прохорова М. Л. Наркотизм: уголовно-правовое и криминологическое исследование. СПб., 2002.

Практически сразу в силу ряда объективных обстоятельств (о которых мы уже писали <3>) государства осознали необходимость объединения усилий в процессе противодействия неконтролируемому обороту наркотиков и создания для этого правовой базы. Первые достаточно робкие попытки ее формирования были предприняты в первой половине XX в., что объективировалось в подписании ряда международно-правовых актов соответствующей направленности. Это положения Шанхайской опийной комиссии 1909 г. <4>, Гаагская международная опийная конвенция 1912 г. <5>, Женевская конвенция 1925 г. о запрещении изготовления, внутренней торговли и использования очищенного опиума <6>, Женевская конвенция 1931 г. об ограничении изготовления и регулировании распространения наркотиков <7>. -------------------------------- <3> См.: Прохоров Л. А., Прохорова М. Л. Международно-правовые основы формирования национального уголовного законодательства о борьбе с наркотизмом и межгосударственного сотрудничества в этой сфере // Международное уголовное право и международная юстиция. 2008. N 1. С. 10 - 11. <4> Рексед Б., Эдмондсон К., Хан И., Самсом Р. Дж. Руководство по контролю над наркотическими средствами и психотропными веществами (в контексте международных договоров). Женева, 1984; М., 1987. С. 18; Уильям Э. Батлер. ВИЧ/СПИД и злоупотребление наркотическими средствами в России: программы снижения вреда и российская правовая система. Лондон, 2003. С. 117. <5> См.: Рексед Б., Эдмондсон К., Хан И., Самсом Р. Дж. Указ. соч. С. 19; Уильям Э. Батлер. Указ. соч. С. 117. <6> См.: Собрание законодательства СССР. 1937. II отд. N 17. Ст. 106. <7> См.: Собрание законодательства СССР. 1937. II отд. N 17. Ст. 107.

Строго говоря, эти документы сложно отнести к международно-правовым актам, ибо в основном в них формулировались декларативные положения, призывающие государства-участники ограничивать злоупотребление наркотиками и незаконный оборот, который оно порождает, и бороться против них, а также некоторые рекомендации и обязанности довольно абстрактного характера. Однако справедливости ради заметим, что некоторые установления названных конвенций все-таки играли некоторую роль для формирования национального законодательства стран-участниц. Это, например, закрепление принципа установления контроля над соответствующими веществами, использование наркотиков исключительно в медицинских и научных целях, обязанности принятия нормативных актов, направленных на обеспечение контроля над оборотом наркотиков, установление перечня указанных препаратов. Не предусматривался в названных документах и круг деяний, с которыми надлежало бороться мерами уголовной репрессии, и не определялись подходы к решению вопросов ответственности за соответствующие правонарушения. Таким образом, до шестидесятых годов прошлого столетия формирование государственной (в том числе уголовно-правовой) политики участники мирового сообщества осуществляли самостоятельно, без четких международно-правовых ориентиров. Стоит ли обвинять государства-участников перечисленных конвенций в принятии недостаточно эффективных правовых документов? Думается, что нет. Любой международно-правовой акт, посвященный проблеме борьбы с тем или иным негативным социальным явлением, есть в первую очередь обобщение накопленного государствами опыта (как позитивного, так и негативного) на определенной ниве их деятельности. Взаимовлияние национального и международного права несомненно. В рассматриваемой ситуации именно национальный законодательный и практический опыт противодействия наркотизму, тщательно проанализированный, взвешенный и обобщенный, должен был лечь в основу формирования международно-правовых подходов к проблеме. Но этого опыта еще не было, по крайней мере в том объеме, какой необходим для принятия столь глобальных актов. Бурный всплеск наркотизма в Европе и Америке в середине XX в., крайне высокий уровень наркотизации населения, укрепление позиций международной наркопреступности заставили государства предпринять еще один шаг в направлении объединения усилий в борьбе с этим злом и формирования правовых основ такой деятельности. В результате с перерывом в десять лет были подписаны два важнейших международно-правовых документа - Единая конвенция о наркотических средствах 1961 г. <8> и Конвенция о психотропных веществах 1971 г. <9>. -------------------------------- <8> См.: Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных СССР с иностранными государствами. Вып. XXIII. М., 1970. С. 105 - 134. <9> См.: Сборник международных договоров СССР. Вып. XXXIV. М., 1981. С. 416 - 434.

Еще более значимым событием явилось принятие Конвенции ООН о борьбе против незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ 1988 г. <10>. Подписывая ее, государства ставили цель "заключить всеобъемлющую, эффективную и действенную международную конвенцию, специально направленную на борьбу с незаконным оборотом, в которой учитываются различные аспекты проблемы в целом, и, в частности, те из них, которые не предусмотрены существующими договорами, касающимися наркотических средств и психотропных веществ". -------------------------------- <10> См.: Материалы Конференции ООН для принятия Конвенции о борьбе против незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ. Вена, 1988.

Принятие названных Конвенций - этапный шаг в развитии международного законодательства о борьбе с наркотизмом. Заложив правовые основы противодействия названному явлению, Конвенции выступили фундаментом для развития национального законодательства (в том числе и уголовного) государств в соответствующей его части. Определяя значение указанных документов, эксперт в области антинаркотической политики из Швеции Йонас Хартелиус выделяет следующие его аспекты: - Конвенции вводят по всему миру административный контроль над оборотом целого ряда опасных для здоровья, вызывающих зависимость препаратов; - они составляют единую основу для законодательства по наркотикам в большинстве стран; - являются препятствием для неконтролируемой торговли наркотиками; - служат юридической основой для международного сотрудничества полиции и таможенных служб; - поддерживают систему сбора данных о глобальном состоянии дел в том, что касается наркоситуации; - предлагают канал для обмена опытом как происходит злоупотребление различными опьяняющими веществами, об опасных для здоровья последствиях, о новых формах злоупотребления; - являются заслоном на пути усилий некоторых стран легализовать наркотики как средство наслаждения. В итоге он заключает: "Даже трудно представить себе, как выглядело бы международное сотрудничество в деле борьбы против наркотиков или какова была бы глобальная наркоситуация, если бы этих Конвенций не существовало" <11>. -------------------------------- <11> Хартелиус Й. Кто заботится о контроле за наркотиками? Стокгольм, 1991.

Конвенции 1961, 1971 и 1988 гг. представляют собой межотраслевые международно-правовые акты. Отдельные их положения имеют отношение к административному праву, отдельные - к уголовно-процессуальному и гражданскому и т. д. Нас же интересуют установления, касающиеся уголовно-правовых вопросов. Основными достижениями в этой сфере, как представляется, следует признать два момента: первое - это установление круга деяний, правонарушений, подлежащих криминализации в национальном уголовном законодательстве, и второе - определение акцентов в карательной деятельности государств, связанной с противодействием наркотизму. Отвлечемся несколько от международно-правовых аспектов противодействия наркотизму и обратимся к российской уголовно-правовой доктрине, в частности, к вопросам уголовно-правовой политики. В специальной литературе предложено немало дефиниций уголовно-правовой политики <12>. Не задаваясь в настоящей статье целью их анализа и формулирования собственного понятия, остановимся на определении, предложенном Н. А. Беляевым. Уголовно-правовая политика понималась им как "направления деятельности законодательных и правоприменяющих органов и организаций в выработке общих положений уголовного законодательства, установлении круга преступных деяний и системы наказаний, разработке санкций в конкретных составах преступлений и избрании справедливых и целесообразных мер воздействия (наказаний, административных или общественных мер воздействия) в отношении лиц, признанных виновными в совершении преступлений" <13>. -------------------------------- <12> См., напр.: Загородников Н. И. Советская уголовная политика. М., 1979. С. 13; Коробеев А. И., Усс А. В., Голик Ю. В. Уголовно-правовая политика. Красноярск, 1991. С. 7; Разгильдиев Б. Т. Уголовно-правовая политика: понятие и содержание // Правовая политика и правовая жизнь. М.; Саратов, 2000. С. 138; Фрис П. Л. О некоторых вопросах уголовно-правовой политики // Уголовная политика Российской Федерации в сфере противодействия наркотизации общества: Материалы международной научно-практической конференции. Белгород, 2006. С. 270; и др. <13> Беляев Н. А. Уголовно-правовая политика и пути ее реализации. Л., 1986. С. 22.

Соглашаясь в принципе с таким подходом, мы бы включили в определение указание на такие компоненты уголовно-правовой политики, как предупреждение преступлений <14> и ресоциализация лиц, подвергшихся уголовному наказанию <15>. -------------------------------- <14> В этом мы солидарны, в частности, с позицией Б. Т. Разгильдиева (см.: Разгильдиев Б. Т. Указ. соч. С. 138). <15> Аналогичного мнения придерживается Клочков В. (См.: Клочков В. Уголовная политика и уголовное право // Социалистическая законность. 1977. N 11. С. 65).

Таким образом, суммируя существующие в теории уголовного права положения относительно понятия и содержания уголовно-правовой политики и преломляя их к проблеме борьбы с наркотизмом, в качестве основных составляющих уголовно-правовой политики противодействия названному явлению мы определяем следующее: 1) установление круга преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков (другими словами, решение вопросов криминализации соответствующих деяний); 2) определение пределов их наказуемости (установление санкций - конкретных видов и размеров наказаний - за то или иное деяние, связанное с незаконным оборотом наркотиков, с учетом характера и степени его общественной опасности); 3) установление возможности применения иных, кроме наказания, мер воздействия на лиц, совершивших эти деяния; 4) разработка программ профилактики названного вида преступности и реабилитации лиц, отбывших наказание за преступления, связанные с незаконным оборотом наркотиков. Сопоставив представленные выше положения и содержание Конвенций, посвященных противодействию наркотизму, мы можем с уверенностью заключить, что в этих международно-правовых документах идет речь о формировании уголовно-правовой политики в соответствующей сфере, устанавливаются ориентиры для осуществления этой деятельности, единые для всех государств-участников. Так, например, решению вопросов криминализации посвящены п. 1 ст. 36 "Постановления о наказаниях" Единой конвенции о наркотических средствах 1961 г., ст. 22 "Положения о наказаниях" Конвенции о психотропных веществах 1971 г. и ст. 3 "Правонарушения и санкции" Конвенции ООН о борьбе против незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ 1988 г. В этих же нормах, а также в ст. 20 "Меры против злоупотребления психотропными веществами" Конвенции 1971 г. формулируются подходы к проблеме наказуемости преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков; содержатся положения, касающиеся возможности применения альтернативных мер воздействия (лечение, воспитание и др.) к отдельным участникам этого оборота, а также затрагиваются вопросы реабилитации. Немало положений Конвенций посвящено проблеме профилактики преступности, связанной с незаконным оборотом наркотиков (например, п. п. 2 и 3 ст. 20 и ст. 21 "Меры против незаконного оборота" Конвенции 1971 г., ст. 14 "Меры по искоренению незаконного культивирования наркотикосодержащих растений и по ликвидации незаконного спроса на наркотические средства и психотропные вещества" Конвенции 1988 г. и целый ряд других). Таким образом, следует констатировать, что существует международная уголовно-правовая политика противодействия наркотизму. Анализируя уголовно-правовую политику противодействия наркотизму, сформированную государствами - участниками названных выше Конвенций, заметим, что не все они четко следуют соответствующим международно-правовым установлениям. Некоторые допускают чрезвычайно жесткое отношение ко всем участникам нелегального оборота наркотиков, применяя крайне репрессивные меры и к потребителям, совершающим незаконные действия с названными препаратами для личного потребления, и к производителям и сбытчикам (это, в частности, Иран, Китай, Пакистан). Отдельные государства проводят чрезмерно либеральную политику, порой прямо игнорируя положения международно-правовых актов. Примером может служить Голландия, легализовавшая потребление и иные действия с так называемыми легкими наркотиками вопреки содержащемуся во всех трех действующих Конвенциях запрету на использование наркотических и психотропных препаратов, "за исключением использования в научных и в очень ограниченных медицинских целях". Нельзя признать в полной мере соответствующей положениям Конвенций и уголовно-правовую политику России. В частности, речь идет о недостаточной, с точки зрения международно-правовых установлений, криминализации некоторых деяний, связанных с незаконным оборотом наркотиков; об отсутствии в действующем УК РФ положений о применении принудительных мер медицинского характера к наркоманам, совершившим общественно опасные деяния, и о возможности использования в отношении этой категории лиц альтернативных, заменяющих наказание мер воздействия; о чрезмерной репрессивности некоторых установлений уголовного закона, касающихся ответственности лиц, в первую очередь больных наркоманией, совершающих преступления, связанные с незаконным оборотом наркотиков без цели сбыта. Тем не менее существование в международном праве комплекса установлений, которые можно рассматривать как основу формирования уголовно-правовой политики противодействия наркотизму, несомненно, заслуживает положительной оценки. Представляется, что весьма эффективным шагом в процессе сдерживания мировым сообществом названного явления могла бы явиться разработка и принятие Концепции международной уголовно-правовой политики противодействия наркотизму, где бы были сконцентрированы все соответствующие положения.

Название документа