К вопросу о конституционных нормах государств - членов Организации Договора о коллективной безопасности, регулирующих международные отношения
(Заитов З. С.) ("Российский следователь", 2010, N 2) Текст документаК ВОПРОСУ О КОНСТИТУЦИОННЫХ НОРМАХ ГОСУДАРСТВ - ЧЛЕНОВ ОРГАНИЗАЦИИ ДОГОВОРА О КОЛЛЕКТИВНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ, РЕГУЛИРУЮЩИХ МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ
З. С. ЗАИТОВ
Заитов З. С., начальник Управления противодействия вызовам и угрозам Секретариата Организации Договора о коллективной безопасности.
В статье автор попытался оценить действенность имеющейся нормативной правовой базы по скорости ее разработки и принятия. Автор подчеркивает, что имплементация международно-правовых норм происходит через внутреннее законодательство.
Центральное место в имплементации норм международного права в национальное законодательство занимает ратификация международных договоров. К сожалению, именно ратификация на национальном уровне заключенных соглашений становится иногда шкалой оценки дееспособности международной организации. Конечно, особые правила организации могут привести к проблеме невыполнения взятых обязательств <1>, в связи с чем может представить интерес рассмотрение этого процесса в рамках реально действующей международной организации - Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ). -------------------------------- <1> См.: Архангельский А. В. О проблеме невыполнения обязательств по обеспечению коллективной безопасности государств - участников СНГ // Материалы конференции "Россия: цивилизация, патриотизм, культура". URL: http://www. humanities. edu. ru/db/msg/75603.
Итак, имеются ли проблемы с ратификацией в рамках ОДКБ? Однозначного ответа нет. Как правило, в ОДКБ, как и в других международных организациях, на ратификацию уходит порядка года и более <2>. Вместе с тем отмечается, что проблемы ратификации в большей степени касаются Российской Федерации, Республики Казахстан и Киргизской Республики, и приводятся конкретные примеры "немотивированного" пятилетнего задержания ратификации ряда важных международных соглашений ОДКБ, подписанных главами государств <3>. Хотя, возможно, это всего лишь "проблемы технического плана" <4>. -------------------------------- <2> См.: Пресс-конференция Григория Рапоты, Николая Бордюжи. URL: http://www. vsesmi. ru/news/39392/110462/; Ключенок В. Д. Выступление на Международной научно-практической конференции "Адаптация Организации Договора о коллективной безопасности к современным реалиям - основа ее деятельности в качестве многофункциональной международной структуры безопасности на евразийском пространстве" 20 февраля 2007 года // Материалы Международной научно-практической конференции. М.: Издание Совета Федерации, 2007. <3> См.: Ключенок В. Д. Указ. соч. С. 25. <4> Литовкин В. ОДКБ и ШОС - в одной упряжке. URL: http://www. rian. ru/analytics/20060619/49717716-print. html.
Так в чем же суть проблемы? Обоснован ли имеющий иногда место чрезмерный интерес средств массовой информации? Может, к затяжному характеру ратификационного процесса в некоторых странах надо относиться с пониманием, без лишних эмоций? В чем же причина зачастую длительного прохождения проектов документов от момента внесения соответствующих предложений до их введения в действие в государствах - членах ОДКБ (равно как другой международной организации)? С учетом небольшой численности членов региональной военно-политической организации, какой является на настоящее время ОДКБ, а также общности интересов "во внешнеполитической, военной и военно-технической областях, а также в сфере противодействия транснациональным вызовам и угрозам безопасности государств и народов", изначально договоримся считать, что среди членов организации отсутствуют страны, "тормозящие" развитие коллективной системы региональной безопасности. Кроме того, примем на веру, что вопросами подготовки и согласования проектов международных документов в Секретариате и других уставных органах Организации и в каждой стране, имеющей уже достаточный опыт внешнеэкономической деятельности, занимаются высококвалифицированные специалисты. То есть, исключив "политические" и "субъективные" мотивы затягивания процесса международного нормотворчества, сосредоточим внимание на "объективных" причинах, которые, возможно, частично кроются в национальном законодательстве сторон и их сопряженности. Имплементация международно-правовых норм происходит через внутреннее законодательство, при рассмотрении которого логичнее всего было бы начать с анализа конституционных положений, регулирующих основы международных отношений. Именно конституционному праву отведена главная роль в определении взаимодействия национального и международного права, и, будучи основополагающим национальным правовым актом, конституция регулирует внешние сношения государства, определяя полномочия органов государственной власти в области международных отношений, а также принципы внешней политики <5>. -------------------------------- <5> См.: Лукащук И. И. Международное право. Общая часть // Международное право в конституционной юрисдикции: Хрестоматия / Сост. Б. Р. Тузмухамедов. М.: Юристъ, 2006; Тузмухамедов Б. Р. Конституция и международное право // Международное право: Учебник / Б. М. Ашавский и др.; под ред. А. А. Ковалева, С. В. Черниченко. М.: Омега-Л, 2006.
Представляется возможным при анализе соотношения международного и внутригосударственного права за основу классификации взять предложенное Р. Мюллерсоном условное разделение стран по отношению к национально-правовой имплементации норм международного права: 1. Страны, в которых национальное законодательство объявляет международные договоры частью права страны. 2. Страны, в которых национальное законодательство и судебная практика строго разграничивают право международное и право внутригосударственное. 3. Страны, в которых конституция провозглашает общепризнанные нормы международного права выше права страны <6>. -------------------------------- <6> См.: Мюллерсон Р. А. Соотношение международного и национального права. М.: Междунар. отношения, 1982. С. 82.
Данное распределение стран на группы приемлемо для нас с точки зрения общих для каждой из групп проблем, которые накладывают отпечаток на внешнеполитическую деятельность. Существует мнение, что принцип приоритета норм международного права перед внутренним законодательством однозначно и полностью соответствует демократической доктрине права и в равной мере закреплен в конституциях государств СНГ <7>. -------------------------------- <7> См., например: Архангельский А. В. Международно-правовые основы обеспечения коллективной безопасности государств - участников СНГ: Дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.10. М., 2003. С. 132 - 133.
Вместе с тем рассмотрение конституций стран ОДКБ показало неоднозначность их распределения на группы. Наиболее характерным представителем первой группы стран (при применении распределения по Р. Мюллерсону) является Российская Федерация. Часть 4 ст. 15 Конституции РФ гласит: "Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора". Практически первая посылка повторяет положение ныне действующей Конституции США от 1787 г., впервые провозгласившей международные договоры частью права страны, раздел 2 ст. VI которой звучит так: "Настоящая Конституция и законы Соединенных Штатов, изданные в ее исполнение, равно как и все договоры, которые заключены или будут заключены властью Соединенных Штатов, являются высшими законами страны, и судьи в каждом штате обязываются к их исполнению, даже если в Конституции и законах какого-либо штата встречаются противоречащие положения". Эта норма появилась исторически и связана с федеративным устройством США. Частые нарушения договоров штатами в период действия статей Конфедерации вызвали серьезные трудности для Соединенных Штатов в их отношениях с другими странами, особенно с Великобританией, и именно по этой причине в Конституцию было включено положение о том, что договоры являются верховным правом страны <8>. -------------------------------- <8> См.: Мюллерсон Р. А. Указ. соч. С. 83.
В отличие от Конституции США введение в Конституцию РФ положения о приоритете договорных норм позволило смягчить проблему соотношения договоров. Так, суды США в вопросе соотношения национального права и международных договоров (как части права страны) руководствуются принципом lex posteriori derogat priori, т. е. позже принятый законодательный акт отменяет ранее принятый имплементационный акт без прямого указания на это или денонсации самого международного договора, что на практике может привести к нарушению норм международного права. Судебная практика РФ в вопросах соотношения международного права и внутреннего законодательства исходит из принципа lex specalis derogat generali. То есть нормы международного права по отношению к правилам, сформулированным в национальном законодательстве, носят специальный характер и позволяют отменить положения закона, не соответствующие международному договору <9>. -------------------------------- <9> См.: Зимненко Б. Л. Применение норм международного права арбитражными судами РФ // Международное право: Учебник / Б. М. Ашавский и др.; под ред. А. А. Ковалева, С. В. Черниченко. М.: Омега-Л, 2006. С. 144.
Вместе с тем многие российские правоведы предупреждают от дословной трактовки второго предложения ч. 4 ст. 15 Конституции РФ. Это уже с первого взгляда странно, поскольку ни одно суверенное государство, какие бы общечеловеческие ценности оно ни разделяло, не может себе позволить без риска утраты самостоятельности добровольно и безоговорочно поставить свое национальное право в полную зависимость от международного, пусть даже договорного, права <10>. Буквальное понимание термина "примат" и провозглашение примата международного права при определенных условиях может быть использовано внешними силами для целей, не имеющих ничего общего с задачами международного права и его общепризнанными принципами и нормами <11>. -------------------------------- <10> См.: Марченко М. Н. Международный договор как источник современного российского права // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 11. Право. 2004. N 3. С. 15. <11> См.: Ануфриева Л. П. Основы взаимодействия международного и национального права // Международное публичное право: Учебник / Л. П. Ануфриева и др. М.: Проспект, 2007. С. 104.
Несомненно, не только в Конституции Российской Федерации, но и во всех конституциях государств - членов ОДКБ и в основных законах многих стран в той или иной форме признается приоритет общепризнанных принципов (норм) международного права. При этом следует отметить, что большинство стран, заявив о приоритете норм международного права над национальными, имеет в виду не прямое действие международного права во внутригосударственных отношениях, а соотношение между различными актами внутреннего законодательства. То есть между порядком, установленным законодательством (конституцией, конституционными законами, законами, указами, постановлениями и другими нормативными правовыми актами), и порядком, определенным имплементирующим международный договор национальным нормативно-правовым актом. Международный договор регулирует отношения между государствами и другими субъектами международного права, его положения, даже в случае нацеленности в конечном счете на достижение определенного урегулирования отношений с участием национального права, не всегда пригодны для регулирования этих отношений <12>. Они действуют в разных плоскостях, реализуются в разных сферах, обусловленных природой регулируемых отношений. Поэтому неправомерна сама постановка вопроса о возможности применения международного права во внутренней сфере <13>. Каждой из двух систем - внутригосударственному праву и международному праву - принадлежит верховенство в ее собственной сфере, и ни одна из них не обладает гегемонией над другой <14>. Утрированно говоря, утверждать о верховенстве норм международного права над нормами внутреннего законодательства - то же самое, что говорить, что отрезок времени длиннее отрезка расстояния. -------------------------------- <12> См.: Мюллерсон Р. А. Указ. соч. С. 83. <13> См.: Черниченко С. В. Теория международного права // Международное право в конституционной юрисдикции: Хрестоматия / Сост. Б. Р. Тузмухамедов. М.: Юристъ, 2006. С. 57. <14> См.: Броунли Я. Международное право. Книга первая // Международное право в конституционной юрисдикции: Хрестоматия / Сост. Б. Р. Тузмухамедов. М.: Юристъ, 2006. С. 55.
Попытка непосредственного применения принципа приоритета правил, установленных международными договорами, увеличила бы возможность конфликта договорных норм различного уровня как с национальным законодательством, так и с ранее принятыми международными нормами. Именно конституционная открытость национального права для влияния международного делает необходимым создание многоуровневых барьеров, которые необходимо преодолеть международному договору для имплементации в национальное право России. И на практике к внутригосударственной имплементационной процедуре должно быть привлечено более критическое внимание российских юристов <15>. -------------------------------- <15> См.: Ануфриева Л. П. Указ. соч. С. 5.
Любая страна в подобных обстоятельствах использует набор легальных способов уклонения от принятия на себя определенных обязательств. В частности, когда включение той или иной "навязываемой" обстоятельствами нормы в национальное законодательство нецелесообразно, государство может поступать трояким образом: во-первых, не выражать согласия на обязательность для себя норм соответствующего международного договора, т. е. не подписывать, не утверждать, не присоединяться и т. д.; во-вторых, не ратифицировать подписанный международный договор, чтобы он рассматривался как акт политический, а не правовой; в-третьих, сделать оговорку и тем самым не принять на себя трудноисполнимые обязательства <16>. Кроме того, ряд российских и зарубежных правоведов считают, что контроль над надлежащей публикацией привносит элементы формальной конституционности <17>. -------------------------------- <16> См.: Толстик В. А. Правовая система России в условиях глобализации и региональной интеграции (Обзор материалов "круглого стола") // Государство и право. 2004. N 11. С. 107. <17> См., например: Броунли Я. Указ. соч. С. 50; Марочкин С. Ю. Юридические условия действия норм международного права в правовой системе Российской Федерации // Московский журнал международного права. 1998. N 2. С. 57; Марченко М. Н. Международный договор как источник современного российского права // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 11. Право. 2004. N 3. С. 16; Зимненко Б. Л. Указ. соч. С. 135.
Подобным образом в законодательстве Российской Федерации заложена многоступенчатая система подготовки, подписания и выражения согласия на обязательность международных договоров. Федеральный закон "О международных договорах Российской Федерации" содержит нормы, обеспечивающие реализацию принципа единства внешней политики России путем взаимодействия органов исполнительной, законодательной и судебной властей Федерации и субъектов РФ. В частности, на рассмотрение Правительства Российской Федерации вносятся практически все международные договоры (межведомственные, межправительственные и предложения о заключении международных договоров от имени Российской Федерации, требующие предварительного рассмотрения их правительством). Федеральный закон не содержит исчерпывающего перечня министерств и ведомств, с которыми необходимо согласовать предложения о заключении международного договора (в том числе проект договора). Внесение любого международного договора происходит как минимум по согласованию с Министерством иностранных дел РФ (п. п. 2 - 5 ст. 9). Логично также изучение предложений о заключении договоров Министерством юстиции (ст. 10 Федерального закона), которое должно установить соответствие проекта договора национальному законодательству. Кроме того, ст. 34 Федерального закона (на основе ст. 125 Конституции РФ) включает в функции Конституционного Суда Российской Федерации разрешение дел "о соответствии Конституции Российской Федерации не вступивших в силу для Российской Федерации международных договоров либо отдельных их положений". Следует также обратить внимание, что Федеральный закон "О международных договорах Российской Федерации" (пп. "г" ст. 15) включает в число требующих обязательной ратификации международных нормативных актов все международные договоры в сфере обороны и безопасности - об основах межгосударственных отношений, по вопросам, затрагивающим обороноспособность, по вопросам разоружения или международного контроля над вооружениями, по вопросам обеспечения международного мира и безопасности, а также мирные договоры и договоры о коллективной безопасности. Аналогичные нормы, но в несколько более мягкой форме, содержат конституции Армении, Казахстана, Кыргызстана и Таджикистана. Пункт 3 ст. 12 Конституции Кыргызской Республики гласит: "Вступившие в установленном законом порядке в силу международные договоры и соглашения, участником которых является Кыргызская Республика, а также общепризнанные принципы и нормы международного права являются составной частью правовой системы Кыргызской Республики". Пункт 1 ст. 4 Конституции Республики Казахстан устанавливает, что "действующим правом в Республике Казахстан являются нормы Конституции, соответствующих ей законов, иных нормативных правовых актов, международных договорных и иных обязательств Республики, а также нормативных постановлений Конституционного Совета и Верховного Суда Республики". В ст. 6 Конституции Республики Армения имеется положение, что "ратифицированные международные договоры являются составной частью правовой системы Республики". Часть 3 ст. 10 Конституции Республики Таджикистан гласит: "Международно-правовые акты, признанные Таджикистаном, являются составной частью правовой системы республики. В случае несоответствия законов республики признанным международно-правовым актам применяются нормы международно-правовых актов". Как мы видим, в приведенных конституциях, за исключением Конституции Кыргызской Республики, общая отсылка к "общепризнанным принципам и нормам" отсутствует. Конечно же, это не означает, что эти страны не признают общепризнанные принципы (нормы), в соответствии с которыми согласно конституциям строится их внешняя политика. Более того, конституции (за исключением Казахстана) прямо оговаривают, что в национальную правовую систему включаются вступившие в силу, ратифицированные или признанные в установленном порядке международные договоры. Само включение международных договоров в национальную правовую систему создает проблемы, отдельные из которых мы рассмотрели на примере России. Вопрос соотношения национальных правовых норм и правил, установленных международными договорами, частично снимается установлением приоритета последних. При этом необходимо особо подчеркнуть, что в Армении и Казахстане установлен уровень соотношения - приоритетом перед национальными законами пользуются только ратифицированные договоры. Требование публикации международного договора для вступления его в силу в стране имеется в Конституции Таджикистана (ч. 4 ст. 10). Международные договоры также публикуются в Казахстане (п. 4 ст. 4). В конституциях Армении, Казахстана и Таджикистана имеется норма о рассмотрении конституционным судом (в Казахстане - Конституционным Советом) международного договора до вступления в силу (ратификации). Наиболее незащищенная от влияния норм международного права Конституция Кыргызстана предусматривает право рассмотрения в Конституционном Суде дел о соответствии конституции даже действующих международных договоров. Пункт 1 ст. 82 дает Конституционному Суду Кыргызской Республики право признания неконституционными законов и иных нормативных правовых актов в случае их противоречия Конституции Кыргызской Республики. Конституционные нормы Республики Беларусь, касающиеся соотношений национального законодательства и международного права, дают основание отнести Беларусь к странам, разграничивающим внутренние и международные нормы. Часть 1 ст. 8 Конституции Республики Беларусь содержит утверждение о том, что Беларусь признает "приоритет общепризнанных принципов международного права и обеспечивает соответствие им законодательства". Однако признание "общепризнанных принципов международного права" не подразумевает признания примата международного права над национальным, хотя бы в силу того, что сам перечень "общепризнанных принципов международного права" устанавливается национальным законодательством (кстати, п. 18 Конституции уже содержит перечисление некоторых принципов международного права: равенства государств, неприменения силы или угрозы силой, нерушимости границ, мирного урегулирования споров, невмешательства во внутренние дела). Конституции отдельных европейских стран, например Греции и Германии, содержат прямое указание о компетенции национальных органов конституционного надзора устанавливать, какая норма международного права является общепризнанной, т. е. является "составной частью внутригосударственного права". Части 2 и 3 п. 8 Конституции Республики Беларусь содержат положения, отражающие принципиальные позиции Беларуси в международных отношениях: "...в соответствии с нормами международного права может на добровольной основе входить в межгосударственные образования и выходить из них" (как суверенное государство) и недопустимость заключения "международных договоров, которые противоречат Конституции. Вместе с тем представляется не совсем правильным причисление Конституции Республики Беларусь к конституциям, "менее открытым для проникновения общепризнанных или общих норм международного права во внутреннее право" <18>. Также нельзя согласиться с противоположными утверждениями о возможности прямого действия на территории Республики Беларусь норм международного права и их использования в правоприменительной практике судов <19>. Понятие о степени "открытости" в данном случае, по-видимому, определяется исходя из российского конституционного положения о вхождении общепризнанных принципов и норм международного права в национальную правовую систему. Вместе с тем Конституция Беларуси разделяет международное и национальное право и не имеет общую ссылку об автоматическом включении правил международного права во внутригосударственную правовую систему. Впрочем, как мы видели выше, российская правоприменительная практика также далека от автоматического, без имплементации, включения правил международных договоров в национальное право. Правовая система Беларуси делает обязательным акт имплементации для действия на правовом поле страны правил, установленных международными договорами, обязательства по которым Республика Беларусь взяла на себя. -------------------------------- <18> Тузмухамедов Б. Р. Указ. соч. С. 118. <19> См.: Архангельский А. В. Международно-правовые основы обеспечения коллективной безопасности государств - участников СНГ. С. 133.
Конституция Республики Беларусь (ст. 116) в обязанности Конституционного Суда вменяет не только определение соответствия нератифицированных международных договоров Конституции, а ставит более широкий спектр задач - дачу заключений о соответствии международных договорных и иных обязательств, актов межгосударственных образований, в которые входит Республика Беларусь, Конституции, международно-правовым актам, ратифицированным Республикой Беларусь, законам и декретам. В целом Беларусь в соответствии с предложенной Р. Мюллерсоном классификацией можно отнести к странам, у которых юридические нормы, касающиеся вопросов соотношения международного и национального права, больше соответствуют фактическому состоянию дел, чем в государствах, объявивших международное право частью права страны <20>. -------------------------------- <20> См.: Мюллерсон Р. А. Указ. соч. С. 102.
Можно ожидать, что построенное на данной конституционной основе законодательство создает благоприятные условия и более четкие механизмы проработки предложений о заключении международных договоров и их ратификации (одобрения). Аналогичного подхода придерживается Конституция Республики Узбекистан. Преамбула Конституции декларирует признание приоритета общепризнанных норм международного права, что, как мы видели, не означает верховенства международного права над внутригосударственным. Статья 15 основного текста Конституции однозначно заявляет о безусловном верховенстве Конституции и законов Республики Узбекистан. В ст. 17 Конституции Республики Узбекистан, так же как и в Конституции Республики Беларусь, перечисляются некоторые из основных принципов международного права, из которых исходит внешняя политика Узбекистана. То есть закрепленная в преамбуле приверженность Узбекистана общепризнанным нормам международного права и общечеловеческим ценностям реализуется через их рецепцию в национальное право. Верность общечеловеческим ценностям, положенным в основу международного права, диктуется собственными национальными интересами Республики Узбекистан <21>. Универсальные нормы международного права рассматриваются как основа национального законотворчества и входят в национальную систему права через имплементацию в национальное законодательство <22>. -------------------------------- <21> См.: Введение. Конституции мира: Сборник конституций государств мира. Т. 1 / Сост. и авт. введения, вступительных статей У. Таджиханов, А. Х. Саидов. Ташкент.: Академия МВД Республики Узбекистан, 1997. С. 37. <22> См.: Тансыкбаева Г. М. Конституционное право Республики Узбекистан: Учебник. Ташкент.: ТГЮИ, 2003. С. 47.
В странах, не имеющих декларативного заявления о примате международного права и четко разделяющих международное и внутригосударственное право, национальное законодательство содержит меньше предпосылок для коллизии между ними и не нуждается в искусственном создании фильтров-препятствий для прохождения проектов международных документов от этапа выработки предложений до их вступления в силу. Так, законодательство Республики Узбекистан более детально прописывает механизм подготовки и вступления в силу международных договоров. Конституция Республики Узбекистан, Закон "О международных договорах" и созданные в соответствии с ними Постановления Кабинета Министров "О порядке подготовки проектов международных договоров и выполнения обязательств Республики Узбекистан по международным договорам", "О порядке заключения, исполнения, приостановления, прекращения и денонсации международных договоров Республики Узбекистан межведомственного характера", "О порядке опубликования международных договоров" прописывают не только порядок инициирования предложений, проведения экспертной проработки, внесения и согласования, но и имеют перечень министерств и ведомств Республики Узбекистан, на которые возложено их проведение и обеспечение выполнения взятых обязательств. Естественно, что различия в конституционных нормах, влияющих на деятельность стран в рамках ОДКБ, не исчерпываются отношениями между внутригосударственным и международным правом. Можно было бы, в частности, сопоставить основные принципы внешней политики, закрепленные в конституциях, военных (оборонных) доктринах, вопросы отношения к военно-политическим союзам и военным блокам, о компетенции тех или иных государственных органов в заключении международных договоров и иных актов и т. д. Подобные вопросы, как представляется, заслуживают отдельного рассмотрения и дискуссии. В конституциях заложен механизм недопущения принятия ущербных для интересов страны международных договоров. И как мы видим, некоторые страны создают дополнительные фильтры, позволяющие более тщательно прорабатывать международные договоры на этапах подготовки, согласования, ратификации и даже применения. Различия в подходах по отношению к международному праву и национальному праву отнюдь не являются мерилом, оценкой или показателем прогрессивности законодательных основ одной страны перед другой. Именно такие общепризнанные принципы международного права как суверенного равенства государств, невмешательства во внутренние дела являются основой разнообразия подходов в имплементации международных норм в национальное законодательство, конечной целью которой является добросовестное выполнение взятых государствами международных обязательств в полном соответствии с принципом pacta sunt servanda. В связи с этим необходимо быть готовым, что новации в ОДКБ и впредь будут проходить в некоторых странах многоэтапный и затяжной процесс внутригосударственного согласования и ратификации. Из изложенного ясно видна абсолютная неприемлемость как сторонних порывов повлиять на порядок прохождения установленных национальными законодательствами процедур, так и спекулятивных попыток оценить действенность имеющихся в рамках той или иной международной организации нормативной правовой базы по скорости их разработки и принятия. Нужно признать наличие различий национальных законодательств и через осознание заложенного в них внутреннего механизма имплементации международных норм строить прогнозы по срокам реализации обязывающих стороны международных договоров в рамках международной организации.
Название документа