Исторические корни формирования принципов международно-правовой ответственности: эпоха эллинизма

(Митина С. И.) ("История государства и права", 2011, N 1) Текст документа

ИСТОРИЧЕСКИЕ КОРНИ ФОРМИРОВАНИЯ ПРИНЦИПОВ МЕЖДУНАРОДНО-ПРАВОВОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ: ЭПОХА ЭЛЛИНИЗМА <*>

С. И. МИТИНА

Митина Светлана Игоревна, профессор кафедры теории и истории государства и права Новгородского государственного университета имени Ярослава Мудрого, доктор юридических наук.

Статья посвящена исследованию исторических корней формирования механизма юридической ответственности в сфере международных отношений эллинистической эпохи (III - I вв. до н. э.).

Ключевые слова: международное право, античное право, право эпохи эллинизма.

The article is devoted to research of historical roots of formation of mechanism of legal responsibility in the sphere of international relations of Hellenism epoch (III - I B. C.).

Key words: international law, Classic law, law of the Hellenism Epoch.

Юридическая ответственность, как все базовые институты современного права, имеет глубокие исторические корни, которые, к сожалению, далеко не всегда достаточно основательно изучены. Так, например, в рамках современного международного права существует тенденция "омолаживания" истории становления отрасли, что неизбежно ведет к размыванию четкого представления о происхождении тех или иных важнейших принципов межгосударственного общения. Связано это в первую очередь с отсутствием в юридической среде представления об объеме сохранившейся источниковой базы, востребованной на сегодняшний день лишь историками-антиковедами. В поиске исторических корней международно-правовой ответственности следует отталкиваться от следующих положений: 1) обязанность нести ответственность за международные преступления реализуема лишь при условии принятия ее самой в качестве общепризнанной нормы; 2) основания международно-правовой ответственности предполагают наличие в эллинистический период правовых актов (договоров, обычаев, решений международного арбитража), квалифицирующих конкретный вид поведения как международное преступление; 3) единая практика обычного права может сложиться и носить устойчивый характер лишь в рамках системы государств, имеющих общие исторические корни правовой и политической культуры; 4) реализация международно-правовой ответственности невозможна без достаточно развитого международного правосудия. Система эллинистических государств возникла в конце IV в. до н. э. в результате раздела необъятной империи Александра Македонского и включала множество стран от Средиземного моря до Индии, от Африки до Причерноморья. Закономерности развития международно-правовой ответственности в эллинистическую эпоху были обусловлены спецификой двух этапов истории эллинистического общества: первый этап характеризуется господством собственно греко-македонской правовой традиции, второй - распространением на Восточное Средиземноморье римского политического влияния и, как следствие, внедрением общих принципов римского права. В эллинистический период наметился отход от свойственного греческой архаике и даже классике превалирования обычной практики, рассчитанной на урегулирование преимущественно межполисных отношений. Преобразование значительной части обычаев происходит за счет их формального закрепления, что придает им нормативный характер. До наших дней дошло достаточное количество исторических свидетельств и источников правового характера, позволяющих составить целостное представление о формах, методах правового регулирования и даже выявить корни современных правовых институтов <1>. -------------------------------- <1> Die Vertrage der griechisch-romischen Welt von 700 bis 338 v. Chr. / Bearbeitet von H. Bengtson. Munchen; Berlin, Bd 2. 1962; Die Vertrage der griechisch-romischen Welt von 338 bis 200 v. Chr. / Bearbeitet von H. H. Schmitt. Munchen, Bd 3. 1969; Dittenberger W. Silloge inscriptionum Graecarum. Editio tertia. Leipzig, 1915 - 1924. Vol. I - IV. (Sill.); Dittenberger W. Orientis Graeci Inscriptiones Selectae. Liepzig, 1903 - 1905. Vol. I-II. (OGIS.); Welles C. B. Royal correspondence in the hellenistic period. A study in gric epigraphy. London, New Haven, 1934. (Welles.)

Ведущие эллинистические государства управлялись так называемыми диадохами, вышедшими из окружения Александра Македонского. Как известно, это были образованные люди, достаточно вспомнить, что учителем самого Александра являлся Аристотель. В последующем, несмотря на преимущественно военный раздел империи, диадохи строили свои взаимоотношения исходя из хорошо известных им всем обычаев и норм. Реализация таковых обеспечивалась институтом международного правосудия. Первые признаки формирования институтов межгосударственного правосудия в том виде, в каком они будут существовать в эпоху эллинизма, начали формироваться еще при Филиппе II Македонском и были закреплены Коринфским конгрессом в 338 г. до н. э. <2>. -------------------------------- <2> Античная Греция: проблемы развития полиса / Под ред. Е. С. Голубцовой, Л. П. Маринович, А. И. Павловской, Э. Д. Фролова. М., 1983. Т. 2. С. 187; См.: Jehne M. Koine eirene Untersuchungen zu den Befriedigungs - und Stabilisierungsbe - muhungen in der griechischen Poliswelt des 4. Jahrhunderts v. Chr. Stuttgart, 1994. S. 168 - 169.

Следует отметить, что характерной чертой правосудия времен Александра и диадохов было стремление последних до конца играть роль независимых объективных арбитров. В качестве примера монархи могли ориентироваться на давно существовавшую систему договоров между полисами по поводу взаимного арбитража. В. Тарн в связи с этим отмечает, что каждый приговор арбитража означал, что удалось избежать еще одной войны <3>. В арбитры приглашались только эллинистические государства <4>. Тем более что большинство споров между государствами в эллинистический период касалось разграничения границ <5>. При нехватке земли в Греции каждый подобный конфликт задевал жизненные интересы государств и был чреват войной <6>. -------------------------------- <3> Тарн В. Эллинистическая цивилизация / Пер. с англ. М., 1949. С. 90 - 91. <4> Бокщанин А. Г. История международных отношений и дипломатия в Древнем мире: стенограмма лекции. М., 1945. С. 49 - 50. <5> Gruen E. S. The Hellenistic world and the coming of Rome. Berkeley ets., 1984. Vol. I. P. 97. <6> См.: Тарн В. Указ. соч. С. 90 - 91.

Что касается прямых примеров привлечения к юридической ответственности на основе решений международных судов, то наибольший интерес представляют случаи привлечения к ответственности глав государств, инспирировавших политические перевороты в иностранных государствах. Плутарх приводит пример судебного разбирательства по поводу вмешательства ахейцев во внутренние дела Аргоса в 30-х годах III в. до н. э. Руководитель Ахейского союза Арат взял на себя инициативу низвержения аргосского тирана Аристомаха и фактически руководил подготовкой заговора. Однако сами аргивяне не только не поддержали Арата, но и выдвинули против ахейцев обвинение в нарушении мира и разжигании войны. Иск, как говорит Плутарх, разбирали мантинейцы и, так как Арат на суд не явился, приговорили ответчика к штрафу в тридцать мин (Plut. Arat. 25). Стоит обратить внимание на содержание формулы иска. Оно свидетельствует о присутствии уже в то время в рамках правового поля ответственности за разжигание войн между государствами. Переход правосудия под контроль римлян (начиная с I в. до н. э.) вовсе не означал повышения эффективности процессуальной практики. То, что римляне при осуществлении судопроизводства руководствовались политической конъюнктурой, не вызывает сомнения. Они могли затянуть процесс или даже отказать в рассмотрении дела, если находили невыгодным для себя вмешиваться в ход событий. Так, римский Сенат весьма вяло отреагировал на жалобу Оропа, разграбленного афинянами, под властью которых находился. Римляне обязали афинян выплатить штраф в пользу Оропа, однако не пожелали даже пронаблюдать за исполнением этого решения. Павсаний весьма подробно освещает последовательность судебного разбирательства: "...римским Сенатом было поручено сикионцам взыскать с афинян в пользу Оропа штраф, соответствующий стоимости того вреда, который ему был нанесен. Так как афиняне не явились к назначенному сроку суда, то сикионцы наложили на них штраф в 500 талантов" (Paus. VII. XI. 2; см. также: Polyb. XXXIII. 2). Но в конечном счете из-за демонстративного безразличия римлян несчастный город пострадал от повторного разграбления афинянами (Paus. VII. XI. 3). Все это решительно отличало римский суд от традиционного греческого арбитража. Ввиду отсутствия у римлян устойчивой традиции использования международного арбитража, они и на востоке Средиземноморья опирались на столь свойственную им тактику политического и военного давления. Следует отметить, что греческие государства пытались противостоять натиску силовой юрисдикции римлян. Они по-прежнему очень часто обращались к Афинам с просьбой быть посредником при разрешении каких-либо споров. И это вполне понятно: Афины, как и в прошлом, пользовались непререкаемым авторитетом. Показателен пример участия Афин в разрешении спора между Трезеном и Арсиноей по поводу пользования двумя областями: полосой гористой местности, служившей гражданам обоих полисов пастбищем, и отрезком побережья, который те и другие использовали для ловли тунца. В ходе спора Трезен прибегнул к репрессалиям, наложил арест на имущество и заключил под стражу трех граждан Арсинои. Сам конфликт был разрешен при посредничестве Птолемеев, имевших в Арсиное свой опорный пункт и в силу этого заинтересованных в стабильности ситуации. Согласно принятому решению спорными участками местности отныне следовало пользоваться сообща. Пострадавшие от репрессалий люди должны были получить компенсацию, нарушенные права личности и собственности должны были быть восстановлены, а новым владельцам отчужденных жилищ компенсированы расходы на их приобретение. К Афинам же стороны обратились с просьбой выполнить роль фактически "судебных приставов". Трое афинских граждан беспристрастно должны были заняться реализацией договоренности, что и было сделано <7>. -------------------------------- <7> Хабихт Х. Афины. История города в эллинистическую эпоху. М., 1999. С. 230.

Важным показателем устойчивости принципов международно-правовой ответственности служит засвидетельствованный античными авторами общий подход к оценке той или иной категории международных преступлений. Большая часть таковых, естественно, была связана с войной и "правом войны". С древнейших времен война, несмотря на ее негативную сущность, в определенной мере стимулировала развитие права как института. Именно в ходе войны вырабатывались многие юридические понятия и принципы. Ю. Я. Баскин и Д. И. Фельдман отмечают, что у греков уже к V - IV вв. до н. э. правила войны оказались весьма разработанными. Эпоха эллинизма с ее многочисленными войнами сформировала благодатную почву для их дальнейшего развития <8>. Вооруженные конфликты порождают особый вид преступлений, обусловленных спецификой средств и методов их ведения, а также составом участников и степенью распространения на них обычаев войны. Понятие "преступление" неоднократно появляется в источниках в связи с описанием военных действий. -------------------------------- <8> Баскин Ю. Я., Фельдман Д. И. История международного права. М., 1990. С. 22.

Как тяжкое военное преступление расценивалась измена союзникам. По просьбе мантинейского посольства ахеяне отправили в Мантинею 300 человек в качестве гарнизона и 200 наемников для охраны. Но внутренние распри в Мантинее привели к тому, что город был сдан македонянам, а призванные ахеяне перебиты. Характеризуя действия мантинеян как преступные, Полибий дает оценку строгости необходимого наказания: недостаточно продать их в рабство с женами и детьми, так как по законам войны такой участи подлежат и не виновные ни в каком преступлении. Поэтому мантинеяне заслуживали более суровой и более тяжкой кары (Polyb. II. 58. 1 - 15). Ливий сравнивает мятежников, покушающихся на попрание союзнических отношений, с разбойниками. Рассказывая о мятеже беотийцев против римлян, он констатирует, что мятежники обратились к разбою, который был ближе всего к войне. На некоторых солдат нападали по постоялым дворам, на других - когда они во время зимовок разъезжали по разным надобностям. На кого-то устраивали засады в потаенных местах прямо у дороги, иных хитростью заманивали в заброшенные пристанища и убивали там. Тогда Квинкций разослал по городам легатов для расследования этого разбоя. Он распорядился выдать ему виновных и потребовал с беотийцев пятьсот талантов - по числу убитых воинов. Беотийские города ограничились словесными извинениями, отговариваясь тем, что ничто не было сделано с одобрения государства. Тогда полководец отрядил послов в Афины и в Ахайю, чтобы заверить союзников в том, что война против беотийцев, которую он начинает, будет законной и справедливой. В результате беотийцам пришлось выдать виновных и собрать в качестве пени тридцать талантов. На этих условиях был заключен мир (Liv. XXXIII. 29. 1 - 12). Как видим, Рим изначально был склонен использовать в качестве санкций военное давление, что всегда характерно для государств имперского типа. Поскольку еще не существовало разграничения понятий "международное преступление" и "преступление международного характера", оценка ответственности как лиц, наделенных властью и отвечавших за политический курс государств, так и обычных преступников, посягающих на интересы иностранных держав и их граждан, не различалась. Полибий замечает, что преступления, совершаемые частными лицами и государствами, если и различаются чем-нибудь, то, быть может, единственно большим количеством и большими размерами последствий (Polyb. IV. 29. 2 - 7). Обычные преступники, действия которых наносили ущерб интересам различных эллинистических государств, как их называли в Греции, "какурги", подлежали "суду одиннадцати" <9>. Примером таковых являлись пираты, совместная борьба против которых имела следствием создание конкретной законодательной базы, определявшей характер и механизм реализации ответственности. -------------------------------- <9> Любкер Ф. Реальный словарь классических древностей: В 3 т. Т. 1. М., 2001. С. 264.

Целенаправленная и планомерная борьба с пиратством была санкционирована римлянами, тем самым демонстрировавшими свои претензии на роль международного полицейского <10>. -------------------------------- <10> Melko M., Weigel R. D. Peace in the Ancient World. Jefferson, 1981. P. 92.

Показательно, что на первом этапе римские полководцы, следуя своей тактике силового решения любой проблемы, не утруждали себя точной юрисдикционной процедурой в отношении попадавших им в руки пиратов. Последних без лишних формальностей вешали или распинали. Важным шагом в закреплении юридической ответственности за пиратство можно считать принятие специальных законов. Известны две надписи, происходящие из Дельф и Книд (101 - 100 гг. до н. э.), содержащие или разные, или один и тот же закон <11>. Закон адресован народам, состоящим в "дружбе и союзе" с Римом. Его цель, четко сформулированная в начале текста, сводится к тому, чтобы была достигнута безопасность плавания по морю для граждан Рима, латинских союзников из Италии и друзей Рима вне Италии. Закон возлагает на местных правителей ответственность за защиту данных территорий от пиратов. Главным блюстителем реализации данного закона назначался консул, который в соответствии с ним должен был вершить правосудие. В качестве высшей инстанции по рассмотрению дел указан Сенат. Проконсул Азии или Македонии должен был проследить, чтобы закон был ратифицирован на народных собраниях с произнесением присяги. По истечении пяти дней после ратификации судьи и чиновники должны принять закон к исполнению. Отдельно сформулирована ответственность за издание противозаконного указа или нарушение самого закона, предусматривавшая штраф в 200000 сестерций. Ответственности подлежали судьи, чиновники и военачальники, принимавшие пиратов под свое покровительство. -------------------------------- <11> Текст закона см.: Rome and the Greek East to the death of Augustus / Ed. By Sherk R. K. Cambridge ets., 1984. P. 59 - 66.

Разумеется, история становления, закрепления и развития международно-правовой ответственности в эллинистический период не исчерпывается приведенными примерами. Однако уже они позволяют сделать заключение о том, что об эллинизме можно говорить как о важном этапе зарождения современной правовой традиции регулирования межгосударственных отношений, в рамках которой юридическая ответственность сформировалась как полноценный институт, включающий основания, виды и формы, а также механизмы осуществления. В конечном счете все это дает возможность точнее оценить содержание современного понятия юридической ответственности и закономерности ее исторического развития.

Название документа