Изучение взаимодействия национального и международного права в Российской империи в контексте развития отечественной историко-юридической науки

(Кодан С. В.) ("Российский юридический журнал", 2014, N 1) Текст документа

ИЗУЧЕНИЕ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ НАЦИОНАЛЬНОГО И МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА В РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ В КОНТЕКСТЕ РАЗВИТИЯ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ИСТОРИКО-ЮРИДИЧЕСКОЙ НАУКИ

С. В. КОДАН

Кодан Сергей Владимирович, заслуженный юрист РФ, доктор юридических наук, профессор кафедры теории государства и права Уральской государственной юридической академии (Екатеринбург).

A study of the interaction of national and international law in the Russian Empire in the context of a national historical-legal science evolution S. V. Kodan

Раскрытие взаимосвязей национального и международного права представляет интерес как с точки зрения современного правового регулирования, так и в ретроспективной проекции. До настоящего времени в российском правоведении данный вопрос остается дискуссионным, хотя и сложились достаточно четкие подходы к его решению. При этом заметим, что данная исследовательская проблема находится на пересечении двух научных дисциплин: истории государства и права России и международного публичного права. Тем не менее ни в сфере изучения истории национального права, ни в исследованиях по истории развития международного права данная проблематика не нашла полного отражения и отличается фрагментарностью представленных материалов. Именно изучение взаимодействия национального и международного права в ретроспективной проекции интересно с различных точек зрения: в аспекте как понимания процессов взаимоотношения Российского государства с другими государствами в сфере правового регулирования, так и развития собственно российского права. Российское правоведение, которое до второй половины XVIII в. складывалось как практическое законоведение, вопросам взаимоотношения национального и международного права не уделяло специального внимания, но в сфере международного общения Российского государства с иностранными державами еще со времен Древней Руси был накоплен значительный опыт правового оформления взаимоотношений с другими государствами. Истоки взаимодействия национального и международного права в России уходят к первым международно-правовым актам Древнерусского государства. Развивающееся взаимодействие российской системы с зарубежными системами права начинает с этого времени влиять на формирование национального права в России и направлений правового регулирования. Еще договоры русов с греками 907, 911, 945 и 971 гг. вполне можно проанализировать с позиций взаимодействия и согласования нормативных предписаний различных правовых систем, а также выделения норм, относящихся к государственному, гражданскому, уголовному и судебному праву в формирующейся национальной системе права. При этом возникает интерес к зарубежному праву - зарождение практической рецепции европейского права, а также перенос положений международного права в древнерусское право. В последующие периоды политико-правового развития России складывается и взаимосвязь национального и межгосударственного правового регулирования. Формирование юридического образования и науки с привлечением к преподаванию права во второй половине XVIII - начале XIX в. юристов-иностранцев привело к транслированию в России наработок европейской юриспруденции, в том числе в сфере регулирования международно-правовых отношений. На это наслаивались и практические потребности в развитии и упорядочении национального законодательства, что также на уровне практического правоведения ставило вопросы, связанные с разграничением национального и международного права. Дальнейшее развитие российского юридического образования и науки в XIX - начале XX в. вывело рассмотрение проблемы взаимодействия внутригосударственного и международного права в Российской империи на новый уровень разработки теоретических и практических вопросов. У истоков отечественной доктрины международного права стоял профессор Московского университета М. Н. Капустин, перу которого принадлежало руководство "Обозрение предметов международного права", в котором рассматриваемая проблема нашла обозначение <1>. В работах российских юристов-международников Ф. Ф. Мартенса, В. П. Даневского, П. Е. Казанского, М. Н. Капустина, А. Н. Стоянова и др. вопрос о соотношении национального и международного начал в правовом регулировании занял свое место в качестве одного из основных <2>. Изучались и его отдельные аспекты <3>. При этом заметим, что российские юристы-международники обращали особое внимание на необходимость исследования в историческом плане взаимосвязи внутренней и внешней политики. Ф. Ф. Мартенс подчеркивал: "Действительно, изучение истории международных отношений вообще и участия в них России в особенности привело нас к непоколебимому убеждению в том, что внутренняя жизнь и порядок государства обнаруживают роковым образом свое действие на международные его отношения и политику. Международные отношения всегда представляют зеркало, точно отражающее внутреннее состояние государственных обществ в известную эпоху их существования, равно и принципов, которые лежат в основании социального и политического их строя" <4>. -------------------------------- <1> Капустин М. Н. Обозрение предметов международного права. М., 1856. Вып. 1 - 4. См. также: Капустин М. Н. Международное право. Ярославль, 1873. <2> Мартенс Ф. Ф. Современное международное право цивилизованных народов. СПб., 1895. Т. 1; Даневский В. П. Пособие по изучению истории и системы международного права. Харьков, 1892. Вып. 1 - 2; Казанский П. Е. Введение в курс международного права. Одесса, 1901. <3> Ивановский И. И. Взаимное содействие государств в производстве следствий по делам уголовным. Одесса, 1889; Канторович Я. А. Конвенция между Россией и Германией для защиты литературных и художественных произведений. СПб., 1913; Никольский Д. О выдаче преступников по началам международного права. СПб., 1884; Симсон Э. О невыдаче собственных подданных. СПб., 1892; Штиглиц А. Исследование о выдаче преступников. СПб., 1882; и др. <4> Мартенс Ф. Ф. Указ. соч. Т. 1.

Обобщение исторического международно-правового материала позволяет проследить основные тенденции правовых взаимодействий на национальном и межгосударственном уровнях как в общем плане, так и относительно Российской империи в XVIII - начале XX в. Без исследования данного вопроса история российского государственно-правового развития и история международного права не получают оценки различных контекстов правового развития: юридической политики, взаимовлияния и рецепции национальным правом через международно-правовые акты положений законодательства других стран, механизмов сотрудничества государств в различных сферах применения права. В качестве иллюстрации остановимся на отдельных вопросах. Один из интереснейших вопросов взаимодействия российского национального и международного права касается формирования политико-правовой системы России как государства с имперским типом организации государственной власти. Это было связано с тем, что во второй половине XVII - XVIII в. в состав России вошли территории с народами, в отношении которых международно-правовые акты закрепили их принадлежность России: Малороссия, Прибалтика, Белоруссия; в первой четверти XIX в. - Грузия (1801 г.), Финляндия (1809 г.), Бессарабия (1812 г.) и Польша (отошедшие по разделам 1772, 1793 и 1795 гг. территории Речи Посполитой, а затем образованное в 1815 г. Царство Польское). В XVII - начале XIX в. сложилась международно-договорная форма передачи населения и территорий в состав Российского государства, которая была обусловлена преимущественно военными конфликтами, вызванными стремлением Московского государства, а затем Российской империи упрочить свое геополитическое положение и прирастить новые территории. Поэтому в заключенных международных мирных договорах нередко оговаривались обязательства русской стороны сохранять правовое положение народов присоединенных территорий, на которых продолжало действовать местное право. В этом отношении особенно характерны отдельные международные договоры XVIII - первой четверти XIX в. Так, в соответствии с Ништадским мирным договором от 30 августа 1721 г. Швеция уступила России права на Лифляндию, Эстляндию, но в нем было оговорено условие, что российская сторона сохранит за населением присоединенных территорий право на свободное исповедание веры, а также привилегии и действие шведского законодательства. Мирный трактат со Швецией от 5 сентября 1809 г. подтвердил обязательства российской стороны обеспечить для жителей присоединенной Финляндии "свободное отправление их веры, права собственности и преимущества" <1>. -------------------------------- <1> ПСЗРИ-1. Т. 30. N 23883.

Международно-правовые акты могли содержать и конкретные положения относительно политико-правового устройства присоединяемых к России территорий. Например, по акту Венского конгресса 1815 г. бывшее Герцогство Варшавское было присоединено к России на правах государственно-автономистской территории и получило конституционное устройство (Конституционный устав Царства Польского), народное представительство в виде Сейма, сохраняло армию, государственный бюджет и другие атрибуты государственности. Международно-правовые акты могли также специально оговаривать особенности юрисдикции на отошедших к России территориях. Так, возвращение Южной Бессарабии в состав Российской империи стало результатом русско-турецкой войны 1877 - 1878 гг., что было установлено Сан-Стефанским мирным прелиминарным договором от 19 февраля 1878 г. и оформлено Берлинским мирным договором от 1 июля 1878 г. В последнем было указано, что "княжество Румыния уступает обратно Его Императорскому Величеству часть Бессарабской территории, отошедшей от России по Парижскому трактату 1856 г.", и закреплено рассмотрение дел по румынским законам <1>. В связи с этим в 1879 г. в России были изданы специальные правила по рассмотрению уголовных и гражданских дел на возвращенных территориях по румынским законам <2>. -------------------------------- <1> ПСЗРИ-2. Т. 53. Ч. 2. N 58744. Ст. 45. <2> Высочайше утвержденные Правила, подлежащие соблюдению при рассмотрении уголовных и гражданских дел, возникших при румынском правительстве в присоединенной к России по Берлинскому трактату части Бессарабии от 24 января 1879 г. // ПСЗРИ-2. Т. 54. Ч. 1. N 59254.

Именно на основе мирных договоров, как отмечал российский государствовед Б. Э. Нольде, "в XVII, XVIII и XIX столетиях, в русском государственном быту, рядом с элементами коронного управления и элементами всецело подчиненного русскому закону самоуправления, существовали в высшей степени яркие явления граничившей с государственностью автономии отдельных местностей, входящих в состав Русского государства. Система широкой областной автономии действовала у нас на западной окраине. Начиная с Бессарабии и кончая Финляндией, эта окраина представляла пояс автономных областей со своеобразным политическим устройством, отношение которых к остальной России покоилось на совершенно иных началах, нежели отношение к целому и центру других ее частей" <1>. -------------------------------- <1> Нольде Б. Э. Очерки русского государственного права. СПб., 1911. С. 279 - 280.

Крайне интересно взглянуть на современные проблемы взаимодействия российского национального и международного права с позиций истории отраслевого правового развития. Оно отразило взаимовлияние на уровне регулирования многих вопросов публичного и частного права. Поскольку рамки выступления не позволяют охватить все аспекты такого взаимодействия, обратимся к одному вопросу - взаимодействию в сфере противодействия преступности. В данной сфере правового регулирования взаимодействие национального и международного права проявляется особенно отчетливо. В договорах Российского государства с другими государствами уже в XVII в. начинают четко фиксироваться положения о взаимной выдаче преступников, рассчитанные на постоянное применение. Уже договорная запись в связи со Столбовским договором России и Швеции 1649 г. содержала нормы о взаимной выдаче уголовных преступников. В международно-правовых актах оговаривались и вопросы взаимных обязательств государств не содействовать лицам, нарушившим законы одной из сторон. Подобные положения вошли в договорную практику международно-правового общения во второй половине XVII - XVIII в. <1>. С начала XIX в. издавались и специальные акты о выдаче преступников. Так, 13 мая 1816 г. была подписана Конвенция между Россией и Пруссией "О выдаче беглых и преступников" <2>. -------------------------------- <1> ПСЗРИ-1. Т. 1. N 19; Т. 6. N 3819. <2> Собрание трактатов и конвенций, заключенных Россией с иностранными державами. Т. 7: Трактаты с Германией. 1811 - 1824 гг. СПб., 1885. N 280.

Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. предусматривало принцип неотвратимости наказания как для российских подданных, так и для иностранцев. Статьи 173 и 175 Уложения закрепляли, что "действию постановлений... уложения подлежат в равной мере все российские подданные, в пределах государства" и "иностранцы, в России жительствующие или временно пребывающие... наравне с подданными". В 1906 г. Уложение было дополнено нормой о том, что "иностранные подданные подлежат суду и наказанию в России в силу заключенных с иностранными государствами международных договоров". Одновременно с этим в законодательстве России в отношении уголовного преследования иностранцев существовал и ряд особенностей, не относящихся к собственным подданным. Так, согласно Уложению о наказаниях к иностранцам не применялось такое наказание, как высылка за границу по судебному приговору. Во время содержания под стражей иностранцы пользовались преимуществами наравне с лицами привилегированных российских сословий <1>. -------------------------------- <1> Устав о содержащихся под стражей. Изд. 1890 г. СПб., 1900.

Во второй половине XIX в. после издания Судебных уставов 1864 г. Россия стала заключать специальные международно-правовые акты о выдаче преступников. Первой стала Конвенция "О взаимной выдаче преступников", заключенная с Данией в 1866 г. <1>. В дальнейшем были заключены, дополнены или перезаключены Конвенции с Нидерландами (1867, 1880, 1893 гг.), Баварией (1869, 1883 гг.), Италией (1871 г.), Бельгией (1872, 1881 гг.), Швейцарией (1873 г.), Австро-Венгрией (1874 г.), Испанией (1877, 1888 гг.), Монако (1883 г.), Пруссией (1885 г.), Англией (1886 г.), Португалией (1887 г.), Северо-Американскими Штатами (1887 г., ратифицирована в 1893 г.) <2>. При этом подчеркнем, что реализация международно-правовых актов в сфере экстрадиции преступников непосредственно связывалась с состоянием правосудия в стране, отсутствием его политической ангажированности. -------------------------------- <1> ПСЗРИ-2. Т. 41. Ч. 2. N 43737. <2> Никольский Д. Указ. соч.; Таганцев Н. С. Курс уголовного права. СПб., 1902; Степанов А. В. О выдаче преступников // Юрид. вестн. 1884. N 7. С. 315 - 348; Третьякова Е. С. Договоры о выдаче преступников, заключенные Российским государством с иностранными державами во второй половине XIX - начале XX в. // Юрид. исследования. Екатеринбург, 2002. Вып. 2.

Обозначенные аспекты взаимодействия российского национального права и международного права ставят проблему дальнейшего изучения данного вопроса историками права. Именно международно-правовой контекст изучения истории российского права может обогатить наши знания и позволит использовать опыт прошлого для осознания и решения проблем современности. По этому поводу в начале прошлого столетия П. Е. Казанский писал: "Открывая нам законы преемственности и сосуществования международно-правовых явлений в прошлом, история позволяет нам, говоря образным языком, поднимать завесу будущего. История прошлого не может, обыкновенно, дать нам примеров лучшего, по сравнению с существующим, порядка, но она показывает постоянное изменение, постоянное развитие права в международных отношениях в зависимости от изменения и развития самой международной жизни и тем побуждает с уверенностью смотреть вперед и работать над достижением лучшего будущего" <1>. -------------------------------- <1> Казанский П. Е. Указ. соч. С. 283 - 284.

Список литературы

Берлинский мирный договор от 1 июля 1878 г. // ПСЗРИ-2. Т. 53. Ч. 2. N 58744. Ст. 45. Высочайше утвержденные Правила, подлежащие соблюдению при рассмотрении уголовных и гражданских дел, возникших при румынском правительстве в присоединенной к России по Берлинскому трактату части Бессарабии от 24 января 1879 г. // ПСЗРИ-2. Т. 54. Ч. 1. N 59254. Даневский В. П. Пособие по изучению истории и системы международного права. Харьков, 1892. Вып. 1 - 2. Ивановский И. И. Взаимное содействие государств в производстве следствий по делам уголовным. Одесса, 1889. Казанский П. Е. Введение в курс международного права. Одесса, 1901. Канторович Я. А. Конвенция между Россией и Германией для защиты литературных и художественных произведений. СПб., 1913. Капустин М. Н. Международное право. Ярославль, 1873. Капустин М. Н. Обозрение предметов международного права. М., 1856. Вып. 1 - 4. Конвенция "О взаимной выдаче преступников" 1866 г. // ПСЗРИ-2. Т. 41. Ч. 2. N 43737. Мартенс Ф. Ф. Современное международное право цивилизованных народов. СПб., 1895. Т. 1. Мирный трактат со Швецией от 5 сентября 1809 г. // ПСЗРИ-1. Т. 30. N 23883. Никольский Д. О выдаче преступников по началам международного права. СПб., 1884. Нольде Б. Э. Очерки русского государственного права. СПб., 1911. ПСЗРИ-1. Т. 1. N 19; Т. 6. N 3819. Симсон Э. О невыдаче собственных подданных. СПб., 1892. Собрание трактатов и конвенций, заключенных Россией с иностранными державами. Т. 7: Трактаты с Германией. 1811 - 1824 гг. СПб., 1885. N 280. Степанов А. В. О выдаче преступников // Юрид. вестн. 1884. N 7. Таганцев Н. С. Курс уголовного права. СПб., 1902. Третьякова Е. С. Договоры о выдаче преступников, заключенные Российским государством с иностранными державами во второй половине XIX - начале XX в. // Юрид. исследования. Екатеринбург, 2002. Вып. 2. Устав о содержащихся под стражей. Изд. 1890 г. СПб., 1900. Штиглиц А. Исследование о выдаче преступников. СПб., 1882.

References

Berlinskij mirnyj dogovor ot 1 iyulya 1878 g. // PSZRI-2. T. 53. Ch. 2. N 58744. St. 45. Danevskij V. P. Posobie po izucheniyu istorii i sistemy mezhdunarodnogo prava. Xar'kov, 1892. Vyp. 1 - 2. Ivanovskij I. I. Vzaimnoe sodejstvie gosudarstv v proizvodstve sledstvij po delam ugolovnym. Odessa, 1889. Kantorovich Ya. A. Konvenciya mezhdu Rossiej i Germaniej dlya zashhity literaturnyx i xudozhestvennyx proizvedenij. SPb., 1913. Kapustin M. N. Mezhdunarodnoe pravo. Yaroslavl', 1873. Kapustin M. N. Obozrenie predmetov mezhdunarodnogo prava. M., 1856. Vyp. 1 - 4. Kazanskij P. E. Vvedenie v kurs mezhdunarodnogo prava. Odessa, 1901. Konvenciya "O vzaimnoj vydache prestupnikov" 1866 g. // PSZRI-2. T. 41. Ch. 2. N 43737. Martens F. F. Sovremennoe mezhdunarodnoe pravo civilizovannyx narodov. SPb., 1895. T. 1. Mirnyj traktat so Shveciej ot 5 sentyabrya 1809 g. // PSZRI-1. T. 30. N 23883. Nikol'skij D. O vydache prestupnikov po nachalam mezhdunarodnogo prava. SPb., 1884. Nol'de B. Eh. Ocherki russkogo gosudarstvennogo prava. SPb., 1911. PSZRI-1. T. 1. N 19; T. 6. N 3819. Shtiglic A. Issledovanie o vydache prestupnikov. SPb., 1882. Simson Eh. O nevydache sobstvennyx poddannyx. SPb., 1892. Sobranie traktatov i konvencij, zaklyuchennyx Rossiej s inostrannymi derzhavami. T. 7: Traktaty s Germaniej. 1811 - 1824 gg. SPb., 1885. N 280. Stepanov A. V. O vydache prestupnikov // Yurid. vestn. 1884. N 7. Tagancev N. S. Kurs ugolovnogo prava. SPb., 1902. Tret'yakova E. S. Dogovory o vydache prestupnikov, zaklyuchennye Rossijskim gosudarstvom s inostrannymi derzhavami vo vtoroj polovine XIX - nachale XX v. // Yurid. issledovaniya. Ekaterinburg, 2002. Vyp. 2. Ustav o soderzhashhixsya pod strazhej. Izd. 1890 g. SPb., 1900. Vysochajshe utverzhdennye Pravila, podlezhashhie soblyudeniyu pri rassmotrenii ugolovnyx i grazhdanskix del, voznikshix pri rumynskom pravitel'stve v prisoedinennoj k Rossii po Berlinskomu traktatu chasti Bessarabii. 24 yanvarya 1879 g. // PSZRI-2. T. 54. Ch. 1. N 59254.

Название документа