Безопасность личности в уголовном судопроизводстве (критический анализ концепции)

(Горшенков Г. Г.) ("Российский судья", 2005, N 9) Текст документа

БЕЗОПАСНОСТЬ ЛИЧНОСТИ В УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ (КРИТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ КОНЦЕПЦИИ)

Г. Г. ГОРШЕНКОВ

Горшенков Г. Г., заведующий кафедрой уголовного права и процесса Волго-Вятской академии госслужбы, кандидат юридических наук, доцент.

Проблема безопасности личности всегда привлекала внимание правоведов. Сегодня эта проблема представляется особенно актуальной, главным образом ввиду крайне неблагоприятных тенденций в развитии преступности, возрастанием обеспокоенности населения за собственную безопасность. Новые приоритеты, ценности и понятия в уголовной политике предполагают активные научные поиски решения множества возникающих в связи с этим проблем. Монография А. Ю. Епихина "Обеспечение безопасности личности в уголовном судопроизводстве" <*> как раз посвящена одной из таких наиболее важных проблем. -------------------------------- <*> См.: Епихин А. Ю. Обеспечение безопасности личности в уголовном судопроизводстве. СПб.: Изд-во Р. Асланова "Юридический центр Пресс", 2004. С. 331. Далее страницы монографии, на которые мы ссылаемся, указываются непосредственно в тексте.

В работе впервые представлена уголовно-процессуальная концепция безопасности личности, в частности рассмотрены понятие безопасности личности как объекта уголовно-процессуальных отношений, ее специфика, дана общая характеристика мер безопасности участников уголовного процесса и иных защищаемых лиц. При этом автор исходил не только из исследованных им отечественных нормативно-правовых актов, теоретических положений, следственной и судебной практики, но и основывался на систематизированных им положениях международного законодательства и национального законодательства зарубежных стран. А. Ю. Епихин представил на суд читателей новаторскую работу, в которой изложены и аргументированы прогрессивные идеи, направленные на разрешение многих проблем, с которыми сталкиваются правоведы в научно-исследовательской, юридико-образовательной и правоприменительной сферах. В силу особой научной новизны фундаментального исследования ученого оно побуждает и читателей к новаторскому подходу в оценке ряда авторских положений. Это закономерно, поскольку любой ответственный автор не довольствуется сказанным (написанным), наоборот, публикуя свою работу, он рассчитывает на диалог с читателем. Такого же мнения придерживается и редакционная коллегия серии "Теория и практика уголовного права и уголовного процесса" (отв. ред. Р. М. Асланов, А. И. Бойцов, Н. И. Мацнев), которая, представляя книгу читателю, выразила надежду найти в нем "взыскательного читателя" (с. 6). Итак, откликаясь на этот призыв, вместе с тем не относя себя к взыскательным читателям, мы просто решили поделиться размышлениями об этом оригинальном исследовании на чрезвычайно актуальную тему. Книга содержит два раздела. В первом разделе "Концепция безопасности личности в уголовном судопроизводстве" автор излагает обоснования своей концепции (гл. 1), формулирует понятие и раскрывает содержание "субъекта уголовно-процессуальной безопасности" (гл. 2), рассматривает систему профилактики противоправного воздействия на защищаемых лиц (гл. 4). Во втором разделе "Общая характеристика мер безопасности участников уголовного процесса и иных защищаемых лиц" автор почему-то вначале раскрывает специфику общих условий эффективности функционирования мер безопасности личности (гл. 5), а затем специфику самих уголовно-процессуальных мер безопасности (гл. 6). Отмечая многозначность термина "безопасность" и анализируя ряд имеющихся в юриспруденции понятий, которые отражают многосторонность феномена безопасности, А. Ю. Епихин дает общее определение безопасности как "конечного состояния", которое "является целью и должно быть результатом защиты" (с. 47) (от любого противоправного посягательства). "Защиту" автор определяет, во-первых, как процесс и, во-вторых, как предмет, объект материального мира, обеспечивающие безопасность; при этом подчеркивает, что не следует разделять понятие "защита" на эти два значения, поскольку достижение цели защиты или обеспечение защищенности возможно только при комплексном применении приемов и предметов защиты (с. 46). Тем не менее далее автор все-таки выделяет предмет как защиту и включает его в "безопасность" как одну из ее составляющих, что, по нашему мнению, не бесспорно. "Защита" означает все то, что защищает, обороняет объект от посягательства, а результатом этого и является состояние защищенности. Даже имеющиеся у участника уголовного процесса предназначенные для самозащиты предметы (например, огнестрельное оружие - у судьи) нельзя рассматривать как элемент, например, жизни, здоровья, чести, достоинства, деловой репутации в их нормальном, в частности, не подверженном криминальной угрозе, состоянии. Тем более когда реальное посягательство отсутствует, предмет остается невостребованным. Поэтому защиту мы понимаем как одну из причин, а состояние защищенности личности - как следствие этой причины, или результат защиты. Защиту автор рассматривает как один из способов обеспечения безопасности в различных его видах. К числу иных способов он относит: вытеснение, физическую защиту. Рассматривая с позиции системного подхода деятельность по обеспечению безопасности, автор анализирует основные элементы этой социальной системы: субъекты (органы), осуществляющие меры безопасности; объект осуществления безопасности, под которым понимаются правоотношения, обеспечивающие безопасные условия для участников уголовного процесса, их родственников и близких (с. 81); метод как способ обеспечения безопасности в совокупности с соответствующими мерами (безопасности). К сожалению, автор не дает четкого определения понятия "субъект безопасности в уголовном судопроизводстве" (или "субъект уголовно-процессуальной безопасности"). Сразу же обращаясь к проблеме классификации субъектов безопасности в уголовном судопроизводстве, автор объясняет сущность этой проблемы определенными трудностями, в том числе - по установлению перечня таких лиц. И только в связи с этим поясняет, кто эти лица, а именно: "на которых распространяются правоотношения, связанные с обеспечением безопасных условий участия в производстве по делу" (с. 145). Автор распределяет "субъектов безопасности" на три группы: субъекты, принимающие решение о применении мер безопасности, субъекты или органы, осуществляющие эти меры, и субъекты как защищаемые лица. Такой подход к классификации субъектов не вызывает возражений, поскольку объектом этих правоотношений является то их общее, "на что направлены субъективные права и юридические обязанности его участников" <*>, или то, ради чего возникают эти правоотношения, т. е. в данном случае безопасность личности. Однако, на наш взгляд, автор смешивает здесь два понятия: "субъект правоотношений" и "субъект безопасности". Причем термин "субъект безопасности", на наш взгляд, представляется некорректным. Если безопасность определяется как "состояние защищенности жизненно важных интересов личности" (ст. 1 Закона РФ "О безопасности") <**>, или отсутствие общественно опасной (криминальной) угрозы личности, то сочетание "субъект состояния", равно как и "субъект отсутствия", не воспринимается как строгий научный термин. -------------------------------- <*> Бабаев В. К., Баранов В. М. Общая теория права: Краткая энциклопедия. Н. Новгород, 1997. С. 129. <**> Закон РФ от 5 марта 1992 г. N 2446-1 "О безопасности" (в ред. Закона РФ от 22 декабря 1992 г. N 4235-1) // Ведомости съезда народных депутатов РФ и ВС. 1992. N 15. Ст. 769.

Представляется правильным говорить не о "субъекте безопасности", а о "субъекте обеспечения безопасности", как это предусмотрено ст. 2 Закона РФ "О безопасности". Что касается субъекта правоотношений, которого автор именует "защищаемым лицом", то и его следует именовать по-другому, а именно "объектом безопасности", поскольку он является носителем прав и законных интересов, подлежащих охране, защите со стороны субъекта обеспечения безопасности. Это положение прямо вытекает из ч. 3 ст. 1 Закона РФ "О безопасности", где права и свободы личности отнесены к основным объектам безопасности. Автор дифференцированно подходит к рассмотрению и характеристике мер, которые мы называем мерами обеспечения безопасности. В монографии выделены "профилактические меры" (автор назвал их "профилактическими мерами противоправного воздействия на защищаемых лиц") и "меры безопасности в уголовном судопроизводстве". Различия здесь действительно можно найти, но с большой долей условности. И в этом трудно винить автора. Например, автор полагает возможным отнести к числу профилактических мер (средств) воздействия на противоправное посягательство следующие, предложенные Э. Бабаевым и Е. Ефимовым, пути и методы предупреждения посягательств на свидетелей и потерпевших с целью изменения показаний: фиксирование всего хода следственного действия, использование звуко - и видеозаписи, возможность изменения фамилии, места жительства и др. (с. 248). Однако если исходить из тех основополагающих критериев дифференцированной оценки мер профилактики и правоохранительной деятельности, то здесь можно усмотреть смешение этих видов деятельности. Разумеется, раскрытие преступлений, расследование уголовных дел имеют существенное предупредительное значение, но эти виды деятельности специалисты не относят к предупреждению преступлений. Расследование уголовных дел и рассмотрение их судом имеют своим назначением защиту прав и законных интересов лиц, организаций, потерпевших от преступлений, защиту личности от незаконного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод и др. (ст. 6 УПК РФ). Но данная защита осуществляется в рамках не предупредительной деятельности, а уголовного преследования, к тому же имеет многофункциональный характер: защиту от преступления, необоснованного обвинения, осуждения, ограничения прав и свобод личности. К тому же термины "профилактика", "предупреждение" чаще употребляются как синонимы. И в этом случае, как пишет проф. А. И. Долгова, "профилактика" является как бы мостиком между предупреждением преступности... и правоохранительной деятельностью, бывает даже ближе к последней" <*>. -------------------------------- <*> Долгова А. И. Криминология. М., 1999. С. 220.

Анализ классифицированных А. Ю. Епихиным мер безопасности, их юридическая оценка и классификация наводят нас на мысль о том, что личность как объект безопасности следует рассматривать не только в аспекте внешних источников противоправных воздействий, характеристика которых дана автором в параграфе первом главы четвертой, но и внутренних источников. К последним мы относим определенные свойства личности. А поскольку эти свойства продуцируют неоднозначный характер мотивации под противоправным давлением (воздействием) на личность, то в результате участник судопроизводства может оказаться либо жертвой правонарушения, либо правонарушителем, либо остаться правопослушным гражданином. В первом и втором случаях это произойдет ввиду того, что система защиты его уголовно-процессуальной безопасности окажется неэффективной, сыграют криминогенную и виктимогенную роль внутренние, или личностные, источники угрозы безопасности (например, жалость, сострадание, корысть и пр.). В третьем случае эта система остается эффективной, поскольку характеризуется внутренней нравственно-правовой устойчивостью, иными словами, отсутствием личностных источников противоправной угрозы. В связи с этим полагаем целесообразным привести некоторые наблюдения криминолога А. И. Жиляева, изучающего феномен лжесвидетельства и предлагающего ряд мер раннего предупреждения (профилактики) данного вида преступления. Ученый предлагает, в частности: воспитание правдивости как нравственной черты, ответственного отношения к свидетельскому долгу, уважения к праву, формирование правопослушного гражданина с высокой правовой культурой и т. д. <*>. -------------------------------- <*> См.: Жиляев А. И. Криминологическая характеристика и предупреждение заведомо ложных показаний свидетелей и потерпевших: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2002. С. 22.

Эти размышления приводят нас к следующему выводу. Помимо мер обеспечения безопасности субъекта уголовно-правовых отношений от противоправного воздействия внешнего характера, применяя, например, метод защиты, необходимо говорить и об аналогичных мерах внутреннего характера, в частности, при самозащите или самообеспечении безопасности субъектом уголовно-правовых отношений. Таким образом, в системе защиты безопасности личности представляется возможным выделить два аспекта ее функционирования: внутренний и внешний. Например, проф. Д. В. Ривман, классифицируя общие меры виктимологической профилактики, в итоге сводит их к двум блокам: а) активизации защитных возможностей объекта безопасности, его обучение, воспитание, б) обеспечение безопасности "извне", в частности работниками правоохранительных органов <*>. -------------------------------- <*> См.: Ривман Д. В. Криминальная виктимология. СПб., 2002. С. 267.

В заключение полагаем необходимым поздравить А. Ю. Епихина с опубликованием его новаторской работы, которая посвящена чрезвычайно актуальной теме. Разработанную автором концепцию безопасности личности в уголовном судопроизводстве, безусловно, можно с уверенностью оценить как крупное достижение в области не только уголовного судопроизводства, но и, в частности, криминологии. Это тем более важно, что в современной уголовной политике мы находим перспективным решение проблемы комплексного юрисдикционного правоприменения в целях предупреждения преступлений, в том числе и в уголовно-процессуальной сфере. На это, кстати, ориентируется и автор, предлагая в конце издания ряд положений о формировании системы безопасности в отношении всех участников уголовного процесса с ее нормативно-правовым регулированием и координирующим центром.

Название документа