Влияние конфликтующего толкования и практики выбора "удобного суда" на единство системы международного права
(Смбатян А. С.) ("Российский юридический журнал", 2010, N 1) Текст документаВЛИЯНИЕ КОНФЛИКТУЮЩЕГО ТОЛКОВАНИЯ И ПРАКТИКИ ВЫБОРА "УДОБНОГО СУДА" НА ЕДИНСТВО СИСТЕМЫ МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА
А. С. СМБАТЯН
Смбатян Анаит Сергеевна - кандидат юридических наук, заместитель директора департамента открытого акционерного общества "Мечел", соискатель кафедры международного права Российского университета дружбы народов (Москва).
Статья посвящена вопросу влияния фрагментации международного права на деятельность органов международного правосудия. Автор рассматривает случаи конфликтующего толкования и выбора "удобного суда".
Ключевые слова: фрагментация международного права, органы международного правосудия.
The impact of conflict interpretation and practice of "convenient court" selection on a system of international law unity A. S. Smbatyan
The article is devoted to the impact of fragmentation of international law on activity of international judicial bodies. The author considers the cases of conflicts of interpretation and "forum-shopping".
Key words: fragmentation of international law, international judicial bodies.
В 2006 г. Комиссия по международному праву ООН представила доклад "Фрагментация международного права: трудности, обусловленные диверсификацией и расширением охвата международного права" <1>. Исследовательская группа, подготовившая доклад, сфокусировала внимание на существенных аспектах фрагментации в свете Венской конвенции о праве международных договоров, при этом не были затронуты институциональные аспекты данного явления. В докладе указывается: "Обоснованием для подхода Комиссии к вопросу фрагментации служит тот факт, что появление новых и специальных типов законодательного регулирования, "автономных режимов" и географически или функционально ограниченных договорных систем создает проблемы для сохранения целостности международного права" <2>. Выделяются три типа коллизий и отмечается, что фрагментация проявляется по-разному в каждом из этих типов: а) коллизии между нормами общего права и частным, нетрадиционным толкованием общего права; б) коллизии между нормами общего права и частной нормой, которая претендует на существование в качестве исключения из общего права; в) коллизии между нормами двух типов специального права. Вопросы взаимодействия различных органов международного правосудия в предмет исследования не вошли. -------------------------------- <1> Fragmentation of International Law: Difficulties Arising from the Diversification and Expansion of International Law: International Law Commission. Report of the Study Group on the International Law Commission. UN Doc. A/CN.4/L/682. 13 Apr. 2006. <2> Ibid. Par. 15.
Факторы, обусловливающие диверсификацию международного права. Среди правовых отраслей система международного права выделяется рядом особенностей, что было отмечено Г. Хафнером, который характеризует международное право как состоящее из "беспорядочных частей и элементов, имеющих различную структуру, и поэтому вряд ли можно говорить об однородном характере международного права. Эта система включает универсальные, региональные или даже двусторонние системы, подсистемы и подподсистемы с различными уровнями интеграции. Подобный характер международного права, являющийся следствием отдельных беспорядочных правовых подсистем, имеет, безусловно, позитивный эффект, поскольку он усиливает принцип господства права в международных отношениях; в то же время он связан с риском порождения трений и противоречий между различными правовыми нормами и создает опасность того, что государства даже вынуждены выполнять взаимоисключающие обязательства. Поскольку выполнить все такие обязательства они не в состоянии, на них неизбежно ложится соответствующая ответственность государств" <3>. -------------------------------- <3> Доклад Комиссии международного права. 52-я сессия. Приложение. Хафнер Г. Риск фрагментации международного права. N. Y., 2000. С. 369.
Такая "подвижность" и относительная неструктурированность международного права объясняются рядом факторов. Обязательность норм и принципов международного права неодинакова для разных субъектов международного права. По сути, императивный характер для всех государств носят лишь ограниченное число фундаментальных, системообразующих принципов международного права - принципов jus cogens. Большинство других норм и принципов имеют диспозитивный характер, вследствие чего их обязательность для субъектов права носит добровольный, избирательный характер. Кроме того, лишь малая толика международных договорных норм обязательна для всех членов международного сообщества, например Устав ООН. Едва ли можно найти два государства, объем договорных обязательств которых полностью бы совпадал. Относительно данного вопроса в указанном докладе отмечается, что отклонения от общих принципов права "отражают разные цели и предпочтения субъектов плюралистического (глобального) общества. В условиях социальной неоднородности бессмысленно настаивать на формальном единстве. Право, которое не отражает сложившихся различий между фактическими ситуациями или между интересами и ценностями, которые представляются актуальными в конкретных ситуациях либо проблемных областях, было бы совершенно неприемлемым, утопичным и авторитарным одновременно" <4>. -------------------------------- <4> Fragmentation of International Law: Difficulties Arising from the Diversification and Expansion of International Law. Par. 16 (footnote omitted).
На систему международного права оказывает существенное влияние такой немаловажный фактор, как постоянное развитие международного права, представляющего собой, пожалуй, самую "живую" правовую отрасль. Развитие международного права необходимо в связи с постоянной потребностью в его адаптации к новым условиям международной жизни для удовлетворения потребностей международного сообщества и отражения интересов субъектов права. Фрагментация - это следствие диверсификации международного права и одна из особенностей данной правовой отрасли. Диверсификация международного права вызвана отсутствием единого законодательного органа, обеспечивающего единство права, наличием разрозненных правовых режимов, развитием и разрастанием нормативного содержания отдельных подотраслей права (таких как экономическое и гуманитарное право), параллельным и порой конкурирующим регулированием однородных вопросов на универсальном и региональном уровнях. В результате всего этого происходит постоянное сокращение сфер международных отношений, не охваченных действием международного права, а также контролем международных организаций и органов правосудия. Расширение возможностей урегулирования международных споров в судебном и квазисудебном порядке следует рассматривать в качестве одного из наиболее значимых положительных аспектов развития международного права. Поскольку международные суды, арбитражи и трибуналы - это часть системы международного права, им также в полной мере присуща диверсификация, которая особенно ярко стала проявляться с конца XX столетия. В частности, с начала 90-х гг. прошлого века значительно увеличилось число органов международного правосудия: были созданы Международный трибунал по морскому праву <5>, Орган по разрешению споров Всемирной торговой организации <6>, процедура разрешения споров МЕРКОСУР <7>, процедура разрешения споров Североамериканской зоны свободной торговли <8>, международные уголовные трибуналы по бывшей Югославии <9> и Руанде <10> и др. Большинство созданных органов правосудия наделены компетенцией по урегулированию споров в узкоспециализированных сферах, в рамках определенных договорных режимов. -------------------------------- <5> Конвенция ООН по морскому праву 1982 г. Вступила в силу 16 ноября 1994 г. <6> Договоренность о правилах и процедурах, регулирующих разрешение споров, которое включено в приложение 2 к Марракешскому соглашению, подписанному в апреле 1994 г. и вступившему в силу 1 января 1995 г. <7> Договор о создании общего рынка между Аргентиной, Бразилией, Парагваем и Уругваем. Вступил в силу 29 ноября 1991 г. <8> Соглашение о создании Североамериканской зоны свободной торговли. Вступило в силу 1 января 1994 г. <9> Резолюция Совета Безопасности ООН N 827 (1993) о создании Международного трибунала для судебного преследования лиц, ответственных за серьезные нарушения международного гуманитарного права, совершенные на территории бывшей Югославии. <10> Резолюция Совета Безопасности ООН 955 (1994) о создании Международного трибунала с целью судебного преследования лиц, ответственных за геноцид и другие серьезные нарушения международного гуманитарного права, совершенные на территории Руанды.
Конфликтующее толкование. С формальной точки зрения каждый международный суд (трибунал, арбитраж и т. д.) существует автономно и наделен всей полнотой власти независимого судебного (квазисудебного) органа. Решение любого из них является окончательным (при условии отсутствия в рамках данного трибунала апелляционной инстанции либо отсутствия у Международного суда компетенции по пересмотру его решений). Очевидно, что судьи и арбитры различных судов и трибуналов не придерживаются одинаковых взглядов относительно толкования норм международного права и правоприменительной практики. Отправление международного правосудия может быть объективным и беспристрастным только в случае, если судьи и арбитры будут свободны делать именно те выводы, которые считают наиболее отвечающими поставленным перед ними задачам. На это указывает и тот факт, что статуты и регламенты многих органов правосудия предусматривают возможность выражения судьями и арбитрами отдельных либо особых мнений, которые, кстати, с научной и практической точек зрения заслуживают не меньшего внимания, нежели сами решения. Несмотря на отсутствие между органами международного правосудия формальной иерархии, все они, во-первых, признают ведущую роль Международного суда, который является единственным органом международного правосудия с универсальной юрисдикцией. Его решения и консультативные заключения пользуются большим авторитетом, особенно по вопросам общего международного права. Во-вторых, все органы международного правосудия осуществляют свою деятельность в соответствии с нормами и принципами международного права, поскольку они составляют части единой системы. Однако эти факторы отнюдь не гарантируют обеспечения последовательности принимаемых ими решений и их толкования. Весьма показательно следующее заявление Апелляционной палаты Международного уголовного трибунала по бывшей Югославии: "Апелляционная палата согласна с тем, что, поскольку это затрагивает международное право, желательность последовательности, стабильности и предсказуемости не заканчивается у границ Трибунала... Апелляционная палата не может осуществлять свою деятельность так, будто общее состояние права международного сообщества, чьим интересам она служит, не представляет для нее интереса... Тем не менее настоящий Трибунал является самостоятельным международным судебным органом, и, хотя Международный суд является главным судебным органом в рамках системы Организации Объединенных Наций, к которой принадлежит Трибунал, между двумя судами отсутствуют отношения иерархии. Хотя Апелляционная палата в обязательном порядке будет принимать во внимание решения других международных судов, она может, после тщательного изучения, прийти к иным выводам" <11>. -------------------------------- <11> Prosecutor v. Delalic. Judgement 24 of 20 Febr. 2001. Case N IT-96-21-A. Par. 24.
Порой толкование органами международного правосудия норм и принципов международного права и, следовательно, принимаемые ими решения не соответствуют практике Международного суда. Такие случаи достаточно редки, но встречаются. В рассматриваемом контексте наиболее часто упоминаемым спором является ставшее хрестоматийным решение Prosecutor v. Tadic, вынесенное Апелляционной палатой Международного уголовного трибунала по бывшей Югославии в 1999 г. Перед Апелляционной палатой, в частности, был поставлен вопрос о том, можно ли рассматривать вооруженный конфликт в Боснии и Герцеговине между боснийскими сербами Республики Сербской и центральными властями Боснии и Герцеговины как международный конфликт. Основной вопрос заключался в том, должны ли вооруженные силы боснийских сербов рассматриваться в качестве вооруженных сил Федеративной Республики Югославия либо Боснии и Герцеговины. Если они были частью вооруженных сил первой, то в соответствии со ст. 4 Женевской конвенции об обращении с военнопленными 1949 г. конфликт являлся международным. По мнению Апелляционной палаты, требование ст. 4 Женевской конвенции относительно "принадлежности [вооруженных сил] к Стороне конфликта" в подразумеваемой форме касалось "теста эффективного контроля". Анализируя вопрос о степени такого контроля, Апелляционная палата обратилась к решению Международного суда по делу Никарагуа. При рассмотрении данного спора Международный суд пришел к выводу, что контроль, осуществляемый государством над вооруженными силами, действующими на территории другого государства (в данном случае контроль США над никарагуанскими контрас), должен был быть "эффективным контролем над военными либо полувоенными операциями, в ходе которых имело место предполагаемое нарушение". Действия США, по мнению Суда, не отвечали критериям "теста эффективного контроля", поскольку участие США в "финансировании, организации, обучении, обеспечении и снабжении контрас, выбор их военных или полувоенных целей и планирование всех их операций согласно имеющимся в распоряжении Суда доказательствам само по себе недостаточно для того, чтобы приписать Соединенным Штатам совершенные контрас действия в ходе их военных и полувоенных операций в Никарагуа" <12>. -------------------------------- <12> Military and Paramilitary Activities in and against Nicaragua (Nicaragua v. United States of America). Merits. I. C. J. Reports 1986. P. 64 - 65. Par. 115.
Апелляционная палата, не согласившись с такой трактовкой, указала, что "тест эффективного контроля" устанавливает слишком высокий порог для привлечения третьей страны к юридической ответственности за внутренние беспорядки. По ее мнению, достаточно было того, что такая страна играла "роль в организации, координации или планировании военных действий военизированных групп", т. е. осуществляла "общий контроль" над ними, чтобы конфликт рассматривался как "международный вооруженный конфликт" <13>. -------------------------------- <13> Prosecutor v. Dusko Tadic. Judgement of 15 July 1999. Case N IT-94-1-A. A. Ch. Par. 115, 116 - 145.
По поводу решения Апелляционной палаты в рассматриваемом докладе отмечается: "Контраст между подходами по делам Nicaragua и Tadic служит примером нормативной коллизии между более ранним и позднейшим толкованием нормы общего международного права. Решение по делу Tadic не подразумевает существования "общего контроля" наряду с "эффективным контролем" ни в качестве исключения из общего права, ни как специальный (локальный) режим регулирования югославского конфликта. Он призван полностью заменить данный стандарт... Различие взглядов на содержание общего права создает два типа проблем. Во-первых, это подрывает гарантии правовой безопасности. Субъекты права более не в состоянии предсказать реакцию правовых институтов на свое поведение и планировать свои действия соответствующим образом. Во-вторых, они ставят субъектов права в неравное положение по отношению друг к другу. Их права зависят от того, какая юрисдикция используется для их осуществления..." <14>. -------------------------------- <14> Fragmentation of International Law: Difficulties Arising from the Diversification and Expansion of International Law. Par. 51 - 52.
На наш взгляд, рассмотренный прецедент не таит опасности для международного права, а является лишь следствием его развития. Во-первых, в международном праве отсутствует норма об обязательности толкования, предложенного Международным судом либо каким-либо иным органом международного правосудия. Во-вторых, решение по делу Никарагуа было принято в 1986 г., а решение Prosecutor v. Tadic - в 1999 г., т. е. спустя 13 лет. За этот период право вооруженных конфликтов изменилось. Было бы странно, если бы за такой период столь специфичное и находящееся в стадии становления понятие, как "тест эффективного контроля", не претерпело бы никаких изменений. Не следует также забывать о том, что толкование той или иной нормы международного права может варьироваться в зависимости от фактических обстоятельств спора (например, возникают сомнения относительно того, можно ли рассматривать как вооруженные силы боснийских сербов, а также никарагуанские контрас в качестве организованных групп). Следовательно, мы не можем говорить о конфликтующем толковании. Апелляционная палата достаточно аргументированно обосновала расширительное толкование понятия "тест эффективного контроля". Единственное, что можно вменить ей в вину, - это некорректное поведение в отношении Международного суда в форме критики выводов последнего. Еще одним примером толкования, не совпадающего с позицией Международного суда, является решение Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ) Loizidovu v. Turkey. В нем, в частности, упоминалась оговорка об ограничении территориального действия декларации Турции о признании юрисдикции ЕСПЧ в соответствии с действовавшими на тот момент ст. ст. 25 и 46 Европейской конвенции о защите прав человека, а именно оговорка, исключающая из охватываемых декларацией вопросов действия, совершенные на территории Турецкой Республики Северный Кипр. ЕСПЧ, прибегнув к ограничительному толкованию ст. ст. 25 и 46, постановил, что территориальное ограничение декларации о признании юрисдикции было несовместимо с положениями Конвенции. Данная позиция отлична от позиции Международного суда по поводу толкования оговорок к декларациям о признании юрисдикции Суда, что было подтверждено ЕСПЧ, который указал, что обычные правила в отношении оговорок к договорам как таковые не применимы к праву о правах человека, поскольку "принципиальное отличие роли и целей соответствующих органов правосудия [т. е. Международного суда и Европейского суда по правам человека], наряду с существующей практикой безусловного признания... представляет неопровержимое основание отграничения практики применения Конвенции от практики Международного суда" <15>. -------------------------------- <15> Loizidou v. Turkey. Preliminary Objections. Judgement of 23 March 1995. ECHR Series A (1995). N 310. P. 29. Par. 67.
В данном случае мы также не можем говорить о конфликте толкования в силу следующих причин. В рамках многих договорных режимов (таких как торговое, гуманитарное, экологическое право и др.) существуют особенности толкования общепринятых терминов, норм и принципов, отражающие специфику правоотношений и учитывающие контекст, объект и цели соответствующих документов. Представляется очевидным, что понятия, встречающиеся в Статуте Международного суда и Европейской конвенции о защите прав человека, не должны быть истолкованы одинаково, их содержание зависит от того, в контексте какого именно документа они рассматриваются. На это можно возразить, что несовпадающее толкование одних и тех же понятий, норм и принципов нарушает интересы сторон таких споров, поскольку ставит исход дела в зависимость от того, в рамках какого именно договорного режима оно рассматривается. Однако этот тезис несостоятелен. Очевидно, что органы международного правосудия признают статус Международного суда в качестве primus inter pares. Практика показывает, что при рассмотрении вопросов, по которым уже принято решение либо вынесено консультативное заключение Суда, иные органы правосудия в большинстве случаев обращаются к выводам Суда и не придерживаются их только при наличии достаточных на то оснований. Но это отнюдь не значит, что международные суды и трибуналы во всех случаях должны безоговорочно следовать позиции Суда, высказанной по вопросам международного права. Если бы предложенное Международным судом толкование того или иного понятия либо нормы права должно было бы оставаться неизменным, то развитие международного права было бы фактически приостановлено, что привело бы к его стагнации. Вместе с тем случаи конфликта толкования могут быть сведены к минимуму, если сами органы международного правосудия будут прилагать к этому усилия. Во-первых, выводы органов международного правосудия должны быть подробно аргументированы (по крайней мере, выводы по вопросам, поставленным сторонами спора). Во-вторых, в случае расхождения таких выводов с теми, что уже сделаны иным органом правосудия, играющим значимую роль в урегулировании споров в соответствующей области международного права, в последующем решении должны быть указаны существующие различия (включая фактические) между такими спорами и (или) обоснованы причины расхождения сделанных выводов (толкования). Для этого, конечно же, международные судьи и арбитры должны изучать решения своих коллег. Практика выбора "удобного суда". Многие относительно недавно созданные органы международного правосудия рассматривают споры в определенных областях международного права либо споры, возникающие между государствами - членами региональных интеграционных объединений. Теоретически у каждого из таких органов правосудия существуют четко очерченные границы компетенции. Однако различные сферы международного права настолько переплетены и взаимосвязаны, что многие органы правосудия с целью урегулирования споров нередко вынуждены рассматривать вопросы из иных областей права либо иных договорных режимов, которые подпадают под компетенцию других международных судов и трибуналов. Поэтому у истца возникает возможность выбора "удобного суда" в зависимости от того, какой именно аспект вопроса (правоотношений) является основанием соответствующей жалобы. Кроме того, одни и те же вопросы могут быть подсудны более чем одному органу правосудия, вследствие чего у истца опять же возникает возможность выбора той юрисдикции, в рамках которой шансы выиграть спор выше. В качестве примера выбора "удобного суда" приведем спор Swordfish Dispute. Предметом данного спора были меры Чили, принятые в соответствии со ст. 165 Закона о рыболовстве. Чилийские власти ввели запрет на использование портов страны для выгрузки и обслуживания судов для ярусного лова рыбы и плавучих заводов странами ЕС, которые игнорировали введенные Чили минимальные стандарты по обеспечению охраны рыбы-меч. В результате применения этих мер страны ЕС, лишившись права реэкспорта указанного вида рыбы на рынок США, обратились с жалобой в Орган по разрешению споров ВТО (далее - ОРС). Основанием жалобы был дискриминационный, по мнению ЕС, характер чилийского закона, запрещающего вводить корабли в доки портов Чили в случаях, когда вылов таких судов превышал лимиты, установленные законодательством Чили. ЕС утверждал, что Чили своими действиями нарушает ст. V (свобода транзита) и XI (запрет введения количественных ограничений) ГАТТ. Чили, в свою очередь настаивала на том, что указанный спор не носит коммерческого характера, а касается вопросов принятия мер по обеспечению рационального с экологической точки зрения использования рыбных ресурсов и что система ГАТТ/ВТО не ограничивает суверенитета государств-членов в отношении их портов. На этом основании в декабре 2000 г. Чили подала жалобу против ЕС в Международный трибунал по морскому праву, ссылаясь на нарушение ЕС положений Конвенции ООН по морскому праву. В частности, Чили просила трибунал рассмотреть вопрос о том, выполнили ли ЕС обязательства, предусмотренные Конвенцией, а именно: ст. 64 (призывающую к сотрудничеству в целях обеспечения сохранения далекомигрирующих видов), 116 - 119 (касающиеся сохранения живых ресурсов в открытом море), 297 (разрешение споров) и 300 (призывающую к добросовестности и незлоупотреблению правами). В январе 2001 г. спорящим сторонам удалось достичь взаимоприемлемого решения. Однако практика показывает, что государствам не всегда удается урегулировать подобные споры в ходе переговоров. Ярким примером конфликта юрисдикций и выбора "удобного суда" является спор между Аргентиной и Бразилией в отношении антидемпинговых мер, введенных Аргентиной на импорт замороженного мяса домашней птицы, произведенной в Бразилии <16>. Бразилия, считая меры Аргентины необоснованными и руководствуясь положениями Протокола об урегулировании споров, заключенного в рамках МЕРКОСУР, в одностороннем порядке обратилась с просьбой об учреждении арбитража ad hoc <17>. В 2001 г. арбитражем было принято решение, поддержавшее правомерность мер, принятых ответчиком. Не смирившись с проигрышем, Бразилия подала жалобу в ОРС, после чего в соответствии с положениями Договоренности о разрешении споров в рамках ОРС была создана Третейская группа для рассмотрения указанного спора. -------------------------------- <16> Argentina - Definitive Anti-Dumping Duties on Poultry form Brazil WT/DS241/R 22 Apr. 2003. <17> Mercosur Protocol of Brasilia for the Settlement of Disputes. 17 Dec. 1991. 36 I. L. M. 691 (1997).
Аргентина в качестве предварительных возражений относительно юрисдикции ОРС выдвинула следующие аргументы. Во-первых, Бразилия, подав жалобу в ОРС после того, как проиграла спор в арбитраже в рамках МЕРКОСУР, нарушила принцип добросовестности. Следовательно, в данном случае действует принцип процессуального отвода (estoppel), поскольку указанный принцип является принципом международного права, применимым в рамках системы права ВТО. Аргентина также ссылалась на предыдущее поведение Бразилии, свидетельствующее о признании решений международных судебных органов, подтвержденное подписанием в рамках МЕРКОСУР Протокола об урегулировании споров (Protocol of Olivos), согласно которому в случае, если сторона подает жалобу в ОРС, ВТО либо иной орган, учрежденный в рамках преференциального торгового соглашения, членами которого выступают государства - члены МЕРКОСУР, то после начала процедуры ни одна сторона не может прибегать к иным механизмам урегулирования споров (ст. 1 Протокола). Во-вторых, Аргентина, не прибегая к принципу res judicata (что удивительно), утверждала, что в свете норм международного права, применимого в отношениях между спорящими сторонами в соответствии со ст. 31.3(c) Венской конвенции о праве международных договоров и ст. 3.2 Договоренности о разрешении споров, Третейская группа ОРС не может не принимать во внимание прецеденты арбитража МЕРКОСУР. В частности, согласно указанной статье Венской конвенции о праве международных договоров толкование договора должно учитывать "любые соответствующие нормы международного права, применяемые в отношениях между участниками". По мнению Аргентины, нормативно-правовая база МЕРКОСУР, а также правовые последствия принятого арбитражем решения представляют собой соответствующие нормы международного права в контексте ст. 31.3(с) Конвенции, следовательно, Третейская группа связана решением арбитража. В свою очередь, Бразилия утверждала, что "принцип estoppel в данном деле неприменим, поскольку спор, рассмотренный в рамках МЕРКОСУР, был подан по иным правовым основаниям, нежели спор, представленный на рассмотрение Третейской группы, и что сам по себе факт обращения с аналогичной жалобой в арбитраж не означает согласия Бразилии не подавать жалобу в ВТО... Как указано в решении "ЕЭС - Бананы I, estoppel" является только следствием явно выраженного либо, в исключительных случаях, подразумеваемого согласия..." <18>. В отношении ссылок Аргентины на ст. 3.2 Договоренности о разрешении споров Бразилия указала, что эта статья касается исключительно уточнения содержания существующих положений соглашений системы ВТО и не предусматривает, что предыдущие решения международных трибуналов должны учитываться при их толковании. Что касается ссылок Аргентины на Protocol of Olivos, подписанный 18 февраля 2002 г., то, по мнению Бразилии, он не мог свидетельствовать ни о явно выраженном, ни о подразумеваемом согласии Бразилии воздерживаться от подачи жалобы. -------------------------------- <18> Panel Report, EEC - Member States' Import Regimes for Bananas ("EEC (Member States) - Bananas I"). 3 June 1993. Unadopted. DS32/R.
При рассмотрении данного спора Третейская группа сослалась на решение Апелляционного органа США - Закон о компенсировании ущерба от демпинга и субсидий (Поправка Берда), в котором указывалось, что "ничто в охваченных соглашениях не говорит в пользу вывода о том, что только лишь в силу того, что член ВТО нарушил существенные положения договора, он, таким образом, действовал в нарушение принципа добросовестности. По нашему мнению, для поддержки такого вывода необходимо доказать нечто большее, нежели сам факт нарушения" <19>. Третейская группа отметила, что вывод о нарушении принципа добросовестности может быть сделан при наличии следующих двух условий. Во-первых, член ВТО должен нарушить существенные условия соглашений ВТО, и во-вторых, должно быть нечто "большее, чем просто нарушение" <20>. Что касается первого условия, то Аргентина в данном споре не утверждала, что Бразилия нарушила какое-либо существенное положение соглашений ВТО. Таким образом, даже без рассмотрения второго условия Третейская группа пришла к выводу об отсутствии оснований для признания нарушения Бразилией принципа добросовестности. -------------------------------- <19> Appellate Body Report, United States - Continued Dumping and Subsidy Offset Act of 2000 ("US - Offset Act (Byrd Amendment)"). WT/DS217/AB/R, WT/DS234/AB/R. Adopted 27 January 2003. Par. 298. <20> Argentina - Definitive Anti-Dumping Duties on Poultry form Brazil WT/DS241/R 22 Apr. 2003. Par. 7.36.
Группа отвергла и представленные Аргентиной доказательства применимости к рассматриваемому спору принципа estoppel, сославшись на отсутствие каких-либо доказательств явно выраженного согласия Бразилии не подавать в ВТО жалобу по спору, который был рассмотрен в рамках МЕРКОСУР, а также доказательств наличия исключительных обстоятельств, которые позволили бы предположить такое согласие. Даже факт подписания Бразилией Protocol of Olivos не повлиял на выводы Третейской группы, поскольку на момент рассмотрения спора в рамках ОРС протокол не вступил в силу. Далее Третейская группа пояснила, что как ст. 3.2 Договоренности о разрешении споров, так и ст. 31.3(c) Венской конвенции о праве международных договоров касаются толкования международных договорных норм. В то же время Аргентина не указывала, что правила ВТО должны быть истолкованы определенным образом, а утверждала, что принятое в рамках МЕРКОСУР решение требует, чтобы Третейская группа ВТО приняла решение в заданной форме. Вместе с тем, по мнению группы, в ст. 3.2 Договоренности о разрешении споров либо в какой-либо иной статье отсутствуют положения, закрепляющие обязанность Третейской группы принимать решение в определенной форме либо применять соответствующие правила ВТО в такой форме. Группа, сославшись на решение Апелляционного органа "Япония - Алкогольные напитки" <21>, заметила: "Мы даже не обязаны следовать выводам, содержащимся в ранее принятых докладах третейских групп ВТО, так что мы совершенно не видим причин, в силу которых мы должны были бы следовать решениям органов, которые не входят в систему разрешения споров ВТО" <22>. Отклонив предварительные возражения Аргентины, Третейская группа рассмотрела спор по существу и пришла к выводу о том, что антидемпинговые меры, введенные Аргентиной в отношении мяса домашней птицы, произведенной в Бразилии, противоречили ряду положений Соглашения о применении ст. VI ГАТТ (Антидемпинговый кодекс ВТО). Примечательно, что это одно из немногих решений третейских групп ОРС, которое не было обжаловано в апелляционной инстанции. -------------------------------- <21> Appellate Body Report, Japan - Taxes on Alcoholic Beverages ("Japan - Alcoholic Beverages II"). WT/DS8/AB/R, WT/DS10/AB/R, WT/DS11/AB/R. Adopted 1 Nov. 1996. P. 14. DSR 1996: I, 125. <22> Argentina - Definitive Anti-Dumping Duties on Poultry form Brazil WT/DS241/R 22 April 2003. Par. 7.41.
Приведенные и другие случаи выбора "удобного суда" не оказывают негативного влияния на единство системы международного права и авторитет органов международного правосудия. Такие случаи единичны и не нужно ожидать их существенного увеличения, поскольку это отнюдь не в интересах членов международного сообщества. Следует учитывать, что сама возможность обращения к органам правосудия, пусть даже при потенциальной опасности возникновения конфликта юрисдикций, способствует достижению главной цели - мирному урегулированию международных споров. Обеспечение абсолютной последовательности толкования международно-правовых норм и принципов представляется нерешаемой задачей. Нельзя не согласиться с мнением М. Коскенниеми, считающего, что разрозненность и сложность международного права указывают на необходимость учреждения органов международного правосудия, которые и будут рассматривать узкоспециализированные вопросы, для урегулирования которых они созданы. На практике крайне редки случаи, когда одни и те же вопросы подсудны различным органам международного правосудия. Более того, по мнению автора, нет ничего плохого в том, что суды, специализирующиеся в области экологического либо торгового права, рассматривают аналогичные вопросы в присущей им манере, что указывает на "красоту международного права" <23>, а существующее положение вещей не свидетельствует о том, что системе международного права угрожает опасность наступления трагического конца <24>. -------------------------------- <23> Koskenniemi M. Address at the New York University School of Law. 4 Apr. 2006. <24> Ibid.
Диверсификация международного права, его децентрализованность, наличие большого числа органов международного правосудия и сама возможность выражения международными судьями и арбитрами различных мнений в отношении толкования международно-правовых норм и принципов способствуют развитию права, его адаптации к меняющимся условиям международной жизни. Повышение роли права в регулировании международных отношений налагает на судей большую ответственность. Их деятельность уже не сводится исключительно к роли служителей Фемиды. Ввиду отсутствия в международном праве единого законодательного органа процесс международного нормотворчества достаточно сложен. Именно поэтому роль международных судей и арбитров заключается не только в урегулировании споров, но и в констатации развития (изменения) обычно-правовых норм и принципов. Вторая функция, безусловно, носит вторичный характер. Представляется очевидным, что мнения различных органов правосудия в отношении того, претерпело ли международное право изменения или нет, могут не совпадать, а возможности самих органов международного правосудия по обеспечению единообразия толкования весьма ограниченны, поскольку международные суды и трибуналы - это часть децентрализованной системы международного права. В международном праве отсутствует норма об обязательности взаимодействия органов правосудия либо проявления вежливости в отношении взаимной юрисдикции. Это означает, что в международном праве нет запрета на одновременное или последовательное рассмотрение спора между теми же субъектами и по тому же предмету разными органами правосудия. Поэтому органами международного правосудия могут быть рассмотрены любые споры, подпадающие под их юрисдикцию. В случае если аналогичный спор находится на рассмотрении другого органа правосудия либо по нему уже принято решение, то вопрос о том, рассматривать такой спор или нет, должен решаться каждым органом правосудия по собственному усмотрению. Любые попытки наложения на международных судей обязанности следовать правилам, ограничивающим судейское усмотрение, могут крайне негативно отразиться на их деятельности и дискредитируют институт международного судопроизводства. Автономный, самодостаточный характер деятельности международных судов и арбитражей гарантирует объективное и беспристрастное отправление правосудия.
Название документа