Политическая преступность в условиях реформирования политической системы общества России: криминологическое описание и объяснение закономерностей развития
(Кабанов П. А.) ("Юридический мир", 2006, N 8) Текст документаПОЛИТИЧЕСКАЯ ПРЕСТУПНОСТЬ В УСЛОВИЯХ РЕФОРМИРОВАНИЯ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ ОБЩЕСТВА РОССИИ: КРИМИНОЛОГИЧЕСКОЕ ОПИСАНИЕ И ОБЪЯСНЕНИЕ ЗАКОНОМЕРНОСТЕЙ РАЗВИТИЯ
П. А. КАБАНОВ
Кабанов П. А., профессор кафедры уголовного права и процесса Нижнекамского филиала МГЭИ, кандидат юридических наук, доцент.
Социальная эволюция политической преступности вызывала и вызывает огромное разнообразие в оценке человеческого поведения в разные эпохи и в разных государствах. Политическая преступность как массовое социальное явление изменчиво, она изменяется под воздействием различных групп факторов и всегда носит относительный характер. Поэтому ее изучение возможно, целесообразно и полезно лишь в конкретных социально однородных территориальных и временных границах, в рамках которых правовое и/или доктринальное понятие политического преступления во многом совпадают и, что самое главное, адекватно отражают его сущность. Без этого всякое исследование политической преступности теряет свой смысл. В отечественной криминологии утвердилось мнение, что понимание и объяснение существования любого криминологического явления, в том числе и политической преступности, невозможно без его криминологической характеристики. В современной российской науке о преступности под криминологической характеристикой принято понимать совокупность достаточных данных об определенном виде или группе преступлений либо конкретном особо опасном деянии, используемых для их предупреждения <1>. Конкретное содержание криминологической характеристики состоит в выявлении, описании и объяснении закономерностей развития преступности, в том числе и политической, на основе анализа и оценки ее качественных и количественных показателей, которые неразрывно связаны друг с другом. -------------------------------- <1> Эминов В. Е. Криминологическая характеристика преступлений // Криминология: Учебник / Под ред. акад. В. Н. Кудрявцева, проф. В. Е. Эминова. М., 1997. С. 211.
Для достижения указанной цели мы обратимся к анализу правовой статистики политической преступности в Российской Федерации в период с 1990 по 2003 г. с целью выявить некоторые статистические закономерности ее проявления в условиях реформирования российского общества. На наш взгляд, статистические данные о политической преступности, как правило, не всегда отражают реальное положение дел в политической сфере жизнедеятельности - они являются лишь "вершиной айсберга", большая часть которого нам неизвестна или смутно представляется. Безусловно, политическая преступность - явление в значительной степени латентное, и уровень ее регистрации не так уж и высок. Однако данное положение не умаляет очевидных достоинств криминальной статистики как метода познания социальной реальности в политической сфере жизнедеятельности современного российского общества. К большому сожалению, на уровне Российской Федерации не ведется отдельный полный статистический учет преступлений, совершаемых в сфере политики для достижения политических целей и лиц, их совершивших, размеров вреда, причиненного этими деяниями. Следовательно, в силу этого нам придется при криминологической характеристике состояния политической преступности в рамках границ национального государства крайне осторожно относиться к интерпретации отдельных статистических показателей. Кроме того, по мнению профессора А. И. Долговой, которое мы разделяем, в условиях структурного реформирования Российского государства уголовная статистика "приобрела более формальный и менее достоверный характер" <1>. -------------------------------- <1> Долгова А. И. Изменение преступности в реформируемой России и борьба с преступностью // Уголовное право. 1999. N 3. С. 66.
Как правило, особую озабоченность и вместе с ней рациональную критику в криминологических исследованиях вызывает достоверность полученной информации о преступлениях, совершаемых в сфере политики. Поскольку этот вид преступлений, как мы уже отмечали ранее, является высоколатентным или даже суперлатентным <2>, особенно его проявления в формах, не сопряженных с применением насилия (злоупотребление властью, политическая коррупция, фальсификация избирательных документов и другие). Даже такие низколатентные преступления, как преступления террористического характера, и те не в полной мере находят свое отражение в уголовной статистике. Это связано с тем, что для установления целей его совершения необходимо, чтобы преступник или преступники были изобличены, а их установление и привлечение к уголовной ответственности российским правоохранительным органам не всегда удается <3>. Еще сложнее обстоит дело с криминологической характеристикой криминального политического экстремизма, когда совершаются общеуголовные преступления для обеспечения политической деятельности, такие как: бандитизм, вымогательство, вандализм, уничтожение или повреждение чужого имущества и другие, которые вообще выпадают из сферы уголовной статистики "политических преступлений". -------------------------------- <2> Фролов М. Г. Криминальные последствия функционирования властных структур России конца XX века: обозримые и прогнозируемые // Власть: криминологические и правовые проблемы. М., 2000. С. 58. <3> Лунеев В. М. Политическая преступность // Криминология. Учебник / Под ред. В. Н. Кудрявцева и В. Е. Эминова. 2-е изд., перераб. и доп. М., 1999. С. 332; Кудрявцев В. Н. Лекции по криминологии. М., 2005. С. 132.
С учетом изложенного нами выше по поводу содержания политической преступности мы попытаемся рассмотреть ее криминологическую характеристику через статистические закономерности группы некоторых преступлений, совершаемых, как правило, в сфере политики, цели которых в большинстве случаев носят именно политический характер. Здесь следует иметь в виду, что часть из рассматриваемых преступлений может совершаться и по иным мотивам, установить которые по объективным причинам практически невозможно, поскольку они либо не раскрываются правоохранительными органами, либо существует дилемма - признавать такое преступление политическим или нет, поскольку грань между ними трудно уловима или политическое целеполагание заинтересованными в том лицами упорно скрывается. Поэтому мы вынуждены повториться, указав на сугубо оценочный характер закономерностей трансформации политической преступности в современном российском обществе. Статистические сведения об уровне и состоянии преступности в Российской Федерации свидетельствуют о том, что в период с 1990 по 2003 г. в пределах территории этого государства правоохранительными органами было зарегистрировано 2929 преступлений, совершенных в сфере политики, которые мы условно именуем "политическими", придавая им политическое значение, и лишь 940 человек, совершивших такие деяния, было установлено правоохранительными органами и привлечено к уголовной ответственности. При рассмотрении изменения количественных показателей политической преступности в динамике обращает на себя внимание то обстоятельство, что ее состояние подвержено резким колебаниям при очевидной тенденции роста политических преступлений. Если в 1990 г. было зарегистрировано лишь 90 политических преступлений, то уже в 2003 г. их было поставлено на учет 721, то есть в восемь раз больше. Значительно больше разница в статистических данных между 2003 г. и 1992 и 1991 гг., в которых было зарегистрировано политических преступлений 22 и 26 соответственно. Разница здесь еще ощутимей - в 32,7 и 27,7 раза. Устойчивая тенденция роста политических преступлений отчетливо просматривается начиная с 1999 по 2003 г., что нельзя сказать об их раскрываемости. Как свидетельствуют статистические данные, наименьшей раскрываемостью в реформируемой России характеризуются политические насильственные преступления, такие как: терроризм, возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды, а наибольшей - очевидные политические преступления, связанные с противоправным воздействием на избирательный процесс его участниками. В общей доле регистрируемой в Российской Федерации правоохранительными органами преступности политическая преступность в рассматриваемый нами период занимает небольшую долю в пределах от 0,00004 в 1992 г. до 0,026% в 2003 г., но и здесь очевидна тенденция к увеличению ее доли в общей структуре преступности. Структура регистрируемой политической преступности характеризуется значительной долей преступлений террористического характера. За анализируемый нами период их было зарегистрировано 1590 преступлений, в том числе 1558 по ст. 205 УК РФ или ст. 213.3 УК РСФСР, 22 по ст. 277 УК РФ или 66 УК РСФСР, 10 по ст. 281 УК РФ, что составляет 54,3% от общего количества всех политических преступлений. Несколько меньше было зарегистрировано политических преступлений, связанных с нарушением политических прав граждан, совершенных в условиях избирательного процесса, ответственность за которые предусмотрена ст. 141, 142 и 142.1 УК РФ или предусматривалась ст. 132, 133 и 133.1 УК РСФСР. Эту группу политических преступлений можно именовать термином "электоральные преступления". Общее количество зарегистрированных электоральных политических преступлений в указанный период составило 935 преступлений, или 31,9% от общего количества зарегистрированных политических преступлений, в том числе 257 преступлений, связанных с воспрепятствованием осуществления избирательных прав, ответственность за совершение которых предусматривалась ст. 141 УК РФ или 132 и 133.1 УК РСФСР, и 678 преступлений, связанных с фальсификацией избирательных документов или итогов голосования, ответственность за совершение которых предусматривалась ст. 142 и 142.1 УК РФ или ст. 133 УК РСФСР. Другую категорию политических преступлений можно условно назвать преступлениями, направленными на подстрекательство к совершению тяжких и особо тяжких политических преступлений. К этой категории можно отнести следующие преступления, ответственность за которые предусматривалась уголовным законодательством России: возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды (ст. 282 УК РФ) или нарушение равноправия граждан по признаку расы, национальности или отношения к религии (ст. 74 УК РСФСР); публичные призывы к насильственному изменению конституционного строя или экстремистской деятельности (ст. 280 УК РФ или ст. 70 УК РСФСР); публичные призывы к развязыванию агрессивной войны (ст. 354 УК РФ) или пропаганда войны (ст. 74 УК РСФСР). Их общее количество составило 371 преступление, а в общей структуре зарегистрированной политической преступности 12,7%. Данные уголовной статистики свидетельствуют о том, что меньше всего за анализируемый период в Российской Федерации было зарегистрировано политических преступлений, направленных на изменение конституционного строя в насильственных формах захвата власти (ст. 278 УК РФ) или вооруженного мятежа (ст. 279 УК РФ), названных в свое время этимологически точным термином "бунтовские преступления" <1>. Общее их количество составило 23 преступления, а в структуре политической преступности доля таких преступлений менее одного процента - всего лишь 0,8%. -------------------------------- <1> Пусторослев П. П. Государственные преступления относительно Государственной Думы // Вестник права. 1906. N 2. С. 75 - 116.
К числу качественных показателей преступности относится помимо ее структуры и динамика, которая является более сложным показателем. Динамика преступности охватывает не только изменение ее уровня, но и структуры за тот или иной промежуток времени в границах определенной территории <1>. Определение динамики политической преступности позволяет установить явные тенденции и закономерности ее развития в обществе в определенный исторический период его развития. Для вычисления показателей динамики политической преступности в отечественной криминологии применяются различные способы (базисный и цепной) и приемы (укрупнение интервалов или периодов). На наш взгляд, лишь разумное, логическое и последовательное сочетание этих способов и приемов, без предпочтения и идеализации какого-либо одного из них, может показать относительно полное изменение показателей политической преступности и закономерности ее трансформации в рассматриваемый период. -------------------------------- <1> Орехов В. В. Измерение преступности // Криминология: Учебник для вузов / Под ред. В. Н. Бурлакова, М. Н. Кропачева. СПб., 2003. С. 49.
Нам представляется, что более полно определяет динамические показатели зарегистрированной политической преступности изменение ее структуры во времени. К анализу этого важного криминологического показателя политической преступности мы и обращаемся. В 1990 г. структура зарегистрированной политической преступности на территории Российской Федерации выглядела следующим образом. Значительную долю - 72,2% составляли в структуре политической преступности электоральные преступления и лишь 27,8% - преступления, направленные на возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды. Иные виды политических преступлений в этом году не были зарегистрированы и поэтому не попали в официальную правовую статистику. В 1991 г. структура зарегистрированной политической преступности выглядела несколько иначе, чем в предшествовавшем году. Количество электоральных преступлений в ее структуре значительно уменьшилось, и они составили лишь 53,8%, а преступления, направленные на возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды, - 46,2%. Другие виды политических преступлений, как и в предыдущем году, в официальную правовую статистику не попали. В 1992 г. структура зарегистрированной политической преступности по сравнению с предыдущими годами резко изменилась. Общее количество электоральных преступлений в ее структуре составило лишь 22,7%, а преступлений, направленных на возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды, - 81,3%. Такое резкое изменение структуры политической преступности было обусловлено тем, что количество зарегистрированных электоральных преступлений уменьшилось почти в три раза, а количество преступлений, связанных с возбуждением национальной, расовой или религиозной вражды, наоборот, увеличилось на 21,4%. В 1993 г. в структуре политической преступности вновь произошли радикальные изменения. Электоральные преступления в ее структуре составили 61,1%, а преступления, направленные на возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды, - лишь 40,9%. Подобные резкие изменения структуры политической преступности были связаны в первую очередь с резким увеличением электоральных преступлений (почти в 4,5 раза) по сравнению с 1992 г. при незначительном (14,4%) снижении количества зарегистрированных преступлений, связанных с возбуждением национальной, расовой или религиозной вражды. В 1994 г. в структуре политической преступности произошли значительные изменения, которые существенно повлияли на ее строение. По-прежнему доминирующее значение, как и в предыдущем году, оставалось за электоральными преступлениями, которые составляли 49,2% в структуре политической преступности. Однако в структуре политической преступности появился новый вид преступного поведения - терроризм, ответственность за совершение которого была введена лишь 1 июля 1994 г. <2> Этот вид преступлений в структуре политической преступности составил 28,6%, а преступления, связанные с возбуждением национальной, расовой или религиозной вражды, - лишь 17,5%. В этом же году впервые в Российской Федерации были зарегистрированы еще два новых вида политических преступлений - пропаганда войны (ст. 71 УК РСФСР), почти аналогичная современной уголовно-правовой норме - публичные призывы к развязыванию агрессивной войны (ст. 354 УК РФ), и призывы к насильственному изменению конституционного строя (ст. 70 УК РСФСР), состав которой ныне охватывается нормой об ответственности за публичные призывы к экстремистской деятельности (ст. 280 УК РФ). Эти два вида подстрекательства к политическим преступлениям составили лишь 4,7% в структуре политической преступности. -------------------------------- <2> Федеральный закон от 1 июля 1994 г. N 10-ФЗ "О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс РСФСР и Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР" // Собрание законодательства Российской Федерации. 1994. N 10. Ст. 1109.
Анализ структуры политической преступности 1994 г. свидетельствует не только о значительном увеличении ее регистрации по сравнению с тремя предыдущими годами, но и о появлении новых форм ее проявления, не отражавшихся ранее в правовой статистике. В 1995 г. структура зарегистрированной политической преступности продолжала изменяться. Электоральные преступления составили 48,4%, преступления террористического характера 37,9%, преступления, связанные с возбуждением национальной, расовой или религиозной вражды, составили 12,1%, а преступления, связанные с пропагандой войны и призывами к изменению конституционного строя, - 1,6%. В 1996 г. структура зарегистрированной политической преступности значительно изменилась. Электоральные преступления составили 87,8%, террористического характера - 10%, преступления, связанные с возбуждением национальной, расовой или религиозной вражды, - 1,9%, преступления, связанные с призывами к изменению конституционного строя, - 0,3%. Пропаганда войны, как и публичные призывы к ее осуществлению, с этого времени перестали регистрироваться. Изменение структуры политической преступности в 1996 г. было обусловлено беспрецедентным ростом количества зарегистрированных электоральных преступлений, более чем в пять раз по сравнению с предыдущим годом. Одновременно произошло снижение регистрации актов терроризма на 11,8%, публичных призывов к изменению конституционного строя - на 114,3%. С 1997 г. был введен действующий Уголовный кодекс РФ, в котором были сохранены основные нормы, обеспечивающие безопасность политической системы общества, предусмотренные УК РСФСР. Появившиеся в Кодексе изменения существенно не повлияли на структуру политической преступности. Электоральные преступления по-прежнему составили ее значительную часть - 53,2%, преступления террористического характера - 34,2%, преступления, связанные с возбуждением национальной, расовой или религиозной вражды, - 10,8%, публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности в форме публичных призывов к насильственному изменению конституционного строя Российской Федерации - 1,8%. В 1998 г. структура зарегистрированной политической преступности под воздействием внешних социальных факторов стала изменяться. Электоральные преступления составили 39,4%, преступления террористического характера - 36,4%, преступления, связанные с возбуждением национальной, расовой или религиозной вражды, - 24,2%. В этом году не было зарегистрировано ни одного преступления, квалифицированного как публичные призывы к изменению конституционного строя. В 1999 г. структура зарегистрированной политической преступности вновь претерпела изменения. Электоральные преступления составили 46,9%, преступления террористического характера - 19,8%, преступления, связанные с возбуждением национальной, расовой или религиозной вражды, - 19,8%, публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности в форме насильственного изменения конституционного строя - 8,7%, преступления, направленные на изменение конституционного строя, - 4,8%. В 2000 г. в структуре зарегистрированной политической преступности произошли изменения, которые обозначили ее современные тенденции. Значительную долю - 62,2% составили преступления террористического характера, электоральные преступления - 27,8%, преступления, связанные с возбуждением национальной, расовой или религиозной вражды, - 7,4%, преступления, направленные на изменение государственного строя, - 1,7%, публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности - 0,9%. В 2001 г. структура зарегистрированной политической преступности продолжала изменяться. По-прежнему значительную долю в ней занимали преступления террористического характера - 74,5%. Электоральные преступления составили лишь 17,1%, преступления, связанные с возбуждением национальной, расовой или религиозной вражды, - 7,2%, преступления, связанные с публичными призывами к осуществлению экстремистской деятельности, - 1,1%, преступления, направленные на изменение конституционного строя, - 0,1%. В 2002 г. в структуре зарегистрированной политической преступности произошли новые изменения. Преступления террористического характера составили 71,6%, преступления, связанные с возбуждением национальной, расовой или религиозной вражды, - 14,5%, электоральные преступления - 10,9%, преступления, направленные на изменение конституционного строя, - 2%, преступления, связанные с публичными призывами к осуществлению экстремистской деятельности, - 1%. В 2003 г. в структуре зарегистрированной политической преступности отмечены незначительные изменения. Преступления террористического характера составили 78,2%, электоральные преступления - 11,2%, преступления, связанные с возбуждением национальной, расовой или религиозной вражды, - 10%, преступления, направленные на изменение конституционного строя, - 0,3%, преступления, связанные с публичными призывами к осуществлению экстремистской деятельности, - 0,2%. Исследование трансформации структуры политической преступности свидетельствует о том, что она изменяется под воздействием изменений жизни общества. В начале девяностых годов прошлого века структура политической преступности была достаточно проста, в основном регистрировались две группы политических преступлений: электоральные преступления и преступления, связанные с возбуждением национальной, расовой или религиозной вражды. В более позднее время определяющими в структуре политической преступности стали преступления террористического характера, хотя их доля в структуре в разное время составляла от 10% в 1996 г. до 78,2% в 2003 г. Значительную долю в изменяющейся структуре политической преступности занимают электоральные преступления, которые в различное время допускали колебания от 10,9% в 2002 г. до 87,8% в 1996 г. Постоянным динамическим колебаниям подвержены преступления, связанные с возбуждением национальной, расовой или религиозной вражды. За весь исследуемый период в структуре политической преступности они составляли от 1,9% в 1996 г. до 81,3% в 1992 г. Для того чтобы более отчетливо выявить закономерности и тенденции зарегистрированной политической преступности, необходимо использовать методы укрупнения интервалов (периодов), то есть суммирования статистических данных за более длительный отрезок времени и сравнения с аналогичным по продолжительности интервалом времени. С этой целью мы за рамками анализа оставляем политические преступления, зарегистрированные до 1997 г., а сравним лишь статистические данные трех лет наступившего XXI в. с тремя последними годами века прошлого, не принимая во внимание статистические показатели рубежного 2000 г. Такой анализ мы считаем необходимым провести как в рамках исследования видов политической преступности, так и в разрезе зарегистрированных политических преступлений. Статистические данные свидетельствуют о том, что в конце прошлого века за три года на территории Российской Федерации было зарегистрировано 303 политических преступления, тогда как в начале текущего века за аналогичный период их было зарегистрировано 1675, или на 1372 больше. Прирост зарегистрированных политических преступлений в начале текущего века по сравнению с аналогичным периодом прошлого века составил более чем пять с половиной раза (552,8%). Здесь можно осторожно предположить, что без существенных качественных изменений в политической сфере жизнедеятельности политическая преступность в России резко возросла. Для понимания закономерностей роста политической преступности нам необходимо вновь обратиться к изменению ее структуры. Статистические данные свидетельствуют о том, что в начале текущего века по сравнению с последними тремя годами прошлого века наибольший прирост в процентном отношении (на 1344,8%) составили преступления террористического характера. Значительно возросло как в количественном (176), так и в процентном отношении (232,1) число преступлений, связанных с возбуждением национальной, расовой или религиозной вражды. Заметно увеличилось количество зарегистрированных бунтовских преступлений - на 116,7%, а также электоральных преступлений - на 47,9%. Хотя и незначительно, но уменьшилось количество публичных призывов к осуществлению экстремистской деятельности - на 15,4%. Более детальный анализ состояния зарегистрированной политической преступности может уточнить основные закономерности проявления и распространения ее отдельных видов. Так, увеличение преступлений террористического характера обусловлено в первую очередь ростом актов терроризма, ответственность за которые предусмотрена ст. 205 УК РФ. Здесь прирост составил 1173 преступления, или 1564%, тогда как другие преступления террористического характера практически остались неизменными. Увеличение количества зарегистрированных бунтовских преступлений обусловлено главным образом трехкратным увеличением в начале текущего века попыток насильственного захвата власти. Значительный рост зарегистрированных электоральных преступлений обусловлен абсолютным приростом как преступлений, связанных с воспрепятствованием осуществлению избирательных прав, - увеличение на 31 преступление, или на 45,9%, так и за счет фальсификации избирательных документов или итогов голосования - увеличение на 36 преступлений, или на 51,4%. Вместе с тем, по нашему глубокому убеждению, политические преступления во многом из-за искусственного создания положительного имиджа Российской Федерации и иным причинам умышленно не указываются в уголовной статистике. Например, преступления, ответственность за которые предусмотрена ст. 360 УК РФ, - нападение на лиц и учреждения, которые пользуются международной защитой. Между тем факты совершения подобных преступлений в России в силу их международного резонанса, широкого освещения в средствах массовой коммуникации известны. Например, умышленное убийство в чеченском селении Новые Атаги 17 декабря 1996 г. шестерых медицинских работников госпиталя Международного Красного Креста или обстрел из гранатомета здания посольства США в Москве, которые почему-то не вошли в российскую официальную правовую статистику конца XX в. Безусловно, необходимо отметить еще одно обстоятельство, что на территории реформируемой России в рассматриваемый нами период не зарегистрировано ни одного случая наиболее тяжких по своим последствиям политических преступлений (ст. 353 - планирование, подготовка, развязывание или ведение агрессивной войны; 357 - геноцид). Криминологический анализ статистических данных о зарегистрированной политической преступности в Российской Федерации и ее отдельных проявлений позволяет сделать некоторые промежуточные выводы. Во-первых, политическая преступность - прогрессирующее и активно развивающееся явление. Во-вторых, наиболее часто инструментальным средством в разрешении политических конфликтов и противоречий в условиях реформирования политической сферы жизнедеятельности России являются терроризм и иные преступления экстремистского характера. В-третьих, предлагаемые российскому обществу демократические средства получения, сохранения, распределения или утраты власти в форме выборов также не безупречны. Преступное воспрепятствование осуществлению избирательного права и фальсификация результатов выборов становятся все более распространенными средствами достижения политических целей. Поэтому особую озабоченность в современном российском обществе должны вызывать тенденции роста политических преступлений, совершаемых в условиях избирательного процесса, поскольку они дестабилизирует политическую обстановку в обществе и дискредитируют сами демократические институты власти. Анализируя статистические показатели, следует отметить, что в периоды избирательных кампаний значительно возрастет не только политическая, но и криминальная активность значительной части населения и не только в сфере политики, что влечет за собой рост политических преступлений, совершаемых в условиях избирательного процесса. В связи с этим для отечественных криминологов становится актуальным вопрос о дальнейшем развитии формирующегося в рамках российской политической криминологии нового научного направления, изучающего преступность в условиях избирательного процесса (электоральную преступность), ее причины (факторы, детерминанты) и меры противодействия - электоральной криминологии. Предложенная в настоящей работе криминологическая характеристика политической преступности носит во многом дискуссионный характер и нуждается еще в дополнительном теоретическом и статистическом обосновании, но и она дает некоторое представление о состоянии и тенденциях развития этого негативного социально-политического и криминологического явления в современной реформируемой России. Она может быть использована как для описания и объяснения ее отдельных видов, так и для выработки мер по ее предупреждению.
Название документа