В борьбе за сохранение "благочиния, добронравия и правопорядка": из истории провинциальной полиции
(Салтык Г. А.) ("История государства и права", 2009, N 18) Текст документаВ БОРЬБЕ ЗА СОХРАНЕНИЕ "БЛАГОЧИНИЯ, ДОБРОНРАВИЯ И ПРАВОПОРЯДКА": ИЗ ИСТОРИИ ПРОВИНЦИАЛЬНОЙ ПОЛИЦИИ
Г. А. САЛТЫК
Салтык Галина Александровна, профессор кафедры истории Отечества Курского государственного университета, доктор исторических наук, профессор.
В статье анализируется деятельность полиции Курской губернии во второй половине XIX - начале XX в.
В настоящей статье будет представлено одно из направлений деятельности городской и уездной полиции Курской губернии в конце XIX - начале XX в. - сохранение "благочиния, добронравия и порядка". Известно, что органы провинциальной полиции вели широкомасштабную борьбу с пьянством, проституцией и нищенством как факторами, которые способствовали уголовной преступности и нарушениям общественного порядка. В первую очередь это касалось деятельности "питейных заведений". К продаже спиртных напитков у царизма было двойственное отношение. С одной стороны, торговля ими ограничивалась, с другой - правительство беспокоилось о доходах казны от продажи водки. Так, в 1901 г. Министерство финансов выдало низшим чинам полиции Курской губернии 400 руб. в качестве награды "за особые труды по исполнению возложенных на них положений о казенной продаже питий". По Курску было награждено 22 человека, Белгородскому уезду - 20 человек, Льговскому - 10, Грайворонскому - 8, Суджанскому - 11 и т. д. Всего денежные награды получили 139 человек <1>. -------------------------------- <1> Государственный архив Курской области (далее - ГАКО). Ф. 1. Оп. 1. Д. 7007. Л. 2.
Не оставляли без внимания чины полиции и азартные игры. Уездные исправники периодически отмечали в рапортах о том, что в уездах "в клубах, гостиницах, трактирах, пивных, азартных игр в карты не производится и за недопущением таковых игр имеется наблюдение". Владельцы же питейных заведений должны были давать подписку чинам полиции о том, что в содержимых ими заведениях они обязуются "не допускать никаких азартных игр" <2>. -------------------------------- <2> Там же. Д. 5260. Л. 4, 11.
Под особым контролем местной полиции находился и вопрос, касающийся нравственного поведения горожан. Еще в XVIII в. обращалось внимание на борьбу с проституцией. Первого августа 1750 г. был принят Закон "О поимке и приводе в Главную Полицию непотребных жен и девок". В нем, в частности, отмечалось: "...непотребных жен и девок, как иноземок, так и русских, отсылать, и во исполнение того Ее Императорского Величества указу имеет Главной Полицмейстерской Канцелярии приказать... от Полиции определенным командам таких непотребных жен и девок и сводниц смотреть и, пристойным образом разведывая оных, ловить и приводить в Главную Полицию" <3>. Временем официального разрешения проституции в России, по мнению Н. И. Горловой, можно считать XIX в., когда министр внутренних дел граф Л. А. Перовский утвердил в Санкт-Петербурге врачебно-полицейский надзор "тружениц тела". Уже с 1846 г. покровительствующий граф освободил проституток от уголовной ответственности за их занятия. Эти мероприятия можно также назвать и первым шагом к легализации проституции. Для публичных женщин были введены специальные правила, утвержденные министром внутренних дел, с которых в России начала свое становление система регламентации проституции <4>. Заметим, к концу XIX в. число публичных домов в городах Российской империи увеличилось. К примеру, в 1890 г. в Курской губернии уже насчитывалось 17 домов терпимости: в Курске - 6, Тиме - 1, Старом Осколе - 1, Белгороде - 2, Обояни - 4, Путивле - 1, Рыльске - 2 <5>. Наиболее опасную категорию составляли "тайные" проститутки, которые были "слишком вредны и небезопасны для народного здравия", они промышляли развратом в гостиницах, пивных заведениях и притонах. Нередко хозяева пивных для привлечения клиентов использовали в качестве приманки проституток, поощряя их деятельность. Постепенно обычные пивнушки превращались в заурядные бордели. -------------------------------- <3> ПСЗ РИ. Собр. 1-е. СПб., 1830. Т. XIII. N 9789. <4> Салтык Г. А., Горлова Н. И., Главинская С. Н., Белобородова А. А. Полиция Курской губернии: история становления и деятельности (1864 - 1917). Курск: Изд-во КГУ, 2007. С. 96 - 97. <5> Обзор Курской губернии за 1890 г. Курск, 1890. С. 62.
Полиция предпринимала комплекс мер по обнаружению притонов и "тайных" проституток и их задержанию, принуждению к прохождению медицинского осмотра. В 1890 г. полицейскими было обнаружено 14 тайных притонов или домов свиданий: в Тиме - 11, Рыльске - 3. Удалось задержать 69 женщин по подозрению в тайной проституции: в Курске - 15 человек, Белгороде - 32, Короче - 6, Судже - 1, Рыльске - 15 <6>. Всего же, по официальным сведениям, в конце XIX в. на территории Курской губернии насчитывалось 285 женщин, промышляющих развратом. Однако такая цифра не отражала реального положения дел, так как статистические данные отражали лишь ситуацию в области, поднадзорной проституции, без учета большого количества не контролируемых полицией проституток <7>. Иногда на имя полицмейстера и губернатора поступали прошения от рядовых граждан, в которых поднимались вопросы, касающиеся правил содержания домов терпимости. Так, в 1894 г. мещанин г. Курска А. А. Каминин обратился к губернатору с жалобой на то, что содержательница одного из публичных домов имеет музыканта из цыган, который играет на скрипке. При этом он подчеркивал, что согласно утвержденным МВД правилам в домах терпимости "для увеселения публики" должны были использовать только фортепьяно. Доступ же несовершеннолетних и малолетних запрещался. А, по мнению А. А. Каминина, на скрипке играл двенадцатилетний мальчик. Поэтому он просил губернатора издать распоряжение, в котором говорилось бы о "неиспользовании в домах терпимости" музыкантов из цыган и несовершеннолетних <8>. -------------------------------- <6> Там же. С. 30. <7> Салтык Г. И., Горлова Н. И., Главинская С. Н., Белобородова А. А. Указ. соч. С. 97. <8> ГАКО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 5260. Л. 4, 11.
В 1910 г. на имя губернатора поступил циркуляр министра внутренних дел П. А. Столыпина, в котором речь шла о принятии самых решительных мер по борьбе с порнографическими изданиями. В нем, в частности, отмечалось следующее: "До сведения моего дошло, что многие книжные магазины не только в столицах, но и в провинциальных городах выставляют напоказ в окнах и витринах книги и брошюры, относящиеся к половому вопросу, под самыми разнообразными порнографическим названиями, а аптекарские магазины за весьма редкими исключениями, не стесняются выставлять на самом виду такого рода инструменты, приборы и лекарства, которые в частных домах принято держать обыкновенно под замком". При этом П. А. Столыпин заметил, что выставка "на обозрение" публики подобных изданий и предметов категорически запрещена законом, и не только оскорбляет чувство стыдливости, но вместе с тем развращающим образом действует на общественную нравственность, в особенности подрастающего поколения" <9>. В связи с этим министр внутренних дел просил курского губернатора распорядиться "безотлагательно принятием самых решительных мер к устранению означенного, недопустимого как с точки зрения закона, так и общественной морали, явления". Копия циркуляра была сразу же препровождена полицмейстеру и исправникам Курской губернии для точного и неуклонного исполнения 24 августа 1910 г. <10>. -------------------------------- <9> Там же. Д. 8128. Л. 3. <10> Салтык Г. А. Курская городская и уездная полиция // На страже порядка: из истории органов внутренних дел Курского края / Сост. Н. А. Постников / Под ред. А. Н. Волкова. Курск, 2002. С. 60.
Немалую угрозу государственной безопасности власти видели в деятельности многочисленных религиозных сект и иных религиозных организаций. Защита православия и ревностная борьба с "богохульством" и "ересями" на местах возлагалась на полицию. Ей вменялось в обязанность следить за деятельностью различных сект и расколов <11>. Полиция закрывала незаконно построенные и открытые раскольниками молитвенные дома и другие подобного рода учреждения. В канцелярии уездных полицейских управлений поступали прошения об открытии в той или иной местности молитвенного дома. Так, раскольники одной из деревень Льговского уезда ходатайствовали о разрешении устроить общественную раскольническую молельню <12>. -------------------------------- <11> Вестник полиции. 1910. N 19. С. 479. <12> ГАКО. Ф. 33. Оп. 2. Д. 7276. Л. 17.
Полицейские органы исполняли также и ряд функций, которые не являлись чисто полицейскими, но тесно с ними переплетались. В эту категорию обязанностей входила, в частности, и цензура. На территории Курской губернии розничная продажа газет и журналов была подчинена полицейскому надзору. Начальники городской и уездной полиции и подведомственные им должностные лица должны были следить за правильностью осуществления разносной продажи произведений печати <13>. Курский полицмейстер, уездные исправники систематически "доставляли" губернатору сведения не только о "подозрительных книгах", но и о театрах и театральных афишах, частных типографиях. Так, в декабре 1900 г. начальник Главного управления по делам печати князь Шаховский отдал распоряжение начальникам полиции Курской губернии "все афиши и объявления о сценических представлениях" доставить в комитет в двух экземплярах. Без разрешения губернатора владельцы частных типографий не могли приобрести шрифт и другие необходимые для работы материалы. Поэтому они вынуждены были обращаться к губернатору с просьбой выдать письменное свидетельство полиции на их покупку. С подобным прошением в декабре 1900 г. к губернатору обратился М. С. Марченков, житель слободы Борисовки Грайворонского уезда <14>. -------------------------------- <13> Там же. Ф. 1. Оп. 1. Д. 6734. Л. 1, 6; Д. 6965. Л. 15. <14> Там же. Ф. 1642. Оп. 1. Д. 746. Л. 19, 30, 116, 120.
К "полиции предохранительной" относились не только дела по цензурным установлениям, безопасности путей сообщения, но и дела по продовольствию, медицинские и карантинные дела. Так, в июле 1811 г. курский губернатор Д. А. Прозоровский получил "к надлежащему исполнению" приказ об обучении прививанию предохранительной оспы людей разного состояния. В архивном фонде курского губернатора за 1862 - 1900 гг. имеются документы, свидетельствующие о борьбе полиции с эпидемиологическими заболеваниями, которые уносили десятки человеческих жизней. Полиция организовывала необходимые санитарно-эпидемиологические профилактические мероприятия, а именно следила за исправностью содержания водопроводных труб и фильтров, запрещала спуск нечистот в реки, заботилась о частой поливке водой улиц для уничтожения пыли, а также содействовала распространению среди населения литературы соответствующего характера <15>. -------------------------------- <15> Там же. Ф. 1. Оп. 1. Д. 4410. Л. 98, 115; Д. 5028. Л. 17.
Необходимо отметить и ту роль, которую сыграли полицейские органы в борьбе с колорадским жуком... С целью предупреждения завоза вредного насекомого из Америки Министерство внутренних дел рекомендовало запретить ввоз на территорию Российской империи "во все русские и финляндские порты" картофеля, шелухи, листьев и отбросов картофеля, а также ящиков, мешков и т. п., служивших "для прикрытия и упаковки привозимого картофеля"; установить наблюдение за тем "чтобы никакие количества картофеля, привозимого морем, в виде съестных припасов, не были ни под каким предлогом выгружены на берег". Одиннадцатого мая 1878 г. циркуляр МВД получил и курский губернатор А. Жердинский. Вскоре он отдал указание разместить в газете "Губернские ведомости" выдержки из брошюры американского энтомолога Рилля о колорадском жуке, о способах предупреждения его распространения и о средствах истребления в случае его размножения <16>, а также сообщить эту информацию в губернскую и уездные земские управы. А 13 мая по губернии были разосланы иллюстрированные плакаты с изображением и описанием "дорифора" (так называли в Америке колорадского жука) и с перечнем средств, которые признавались в то время наиболее эффективными для уничтожения картофельного жука <17>. Таким образом, впервые куряне услышали о колорадском жуке в 1878 г. Именно тогда полиция приложила все силы для того, чтобы засилье "дорифора" не стало для россиян "народным бедствием". -------------------------------- <16> Там же. Ф. 1642. Оп. 1. Д. 2375. Л. 6, 39, 44. <17> Салтык Г. А. Курская городская и уездная полиция // На страже порядка: из истории органов внутренних дел Курского края. С. 61 - 62.
Одной из обязанностей полицейских надзирателей являлась забота о безопасности граждан. Как отмечалось в инструкции для околоточных надзирателей (1867 г.), в случае пожара полицейские обязаны были "являться на место пожара, не дозволять посторонним препятствовать свободному проезду бочек с водой и действию пожарной команды, оказывать возможные способы к спасению имущества обывателей, приглашая к содействию зрителей". В числе предложенных МВД мер "предостережения от пожаров в населенных пунктах" была названа посадка между дворами скорорастущих деревьев. Такое указание, к примеру, получил курский губернатор в мае 1876 г. Под пристальным вниманием полицмейстера находились городские пожарные команды. Он собственноручно осматривал весь "рабочий инвентарь" пожарных команд, в том числе и лошадей. Так, 27 апреля 1883 г. курский полицмейстер Е. Е. Фоменко вошел в комиссию по осмотру пожарных лошадей курского пожарного обоза. Причем комиссия приняла решение признать 10 пожарных лошадей "негодными и подлежащими замене" <18>. -------------------------------- <18> ГАКО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 659. Л. 2, 3.
Таким образом, в конце XIX - начале XX в. основными для провинциальной полиции являлись административные, правительственные и чисто полицейские функции, регулируемые нормативно-правовыми актами. К ним можно отнести санитарно-эпидемиологические мероприятия, противопожарную охрану, строительный и торговый надзор и общественное благоустройство, а также содействие делам казенного, судебного и военного ведомств. Кроме того, в ведении полицейского аппарата по-прежнему оставались незначительные политические функции, такие как цензура. Но особое внимание полиции было направлено на борьбу с пьянством, проституцией и другими явлениями, порочащими "добронравие".
Название документа