Может ли насилие в политике быть оправданным?
(Мартыненко Б. К.)
("Общество и право", 2011, N 5)
Текст документа
МОЖЕТ ЛИ НАСИЛИЕ В ПОЛИТИКЕ БЫТЬ ОПРАВДАННЫМ?
Б. К. МАРТЫНЕНКО
Мартыненко Борис Константинович, кандидат юридических наук, профессор кафедры общетеоретических правовых дисциплин Северо-Кавказского филиала Российской академии правосудия.
В статье ставятся вопросы оправданности применения насилия в политике. Автор приводит свои и видение, и понимание этой проблемы, увязывает ее с современной российской государственно-правовой действительностью.
Ключевые слова: насилие, законы, справедливость, принцип, принуждение, политика, виды насилия, политическое насилие.
In the article the issues at stake are justified the use of violence in politics. The author gives his vision and understanding of this problem, connects it with the modern Russian state-legal reality.
Key words: violence, laws, justice, principle, coercion, policies, types of violence, political violence.
Вместе с расколом общества на антагонистические классы выделяется и специальный разряд людей, занятых только тем, "...чтобы управлять другими и чтобы в интересах, в целях управления систематически, постоянно владеть известным аппаратом принуждения, аппаратом насилия, каковым являются в настоящее время... вооруженные отряды войск, тюрьмы, прочие средства подчинения чужой воли насилию, - то, что составляет сущность государства" [1]. К. Маркс утверждал, что "Насилие является повивальной бабкой всякого старого общества, когда оно беременно новым. Само насилие есть экономическая потенция" [2]. Бесчисленные политические коллизии и перевороты в жизни общества создали иллюзию решающей роли политического насилия в истории, представление "...столь же древнее, как и сама историография" [3].
Политика, насилие и власть тесно переплетены между собой.
Политика как особая сфера жизнедеятельности отличается от других тем, что государственная власть может применять насилие в масштабах общества. Если понимать политическую власть как отношения господства и подчинения, то ее жизнеспособность совпадает с легитимностью, с тем, в какой мере эти отношения признаются справедливыми обеими сторонами.
Для того чтобы в обществе были обеспечены порядок и стабильность, государство должно иметь монополию на использование физического принуждения. Там, где это требование не соблюдается, возникают различные центры власти, использующие в борьбе друг против друга насильственные средства, а органы государственной власти не в состоянии обеспечить политическую стабильность, интеграцию общества. В результате нормальный политический процесс нарушается бунтами, восстаниями и другими формами политического насилия.
Власть опирается на насилие, как правило, тогда, когда перестает соответствовать своему понятию, лишается поддержки населения. По сути - насилие разрушает власть [4].
Вполне закономерен вопрос: может ли насилие в политике быть оправданным? На этот вопрос довольно трудно ответить однозначно.
Насколько известно из истории: в разные исторические периоды насилие рассматривалось по-разному, в основном - в зависимости от конкретных исторических обстоятельств.
Мы полагаем, что следует согласиться с мнением А. Гусейнова [5] в том, что насилие часто называют инструментом, средством, что верно лишь наполовину. Насилие есть средство, но такое, которое заключает в себе свою цель. В свое время Л. Д. Троцкий говорил, что пулей можно убить и бешеную собаку, чтобы спасти ребенка, и человека, чтобы совершить ограбление.
Привычное соотношение цели и средства состоит в том, что средство есть путь к цели и оправдывается ею. Оно порождает цель, которая затем уже начинает жить своей самостоятельной жизнью. В случае насилия, выступающего в качестве средства, оно не только порождает цель, оно еще постоянно поддерживает цель, соприсутствует в ней. Насилие предназначено для того, чтобы добиться доминирования, господства одних людей над другими вопреки воле последних и чтобы постоянно поддерживать состояние такого доминирования. Цель, порождаемая средством - насилием не может существовать автономно от него, точно также как насилие-средство лишается смысла безотносительно к цели, с которой оно связано.
Насилие может быть справедливым, если дается отпор агрессору, при подавлении других насильственных действий, направленных на устранение демократического государственного строя. Так же применение насилия возможно тогда, когда оппозиция не может действовать легально.
Вместе с этим ничем не ограниченное насилие, как правило, всегда связано с аморальностью и жестокостью. История неумолимо свидетельствует, что неограниченное насилие в политике по общему правилу сопровождается сосредоточением власти в одних руках и формированием реакционных политических режимов - авторитарного, фашистского. Это порождает определенный социальный слой, наделенный неограниченными возможностями и привилегиями, который не заинтересован в их утрате. При этом насилие порождает всеобщую атмосферу страха, превращая людей в пассивного актора политических манипуляций.
И. А. Ильин признает, что "в самом слове "насилие" уже скрывается критическая оценка", что "доказывать "допустимость" или "правомерность" насилия - значит доказывать "допустимость недопустимого" или "правомерность неправомерного" [6].
С. И. Кузина [7] полагает, что "в общественном сознании (на обыденном уровне и в рамках научных концепций) наряду с пониманием насилия как зла существует и прагматичный подход, допускающий случаи его нравственного оправдания. Основным критерием оправданности насилия считается политический, совпадающий с понятием эффективности от его применения, т. е. его способности приносить результат. В оправдание насилия приводятся следующие аргументы: оно возможно как справедливое возмездие, для блага тех, против кого применяется малое насилие как предотвращение еще большего. Одним из фундаментальных прав считается ответное право на насилие - оборонительные, "справедливые" войны и восстания против тиранических режимов.
Политическое насилие может быть легитимным и морально оправданным [8]. Вопрос легитимности и оправданности насилия возвращает к проблеме права на политическое насилие. М. Вебер определял государство как организацию, имеющую монополию на законное использование принудительных санкций, предполагая, что легитимность присуща только действиям агентов государства. Подобная трактовка не принимает во внимание деятельность других субъектов - отдельных лиц и групп, которые отрицают государственную власть, активно включаются в процесс поиска альтернативных институтов и выражений легитимности. Сегодня распространено представление, согласно которому в качестве легитимных могут признаваться формы политического насилия, связанные с проведением политической кампании против репрессивного режима (деспотического, военного, фашистского), отдельные формы революционного насилия.
Однако особенность терроризма как деструктивной формы политического насилия заключается в сознательном игнорировании норм права и морали. Большинство концепций терроризма включают в него следующие характеристики:
1) невиновность как квинтэссенция террористической виктимологии - "использование силы или угроза использования силы против невинных третьих сторон для достижения идеологических, финансовых или психологических целей" [9];
2) провозглашаемая легитимной направленность действий на конкретные цели (которые в основном заявляются как символические, выражающие категорию "ненавидимого");
3) отказ от признания уголовно-правовых ограничений, прежде всего в части правил ведения войны и конвенций о войне (выражающийся на практике в игнорировании различия между комбатантами и лицами, не участвующими в боевых действиях, а также гуманитарных ограничений или обязанностей в отношении военнопленных или раненых);
4) отрицание моральных ограничений, выражающееся в варварской жестокости, вероломстве (выполнение требований террористов не гарантирует уменьшения уровня насилия) [10].
По мнению Р. Зэкрэя, "политически мотивированный терроризм, как правило, оправдывается теми, кто его совершает, по одному из следующих оснований: (I) все средства оправданны для достижения, как утверждается, выдающейся цели (по терминологии Вебера, "ценностно-рациональные" основания); (II) тесно связанное с предыдущим основанием утверждение, что крайнее насилие в действительности полезное, восстанавливающее, очищающее и облагораживающее по своим результатам независимо от других последствий; (III) терроризм может демонстрироваться в качестве работавшего ранее и проводимого сейчас либо в качестве "единственно остающегося" или "наиболее доступного" метода достижения успеха (по терминологии Вебера - "институционально-рациональные" основания); (IV) мораль мести ("око за око, зуб за зуб"); (V) теория меньшего зла: "большее зло свершится с нами или нашей нацией, если мы не применим террор против наших врагов" [11].
Особенное значение проблема насилия имеет для политической жизни России, где насилие всегда играло большую роль: и на этапе самодержавного абсолютизма, и в период тоталитарного режима, и в современных условиях.
В период социальных преобразований насилие служит средством их защиты от внешней угрозы, нейтрализации или устранения политических противников, но не может подменить самих реформ, нацеленных на создание определенных социальных, экономических и политических структур и отношений.
Ограниченность возможностей насилия как регулятора общественных отношений осознавали даже те мыслители, которые полагали, что оно играет значительную роль в социальной жизни.
Особенностью насилия является и высокая степень непредсказуемости результатов его применения. Насилие трудно контролировать. Его последствия могут не совпасть с намерениями тех, кто использует насилие. Эмоциональная перегруженность политических действий, связанных с насилием (ненависть, ярость, месть, страх), неизбежность жертв приводят к тому, что физическое принуждение всегда содержит в себе значительный элемент риска.
Эффективность насилия определяется, на наш взгляд, следующими факторами: легитимностью власти; достаточностью военно-технического потенциала; владением искусством использования насилия, которое включает гибкое применение наряду с насильственными других политических средств; наличием внешней помощи, поддержки; адекватностью экономических возможностей; моральной оправданностью насилия.
Чтобы минимизировать воздействие насилия на политические отношения, оно должно быть ограничено определенными рамками: насилие должно иметь ответный характер; насилие может быть лишь последним средством, когда все другие исчерпаны; объектом насилия не может быть мирное население; применение насилия должно быть подчинено принципам избирательности, пропорциональности; применение насилия необходимо ограничить принципом гуманного обращения с противником; субъектами насилия следует максимально придерживаться фундаментальных прав и свобод человека.
Литература
1. Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Т. 29. С. 437.
2. Маркс К., см.: Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 761.
3. Энгельс Ф., см.: Маркс К. и Энгельс Ф., Соч. Т. 20. С. 163.
4. Гусейнов А. Возможно ли моральное обоснование насилия? // http:// www. intelros. ru/ subject/ figures/ 5277- abdusalam - gusejnov - vozmozhno - li - moralnoe - obosnovanie - nasiliya. html.
5. Там же.
6. Ильин И. А. Путь к очевидности. М., 1993. С. 20.
7. Кузина С. И. Политическое насилие: природа, манифестирование и динамика в глобализирующемся мире: Дис. ... на соиск. уч. степ. д-ра полит. наук. Ростов-на-Дону, 2010. С. 184 - 186.
8. O'Mailey P. Biting at the Grave. Beacon Press. USA, 1990.
9. Thackrah R. Terrorism: A Definitional Problem // Contemporary Research on Terrorism. Edited by Paul Wilkinson and Alasdair M. Stewart. Aberdeen: Aberdeen University Press., 1989. P. 32.
10. Robertson K. G. Intelligence, Terrorism and Civil Liberties // Contemporary Research on Terrorism. Aberdeen: Aberdeen University Press., 1989. P. 550.
11. Thackrah R. Terrorism: A Definitional Problem //Contemporary Research on Terrorism. Edited by Paul Wilkinson and Alasdair M. Stewart. Aberdeen: Aberdeen University Press., 1989. P. 32.
Название документа