Статус общепризнанных принципов и норм международного права в конституционно-правовой системе России
(Овсепян Ж. И.) ("Конституционное и муниципальное право", 2011, N 7) Текст документаСТАТУС ОБЩЕПРИЗНАННЫХ ПРИНЦИПОВ И НОРМ МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА В КОНСТИТУЦИОННО-ПРАВОВОЙ СИСТЕМЕ РОССИИ <*>
Ж. И. ОВСЕПЯН
Овсепян Жанна Иосифовна, заведующая кафедрой государственного (конституционного) права юридического факультета Южного федерального университета, доктор юридических наук, профессор, заслуженный работник высшей школы Российской Федерации.
Статья посвящена исследованию общепризнанных принципов и норм международного права как особой разновидности источников международного права, их юридической силы (юридического положения, статуса) в составе (системе) источников международного права. На основе анализа основополагающих международных актов выдвигается концепция "специфической соподчиненности" в системе источников международного права, их построения по принципу "согласительной иерархии". Поднимается вопрос о сопоставимости юридической силы международного и внутригосударственного права во внутригосударственном правовом пространстве в контексте конкуренции (корреляции) процессов государственной суверенизации и международной глобализации, о неизбежных определенных модификациях юридической силы норм международного права в связи с их действием во внутригосударственном правовом пространстве. Подвергается анализу научная доктрина о соотношении общепризнанных принципов и норм международного права и Конституции Российской Федерации.
Ключевые слова: система источников (форм) международного права и внутригосударственного права; общепризнанные принципы и нормы международного права; юридическая сила; правовая система России; соотношение общепризнанных принципов и норм международного права и Конституции Российской Федерации; государственный суверенитет; международная глобализация.
The article is devoted to research of universally recognized principles and norms of international law as a special variety of sources of international law, legal force thereof (legal status) in the system of international law. On the basis of analysis of fundamental international acts the author proposes the conception of "specific subordination" in the system of sources of international law, construction thereof in accordance with principle of "conciliatory hierarchy". The author raises the question on correlation of juridical force of international and national law in the national legal sphere in the context of competition of processes of state sovereignty and international globalization, on inevitable definite modifications of juridical force of the norms of international law in connection with their action in the national legal sphere, analyses scientific doctrine on correlation of universally recognized principles and norms of international law and the Constitution of the Russian Federation.
Key words: system of sources (forms) of international law and national law; universally recognized principles and norms of international law; legal force, legal system of Russia; correlation of universally recognized principles and norms of international law and the Constitution of the Russian Federation; state sovereignty; international globalization.
Юридические исследования по вопросам о размещении источников (форм) международного права в правовой системе России, в том числе каждой отрасли права, а также их статусе по отношению к иерархической системе внутригосударственных источников (форм) права актуальны для развития научной теории и практики правоприменения (прежде всего судебного правоприменения) в силу нарастания процессов глобализации. При этом в сравнении с иными источниками международного права актуальность характеристик такой разновидности источников международного права, как общепризнанные принципы и нормы международного права, должна быть отмечена особо, поскольку в отличие, допустим, от международных договоров общепризнанные принципы и нормы - специфический источник международного права, форма которого является многообразной, что может создавать неопределенность и вызывать сложности и вопросы в правоприменительной практике на предмет юридической квалификации того или иного положения в качестве общепризнанного принципа (нормы) международного права. В российской науке исследования источников международного права (в том числе его общепризнанных принципов и норм) имеют актуальность и по указанным причинам, и потому, что практика России, связанная с использованием и применением на ее территории (национальными судами) норм международного права, находится на начальных этапах становления. Названные обстоятельства стали мотивом для написания настоящей статьи.
1. Общие положения анализа. О соотношении системы источников (форм) международного права и системы форм (источников) внутригосударственного права
Формы (источники) международного права и формы (источники) внутригосударственного права - каждая из них - представляют собой сложную, в определенном объеме и смысле автономную систему. Как известно, существуют несколько видов форм (источников) международного права: международные договоры (конвенции), общепризнанные (общие) принципы и нормы международного права, международные обычаи, международные судебные прецеденты. При этом система источников международного права по ее генезису изначально лишена иерархичности, соподчиненности источников (форм) в традиционном понимании, которая является имманентным признаком системы источников внутригосударственного (национального) права. Поскольку источники международного права есть итог совместной правотворческой деятельности и (или) договоренностей (выраженных в активной форме либо по умолчанию) суверенных государств - равноправных субъектов международного сообщества. Вместе с тем наряду с констатацией согласительной природы источников международного права можно говорить, что система форм международного права имеет определенные черты (проявления) иерархичности, "вертикали" построения, и ее структура основана на специфической соподчиненности, которую можно охарактеризовать как принцип "согласительной иерархичности" ("согласительной иерархии", "согласительной вертикали"). Этот принцип "согласительной иерархии", лежащий в основе построения соотношения четырех указанных выше видов источников (форм) международного права между собой и в пределах систем источников международного права, относящихся к одному и тому же видовому ряду, установлен в основополагающих международных правовых актах (договорах, конвенциях и др.). Источники (формы) внутригосударственного права еще более многообразны. К ним относятся такие виды, как нормативные акты, внутригосударственные договоры, правовой обычай, судебный прецедент. В свою очередь, нормативные акты делятся на различные виды в зависимости от территориальных уровней публичной власти, имеющей нормотворческие полномочия, и соотносимости с той или иной специализацией в системе разделения властей. Все эти внутригосударственные источники располагаются в системном единстве, основной вид внутригосударственных источников - совокупность нормативных актов, находятся между собой в отношениях уже не согласительной, а жестко-иерархической структурной вертикали, т. е. представляют собой многоуровневую иерархическую систему. Не только нормативные акты, но и иные виды источников права (правовые обычаи, судебные прецеденты) должны соответствовать конституции государства. Так, в Российской Федерации, как и в основной части стран современного мира, основной формой (источником) права является нормативный правовой акт. В систему нормативных актов входят Конституция РФ (12 декабря 1993 г.), федеральные конституционные законы, федеральные законы, подзаконные акты. Их юридическая сила соответствует расположению в указанном ряду в порядке убывания. В контексте действия во внутригосударственном правовом пространстве источники международного права и источники внутригосударственного права представляют собой (проявляются как) сложные и достаточно разноплановые с позиций принципов их построения и юридической силы разных видов соответствующих источников права системы. Поэтому в связи с их действием во внутригосударственной правовой системе (инкорпорацией) источники международного права претерпевают определенные модификации своей юридической силы, причем не только в соотношении с внутригосударственным правом, но и во взаимной корреляции международно-правовых источников, допускаемых в сферу действия на территории государства. Кроме того, соотношение юридической силы различных источников международного права между собой в связи с их действием на внутригосударственной территории (на территории каждого конкретного государства) может меняться в сравнении с корреляцией этих же источников при их действии в международно-правовой системе отношений. Причина указанных модификаций юридической силы источников международного права в том, что вопрос о сопоставимости юридической силы международного и внутригосударственного права во внутригосударственном правовом пространстве - это сфера суверенного усмотрения национального государства, акт самоограничения национального государства как члена международного сообщества. С учетом сказанного о соотношении систем источников международного и внутригосударственного права обратимся к вопросам: какое место общепризнанные принципы и нормы занимают в составе (системе) источников (форм) международного права; как можно определить их юридическую силу с позиций их действия как регуляторов международных отношений?
2. Общепризнанные принципы и нормы международного права в составе форм (источников) международного права
Что представляют собой общепризнанные принципы и нормы международного права в сравнении с иными источниками международного права (в контексте их действия в международных отношениях)? Являются ли они самостоятельной формой (источником) международного права либо элементом содержания иных форм (источников) международного права: международного договора, международного обычая? Какое место они занимают в международной правовой системе? Ответы на поставленные вопросы могут быть следующими. Определения общепризнанных (общих) принципов международного права как источников международного права, как известно, сформулированы в Статуте Международного суда ООН (от 24 октября 1945 г.) и в несколько большем объеме - в Венской конвенции о праве международных договоров (от 23 мая 1969 г.), в Венской конвенции о праве договоров между государствами и международными организациями или между международными организациями (от 21 марта 1986 г., по состоянию на 17 октября 2004 г.). Что касается самоопределения общепризнанных принципов и норм международного права в системе международного права, т. е. характеристики их места в составе иных источников (форм) международного права, то по этому вопросу в науке сложился ряд представлений. В плане общих оценок заметим, что многие авторы исходят из того, что общепризнанные принципы и нормы есть лишь элементы содержания иных форм (источников) международного права, а самостоятельно в международной правовой системе они не форматированы; но высказываются и иные соображения. При этом, во-первых, согласно распространенному мнению пп. "в" и "с" ст. 38 Статута Международного суда позволяют сделать вывод, что "общепризнанные принципы и нормы существуют в основном в форме обычая" <1>. Как отмечает проф. И. И. Лукашук: "Они создаются международным сообществом в целом, т. е. представительным большинством государств. Если государство не согласно с вновь формулирующимся принципом или нормой, то оно должно заявить протест. Отсутствие такого протеста... рассматривается как... согласие" <2>. Комментаторы такого рода позиции отмечают: по убеждению "большинства ученых и практиков, обычное право является источником права для государства по умолчанию" до тех пор, пока само государство не заявит о неприемлемости для него того или иного обычая. Современная доктрина международного права исходит из обратной перспективы, т. е. для действительности и обязательности нормы обычного права необходимо выраженное согласие государства. Иное, по мнению современных ученых, было бы нарушением принципа суверенитета. -------------------------------- <1> См. об этом: Лукашук И. И. Конституция России и международное право. В кн.: Общепризнанные принципы и нормы международного права, международные договоры в практике конституционного правосудия: материалы Всероссийского совещания (Москва, 24 декабря 2002 г.) / Под ред. М. А. Митюкова, С. В. Кабышева, В. К. Бобровой и А. В. Сычевой. М.: Международные отношения, 2003. <2> Лукашук И. И. Указ. соч. С. 43.
Специалисты указывают на то, что точка зрения, согласно которой под общепризнанными принципами и нормами международного права следует понимать обычные нормы международного права, "опирается отчасти на мнение Международного суда ООН о том, что универсальные принципы и нормы или принципы и нормы общего международного права действуют как принципы и нормы обычного международного права. Согласно этому мнению источником общепризнанных принципов и норм является исключительно международный обычай" <3>. -------------------------------- <3> Андрианов В. И. Комментарий к ст. 15 Конституции РФ 1993 г. В кн.: Комментарий к Конституции / Под ред. А. В. Лазарева. М.: Проспект, 2009. С. 102.
Согласно второй точке зрения принципы могут быть выражены в форме и международного договора, и международно-правового обычая <4>. Как пишет В. А. Карташкин: "В ст. 38 Статута Международного суда говорится об "общих принципах права", признаваемых цивилизованными нациями. Под ними следует понимать принципы национально-правовых систем, которые с течением времени (обычным или договорным путем) стали общепризнанными принципами международного права" <5>. Авторы, придерживающиеся анализируемой точки зрения, обращают внимание и на такой аспект понимания: "Исходя из особенностей процесса становления норм международного права, допустимо полагать, что общепринятые принципы и нормы международного права могут принимать как форму договора, так и форму международного обычая. Но для одних государств, являющихся участниками международного договора, эти принципы и нормы договорные, а для не участвующих в договоре государств они обязательны как нормы обычного международного права. Это полностью согласуется со ст. 38 Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г." <6>. -------------------------------- <4> Карташкин В. А. Права человека: международная защита в условиях глобализации. М.: НОРМА, 2009. С. 70. <5> Карташкин В. А. Указ. соч. С. 70. <6> Андрианов В. И. Указ. соч. С. 102.
Суть третьей позиции - общепризнанные принципы и нормы международного права являются самостоятельными источниками права наряду с международным обычным правом и международными договорами, они созвучны с концепцией естественного права (Г. Мозлер, Т. Н. Нешатаева, С. П. Патракеев). С. П. Патракеев обосновывает эту позицию в российской доктрине как новый этап в отечественном правопонимании. Он пишет: "Ранее ученые всего мира были склонны отрицать самостоятельное значение общепризнанных принципов международного права в их сравнении с нормами договорного и обычного права. Советская доктрина также - за очень редкими исключениями - не рассматривала общие принципы в смысле статьи 38 Устава МС ООН как самостоятельный источник международного права. Если все же эти принципы становились частью международного права, то только посредством их выражения в договорах или в международно-правовом обычае. Вплоть до 80-х годов этой точки зрения придерживались не только ученые стран социалистического блока, но и сторонники нормативистской концепции Г. Кельзена. Аргументировалось это глубинными различиями правовых систем: между авторитарными режимами и демократиями, и в первую очередь, конечно же, между капиталистическими и социалистическими государствами, не могло быть каких бы то ни было общих, читай общепризнанных, принципов" <7>. -------------------------------- <7> Патракеев С. Международные договоры о защите прав и свобод человека и гражданина в системе российского права // Сравнительное конституционное обозрение. 2005. N 2(51). С. 67.
В этой связи при комментировании ч. 1 ст. 38 Устава Международного суда ООН специалисты отмечают, что в ней "понятия "общие принципы" и "обычное право" также упоминаются раздельно в двух самостоятельных пунктах. В теории международного права обычное право (customary law, Gewohnheitsrecht) и общие (общепризнанные) принципы права (general principles, allgemeine Rechtsgrundsatze), по распространенному мнению, представляют собой две различные категории" <8>. Сторонники анализируемой точки зрения указывают также, что общепризнанные принципы "зачастую трудноотличимыми от норм обычного права, поскольку при установлении всеобщей применимости принципа необходимо параллельно установить его всеобщее признание путем мониторинга обычной практики государств. <...> Таким образом, немало общепризнанных принципов являются составной частью обычного права; тем не менее эти два понятия не идентичны: принципы могут быть более общими, не такими определенными, как норма обычного права; в каждом конкретном случае орган, полномочный принимать их - особенно это касается судов и арбитражей, имеет возможность самостоятельно определить грань между ними" (Г. Мозлер) <9>. Относительно места общепризнанных принципов международного права в системе источников международного права следует согласиться с Германом Мозлером: "Конечно же, они могут быть трансформированы в более конкретной и четкой форме в законах, соглашениях и договорах, приобретая тем самым обязательный характер" <10>. Оценивая аргументы третьей из точек зрения, заметим, что она логически подводит к выводу о необходимости признания внутригосударственного административного и судебного прецедента в качестве источника национального права. -------------------------------- <8> Там же. С. 65. <9> Цит. по работе: Патракеев С. Указ. соч. С. 67. <10> Там же. С. 65.
Наконец, может быть названа еще одна, четвертая, в излагаемой систематизации наиболее широкая точка зрения о форме выражения общепризнанных принципов и норм международного права. Согласно этой позиции общепризнанные принципы и нормы международного права могут быть сформулированы во всех известных международно-правовой практике способах их форматирования. Как пишет А. Р. Султанов: "Общепризнанные принципы и нормы... могут иметь обычное происхождение и существовать в виде обычаев, но они могут быть закреплены и в международных договорах и др. документах" <11>. Наиболее широкий взгляд по вопросу о формах выражения общепризнанных принципов и норм международного права связан также с признанием помимо указанных прецедентной природы решений международных судов. -------------------------------- <11> Султанов А. Р. Конституционное (государственное) право. Об общепризнанных принципах международного права и применении судами Постановлений Европейского суда по правам человека // URL: http://right777.narod. ru/2008. С. 5.
По нашему мнению, все указанные выше точки зрения о формальной определенности общепризнанных принципов и норм международного права не альтернативны друг другу, а находятся в отношениях взаимодополнений. Общепризнанные (общие) принципы и нормы международного права часто являются элементами содержания иных форм (источников) международного права и в то же время могут выступать как самостоятельные формы (источники) регулирования. Применительно ко всем возможным определениям общепризнанных принципов международного права следует согласиться с мнением: "Выражение "общепризнанные принципы и нормы международного права" отличается от устоявшихся в международном праве формул для характеристик различных категорий норм международного права. Однако оно не подразумевает их всеобщей обязательности для государств, включая Российскую Федерацию. Любые иные предложения на этот счет входят в противоречие с правилом ст. 34 Конвенции о праве договоров, согласно которому договор не создает обязательств или прав для третьего государства без его на то согласия" <12>. -------------------------------- <12> Андрианов В. И. Указ. соч. С. 117.
3. Юридическая сила (юридическое положение, статус) общепризнанных принципов и норм международного права в системе источников международного права
Прежде чем говорить о юридической силе общепризнанных принципов и норм международного права во внутригосударственной правовой системе, в частности в правовом пространстве России, обратимся вначале к вопросу: какое место общепризнанные принципы и нормы занимают в системе источников (форм) международного права? Как можно определить их юридическую силу с позиций их действия как регуляторов международных отношений? Как уже отмечалось, особенность системы источников (форм) международного права, в отличие от источников (форм) внутригосударственного (национального) права, заключается в том, что все они по своей глубинной природе, по их происхождению являются "горизонтальным", "согласительным" правом, так как источники международного права - это итог совместной правотворческой деятельности и (или) договоренностей, выраженных в активной форме, либо по умолчанию, суверенных государств - равноправных субъектов международного сообщества. Однако по волеизъявлению государств - участников договорных процессов может быть, допустим, установлена определенная иерархия между различными договорами с их участием, которая выше была охарактеризована нами как система "согласительной" иерархии. О том, что совокупность источников международного права более является по ее структуре горизонтальной системой, но с определенными элементами правовой соподчиненности, свидетельствует анализ важнейших международных актов, посвященных установлению юридической силы основополагающих международных актов. Так, Устав ООН, универсальный международный договор для государств - членов ООН имеет более высокую юридическую силу, приоритет применения в сравнении с иными договорами с их участием. Согласно Уставу ООН: "В том случае, когда обязательства Членов Организации по Настоящему Уставу окажутся в противоречии с их обязательствами по какому-либо другому международному соглашению, преимущественную силу имеют обязательства по Уставу" (ст. 103). То же самое касается Всеобщей декларации прав человека ООН 1948 г., Международных пактов о правах 1966 г. в сравнении, допустим, с региональными договорами государств - членов ООН. В Венских конвенциях о праве международных договоров предусмотрена следующая иерархия источников международного права, которая является согласительной иерархией в силу договорной природы Венской конвенции. Во-первых, устанавливается, что императивные нормы общего международного права (jus cogens) имеют более высокую юридическую силу, чем международные договоры: согласно ст. 53, 64 Венских конвенций 1969 г. и 1986 г. договор является (становится) ничтожным, недействительным, если в момент заключения он противоречит императивной норме международного права. Императивная норма общего международного права является нормой, которая принимается и признается международным сообществом государств в целом как норма, отклонение от которой недопустимо и которая может быть изменена только последующей, одноименной по предмету регулирования, нормой общего международного права. В соответствии со ст. 64 Венской конвенции если возникает новая императивная норма общего международного права, то любой существующий договор, который оказывается в противоречии с этой нормой, становится недействительным и прекращается. Во-вторых, в Венских конвенциях признается особая юридическая сила международных обычаев как источника международного права, дополняющего эту конвенцию, т. е. в качестве одноуровневого с конвенцией источника регулирования международных отношений в случае пробельности конвенционного регулирования. Такой вывод можно сделать на основе анализа преамбулы Венских конвенций, где указывается, что "нормы международного обычного права будут по-прежнему регулировать вопросы, которые не нашли решения в положениях соответствующей Конвенции" (ст. 66 Конвенции "О праве договоров между государствами и международными организациями или международными организациями"). В-третьих, в Венских конвенциях устанавливается разная юридическая сила действующих международных договоров, заключенных одним и тем же кругом государств-участников, посвященных одному и тому же предмету регулирования, в зависимости от времени принятия соответствующих договоров. Так, согласно ст. 30 "Применение последовательно заключенных договоров, относящихся к одному и тому же вопросу" Венских конвенций 1969 и 1986 гг. установлен приоритет предыдущего договора перед последующим: "2. Если в договоре устанавливается, что он обусловлен предыдущим или последующим договором или что он не должен считаться несовместимым с таким договором, то преимущественную силу имеют положения этого другого договора. 3. Если все участники предыдущего договора являются также участниками последующего договора, но действие предыдущего не прекращено или не приостановлено в соответствии со статьей 59, предыдущий договор применяется только в той мере, в какой его положения совместимы с положениями последующего договора. 4. Если не все участники последующего договора являются участниками предыдущего договора: a) в отношениях между двумя участниками, каждый из которых является участником обоих договоров, применяется то же правило, что и в пункте 3; b) в отношениях между участником обоих договоров и участником только одного договора договор, в котором оба являются участниками, регулирует их взаимные права и обязанности". Наряду с тем что источники международного права находятся в отношениях "согласительной иерархии" в системе международного права, они приобретают новые иерархические признаки в связи с их взаимодействием с "вертикальной" (иерархической) системой источников (форм) внутригосударственного (российского) права в сфере применения на внутригосударственной территории (во внутригосударственной правоприменительной практике). В чем это выражается, мы постараемся проанализировать в последующих частях нашей работы. В последующем анализе будет поставлен также вопрос: возможна ли дифференциация различных источников международного права: международных договоров (конвенций), общих (общепризнанных) принципов международного права, международных обычаев, международных судебных прецедентов - по их юридической силе между собой и в пределах каждого из названных четырех видов, а также в контексте модификаций их юридических потенций в связи с включением в правовую систему национального государства?
4. Конституционно-правовое закрепление (инкорпорация) форм (источников) международного права в правовой системе России
4.1. Особенности конституционного "включения" общепризнанных принципов и норм международного права в правовую систему России
В советский период отечественной истории, в бытность СССР и РСФСР, международное право признавалось главным образом в части регулирования межгосударственных отношений, но не в качестве основы внутригосударственного правового регулирования. Так, в ст. 29 Конституции СССР (от 7 октября 1977 г.) и аналогично в ст. 28 Конституции РСФСР (от 12 апреля 1978 г.) были сформулированы 10 принципов международных отношений, провозглашенных в Заключительном акте Совещания в Хельсинки 1975 г. Согласно ст. 29 Конституции СССР: "Отношения СССР с другими государствами строятся на основе соблюдения принципов суверенного равенства; взаимного отказа от применения силы или угрозы силой; нерушимости границ; территориальной целостности государств; мирного урегулирования споров; невмешательства во внутренние дела; уважения прав человека и основных свобод; равноправия и права народов распоряжаться своей судьбой; сотрудничества между государствами; добросовестного выполнения обязательств, вытекающих из общепризнанных принципов и норм международного права, из заключенных СССР международных договоров" (гл. 4 "Внешняя политика" Конституции 1977 г.). В ст. 28 Конституции 1978 г. указывалось: "РСФСР во внешнеполитической деятельности руководствуется целями, задачами и принципами внешней политики, определенными Конституцией СССР". Соответственно в ст. 28 Конституции РФ - России (Основном Законе Российского государства переходного периода) закреплялась аналогичная союзной Конституции, но учитывающая уровень субъекта СССР формула о том, что: "Внешнеполитическая деятельность Российской Федерации основывается на признании и уважении государственного суверенитета и суверенного равенства всех стран; неотъемлемого права на самоопределение; принципов равноправия и невмешательства во внутренние дела; уважения территориальной целостности и нерушимости существующих границ; отказа от применения силы и угрозы силой, экономических и любых других методов давления; принципов мирного урегулирования споров; уважения прав и свобод человека, включая права национальных меньшинств; добросовестного выполнения обязательств и других общепризнанных принципов и норм международного права" (глава 4 "Внешнеполитическая деятельность и защита социалистического Отечества" Конституции Российской Федерации - России, 1978 г., в редакции 1989 - 1992 гг.). Хотя в Конституциях СССР и РСФСР провозглашались признанные мировым сообществом принципы межгосударственных отношений, однако за источниками международного права, в том числе общепризнанными принципами и нормами международного права, не признавалась возможность быть непосредственными регуляторами внутригосударственных отношений и возможность практики советских судов на основе принципов и норм международного права. Советская отечественная история в российской науке и официальной практике придерживалась дуалистической концепции соотношения международного и отечественного права. Причем в ортодоксальной ее интерпретации. В связи с господствовавшей политической идеологией "закрытого общества" многие исследователи отрицали возможность включения норм международного права в правовую систему Российской Федерации. В переходный период российской истории в действовавшую в то время Конституцию РСФСР 1978 г. (в связи с ее изменениями и дополнениями в 1989 - 1992 гг.) были внесены новеллы, содержавшие принцип приоритета общепризнанных норм международного права, однако его действие ограничилось сферой прав человека <13>. Более широким воплощением новой концепции соотношения международного и национального права во внутригосударственном правовом пространстве стала Конституция РФ от 12 декабря 1993 г. -------------------------------- <13> Оксамытный В. В., Рахманина Т. Н. Комментарий к ст. 15 Конституции РФ 1993 г. В кн.: Комментарий к Конституции / Отв. ред. Л. А. Окуньков. М.: БЕК, 1996. С. 62.
В преамбуле Конституции РФ от 12 декабря 1993 г. сказано об осознании многонациональным народом Российской Федерации себя частью мирового сообщества, уважении к общепризнанным принципам равноправия и самоопределения народов, о вере в добро и справедливость, в утверждение прав и свобод человека. Конституция РФ от 12 декабря 1993 г. далее прямо указывает на включение в правовую систему России двух видов международно-правовых предписаний: общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров. В п. 4 ст. 15 Конституции закреплено: "Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы". В этой связи в российской юридической литературе обсуждается ряд вопросов: как характеризуются дефиниции, видовой ряд, а также юридическая природа и юридическая сила указанных источников международного права в связи с их включением в иерархическую систему источников (форм) Российского внутригосударственного (национального) права. Кроме того, в российской юриспруденции и политологии проводятся исследования таких источников международного права, как международный судебный прецедент и международный обычай на предмет их соотносимости с правовой системой РФ. В Конституции РФ от 12 декабря 1993 г. установлена более высокая в сравнении с федеральными законами юридическая сила международных договоров. Причем предусматривается первоочередность, приоритет применения международных договоров по отношению к федеральному закону. В Конституции РФ сказано: "Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора" (ч. 4 ст. 15). К сказанному добавим, что в юридической литературе, посвященной комментированию ст. 15 Конституции РФ, обращается внимание на то, что необходимо различать понятия "более высокая юридическая сила" и "приоритет применения". Указывается: "Международный договор, устанавливающий иные правила, не отменяет действие российского закона. Его преимущественная сила может проявляться только на стадии правоприменения. Несоответствие норм закона и международного закона не ведет к автоматической отмене или неприменимости закона. Правила договора применяются и приоритетны только тогда, когда речь идет о правоотношениях с партнерами по договору" <14>. Соответствующая формулировка: "приоритет применения", а не "более высокая юридическая сила" - представляется более приемлемой с позиции требований принципа государственного суверенитета. -------------------------------- <14> Андрианов В. И. Указ. соч. С. 118.
Продолжая обзор регулирования статуса источников международного права в правовой системе РФ, отметим также, что согласно ст. 106 Конституции РФ федеральные законы о ратификации и денонсации международных договоров имеют особую юридическую силу, так как подлежат обязательному рассмотрению в обеих палатах российского парламента: не только в Государственной Думе, но и в Совете Федерации Федерального Собрания РФ. В ч. 2 ст. 125 Конституции РФ записано, что не вступившие в силу международные договоры могут проверяться на предмет их соответствия Конституции РФ в Конституционном Суде РФ по запросам компетентных органов и должностных лиц. А из ст. 46 (п. 3) Конституции РФ следует, что в соответствии с международным договором в России может быть признана прецедентная сила решения международного суда, т. е. международный судебный прецедент как источник права. Это означает, что в России признается юрисдикция и, следовательно, обязательная юридическая сила решений международных судов по жалобам человека (гражданина) против РФ: "Каждый вправе в соответствии с международными договорами Российской Федерации обращаться в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты". В отличие от конституционных (в РФ) основ статуса международных договоров в отношении общепризнанных принципов и норм международного права конституционное регулирование менее объемно; их юридическая сила в Конституции РФ и ином праве РФ не устанавливается. Но из совокупного анализа ст. 17 и 18 Конституции РФ 1993 г. следует, что общепризнанные принципы и нормы международного права, касающиеся прав и свобод человека и гражданина, являются непосредственно действующим правом в Российской Федерации. Этот вывод вытекает из сопоставительного анализа ч. 1 ст. 17 и ст. 18 Конституции РФ от 12 декабря 1993 г. То же самое касается международных договоров, где закреплены соответствующие общепризнанные принципы и нормы международного права. Прямые упоминания либо отсылки на общепризнанные принципы и (или) общепризнанные нормы международного права и (или) международные договоры, помимо преамбулы, ч. 4 ст. 15 и ч. 3 ст. 46, содержатся также в ст. 17 (ч. 1), 55 (ч. 1), 62 (ч. 1 - 3), 63 (ч. 1 - 2), 67 (ч. 2), 69, 71 (п. "к"), 72 (п. "о" ч. 1), 79, 85 (ч. 2), 86 (п. "б"), 106 (п. "г"), 125 (п. "в" ч. 2) Конституции Российской Федерации от 12 декабря 1993 г. Оценивая изложенные выше конституционные положения, можно сделать ряд заключений, на которые сейчас ориентируется официальная российская практика, а именно система источников внутреннего (российского) права (в том числе конституционного, муниципального, гражданского, земельного, экологического, трудового, судебно-процессуального и других отраслей российского права) пополняется новыми их видами - предметно однородными (по предмету регулирования) источниками международного права. Применительно ко всем источникам (формам) международного права - как к общепризнанным принципам и нормам, так и к международным договорам, а также международным обычаям и международным судебным прецедентам - действует правило, что юридически обязательными для Российской Федерации являются только те положения международного права, в отношении которых Российская Федерация выразила согласие на их обязательность для себя. Соответствующее требование также проистекает из содержания принципа государственного суверенитета.
4.2. Конкретизация конституционных положений о статусе общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров в правовой системе Российской Федерации, в текущем законодательстве РФ
Можно выделить три категории видов законодательства РФ относительно статуса источников международного права в составе правовой системы РФ. 1. Законы РФ об инкорпорации (имплементации) источников (источника) международного права в правовую систему РФ (ФЗ от 15 июля 1995 г. N 101-ФЗ "О международных договорах Российской Федерации" (с изменениями и дополнениями); ФЗ от 30 марта 1998 г. N 54-ФЗ "О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и протоколов к ней"; иные федеральные законы о ратификации Россией тех или иных международных договоров (конвенций) и др. Так, из содержания ФЗ "О международных договорах Российской Федерации" можно делать выводы о юридической силе общепризнанных принципов и норм международного права, значимые и для правоприменительной практики РФ. В ФЗ сказано: "Международные договоры Российской Федерации заключаются, выполняются и прекращаются в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права, положениями самого договора, Конституцией Российской Федерации, настоящим Федеральным законом" (п. 1 ст. 1). 2. Ко второй категории видов законодательства РФ о статусе источников международного права в составе правовой системы РФ можно отнести законы РФ, постановления Конституционного Суда РФ, Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ о порядке судебной реализации (применения) общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров в РФ. В их числе прежде всего: - законы Российской Федерации (ФКЗ "О судебной системе Российской Федерации" от 31 декабря 1996 г. (с изм. и доп.); Гражданский процессуальный, Арбитражный процессуальный и Уголовно-процессуальный кодексы; некоторые другие акты); - Постановления Конституционного Суда РФ (от 2 февраля 1996 г. N 4-П о проверке ряда статей УПК РСФСР, принятого еще до ратификации Конвенции 1950 г., где указывается на допустимость пересмотра конкретных дел высшими судами РФ на основе решений межгосударственных органов; от 5 февраля 2007 г. N 2-П, "где Конституционным Судом был сформулирован... вывод, имеющий важнейшее значение для обоснования необходимости учета прецедентной практики Европейского суда в российской правовой системе" <15> и др.); -------------------------------- <15> Зорькин В. Д. Россия и Конституция в XXI веке. 2-е изд. М.: НОРМА, 2008 С. 474; Зорькин В. Д. Роль Конституционного Суда РФ в реализации Конвенции о защите прав и основных свобод. В кн.: Имплементация решений Европейского суда по правам человека в практике конституционных судов стран Европы: Сб. докладов. М., 2006. С. 181.
- Постановления Пленума Верховного Суда РФ (от 10 октября 2003 г. N 5 "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации", пп. 10 - 15; от 19 декабря 2003 г. N 23 "О судебном решении", п. 4; от 24 февраля 2005 г. N 3 "О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц", пп. 1, 9 и др. <16>); -------------------------------- <16> Частично использован обзор постановлений из названной выше статьи А. Р. Султанова.
- Постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ (от 11 июня 1999 г. N 8 "О действии международных договоров Российской Федерации применительно к вопросам арбитражного процесса", информационное письмо от 20 декабря 1999 г. N С1-7/СМП-1341 "Об основных положениях, применяемых Европейским судом по правам человека при защите имущественных прав и права на правосудие" <17>). -------------------------------- <17> Там же.
3. К третьей категории видов законодательства РФ о статусе источников международного права в составе правовой системы РФ относятся законы РФ "новой волны" (авторское определение. - Ж. О.), в которые международно-правовые принципы, институты и процедуры включаются посредством их преобразования в однородные по сути внутригосударственные учреждения. В качестве примера назовем, допустим, ФЗ "О компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок" от 30 апреля 2010 г. N 68-ФЗ <18>, в котором предусмотрена санкция - ответственность Российского государства в форме выплаты компенсации из средств бюджета бюджетной системы Российской Федерации, присуждаемая заявителю права "независимо от наличия либо отсутствия вины суда, органов уголовного преследования, органов, на которые возложены обязанности по исполнению судебных актов, иных государственных органов, органов местного самоуправления и их должностных лиц" (ст. 1). Очевидно, что это российский аналог справедливой денежной компенсации за ненадлежащую защиту прав и свобод государством, налагаемой Европейским судом по правам человека, предусмотренной Европейской конвенцией по защите прав человека и основных свобод 1950 г. и Протоколами к ней. -------------------------------- <18> СЗ РФ. 2010. N 18. Ст. 2144.
Согласно указанному выше законодательству Российской Федерации юрисдикция судов общей и арбитражной юрисдикции Российской Федерации в сфере обеспечения действия международного права на территории РФ и его корреляции с внутригосударственным (национальным) правом заключается в следующем. Суды общей и арбитражной юрисдикций имеют полномочия осуществлять непосредственное применение общепризнанных норм и принципов международного права, норм международных договоров на основе принципа приоритета применения международно-правовых норм и принципов в сравнении с противоречащими им положениями федеральных законов (и соответственно подзаконных актов). Эта компетенция общих и арбитражных судов предполагает, что противоречащий международному договору (международным нормам и принципам) федеральный закон, его отдельные положения не обходятся судом в пользу международной нормы, а должны отменяться им. Так, в п. 3 ст. 5 ФКЗ "О судебной системе Российской Федерации", где определяются приоритеты применения важнейших правовых норм на территории РФ, в ряду таких важнейших положений правовой системы РФ называются общепризнанные принципы и нормы международного права, международные договоры Российской Федерации. Согласно этому ФКЗ: "Суд, установив при рассмотрении дела несоответствие акта государственного или иного органа, а равно должностного лица Конституции Российской Федерации, федеральному конституционному закону, федеральному закону, общепризнанным принципам и нормам международного права, международному договору Российской Федерации, конституции (уставу) субъекта Российской Федерации, закону субъекта Российской Федерации, принимает решение в соответствии с правовыми положениями, имеющими наибольшую юридическую силу". Юридические предпосылки деятельности общих и арбитражных судов на основе принципа приоритета применения норм и принципов международного права сформулированы также в кодексах о гражданском, уголовном и арбитражном судопроизводствах. В частности, в Гражданском процессуальном, Уголовно-процессуальном, Арбитражном процессуальном кодексах в перечне видов законодательства содержится отсылка на "правила международного права". В них указывается, что если международным договором установлены иные правила судопроизводства, чем предусмотрены "законом" (в ГПК), "кодексом" (в УПК), "законодательством РФ" (в АПК), то применяются "правила международного договора". В законодательстве РФ предусмотрено, что к полномочиям общих и арбитражных судов в Российской Федерации, помимо обеспечения действия международного права на территории РФ на основе соблюдения принципа приоритета его применения в сравнении с противоречащим ему внутригосударственным правом, относится далее такое полномочие, как возобновление дела в суде РФ ввиду новых обстоятельств, связанных с выявлением (возникновением) расхождений национального (внутригосударственного) права с международным договором (Европейской конвенцией о защите прав человека и основных свобод, 1950 г.); либо в связи с вынесением решения Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ) о том, что лицо, обратившееся в ЕСПЧ, является жертвой нарушения Конвенции органами (должностными лицами) государства, что были нарушены требования Конвенции. В этих случаях, по сути, российские суды, как и российский бюджет (в связи с выплатой "справедливой денежной компенсации"), выступают в качестве исполнителей решения ЕСПЧ. Так, согласно ст. 413 УПК РФ (2001 г., с изменениями и дополнениями) "вступивший в законную силу приговор, определение и постановление суда уголовного судопроизводства могут быть отменены, и производство по уголовному дело возобновлено ввиду новых или вновь возникших обстоятельств". При этом, помимо прочих, к новым обстоятельствам относится: "...установленное Европейским судом по правам человека нарушение положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод при рассмотрении судом Российской Федерации уголовного дела, связанное с: а) применением федерального закона, не соответствующего положениям Конвенции о защите прав человека и основных свобод; б) иными нарушениями положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод" (п. 2, 4 ст. 413 УПК РФ). В соответствии со ст. 311 АПК РФ основанием пересмотра судебных актов арбитражного судопроизводства по вновь открывшимся обстоятельствам, помимо иных, является "установленное Европейским судом по правам человека нарушение положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод при рассмотрении арбитражным судом конкретного дела, в связи с принятием решения по которому заявитель обращался в Европейский суд по правам человека" (п. 7 ст. 311). Однако основания, подобного имеющимся в УПК и АПК РФ, нет в списке оснований пересмотра дел по вновь открывшимся обстоятельствам, данных в ст. 392 ГПК РФ. На соответствующую недостаточность законодательного регулирования гражданского судопроизводства в РФ обратил внимание Конституционный Суд РФ в Постановлении от 26 февраля 2010 г. N 4-П "По делу о проверке конституционности части второй статьи 392 Гражданского процессуального кодекса РФ в связи с жалобами граждан А. А. Дорошка, А. Е. Кота и Е. Ю. Федотовой". В своем Постановлении Конституционный Суд обязал законодателя внести изменения в ГПК РФ "с тем, чтобы гарантировать возможность пересмотра вступивших в законную силу судебных постановлений в случаях установления Европейским судом по правам человека нарушения Конвенции о защите прав человека и основных свобод при рассмотрении судом общей юрисдикции конкретного дела, в связи с принятием решения по которому заявитель обращался в Европейский суд по правам человека". Кроме того, Конституционный Суд разъяснил, что отсутствие в ГПК РФ такого основания пересмотра судебных постановлений по гражданским делам, как принятие постановления ЕСПЧ, констатирующего нарушение Европейской конвенции, не может служить поводом для отказа в пересмотре судебных постановлений в порядке гражданского судопроизводства в период до принятия соответствующих изменений в ГПК РФ, поскольку такой порядок следует из смысла ст. 2, 15 (ч. 4), 17, 18, 45 и 46 Конституции РФ, закрепляющих гарантии судебной защиты прав и свобод, применимые и в отношении исполнения постановлений Европейского суда по правам человека. На обеспечение исполнения международного права на территории РФ направлено Постановление Конституционного Суда РФ от 26 февраля 2010 г. N 4-П "По делу о проверке конституционности ч. 2 ст. 392 ГПК РФ", где отмечается: "В Постановлении от 15 января 2009 года по делу Бурдов против России (N 2) Европейский суд по правам человека, опираясь на ранее выработанные им позиции, пришел к выводу, что статья 46 Конвенции о защите прав человека и основных свобод возлагает на государство-ответчика правовое обязательство не только произвести заинтересованным лицам выплаты, присужденные в качестве справедливой компенсации за признанное постановлением Европейского суда по правам человека нарушение, но и принять меры общего характера, а если необходимо - и индивидуальные меры, с тем чтобы в национальной правовой практике положить конец этому нарушению и устранить, насколько возможно, его последствия, причем такие меры должны предприниматься в отношении других лиц, оказавшихся в положении заявителя, право которого Европейский суд по правам человека признал нарушенным". В этой связи согласно разъяснению Конституционного Суда РФ для выполнения своих обязательств исполнять окончательные постановления Европейского суда в России как государстве - члене Совета Европы необходимо "введение в национальном законодательстве механизма восстановления прав заинтересованных лиц в случае, если эти права не могут быть восстановлены путем присуждения и выплаты одной лишь денежной компенсации". Конституционный Суд указывает также, что Европейская конвенция и Европейский суд предполагают дискрецию государства-ответчика относительно способа исполнения постановлений Европейского суда по правам человека, т. е. что "средства, с помощью которых в рамках национальной правовой системы будет исполняться правовое обязательство, вытекающее из статьи 46 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, избираются самим государством-ответчиком при условии, что эти средства будут совместимы с выводами, содержащимися в соответствующем постановлении Европейского суда по правам человека".
5. Юридическая сила общепризнанных принципов и норм международного права в правовой системе РФ. Научная теория о соотношении общепризнанных принципов и норм международного права и Конституции Российской Федерации
Обратимся к практике России, к характеристике в преломлении через систему источников внутригосударственного права юридической силы на территории Российской Федерации общепризнанных принципов и норм международного права как специфической разновидности форм (источников) международного права. Поскольку юридическая сила общепризнанных принципов и норм международного права в ч. 4 ст. 15 Конституции РФ 1993 г., посвященной перечню признаваемых в Российской Федерации видов форм (источников) международного права, не установлена, соответствующий вопрос является предметом достаточно широких и методологически разнообразных дискуссий в российской науке. Одни авторы считают, что даже после инкорпорации общепризнанных принципов и норм международного права в пределах российской правовой системы, как следует из смысла ст. 15, "общепризнанные принципы и нормы международного права" не обладают приоритетом по отношению к противоречащим им внутренним правовым актам. Г. М. Даниленко считает, что "такое решение проблемы представляется вполне обоснованным, и в частности потому, что общепризнанные принципы и нормы, как правило, носят весьма абстрактный характер. Иерархическое положение таких принципов и норм вряд ли изменяется ст. 17 Конституции, согласно которой права и свободы человека и гражданина в России признаются и гарантируются "согласно общепризнанным принципам и нормам международного права". Данное положение, скорее всего, имеет характер общей политической декларации. Оно не определяет иерархическое положение соответствующих принципов и норм в российской правовой системе" <19>. -------------------------------- <19> Даниленко Г. М. Комментарий к ч. 4 ст. 15 Конституции РФ 1993 г. // Конституция Российской Федерации. Научно-практический комментарий / Под ред. и со вступит. статьей академика Б. Н. Топорнина. М.: Юристъ, 1997. С. 160 - 164.
По мнению Г. М. Даниленко: "Оценивая перспективы применения различных категорий норм, упомянутых в ч. 4 ст. 15, следует иметь в виду, что традиционно вопрос установления наличия и точного нормативного содержания "общепризнанных принципов и норм международного права" вызывает многочисленные споры даже среди специалистов по международному праву. Поскольку установление этой категории норм неизбежно связанно со значительными сложностями, российским правоприменительным органам, прежде всего судам, по-видимому, следует обращаться к "общепризнанным принципам и нормам международного права" только в том случае, если отсутствует подлежащий применению международный договор, обязывающий Российскую Федерацию. Если есть международный договор, участником которого является Российская Федерация (например, Международный пакт о гражданских и политических правах), следует применять его. Такой путь предпочтителен еще потому, что приоритет норм "договоров Российской Федерации" по отношению к противоречащим им предписаниям закона четко определен Конституцией, в то время как иерархическое положение "общепризнанных принципов и норм международного права" в российской правовой системе все еще вызывает споры" <20>. -------------------------------- <20> Там же.
Другие авторы обращают внимание, что всякая "попытка нормативного уточнения места общепризнанных норм и принципов в правовой системе представляется не совсем удачной" <21>. В. И. Андрианов в этой связи обращает внимание на неудачность попытки определить место общепризнанных принципов и норм международного права в правовой системе России, предпринятой в ФКЗ "О судебной системе Российской Федерации". По его наблюдению: "В ч. 3 ст. 5 ФКЗ "О судебной системе Российской Федерации" от 31 декабря 1996 г., где говорится о приоритете применения Конституции, федеральных конституционных законов, федеральных законов, источников международного права (общепризнанных принципов и норм международного права, международных договоров РФ) в отношении всех иных (подзаконных) правовых актов, не устанавливается "иерархии и очередности применения названных нормативных актов" <22>. Очевидно, речь идет о случаях расхождений перечисленных правовых источников между собой. Это замечание справедливо применительно к квалификации такой разновидности источников права, как общепризнанные принципы и нормы международного права. -------------------------------- <21> Андрианов В. И. Указ. соч. С. 102. <22> Андрианов В. И. Указ. соч. С. 102.
Суть третьего подхода в том, что высказывается прямо противоположная предыдущей позиция, согласно которой правоприменение в Российской Федерации должно ориентироваться на иные представления: общепризнанные принципы и нормы международного права - автономная форма (источник) права в сравнении с международными договорами. С. Патракеев пишет, в частности: "...общепризнанные принципы и нормы международного права обладают более высокой юридической силой, чем международные договоры, - как в международном, так и в российском праве" <23>. -------------------------------- <23> Патракеев С. Указ. соч. С. 68.
Еще одно, четвертое в нашей систематизации, но сравнительно более привлекающее внимание исследователей методологическое направление в исследованиях заключается в том, что считается возможным и необходимым определить статус (юридическую силу) общепризнанных принципов и норм международного права в правовой системе Российской Федерации. При этом обсуждения во многом сосредоточены на теме о соотношении общепризнанных принципов и норм международного права с основополагающим, первичным, источником российского права - Конституцией. Причина соответствующего акцента в исследованиях в том, что, как справедливо отмечают специалисты: "Принимая на себя международные обязательства, государства стремятся адаптировать свое национальное законодательство к нормам международного права. Первичными внутренними актами, подлежащими адаптации к международному праву, прежде всего выступают конституции (конституционные акты) и тесно связанные с ними важнейшие национальные законы, составляющие источники конституционного права" <24>. -------------------------------- <24> Конюхова И. А. Международное и конституционное право: теория и практика взаимодействия. М., 2006. С. 12.
Высказываются следующие мнения о соотношении общепризнанных принципов и норм международного права и Конституции Российской Федерации: А. Согласно одной позиции общепризнанные принципы и нормы международного права, закрепленные в Конституции РФ, обладают высшей юридической силой в нормативной системе российского права. Как пишет В. А. Толстик: "Высший иерархический приоритет будут иметь общепризнанные принципы и нормы, заключенные в Конституции Российской Федерации" <25>. -------------------------------- <25> Толстик В. А. Международное право в правовой системе России: проблема включения и иерархического решения. В кн.: Общепризнанные принципы и нормы международного права. М.: Международные отношения, 2004. С. 59.
Б. Другие специалисты еще более расширяют это утверждение, указывая, что общепризнанные принципы и нормы международного права по юридической силе равны Конституции государства, причем не только в той части, в какой являются принципами и нормами самой Конституции. Как пишет Н. В. Витрук, "общепризнанные принципы и нормы международного права о правах и свободах человека и гражданина в случае признания их Российской Федерацией стоят на уровне конституционных норм. Признанные Россией общепризнанные принципы и нормы международного права сами по себе не входят в содержание Конституции Российской Федерации, но они приравниваются по юридической силе к юридической силе самой Конституции РФ" <26>. -------------------------------- <26> Витрук Н. В. Верность Конституции. М.: Изд-во РАП, 2008. С. 80 - 81.
По мнению Н. В. Витрука, к соответствующему заключению можно прийти на основе анализа ряда положений Конституции РФ 1993 г.: "Конституция РФ в ч. 1 ст. 17 устанавливает, что согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина. В ч. 1 ст. 55 Конституции РФ специально оговорено, что "перечисление в Конституции Российской Федерации основных прав и свобод не должно толковаться как отрицание или умаление других общепризнанных прав и свобод человека и гражданина". Есть и другие статьи Конституции РФ, которые предписывают руководствоваться общепризнанными принципами и нормами международного права: при предоставлении политического убежища (ч. 1 ст. 63), при гарантировании прав коренных малочисленных народов (ст. 69)" <27>. -------------------------------- <27> Там же. С. 80.
И. И. Лукашук также считает, что общепризнанные принципы и нормы международного права во внутренней системе государственного (российского) права "обладают, по крайней мере, не меньшей юридической силой, чем Конституция государства, поскольку ссылка на общепризнанные принципы и нормы международного права дана в ч. 1 ст. 17 Конституции РФ 1993 г. даже перед упоминанием о самой Конституции" <28>. -------------------------------- <28> Цит. по: Толстик В. А. Указ. соч. С. 59.
В. Согласно третьей точке зрения (ее высказывают ряд специалистов международного права и многие специалисты конституционно-правового профиля) Конституция РФ обладает более высокой юридической силой в сравнении с общепризнанными принципами и нормами международного права. Так. С. Ю. Марочкин, В. А. Толстик и другие придерживаются позиции: п. 1 ст. 17 Конституции РФ 1993 г. "не ослабляет положения о высшей юридической силе Конституции в правовой системе Российской Федерации" <29>. Это и позиция судей Конституционного Суда РФ. Так, Б. С. Эбзеев (судья Конституционного Суда РФ в 1991 - 2007 гг.) указывает: "Недопустимо, ссылаясь на общие принципы права, обходить Конституцию и закон, поскольку это привело бы к размыванию конституционных функций и лишало бы Конституцию рационализирующего и стабилизирующего воздействия на организацию и функционирование государственно-организованного общества. Отсюда также следует, что признание общепризнанных принципов и норм международного права частью правовой системы РФ не превращает их в масштаб оценки законов и иных правовых актов, принимаемых в Российской Федерации. Таким масштабом всегда остается Конституция" <30>. -------------------------------- <29> Там же. <30> Эбзеев Б. С. Гл. I: Основы конституционного строя. В кн.: Комментарий к Конституции / Под ред. В. Д. Зорькина, Л. В. Лазарева. М.: ЭКСМО, 2009. С. 167.
Г. Четвертая в нашем "списке" достаточно оригинальная концепция юридической силы "общепризнанных принципов и норм международного права", которая учитывает их место в иерархии как международного, так и внутригосударственного права и основана на учете критерия иерархического места "источника (в котором они закреплены) в системе источников соответствующей системы права", формулируется следующим образом. Ее автор, В. А. Толстик считает, что "рассматриваемая часть международного права не представляет собой единого монолита, имеющего одинаковую юридическую силу вне зависимости от формы их закрепления. Более того, иерархический приоритет той или иной нормы права или группы норм если и возможен, то только в силу того, что об этом прямо сказано в каком-либо источнике" <31>. Основываясь на указанном критерии, В. А. Толстик выстраивает иерархию общепризнанных принципов и норм международного права (как и международных договоров РФ) в нормативной системе российского права соответственно способу выражения согласия Российской Федерации на обязательность соответствующих принципов и норм для РФ. Располагая общепризнанные принципы и нормы международного права в порядке убывания юридической силы, он различает: -------------------------------- <31> Толстик В. А. Указ. соч. С. 58 - 59.
- общепризнанные принципы и нормы международного права, закрепленные в Конституции Российской Федерации; - общепризнанные принципы и нормы международного права, закрепленные в федеральных конституционных законах; - общепризнанные принципы и нормы международного права, закрепленные в Уставе ООН; - общепризнанные принципы и нормы международного права, содержащиеся в ратифицированных договорах Российской Федерации; - общепризнанные принципы и нормы международного права, закрепленные в федеральных законах Российской Федерации; - общепризнанные принципы и нормы международного права, содержащиеся в нормативных указах Президента РФ, постановлениях Правительства РФ и т. д. <32>. -------------------------------- <32> Там же. С. 61.
В приведенную выше систему форм выражения общепризнанных принципов и норм международного права, значимых для внутригосударственной правоприменительной практики, В. А. Толстик включает и общепризнанные принципы, имеющие форму двух видов (категорий) международных обычаев, признаваемых Венскими конвенциями о праве международных договоров 1969 и 1986 гг. (преамбулы и ст. 38 Венских конвенций). Характеризуя их юридическую природу, он определяет общепризнанные принципы и нормы, имеющие форму международного обычая в качестве альтернативных письменным источникам форм воплощения общепризнанных принципов международного права, факультативных по их природе, не имеющих обязательного юридического значения. Поэтому указанные принципы и нормы включаются в систему как находящиеся вне иерархических расположений, вспомогательные (дополнительные), возможные источники правового регулирования в РФ. Автор пишет: "Следует отметить, что общепризнанные принципы и нормы международного права, существующие в форме международного обычая и не имеющие на данный момент закрепления в писаных источниках российского права, могут выступать в качестве вспомогательного источника и быть использованы российскими субъектами правоприменения при пробелах в нормативно-правовом и договорном регулировании. Этим обстоятельством и предопределяется их место в иерархической структуре российского законодательства... Аналогичный вывод можно сделать как в отношении общепризнанных принципов и норм, закрепленных в различных международных договорах, нормы которых Российская Федерация еще не признала в качестве обязательных для себя, так и закрепленных в иных международных документах, которые сами по себе не имеют обязательного юридического значения" <33>. -------------------------------- <33> Там же.
Предложенная В. А. Толстиком иерархическая система общепризнанных принципов и норм международного права оригинальна, но уязвима и может быть оценена весьма неоднозначно с позиций запросов практики внутригосударственного правоприменения. По логике этой концепции юридическая сила одних и тех же общепризнанных принципов и норм, в связи с их закреплением в разных нормативных формах, относящихся к разным уровням иерархической нормативной системы, меняется. По нашему мнению, общепризнанные принципы и нормы международного права в правоприменительной практике должны идентифицироваться с юридической силой тех форм внутригосударственного (либо международного) права, которые занимают наиболее высокую ступень в иерархии нормативных источников. В анализируемой иерархической схеме не определено место императивной нормы общего международного права (jus cogens), которая, очевидно, относится к категории общепризнанных принципов и норм международного права и имеет более высокую юридическую силу, нежели противоречащие ей заключаемые в последующем международные договоры (ст. 53 Венских конвенций 1969 и 1986 гг.) либо предшествовавшие ей международные договоры (ст. 64 Венских конвенций 1969 и 1986 гг.). В официальной судебной практике Российской Федерации общепризнанные принципы и нормы международного права оцениваются как нормы jus cogens. В этой связи уместно процитировать Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. N 5 "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации", где сказано следующее: "Под общепризнанными принципами международного права следует понимать основополагающие императивные нормы международного права, принимаемые и признаваемые международным сообществом государств в целом, отклонение от которых недопустимо. К общепризнанным принципам международного права, в частности, относятся принцип всеобщего уважения прав человека и принцип добросовестного выполнения международных обязательств. Под общепризнанной нормой международного права следует понимать правило поведения, принимаемое и признаваемое международным сообществом государств в целом в качестве юридически обязательного. Содержание указанных принципов и норм международного права может раскрываться, в частности, в документах Организации Объединенных Наций и ее специализированных учреждений" (п. 1 Постановления 2003 г.). В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ указывается также: "В случае возникновения затруднений при толковании общепризнанных принципов и норм международного права, международных договоров Российской Федерации рекомендовать судам использовать акты и решения международных организаций, в том числе органов ООН и ее специализированных учреждений, а также обращаться в Правовой департамент Министерства иностранных дел Российской Федерации, в Министерство юстиции Российской Федерации (например, для уяснения вопросов, связанных с продолжительностью действия международного договора, составом государств, участвующих в договоре, международной практикой его применения)" (п. 16). В порядке вывода к изложению вопроса о юридической силе общепризнанных принципов и норм международного права отметим, что нам представляется наиболее убедительной позиция: независимо от того, в какой из форм они могут закрепляться, общепризнанные принципы и нормы международного права по их сути являются нормами jus cogens, их реализация должна опираться прежде всего на принцип сопоставимости с требованиями уважения высшей юридической силы Конституции государства. Официальное судебное правоприменение в России учитывает фактор разных порядков заключения международных договоров. Так, согласно правовым позициям Верховного Суда РФ: "Правила действующего международного договора Российской Федерации, согласие на обязательность которого было принято в форме федерального закона, имеют приоритет в применении в отношении законов Российской Федерации. Правила действующего международного договора Российской Федерации, согласие на обязательность которого было принято не в форме федерального закона, имеют приоритет в применении в отношении подзаконных нормативных актов, изданных органом государственной власти, заключившим данный договор (часть 4 статьи 15, статьи 90, 113 Конституции Российской Федерации)". При этом в соответствии с Постановлением Верховного Суда: "При осуществлении правосудия суды должны иметь в виду, что по смыслу части 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации, статей 369, 379, части 5 статьи 415 УПК РФ, статей 330, 362 - 364 ГПК РФ: неправильное применение судом общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации может являться основанием для отмены или изменения судебного акта. Неправильное применение нормы международного права может иметь место в случаях, когда судом не была применена норма международного права, подлежащая применению, или, напротив, суд применил норму международного права, которая не подлежала применению, либо когда судом было дано неправильное толкование нормы международного права" (пп. 8 - 9 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации"). Как видим, официальное судебное правоприменение в России учитывает фактор разных порядков заключения международных договоров, но при этом речь не может идти о дифференциации юридической силы общепризнанных принципов и норм международного права, закрепленных в международных договорах, заключенных посредством различных процедур.
Название документа