Методологические основы психологической теории международного права
(Мережко А. А.) ("Российский юридический журнал", 2012, N 1) Текст документаМЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА
А. А. МЕРЕЖКО
Мережко Александр Александрович - доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой права Киевского национального лингвистического университета (Киев, Украина).
Анализируются методологические основы психологической теории международного права. На основе психологической теории права Льва Петражицкого формулируется понятие международного права, исследуются принципы методологии психологической теории международного права, ее основные понятия. Кроме того, рассматриваются возможности социальной психологии с точки зрения дальнейшего развития психологической теории международного права.
Ключевые слова: международное право, теория международного права, психологическая теория международного права, методология международного права.
Methodological fundamentals of psychological theory of international law A. A. Merezhko
The article is devoted to the analysis of methodological fundamentals of psychological theory of international law. On the basis of psychological theory of law developed by Lev Petrazyckiy the author formulates the concept of international law in the light of this theory, analyzes methodological principles of psychological theory of international law, as well as its key concepts. Besides, the author considers possibilities of social psychology from the point of view of further development of psychological theory of law.
Key words: international law, theory of international law, psychological theory of international law, methodology of international law.
Несмотря на многообразие теорий и концепций международного права (далее - МП), в современной литературе по МП практически не представлено такое важное направление, как психологическая теория МП, которое, по нашему убеждению, способно поставить науку этой области права на подлинный научный фундамент. Для правильного понимания психологической теории МП необходимо вначале выяснить основы методологии психологической школы права, разработчиком которой стал великий ученый-правовед Л. И. Петражицкий. Именно ему принадлежит главная заслуга в создании подлинной науки права, рассматривающей право не как абстрактную, отвлеченную идею, а как объективное и реальное явление, существующее прежде всего в сознании человека. Петражицкий не противопоставлял гуманитарные науки естественным, полагая, что они имеют общий метод и общую цель исследований. Единственное отличие гуманитарных наук от естественных состоит в том, что в первых изучаются психические явления, а во вторых - физические. По Петражицкому явления права и морали представляют собой психические процессы, тогда как язык и социальные институты - это результаты психических процессов. Общая цель науки - творческое преображение действительности: как познание прав природы позволило человеку господствовать над ней, так и изучение гуманитарных наук посредством предвидения должно создать предпосылки для эффективного и рационального управления жизнью общества. В основе методологии психологической школы права находятся, по нашему мнению: 1) принцип адекватности как главный методологический принцип научного знания, 2) понятие юридической эмоции, 3) методы научного исследования.
Принцип адекватности
В теории Петражицкого принцип адекватности - наиболее общий и основополагающий методологический принцип теоретического мышления. Этот принцип предполагает, что каждый теоретический тезис должен относиться к определенному классу предметов. Иначе говоря, адекватна лишь теория, которая не будет ни слишком узкой, ни слишком широкой по отношению к группе предметов или явлений бытия; т. е. когда свойство некой категории предметов или явлений, о котором говорится в данной теории, истинно по отношению именно к этой категории. Вот как сам Петражицкий объяснял суть понятия "адекватная научная теория": "Под "адекватными" научными теориями мы разумеем такие теории, в которых то, что высказывается (логические сказуемые, предикаты вместе с их основаниями), истинно именно относительно того класса объектов, о котором оно высказывается (мыслится); так что если о каком-либо виде какого-либо рода или об его подвиде и т. д. высказывается нечто такое, что на самом деле истинно относительно всего рода или вообще более обширного класса, или имеется налицо обратное несоответствие, то это не будут адекватные теории в нашем смысле" <1>. "Другими словами, - писал Петражицкий, - в основу образования научных теорий должно быть положено в качестве принципа научной методологии правило, что следует заботиться об адекватности теорий в смысле отнесения высказываемого к надлежащим, достаточно обширным классам объектов" <2>. -------------------------------- <1> Петражицкий Л. И. Введение в изучение права и нравственности. Эмоциональная психология. СПб., 1905. С. 71 - 72. <2> Там же. С. 75.
Петражицкий рассмотрел существовавшие в его время теории права и пришел к выводу, что все они не отвечают принципу адекватности, будучи, по его терминологии, либо "прыгающими", либо "хромыми". Господствовавшая позитивистская теория права, как показал Петражицкий, также не являлась адекватной, поскольку не включала, например, нормы МП. Как заметил ученый, одна из проблем юридического позитивизма, выводящего право из воли государства либо государственного принуждения, заключается в том, что, хотя МП с этой точки зрения и не подпадает под позитивистское определение права, многие позитивисты вынуждены считаться с реальностью и признавать МП в качестве разновидности права. Научное понятие МП, по учению Петражицкого, может быть построено только на основе научного понятия права как такового. "Понятие вида, - писал в связи с этим Петражицкий, - есть не что иное, как понятие рода, к которому данный вид как его часть относится, с добавлением видового отличия (ср. учение логики о definitio per genus et differentiam specificam); поэтому оно предполагает прежде всего наличность соответственного родового понятия и не может существовать в качестве научного понятия, раз нет научного понятия того рода, о виде коего идет речь. Например, понятие международного права = понятие права + видовое отличие международного права от других видов права; и пока нет научного понятия права, нет и не может быть и научного понятия международного права, и т. д." <3>. -------------------------------- <3> Там же. С. 22 - 23.
В научной литературе по поводу принципа адекватности, сформулированного Петражицким, высказывалось замечание, что наука в ходе развития часто опиралась не на адекватные, а, например, на "хромые" теории, т. е. теории, суждения которых не охватывали всего класса предметов. Однако это замечание не отменяет принципа адекватности, поскольку наука, несмотря на ее несовершенство, должна стремиться к наиболее полной реализации принципа адекватности и построению адекватных научных теорий.
Юридическая эмоция
По справедливому мнению студента Петражицкого Александра Керенского, его преподаватель в области юриспруденции и права сыграл ту же роль, что и Галилей в астрономии <4>. Именно Петражицкий со всей определенностью, последовательностью и логичностью доказал, что право по своей сути - это прежде всего и главным образом не нечто находящееся вне сознания человека, а содержание его сознания, явление его психики. При этом Петражицкий не был солипсистом и не сводил всю объективную реальность к субъективным психическим переживаниям человека <5>. Он подчеркивал объективный, не зависящий от сознания характер действительности <6>. -------------------------------- <4> Хотя сам Петражицкий был более склонен сравнивать свое учение с "коперниканским переворотом" в науке права. <5> В самом общем смысле психическое переживание - это элемент психической жизни, ограниченный во времени. <6> Biernat A. Poglady filozoficzne Leona Petrazyckiego i ich interpretacje. Torun, 2001. S. 124.
Элементы психической жизни Петражицкий делил: 1) на двусторонние, активно-пассивные психические переживания, которые именовал эмоциями или импульсиями; 2) односторонние, к которым относил: а) пассивные переживания (познавательные и чувственные); б) активные переживания (например, воля). Согласно психологической теории норма права представляет собой идеальную проекцию, возникающую в психике человека. Императивные нормы (т. е. мораль) имеют односторонний характер, авторитетно налагая бремя на одно лицо, ничем не наделяя других, тогда как атрибутивные нормы (право) имеют двусторонний характер, одновременно налагая обязанность на одно лицо и предоставляя право другому лицо. Иными словами, мораль регулирует положение только обязанного лица, а право - одновременно двух лиц: обязанного лица и обладателя права. Итак, по мнению Петражицкого, право - это прежде всего императивно-атрибутивные психические переживания, происходящие в сознании субъекта. В качестве примера такого рода переживаний Петражицкий, вполне осознавая рискованность подобного заявления и его кажущуюся абсурдность, приводил ситуацию, когда какому-то не вполне здоровому психически индивиду кажется, что он заключает договор с дьяволом или каким-либо фантастическим персонажем. Такого рода договор, если рассматривать его исключительно с точки зрения индивидуальной психики, может считаться правом; но если воспринять этот договор с позиции социальной психологии, то его правовой характер уже не будет столь очевидным. Современный психически здоровый человек, как бы наблюдающий за поведением индивида, "заключившего" договор с дьяволом, со стороны, будет склонен считать этот договор продуктом больной фантазии данного индивида, а не объективной реальностью. Однако во времена Средневековья среднестатистический, так сказать, человек, чье сознание сформировалось в культуре того периода, наверняка счел бы такой договор реальным и, не исключено, вполне одобрил бы меры святой инквизиции по отношению к "контрагенту" дьявола. Этот пример показывает культурно-социальную обусловленность наших представлений не только о праве, но и о "нормальном" и "ненормальном". Возьмем другую ситуацию, иллюстрирующую тезис о социально-культурной обусловленности наших представлений о праве: два индивида заключают между собой договор. Одновременно в сознании каждого из них возникают свои особые императивно-атрибутивные эмоции, порожденные фактом заключения договора. Причем эти индивидуальные представления о взаимных правах и обязанностях могут не совпадать. Здесь важно отметить два интересных явления. Во-первых, представления о взаимных правах и обязанностях каждого из контрагентов не возникли "на пустом месте", а сформировались в результате длительного процесса социализации, происходившего для каждого из них в рамках его родной культуры, в том числе культуры права. Во-вторых, эти представления о взаимных правах и обязанностях уже после заключения договора не остаются неизменными, а подлежат, как говорят социальные психологи, постоянным подкреплениям социальной средой, в которой находятся контрагенты. Иными словами, индивидуальные представления о правах и обязанностях, императивно-атрибутивные эмоции - это не что-то застывшее, они представляют собой динамический социально-психологический процесс. Рассмотрим еще один пример, связанный с властными отношениями между главой государства и его гражданами или подданными. Некий индивид может считать себя главой государства, например монархом, и соответственно рассчитывать на то, что все окружающие будут считать своей обязанностью подчиняться его требованиям. Если речь идет о психически здоровом индивиде, нормально реагирующем на поведение своего социального окружения, то он будет считать себя главой государства до тех пор, пока его представления о правах и обязанностях будут подкрепляться соответствующем поведением, своего рода признанием, со стороны его граждан. Если же такого подкрепления не будет, со временем представление о себе как о главе государства должно исчезнуть. Приведенные примеры говорят о том, что правильно понять и развить психологическое учение о праве Петражицкого можно лишь в контексте социальной психологии.
Методы научного исследования
Петражицкий выделяет два метода анализа психологической теории права, которые являются одновременно методами всех гуманитарных наук, имеющих дело с поведением человека. Первый метод - интроспекция, т. е. наблюдение за нашими внутренними психическими состояниями. Этот метод позволяет нам непосредственно наблюдать за объектом научного анализа, что далеко не всегда возможно в точных науках (в частности, в физике). Как подчеркивает Петражицкий, "надлежащим и единственно возможным приемом наблюдения правовых явлений следует признать метод самонаблюдения, интроспективный метод" <7>. Кроме того, Петражицкий допускает возможность экспериментов с состояниями нашей психики, например путем "поддразнивания" наших эмоций с помощью различных акционных представлений. Петражицкий пишет: "Всякое наблюдение, в том числе и субъективное, интроспективное, может быть простым или экспериментальным. Под экспериментальным методом следует разуметь наблюдение, осложненное умышленным воздействием на подлежащие наблюдению явления, применением особых средств для их вызова, изменения или прекращения. Если дело идет о воздействии на подлежащие внутреннему, субъективному наблюдению явления, то имеется налицо экспериментальное самонаблюдение, интроспективно-экспериментальный метод" <8>. -------------------------------- <7> Петражицкий Л. И. Введение в изучение права и нравственности. Эмоциональная психология. С. 10. <8> Там же. С. 11.
Второй метод, используемый психологической школой, - метод наблюдения за поведением других. Поскольку поведение людей представляет собой реакцию на определенные внутренние эмоции, то мы можем по аналогии с нашими эмоциями понять и правильно истолковать поведение других лиц. Мы можем также наблюдать реакцию людей на различного рода символы и знаки, представляющие собой "объективированные эмоции". Как известно, в психологии до сих пор ведется полемика между представителями двух методологических направлений: интроспекционизма, основывающегося на методе интроспекции (наблюдения за собственными психическими процессами), и бихевиоризма, отдающего предпочтение анализу внешнего поведения человека. В таком плане Петражицкий не противопоставлял эти методы, осознавая несовершенство интроспекции, он считал ее необходимым исходным пунктом психологического анализа. Следует подчеркнуть, что Петражицкий отнюдь не был в психологическом учении сторонником методологического индивидуализма, отрицающим влияние на психику социального фактора. Ученый понимал процесс познания как социально обусловленный процесс, поскольку в ходе развития человек принимает участие в двух процессах: психического приспособления личности и родового приспособления к социальной жизни. Петражицкий отнюдь не отрицал социального характера психики и сознания человека. Говоря о методе интроспекции в психологии, нужно иметь в виду, что этот метод отнюдь не так прост, как может показаться на первый взгляд, и требует высокого уровня научно-методологической культуры. Один из представителей Львовско-Варшавской школы психолог Мечислав Кройц (Mieczyslaw Kreutz) выделял в методе интроспекции четыре главные составляющие <9>. Во-первых, индивид, использующий метод интроспекции, должен пережить в своем сознании психическое явление либо в нем должен произойти психический процесс. Другими словами, в его сознании должен появиться тот предмет (в нашем случае - право), который данный индивид собирается описать и проанализировать. Во-вторых, этот индивид должен совершить действия: обратить внимание на те психические процессы, которые он собирается исследовать. Иначе говоря, индивид должен сосредоточиться на этих процессах, превратив их тем самым в предмет анализа. В-третьих, индивид должен переживаемые психические процессы распознать, установить их, представить о них суждения. Все три названных действия взаимосвязаны и представляют собой определенную целостность. Наконец, в-четвертых, индивид должен собрать суждения об анализируемых психических процессах и обработать их по правилам логики и общей методологии. -------------------------------- <9> Kreutz M. Metody introspekcyjne // Psychologia w szkole Lwowsko-Warszawskiej. Warszawa, 1997. S. 319 - 320.
Стоит также указать, что заслуга Мечислава Кройца состоит в том, что он, детально проанализировав критические замечания в отношении метода интроспекции, пришел к заключению, что этот метод по-прежнему имеет большое значение для психологии и других гуманитарных наук.
Международное право в свете психологической теории Петражицкого
К сожалению, Петражицкий, будучи создателем мощнейшей научной теории права и государства, не уделил должного внимания проблематике МП. В его работах вопросы МП затрагиваются лишь вскользь, не раскрывается глубоко содержание основных институтов и принципов этого права. Главная причина такого невнимания Петражицкого к МП состоит в том, что он не считал его достаточно развитым. Так, Петражицкий писал по поводу МП: "Как ни жалко, например, теперешнее международное право (т. е. с точки зрения нашей теории права императивно-атрибутивные убеждения людей относительно того, на какое отношение к себе и к своим членам: послам, комбатантам, мирным гражданам и т. д. во время войны и мира имеют притязания государства между собою), как оно ни близко еще к положению: homo homini lupus (человек человеку волк) и как ни далеко оно от евангельского начала: homo homini frater (брат), но и это еще очень варварское право содержит в себе уже тысячу таких медленно и постепенно кристаллизовавшихся прочных императивно-атрибутивных сочетаний, по поводу которых можно сказать: уже часть пути от populus populo lupus к populus populo frater сделана, идем дальше!" <10>. В этой лаконичной, но весьма емкой фразе Петражицкий не только раскрыл понятие МП, не только показал его слабые стороны, но и обозначил тот высокий этический идеал, в направлении которого должно развиваться МП. -------------------------------- <10> Петражицкий Л. И. О мотивах человеческих поступков, в особенности об этических мотивах и их разновидностях. СПб., 1904. С. 44.
Конечно, во времена Петражицкого МП еще находилось на довольно низком уровне развития, что давало поводы для его критики, однако с того времени прошло уже более века, сегодня МП изменилось до неузнаваемости, пройдя значительный путь в направлении того идеала, о котором говорил Петражицкий. На основе определения МП Петражицкого и психологической теории можно предложить современное определение: МП - это императивно-атрибутивные убеждения людей относительно того, каковы взаимные права и обязанности государств, а также других субъектов международного сообщества. В международно-правовой литературе по-прежнему обсуждается вопрос о том, когда возникло МП. Вариантов ответа много и зависят они от того, что именно понимает под МП тот или иной автор. Считаем верным предложенное мнение об общем направлении поиска ответа на вопрос о происхождении МП. С ним соглашались и юристы-международники, которые не являлись сторонниками психологической теории права. Так, российский дореволюционный ученый А. С. Ященко полагал, что МП "возникает из признания государства себя связанным международным правом" <11>. Ему вторил М. Брун, отмечавший, что "международное право является правом потому, что оно имеет то же самое психологическое основание, что и право вообще - признание его со стороны самих государств для себя обязательным" <12>. -------------------------------- <11> Ященко А. С. Международный федерализм. СПб., 1908. С. 228. <12> Брун М. Введение в международное частное право // Известия МИД. 1915. Кн. III. С. 130 - 131.
Интересно, что такой корифей русской школы МП, как Ф. Ф. Мартенс, связывал возникновение и развитие МП не столько с "фактами", сколько с "идеями". "Факты, - писал Мартенс, - по природе своей преходящи и изменчивы; они часто являются результатом произвола или случая. Напротив, идеи, которые проникают в известную историческую эпоху, которые лежат в основании всех фактов, ее наполняющих, дают возможность разобраться, найтись в огромной массе частных условий и обстоятельств, в которых развивалась жизнь как отдельного народа, так и всех народов в совокупности, принимавших участие в европейской политической системе. В этом отношении идеи играют роль таких же двигателей, рычагов права, действующего в международных отношениях в различные эпохи и периоды его существования, каким служат принципы, в смысле Монтескье, по отношению к формам и порядкам государственной жизни" <13>. -------------------------------- <13> Мартенс Ф. Ф. Современное международное право цивилизованных народов: В 2 т. М., 2008. Т. 1. С. 25.
Таким образом, МП появляется тогда, когда возникает его "идея"; точнее, в терминах психологической теории права можно сказать так: МП появляется в тот момент истории, когда лица, представляющие народы и государства в международных отношениях, выступающие от их имени, начинают осознавать, что их действия в качестве таких представителей связаны с обязанностями в отношении других субъектов международных отношений, имеющими правовой, а не какой-либо иной (например, моральный, религиозный или политический) характер.
Психологическая концепция международного права П. Е. Михайлова
Среди последователей психологической теории права следует назвать российского ученого П. Е. Михайлова, с огромным энтузиазмом отстаивавшего теорию Петражицкого. В одной из работ Михайлову удалось, пусть даже в самых общих чертах, сформулировать психологическую концепцию международного права. Причем эту концепцию Михайлов сформулировал в противовес теории "междувластного права" выдающегося юриста-международника барона М. А. Таубе. Напомним, что Таубе создал свою, следует признать, довольно оригинальную теорию, размышляя над вопросом о международной правосубъектности папы римского после событий в Италии 1870 г., когда папство лишилось территории, что привело к отрицанию его правосубъектности многими юристами-международниками того времени. Тогдашняя наука МП не могла определить международно-правовой статус папы римского, поскольку видела в МП исключительно межгосударственное право. На этом фоне Таубе обосновал теорию междувластного права: признавая МП адекватным, идентичным межгосударственному праву, которое, в свою очередь, выступает правом территориальным par excellence, ибо территория - это sine qua non любого государства, Таубе утверждал, что хотя Папа Римский и не является субъектом межгосударственного права, ибо не обладает территорией, но он выступает в роли субъекта междувластного права (jus inter potestates). Междувластное право, по Таубе, возникает тогда, когда имеется взаимное ограничение высших воль между личными суверенными нетерриториальными властями или между этими властями, с одной стороны, и государствами - с другой. К числу субъектов междувластного права Таубе относил помимо папы римского далай-ламу, кочевые народы, туземные племена, народы, борющиеся за свою независимость, и даже "ватаги пиратов". Одним словом, субъектами междувластного права Таубе признавал суверенные социальные организации без определенной территории. Отдавая должное теории Таубе как смелой попытке "расшевелить однообразную и скучную традиционную литературу по международному праву", Михайлов выдвинул ряд возражений <14>. -------------------------------- <14> Михайлов П. Новая идея "междувластного права" // Право. 1999. N 27. С. 1578.
Во-первых, у Михайлова вызывал сомнения сам термин "междувластное право", поскольку, как считал ученый, "в международном обороте нет юридического места властям как таковым", ведь "международное право - право безвластное". "Оно, - писал о МП Михайлов, - не признает никаких властей, вследствие чего подвергается даже полнейшему непризнанию и отрицанию со стороны приверженцев принудительной силы в праве. Поэтому и речи о властях как таковых в международном праве быть не может" <15>. -------------------------------- <15> Там же. С. 1579.
Во-вторых, полагал Михайлов, теория междувластного права несостоятельна логически, поскольку приводит к смешению в одну эклектическую группу двух совершенно разнородных явлений: отношений личных суверенных властей между собой и отношений между лично суверенными властями с одной стороны и территориально суверенными властями - с другой. Логически, подчеркивал Михайлов, здесь должно быть что-либо одно: или "междувластное право" регулирует отношения лично суверенных властей между собой, или оно регулирует отношения между властью территориальной и персональной <16>. -------------------------------- <16> Там же. С. 1579 - 1580.
В-третьих, отмечал Михайлов, теория междувластного права не учитывает тот факт, что власть, к примеру, Папы Римского или Далай-Ламы, имеющая духовный характер, принципиально отлична от власти, скажем, вождя кочевого племени или главаря банды пиратов <17>. -------------------------------- <17> Там же. С. 1580.
В-четвертых, теория междувластного права не соответствует методологическому принципу, гласящему: "Если есть n видов сродных предметов, то теоретических наук, вообще теорий (изучающих данные предметы) должно быть n + 1" <18>. По мнению Михайлова, если бы Таубе хотел методологически правильно создать теорию МП, ему следовало бы обосновать существование третьей высшей дисциплины - "международное право", - которая бы охватывала как МП в традиционном значении, т. е. как межгосударственное территориальное право, так и "междувластное" не-территориальное право. -------------------------------- <18> Там же.
Критически рассмотрев теорию междувластного права, представлявшую собой не вполне удачную попытку преодолеть ошибочную искусственную конструкцию науки МП, отождествлявшую МП с межгосударственным правом, Михайлов пошел дальше и на основе психологической теории права, в частности принципа адекватности, предложил подойти к определению МП с точки зрения не субъектного состава, а внутреннего содержания. Вот как объяснял эту мысль Михайлов: "Дело не в субъектах, а в тех правовых действиях, которые характеризуют собой международно-правовую область, в тех правовых нормах, из которых составляется международное право независимо от того, каким субъектом будет осуществляться данное право. Эти действия, вернее, правовые переживания или (проекционные) юридические нормы, в которых содержатся однородные по содержанию, по составу, акционные представления, т. е. представления действий или вообще поведения, и должны составить однородный, теоретически адекватный класс правовых явлений, юридических норм, образующий собой вид права международного, с соответствующей видовой юридической дисциплиной" <19>. -------------------------------- <19> Там же. С. 1583.
К сожалению, Михайлову так, по-видимому, и не удалось разработать целостную концепцию МП в рамках психологической школы права, однако он указал верное направление развития науки МП.
Развитие методологии психологической школы права
Психологическая теория, сформулированная Петражицким, получила развитие в трудах его учеников. Главным вектором развития стала социология права. Нельзя также признать случайным тот факт, что сам Петражицкий, став профессором Варшавского университета, возглавил первую в Польше и одну из первых в мире кафедру социологии. Тем самым Петражицкий сделал следующий шаг в разработке своей теории: от психологии к социологии права. Более того, Петражицкий создал свою социологическую теорию, представляющую собой "эмоциональную социологию" и основывающуюся на его психологической теории. В течение нескольких лет Петражицкий читал курс по социологии в Варшавском университете и даже подготовил рукопись книги по социологии, которая, к огромному сожалению, погибла вместе с архивом Петражицкого во время Второй мировой войны. Благодаря польским ученикам исследователя удалось сохранить лишь некоторые тезисы его социологической теории. Интересно и то, что русские ученики Петражицкого, оказавшиеся в эмиграции, были в основном социологами, а некоторые из них стали основателями социологии права. Речь идет прежде всего о таких учениках, как Питирим Сорокин, Георгий Гурвич, Николай Тимашев и Георгий Гинс. Кстати говоря, Георгия Гинса можно считать наиболее последовательным продолжателем идей Петражицкого и одним из лучших интерпретаторов его творческого наследия. Гинс развивал психологическую теорию Петражицкого в направлении социальной психологии, в отличие от других его учеников, сосредоточившихся на социологии. Одним словом, вполне можно согласиться с мнением польского ученого Адама Подгурецкого, назвавшего Петражицкого непризнанным отцом социологии права. Как же следует понимать психологическую теорию права Петражицкого в свете социологии? Вполне очевидно, что Петражицкий полностью отдавал себе отчет в том, что право как субъективный образ, как определенное психическое переживание, происходящее в сознание человека, отражает некие объективные социальные процессы, имеющие место независимо от нашего сознания. Между образом права в сознании человека и образом права в коллективном сознании должна существовать связь и происходить взаимодействие. Вместе с тем психологическая теория права Петражицкого отнюдь не является своеобразным юридическим солипсизмом, скорее, она представляет собой необходимый отправной пункт, фундамент для дальнейшего научного анализа, который от психологии права логично переходит к социальной психологии, а уж затем к социологии права. Именно в такой последовательности должно происходить развитие науки права. Хотя в свете достижений психологии и социологии теории Петражицкого и можно предъявлять некоторые претензии, связанные в основном с тем, что, создавая свою теорию, Петражицкий выразил ее с помощью языка психологической науки своего времени, однако суть его теории, ее ядро отнюдь не утратили значения в наше время. Речь в первую очередь должна идти о том, чтобы выразить и развить учение Петражицкого в терминах и понятиях современной психологии и социологии.
Методология социальной психологии
Социально-психологическое развитие теория Петражицкого получила в работах Георгия Гинса, опубликовавшего свои главные труды во время эмиграции в Харбине, где довольно долго функционировал русский юридический факультет. В книге "Общая теория права на основах социальной психологии и сравнительного правоведения" Гинс определяет социальную психологию как "науку, изучающую психологию человека, поскольку он мыслит и действует как член общества, т. е. как науку о тех проявлениях психологии, которые являются результатом взаимодействия людей" <20>. -------------------------------- <20> Гинс Г. Общая теория права на основах социальной психологии и сравнительного правоведения. Харбин, 1931. Вып. 1. С. 7.
Социально-психологическое учение Гинса о праве дополняет индивидуально-психологическое учение Петражицкого. Гинс пишет о том, что взаимодействие людей имеет три проявления: подражание, внушение и психическое заражение <21>. Подражание происходит по инициативе заимствующего, он сознательно воспроизводит действия другого лица. Внушение происходит, наоборот, по инициативе внушающего, который хочет подчинить другого своему влиянию. Наконец, психическое заражение происходит вне сознания, само собой. По Гинсу, подражание, внушение и заражение являются проводниками общественных традиций, перевоспитания в новых идеях и восприятия нового опыта. -------------------------------- <21> Там же. С. 9.
Значит, как в национальном, так и в международном праве распространение норм осуществляется путем подражания, внушения и заражения. Различие состоит лишь в том, что если в национальном правопорядке государство, монополизировавшее руководство поведением граждан, использует психологические механизмы внушения, подражания и заражения для внедрения норм, то в международном сообществе этот процесс происходит стихийно, т. е. не в централизованном порядке, а децентрализовано.
Психологическая теория права и психология права
Психологическую теорию права ни в коей мере нельзя отождествлять с психологией права как разделом психологии. Если психологическая теория права исследует право как специфическое явление, действующее психически, то психология права занята изучением психических реакций человека в правовых ситуациях. Здесь предметом исследования выступает психика человека в специфических жизненных обстоятельствах. Для психологии права не имеет значения само понятие права, в ней мы не можем найти это понятие. Поэтому нельзя согласиться с учеными, определяющими психологию права как "отрасль научного знания, предметом изучения которой являются психические закономерности действия права". Поскольку в современной науке отсутствует общепринятое определение права, непонятно, психические закономерности действия чего именно должна изучать психология права. Вместе с тем психология права может многое дать для развития психологической теории права, снабдив ее необходимым научным инструментарием. Не так давно в юридической науке появилось новое междисциплинарное направление, получившее название "право и эмоция" ("law and emotion"). Это движение видит главную задачу в изучении влияния человеческих эмоций (чувств) на относящийся к области права процесс принятия решения <22>. Данное направление, скорее, следует отнести к области психологии права, поскольку под словом "эмоция" здесь подразумевается не психическое переживание императивно-атрибутивного характера, а такие человеческие чувства, как гнев, страх, отвращение, стыд, радость и т. п. Разумеется, эти эмоции могут усиливать или ослаблять юридическую эмоцию, поэтому их следует учитывать в психологической теории права, однако они не меняют сущности юридической эмоции как психического переживания императивно-атрибутивного характера. -------------------------------- <22> Maroney T. Law and Emotion: A Proposed Taxonomy of an Emerging Field // Law and Human Behavior. 2006. Vol. 30. N 2. P. 120.
Международное право как наука
Теоретики права считают юриспруденцию наукой, не особенно утруждая себя доказательством этого. Очевидно, считать себя ученым, а свое занятие наукой - вопрос престижа, несмотря на то что существуют большие сомнения относительно того, обладает ли право статусом подлинной науки и можно ли вообще считать теоретиков юриспруденции учеными, а не, скажем, идеологами. К тому же не всегда понятно, что есть наука perse и как ее отличить от "ненауки". Иногда даже может создаться впечатление, что "наука права" - это то, чем занимаются ученые-юристы, а ученые-юристы - это те люди, которые занимаются "наукой права". На самом деле, для того чтобы назвать юриспруденцию наукой, необходимо, чтобы она соответствовала ряду критериев, позволяющих отличить науку от тех явлений, которые ею не считаются. Чтобы претендовать на статус науки, определенная область знания должна соответствовать, как минимум, трем критериям: во-первых, должен наличествовать определенный предмет (объект) исследования, относящийся к объективной реальности; во-вторых, должен быть метод научного исследования; в-третьих, предмет научного исследования должен анализироваться с точки зрения причинно-следственных связей ("каузальное объяснение"). По поводу первого критерия сразу следует отметить, что юриспруденция не может претендовать на статус науки, поскольку в современном состоянии в ней нет единого общепризнанного определения права, т. е. совершенно непонятно, что вообще можно считать предметом (объектом) исследования "науки права". То же самое касается методологии права. Каждая теория права имеет свой метод исследования. Кроме того, практически все теории права не рассматривают право с точки зрения причинности. Так, в юриспруденции получила широкое распространение неокантианская теория дихотомии "сущего" (isness) и "должного" (oughtness). В соответствии с этим подходом, на котором, в частности, основан нормативизм Ганса Кельзена, право относится не к сфере реальности ("сущего"), а к области "должного" (норм), поскольку, дескать, из сущего нельзя вывести должное. Однако такой подход нельзя счесть обоснованным, так как в реальности "сущее" (бытие) и "должное" (нормы) взаимосвязаны и взаимодействуют. Долженствование основывается на реальности и вытекает из нее. "Должное" в виде норм права и нравственности служит лучшему приспособлению человека к обществу, а общества - к природе. Долженствование меняется под влиянием изменений в реальности. Итак, с учетом упомянутых трех критериев только психологическая теория права может с полным основанием претендовать на статус науки. Во-первых, только эта теория имеет четкий и определенный объект исследования, принадлежащий к объективной реальности. Поскольку право с точки зрения психологической теории признается особым видом психологического переживания, оно принадлежит к миру бытия и может быть поставлено в ряд фактов, с которыми оно находится во взаимозависимости. К тому же концепция права, предлагаемая психологической теорией, соответствует принципу адекватности. Во-вторых, метод психологической теории права относится к общему методу, свойственному всем наукам (естественным и гуманитарным). В-третьих, что немаловажно, психологическая теория права привнесла в юриспруденцию причинность (каузальность), объяснив право как один из феноменов бытия, находящийся в сфере причинно-следственных связей. Можно сказать, что всю историю юриспруденции (теории права) следует поделить на два периода: донаучный и научный. Причем "водоразделом" тут выступает появление психологической теории права, независимо от ее признания или непризнания большинством правоведов. Точно так же мы можем поделить на два периода историю теории МП. Причем последний период начнется лишь тогда, когда в теории МП появится и укрепится психологическая теория. Донаучный период теории права вообще и МП в частности можно поделить на три стадии развития: 1) мифологическая стадия (на этой стадии право объясняется с помощью разного рода мифологем); 2) теологическая стадия (здесь право - часть теологии, его особенности определяются особенностями религиозного мышления); 3) философская стадия (поскольку философия не является наукой как таковой, а представляет собой совокупность различного рода мировоззрений, то на этой стадии теория права также представляет собой совокупность противоборствующих философско-правовых концепций. Кроме того, в рамках философской стадии развития теории права и МП мы можем выделить идеологические концепции права и МП, выступающие инструментами идеологического противостояния). Таким образом, лишь с появлением психологической теории права у МП появляется шанс стать полноправной наукой, преодолев философский и идеологический хаос мнений и мировоззрений.
Международное право: от ментального факта к социальному факту
Для того чтобы понять, как право в качестве ментального факта, т. е. психического переживания, юридической эмоции, преобразуется в факт социальной жизни (становится фактом объективной реальности, не зависящей от нашего сознания), необходимо воспользоваться методологией Джона Сирла (John Searl), изложенной в его книге "Конструкция социальной реальности". Чтобы продемонстрировать взаимозависимость между социальной реальностью и объективным миром фактов, Сирл предлагает следующую таксономию фактов. На первом уровне помимо "грубых" физических фактов находятся ментальные факты, к которым мы можем отнести юридические эмоции. На втором уровне в качестве разновидностей ментальных фактов находятся интенциональные и неинтенциональные факты. Причем право здесь следует отнести к категории интенциональных фактов, поскольку юридические эмоции обладают целенаправленностью. При этом феномен права связан с коллективной интенциональностью, понимание которой существенно для понимания природы социальных фактов. В основе коллективной интенциональности, по Сирлу, находится ощущение "мы намереваемся" (we intend). Сирл объясняет психологический механизм коллективной интенциональности: "Идея состоит в том, что если мы намереваемся сделать что-либо вместе, тогда это заключается в факте, что я намереваюсь это сделать, будучи уверенным, что ты также намереваешься это сделать; а ты намереваешься это сделать, полагая, что я тоже намереваюсь это сделать. И каждый верит в то, что другой в это верит. Я верю в то, что ты веришь, что я верю, что ты веришь, что я верю..." <23>. Иначе говоря, коллективная интенциональность, лежащая в основе социальных явлений (социальных фактов), включая право, представляет собой сеть взаимосвязанных совпадающих ожиданий (экспектаций). -------------------------------- <23> Searl J. The Construction of Social Reality. N. Y.; L.; Toronto; Sydney; Tokyo; Singapore, 1995. P. 24.
На третьем уровне находятся коллективные интенциональные факты, например такой факт, как коллективные действия группы индивидов, направленные на выполнение какой-либо задачи. На четвертом уровне Сирл выделил ту разновидность коллективных социальных фактов, которые связаны с присвоением функции. При этом присвоение функции создает функциональные факты. Примером такого факта можно считать функцию защиты населения, выполняемую государством. На пятом уровне обнаруживаются агентивные функциональные факты (agentive functional facts). Примером такого факта, по Сирлу, выступает тот факт, что функция молотка заключается в забивании гвоздей. Аналогично функция права и его механизмов состоит в регулировании поведения людей. На шестом уровне таксономии фактов Сирл "разместил" институциональные факты, связанные с функциями, осуществляемыми только посредством коллективного принятия. "Ключевой элемент в развитии агентивных функций в институциональные факты, - писал Сирл, - проявляется тогда, когда мы коллективно налагаем функцию на феномен, чей физический состав недостаточен для осуществления данной функции, и, таким образом, функция может быть осуществлена только путем коллективного принятия или признания" <24>. -------------------------------- <24> Ibid. P. 124.
Здесь мы можем провести параллель между концепцией Петражицкого относительно официального права, т. е. права, которое официально признается и поддерживается в качестве права государством, и концепцией институционального факта Сирла. Иными словами, понятия официального права и права как институционального факта весьма схожи с точки зрения их смыслового содержания. Кроме того, по Сирлу социальные факты обладают таким качеством, как "самореференциальность" (self-referentiality). Примером социального факта, обладающего такой самореференциальностью, Сирл называл концепцию денег: деньги в обществе - это те символы, в которые люди верят, которые считают деньгами и используют в качестве денег. Лишь только люди перестанут верить в эти символы как деньги, они перестанут функционировать как деньги и просто перестанут быть деньгами. С учетом этого объяснить тот факт, что на протяжении многих лет доллар США играл роль мировой валюты, мировых денег, можно тем, что в него "верили" не только американцы, но и граждане других стран, поскольку в системе международных отношений США воспринимались как гегемон, обладающий политическим, идеологическим, военным и экономическим превосходством. По мере же того, как США теряет доминирующее положение в мировой экономике, снижается доверие к их валюте, что в итоге может привести к тому, что доллар США перестанет восприниматься как мировая валюта и выполнять соответствующую функцию в международной торговле. Сирл также подчеркивал, что наше отношение к социальным феноменам частично создает (конституирует) этот феномен. Как он говорил, такой социальный факт, как война, частично существует тогда, когда мы думаем, что это война, а не вечеринка <25>. -------------------------------- <25> Ibid. P. 34.
Одна из любопытных особенностей социальных фактов состоит в том, что многие из них могут создаваться с помощью перформативных высказываний (performative utterances) <26>. Примером подобного высказывания в сфере МП, создающего такой социальный факт, как война, выступает объявление войны. Другой пример - признание иностранного правительства либо нового государства. Можно утверждать, что посредством перформативного высказывания неофициальное или интуитивное право обретает статус официального. -------------------------------- <26> Перформатив, или перформативное высказывание, - это высказывание, эквивалентное действию, поступку, совершаемому в момент произнесения данного перформативного высказывания. В момент произнесения оно не просто описывает какое-либо действие, а само выступает действием, которое совершает говорящий, произнося данное высказывание.
Попробуем взглянуть на государство и право с точки зрения методологии Сирла, представленной выше, которая, на наш взгляд, органично дополняет психологическую теорию права Петражицкого, а также проясняет в ней ряд моментов, подвергавшихся критике еще в начале XX в. В свете теории Сирла относительно конструирования социальной реальности мы можем отметить, что, во-первых, право и государство - это социальные факты, точнее, даже институциональные факты. Во-вторых, в конечном счете государство и право как социальная реальность опираются на физические и ментальные факты. К числу физических фактов мы можем отнести, например, здания судов, тюрем и правительственных учреждений, а также материальные носители символики права и государства (мундиры, судейские мантии, гербы, печати и т. п.). Что касается ментальных фактов, то ими будут как раз юридические эмоции в понимании Петражицкого. В-третьих, государство и право как социальные факты, созданные коллективной интенциональностью, наличествуют лишь постольку, поскольку: 1) в них "верят"; 2) они осуществляют свои социальные функции в качестве государства и права. Причем по мере того, как государство и право перестают выполнять свои социальные функции, их престиж в глазах людей падает, в них перестают верить. Смерть государства и деградация его права зачастую связаны с тем, что в какой-то момент в него просто перестает верить большинство населения (например, СССР и СФРЮ). Вместе с тем чем эффективнее государство выполняет свои функции, чем справедливее право, тем сильнее вера населения в них. Итак, формирование права от ментального факта к факту социальному, по нашему мнению, выглядит следующим образом: с течением времени юридические эмоции (ментальные факты) кристаллизуются в социальные правовые структуры (институциональные факты), которые затем начинают оказывать обратное воздействие на юридические эмоции, подвергая их некоторому отбору, закреплению и развитию. Все сказанное вполне справедливо и для МП, которое существует в виде: 1) определенных юридических эмоций (ментальных фактов); 2) физических фактов (например, здания ООН, Международного суда ООН и т. д.); 3) системы международно-правовых знаков (международно-правовой символики); 4) институциональных фактов (операций ООН по поддержанию мира, санкций ООН и военных операций на основе резолюций СБ ООН и пр.). Взаимосвязь и взаимовлияние этих психологических, социальных и физических явлений и создает такой сложный и многомерный феномен бытия, как международное право.
Bibliography
Biernat A. Poglady filozoficzne Leona Petrazyckiego i ich interpretacje. Torun, 2001. Brun M. Vvedenie v mezhdunarodnoe chastnoe pravo // Izvestiya MID. 1915. Kn. III. Gins G. Obshhaya teoriya prava na osnovax social'noj psixologii i sravnitel'nogo pravovedeniya. Xarbin, 1931. Vyp. 1. Kreutz M. Metody introspekcyjne // Psychologia w szkole Lwowsko-Warszawskiej. Warszawa, 1997. Maroney T. Law and Emotion: A Proposed Taxonomy of an Emerging Field // Law and Human Behavior. 2006. Vol. 30. N 2. Martens F. F. Sovremennoe mezhdunarodnoe pravo civilizovannyx narodov: V 2 t. M., 2008. T. 1. Mixajlov P. Novaya ideya "mezhduvlastnogo prava" // Pravo. 1909. N 27. Petrazhickij L. I. O motivax chelovecheskix postupkov, v osobennosti ob ehticheskix motivax i ix raznovidnostyax. SPb., 1904. Petrazhickij L. I. Vvedenie v izuchenie prava i nravstvennosti. Ehmocional'naya psixologiya. SPb., 1905. Searl J. The Construction of Social Reality. N. Y.; L.; Toronto; Sydney; Tokyo; Singapore, 1995. Yashhenko A. S. Mezhdunarodnyj federalizm. SPb., 1908.
Название документа