Справки о торговой кредитоспособности (юридическое исследование)

(Генкин Д. М.) ("Вестник гражданского права", 2012, NN 5, 6) Текст документа

СПРАВКИ О ТОРГОВОЙ КРЕДИТОСПОСОБНОСТИ

(ЮРИДИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ)

/"Вестник гражданского права", 2012, N 5/

Д. М. ГЕНКИН

(ЧАСТЬ ПЕРВАЯ)

В настоящем номере журнала публикуется первая часть малоизвестной работы крупного отечественного цивилиста Дмитрия Михайловича Генкина, посвященная гражданско-правовому статусу организаций, выдающих информацию о кредитоспособности заемщиков, а также анализу правовой природы их отношений с третьими лицами. Учитывая актуальность данной проблематики в настоящее время, данный материал может быть рекомендован самому широкому кругу читателей.

Ключевые слова: справки о кредитоспособности, справочное бюро о кредитоспособности, бюро кредитных историй.

This volume of the journal contains the first part of a little-known study of the famous Russian scholar D. M. Genkin, which is devoted to the civil law status of credit reference bureau and to the analysis of legal relationships, which are commonly risen from its activities. Due to the urgency of this topic at the present time, the study of D. M. Genkin can be recommended for a wide readership.

Key words: credit reference bureau, credit reference, reference on borrowing capacity.

Быстрый темп современной экономической жизни выдвигает постоянно новые хозяйственные явления и создает в связи с ними новые правовые вопросы. Всякая вновь выдвигающаяся экономическая организация требует к себе внимания с двух точек зрения: a) со стороны экономической функции, какую она предназначена выполнять в народной жизни, и b) со стороны юридической формы, в какой эта функция может быть выполняема по условиям правового порядка. Среди таких экономических организаций в последнее время с большой настойчивостью пробиваются справочные бюро о кредитоспособности. В широкой русской публике еще мало сознают ту громадную роль, какую суждено в будущем сыграть организациям этого рода. В курсах и учебниках торгового права на западе они до сих пор не нашли себе определенного места. И даже ни одно законодательство, не исключая германского, столь чуткого к запросам торгового оборота, не успело и не сумело дать этим бюро юридическую оформленность. Автор настоящей работы Д. М. Генкин взял на себя задачу ознакомить русское общество с этой новой экономической организацией как с бытовой, так и в особенности с юридической стороны. Можно радоваться, когда внимание молодого юриста "тянется" к таким новым проявлениям народнохозяйственной жизни, мало выясненным в жизни и в литературе. Не всегда так бывает. Нередко наших юристов влечет к изучению юридических окаменелостей, остатков отдаленного от нас строя. Ученые силы затрачиваются на археологические работы, тогда как жизнь взывает к науке о помощи. Правоведение - наука живая, предназначенная служить современности, и в основании ее лежит убеждение, что ценность права обусловливается соответствием его жизни. На западе при богатстве юридических сил допустимо отвлечение части для изучения форм мертвого для нас правового порядка. Россия слишком бедна цивилистами, чтобы позволить себе такую роскошь. Исследование справочных бюро о кредитоспособности при всей видимой своей специальности представляет интерес в том отношении, что заставляет на ряде выдвигаемых им вопросов обнаружить глубокую связь практических тем с общетеоретическими проблемами. Перед нами проходит практически важный вопрос, существует ли право на кредит, а за этим вопросом вырисовываются дальнейшие сомнения, действительно ли гражданское правонарушение предполагает непременно наличность субъективного права, а еще далее, возникает ли субъективное право в силу объективного или самостоятельно. Д. М. Генкин не прошел мимо этих вопросов, не замечая их, а, напротив, подошел к ним вплотную и, не пытаясь исследовать их, так как это отвлекло бы его от основной задачи, показал, как трудно практике выполнять свое дело, не вооружившись теорией права. А вот и другой вопрос, выступивший из той же специальной темы: какова роль суда в применении права, особенно при молчании закона? Этот вопрос очень мучителен у нас, где торговое законодательство представляет пустое место и где суду в случае недостатка законов предлагается руководствоваться общим смыслом законов. А между тем общий смысл наших гражданских законов - старопомещичий, а вовсе не коммерческий. От т. X ч. 1 отдает исключительно "имением", а современность, даже русская, проникнута духом "предприятия". Где же найти русскому суду начала для определения правовой стороны в деятельности бюро о кредитоспособности? В России вследствие неспособности законодателя поспевать за жизнью на суд фактически выпала огромная роль: вопреки своей природе, вопреки своему назначению русский суд творит право путем прецедентов. В нашей жизни имеет значение не столько обычное право, сколько прецедент. В подтверждение своих требований ссылаются не на ряд судебных решений, твердо установивших известный принцип, не на правосознание народа или общественной группы, не на несомненную повторяемость, а просто на какое-нибудь, хотя бы и единственное, решение, в котором был высказан подтверждающий взгляд. Д. М. Генкин в своем исследовании вынужден рекомендовать суду идти по этому законодательному пути, заброшенному теми, кому следовало бы поддерживать его в надлежащем виде. Возможно, что не все решения в работе Д. М. Генкина могут быть приняты без возражений. Но во всяком случае исследование настолько полно охватывает вопрос с различных сторон, предлагаемые ответы разработаны с такой обстоятельностью, знанием литературы и иностранных законодательств, что оно может быть по совести рекомендовано всем, кто пожелал бы познакомиться со строением и деятельностью справочных бюро о кредитоспособности.

Профессор Г. Шершеневич Москва, 28 мая 1910 г.

Глава I. ИСТОРИЯ, ОРГАНИЗАЦИЯ И ПРАВОВОЕ ПОЛОЖЕНИЕ

1. История развития справочных бюро о кредитоспособности <1>. -------------------------------- <1> Roscher. Zur Kritik der neuesten wirtschaftlichen Entwickelung in Deutschen Reiche; Schinmelpfeng. Jahresbericht fur 1882. Anhang: Geschichte des Auskunftswesens; Янжул И. И. Между Делом. С. 264 и сл. (изд. 1904 г.).

Возникновение специальных учреждений для выдачи справок о кредитоспособности относится к середине прошлого столетия и было обусловлено быстрым развитием экономической жизни. Поскольку деятельность промышленных и торговых предприятий не выходила за узкие пределы более ранней стадии хозяйственных отношений, постольку обычно, прямо или косвенно, были известны и те лица, которым приходилось оказывать кредит, а потому и собирание о них справок было излишне. В тех же случаях, когда приходилось иметь дело с лицом неизвестным, можно было обратиться за справками о нем к знакомым, воспользоваться так называемой дружественно-деловой справкой. Последняя была безвозмездной и обусловливалась, с одной стороны, доверием обращающегося за справкой к лицу, дающему просимые сведения, а с другой - надеждой последнего в свою очередь воспользоваться такой же взаимной услугой. Правда, уже в Средние века торговые сношения стали пробиваться за пределы местного рынка, но происходили они преимущественно на ярмарках. Состав лиц, съезжающихся на такие ярмарки, в значительной степени оставался одним и тем же, и всегда можно было в случае надобности найти лиц, могущих дать дружественно-деловую справку о том, кому предполагалось оказать кредит. Развитие путей сообщения, давшее возможность доставлять продукты производства на самые отдаленные рынки и вести торговлю в мировом масштабе, быстро двинуло вперед экономическое развитие. Пали цепи, сковывающие свободу производства и торговли, мало-помалу установился современный хозяйственный строй с его колоссами-фабриками, с его огромными торговыми предприятиями. Развилось и приняло многообразные формы и денежное обращение, причем сделки в кредит выдвинулись на первое место. Кредит, по справедливости, есть основа современного оборота. Между тем хозяйственный строй с его беспощадной конкуренцией между частными хозяйствами делает положение отдельных предприятий чрезвычайно непрочным: крахи вполне солидных с внешней стороны предприятий - частое явление в промышленном и торговом мире. Опасность оказать кредит лицу или предприятию некредитоспособному и понести убытки очень велика. Приходится быть чрезвычайно осторожным, а между тем, в противность прошлому, ныне кредит обыкновенно оказывается лицам неизвестным, о которых даже нельзя достать дружественно-деловых справок. И вот, идя навстречу насущной потребности хозяйственного оборота, стали возникать специальные учреждения для выдачи справок. Справки, выданные такими учреждениями, стоят несравненно выше дружественно-деловых справок <1>. Последние могут быть получены, во-первых, от лиц, указанных самим кредитующимся, т. е. путем так называемых референций; во-вторых, от лиц неизвестных, т. е. от таких, с которыми желающий получить справку не находится ни в каких отношениях; в-третьих, от лиц, частным образом или благодаря хозяйственным отношениям известных желающему получить справку. О ценности справок, полученных от лиц первой категории, не приходится и говорить, настолько она проблематична. Желающий воспользоваться кредитом, конечно, укажет только тех лиц, в хозяйственных отношениях с которыми он был исправен. Возможны даже случаи, что лицо, фактически некредитоспособное, желая воспользоваться кредитом, исполняет все свои обязательства по отношению к какому-либо одному солидному, пользующемуся широкой известностью предприятию в том именно расчете, что за справками о нем будут обращаться другие фирмы именно к этому последнему. Обращение за сведениями ко второй категории лиц также едва ли может дать положительные результаты. Дать справку неизвестному лицу, если кто и решится, то сделает это в очень общей, неопределенной форме, боясь в случае неправильности данной справки (безразлично, выразится ли эта неправильность в том, что справка будет слишком благоприятна или, напротив, неблагоприятна) навлечь на себя неприятности. Собирать же более точные сведения и затрачивать для этого усилия ради неизвестного лица едва ли кто будет, а рассчитывать на чувство взаимной солидарности торгового сословия при современной конкуренции не приходится. Наконец, спрашивающий легко может столкнуться с конкурентом того лица, кому он собирался оказать кредит, и в большинстве случаев получить пристрастный ответ. Сведения, полученные лишь от третьей категории, значительно ценнее, но при размерах современного оборота обращение к таким лицам может быть чрезвычайно редко. Да и среди лиц этой категории лишь как исключение удается обратиться к лицу, могущему дать справку, представляющую нечто большее, чем одно лишь объективное суждение, тогда как специальные справочные учреждения могут отыскивать и добывать сведения от лиц, хорошо осведомленных о положении кредитуемого лица и могущих сообщить о нем обстоятельные данные <2>. -------------------------------- <1> См.: Gerlach O. Die berufsmassige Krediterkundigung in Deutschland; Conrads, Jahrbucher fur Nationalokonomie und Statistik. N. F. 20 Band. S. 129; Das commercielle Auskunftswesen in modernen Verkehre: Gutachten der Handels und Gewerbekammer in Wien, 1901. S. 21; Sutro. Die kaufmannische Kreditorkundigung, 1902. S. 8; Konigsberger. Die berufliche Auskunftserteilung und die Stellung der Auskunftsanstalt gegenuber dem Anfragenden, 1907. S. 3 и др. За преимущество дружественно-деловых справок высказывается только Jacoby (Die Krediterkundigung nach ihrer wirtschaftlichen und nach ihrer rechilichen Seite). <2> В прежнее время, отчасти еще и теперь, при международных сношениях за торговыми справками обращались к консулам. Но так как ответственное положение последних как государственных чиновников не вполне согласовывалось с распространением субъективных мнений о кредитоспособности отдельных лиц, то деятельность консулов в этой области была очень ограничена. Некоторые же государства, например Северо-Американские Соединенные Штаты, запретили консулам выдачу подобных справок.

Но и в настоящее время, несмотря на признанное превосходство справок, выданных специальными учреждениями, над дружественно-деловыми, к последним прибегают довольно часто. Объясняется это, с одной стороны, тем, что еще не привыкли обращаться регулярно к помощи справочных бюро, а с другой - тем, что дружественно-деловые справки выдаются безвозмездно. Между прочим, в этой безвозмездности кроется также одна из причин их неудовлетворенности, ибо никто не станет трудиться даром, поскольку, конечно, не существуют особые личные отношения; при наличии же последних дружественно-деловая справка сохранит свое значение и на будущее время. Но по мере развития хозяйственной жизни обращение в справочное бюро все более и более входит в обиход современных коммерческих предприятий, вытесняя пользование дружественно-деловыми справками, тем более что стоимость справок, выдаваемых бюро, сравнительно очень невелика. Англия первая вступила на путь интенсивного промышленного развития, и на ее территории впервые было открыто в 1880 г. справочное бюро неким Перри, который издавал сначала листок, содержащий правительственные публикации о конкурсах, залогах и т. п. Почти одновременно, но вполне независимо стали возникать справочные учреждения и в Америке, в которой - благодаря быстрому росту ее промышленности и торговли, а также благодаря чрезвычайно разнообразному составу населения, наводнения ее эмигрантами, мало знакомыми друг с другом, - справочное дело получило особенно сильное развитие. В 1841 г. адвокат Л. Таппан открыл в Нью-Йорке справочное бюро и постепенно организовал по всей Америке значительный штат постоянных, состоящих на жаловании корреспондентов. Это бюро Tappan в 1859 г. преобразовалось в институт "R. G. Dun & Co". В 1849 г. в Нью-Йорке образовалась другое общество - "The Bradstreet Company", имеющее ныне 152 отделения и персонал постоянных служащих (не считая корреспондентов) в 8 тыс. человек. Во Франции в 1857 г. возникло первое справочное бюро под названием "Surete du Commerce". В Германии в 1862 г. маклер С. Саломон первый открыл в Штеттине справочное бюро, район деятельности которого ограничивался лишь провинцией Померанией. Вскоре после этого фирма "Lesser Liman" основала справочное бюро в Берлине, а в 1872 г. был основан институт В. Шиммельпфенга, учредившего сначала лишь два отделения в Берлине и Франкфурте-на-Майне, но быстро распространившего свою организацию по всей Европе. Ныне этот институт обладает 97 отделениями с 2500 постоянными служащими и более чем 100 тыс. работающими на эти отделения корреспондентами. Институт Шиммельпфенга вошел в соглашение с упомянутым выше американским институтом "The Bradstreet Company", причем на основании соглашения все справки для последнего относительно фирм, находящихся на европейском континенте, доставляет институт Шиммельпфенга, а справки для института Шиммельпфенга о фирмах, находящихся в Северо-Американских Соединенных Штатах, Канаде, Австралии, доставляет "The Bradstreet Company". В прочих странах оба института действуют наряду друг с другом. В России, не считая начинаний, не имевших значения, справочные бюро стали открываться только в самое последнее время, после закона 9 мая 1905 г. <1>, установившего концессионный порядок их открытия. В настоящее время у нас действуют "Т-во справочных бюро С. Клячкин и Ко" и институт В. Шиммельпфенга. Последний имеет в России шесть отделений: в Санкт-Петербурге, Москве, Риге, Варшаве, Одессе и в Нижнем Новгороде во время ярмарки. Несмотря на то что наше купечество еще не привыкло, подобно западноевропейскому и особенно американскому, в своей деятельности постоянно пользоваться услугами справочных бюро, справочное дело развивается и у нас. -------------------------------- <1> Продолжение Свода Законов за 1905 г. Т. XI. Ч. 2, Устав Торговый, ст. 46, примеч. 2 и приложение к этой статье.

Таковы справочные бюро, принадлежащие частным предпринимателям. Следует добавить несколько слов о союзах, образовавшихся с целью выдачи справок. Уже в 1863 г. в Германии возник "Союз для защиты торговли и промышленности" (в настоящее время более не существующий). Он был учрежден лицами, принадлежащими к классу мелких промышленников с целью предохранения недобросовестных должников, но занимался более взысканием денег по неоплаченным обязательствам, чем информационной деятельностью. Гораздо более посвятил себя последней основанный в 1881 г. в Майнце "Verein Kreditreform". Такие же союзы открылись и в других южногерманских городах и вскоре объединились под именем "Verband der Vereine Kreditreform". Ныне в состав союза входит более 100 отделений, открытых в различных городах Германии; кроме того, уже с 1888 г. стали открываться отделения союза и в других городах Западной Европы. Хотя в Германии существуют и другие союзы, поставившие себе ту же цель, но они не достигли такого развития, как упомянутый "Verband der Vereine Kreditreform", и большого значения не имеют. Что касается последнего, то в действительности он является не настоящим союзом, но группой единичных справочных бюро, из которых каждое обслуживает известный район, помогая друг другу в составлении справок за установленное вознаграждение. Эти бюро для производства между собой расчетов учредили единый руководящий орган (находящийся в Лейпциге), существующий на средства, вносимые отдельными бюро. Наконец, следует указать на "Informationsverein", основанный в 1880 г. в Вене и Будапеште передовыми коммерческими деятелями; союз этот выдает справки своим членам, распространяя свою деятельность лишь на Австрию и Венгрию. 2. Организация справочного бюро дела и выдачи справок. Необходимой основой организации справочных бюро является разумное и опытное руководство предприятием, большое число обученного вспомогательного персонала и тщательно устроенный архив. Руководителем справочного бюро, а также заведующими его отделениями должны быть люди, не занимающиеся никакой другой профессией; значение таких руководителей огромно. Эренберг <1> пишет: "С одним капиталом здесь (при организации справочных бюро) ничего не поделаешь. Общее образование, живость и энергия, организационный талант и знание хозяйственной жизни в возможно большем числе ее отраслей, осторожность, такт, способность к наиболее тонкой оценке всех видов кредитоспособности - вот наиболее важные качества, которые необходимы для руководства предприятием". -------------------------------- <1> Richard Ehrenberg im: Handworterbuch der Staatswissenschaften. Bd. 2. S. 46 (Artikel "Auskunftswesen").

Чрезвычайно важен для справочных бюро правильный подбор, обучение вспомогательного персонала, так как на сведениях, добытых последним, и данных им отзывах обычно строится содержание справки. Вспомогательный персонал разделяется: во-первых, на лиц, работающих в самом помещении бюро или его отделении, ведущих переписку, отвечающих на запросы, участвующих в непосредственном составлении справок; во-вторых, на лиц, добывающих сведения о фирмах в месте расположения бюро (так называемых решершеров), и, в-третьих, корреспондентов, доставляющих сведения из мест, где нет самостоятельных отделений. Решершеры являются постоянными служащими, состоящими на жаловании; они должны быть в связи с промышленным и торговым миром, добывать сведения от лиц, внушающих доверие, и из добытых сведений самостоятельно составлять справки. Бюро должно обладать обширной сетью корреспондентов (по возможности несколько в одних и тех же местах), чтобы проверять сведения, данные одним через сообщения других. Корреспонденты обычно не состоят на жаловании, а получают определенное вознаграждение за каждую справку. В противоположность решершерам сами они не составляют справок в окончательной форме, и сведения, ими доставленные, поступают к редакторам. Корреспонденты отвечают не только на запросы из бюро, но и по собственной инициативе и доставляют дополнительные сведения, если в положении предприятия, о котором справлялись, произошли значительные перемены. Имена корреспондентов, вербуемых обыкновенно из коммерческого мира, владельцы бюро сохраняют в тайне; также, конечно, гарантируется строжайшая тайна и именам фирм, сообщающих сведения корреспондентам или непосредственно справочному бюро. К этому побуждают собственные интересы бюро, ибо иначе оно лишится своих собственных лучших источников и вынуждено будет прекратить работу. Сохранение в тайне источников - основное условие деятельности справочных контор. Отсюда возникает вопрос: когда владелец бюро может отказаться дать свидетельское показание о личности кого-либо из своего вспомогательного персонала и об источниках? Существование договорной обязанности о хранении имен в тайне само по себе не имеет никакого значения: обязанность частноправовая не может противостоять публично-правовой обязанности к даче свидетельских показаний, поскольку не установлено в законе специального исключения. При наличности уголовного обвинения владелец бюро обязан дать свидетельское показание о личности совершившего или участвующего в совершении уголовно наказуемого деяния, и эта обязанность отпадает лишь в том случае, когда показание повлекло бы за собой возбуждение уголовного преследования против самого свидетеля (354-ая германского и 722-ая статья русского Уголовного судопроизводства). При гражданском иске германское и австрийское законодательства дают владельцу бюро право уклониться от указания имен лиц, которые участвовали в составлении справки, послужившей основанием для предъявления гражданского иска. Мы только что указали, что необходимым условием деятельности справочных бюро является сохранение в тайне имен лиц вспомогательного персонала и источников. По этому поводу Ризер <1> правильно говорит, что "для справочных бюро это условие имеет то же самое значение, какое может иметь для известных предприятий способ производства, как, например, для монахов Бенедиктинского и Шартрского монастыря рецепты изготовления их ликеров". По данному вопросу имеется очень определенное, часто цитируемое решение ганзейского Оберландгерихта (в Гамбурге), в котором указывается, что в вопросе об источниках, коими пользуются справочные бюро, мы имеем дело с промышленной тайной "в самом прямом ее значении". К этому взгляду примкнул и германский Имперский суд <2>. Отсюда постановления, касающиеся защиты промышленной тайны, могут быть применены и к вопросу о сохранении владельцем бюро в тайне имен своих помощников. Параграф 884 Германского гражданского процесса гласит: "Допускается отказ от свидетельских показаний... относительно вопросов, на которые свидетель не может ответить, без того чтобы не нарушить тайну искусства или промысла". Большинство германских исследователей <3> данного вопроса основывают право владельца бюро отказаться от свидетельских показаний и на § 383 Германского процесса, по которому "лица, которым в силу их должности, звания или промышленной деятельности доверены такие факты, сохранение которых в тайне вызывается или самой их природой, или предписанием закона, управомочены на отказ от свидетельских показаний о фактах, относительно которых существует обязанность молчания". -------------------------------- <1> Rieser. Die kaufmannische Auskunfterteilung im Privat u. Strafrecht. S. 145. <2> Решение германского Имперского суда от 6 ноября 1903 г. (Seufferts Archiv 58. S. 179). <3> См.: Reichsgericht in Zivilsachen. Bd. 53. S. 15; Bruckuer, Die rechtliche Stellung und Haftverbindlichkeit der kaufmannischen Auskunftsbureaus. S. 17; Lehmann. Die Rechtslage der kaufmannischen Auskunfteien nach dem Burgerlichen Gesetzbuch. S. 80; Konigsberger. S. 36.

Постановлению Германского процесса § 384 в австрийском законодательстве соответствует § 321 Гражданского процесса. Наше законодательство, в противоположность германскому и австрийскому, не дает возможности в упомянутых случаях отказываться от свидетельских показаний, но, с другой стороны, оно и не устанавливает никаких мер, понуждающих дать показание <1>. -------------------------------- <1> Энгельман. Учебник русского гражданского судопроизводства. С. 272. Право владельца справочного бюро отказаться от указания лиц вспомогательного персонала не может вредно отразиться на интересах лиц, предъявляющих в связи с выдачей справок гражданские иски к владельцам бюро, ибо они официально имеют сношения с владельцем предприятия, к нему предъявляют иски и не в их интересах иметь противной стороной менее состоятельного служащего. Вопрос о гражданской виновности вспомогательного персонала, если и мог бы быть кем возбужден, то именно самим владельцем предприятия, желающим сложить с себя ответственность.

Обратимся теперь к третьему основанию справочной деятельности бюро - к архиву. Архив составляют все те сведения о хозяйственном положении каких-либо предприятий и лиц, кои когда-либо дошли до бюро. Все поступающие материалы распределяются по странам, местностям, по отдельным предприятиям и лицам. В архив заключаются также все выданные когда-либо справки. Для устройства архива является важным, чтобы входящие в него справки были составлены по одним и тем же инструкциям и чтобы местные отделения справочных бюро, ведущие для своего района отдельные архивы, посылали бы регулярно с каждой справки, которую они выдают, копию в главное отделение. Такая организация дает двоякое преимущество: во-первых, этим достигается единство всего справочного материала и пользования последним; во-вторых, предоставляется возможность выдавать на запросы справки для скорости не только из местных, но и из главного отделения. Отметим вкратце источники, по которым составляется архив. Уже из этого краткого обзора будет ясно, что деятельность хороших справочных бюро должна дать лучшие результаты, чем те, которые могут быть получены при дружественно-деловых справках. Главный материал представляют сведения, доставленные решершерами и корреспондентами. Сведения эти состоят из заключений, выведенных из личных расспросов у знакомых, поставщиков, банкиров и других лиц, имеющих отношение к кредитуемому лицу, причем принимаются также во внимание и заметные со стороны качества предприятия. Вполне естественно, что не всегда эти сообщения ограничиваются лишь передачей бесспорных фактов: часто они основываются на общих наблюдениях и случайных слухах; нередко они передают также мнения и суждения, благодаря чему, несмотря на полную осторожность, такие сообщения могут оказаться неправильными. В общем, купец неохотно раскрывает перед другим свои коммерческие отношения и часто постороннему лицу бывает трудно составить себе суждение о них. Слухи, циркулирующие об этих отношениях, часто являются единственными показателями наступающего благоприятного изменения в делах или, наоборот, надвигающегося краха предприятия, и бюро обязано сообщить их, - конечно, с оговоркой, что это только слухи. Скорее всего, фактические данные можно было бы получить от тех лиц, которые уже ранее оказывали кредит фирме, о которой составляется справка. Но как раз такие лица обычно воздерживаются от сообщения не только фактических данных, но даже и слухов, неблагоприятных для лица, которому они оказали кредит. В соображениях Венской торговой камеры <1> указывается, между прочим, что лица, оказавшие кредит какому-либо предприятию, естественно, должны остерегаться сообщать о своем недоверии к этому предприятию из боязни окончательно погубить дело и таким образом и самим остаться без удовлетворения. -------------------------------- <1> Wiener Gutachten. S. 28.

Обычно бюро запрашивает лиц, коим были выданы справки, о результатах проверки последних путем применения их на практике. Такие ответы могли бы служить прекрасным источником, особенно в больших справочных институтах, где приходится выдавать справки об одних и тех же предприятиях очень часто; но, к сожалению, лица, воспользовавшиеся справками, оповещают бюро об их правильности или неправильности сравнительно редко. Часто бюро обращается к фирмам, о которых сделан запрос, с просьбой дать сведения о самих себе. В тех случаях, когда о данной фирме запрос был сделан в первый раз, такие сведения являются основой дальнейших расследований со стороны бюро. Эти расследования касаются вопросов об обороте, о районе деятельности, о банковых связях, поставщиках, референциях <1> и т. п. Если в ответе указаны лица, с коими сносится данное предприятие, то бюро обращается, в свою очередь, за расспросами и к ним. На западе солидные предприятия, не дожидаясь запроса, сами регулярно посылают отчеты о своей деятельности в справочные бюро. Несомненно, что к подобного рода данным надо относиться осторожно и подвергать их всесторонней проверке. Во всяком случае над лицом, сообщившим о себе в корыстных целях умышленно неправильные факты, висит угроза уголовного наказания за обман, что, естественно, должно удерживать от дачи ложных показаний. Опрос самого лица, о котором составляется справка, очень важен, но вменить его в обязанность бюро нельзя, ибо опрашиваемый может и отказаться отвечать <2>, но в отдельных случаях необращение бюро к этому источнику может составить непростительную небрежность, влекущую за собой гражданскую ответственность. -------------------------------- <1> Референциями называются ссылки на известные своим положением предприятия и лица, от которых можно получить сведения о кредитоспособности лиц, делающих ссылку. <2> См.: Konigsberger. S. 39; Wiener Gutachten. S. 51.

К важным источникам относятся официальные данные: книги, регистры и прочие данные, публикуемые для всеобщего сведения. В общем, по отношению к пользованию официальными данными бюро находится в таком же положении, как и частные лица; лишь в некоторых германских государствах им предоставлено право получать сведения из судов, от полицейских чинов и чиновников, наблюдающих за промышленностью. Никаких подобных привилегий у нас справочные бюро не имеют; кроме того, использование официальных данных имеет у нас меньшее значение благодаря вообще неудовлетворительности их в качественном и количественном отношении. Но во всяком случае данные опубликованные, как, например, сведения в Сенатских Ведомостях о конкурсах, администрациях и т. п., должны быть использованы бюро, ибо то, что известно всем, должно быть известно и бюро. Обратимся теперь к самой процедуре выдачи справок. Они выдаются или абонентам, или разовым заказчикам. Солидные справочные учреждения выдают справки, заказываемые лишь в коммерческих целях <1>. Когда какая-либо фирма покупает абонемент, содержащий право на получение целого ряда справок, то не подлежит никакому сомнению, что бюро имеет дело с лицом, заказывающим справки в коммерческих целях; но при заказе единичной справки дело обстоит иначе, и бюро выдают такие справки лишь после того, как заказчик удостоверит, что он хочет получить справку в чисто коммерческих целях. Вообще же такие справки выдаются довольно редко. Справки разделяются на обычные и специальные; последние выдаются лишь по особому запросу, "если нужно произвести особо подробные, новые расспросы в различных направлениях" <2>. Цена справок сравнительно незначительная. Отдельная разовая справка в среднем стоит 5 руб., а в абонементе, дающем право на 10 запросов, - 2 руб. При абонементе в 1000 справок институт Шиммельпфенга берет за справку в пределах Европы 1 руб. 25 коп. Специальная справка в среднем обходится рублей в 10 - 15. Абонемент сохраняет свое значение лишь в течение определенного времени. -------------------------------- <1> У нас на основании ст. 3 приложения к ст. 46 Устава торгового (продолжение Свода Законов за 1906 г.) допустима выдача справок только в коммерческих целях. Указанная статья гласит: "Выдаваемые конторами сведения должны касаться исключительно коммерческой кредитоспособности торговцев, промышленников и торгово-промышленных предприятий и заключать одни лишь относящиеся к тому предмету обстоятельства". <2> См. абонементные условия института Шиммельпфенга.

По получении запроса бюро прежде всего обращается к архиву. Если архивные сведения еще не устарели и не нуждаются в пополнении и исправлении, то справку выдают тотчас же. В противном случае, а также когда в архиве совсем нет сведений, при помощи решершеров и других помощников собирают в бюро все необходимые для составления дополнения и исправления справки данные, причем по возможности используются все вышеупомянутые средства и источники. Если фирма находится в районе действия другого отделения, то запрос пересылается туда, где с ним и поступают соответствующим образом. Наряду со справками о кредитоспособности бюро производят иногда и другие работы, а именно указывают представителей, разузнают адреса, дают заключения о видах на сбыт тех или иных продуктов, производят оценку земельной недвижимости и т. п. Особенностью американских бюро является выпуск, наряду с выдачей отдельных справок, каждую четверть года книг, содержащих сведения о кредитоспособности различных предприятий, существующих в Северо-Американских Соединенных Штатах и Канаде, об их оборотах, капиталах и т. п. <1>. Такие книги, как выпускаемые институтом "The Bradstreet Company", "Rating", содержат данные о более чем миллионе фирм; за особое вознаграждение на такие книги можно абонироваться, причем абонент обязуется по получении нового издания возвратить старое. -------------------------------- <1> См.: Gatche. Das kaufmanniche Auskunftswesen in den Vereinigten Staaten von Amerika und in Grossbritanien. 1901.

Особенностью являются и публикуемые вышеупомянутым союзом "Kreditreform" так называемые черные списки (Schwarzen Listen), содержащие в себе сведения о затруднениях в платежах, об указаниях должниками в суде под присягой своих средств, об арестах движимых имуществ и т. п., касающиеся предприятий и отдельных лиц и рассылаемые всем членам союза. Некоторые из этих списков, в противность их названию, содержат в себе указания не только на некредитоспособные предприятия, но и на вполне солидные и прочные фирмы <1>. -------------------------------- <1> Более подробные сведения см.: Wiener Gutachten.

3. Публично-правовое и частноправовое положение справочных бюро. Справочные бюро в большинстве государств открываются явочным путем, и только в России и Австрии (но не в Венгрии) они подчинены концессионному порядку, и потому для их учреждения требуется спрашивание предварительного разрешения. У нас в России, кроме предварительного разрешения, требуется также внесение залога; на основании Правил о порядке делопроизводства и отчетности справочных контор о кредитоспособности, утвержденных 23 ноября 1905 г., "владельцы справочных контор о кредитоспособности, получив уведомление о разрешении учреждения, обязаны внести ранее открытия действия 25 тыс. руб. за контору и три ее отделения и сверх того по 5 тыс. руб. за каждое последующее отделение" <1>. -------------------------------- <1> Примечание 2 к ст. 46 Устава торгового: "Биржевым комитетам, обществам или союзам торговцев, промышленников и торгово-промышленных предприятий, а также частным лицам и учреждениям предоставляется право открывать конторы для выдачи справок о коммерческой кредитоспособности торговцев, промышленников и торгово-промышленных предприятий на основании правил, при сем приложенных". Приложение к ст. 46 (примеч. 2) (по прод. 1906 г.): "О порядке учреждения справочных контор о кредитоспособности 1. Разрешения на открытие контор даются министром торговли и промышленности по соглашению с министром внутренних дел. 2. Учредители контор обязуются представить залог для обеспечения могущих возникнуть на них исков по 25 тыс. руб. за каждую контору. Лица, внесшие такой залог, имеют право открывать вне тех городов, где учреждены конторы, отделения этих последних без взноса за это особых дополнительных залогов, но с тем, чтобы число таких отделений было не более трех на каждую контору; в случае же открытия большего числа отделений за каждое лишнее сверх трех отделение вносится дополнительная к залогу сумма в размере 5 тыс. руб. Биржевые комитеты, а также общества или союзы торговцев, промышленников и торгово-промышленных предприятий от представления залога освобождаются. 3. Выдаваемые конторами сведения должны касаться исключительно коммерческой кредитоспособности торговцев, промышленников и торгово-промышленных предприятий и заключать одни лишь относящиеся к этому предмету обстоятельства. 4. Форма выдаваемых конторами справок и справочных листков и вообще порядок делопроизводства, а равно отчетности контор определяются правилами, утверждаемыми министром торговли и промышленности по соглашению с министром внутренних дел. Правила эти предоставляются Правительствующему Сенату для опубликования во всеобщее сведение. 5. Министру торговли и промышленности предоставляется право по соглашению с министром внутренних дел назначать через уполномоченных лиц ревизии делопроизводства контор. 6. Конторы в случае обнаружения допущенных ими злоупотреблений могут быть закрыты по соглашению министров торговли и промышленности и внутренних дел. 7. На конторы распространяется действие постановлений, изложенных в ст. 3 (по прод.), 6 и 7 приложения к примеч. 1 к ст. 46 Устава торговли.".

Считаясь с возможностью злоупотреблений в области справочного дела, злоупотреблений, вредно отражающихся на кредитных оборотах, те государства, которые допускают открытие бюро явочным порядком, ставят их последующую деятельность под контроль администрации. Так, в Германии на основании § 35 Промышленного устава власти могут закрыть справочное бюро, "если имеются налицо факты, выясняющие ненадежность деятельности владельца предприятия", причем такая ненадежность выражается не в выдаче, хотя бы и повторной, неправильных справок, а в такой постановке самой организации дела, которая делает вообще выдачу неправильных справок вероятной <1>. -------------------------------- <1> См.: Konigsberger. S. 29; W. Schimmelpfeng. Die Krediterkundigung und der § 33 der Gewerbeordnung in den Preussischen Jahrbuchern. Bd. 83. Heft 2.

Не касаясь вообще вопроса о преимуществах явочной системы над концессионной, мы думаем, что последняя, в частности, по отношению к справочным бюро совсем не достигает своей цели. Сторонник концессионного порядка Рошер <1> пишет: "При огромном значении и важности последствий деятельности справочных бюро и трудности определения надежности таких бюро в высшей степени желательно, чтобы учредители их были обязаны спрашивать разрешения высших правительственных чиновников. Кто отвергает это как ни на чем не основанное ограничение, тот приходит к положению, что и заведомо ненадежным лицам должно быть дозволено подрывать кредит в столь трудно поддающейся контролю форме". -------------------------------- <1> Roscher. S. 147.

Но с доводами Рошера невозможно согласиться: в большинстве случаев правительственный чиновник не в состоянии судить ни о способности лица, просящего разрешение открыть справочное бюро, поставить дело на надлежащую высоту, ни об отсутствии у просящего каких-либо неблаговидных целей. Как указано выше, в справочном деле главное не капитал, а именно наличие организаторского таланта, знание всех отраслей торгово-промышленного оборота, способность к оценке кредитоспособности; все это, конечно, не может быть выяснено до начала функционирования справочного бюро при выдаче или отказе в просимом разрешении. Между тем разрешение со стороны правительственных органов, имея лишь формальное значение и не будучи в состоянии предохранить от проникновения в область справочного дела чисто грюндерских элементов, внушает в обществе ни на чем не основанное доверие к таким учреждениям <1>. Контроль за деятельностью справочных бюро необходим, но он возможен и при явочной системе, свободной от отрицательных сторон концессионного порядка. Наиболее желательным является, чтобы такой контроль был возложен не на правительственные органы, мало знакомые с областью деятельности справочных бюро, а на органы самоуправления торгово-промышленного класса как на наиболее осведомленные в этом деле. -------------------------------- <1> Jacoby. S. 37; Gerlach. S. 194; Sutro. S. 43; Konigsberger. S. 32 и др.

Нам предстоит теперь рассмотреть, является ли справочное бюро торговым предприятием или нет. Если справочное бюро - торговое предприятие, то отношения, которые могут возникнуть между отдельными лицами и бюро в связи с деятельностью последнего по выдаче справок, будут регулироваться нормами права торгового и лишь за отсутствием последних - нормами общегражданскими. Далее бюро будут подлежать действию особых правил, установленных для возникновения торговых предприятий, а именно регистрации. Наконец, при существовании специальных коммерческих судов дела, возникающие в связи с деятельностью справочных бюро, будут подлежать их юрисдикции. Сама по себе выдача справки еще не является торговым действием в экономическом смысле этого слова. Вопрос о ее торговом характере может быть разрешен лишь в связи с тем действием, для совершения или несовершения которого она выдается. Справка будет торговой, если она выдается на запрос, сделанный с коммерческой целью; она не будет таковой в других случаях <1>. Но законодательство, определяя, какие сделки должны считаться торговыми, обычно выходит за пределы экономического понятия торговли <2>. По § 2 Германского торгового уложения предприятие считается торговым, коль скоро оно по своему роду и размерам требует коммерческой организации и если оно внесено в торговый регистр. Исходя из этого положения, более значительные по своим размерам справочные бюро считаются в Германии торговыми предприятиями. Также и во Франции на основании ст. 632 Торгового кодекса справочные бюро причисляются к торговым предприятиям. У нас в приложении к ст. 368 Устава о прямых налогах (т. V Свода законов) перечисляются предприятия, считаемые торговыми, а в их числе указаны и справочные конторы. -------------------------------- <1> Thibault. De responsabilte en matiere de renseignements commerciaux. P. 2. <2> Зомбарт. Современный капитализм (русский перевод). Т. I. С. 162: "Под словом "торговля" мы разумеем составляющую особую профессию деятельность закупки товаров с целью их перепродажи при том предположении, что в период от закупки до продажи торговец не производит никаких изменений в форме товаров". Другими словами, из понятия торговли исключается всякая деятельность по производству и она сводится к товарообмену в тесном смысле этого слова.

В решении Правительствующего Сената по делу, разбиравшемуся 12 декабря 1907 г. в Санкт-Петербургском коммерческом суде, было высказано: "Деятельность бюро Шиммельпфенга, представляющего собою контору, доставляющую за известное вознаграждение сведения о кредитоспособности лиц, занимающихся торговлей, должна быть в силу п. 1, 2 и 7 приложения к ст. 46 Уст. торг. отнесена к разряду комиссионных, торговле свойственных; что, хотя между г. N (о котором была выдана справка) и бюро Шиммельпфенга и не было заключено комиссионного договора, но так как означенный убыток представляется вытекающим из торговых сделок бюро с третьими лицами, то и иск о возмещении такого убытка должен быть в силу ст. 40 и п. 4 ст. 41 Уст. суд. торг. признан подсудным суду Коммерческому..."

* * *

В данной главе мы остановились на истории возникновения справочных бюро, их организации и правовом положении; в последующих главах мы обратимся к юридическому исследованию отношений, возникающих в связи с деятельностью бюро по выдаче справок. Эти отношения естественно распадаются на две части: на отношение между бюро и тем лицом, которое обратилось к нему за справкой, и на отношения между бюро и лицом, о котором выдается справка. Как в том, так и в другом случае основным является выяснение вопроса, при каких условиях возникает гражданская и уголовная ответственность бюро перед упомянутыми лицами за выданную справку. Справочные бюро, как было указано выше, существуют в России всего несколько лет, и потому мы не имеем ни специальных законоположений, ни создавшегося обычного права, регулирующих их деятельность; нет и теоретических исследований по интересующему нас вопросу. В других странах число специальных норм, касающихся деятельности бюро, тоже скудно, но зато создалась уже установившаяся судебная практика и вопрос подвергся всесторонней теоретической разработке. Поэтому при дальнейшем изложении нам кажется полезным указать решение разбираемых вопросов в западной литературе и практике, причем мы коснемся особенно прав государств европейского континента, а именно Германии, Австрии, Франции и Швейцарии, законодательства которых наиболее близки нашему...

Глава II. ОТНОШЕНИЯ МЕЖДУ БЮРО И ЛИЦОМ, ПОЛУЧАЮЩИМ СПРАВКУ

1. Понятие о справке. Законодательства не дают определения понятия коммерческой справки - они упоминают лишь о совете и рекомендации, а также говорят лишь в самой общей форме о "сообщениях сведений", утверждениях, выражениях мнений <1>. Поэтому, прежде чем обратиться к анализу отношений между бюро и лицом, запросившим справку, нам предстоит выяснить три понятия: совета, рекомендации и справки - с точки зрения их юридического значения. -------------------------------- <1> Deutsches Burgerliches Gesetzbuch, § 676 und § 824; Deutsches Str. G. B., § 193.

Под советом, сообразно обычному словоупотреблению, следует разуметь указание, делаемое одним лицом другому известного образа действия или бездействия, какого следовало ему придерживаться при данных обстоятельствах. Некоторые полагают <1>, что для наличности совета необходимо, чтобы лицо, его высказывающее, имело в виду интересы того лица, кому совет дается. Но такое положение является неправильным: совет остается советом, в чьем бы интересе он ни был дан. Одинаково советует купить свои товары купец, руководимый исключительно личными целями, и лицо постороннее, советующее покупателю приобрести эти товары, полагая, что такая покупка отвечает интересам самого покупателя. Мы будем иметь дело с советом, когда одно лицо предлагает другому совершить известный поступок в его личных интересах, так и тогда, когда оно убеждает поступить его так для блага кого-либо третьего, хотя бы и в ущерб самому себе. Совершенно безразлично также, имеется ли в виду побудить лицо к деяниям чисто фактического или юридического свойства: отправиться в путешествие или поручиться за кого-либо. Для совета характерна, в отличие от простого суждения по данному вопросу, наличность элемента непосредственного побуждения лица, которому совет дается, к известному образу поведения, хотя, конечно, юридически обязательной силы совет и не имеет. "Совет, - пишет Вольф <2>, - является не только высказыванием мнения, но он содержит всегда известный императивный момент". Это побуждение может и не выражаться особо, но оно вытекает из самой сущности совета. -------------------------------- <1> Ernst Wolff. Die Haftung des Ratgebers. S. 8; Brunswig, Die vertragsmassige Haftung des Ratgebers, Zeitschrift fur das gesamte Handelsrecht, N. F. 41 Band. S. 80. <2> Wolff E. S. 8. Иначе - Brunswig, по мнению которого этот императивный момент несуществен для совета (с. 79).

Отсутствием непосредственно выраженного императивного момента отличается от совета рекомендация. Последняя есть выражение мнения о положительных или отрицательных качествах лица или вещи. Рекомендация также в известной степени определяет образ действия, но делает это косвенно, тогда как совет непосредственно. Поскольку же речь идет о рекомендации действия, постольку нет различия между ней и советом. Справка как таковая отличается от совета и рекомендации тем, что в ней еще менее выражено побуждение к действию. Она есть лишь сообщение сведений о лице, вещи, отношении и пр.; она не выражает, подобно рекомендации, мнения лица, дающего ее, а предоставляет составить это мнение на основании доставленных сведений тому, кто получил справку. Тем более она, в противоположность совету, не указывает и определенного образа действия. Но обычно как в дружественно-деловых справках, так и в выдаваемых справочными бюро к справке как таковой присоединяется или рекомендация, или совет, или то и другое. Кенигсбергер <1> пишет: "Справка, совет, рекомендация чаще всего переплетаются так, что вполне допустимо считать, что в понятие коммерческой справки входят все упомянутые три понятия". -------------------------------- <1> Konigsberger. S. 58.

По своему юридическому значению и совет, и рекомендация, и справка совершенно одинаковы. Они не имеют обязательного значения для лица, их получившего, а служат лишь основанием, материалом, на почве которого лицо решается предпринять то или другое действие; они являются лишь мотивами воли. В связи с этим римские юристы считали, что вообще подача совета сама по себе не устанавливает обязательства: I. 2, § 6 D. (17, 1): "Совет ни для кого не порождает обязательства, даже если он будет вреден тому, кому он дан, так как всякому предоставлено свободно решать, выгоден ли для него совет". Но и они считали, что в некоторых случаях на давшего совет может быть возложена ответственность за вредные последствия, которые понесло лицо, воспользовавшееся советом. Такая ответственность возникала, если давший совет принял на себя гарантию за его результаты <1> или когда существовала законом установленная обязанность давать советы, как, например, обязанность опекуна подавать советы в связи с общим руководством делами опекаемого <2>. Но в этих двух случаях ответственность за последствия совета возникала не из самого совета, а из сопутствующих ему договора гарантии и общих обязанностей опекуна. Что же касается интересующей нас ответственности, вытекающей исключительно из данного совета, то римские юристы допускали ее в двух случаях: -------------------------------- <1> I. 6, § 5 D. (17, 1); см. толкование, даваемое этому месту Дигест Дернбургом (Пандекты, Обязательственное право, § 115, примеч. 9 (русский перевод)). <2> В этом случае опекаемый имел против опекуна actio tutelae directa.

1) при наличности договора, имеющего своим объектом подачу совета, когда они устанавливали ответственность за всякую вину: I. 42 D. (17, 1): "Если я поручил тебе проверить стоимость наследства и ты сам уже купил его у меня как якобы меньшее по стоимости, то ты отвечаешь передо мною еще (сверх actio empti) и по actio mandati. Точно так же (ты отвечаешь передо мною), если я поручил тебе разузнать об имущественном положении лица, коему я собирался оказать кредит, и ты сообщил мне, что ему можно оказать таковой" <1>; -------------------------------- <1> Римские юристы рассматривали подачу совета как mandatum tua gratia, т. е. как поручение, даваемое в интересах самого мандатария (I. 2, § 6 D. (17, 1)); по actio mandati можно было привлечь к ответственности за omnis culpa.

2) при отсутствии договора и при наличности злого умысла со стороны советующего: I. 47 D. (50, 17): "Совет, данный неумышленно, не порождает никакого обязательства, но если присутствует умысел или хитрость, то возникает право на actio doli". Современные законодательства и главным образом практика также различают те случаи, когда был заключен специальный договор о выдаче совета и когда такового не было заключено. Причем при отсутствии договора германское и австрийское право (§ 676 и § 826 Герм. гражд. уложения, § 1300 Австр. гр. ул.), подобно римским юристам, устанавливает ответственность лишь за умысел, тогда как французская и швейцарская практика применяет в этом случае общие правила о недозволенных деяниях, возлагающие ответственность и за небрежность. Обращаясь к исследованию отношений между бюро и лицом, запросившим справку, рассмотрим отдельно те случаи, когда существует договор о выдаче справки и когда последняя выдается вне его. 2. Когда возникает договор о выдаче справки? Говоря о возникновении договорных отношений по выдаче справки, мы будем разуметь исключительно договор, имеющий своим самостоятельным объектом выдачу справки, в отличие от таких случаев, когда подача совета (справки) входит в состав обязанностей по другим отношениям. Так, например, комиссионер должен доставлять сведения комитенту, имеющие значение для данного ему поручения, но указанная обязанность не является самостоятельным объектом соглашения сторон, а вытекает из договора комиссии. В западной юридической литературе и практике существуют самые противоречивые мнения о том, когда при выдаче справки возникают договорные отношения. Так, Тибо <1> приводит следующее решение французского суда: "Просьба, получение и выдача справки не являются юридическими фактами, способными создать обязательственные отношения... Налицо два факта: вопрос и ответ, - и между ними нет юридической связи. Обязанность дать правильную справку истекает не из соглашения, но из общих принципов, не допускающих обмана других". С другой стороны, германский Имперский суд <2> признал, что договор возникает даже в том случае, когда справка выдается по собственной инициативе. "Если лицо, - читаем мы в этом решении, - профессионально занимавшееся подачей советов по делам... узнало, что некто... нуждается в надежной справке и послало ему последнюю... то тем самым оно заключило договор с лицом, нуждавшимся в справке..." -------------------------------- <1> Thibault. P. 36. <2> Entscheidungen. Bd. 52. S. 306.

Договор есть соглашение сторон, направленное на установление, изменение и прекращение юридических отношений <1>. Для возникновения договора вовсе не необходимо, чтобы стороны предусматривали и желали все те юридические последствия, которые связаны с данным юридическим отношением, - они могут даже иметь совершенно ложные представления об этих последствиях. Но стороны безусловно должны хотеть наступления правовых последствий вообще, чтобы их взаимные отношения подлежали действию права. Отдельные лица, руководимые хозяйственными соображениями, могут вступать в различные отношения, но последние останутся лишь фактическими, доколе воля лиц не будет направлена на подчинение этих отношений праву, доколе отсутствует у сторон animus obligandi <2>. Исходя из этих соображений, мы не можем согласиться с мнением Тибо <3>, что уже в силу "просьбы выдать справку и факта ее выдачи создается соглашение между лицом, запросившим и давшим ответ. Другими словами, сообщающий справку фактом ее выдачи принимает на себя обязательство, благодаря чему договор является заключенным". Отношения между сторонами, на которые указывает Тибо, чисто фактического свойства и сами по себе не устанавливают наличности договора. Ризер <4> справедливо указывает, что "запрос и выданная на него справка с внешней стороны являются как бы предложением заключить договор и принятием этого предложения, но на самом деле это, однако, не так, поскольку отсутствует воля установить взаимные обязательства". -------------------------------- <1> Windscheid. Lehrbuch des Pandektenrechts. Bd. II. S. 305 (9. AufI.); Endeman. Lehrbuch des Burgerlichen Rechts. Bd. I. S. 318; Анненков. Система русского гражданского права. С. 459 (изд. 8). <2> Дернбург. Пандекты. Т. I. С. 251 (русский перевод). <3> Thibault. P. 37. <4> Rieser. S. 34.

Что же может внушать предложение о animus obligandi сторон? Наличность договора должна предполагаться, когда справка выдается за вознаграждение. Из факта уплаты последнего вытекает, что заплативший известную сумму хотел тем самым обязать другую сторону доставить ему сведения, а получивший - выдать справку как эквивалент за вознаграждение. Обычно вознаграждение выражается в уплате определенной суммы денег, хотя допустим и всякий другой вид его. Однако мы не можем согласиться с Брунсвигом <1>, что для установления animus obligandi сторон достаточно вознаграждения только в хозяйственном смысле, а не в юридическом, т. е. как определенной обязанности, установленной по данному отношению для одной из сторон. "Налицо выдача справки за вознаграждение, - пишет Брунсвиг, - если между сторонами существуют деловые отношения; ожидаемая от последних выгода должна быть приравнена к вознаграждению". Но, во-первых, деловые отношения, как бы сильно они ни связывали стороны экономически, не могут быть приравнены к юридическим и, во-вторых, если бы они были юридически оформлены, то и тогда не имели бы значения для выяснения вопроса, возник или нет самостоятельный договор о выдаче справки. Выгоды от таких отношений не могут иметь такого же значения, как вознаграждение по договору, выразится ли последнее в деньгах или иначе; оно является обязанностью именно по данному, а не по какому-либо другому отношению - обязанностью, принятой на себя одной стороной и порождающей как эквивалент обязанности и для другой стороны. -------------------------------- <1> Brunswig. S. 83.

Сообразно изложенному при дружественно-деловых справках как безвозмездных договора не возникает, но поскольку мыслимы случаи уплаты за них вознаграждения, постольку допустимо и возникновение договорных отношений. Справки, выдаваемые бюро, в противоположность дружественно-деловым, возмездные, а потому и выдача их в большинстве случаев является уже договорной обязанностью. Мы указали, что возмездность презюмирует наличность договора, но мыслимы случаи, что стороны, несмотря на уплату за справку известной суммы денег, не имели animus obligandi - платеж денег был лишь актом благодарности. Наоборот, бюро, выдавая справку, может отказаться от вознаграждения, желая этим лишь выразить свое особое расположение лицу, запросившему справку, и такой отказ нисколько не мешает признанию существования договора. Сказанное касается как справок, выданных на запрос, так и по собственной инициативе. В последнем случае посылка справки есть предложение заключить договор, одновременно уже содержащее и исполнение. Такое предложение должно быть снабжено указанием, что лицо может воспользоваться справкой лишь за известную плату; в противном случае нельзя констатировать animus obligandi на стороне выдающего справку. Некоторые <1> рассматривают справку, выданную по собственной инициативе, как ведение чужих дел без поручения, выводя отсюда, что при таком виде выдачи справок всегда возникают взаимные обязательства сторон независимо от того, было ли предварительно установлено условие о вознаграждении или нет. С таким положением согласиться нельзя. При ведении чужих дел без поручения мы имеем вмешательство одного лица в сферу имущественных отношений другого <2> - безразлично, будут ли то фактические или юридические действия; сообщение же справки само по себе не представляет вмешательства в чужую хозяйственную сферу, ибо поскольку лицо, получившее справку, не воспользовалось ею, постольку последняя и не оказывает никакого воздействия на имущество. А отсюда положения о взаимных обязанностях хозяина и лица, ведущего без поручения его дела, неприменимы к отношениям, возникающим в связи с выдачей справки. Так, лицо, дела которого ведутся другим, должно принять на себя обязательства, возникшие по поводу ведения дел, но не может быть и речи, чтобы получивший справку возместил приславшему последнюю все издержки, понесенные по собиранию необходимых сведений. -------------------------------- <1> Volderndorff. Buschs Archiv. Bd. 35. S. 1. <2> Crome. System des Deutschen Burgerlichen Rechts. Bd. II. S. 613.

Положительные законодательства не дают никаких прямых указаний, когда следует предполагать наличность договора о выдаче справки. Но Австрийское гражданское уложение, подтверждая высказанный выше взгляд на значение возмездности справки, устанавливает положение (§ 1300 <1>), что вознаграждение за совет обусловливает обязанность советующего быть осмотрительным, тогда как при отсутствии вознаграждения советующий отвечает лишь за умысел. -------------------------------- <1> Параграф 1300 Австр. гр. ул.: "Сведущее лицо отсутствует также в том случае, когда оно в делах своего искусства или науки по неосмотрительности дает за вознаграждение вредный совет. За исключением этого случая, дающий совет ответствует только за вред, который он заведомо причинил другому посредством совета".

3. Юридическая квалификация договора о выдаче справки. В силу договора о выдаче справки одно лицо (обычно за вознаграждение) обязуется доставить другому сведения по какому-либо вопросу: в большинстве случаев - о кредитоспособности третьего лица. Существуют самые разнообразные теории о юридической сущности договора: в нем видят то куплю-продажу, то поручение, то комиссию, то личный наем, то подряд. Разберем в отдельности все указанные конструкции. А. Купля-продажа. С внешней стороны к принятию конструкции купли-продажи побуждают те выражения, которыми сопровождается заключение договора о выдаче справки: говорят о "покупке абонемента", дающего право получить известное количество справок, о "покупке отдельной справки". Для поверхностного исследователя скрыта, таким образом, та сложная работа, которая производится по составлению справки, и все отношения по разбираемому договору кажутся состоящими как бы только из уплаты денег одной стороной и выдачи готовой справки другой. Между прочим, французский Aix'ский суд по одному делу высказался так <1>: "Выдача на запрос за известное вознаграждение книги, содержащей в алфавитном порядке имена лиц с указанием большей или меньшей их кредитоспособности, есть купля-продажа". В цитированном решении содержится, на наш взгляд, правильное положение, поскольку оно касается лишь производимой некоторыми заграничными справочными бюро продажи книг, содержащих сведения о различных фирмах <2>. Но такая продажа книг не составляет объекта договора о выдаче справки, содержащей сведения специально о данном лице. Покупающий книгу не заявляет бюро о желании узнать о кредитоспособности такого-то лица, а сам отыскивает в купленной книге нужные ему данные. Обычно заключающиеся в книге сведения бывают недостаточны и на их основании в каждом конкретном случае уже заказывается особая справка. Что касается этой последней, то даже в том случае, когда в архиве имеется весь нужный для ее составления материал, справку все-таки нужно составить вновь, чтобы дать ответ на запрос. Между тем купля-продажа есть договор, на основании которого одно лицо передает другому за вознаграждение вещь в собственность, причем продавец обязуется не произвести какую-либо работу и предоставить ее результаты, а лишь перенести право собственности на существующую или долженствующую возникнуть в будущем вещь. Что касается последнего случая, то Планиоль <3> правильно указывает, что "договор, который имеет своим объектом будущую вещь, не есть купля-продажа, если эта вещь должна быть произведена трудом того, кто ее обещал". В договоре о выдаче справки играет важную роль элемент работы по составлению последней, поэтому он и не может быть квалифицирован как купля-продажа. По словам Аверти <4>, "бюро обязуется не перевести право собственности, а лишь обещает исполнить необходимые для составления справки действия; оно обязуется не дать, а сделать". Не имеет никакого значения для квалификации договора и покупка абонемента, являющаяся лишь особым способом уплаты денег. Покупая абонемент или квитанцию на отдельную справку, лицо вовсе не имеет в виду приобрести именно их, а лишь получить право требовать от бюро доставки сведений об отдельных лицах. -------------------------------- <1> Recueil periodique Dalloz. 1869. Deuxieme partie. P. 83. <2> Обычно такие книги не продаются, а выдаются лишь на просмотр (см. выше, с. 172). <3> Planiol. Traite elementaire de drolt civil. V. II, n. 1902. <4> Averty. Le credit commercial et la responsabilite des enterprises de renseignements. P. 88.

Б. Поручение. Взгляд на договор о выдаче справки как на поручение очень распространен, преимущественно - во французской практике <1>. Исторически оно основывается на римском праве, которое рассматривало совет как поручение, даваемое в интересах самого мандатария, - mandatum tua gratia <2>. Если справка, выданная по инициативе самого бюро, могла рассматриваться как mandatum tua gratia, то выданная на запрос постороннего лица являлась уже поручением, даваемым запросившим в своих интересах, т. е. mandatum mea gratia. Делающий запрос является мандантом, а выдающий справку - мандатарием. В определении договора поручения законодательства не сходятся между собой. По французскому праву поручение есть договор, в силу коего одно лицо обязуется за вознаграждение или без него исполнить от имени другого лица одно или несколько юридических действий по имуществу <3>. Характерным для поручения, в отличие от комиссии, является то обстоятельство, что лицо, коему дано поручение совершить известные действия, выступает от имени поручившего, который, таким образом, непосредственно обязывается перед третьими лицами и приобретает по отношению к ним права, тогда как лицо, выполняющее поручение, не становится ни верителем, ни должником по обязательствам, из его действия возникшим. Отсюда объектом договора поручения могут быть только юридические, а не фактические действия, ибо только первые допускают возникновение их результатов непосредственно в лице другого, а не того лица, которое их фактически выполняло. -------------------------------- <1> Dalloz, 1893.2, p. 97; 1893.2, p. 99 (note c); см. также решения, приводимые у Thibault (p. 42). <2> I. 2, § 6 D. (17, 1); см. также перевод этого места в Базиликах (кн. 14, титул 1). <3> Planiol. V. II, n. 2231.

Совершенно иное мы имеем в договоре о выдаче справки. Основным условием действия справочных контор, как было указано выше, является сохранение в тайне имен лиц, от коих получаются сведения. С другой стороны, не оглашаются также и имена лиц, желающих получить справки, чтобы корреспонденты или частные лица, от которых добываются сведения, находясь случайно во враждебных отношениях с желающим получить справку, не дали бы сознательно неверных данных. Ясно, что о действии бюро от имени лица, обратившегося за справкой, не приходится говорить. Не может быть также речи о том, чтобы обязательства, в которые вступила контора для собрания сведений, переносились бы на лицо, получающее справку. Наконец, самое собрание сведений, составление справки, выдача ее суть действия фактические, а не юридические. Германское законодательство, сохраняя связь с римским правом, несколько иначе определяет договор поручения, допуская, что он может иметь своим объектом совершение фактических действий, причем действия эти могут совершаться и от имени самого мандатария <1>. Но и по германскому праву договор о выдаче справки не может быть отнесен к поручению. Параграф 662 Герм. гражд. ул. гласит: "Принимая поручение, поверенный обязуется безвозмездно исполнить дело, возложенное на него доверителем". Поверенный ведет дело доверителя, и благодаря этому он обязан подчиниться всем указаниям последнего <2>. Но собирание сведений не есть дело, которое бюро выполняет лишь в силу данного ему поручения. В противоположность положению поверенного бюро совершенно самостоятельно в своих действиях, запросивший справку получает лишь результат работы бюро; правильность и ценность этого результата он обсуждает, но он не касается того, как велась сама работа. Не имеют применения к отношениям, возникшим в связи с выдачей справки, и другие обстоятельства, существующие между поверенным и доверителем, как-то: возмещение поверенному расходов и др. <3>. -------------------------------- <1> Едва ли правильна конструкция договора поручения, даваемая германским правом. Различие между поручением и личным наймом сложилось еще в римском праве. Договор личного найма обычно заключается с лицами неимущего сословия на основании договора поручения, причем такая работа обычно была безвозмездна. Ныне это различие исчезло, а вместе с тем изменилось и хозяйственное значение договора. Германское право, слепо храня традиции римского права и сохраняя безвозмездность договора поручения, тем самым разошлось с формами, какие принимает этот договор в повседневной современной жизни. С другой стороны, допуская, что объектом договора поручения могут быть и фактические действия, оно стушевало различие между ним и личным наймом, а допустив, что поверенный может выступать и от своего имени, оно смешало его с договором комиссии, имеющим совершенно другое хозяйственное значение. <2> Crome. Bd. II. S. 614. <3> См. выше, с. 181.

Что касается русского законодательства, то оно стоит на точке зрения французского права; это вытекает из того, что т. X ч. 1 Свода законов (ст. 2291 и сл.) говорит не о поручении, а о "верящих письмах" и о "доверенности", т. е. полномочиях на совершение юридических действий <1>. В решении Правительств. Сената от 1870 г. N 1039 читаем: "Договор доверенности (поручения) заключается препоручением одним лицом (доверителем) исполнения его именем и под его ответственностью известных действий, определенных или неопределенных, и принятием на себя другим лицом (поверенным) сих действий к исполнению безвозмездно или за условное вознаграждение". Отсюда и по нашему праву договор о выдаче справки не может быть квалифицирован как поручение. -------------------------------- <1> Победоносцев. Курс гражданского права. Т. III. С. 469; Шершеневич. С. 568; Гордон. Представительство в гражданском праве. С. 80.

В. Комиссия. Между хозяйственным значением договора о выдаче справки и договора комиссии есть много общего. И тот и другой служат расширению торговых операций, давая возможность заключать сделки с лицами, самому предпринимателю неизвестными, живущими в отдаленных местностях. Но юридическая сущность этих договоров совершенно различна: "Договор комиссии состоит в том, что одно лицо обязывается за вознаграждение по поручению другого лица совершить юридическую сделку от своего имени, но за его счет" <1>. Комиссионер совершает для комитента юридические, а не фактические действия; между тем собирание сведений не является, как отмечено выше, юридическим действием. Правда, бюро может получать сведения на основании договоров, заключенных им с различными лицами, но эти договоры никакого отношения к лицу, затребовавшему справку, не имеют. Также и обязательство комитента перевести на себя все последствия сделок, заключенных комиссионером в связи с исполнением договора, не имеет ничего общего с отношениями между сторонами, заключившими договор о выдаче справки. Наконец, комиссионер заключает для комитента сделки, последствия которых переносятся на комитента, но сам по себе он ничего для последнего не создает. Напротив, бюро создает нечто: оно добывает сведения, перерабатывает их, составляет справку, которую и выдает запросившему. Таким образом, договор о выдаче справки не является ни прямым (поручение), ни косвенным (комиссия) представительством. -------------------------------- <1> Шершеневич. Курс торгового права. Т. II. С. 178.

Г. Личный наем. Большинство исследователей считает договор о выдаче справки за договор подряда <1>, и лишь немногие, главным образом Брунсвиг <2>, видят в нем личный наем. -------------------------------- <1> См.: Rieser. S. 39; Averty. P. 43; Jacoby. S. 103; Endemann. Lehrbuch des Burgerlichen Rechts. Bd. I. S. 1111 (Fn. 78) и др. <2> Brunswig. S. 79.

В чем же отличие личного найма от подряда? Германское гражданское уложение в § 611 и 631 и французское в art. 1779 и 1787 указывают как на различие между подрядом и личным наймом на то, что первый имеет своим объектом результат работы, а второй - работу как таковую. Следуя за положительным законодательством, и большинство теоретиков останавливается на том же признаке различия <1>. Соглашаясь с тем, что указанный признак различия действительно наблюдается между договорами подряда и личного найма, мы думаем, однако, что сам по себе один он не может послужить критерием для разделения упомянутых договоров, во-первых, потому что работа и результат часто совершенно неразделимы в нашем представлении <2> (так, например, в работе парикмахера самый процесс работы (стрижка) неотделим от ее результата); во-вторых, вполне возможны случаи, когда в договоре личного найма объектом будет не работа как таковая, а результат и лишь за него будет уплачиваться вознаграждение (таков случай сдельной или поштучной работы <3>). В связи с этим Лотмар <4> указывает, что благодаря установившемуся способу различия договоров личного найма и подряда не только затруднено отнесение отдельных случаев к тому или другому виду договоров, но в некоторых случаях оно даже немыслимо. То же читаем и у Штадтгагена <5>: "Объяснения Гражданского уложения, касающиеся различия между подрядом и личным наймом, не устанавливают никаких определенных границ между этими договорами" <6>. -------------------------------- <1> Crome. Bd. II. S. 242, 675; Endemann. Bd. I. S. 1099; Planiol. V. II, n. 1897. <2> Rumelin G. Dienstvertrag und Werkvertrag. S. 1. <3> Возможны и обратные случаи, а именно что объектом договора подряда будет не результат работы, а она сама. Сельский хозяин сговаривается с подрядчиком, чтобы последний присылал на его молотилку ежедневно известное число работников, причем подрядчик получает вознаграждение за число рабочих дней, а не за помолот. Или случай, подлежащий решению Сената (реш. от 1878 г. N 158), когда одно лицо подрядилось за определенную помесячную плату возить постояльцев гостиницы на станцию и обратно. <4> Lotmar. Der Arbeitvertrag. Bd. I. S. 343. <5> Stadtgagen. Das Arbeiterrecht. S. 99. <6> Рюмелин пытается устранить указанное затруднение допущением, что нормы, касающиеся личного найма, применимы и к отношениям, возникающим из подряда, и обратно, что весь вопрос будто бы в том, на что было направлено желание сторон (с. 5 и 305). По его мнению, Герм. гр. ул., устанавливая различие между подрядом и личным наймом по тому признаку, что при первом имеется в виду результат, а при втором - лишь сама работа, имело в виду не разницу фактического состава отношений, нормируемых законом, а лишь правовые последствия, наступление которых в том или другом случае желали стороны. Отсюда последовательно Рюмелин приходит к выводу, что вообще должно быть уничтожено различие между договором подряда и личного найма, а установлен лишь общий договор о работе с различными модификациями его последствий, наступающими по воле контрагентов. Но с этим взглядом согласиться нельзя, ибо, во-первых, чтобы установить те или иные правовые последствия, мало выяснения лишь субъективных намерений сторон, что иногда и невозможно - необходимы объективные признаки данного правоотношения; во-вторых, правовые институты не есть лишь вполне произвольные создания какого-либо законодателя: в основе их лежит всегда какое-либо хозяйственное отношение, выяснить которое и есть задача теории, чтобы установить правильность или неправильность законодательной нормировки.

Для того чтобы установить основной признак различия между подрядом и личным наймом, надо обратиться к хозяйственному различию этих договоров. Дело не в том, что подрядчик обещает результаты работы, а нанявшийся по договору личного найма - самую работу, а в том, что подрядчик обещает работу или результат работы не своей или не только своей, а второй - лишь свою собственную работу, причем безразлично, будет ли оцениваться работа как таковая или лишь результат ее: в зависимости от последнего мы будем иметь лишь отдельные виды подряда и личного найма. При личном найме предприниматель и лицо, предлагающее свою рабочую силу, сносятся непосредственно; особое же хозяйственное значение подряда заключается в том, что между предпринимателем и рабочими становится посредник - подрядчик. Предприниматель сносится с подрядчиком - тот от себя нанимает рабочую силу. Отсюда и вытекают дальнейшие отличительные признаки подряда от личного найма. Объектом договора подряда является предприятие, выходящее за пределы сил одного лица; далее, подрядчик пользуется большой самостоятельностью в выполнении работы, так как предприниматель сам непосредственно не использует рабочей силы; наконец, сдавая работу подрядчику и не касаясь самого процесса выполнения работы, предприниматель, естественно, в большинстве случаев имеет в виду лишь получить известный результат и только за него и платит вознаграждение. Указанные признаки выставляются большинством русских цивилистов <1>. Главное отличие подряда от личного найма они видят в способе организации работы, а именно большей самостоятельности подрядчика по сравнению с работающим на основании договора личного найма, а также в невозможности личными физическими силами исполнить работу и в привлечении поэтому со стороны подрядчика рабочих, с коими он уже связан договорами личного найма. Правит. Сенат в решении от 1875 г. N 537 высказал: "Для определения того, какого рода соглашение состоялось между договаривающимися, следует обсудить, составляет ли содержание и предмет договора по обширности, сложности, ценности и другим признакам какое-либо предприятие или нет: в первом случае будет договор подряда, а в последнем - наем" <2>. В решении Сената за 1869 г. N 408 читаем: "Подрядчик, в отличие от личного наемщика, обязывается совершить с помощью других лиц какой-либо труд" <3>. -------------------------------- <1> Анненков. Т. IV. С. 228; Шершеневич. Учебник русского гражданского права. С. 532 (изд. 1905 г.); Исаченко. Свод кассационных положений по вопросам русского гражданского материального права. С. 599 - 600. <2> См. также: решения Сената за 1876 г. N 28 и за 1877 г. N 78. <3> См. также: решения за 1869 г. N 307 и 1268; за 1870 N 145; за 1871 г. N 779. Противоположный взгляд Сенат высказывал в решении от 1875 г. N 537.

После общих соображений о различии между договорами подряда и личного найма обратимся к договору о выдаче справки. По германскому и французскому праву налицо подряд, если объектом договора является результат работы, за который и платится вознаграждение. Предстоит, таким образом, решить вопрос: является ли объектом договора о выдаче справки деятельность бюро по собиранию сведений или лишь выдача готовой справки? Не подлежит сомнению, что с юридической точки зрения лицу, заказавшему справку, совершенно безразлично, каким путем и с затратой каких усилий бюро собирает данные, необходимые для составления справок. Для составления данной справки бюро может потратить массу усилий, но вслед за выдачей этой первой справки могут поступить запросы о том же лице от других заказчиков, и тогда уже работа бюро будет минимальна, между тем как первый, так и последующие заказчики будут платить одинаково, ибо им нет дела до самой работы бюро <1>. То обстоятельство, что вознаграждение уплачивается до выдачи справки, при покупке абонемента, не имеет значения для юридической квалификации договора, так как в случае утраты в бюро уже составленной справки или неудовлетворительности последней по вине бюро уплаченное вознаграждение всегда может быть потребовано обратно. Если же право требовать вознаграждение обратно не осуществляется благодаря его незначительности или исключается предварительным соглашением сторон, то этот факт не может изменить того вывода, что заказавший справку платит именно за нее. -------------------------------- <1> Но само собой разумеется, что фактически для лица, желающего получить справку, имеет большое значение, выдается ли она незначительным по размерам своей деятельности справочным учреждением или учреждением, число обращений к которому за справками велико. Ибо заранее ясно, что благодаря частым запросам о тех же самых фирмах в каждом отдельном случае бюро может лучше использовать полученные сведения и что в основе справки, выданной таким бюро, лежит гораздо более богатый информационный материал.

Против сказанного возражает Брунсвиг <1>; он совершенно правильно указывает, что при подряде имеется в виду лишь достижение благоприятного, положительного результата и только за такой результат и уплачивается вознаграждение; наоборот, при личном найме, когда ценится самая работа, неважно, будет ли достигнут положительный или отрицательный результат. При договоре же о выдаче справки, по его мнению, положительным результатом будет выдача объективно правильной справки <2>; между тем заказавший справку обязан платить за нее даже в том случае, если она будет объективно неправильной, лишь бы она явилась субъективно правильной, т. е. бюро не было виновно в недостатках справки. А потому Брунсвиг и считает договор о выдаче справки за личный наем. Но тот результат, который может иметь в виду заказавший справку, есть субъективно, а не объективно правильная справка. Выше <3> было указано, что одним из важных материалов, из которого составляется справка, являются циркулирующие в торгово-промышленных кругах слухи; часто этот материал является единственным, а между тем он носит явно субъективный характер. Собрав сведения, бюро не ограничивается простой их передачей, а подвергает их проверке, дополняет материалом, уже имевшимся у него или полученным со стороны, производит сравнительную оценку использованных источников. Справка сообщает о кредитоспособности лица, а оценка последней в общем является субъективной; с этим должен считаться тот, кто желает воспользоваться справкой, и самое большее, что можно требовать от бюро, - это чтобы оно проявило в своей работе обычную заботливость. По словам Ризера <4>, "результат, который имеется в виду при договоре о выдаче справки, есть получение не абсолютно правильной справки, но такой, которая заключает в себе все, что мыслимо узнать добросовестному лицу при помощи находящихся в его руках средств". В свою очередь Сюмиен <5> указывает, что "немыслимо требовать от справочных бюро, чтобы они были всегда во всех отношениях безупречны, давая абсолютно правильные сведения: это означало бы требовать невозможного, выходить за пределы соглашения". -------------------------------- <1> Brunswig. S. 87. <2> Под объективно правильной справкой мы разумеем справку, дающую абсолютно верное изображение действительной кредитоспособности лица. Но такая правильность часто и без вины бюро не имеет места благодаря тому материалу, на основании которого приходится составлять справку, - материалу, носящему в большинстве случаев субъективную окраску, придаваемую ему теми лицами, от которых он получается. <3> См. с. 169. <4> Rieser. S. 41. <5> Sumien. Essai sur la responsabilite des agences de renseignnements commerciaux. Annales de droit commercial 1899. P. 147; см. также: Thibault. P. 32.

Итак, лицо, заказавшее справку, имеет в виду лишь получить результат, т. е. готовую справку, а потому договор о ее выдаче и по германскому, и по французскому праву является договором подряда. Выдача справки является подрядом по указанным законодательствам независимо от того, производится ли она бюро или является дружественно-деловой справкой, так как и в этом случае желают получить опять-таки лишь результат. С другой стороны, в тех редких случаях, когда к услугам бюро обращаются не за выдачей справки, а лишь для совершения определенной работы, например узнать, существует ли или нет в таком-то городе отделение определенной фирмы, мы будем иметь по германскому и французскому праву договор личного найма. По нашему мнению, существенным для подряда является исполнение работы при помощи других лиц. Отсюда приходим к выводу, согласному с только что изложенным взглядом германского и французского права, что выдача справок бюро есть подряд и что таковым она будет, сообразно вышеизложенному, и по русскому праву. Но мы полагаем дальше, что и прочая деятельность бюро, где объектом договора является не результат, а производство самой работы, также является подрядом, поскольку работа эта исполняется не лично самим владельцем бюро, от имени которого заключается договор, а его вспомогательным персоналом. Наоборот, при дружественно-деловых справках, в тех редких случаях, когда и они выдаются на основании договора, с нашей точки зрения (несмотря на то что заказывающий ее также желает получить лишь результат - готовую справку), имеется договор личного найма, поскольку работа по составлению справки производится самим лицом, обязавшимся ее выдать. 4. Формы заключения договора. В большинстве случаев желающий пользоваться услугами бюро покупает предварительно абонементную книжку, содержащую известное количество запросных бланков, дающих право на получение отдельных справок. Такая покупка является заключением предварительного договора, определяющего условия, на которых по предъявлении бюро квитанции заключается уже договор о выдаче известной справки. Другого мнения держится Кенигсбергер <1>, полагающий, что подпиской условий абонемента и приобретением абонементной книжки заключается не предварительный договор, а непосредственно договор о выдаче справок, но предметом этого договора является не отдельная справка, а целый ряд их. С этим взглядом согласиться нельзя: покупка абонемента сама по себе еще не обосновывает выдачи отдельной или, как полагает Кенигсбергер, целого ряда справок, ибо до посылки отдельного запросного бланка с указанием лица, о котором желательно получить сведения, неизвестно, о ком будет потребована справка, а следовательно, не определен еще и объект такого договора. Правда, абонент платит за все справки сразу при покупке абонемента и тем со своей стороны исполняет свои обязанности ранее заключения договора о выдаче справки, но такая предварительная уплата, как было уже указано выше, имеет лишь техническое, а не юридическое значение. Предварительная уплата вызывается, с одной стороны, интересами самого бюро, а с другой - и лица, обращающегося за справками, так как последние обходятся гораздо дешевле при покупке целым абонементом. Покупка абонемента является pactum de contrahendo, в силу которого бюро обязуется вступать известное число раз, соответствующее числу запросных бланков, в договор о выдаче справки на условиях, указанных в абонементе. -------------------------------- <1> Konigsberger. S. 57.

Обязанности, возникшие для бюро из продажи абонемента, прекращаются по использовании всех запросных бланков и по истечении условленного времени (обычно года). Кроме того, бюро выговаривают себе право объявить абонемент недействительным во всякое время, возвратив соответствующую часть взноса за оставшиеся бланки <1>. В свою очередь, если бюро без предварительного предупреждения откажется дать справку на посланный ему с соблюдением всех абонементных условий запрос, то этим оно нарушает свои обязательства и дает право абоненту требовать назад стоимость оставшихся бланков. Если же бюро выдает по своей вине неправильную справку, то абонент может потребовать с него возмещения убытков и возвращения суммы, уплаченной только за данную справку, но не возвращения стоимости всех оставшихся бланков, так как нарушен договор о выдаче справки, а не абонементный договор. -------------------------------- <1> См.: п. 2 абонементных условий института Шиммельпфенга.

Договор о выдаче справки заключается посылкой со стороны абонента запросного бланка - что является предложением заключить договор - и принятием этого предложения со стороны бюро. Последнее обычно выражается не в особом акте, а одновременно с исполнением договора отсылкой справки абоненту. Рассматривать посылку абонентом в бюро отдельной квитанции как принятие предложения заключить договор, исходившего уже ранее от бюро, нельзя, так как, как было указано выше, при продаже абонемента не определяются объекты будущих отдельных договоров о выдаче справок, а следовательно, нельзя говорить и о предложении заключить каждый данный договор. Объектом договора о выдаче справки является всегда одна, а не несколько справок; если справляются одновременно о нескольких лицах, то посылается такое же количество бланков и заключается столько же отдельных договоров. В силу предварительного договора, выразившегося в продаже абонемента, бюро обязано заключить договор, а потому если оно не согласится на предложение абонента выдать справку, то отвечает за нарушение предварительного договора, но не договора о выдаче справки, так как последний еще не был заключен. Если же бюро особо известит абонента, что оно согласно выдать справку, а затем не вышлет последнюю, то оно отвечает тогда уже на основании договора о выдаче справки. Аналогично слагаются отношения и при сравнительно более редких разовых, внеабонементных справках. В тех случаях, когда желающий получить справку приходит в бюро лично, дело обстоит просто: он сговаривается с представителем бюро и договор заключается подписанием запроса. Когда же лицо письменно обращается в бюро с запросом о выдаче справки, то такой запрос должен быть рассматриваем как предложение, нуждающееся для возникновения договора в принятии со стороны бюро и в доведении об этом до сведения лица запросившего или особо, или одновременно с доставлением самой справки. Сказанное относится и к тем случаям, когда лицо, желающее получить справку, делает свой запрос на случайно попавшем к нему бланке справочного бюро, содержащем условия выдачи отдельных справок, или переписывает условия бюро, или, наконец, просто заявляет, что оно согласно подчиниться всем условиям, какие пожелает выставить бюро. Мало того, чтобы условия, выставляемые сторонами, совпали, необходимо, чтобы обе стороны хотели заключить договор, а потому бюро вовсе не обязано принимать такие предложения, хотя бы они совпадали с его условиями; но, с другой стороны, если бюро желает отклонить сделанный ему запрос, то оно обязано тотчас же уведомить об этом запросившего, так как последний не должен оставаться в неизвестности. Что касается внешней формы заключения договора о выдаче справки, то по западным законодательствам она возможна как письменная, так и устная. Иначе по нашему законодательству, по которому договор подряда должен быть обязательно облечен в письменную форму, хотя бы только домашнюю <1>. Свидетельские показания в подтверждение условий договора не допускаются <2>. -------------------------------- <1> Решения Гр. Кас. деп. Сената за 1869 г. N 847; 1870 г. N 1772; 1871 г. N 774; 1872 г. N 784. <2> Статья 409 Устава Гражданского судопроизводства; решения Гр. Кас. деп. Сената за 1869 г. N 997; 1871 г. N 194; 1873 г. N 1406.

5. Обязанности сторон. А. Обязанности бюро. Обязанности бюро распадаются на обязанности по составлению справки, по доставлению последней и по сообщению добавочных сведений. Как общее правило, при собирании сведений и составлении справки бюро должно проявить обычную в гражданском обороте заботливость. В чем и как должна быть проявлена эта заботливость, зависит от фактических обстоятельств. Само собой разумеется, что при определении степени труда, который можно требовать от бюро при составлении справки, должен быть принят во внимание размер уплачиваемого за справку вознаграждения: обязывать бюро всегда использовать все возможные и мыслимые источники было бы несправедливо <1>. Отвечая на обычную простую справку, бюро должно использовать материал, уже находящийся в архиве, а если такого материала нет или он устарел, поручить собрать новые сведения решершеру или корреспонденту. Доставленные последние данные по сопоставлении их с материалом, находившимся в архиве и обработке, бюро и должно сообщить лицу, запросившему справку. Наоборот, при заказе специальной справки от бюро можно требовать уже большего - более детальных расследований о положении лица или предприятия, о которых заказана справка, причем, как уже было отмечено выше (с. 189), бюро отвечает лишь за субъективную, а не за объективную правильность составленной им справки. Так как правильность деятельности справочных учреждений зависит в значительной степени от хорошего состава служащих и корреспондентов, то на обязанности бюро лежит осмотрительный подбор вспомогательного персонала. На основании какого материала составляется справка, было уже указано; отметим лишь, что собранные сведения не должны быть сообщены заказчику в необработанном виде, в каком они получены от корреспондентов или были собраны решершерами. Все собранные данные должны быть проверены, т. е. должно быть исследовано, находятся ли они в логической связи между собой, не вызывают ли сомнения источники этих сведений и т. п., и лишь после этого они могут быть включены в выдаваемую справку. Но если, с одной стороны, необходим критический разбор полученных данных, то, с другой стороны, справка не должна содержать лишь голое суждение бюро о кредитоспособности известного лица. Главное значение справки, в отличие от совета и рекомендации, в том, что в ней центр тяжести лежит не в сообщении мнения лица, выдающего ее, а в предоставлении данных, на основании которых лицо, получившее справку, уже само может сделать вывод. -------------------------------- <1> Das Urteil des Kammergerichtes. Berlin, v. 4.2. 1910, in Bd. 21. S. 191.

Составив справку, бюро обязано доставить ее по указанному адресу; способ доставки - почтой, по телеграфу, по телефону - зависит от предварительного условия контрагентов. Так как никто не может заранее определить, сколько времени потребуется для собирания необходимых сведений, то срок доставки справки не устанавливается. Но как только сведения собраны и справка составлена, она должна быть доставлена немедленно. С доставлением справки заказчику обязанности бюро прекращаются. Некоторые бюро, если они в течение определенного времени по выдаче справки об известном лице получают новые сведения о последнем, подтверждающие или опровергающие уже сообщенные ранее, сообщают о них безвозмездно заказчику. Обязано ли бюро доставлять добавочные сведения и вправе ли поэтому абонент требовать их от бюро? Бюро, выдав справку, исполняет тем самым свою обязанность, и потому договор должно считать прекратившимся. Выдача дополнительных сведений есть добровольный акт, часто обусловленный интересами самого бюро. Если выданная справка была неправильна, слишком благоприятной или слишком неблагоприятной, то на бюро, добросовестно относящемся к своей работе, лежит моральная обязанность исправить неправильность первой справки, хотя бюро и не было виновато в этой неправильности. В том же случае, когда бюро может быть привлечено к ответственности за неправильность справки ввиду небрежности ее составления, оно имеет настоятельный интерес возможно быстрым исправлением справки отклонить от себя ответственность. Исправление справки, конечно, будет также в интересах и лица, запросившего ее, и лица, о котором она выдана. Является ли доставление добавочных сведений действием, входящим в содержание договора, или оно совершенно независимо от него? Некоторые исследователи полагают, что хотя договор и исполнен выдачей справки и абонент не имеет самостоятельного права на получение добавочных сведений, но "так как бюро сообщает добавочные сведения, основываясь на выданной уже справке, то такое сообщение надо рассматривать не как действие внедоговорное, но как составную часть предшествовавшего договора" <1>. С таким мнением согласиться нельзя. Одно из двух: или доставление добавочных сведений является составной частью исполнения по договору - и тогда сообщения их может требовать абонент, или если договор прекратился, то нет обязанности для бюро доставлять сведения и права абонента требовать их. Отсюда, конечно, нельзя делать вывод, что бюро совершенно не отвечает за доставленные им добавочные данные. Оно ответственно за них на основании общих правил об ответственности за недозволенные деяния, но, конечно, ответственность за дополнительные сведения, доставлять которые обязано, не может быть более строгой, чем за самую справку, которую бюро обязано выдать <2>. -------------------------------- <1> Rieser. S. 54; Konigsberger. S. 75; Thibault. P. 70. <2> В связи с этим справочные бюро обычно указывают в условиях, что добавочные сведения они доставляют лишь при условии такого же ограничения ответственности, как и за саму справку.

Но доставление добавочных сведений может явиться и договорной обязанностью, если стороны предварительно условились об этом. Б. Обязанности лица, получающего справку. Основными обязанностями лица, получающего справку, являются уплата вознаграждения и хранение справки в тайне. Вознаграждение за справку уплачивается вперед как при заказе отдельной справки, так и при покупке абонемента. Кроме обычной платы за справку, на заказчике лежит обязанность возместить бюро особые расходы, обусловленные желаниями самого заказчика, как-то: собиранием сведений и сообщением их по телеграфу и т. п. Эти расходы как произведенные лишь по особому требованию заказчика должны быть возмещены бюро даже и тогда, когда справку не удастся составить. Другой обязанностью лица, получившего справку, устанавливаемой в договоре, является сохранение справки в тайне. Пункт 5 абонементных условий института Шиммельпфенга гласит: "Справки института предназначены исключительно для лица, делающего запрос. Никоим образом не следует ссылаться на них с указанием института или сообщать об их содержании третьему лицу без письменного разрешения института". По условиям Verein "Kreditreform" члены под угрозой исключения из союза обязаны строго хранить в тайне сообщаемые им учреждением конфиденциальные сведения, особенно справки. Также условие института "Dun & Co" гласит: "Абонент может употреблять данные ему справки только для своих коммерческих дел; он обязан хранить их в тайне и не сообщать о них третьим лицам, особенно тому, о ком справка выдана, без письменного разрешения бюро". Указанная обязанность обосновывается самой сущностью выдаваемой справки; последняя имеет свое значение только для того момента, в который она выдается. В коммерческом мире имущественное положение лиц подвержено значительным колебаниям - вот почему бюро, выдав справку, часто уже скоро имеет основание считать ее неправильной. В связи с этим справочные бюро выговаривают себе право вытребовать справку обратно, поскольку она перестала соответствовать действительности и потому может создать совершенно ложное представление о кредитоспособности известного лица. "Все письменные справки, - читаем мы в условиях института Шиммельпфенга, - остаются неотъемлемой собственностью института и по требованию подлежат возвращению". Между тем, если бы справка не сохранялась в тайне лицом, получившим ее, и сообщалась бы другим лицам, то исправление справки или изъятие ее из обращения стало бы невозможным, так как в этом случае бюро неизвестны лица, которые воспользовались справкой. При таких условиях справки приобрели бы значение, не соответствующее их существу, и, широко распространяясь, вредили бы, а не содействовали кредитному обороту. Нельзя также не заметить, что хорошая постановка справочного дела возможна лишь при большом числе запросов в бюро о тех же самых фирмах; только при этом условии мыслимо также установить незначительную стоимость справки. Если же справка, выданная бюро, будет достоянием не лица, ее приобретшего, а широких кругов, то число непосредственных обращений в бюро значительно сократится. Для того чтобы возникла обязанность сохранять справку в тайне, необходимо, чтобы она была обусловлена заранее, так как при отсутствии прямого указания она подразумеваться не может. Другого мнения придерживается Кенигсбергер <1>, полагающий, что условие о сохранении справки в тайне настолько общеупотребительно, что при отсутствии прямого указания должно считаться молчаливо установленным. Если допустить, что это положение применимо в государствах, в которых справочные учреждения возникли давно и сильно распространены, то у нас, где справочное дело только начинается, нельзя еще говорить об установившихся в данной области обычаях. -------------------------------- <1> Konigsberger. S. 79.

Если не заключается предварительного договора, устанавливающего обязанность хранить справку в тайне, то бюро может прислать справку, причем на пакете или какой-либо другой обертке справки, но во всяком случае так, чтобы заказчик мог узнать об этом раньше, чем он ознакомится с самой справкой, уведомить заказчика, что справка ему предоставляется лишь под условием ее конфиденциальности. Правда, лицо, получившее справку, может не пожелать ею воспользоваться на таких условиях и, отослав ее обратно, считать, что оно и не получало справку; но если оно воспользовалось ею, то соблюдение условия о сохранении справки в тайне становится обязательным. Обязанность хранить тайну касается, как это явствует из вышеприведенных условий справочных бюро, как имени того учреждения, которое выдало справку, так и самой справки, причем последней не только как таковой, но и отдельных фактов, входящих в ее состав. Условие конфиденциальности действительно не всегда и по отношению не ко всем лицам. Недействительно всякое условие, противное закону (ст. 1530 т. X ч. 1), а потому, во-первых, обязанность сохранять справку в тайне не может распространяться на свидетельские показания <1>, во-вторых, лицо, получившее справку, освобождается от указанной обязанности, когда справка является уголовным деянием в отношении того лица, о котором она выдана (клевета, оскорбление) <2>, однако лишь при том условии, что действительно содержит состав клеветы или оскорбления и, прежде всего, что нет никакого сомнения в том, что сообщение сделано недобросовестно. Требовать и в этом случае сохранения справки в тайне, недоведения о ней до сведения пострадавшего лица было бы противным нравственности. Основываясь на ст. 1528, 1529 и 1530 т. X ч. 1, наша практика твердо установила, что договор недействителен, если он устанавливает обязательство, противное нравственности <3>. Поскольку же обязательство ничтожно вообще, постольку получивший справку может сообщить о ней не только тому лицу, о ком она выдана, но и всякому другому. В-третьих, упомянутая обязанность отпадает, когда лицо, получившее справку, может обратиться в суд с иском о возмещении убытков, причиненных справкой; в противном случае сохранение в силе упомянутой обязанности было бы равносильно лишению права обращаться к судебной защите. -------------------------------- <1> Сказанное, конечно, не касается вопроса, в каких случаях лицо, получившее справку, может отказаться от дачи свидетельских показаний на том основании, что последние нарушили бы его предпринимательский интерес, так как в большинстве случаев предприниматель имеет правомерный интерес держать в тайне те источники, откуда он черпает свои сведения. Это право германские судьи признали в целом ряде решений, основываясь на § 384 Герм. гр. процесса. <2> Само собой разумеется, сказанное относится и к тому случаю, когда выданная справка является уголовным деянием и в отношении лица, получившего ее (обман, выразившийся в умышленном сообщении неправильной благоприятной справки). <3> См.: решения Гр. Кас. деп. Сената за 1867 г. N 411; 1878 г. N 11; 1882 г. N 150 и др.

Что касается лиц, по отношению к которым условие конфиденциальности не имеет значения, должно указать следующее. Положим, купец заказывает справку, желая завязать с третьим лицом известные коммерческие отношения; очень часто сам он фактически не принимает участия в установлении таких отношений, а поручает это одному или нескольким доверенным лицам. Сообщение последним содержания справки, дабы они могли руководствоваться данными, в ней заключающимися, является часто необходимым, и с этим должно считаться бюро, выдающее справку. Но, с другой стороны, обязанность сохранения в тайне справки тем самым возлагается и на доверенных лиц и за несоблюдение последними этой обязанности ответственным является лицо, на запрос которого справка была выдана <1>. -------------------------------- <1> В этом случае должны применяться общие положения об ответственности за вспомогательный персонал (см. ниже, "Ответственность за вспомогательный персонал").

Ризер высказывает неправильный взгляд, что получивший справку вообще не обязан сохранять ее в тайне от того лица, о котором она выдана. Он полагает, что требованием не сообщать о справке тому лицу, о котором она выдана, бюро желает по возможности освободиться от случаев привлечения его к ответственности со стороны этих лиц; по его мнению, обязательство, содействующее таким стремлениям, безнравственно и потому ничтожно <1>. Выше мы указали те случаи, когда лицо, получившее справку, освобождается от своей обязанности хранить ее в тайне, но идти, как предполагает Ризер, дальше, т. е. предоставить право всегда сообщать ее тому лицу, о котором она выдана, значит совершенно уничтожить значение условия конфиденциальности, ибо тот, о ком выдана справка, не обязан хранить ее в тайне. Между тем сам Ризер признает огромное значение за условием о конфиденциальности для правильного развития справочного дела. -------------------------------- <1> Rieser. S. 142.

Нельзя не отметить, что некоторые бюро указывают в условиях, что абоненту предоставляется право в тех случаях, когда по заслуживающим уважение соображениям ему нужно сообщить третьему лицу содержание справки, войти с бюро в соглашение о сложении с него на известных условиях обязанности хранить справку в безусловной тайне. Несохранение справки в тайне влечет за собой, сообразно условиям бюро, уплату штрафа, возмещение понесенных бюро убытков, прекращение абонемента <1>. Что касается возмещения ущерба, то он мыслим в результате иска против бюро со стороны лица, о котором была выдана справка. Если бюро будет обязано на основании судебного решения возместить последнему убытки, понесенные от неправильной справки, то оно в свою очередь имеет регрессивный иск об убытках против лица, коему справка была выдана и которое не сохранило ее в тайне, благодаря чему против бюро и был предъявлен иск. Но бюро имеет право на такой иск только в том случае, если лицо, разгласившее справку, само ранее не предъявило иска к бюро о признании договора нарушенным со стороны бюро и не добилось соответствующего судебного решения <2>. Если от использования неправильной справки понесет ущерб какое-либо третье лицо, к которому справка попала от лица, получившего ее от бюро, то третье лицо не может предъявить иск об убытках непосредственно к бюро, так как между ущербом, им понесенным, и действием бюро нет причинной связи: она прервана поступком лица, получившего справку, нарушившего свои обязанности и разгласившего справку, сообщенную ему конфиденциально, и если третье лицо может взыскивать свои убытки, то только с последнего <3>. -------------------------------- <1> Пункт 5 условия института Шиммельпфенга: "Несоблюдение этого условия влечет за собой обязанность уплатить Институту десятикратную стоимость справки по подписке, а также вознаградить Институт за все его труды и возместить все причиненные ему расходы и всякий ущерб; вместе с тем абонемент прекращается". <2> Конечно, о таком иске бюро к лицу, не сохранившему справку в тайне, не может быть и речи в том случае, когда справка содержит в себе состав уголовного деяния, так как тогда, как было указано выше, отпадает сама обязанность хранить ее в тайне. <3> См. ниже, "Лица, управомоченные на предъявление иска об убытках".

Получивший справку обязан также на основании договора вернуть ее по требованию бюро. В связи с этим иногда в условиях выставляется пункт, гласящий, что справка составляет неотъемлемую собственность учреждения, ее выдавшего. Конечно, бюро, требуя справку обратно, получает лишь документ, в котором изложено содержание справки, что может, в свою очередь, иметь для бюро большое значение, а не самую справку как таковую, так как последняя является нематериальным благом и не связана неразрывно с самим документом.

Печатается по: Генкин Д. М. Справки о торговой кредитоспособности (юридическое исследование). М.: Издание Бр. Башмаковых, 1911. С. III - V, 1 - 53.

/"Вестник гражданского права", 2012, N 6/

(ЧАСТЬ ВТОРАЯ)

В настоящем номере журнала публикуется вторая часть малоизвестной работы крупного отечественного цивилиста Дмитрия Михайловича Генкина, посвященная гражданско-правовому статусу организаций, выдающих информацию о кредитоспособности заемщиков, а также анализу правовой природы их отношений с третьими лицами. Учитывая актуальность данной проблематики в настоящее время, данный материал может быть рекомендован самому широкому кругу читателей.

Ключевые слова: справки о кредитоспособности, справочное бюро о кредитоспособности, бюро кредитных историй.

This volume of the Journal contains the second part of a little-known study of the famous Russian scholar D. M. Genkin, which is devoted to the civil law status of credit reference bureau and to the analysis of legal relationships, which are commonly risen from its activities. Due to the urgency of this topic at the present time, the study of D. M. Genkin can be recommended for a wide readership.

Key words: credit reference bureau, credit reference, reference on borrowing capacity.

6. Ответственность бюро перед лицом, которому выдана справка

Ответственность бюро перед лицом, получившим справку, может быть уголовной и гражданской. Последняя будет различна в зависимости от того, был ли налицо договор о выдаче справки или нет. В первом случае мы будем иметь дело с ответственностью договорной, во втором - с ответственностью, вытекающей из недозволенного деяния, совершенного путем выдачи справки.

А. Гражданская ответственность бюро

Ответственность при наличии договора. Основанием гражданской ответственности при существовании договора о выдаче справки служит неисполнение или ненадлежащее исполнение последнего. В чем заключаются обязанности бюро, было уже указано выше; при их исполнении бюро как подрядчик отвечает за всякую вину, т. е. и за умысел, и за небрежность. Так, § 635 Германского гражданского уложения постановляет: "заказчик может потребовать возмещения ущерба от неисполнения договора, если недостатки изделия обусловлены обстоятельством, за которое отвечает подрядчик", а § 276 - что "поскольку не предусмотрено иное, должник отвечает за умысел и небрежность. Действует небрежно тот, кто пренебрегает обычною в обороте заботливостью" <1>. Что касается нашего законодательства, то оно не дает положительного указания по данному вопросу; ст. 1744 т. X ч. 1 постановляет лишь, что "подряд и поставка исполняются со стороны подрядчика и поставщика совершением подряда и поставки в срок, определенный договором, с соблюдением всех прочих, содержащихся в оном условий". За отсутствием особых постановлений следует признать, что общие положения, делающие должника ответственным не только за умысел, но и за небрежность, распространяются и по нашему праву на отношения, возникающие из договора подряда, поскольку противное не установлено в самом договоре. -------------------------------- <1> Аналогичные постановления дают французское право (Code civil, art. 1789) и швейцарское обязательственное право (§ 113 и 358).

Обращаясь к различию степеней виновности, мы имеем налицо умысел при выдаче справки, когда лицо, выдавшее последнюю, знало, что справка составлена неправильно и что при ее использовании может возникнуть тот или иной ущерб. При этом вовсе не необходимо для констатирования умысла, чтобы лицо желало возникновения этого ущерба; достаточно, если оно допускало возможность его наступления (dolus eventualis) <1>. При небрежности, в отличие от умысла, лицо не предусматривает даже возможности ущерба от справки для того, кому справка выдана, хотя при достаточной степени заботливости оно могло и должно было предусмотреть его и принять меры к исправлению справки. Степень заботливости, какую можно требовать от выдающего справку, будет различна в зависимости от того, выдается ли справка бюро, обладающим хорошо налаженным техническим аппаратом, отдельным лицом, опытным в коммерческих делах, или лицом, мало знакомым с торгово-промышленным миром. -------------------------------- <1> Crome. System des Deutschen Burgerlichen Rechts. Bd. I. S. 484; Таганцев, Уголовное уложение, с. 93 (примеч. 5 к ст. 48); решение Уг. Кас. департамента Сената за 1875 г. N 278 по делу Карташева.

До сообщения справки заказчику риск от гибели справки или материала, долженствующего лечь в ее основу, лежит на бюро <1>; с другой стороны, обязанности бюро прекращаются, если впоследствии обнаружится объективная невозможность составить справку. Если при этом стороны, заключая договор, считались с тем обстоятельством, что, может быть, явится невозможность добыть сведения для составления справки, то бюро не обязано возвратить заказчику предварительно уплаченное последним вознаграждение. Если же с вероятной невозможностью составления справки считалось лишь одно бюро и не сообщило об этом лицу, запросившему справку, то оно обязано вернуть последнему полученное вознаграждение. -------------------------------- <1> Герм. гражд. уложение, § 644; Швейцарское обязател. право, § 367; Code civil, art. 1788; проект Гражд. улож., ст. 1978: "Если работа подвергнется случайной гибели до сдачи ее подрядившему, то подрядчик лишается права на вознаграждение за работу".

Неисполнение или ненадлежащее исполнение договора может дать лицу, получившему справку, право требовать расторжения договора и возвращения стоимости справки, или право добиваться возвращения части уплаченного вознаграждения, или, наконец, право взыскания понесенных им убытков. Иск о возвращении части уплаченной цены или о расторжении договора и возвращении всего вознаграждения предусматривается германским законодательством. По § 634 Герм. гражд. улож. "если недостаток своевременно не будет исправлен, то по истечении срока заказчик вправе потребовать расторжения договора или уменьшения вознаграждения". Также швейцарское обязательственное право в § 358 постановляет: "Если недостатки работы столь существенны или работа настолько не соответствует договору, что представляется негодною для подрядившего... то последний вправе отказаться от нее. Если же недостатки менее значительны, то заказчик может сделать сбавку в вознаграждении в соответствии с уменьшенной стоимостью работы". Соответствующие положения внесены и у нас в проект гражданского уложения (ст. 1980 и 1982); действующее же право никаких указаний по этому поводу не дает. Что касается нашей судебной практики, то она допускала указанные иски. В Высочайше утвержденном 14 июня 1865 г. мнении Государственного Совета было высказано, что подрядивший не обязан принять пароходы и баржи, построенные для него, по истечении установленного договором срока и не только имеет право на возврат уплаченной вперед суммы, но может также взыскивать убытки, последовавшие при исполнении договора <1>. В решении Гражданского Кас. деп. Сената от 1867 г. за N 469 читаем: "Подрядчику, производившему принятые им на себя по условию работы несогласно условию, может быть присуждено вознаграждение за произведенные им работы по действительной их стоимости...". Когда получивший справку может добиваться отмены договора, а когда лишь требовать возвращения части вознаграждения, уплаченного за справку, - это вопрос существа дела, зависящий от степени неисправности бюро. -------------------------------- <1> Собрание решений Общего Собрания Сената от 1876 г. Т. I. N 187.

Практическое значение обоих рассматриваемых исков невелико. Укажем следующие возможные случаи: лицо, получившее по вине бюро неправильную справку, узнает о неправильности последней прежде, чем предпримет на ее основании то или иное действие и понесет какой-либо ущерб; или же получивший справку поступил сообразно указаниям справки и случайно не потерпел убытков, хотя впоследствии и оказалось, что справка по вине бюро была составлена неправильно; наконец, заказчик желает получить за повышенную плату специальную справку, требующую производства особых исследований, - бюро же доставило ему лишь обычную, простую справку. Но в большинстве случаев судить о том, исправна ли справка или нет, можно лишь по применении ее в деле, а тогда уже лицу, получившему справку, важно возместить себе убытки, а не вернуть ничтожное вознаграждение, уплаченное им за справку. Спорным является вопрос, можно ли совмещать иск об убытках с иском об отмене договора и возвращении всего вознаграждения или же с иском о возвращении части вознаграждения. Нам кажется неправильным совмещение иска об убытках с иском о возврате всего вознаграждения: последний иск есть требование отмены договора, тогда как первый есть требование убытков, происшедших от неисполнения или ненадлежащего исполнения договора. Кромэ правильно указывает <1>, что "нельзя по отмене договора требовать на его же основании исполнения взаимных обязанностей сторон". В соответствии с этим Германское гражданское уложение в § 635 постановляет: "заказчик может требовать возмещения ущерба взамен отмены или сбавки". Другого взгляда придерживается швейцарское право, которое в особом постановлении, касающемся договора подряда (§ 858), допускает соединение упомянутых исков. Но поскольку такого особого положения не установлено в законодательстве, соединение иска об убытках с иском о возврате всего вознаграждения недопустимо как противоречащее общим началам обязательственных отношений. Напротив, иск об уменьшении платы за справку как иск, коим договор не отменяется, вполне соединим с иском об убытках. Лицо, получившее вместо заказанной специальной справки простую и притом по вине бюро неправильно составленную, может требовать возвращения излишка, уплаченного за специальную справку, и возмещения убытков, проистекших от использования неправильной простой справки. -------------------------------- <1> Crome. Bd. II. S. 465.

Практически наиболее важным является взыскание с бюро ущерба, понесенного от применения справки на деле. Ущерб может возникнуть или от того, что лицо воспользуется неправильной справкой и окажет кредит лицу некредитоспособному, причем размер ущерба будет равен понесенным убыткам, или от того, что, полагаясь на справку, оно не вступило в сделку с лицом, вполне кредитоспособным, - в этом случае ущербом явится неполученная выгода. Что касается размера возмещаемого ущерба, то некоторые полагают <1>, что "чем тяжелее степень вины, тем более размер возмещаемого ущерба". Против этого положения правильно возражает проф. Шершеневич <2>, что "величина наказания, налагаемого на преступника, сообразуется со степенью его виновности, с напряжением его злой воли или размером проявленной неосторожности; в вопросе о вознаграждении за вред, причиненный потерпевшему, важен только факт виновности и безразлична ее степень. Такова точка зрения французского и германского права, и только австрийское Уложение при определении величины имущественной ответственности принимает в соображение степень виновности (§ 1324)". -------------------------------- <1> Дернбург (с. 149) пишет: "Весьма понятно и справедливо, что при проступках умышленных или вызванных грубою неосторожностью ответственность определяется шире, нежели при наличности легкой неосторожности". <2> Шершеневич. Учебник гражданского права, изд. 1910 г., с. 600.

Для предъявления иска к бюро недостаточно наличия ущерба, понесенного лицом, получившим справку, и вины бюро в неправильности сообщенных сведений - необходимо, чтобы между справкой и понесенным ущербом была причинная связь. То обстоятельство, что между справкой и ущербом стоит еще звено - воля лица, получившего справку, - само по себе еще не прерывает причинной связи, так как бюро должно считаться и считается с тем, что получивший справку обычно поступает на ее основании <1>. -------------------------------- <1> Более подробно о причинной связи смотри ниже, с. 209.

Ответственность при отсутствии договора. С внедоговорной выдачей справки мы имеем дело в большинстве случаев при дружественно-деловых справках и лишь иногда при выдаче их из бюро, когда почему-либо благодаря дефектам в заключении договора последний не возникает, а также при посылке бюро "дополнительных сведений". При отсутствии договора ответственность лица, выдавшего справку, может вытекать из совершения им путем справки недозволенного деяния. Для того чтобы справка представляла недозволенное деяние, она должна быть объективно неправильной. Эта неправильность может выражаться как в сообщении неверных сведений, так и в упущении сообщения сведений, которыми лицо, выдающее справку, должно было воспользоваться. Такая объективно неправильная справка должна быть в причинной связи с ущербом, понесенным лицом, воспользовавшимся ею. Но для возникновения ответственности за недозволенное деяние необходимо, чтобы последнее нарушало субъективное право пострадавшего, - простого причинения ущерба недостаточно <1>. Между тем справка, даже умышленно неправильно составленная, не нарушает какого-либо особого права, известного гражданско-правовому обороту. Но жизненная потребность заставила законодателя и суд пойти навстречу интересам лиц, потерпевшим ущерб вследствие того, что они последовали данному им совету, и дать им в известных случаях судебную защиту. Еще римские юристы давали пострадавшему actio doli в том случае, когда ему был дан умышленно неправильный совет. Из современного права лишь германское и австрийское установили непосредственно в законе защиту лица, пострадавшего от использования данного ему совета. В других западно-европейских странах при отсутствии законодательных норм по этому пути пошла судебная практика, распространившая на подающего совет общие правила за недозволенные деяния. Ни наше законодательство, ни наша практика не дают соответствующих постановлений; казалось бы, при этих условиях у нас не может быть и речи о гражданской ответственности даже за умышленно поданный вредный совет. Но едва ли можно согласиться с таким выводом: правовая жизнь идет скорее законодательного творчества; в промежутках между актами последнего создаются обычаи, зарождаются права, опирающиеся на судебную практику. Этот процесс жизни идет повсюду, но лишь новое Швейцарское гражданское уложение решилось открыто его санкционировать <2>. Мы полагаем, что, следуя за западноевропейскими законодательствами и судебной практикой, и наш суд дать защиту лицу, пострадавшему от данного ему совета; другой вопрос - как далеко должна простираться такая защита. -------------------------------- <1> Решение Гр. Кас. деп. Сената за 1878 г. N 249. <2> Швейцарское гражданское уложение, § 1: "При отсутствии в законе соответствующего постановления судья должен решить дело на основании обычного права, а за отсутствием и обычая, по правилам, которые он установил бы сам, если бы был законодателем. При этом судья руководствуется мнениями, одобренными наукой и судебной практикой".

Мало того, чтобы справка была объективно неправильна, - необходимо, чтобы лицо, выдавшее ее, было виновно в этой неправильности. Германское законодательство, устанавливая вообще ответственность как за умышленное, так и за неосторожное, недозволенное деяние, в отношении ответственности за поданный совет карает лишь за умысел. В § 676 Герм. гр. улож. читаем: "Кто дает другому совет или наставление, тот не обязан возмещать ущерба, происшедшего от того, что это лицо последовало его совету или наставлению, поскольку, впрочем, его ответственность не обусловливается отношениями их по договору или совершением недозволенного действия". Из постановлений же Германского гражданского уложения о недозволенных деяниях к ответственности за совет применим лишь § 826, говорящий о повреждении вообще имущества, тогда как § 828, устанавливающий ответственность и за умысел, и за небрежность, не может быть применен в данном случае, так как он касается недозволенных деяний, посягающих на собственность или какое-либо другое право, а подача совета, выдача справки не нарушают какого-либо особого субъективного права лица, которому совет подается, а повреждают лишь имущество <1>. Параграф же 826 Герм. гр. ул. гласит: "кто умышленно причинит другому вред способом, противным добрым нравам, тот обязан возместить ему этот вред" <2>. -------------------------------- <1> См.: Crome. Bd. II. S. 1020; Entscheidungen des Reichsgerichts in Zivilsachen. Bd. 51. S. 92; Bd. 58. S. 24; Bd. 62. S. 15 и др. <2> Сказанное подтверждается и мотивами к Германскому уложению (Bd. II. S. 554). Подобно германскому праву и по австрийскому подавший совет при отсутствии договора отвечает перед лицом, воспользовавшимся советом, лишь за умысел (см. цитиров. выше § 1300 Авст. гражд. уложения).

В противоположность германскому и австрийскому законодательству французская практика <1> устанавливает ответственность лица, давшего справку, и за небрежность, причем она основывается на общих постановлениях art. 1382 и 1388 Гражд. кодекса: "Всякое действие человека, причиняющее другому вред, обязывает то лицо, по вине которого вред произошел, вознаградить за оный"; "Каждый отвечает за вред, причиненный не только его личным действием, но и его небрежностью и неосторожностью". -------------------------------- <1> Dalloz. 1870, 2, 150; 1885, 2, 238. Такова же и швейцарская практика (см. Rieser. S. 34).

Наш том X ч. 1 устанавливает также ответственность за недозволенные деяния как при умысле, так и при неосторожности (ст. 644), но едва ли следует идти по пути французской практики и делать лицо, выдавшее справку при отсутствии договора, ответственным и за небрежность. В последнем случае пришлось бы установить для справок, выдаваемых вне договора, в частности дружественно-деловых, такую же ответственность, как и при наличии договора, а в большинстве случаев даже более строгую, так как при наличии договора лицо, выдающее справку, обычно заранее, по условию ограничивает свою ответственность, сводя ее лишь к умыслу. Такое решение вопроса едва ли отвечает намерениям сторон и существу дела, так как при договоре лицо выдает справку за вознаграждение и тем самым обязывается составлять ее более заботливо. Ответственность за вспомогательный персонал. Для осуществления своей работы бюро нуждается в правильно организованном многочисленном вспомогательном персонале. Последний состоит из лиц, находящихся в постоянных сношениях с бюро, связанных с последним договорами личного найма, и из лиц, оказывающих бюро лишь временные, случайные услуги. Опираясь в своей работе на помощников, бюро несет за их действия известную ответственность, размеры которой зависят в каждом отдельном случае от того, был ли заключен договор о выдаче справки или нет. По германскому праву (§ 278 и 831 Герм. гр. ул.) бюро как при наличии договора, так и без него отвечает за всех тех лиц, на которых оно возложило исполнение работы, причем безразлично, были ли между данными помощниками и бюро постоянные отношения или нет <1>. Что же касается вопроса, в каких именно случаях бюро отвечает за вспомогательный персонал, то германское право решает его различно при договорной и внедоговорной ответственности. При наличии договора (Герм. гр. ул., § 278) "должник отвечает за вину законного представителя или лица, чрез посредство которого он исполняет свое обязательство, как за свою собственную вину". Отсюда бюро отвечает за все действия своих помощников, причем лицо, получившее справку, должно доказать только вину последних; бюро же не освобождается от ответственности, если оно и докажет, что оно лично не виновато ни в выборе вспомогательного персонала, ни в отсутствии за ним надзора <2>. Наоборот, при отсутствии договора (Герм. гр. ул., § 831) бюро отвечает за вред, причиненный помощником при исполнении порученного ему действия, лишь в случае собственной вины, выразившейся в неосмотрительном выборе помощника или недостаточности надзора за ним. -------------------------------- <1> То же и по австрийскому праву (§ 1315 Авст. гр. ул.). <2> Но такая ответственность наступает за действия лишь тех лиц, через посредство которых бюро исполняет свое обязательство. Как уже было указано, бюро не отвечает за объективную правильность справки, его обязанность - заботливо собрать материалы, по возможности проверить и сообщить их лицу, заказавшему справку. Поэтому, отвечая на основании § 278 Герм. гр. ул. за действия лиц, собирающих материал и составляющих справку, бюро не отвечает за лиц, у которых эти сведения добываются. Это положение определенно высказано германской практикой: Das Urteil des Oberlandesgerichts Colmar, v. 15. 6, 1906. Bd. 18. S. 309; Das Urteil des Kammergerichts Berlin, v. 4. 2, 1910. Bd. 21. S. 191.

По французскому праву (art. 1797) при наличии договора бюро отвечает за действия всех вообще лиц, "употребляемых в работу"; при внедоговорной же ответственности круг лиц, за действия которых оно отвечает, несколько суживается. Art. 1384, 3, отмечает, что "хозяева и дающие поручения ответственны за вред, причиненный их служителями и поверенными при исполнении порученных им обязанностей". Процитированная статья, говоря о хозяевах, слугах и поверенных, указывает тем самым лишь таких лиц, между которыми существуют более или менее постоянные отношения, обусловливающие известную подчиненность одних другим. "Рабочий, - пишет Планиоль <1>, - которому собственник поручает исполнять такую работу, как, например, рытье колодца, исправление крыши и т. п., не является его подчиненным; такой работник исполняет работу под своей ответственностью...". Отсюда, по французскому праву при отсутствии договора бюро отвечает за своих постоянных служащих и корреспондентов, но не за случайных помощников <2>. Что касается размера ответственности за вспомогательный персонал, то она как при договоре, так и без него является абсолютной (art. 1834 и 1797). Лицо, понесшее ущерб, должно лишь доказать причинную связь ущерба с действием помощника, причем противная сторона лишена возможности доказывать свою невиновность <3>. -------------------------------- <1> Planiol. V. II. P. 302, n. 911 bis. <2> То же и по швейцарскому обязательственному праву (§ 351, 2). <3> Установление столь строгой ответственности объясняется тем, что французская теория и практика хотели вложить в содержание ст. 1384 идею профессионального риска. Planiol (v. II, p. 301) пишет по этому поводу: "Хозяин, получая выгоду, должен нести и риск предприятия".

По нашему праву ответственность за вспомогательный персонал одинакова как при договоре, так и без него. Статья 687 т. X ч. 1 постановляет: "Господа и верители ответствуют за вред и убытки, причиненные их слугами и поверенными...". Словесное содержание этой статьи показывает, что и по нашему праву, подобно французскому, хозяин отвечает лишь за действия постоянных помощников, которые во время выполнения порученной им работы находятся в подчиненных отношениях к хозяину. Хозяин отвечает только за те действия вспомогательного персонала, которые совершены последним лишь в пределах данного поручения <1>. Сенат в решении от 1879 г. за N 252 высказал: "687 статья т. X, ч. 1, устанавливая ответственность хозяев и верителей за вред и убытки, причиненные действием их слуг и поверенных, не ограничивает сей ответственности теми лишь случаями, когда доказано будет существование специального приказания или полномочия на совершение именно тех действий, коими причинены вред и убытки, а указывает вообще на то, что объявленная ответственность хозяев и верителей имеет место, когда упомянутые действия совершены слугами и поверенными при исполнении поручений хозяев и верителей сообразно с приказаниями или полномочиями, какие даны им". Далее, хозяин отвечает лишь за вред, причиненный непреступными действиями слуг. В решении Сената за 1899 г. N 50 читаем: "В делах уголовных всякий несет ответственность только за себя... Несправедливо было бы вообще возлагать ответственность на хозяина и доверителя за вред и убыток, причиненные преступными деяниями их слуг и поверенных, уже и потому, что приказание и уполномочие хозяев и доверителей на совершение преступных деяний являются незаконными, недействительными и необязательными для слуг и поверенных". Но и в пределах непреступных деяний слуг хозяева отвечают за них только в том случае, если они сами были виновны в неосмотрительном выборе и недостаточном надзоре за своими помощниками. Конечно, потерпевший должен доказать лишь наличность вреда, понесенного им от деяния слуги, а уже на хозяине лежит тяжесть доказательства отсутствия вины с его стороны <2>. -------------------------------- <1> Победоносцев. Курс гражданского права. Т. III. С. 63. <2> Анненков. Система русского гражданского права. Т. IV. С. 602; Пирвиц. Значение вины в гражданском праве // Журнал Министерства юстиции. 1895. Кн. 3. С. 62 - 65; решение Гр. Кас. деп. Сената от 1906 г. за N 31.

Так как лицо, получившее справку, сносится лишь с самим бюро и не знает, кто именно из вспомогательного персонала виновен в неправильности выданной ему справки, то оно и предъявляет иски к самому бюро, не возбуждая вопроса об ответственности за вспомогательный персонал. Этот вопрос может выдвинуть само бюро, желая сложить с себя ответственность, доказать, что в данном случае оно не отвечает за вину своих помощников. Такое сложение с себя ответственности по нашему праву, сообразно сказанному выше, может иметь место во всех случаях, когда вред причинен преступным деянием кого-либо из помощников; в прочих же случаях - если бюро докажет, что оно было осмотрительно при выборе своего персонала и приняло со своей стороны все меры к предотвращению наступления ущерба. Лица, управомоченные на предъявление иска об убытках. Иск об убытках, возникших от использования неправильной справки, имеет право предъявить лицо, непосредственно получившее справку, - безразлично, выдана ли эта справка на основании договора или без него. Спорным представляется вопрос: может ли воспользоваться таким иском и всякое другое лицо, понесшее ущерб от того, что оно воспользовалось справкой, попавшей к нему случайно или от лица, которому справка была выдана бюро? Мы полагаем, что такого иска оно не имеет. За отсутствием договора между таким лицом и бюро последнее могло бы быть привлечено лишь к ответственности за совершение недозволенного деяния, а такая ответственность среди прочих условий предполагает наличность причинной связи между ущербом и недозволенным деянием и вины лица, такое деяние совершившего. Но между действием бюро и ущербом постороннего лица, воспользовавшегося справкой, нет причинной связи, поскольку обычно справка предназначается лишь для лица, заказавшего ее. Нет и вины со стороны бюро: оно не только не желало наступления вреда постороннему лицу, но и не могло и не должно было предвидеть его, так как справка выдается лишь при условии сохранения ее в тайне. Ответственность бюро является совершенно самостоятельной и не обусловливается предварительным предъявлением иска к лицу, о котором была дана неправильная справка и от открытия кредита которому кредитор понес ущерб. Вольф <1> пишет: "Целесообразно предоставить лицу, понесшему ущерб, возможность требовать удовлетворения непосредственно от бюро, а оно уже пусть попытается возместить свои убытки с того лица, кого оно рекомендовало". Но практически в большинстве случаев иск об убытках к бюро мыслим лишь после безрезультатного взыскания с лица, кому был оказан кредит, ибо только тогда может быть окончательно выяснено, понесло ли лицо, воспользовавшееся справкой, ущерб и каков размер последнего... -------------------------------- <1> Wolff. S. 41; см. также: Konigsberger. S. 97; Brunswig. S. 103.

Распределение тяжести доказательств и сроки предъявления исков. Доказать неправильность справки, причинную связь ее с понесенным ущербом, размер последнего и вину бюро при отсутствии договора должно лицо, получившее справку <1>. -------------------------------- <1> Анненков. Т. IV. С. 642; решения Гр. К. д. Сената за 1860 г. N 482; 1879 г. N 13; 1900 г. N 12; 1901 г. N 91.

При наличии договора по общему правилу пострадавший должен доказать лишь существование соглашения, возникновение ущерба, размер его и причинную связь с выданной справкой, и уже бюро должно доказывать отсутствие вины с его стороны <1>. Но такое распределение тяжести доказательств изменяется, если истец уже принял исполнение по договору и неудовлетворительность этого исполнения обнаружил только впоследствии; в этом случае, как и при отсутствии договора, истец должен доказать и вину ответчика. Германское гражданское уложение в § 363 постановляет: "После того как кредитор принял в качестве исполнения обязательства предложенное ему с этой целью удовлетворение, на него падает бремя доказательства, если он будет отказываться признать за учиненным удовлетворением значение исполнения потому, что оно составляет не то удовлетворение, которое ему следовало, или оно было недостаточно". Такое же положение высказывается и нашей практикой: в решении 1885 г. N 124 читаем: "Уплата денег за провоз груза создает такое предположение в пользу управления железной дороги, опровергнуть которое и доказать отсутствие права его на удержание взысканного сбора лежит на обязанности истца, требующего обратно то, что им уплачено своевременно без всяких возражений". Лицо, получившее справку, может убедиться в ее неправильности лишь по получении и обыкновенно только после применения ее, между тем как принимая справку, оно принимает исполнение по договору, а потому, сообразно сказанному выше, на него и при наличии договора ложится тяжесть доказательства вины бюро в неправильности выданной справки. -------------------------------- <1> Иначе Анненков (т. IV, с. 641), по мнению которого "на предъявителе иска об исполнении обязательства, вытекающего из договора, должна лежать обязанность доказательства не только существования договора, но и нарушения его ответчиком...". В противоположность Анненкову Сенат в решении от 1878 г. за N 87 высказался: "Правительствующий Сенат находит, что в случае представления истцом договора, свидетельствующего о праве его требовать от ответчика исполнения, обязанность доказать исполнение договора лежит на ответчике".

Что касается сроков для предъявления исков к бюро со стороны лиц, получивших справку, то на Западе они чрезвычайно разнообразны, изменяясь в зависимости от того, был или нет договор о выдаче справки, умышленно или лишь по небрежности выдана неправильная справка. В частности, по германскому праву при наличии договора о выдаче справки, который мы квалифицировали как подряд, срок для предъявления исков лишь шестимесячный (Герм. гр. ул., § 638); но если выдана умышленно неправильно составленная справка, то срок сразу возрастает до 30 лет (Герм. гр. ул., § 195). При отсутствии договора иски погашаются по истечении 3 лет с того момента, когда пострадавший узнал о возникновении ущерба, и по истечении вообще 30 лет со времени совершения недозволенного деяния (Герм. гр. ул., § 852). Наше право не знает таких подразделений, и все иски к бюро могут быть представлены в 10-летний срок. Начало течения этого срока должно считаться со времени возникновения права на иск <1>, т. е. при иске об убытках с момента их возникновения, а при иске об отмене договора или о возвращении части уплаченного за справку вознаграждения - с момента неправильного исполнения или неисполнения договора. -------------------------------- <1> Решения Гр. К. д. Сената за 1882 г. N 87; 1890 г. N 84.

Договорное ограничение ответственности. Справочные учреждения, выдавая справки, заранее указывают в условиях выдачи, что они слагают с себя ответственность за последствия, кои могут возникнуть от использования справки. Так, в п. 4 абонементных условий института Шиммельпфенга читаем: "Институт не отвечает за последствия каких бы то ни было решений, принятых на основании выданных им справок или прочих его услуг. Риск, связанный с пользованием услугами доверенных лиц и служащих, несет исключительно подписчик. Он отказывается от всякого притязания на возмещение ущерба, причиненного по ошибке или вине всяких вспомогательных сил, равно как отказывается и от всякого указания, откуда и кем сообщена институту данная справка". По условиям института Lesser & Liman (Берлин) "бюро не отвечает за возможные ошибки и не несет никакой ответственности за могущие возникнуть убытки; оно отклоняет от себя возмещение всякого ущерба, происшедшего благодаря выдаче неправильной справки". Также по условиям института Andre Piguet (Цюрих) "выданные справки не дают права привлекать к ответственности дирекцию, ее агентов или корреспондентов ни в случае небрежности, ни тяжкой вины, ни ошибки в личностях, о которых дана справка". Введение условий об ограничении ответственности вызывается самим существом справочного дела. Нельзя требовать от бюро, чтобы оно за незначительное вознаграждение, какое уплачивается за справку, не только производило работу по составлению и выдаче последней, но могло бы быть привлечено к ответственности за последствия применения справки даже в том случае, если оно действовало bona fide. В решении Ганзейского Оберландгерихта от 2 декабря 1908 г. значится <1>: "Информационное бюро есть совершенно особая организация, которая на известной ступени развития не в состоянии обойтись без привлечения многочисленных сотрудников за плату. Достижение цели бюро в расследовании во всех направлениях коммерческого положения лиц может по самому роду этой деятельности производиться только втайне. Ведущие к этой цели пути должны в виде общего правила быть предоставлены предусмотрительности, осторожности и способностям сотрудников бюро, поскольку они не располагают сведениями общедоступными. Получение сколько-нибудь близкого к действительности изображения торговых дел какого-либо лица составляет в большинстве случаев задачу очень нелегкую, так как ни один купец или промышленник не раскроет своих дел перед посторонним. Неблагоразумно было бы поэтому требовать от справки информационного бюро чего-либо большего, чем некоторого осведомления, значение коего всегда более или менее проблематично. Кто безусловно следует указаниям полученной справки, тот ни в коем случае не может считать себя гарантированным от ошибок. Это ясно всякому здравомыслящему. Руководитель информационного бюро может со всевозможным тщанием избирать себе сотрудников, но он совершенно не в состоянии сопровождать и охранять их во всех путях при собирании сведений и оценке обстоятельств. Он должен, в сущности, положиться на своих сотрудников, а при таких обстоятельствах было бы в высокой степени несправедливо стеснять право информационного бюро слагать с себя всякую ответственность перед клиентами за всякий промах или упущение, будь то даже грубая неосторожность". -------------------------------- <1> Цитируем по статье Гольдовского "Об ответственности справочных контор" (Вестник права и нотариата. 1910. N 5. С. 162).

Обратимся теперь к исследованию юридической действительности условия об ограничении ответственности. Такое условие возможно лишь при наличии договора о выдаче справки; при последнем ответственность вытекает из соглашения сторон, а следовательно, может быть по обоюдному согласию уменьшена заранее. Наоборот, при отсутствии договора ответственность за неправильную справку вытекает из закона, из совершения недозволенного деяния и как таковая не может быть видоизменена волею сторон. Противоположное мнение высказывает Ризер <1>, полагающий, что ограничение ответственности по соглашению потому допускается лишь при договоре, что при последнем лица, его заключающие, находятся в связи между собой и каждая из сторон может заранее предвидеть угрожающий ей вред и сознательно освободить контрагента от ответственности за него. Наоборот, при ответственности за недозволенные деяния этой связи между лицами обычно нет, потерпевший заранее не может предвидеть вреда, а потому и нельзя наперед ограничивать ответственность соглашением. Но поскольку такая связь есть и при ответственности внедоговорной, что именно имеет место при дружественно-деловых справках, постольку мыслимо ее ограничение. Но различие ответственности договорной и внедоговорной не в том, в чем видит его Ризер, ибо при договоре лицо может не предвидеть возможного вреда, а, как было указано выше, в самом основании их: внедоговорная ответственность основывается на законе, хотя и охраняющем частное право, но независимо от соглашения по этому поводу сторон. -------------------------------- <1> Rieser. S. 62. Тибо (Thibault, p. 225) также высказывается за допустимость ограничения внедоговорной ответственности, но лишь по соображениям справедливости: раз возможно ограничение ответственности при выдаче справки на основании договора, когда выдающий принимает на себя обязанности, то тем более оно допустимо в тех случаях, когда выдача справки есть акт любезности.

В каких пределах возможно по соглашению ограничить ответственность? Германское право (Герм. гр. ул., § 276) допускает сложение ответственности за всякую небрежность, устанавливая абсолютную ответственность лишь за умысел; того же придерживается и австрийская практика <1>. Наоборот, швейцарское обязательственное право считает возможным сложение ответственности лишь за легкую небрежность: по § 114 "заранее состоявшееся соглашение, которым исключается ответственность за незаконное намерение или грубую небрежность, ничтожно". Французское законодательство по данному вопросу не содержит никаких постановлений, а практика колеблется, то допуская сложение ответственности лишь за легкую небрежность, то даже за умысел. Большинство теоретиков считают допустимым исключать по соглашению ответственность лишь за легкую небрежность <2>. -------------------------------- <1> Gutachten der Wiener Handels und Gewerbekammer. S. 31; Bruckner H. Die rechtliche Stellung und Haftverbindlichkeit der kaufmannischen Auskunftsbureaux. S. 16 und folg. <2> См.: Thibault. P. 24.

Договорное ограничение ответственности на основании ст. 1580 т. X ч. 1, разрешающей включать в договор "всякие условия законам не противные", допустимо и по нашему праву. Сенат в Решении от 1901 г. за N 96 высказал: "В законах гражданских, на которые ссылается проситель, нет таких постановлений, которые бы лишали контрагентов права условиться об иной ответственности друг перед другом за убытки, чем какая определяется законами. Контрагенты вольны договориться и об иных условиях ответственности, умалив либо усилив ее... Таким образом, Палата признала, что общая по закону ответственность возчика была в данном случае договором ограничена, а, как уже сказано выше, контрагенты вольны умалить такую ответственность (кроме, конечно, ответственности уголовной, но вопрос о ней в настоящем деле устранен)". Нам кажется, что в заключительных словах цитированного решения Сенат идет слишком далеко, не допуская сложения с себя ответственности лишь за деяния уголовные, но разрешая его за всякую гражданскую вину, т. е. и за небрежность, и за умысел, поскольку последний не составляет преступления или проступка. Сложение ответственности за умысел было бы противным нравственности, а потому и недействительным в силу ст. 1528 т. X ч. 1. Что касается небрежности, то мы видели, что швейцарское законодательство и французская практика и теория не допускают сложения ответственности за грубую небрежность, придерживаясь взгляда, что culpa lata dolus est. Но между легкой и грубой небрежностью гораздо меньше различия, чем между последней и умыслом. Аверти <1> справедливо указывает, что "существенное различие между умыслом и небрежностью заключается в том, что умысел предполагает недобросовестность, а небрежность не предполагает ее; первый выполняется добровольно, при полном сознании совершаемого, вторая есть акт непроизвольный". В обороте требуется лишь обычная для данных отношений заботливость, и неумышленное нарушение ее составляет вообще небрежность. Если допустить сложение ответственности лишь за легкую, но не за грубую небрежность, то при чрезвычайной тонкости различия между ними мы лишь отнимем у судьи точный критерий для суждения, в каких случаях действительно условие об ограничении ответственности, между тем как сложение ответственности за грубую небрежность по тем же основаниям, как и за легкую, нисколько не противоречит "добрым нравам" <2>. -------------------------------- <1> Averty. P. 108. <2> Sainetelete. Responsabilite et garantie, n. 11. По мнению Анненкова (т. I, с. 570), наше законодательство знает различие только между умыслом и небрежностью, а не между различными степенями небрежности.

Если недопустимо сложение ответственности за собственный умысел, то оно вполне возможно при ответственности за других лиц <1>. Но полное сложение ответственности за помощников не исключает, конечно, личной ответственности хозяина. По мнению Эндемана <2>, "исключение ответственности за вспомогательный персонал не уменьшает личной ответственности должника; наоборот, последний тем больше должен отвечать за осмотрительный выбор помощников и достаточный надзор за ними...". -------------------------------- <1> Герм. гр. ул., § 278; Швейцарск. обязат. право, § 115, 2. Такова же австрийская и франц. практика (см.: Thibault. P. 223). То же и для нашего права. <2> Endemann. Lehrbuch des Burgerlichen Rechts. Bd. I. S. 655, n. 12.

Каковы формальные условия ограничения ответственности? Необходимо, чтобы на такое ограничение согласился контрагент, причем соглашение произошло бы до начала исполнения по договору с чьей-либо стороны. Как мы указали, заказчик, покупая абонемент, заключает предварительный договор, устанавливающий те условия, на которых стороны обязались заключить договор о выдаче справки; среди этих условий и заключается указание на ограничение ответственности. В случае заказа справки не абонентом необходимо, чтобы бюро предварительно уведомило заказчика об условиях, на которых оно согласно выдать справку, в противном случае условие об ограничении ответственности недействительно как не имеющее за собой согласия обеих сторон. Обычно это происходит так, что лицо, нуждающееся в справке, предварительно подписывает условия, на коих оно согласно получить ее. Французская практика <1> держится того взгляда, что условие об ограничении ответственности не устраняет совершенно последнюю за известные степени вины и лишь переносит тяжесть доказательств с бюро на лицо, домогающееся возмещения ущерба. По ее мнению, подтверждаемому и теоретиками <2>, вина договорная, как и внедоговорная, есть нарушение права, т. е. деликт, сложение ответственности за который не допускается правопорядком. Но такое толкование условия об ограничении ответственности, несомненно, противоречит намерениям сторон, да и по существу является неправильным. То обстоятельство, что как при договорной, так и при внедоговорной вине нарушается право, не имеет значения, поскольку различны основания возникновения этого права и его защиты. При договоре толчок для возникновения права дает соглашение сторон, и ответственность возникает хотя и в силу закона, но именно из нарушения этого соглашения (при отсутствии договора и право, и ответственность рождаются из нарушения закона). Правда, в области договорных отношений существуют постановления закона, определяющие размер ответственности, но нормы эти диспозитивные - они не действуют при ином соглашении контрагентов. Конечно, как при договорной, так и при внедоговорной ответственности, поскольку речь идет о частном праве, пострадавший может отказаться от взыскания, но если он не сделает этого, то степень ответственности при наличии договора будет определяться соглашением и лишь за отсутствием последнего диспозитивными нормами закона, тогда как при отсутствии договора - лишь законом. -------------------------------- <1> Dalloz. 1879. I. 214; 1890. I. 222; 1897. I. 355. <2> Boutaud. Des clauses de non-responsabilite et de I'assurance de la responsabilite des fautes, n. 195.

Итак, в случае выдачи справки на основании договора при действительности условия об ограничении ответственности последняя наступает лишь при умысле со стороны лица, выдавшего справку, а именно владельца бюро.

Б. Уголовная ответственность бюро

Обратимся теперь к исследованию случаев уголовной ответственности бюро перед его клиентами; последняя возникает, когда справка содержит в себе состав уголовно-наказуемого обмана. По сущности своей обман всегда предполагает умысел, но не всякое умышленное извращение истины наказуемо уголовно. Преследуется лишь обман в фактах, т. е. явлениях прошедшего или настоящего; высказывание же мнений, суждений о фактах, даже заведомо неправильное, хотя и является сообразно обычному словоупотреблению обманом, ненаказуемо <1>. Отсюда сообщение умышленно неправильного мнения вообще о кредитоспособности данного лица не влечет за собой уголовной ответственности - необходимо, чтобы бюро умышленно исказило факты или указало на факты, заведомо для него не существующие: например, бюро сознательно неверно указало на то обстоятельство, что лицо, о котором собирались сведения, пользуется таким-то кредитом в Государственном Банке. Ложно сообщаемые факты должны иметь настолько существенное значение, чтобы побудить лицо, получившее справку, оказать кредит лицу в действительности некредитоспособному. -------------------------------- <1> Liszt. Lehrbuch des Deutschen Strafrechts, § 96, 139; Познышев. Особенная часть русского уголовного права. С. 238; решения Уголовного К. д. Сената за 1876 г. N 144; 1882 г. N 32; 1888 г. N 7.

Для наличия состава оконченного преступления необходимо, чтобы обман повлек за собой имущественный ущерб для обманутого, - в противном случае мы будем иметь дело лишь с покушением, которое по одним законодательствам наказуемо, а по другим - нет. Поэтому если лицо, получившее справку, являющуюся обманом, воспользуется ею, но случайно не понесет ущерба или, прежде чем поступить на ее основании, заметит ее неправильность, то мы будем иметь лишь покушение на обман. Лицо, совершающее обман, может руководствоваться при этом корыстными целями (приобретения выгоды для себя или другого лица) - тогда мы имеем дело с мошенничеством; но может исходить и из других соображений лишь желания нанести вред обманываемому - в этом случае налицо преступление, примыкающее к мошенничеству. Обман в справке может быть совершаем и по тем, и по другим мотивам. Так, например, выдающий справку является кредитором того лица, о котором запрашивается справка; имеется целый ряд фактов, указывающих на некредитоспособность последнего; боясь, что благодаря отказу в кредите это лицо окончательно разорится и тогда он не получит удовлетворения, выдающий справку извращает факты и рекомендует оказать упомянутому лицу кредит. Случай, особенно нередко встречающийся при дружественно-деловых справках, почему имеет огромное значение то обстоятельство, что владелец справочного бюро стоит в стороне от всякой другой промышленной деятельности. Или в другом случае лицо, о котором справляются, упрашивает выдающего справку сообщить о нем заведомо неверные, благоприятные сведения. Что касается отдельных законодательств, то одни из них, как, например, французское, не дают общего определения мошенничества, а перечисляют лишь ряд уголовно-наказуемых обманов <1>; другие же, как германское, итальянское, венгерское, дают такое определение, относя к мошенничеству случаи обмана, совершенного с корыстной целью. Отсюда по германскому праву (Герм. уг. ул., § 263) наказуема выдача лишь таких справок, которые являются мошенничеством, т. е. обманом, совершенным в корыстных целях, тогда как по французскому праву <2> (франц. Уг. кодекс, art. 405) справка может повлечь за собой уголовную ответственность и в случае обмана без корыстных целей. Особенностью французского права является уравнение по последствиям покушения на преступление с оконченным преступлением (et aura... escroque ou tente d'escroquer), а также требование, чтобы обман был совершен в интересах самого обманывающего (хотя бы и некорыстных), тогда как по германскому праву он может преследовать интересы и третьего лица <3>. -------------------------------- <1> Франц. Угол. кодекс, art. 405; см. также Закон от 1 августа 1905 г. о разного рода торговых обманах. <2> См. также: австрийское Уголовное уложение, § 197. <3> Sumien. Annales de droit commercial. An., 1899. P. 211.

По действующему у нас Уложению о наказаниях случай обмана путем выдачи справки подходит под ст. 1688, гласящую: "Кто из корыстных или иных личных видов через сообщение с умыслом кому-либо ложных заведомо известий о каких-либо мнимых происшествиях или обстоятельствах побудит его к невыгодной по имуществу сделке или тоже через заведомо ложные сведения и уверения вовлечет его в убыточные или, по крайней мере, весьма неудобные для него предприятия или обороты... тот за сие приговаривается...". Из процитированной статьи следует, что по нашему действующему уголовному кодексу, подобно французскому и австрийскому, лицо, выдающее справку, наказуемо и в случаях обмана, совершенного не в корыстных целях. Наказание, налагаемое по ст. 1688, - заключение в тюрьму на время от 8 месяцев до 1 года 4 месяцев, соединенное с лишением некоторых прав, причем наказание повышается на одну степень, "когда обман такого рода учинен... таким лицом, которое по своему званию, месту или особым к обманутому отношениям имело право и на особенную его доверенность". Если обман совершает справочное учреждение, обладающее несравненно большими средствами для собирания сведений, чем отдельное лицо, и потому пользующееся особым доверием к выдаваемым им справкам, то такой обман подлежит повышенному наказанию. Наказание за покушение на деяние, предусматриваемое ст. 1688, Уложение о наказаниях не устанавливает. Новое Уголовное уложение содержит в себе ст. 591, говорящую "о побуждении посредством обмана с целью доставить себе или другому лицу имущественную выгоду к уступке права по имуществу...". Действию этой статьи подлежат случаи обмана путем справки, причем, подобно германскому праву, наказуемы лишь случаи обмана, совершенного в корыстных целях, - безразлично, в интересах ли самого лица, выдающего справку, или кого-либо третьего. Наказание, если ущерб от использования справки не превышает 500 руб., - тюремное заключение; если превышает - заключение в исправительном доме. Покушение также наказуемо, а следовательно, лицо, выдавшее справку, подлежит уголовному преследованию и в том случае, когда лицо, получившее справку, не понесло никакого ущерба. Справочные бюро ныне представляют собой капиталистически организованные предприятия, владельцы которых не принимают участия в самой выдаче справок. Количество запросов и ответов на них так велико, даже в бюро средних размеров, что не только владельцы, но даже лица, поставленные для руководства предприятием, непосредственного участия в составлении справок не принимают, а ограничиваются лишь общим надзором; справки составляются особыми редакторами и решершерами. При этих условиях владельцы бюро и заведующие лица могут быть привлечены лишь за различные формы соучастия в совершении обмана путем справки, а не как главные виновники, ибо в области уголовной ответственности никто не отвечает за действия третьих лиц...

Глава III. ОТНОШЕНИЯ МЕЖДУ БЮРО И ЛИЦОМ, О КОТОРОМ ВЫДАНА СПРАВКА

В этой главе мы обратимся к рассмотрению правовых отношений, могущих возникнуть между бюро и лицом, о котором выдана справка. Необходимость квалификации этих отношений тем более важна, что если неправильная справка может причинить лицу, на запрос которого она выдана, ущерб в связи с операцией, предпринятой на основании справки, то ущерб, который может понести тот, о ком выдана справка, неизмеримо больше. Последний не только может лишиться дохода от отказа ему в кредите в данном случае, но и совсем утратить его, быстро пойти к полному разорению. В последующем изложении мы постараемся выяснить случаи гражданской и уголовной ответственности бюро перед лицом, о котором оно выдало справку.

1. Гражданская ответственность бюро

Лицо, о котором выдается справка, в общем знает о факте выдачи наиболее значительными справочными учреждениями справок о нем, тем более что бюро даже запрашивают его о референциях; но между этим лицом и бюро нет правовых отношений, поскольку нет налицо действий, причинивших ему ущерб. Итак, ответственность бюро мыслима лишь как ответственность за недозволенное деяние и как таковая не подлежит никаким заранее установленным ограничениям <1> ни по соглашению с лицом, о котором выдается справка, ни тем более с заказавшим справку. Для возникновения ответственности за недозволенное деяние необходимо наличие следующих условий <2>: 1) недозволенного действия со стороны лица, давшего справку; 2) нарушения какого-либо субъективного права лица, о котором дана справка; 3) ущерба, понесенного этим лицом; 4) причинной связи между недозволенным деянием и понесенным ущербом; 5) вины лица, выдавшего справку. Обратимся к рассмотрению этих условий в отдельности. -------------------------------- <1> См. выше: с. 195. <2> Endemann. Bd. I. S. 1268; Анненков. Т. I. С. 550.

А. Право бюро выдавать справки

Сама по себе выдача справки ничего недозволенного не представляет. Никто не может быть подвергнут ответственности за действия, хотя бы и нарушающие фактически интересы другого лица, если только эти действия не нарушают установленных положительным законодательством или обычаем прав лица <1>. Исходя из таких соображений, мы не можем согласиться с Ризером <2>, по мнению которого "всякое сообщение сведений о частной жизни третьих лиц само по себе противозаконно, так как является вторжением в сферу интимных отношений". Нет особого права на сохранение в тайне событий частной жизни, а потому и сообщение о них посторонним лицам не составляет вообще правонарушения и не влечет за собой гражданской ответственности. Ответственность наступает только тогда, когда нарушено определенное право, например честь, кредит, а потому даже сознательное сообщение неверных, но благоприятных сведений, поскольку оно не нарушает указанных прав, не есть недозволенное деяние в отношении лица, о котором эти сведения распространяются <3>. Хороший отзыв о бесчестном человеке, указание на полную кредитоспособность лица, почти разорившегося, ни чести, ни кредита не нарушают. Обычно стараются оправдать с юридической стороны выдачу справок тем, что они выдаются на запрос лица, имеющего законный интерес собирать сведения о лицах, коим оно предполагает оказать кредит, а отсюда приходят к заключению, что правомерна только та справка, которая выдана на запрос, а не доставлена по собственной инициативе бюро. Сообразно высказанному нами только что взгляду, выдача справки ни в каком оправдании не нуждается. Каждый может выдавать справку как на запрос, так и без него, и ничего недозволенного этим не совершает. С другой стороны, поскольку нарушается чье-либо субъективное право, постольку лицо, выдавшее справку, подлежит ответственности - безразлично, дана ли справка на запрос или без него. Ибо если нет права у лица, о котором дается справка, запретить вообще сообщение о нем сведений, то нет права в смысле нормы и у лица, запросившего справку, собирать нужные ему сведения. Каждый может собирать сведения о других, поскольку нет правовой нормы, запрещающей такие действия. -------------------------------- <1> См.: решения Гражданского Кас. деп. Сената за 1879 г. N 398 и за 1878 г. N 249. <2> Rieser. S. 80. <3> Но всякое сообщение о третьем лице неправильных сведений при наличии прочих условий будет составлять недозволенное деяние в отношении лица, которому такие сведения даются, поскольку закон или обычай охраняет в этом случае имущественные интересы этого лица (см. выше, с. 188).

С указанной точки зрения является вполне правомерной публикация различными союзами списков, содержащих имена лиц, неисправно исполняющих свои обязательства, и рассылка таких списков членам; мы полагаем даже больше, что такие списки могут рассылаться даже лицам, не являющимся членами союза <1>. -------------------------------- <1> Zuno. Le informazioni commerciali nel diritto private. 1907. P. 100 (цит. по: Ризер. С. 82).

Б. Какие права лица могут быть нарушены выдачей о нем справки?

Нарушение кредита. Справка выдается о кредитоспособности; кредит и является главным образом тем объектом, который повреждается неправильной справкой. Но существует ли право на кредит? Если нет, то бюро, повредившее его выдачей по своей вине неправильной справки, не подлежит гражданской ответственности, какие бы убытки ни понесло лицо, о котором выдана справка. Далеко не все фактические интересы людей являются интересами правовыми, т. е. интересами, принятыми правовым порядком под свою защиту. Субъективное право становится правом впервые через объективное право <1>: оно базируется на законе и обычае. Выше было указано, что в связи с изменением жизненных отношений изменяются и зарождаются новые субъективные права, основывающиеся сначала лишь на обычном праве, в частности на положениях, к которым пришла судебная практика, и лишь впоследствии закрепляющиеся в нормах закона. К числу таких развивающихся прав относится и кредит, являющийся основой современного оборота. -------------------------------- <1> Schuppe W. Der Begriff des subjektiven Rechts. § 1.

Первым в защиту кредита выступило уголовное законодательство, считая вначале повреждение кредита не самостоятельным деликтом, а лишь обстоятельством, увеличивающим ответственность за нанесение личного оскорбления. Проект ганноверского уголовного уложения, составленный в 1825 г., в § 286 содержит, между прочим, следующие строки: "к тяжким обидам, подлежащим наказанию, преимущественно относятся следующие... 3. Если оскорбление вредно отразилось на гражданской чести оскорбленного, на его сословном положении, на его хозяйственных предприятиях и доходах". Но уже германский Уголовный кодекс (§ 187) выделяет в самостоятельную категорию преступления против кредита, а также и наше новое Уголовное уложение в ст. 540 постановляет: "Виновный в разглашении заведомо ложного обстоятельства, подрывающего доверие к промышленной или торговой деятельности лица, общества или учреждения или к способностям лица исполнять обязанности его звания или занятия, наказывается...". Что касается гражданских законодательств, то пока одно германское открыто признало за кредитом значение права, пользующегося защитой закона. Германское гражданское уложение в § 824 постановляет: "Кто, вопреки истине, утверждает или разглашает обстоятельство, подрывающее промышленный или торговый кредит другого или влекущее за собой какие-либо невыгодные последствия для его имущественного положения или преуспевания, тот обязан возместить причиненный ему этим вред, если он должен был знать, хотя и не знал, что обстоятельство ложно". В прочих странах гражданская защита кредита пока основывается лишь на обычае и судебной практике. Что касается нашего права, то здесь имеем дело с таким же положением, как при защите интересов лица, получающего справку <1>: ни законодательство, ни практика не дают по этому вопросу определенных постановлений, и суду еще предстоит вступить на защиту кредита, решиться на которую он может тем более, что мысль о гражданско-правовой охране кредита не чужда нашему законодательству. Статья 670 т. X ч. 1 гласит: "Если вследствие личной обиды или оскорбления обиженный понес ущерб в кредите или в имуществе, то обидевший или оскорбивший его обязан вознаградить за эти потери и убытки по усмотрению и определению суда". -------------------------------- <1> См. выше. С. 188.

Но если есть право на кредит, то где место ему в современной системе права? При определении понятия кредита можно исходить из точки зрения лица, оказывающего кредит, и лица, пользующегося кредитом. Первая наиболее подчеркивается Рошером <1>: "Кредит есть добровольное предоставление возможности пользоваться чужим имуществом лишь при обещании уплаты". Вторая же отмечается Конрадом <2>: "Кредит есть доверие, что данное лицо может и захочет исполнять свои имущественные обязательства и что, в крайнем случае, оно может быть принуждено к этому". Когда право касается случаев нарушения кредита, то оно всегда рассматривает кредит с точки зрения лица, им пользующегося, а потому в дальнейшем мы будем придерживаться определения, даваемого Конрадом. Из моментов, указываемых Конрадом, необходимых для того, чтобы лицо пользовалось доверием для получения кредита, существенными являются лишь возможность и желание исполнять свои обязательства. Мало быть состоятельным человеком, чтобы пользоваться кредитом, - надо быть также "честным купцом", не уклоняться злостно от платежа своих долгов. Что же касается третьего момента, приводимого Конрадом, - уверенности, что можно будет заставить должника принудительным путем заплатить свои долги, то он не является существенным и скорее относится к существующим в данной стране процессуальным нормам, дающим возможность скорого взыскания и препятствующим сокрытию имущества в целях уклонения от платежа долгов. -------------------------------- <1> Roscher. Grundlagen der Nationalokonomie. § 94. <2> Conrad. Grundriss der polit. Oconomie. Bd. I. S. 102.

Кредит для лица, им пользующегося, является имущественным благом. Исторически кредит связывался с понятием чести, главным образом, как было указано выше, в области уголовного законодательства. Но не подлежит никакому сомнению, что можно быть неплатежеспособным, но пользоваться репутацией и на самом деле быть вполне честным человеком. Поэтому не правы те, которые, как, например, Лист <1>, утверждают, что "кредит есть хозяйственная сторона чести". Действительно, как уже выше указано, уголовные законодательства, прежде соединявшие повреждения кредита с оскорблением, ныне видят в них два совершенно различных преступления. Оставаясь еще на старой точке зрения, Сенат в решении Уголовного кас. департамента от 1870 г. за N 821 высказал: "Несправедливое или неосновательное распространение между людьми, считающими неполный расчет с кредиторами бесчестным поступком, слуха о несостоятельности лица заключает в себе, несомненно, намерение оскорбить или повредить этому лицу и подводимо под статью 1585 о клевете". Неосновательность выставленного Сенатом положения явствует уже из того, что сам закон (Устав судопроизводства торгового, ст. 387 и 389) допускает существование несчастной и неосторожной несостоятельности, полагая, что несостоятельность не сама по себе позорна, а лишь тогда, когда она "соединена с умыслом или подлогом". Итак, кредит есть совершенно самостоятельный объект, отличный от чести. -------------------------------- <1> Liszt. Lehrbuch des deutschen Strafrechts. S. 339.

Право на кредит есть право абсолютное, которое может быть нарушено каждым путем распространения неправильных сведений о некредитоспособности, а потому налагает на всех обязанность воздерживаться от таких действий. Относится ли право на кредит к категории личных прав или имущественных? Под личными мы понимаем абсолютные права, связанные с личностью как таковой, из нее самой проистекающие, например право на имя, на честь и т. п. Кредит не относится к этой группе прав, так как им обладает далеко не каждый: он является лишь результатом определенной деятельности лица. В противоположность неотчуждаемости личных прав он подлежит в известной степени передаче. Эндеман <1> пишет: "кредит есть действительный объект, нематериальное благо. Вполне возможно говорить о покупке или сдаче внаем кредита, как до сих пор представляли себе куплю и наем в отношении телесных вещей... Кредит является не только самостоятельным элементом хозяйственной жизни, но представляет собой также самостоятельный объект частного оборота. Кредит, позволю себе так выразиться, сам по себе есть ценность...". -------------------------------- <1> Endemann. Der Credit als Gegenstand der Rechtsgeschafte, Zeitshrift fur das gesamte Handelsrecht. Bd. IV. S. 241.

В свою очередь Кон <1> утверждает, что "кредит есть оценимое на деньги имущество, являющееся объектом многочисленных юридических сделок...". В самом деле одно лицо может предоставить за вознаграждение другому пользование открытым ему кредитом; очень часто это происходит путем надписи или поручительства на векселе. Всем известно, что векселедержатели, желая учесть имеющиеся у них векселя, но будучи лицами неизвестными банку, обращаются к лицу, пользующемуся в этом банке личным кредитом, с просьбой за вознаграждение поставить на векселе свою надпись <2>. Однако нельзя не отметить, что говорить о полной отчуждаемости кредита не приходится: даже предоставленный тем или другим путем в пользование кого-либо он остается неразрывно связанным с личностью, которая создала его себе своей деятельностью, благодаря чему говорить о распространении на кредит обычных юридических сделок можно лишь с большими ограничениями. Но, несмотря на указанную особенность, право на кредит есть скорее право имущественное, чем личное. -------------------------------- <1> Cohn. Der Credit, Endemanns Handbuch des deutschen Handels-, See - und Wechselrechts. Bd. II. S. 367. <2> Huber. Der Credit (Creditanwartschaft) als selbstandiges Rechtsgut. S. 56.

Из имущественных прав можно выделить по их объекту, в противоположность правам на вещи, права на нематериальные объекты <1>, к которым относятся продукты духовной деятельности человека. Проф. Шершеневич <2>, называющий отдельные виды таких прав исключительными правами, пишет: "Средством удовлетворения интересов человека могут служить не только обособленные части внешнего мира, вещи в материальном значении слова, но и собственно действия, когда они имеют какое-нибудь экономическое содержание...". В свою очередь Губер <3> называет эти права индивидуальными и дает им следующее определение: "Индивидуальные права являются результатом работы, их создает самодеятельная творящая личность. Поэтому эти права принадлежат не каждому человеку как таковому, а лишь тому, кто создает их; они заключают в себе имущественно-правовую основу, могут быть отчасти отделяемы от лица, их создавшего, и передаваться другим, хотя с известными ограничениями". Указанные наименования исследуемой категории прав, каждое в отдельности, отмечают лишь одну из ее черт. Индивидуальными эти права могут быть названы, поскольку они, несмотря на их имущественный характер, тесно связаны с личностью, продуктом деятельности которой они являются; исключительными, поскольку права своей защитой главным образом (но не всегда) имеют цель предоставить их владельцу исключительную возможность совершать действия, вытекающие из обладания этими правами. Но наиболее характерным, по нашему мнению, является то обстоятельство, что права эти, в противоположность другим видам абсолютных имущественных прав, имеют своим объектом не вещи, а нематериальные блага. Отсюда наиболее соответствующим является название, принятое германской юриспруденцией, - права на нематериальные объекты <4>. К последним и принадлежит, сообразно вышеизложенному, право на кредит. -------------------------------- <1> Eneccerus. Lehrbuch des burgerlichen Rechts, Erster Band, erste Abteilung. S. 166, 170. Verlag 1909. <2> Шершеневич. Учебник русского гражданского права. С. 381. <3> Huber. S. 59. <4> Crome. Bd. I. § 30; Cosack. Lehrbuch des deutschen burgerlichen Rechts. Bd. I. § 48 и др.

Повреждение кредита путем выдачи неблагоприятной справки может выразиться в ущербе, понесенном лицом от отказа ему в данном случае в кредите, но он может принять и большие размеры: отказ в кредите со стороны одного лица, распространение тем или иным путем содержания справки в торговом мире могут подорвать вообще кредит данного лица и тем самым привести к полному разорению. В первом случае, соответственно терминологии нашего законодательства (ст. 644, 645 т. X ч. 1), мы будем иметь дело с "непосредственным ущербом", во втором же - с "более отдаленными убытками" <1>. Кроме иска об убытках, возникших от повреждения кредита, лицо, о котором выдана справка, по некоторым законодательствам имеет еще иск об обязании бюро прекратить выдачу неправильной справки <2>. -------------------------------- <1> О значении различия между "непосредственным ущербом и отдаленными убытками" см. ниже, с. 92. <2> См.: с. 99.

Ущерб, причиненный недозволенной конкуренцией. Лицо, выдавшее справку, может использовать ее как средство конкуренции с тем лицом, о котором оно выдает справку, и сообщить о нем неправильные сведения с целью причинить ущерб и подорвать силы своего противника. Современный оборот основывается на свободе конкуренции, но в тех случаях, когда эта конкуренция со стороны кого-либо начинает базироваться на средствах, противных нравственности, или, как указывает проф. Шершеневич <1>, на средствах, против которых немыслимо бороться на только экономической почве, закон, а там, где его нет, судебная практика выступают с запретительными нормами против таких видов конкуренции. Каково правовое содержание понятия недозволенной конкуренции? Является ли она простым конгломератом случаев, когда кто-либо начинает конкурировать средствами, нарушающими отдельные субъективные права противника и потому являющимися деяниями недозволенными, теми случаями, которые объединены лишь целью совершаемых действий, или же недозволенная конкуренция является самостоятельным правонарушением, имеющим свой особый объект? Мы полагаем, что если прежде право еще не выработало понятия недозволенной конкуренции как самостоятельного правонарушения, то ныне оно уже пришло к этому, установив общее запрещение конкурировать средствами, противными нравственности. Тогда как ныне отмененный германский Закон о недозволенной конкуренции от 27 мая 1896 г. перечислял лишь отдельные запрещаемые им случаи, новый германский Закон от 7 июня 1909 г. в § 1 дает общее постановление: "Кто в области хозяйственных отношений в целях конкуренции совершит действия, противные добрым нравам, тот отвечает по иску о прекращении указанных действий и о возмещении ущерба". Какое же право нарушается недозволенной конкуренцией? По мнению одних, мы имеем здесь имущественное право. Так, германский Имперский суд высказал в большинстве своих решений, касающихся данного вопроса, что Закон о недозволенной конкуренции охраняет право на "производство" ("Gewerbebetriebe") <2>; также и французская практика говорит в этом случае о праве на промышленную собственность ("propriete industrielle"). Но большинство теоретиков отвергает положение германской и французской практики, полагая, что Закон о недозволенной конкуренции защищает не имущественное, а личное право каждого на свободное осуществление хозяйственной деятельности <3>. Это право есть право абсолютное и принадлежит каждому человеку как таковому. -------------------------------- <1> Шершеневич. Курс торгового права. Т. II. С. 113; Reichsgesetz gegen den unlautern Wettbewerb, vom 7 Iuni 1909, erlautert von: A. Rosenthal. Wehner. S. 16. <2> Entscheidungen des Reichsgerichts. Bd. 51. S. 373; Bd. 58. S. 24; Bd. 60. S. 344. <3> Lobe. Der unlautere Wettbewerb als Rechtsverletzung nach dem BGB und den Nebengesetzen. S. 183. То же высказал и германский Имперский суд в решении от 18 января 1905 г.

Против лица, конкурирующего недозволенным образом путем выдачи неправильной справки о своем конкуренте, последний может предъявить иск о прекращении дальнейшей выдачи таких справок и возмещении понесенного им ущерба. Этот ущерб выразится в тех убытках, которые понесло лицо от отказа ему в кредите благодаря выданной неблагоприятной справке. Но случаи, когда справка будет содержать в себе состав недозволенной конкуренции, чрезвычайно редки; они мыслимы лишь при дружественно-деловых справках, тогда как при выдаче справок специальными справочными учреждениями они едва ли возможны, так как эти учреждения обычно не участвуют уже ни в какой другой промышленной деятельности. Однако и они должны, используя свои источники, исследовать, не обусловливается ли содержание доставленных им сведений конкуренцией. Оскорбление личности. Справка может нарушить не только кредит того лица, о ком она выдана, но и оскорбить его личность: таково сообщение о безнравственном поведении, кутежах и т. п., причем, как уже было указано, повреждение кредита путем неправильно данных сведений и нарушение чести как таковой между собой не связаны. Законодательства всех стран дают уголовную защиту против оскорбления, но что касается гражданского взыскания за понесенный благодаря оскорблению "нематериальный ущерб", то его допускают лишь некоторые. Вот те права, которые может нарушить лицо, выдающее справку, и за нарушение которых закон и практика устанавливают гражданскую ответственность.

В. Причинная связь между справкой и понесенным от нее ущербом

Между понесенным благодаря отказу в кредите ущербом и выданной справкой должна быть налицо причинная связь. Представители самых разнообразных теорий о понятии причинной связи сходятся в том, что для установления последней вовсе не необходимо, чтобы данное действие само, без привхождения других событий, вызывало ущерб. "Эта связь, - пишет Дернбург <1>, - не должна быть непременно непосредственной... Достаточно, если действие, вызывающее ответственность, послужило причиной ущерба вследствие привхождения еще других событий". Кромэ <2> указывает, что "связь между действием человека и результатом существует не только тогда, когда действующий сам выполнит все условия для наступления результата, нарушающего право. Последнее в жизни чрезвычайно редкое явление; обычно действие лица есть лишь одно из многочисленных влияющих условий". -------------------------------- <1> Дернбург. Пандекты. Обязательственное право. Русский перевод. С. 148. <2> Crome. System des deutschen burgerlichen Rechts. Bd. I. § 108. S. 475.

Причинная связь с точки зрения юридического вменения, в общем, налицо тогда, когда данное деяние, хотя бы наряду с другими событиями, обычно вызывает данный результат <1>. Отсюда то обстоятельство, что между событием, обосновывающим ответственность, и ущербом стоит еще звено - действие другого лица, не имеет значения перерыва причинной связи, поскольку это действие обычно следует за данным событием. Указанное понимание причинной связи мы встречаем не только в теории (Криз, Рюмелин, Трэгер), но и в западноевропейской судебной практике. Германский Имперский суд 28 февраля 1908 г. рассмотрел следующее дело: одна фирма поставила владельцу кирпичного завода подъемную машину, но плохо установила ее. Владелец завода стал пользоваться машиной, несмотря на запрещение со стороны подлежащих властей. Вследствие плохой установки лопнул канат машины и произошло несчастье: один рабочий был убит. Имперскому суду предстояло решить, есть ли причинная связь между виной фирмы, плохо установившей машину, и происшедшим событием; не прерывается ли эта связь тем обстоятельством, что владелец завода сам был виноват, ибо пустил в дело машину, несмотря на запрещение. Имперский суд признал, что "о перерыве причинной связи тем менее может идти речь, что деяние истца (владельца кирпичного завода), а именно пользование подъемной машиной, шло в направлении действий ответчика (фирмы). По воле и намерению последнего машина по установке должна была быть пущена в ход. Плохое укрепление каната по обычному ходу вещей являлось наиболее благоприятствующим обстоятельством для наступления несчастья". Применяя эти положения к вопросу об ответственности за справку, мы приходим к следующему выводу. Лицо, выдающее справку, считается, да и должно считаться, с тем обстоятельством, что справка обычно будет определять действие лица, на запрос которого она выдана, а потому сам по себе тот факт, что лицо, получившее справку, поступает сообразно последней по своему свободному желанию, не прерывает причинной связи между справкой и ущербом, понесенным лицом, о котором дана справка <2>. -------------------------------- <1> Traeger. Der Kausalbegriff im Straf - und Zivilrecht. S. 159. <2> Сказанное относится и к вопросу о причинной связи между справкой и ущербом, понесенным лицом, воспользовавшимся справкой.

Таковы общие теоретические положения; обратимся теперь к нашему положительному законодательству. Материалом могут послужить ст. 644 и 645 т. X ч. 1, устанавливающие ответственность за вред, причиненный преступлением или проступком. Статья 644 постановляет: "Виновный в совершении какого-либо преступления или проступка, несмотря на то, с предумышлением или без него учинено им сие преступление, обязан вознаградить за все непосредственно причиненные сим деянием его вред и убытки"; при наличии же умысла по ст. 645 "виновный обязан вознаградить не только за убытки, непосредственно происшедшие от этого деяния, но и за все те, хотя бы отдаленные, которые им действительно с этим намерением причинены". Какое значение имеет установление различия "убытков, непосредственно происшедших от этого деяния" (ст. 644), и убытков "отдаленных" (ст. 645), служит ли оно для выяснения размера возмещения убытков или для установления причинной связи между событием, имеющим вредное последствие, и начальным моментом наступления убытков? В ходе развития причинной связи надо различать следующие звенья <1>: 1) деяние, обосновывающее ответственность, - выдача неблагоприятной справки; 2) деяние, наносящее ущерб, - отказ в кредите на основании справки со стороны лица, ее получившего; 3) первичный результат - убытки от отказа в кредите; 4) дальнейшее привхождение новых причин: вследствие разглашения справки, факта отказа в кредите со стороны одного лица лицо, о котором дана справка, лишается вообще кредита; 5) конечный результат - вред от подрыва кредита вообще. При выяснении причинной связи в целях установления ответственности должно сначала определить связь между деянием, обосновывающим ответственность, и первичным результатом, а затем уже перейти к вопросу о размере возмещаемых убытков, т. е. связи между деянием, обосновывающим ответственность, и первичным результатом, с одной стороны, и конечным результатом - с другой. Различие убытков "непосредственных" и отдаленных, устанавливаемое в ст. 644 и 645, относится к размеру возмещаемых убытков, а не к вопросу о причинной связи вообще между деянием и результатом. -------------------------------- <1> Endemann. Lehrbuch des Burgerlichen Rechts. Bd. I. S. 732.

Правильность нашего заключения подтверждается следующим местом из объяснительной записки Главноуправляющего бывшим II отделением Собств. Е. И.В. канцелярии графа Блудова, приложенной к проекту правил о вознаграждении за вред и убытки, утвержденному 21 марта 1851 г. <1>. "Вознаграждение должно, без сомнения, назначаться за весь причиненный преступлением вред, - читаем мы в этой записке, - но что касается убытков, происшедших от потери прибылей и иных выгод, которые обиженный мог бы получить, если бы не потерпел вреда, и которые суть только его последствия, не следует требовать полного за них удовлетворения, ибо, как в обыкновенном порядке вещей, один убыток влечет за собой другие почти в беспрерывном сцеплении, то за убытки этого рода невозможно вполне вознаграждать, нельзя даже с точностью исчислить их. Посему относительно таких потерь надлежит принять правилом признавать подлежащими вознаграждению лишь те, которые непосредственно произошли от причиненного преступлением или проступком вреда и составляют, так сказать, ближайшее необходимое его последствие... В некоторых случаях количество вознаграждения именно за убытки может зависеть от качества умысла. Так, напр., если кто испортит дорогу в намерении воспрепятствовать кому-либо приехать в надлежащее время на торги, то сверх взыскания на починку дороги... обязан вознаградить за убытки, понесенные задержанным от неприбытия на торги". -------------------------------- <1> Дела бывшего II-го отделения 1844 г. N 95 (цит. по: проект Гражданского уложения. Кн. V. Т. V. Замечания под ст. 1065. С. 420).

Итак, наши общегражданские законы не дают положительного разрешения вопроса о причинной связи между деянием и ущербом вообще, предоставляя тем самым применять вышеуказанные, выработанные теорией положения. Но, касаясь размера возмещаемых убытков, наше право к вопросу о причинной связи присоединяет вопрос о степени виновности, устанавливая, что первичный результат обосновывает ответственность лица, совершившего деяние, при всякой степени виновности, а последующий и конечный - лишь при умысле, на него направленном. В т. X ч. 1 нет указания на то, что причинная связь между деянием и ущербом прерывается, поскольку посредствующим звеном является поступок другого лица. Статья 670 т. X ч. 1 хотя и касается специального вопроса, но дает косвенное основание для обратного вывода: "Если вследствие личной обиды... обиженный понес ущерб в кредите... то обидевший обязан вознаградить за эти потери и убытки...". Ясно, что сама обида (деяние, обосновывающее ответственность) еще не наносит вреда; для наступления последнего необходимо, чтобы кто-нибудь вследствие обиды или оскорбления, нанесенного лицу, решил не вступать в сделку с последним, отказал в кредите... т. е. необходимо вторжение в имущественно-правовую сферу обиженного. Здесь обосновывающее ответственность деяние совершено одним лицом, а самый вред причинен деянием другого лица, и все-таки наш закон не находит здесь перерыва причинной связи. Выводы, к которым мы пришли на основании ст. 644 и 645, касающихся ответственности за недозволенные деяния, являющиеся преступлением или проступком, за отсутствием особых постановлений, должны быть по аналогии распространены и на ст. 684, говорящую о недозволенных деяниях, не являющихся преступлением или проступком. Было бы нелогично вменять "отдаленные убытки" преступнику лишь при умысле, а непреступнику - и при простой небрежности. Что касается нашей практики, то здесь вопрос о причинной связи чрезвычайно запутан. Наиболее ясным и, по нашему мнению, правильным является решение Сената от 1871 г. за N 655. Обстоятельства дела вкратце следующие: Тверское ямское общество выдало вдове ямщика Шапошниковой приговор о неимении препятствий к залогу выстроенного на ямщичьей земле дома, тогда как дом этот Шапошниковой не принадлежал, а был родовой собственностью мужа ее, а после смерти последнего перешел к дочери его Шумиловой. Шапошникова просрочила долги по закладной, и дом был продан с публичного торга. Шумилова предъявила иск к ямскому обществу об убытках, Судебная Палата в иске отказала, Сенат же отменил решение Палаты. "Суду надлежало определить, - читаем мы в этом решении, - связь между действием Тверского ямского общества и ущербом Шумиловой, понесенным... Ни в 684 статье т. X ч. 1, ни в других, приведенных Палатой 574 и 644 статьях т. X ч. 1 Зак. гражд. не сказано, чтобы обязанность вознаградить чьи-либо убытки упадает на лицо, которое было непосредственно их причиною. Но Судебная Палата, вопреки смыслу закона, искала непосредственности между отыскиваемыми Шумиловой убытками и событиями, из коих эти убытки проистекли, и признала, что непосредственною причиною потерь Шумиловой была продажа ее дома, а как дом этот продан не ямским обществом, то оно и не может быть обязано вознаградить убытки Шумиловой" <1>. В других решениях от 1874 г. N 359, 1877 г. N 346, 1878 г. N 112... Сенат, хотя и выставляет всюду требование для установления ответственности за убытки, чтобы последние были непосредственным последствием деяния, однако не дает прямого определения того, что следует понимать под непосредственностью; из обстоятельств же дел видно, что под непосредственностью Сенат разумеет вообще наличность связи между деянием и убытком и отсутствие перерыва этой связи. -------------------------------- <1> См.: аналогичное решение Сената за 1906 г. N 7.

Итак, наше законодательство и наша практика не противоречат сделанным нами на основании общих теоретических построений выводам о причинной связи между выданной справкой и ущербом, благодаря ей понесенным, за исключением лишь особенностей нашего законодательства по вопросу о размере возмещаемого убытка. Лицо, выдавшее справку, если признать, что ответственность его возникает и при небрежности, отвечает за убыток, понесенный от того, что лицо, получившее ее, отказало в кредите лицу, о котором была дана неблагоприятная справка, и притом только в размере убытка от данного отказа в кредите, а при наличии умысла - и за более отдаленные убытки, проистекшие от подрыва кредита вообще. Если в общем привступающая воля лица, получившего справку, не прерывает причинной связи, то в отдельных случаях такие перерывы возможны. Причинная связь между событием и результатом прерывается, когда между ними становится факт, не соответствующий обычному ходу дел. "Всякое воздействие, - пишет Яблочков <1>, - которое отклоняет дальнейшее течение каузальной серии от того обычного направления, какое оно имело бы при отсутствии этого воздействия, прерывает эту причинную связь". Перерывом может служить как действие лица, получившего справку, так и упущение <2>. Наступил такой перерыв причинной связи, освобождающий от ответственности лицо, давшее справку, или нет, зависит от фактических обстоятельств дела; как пример укажем следующее. Справка дается лишь для данного момента; предполагается, что лицо, ее запросившее, воспользуется ею тотчас. Если же справка будет использована спустя долгое время по выдаче, когда имущественное положение лица, о котором она дана, могло существенно измениться, то между убытками, понесенными последним, и справкой причинная связь в смысле юридического вменения отсутствует, и лицо, давшее справку, освобождается от ответственности. -------------------------------- <1> Яблочков. Влияние вины потерпевшего на размер возмещаемых ему убытков. 1910. Т. I. С. 356. <2> Rumelin. Die Verwendung der Causalbegriffe im Straf - und Civilrecht, Archiv f. d. Z. Praxis. Bd. 90 (1900). S. 329: "Адекватная причинная связь отсутствует, если соответствующее упущение не могло быть ожидаемо сообразно обычному ходу дел".

Но действие лица, получившего справку, может и не прерывать причинной связи между ущербом, понесенным лицом, о котором дана справка, и самой справкой, но быть наряду с последней сопричиной ущерба. Так, положим, "специальная справка" указывала, что кредит такому-то лицу в виду пошатнувшихся дел последнего следует сократить или вообще быть осторожней ввиду циркулирующих неблагоприятных слухов; лицо же, получившее справку, совершенно закрывает кредит. Если справка была по вине лица, ее выдавшего, составлена неправильно, то это лицо отвечает, но не за весь вред, понесенный третьим лицом, по причине полного отказа в кредите. Когда действие лица, получившего справку, прерывает причинную связь, а когда оно является лишь сопричиной наряду со справкой, это опять вопрос факта, который должен быть установлен судом в каждом конкретном случае. Что касается доли убытка, падающей на ответственность давшего справку, то ввиду того, что каждая из сопричин необходима для наступления результата в целом, а необходимость степеней не знает, то для определения этой доли должен уже быть поставлен вопрос не о причинной связи, а о соотношении вины лица, давшего справку, и лица, справкой воспользовавшегося.

Г. Постановления отдельных законодательств

Мы выяснили вопрос о субъективных правах лица, которые могут быть нарушены выданной о нем справкой, и о причинной связи между последней и понесенным этим лицом ущербом. Для наступления ответственности за справку необходимо далее, чтобы она была не только объективно, но и субъективно неправомерна, чтобы лицо, выдавшее ее, было виновно в ее неправильности. Что можно требовать от бюро при составлении справки и каковы общие положения о вине при ответственности за недозволенные деяния, уже было указано выше <1>; отметим лишь, что как в вопросе об ответственности лица, выдавшего справку, перед тем, кому она выдана, так и в данном случае в силу некоторых постановлений германского права, хотя непосредственно и не говорящих об ответственности за справку, последняя по сравнению с обычной ответственностью является уменьшенной (Герм. гр. ул., § 676, в связи с § 826 и § 824), тогда как практика других стран, за молчанием законодательства, подчиняет бюро общим положениям об ответственности за недозволенные деяния. Обратимся к рассмотрению положений об ответственности бюро перед лицом, о котором выдана справка, выработанных законодательством и практикой отдельных стран. -------------------------------- <1> См. выше: [с. 189 N 5 и с. N 6 ВГП за 2012 г.].

Германское гражданское уложение в первой части § 824 постановляет, что лицо, подрывающее кредит другого распространением неправильных сведений, отвечает и за умысел, и за небрежность, но вторая часть указанного параграфа гласит: "За сообщение известия, о ложности которого сообщивший его не знал, на последнего не возлагается обязанность возместить вред, если он сам или тот, кому он сообщил ложное известие, правомерно заинтересованы узнать последнее". Под правомерным интересом следует разуметь не только правовой, т. е. основывающийся на определенной норме закона или обычая, но и чисто фактический, поскольку последний не нарушает чужого субъективного права и не противоречит добрым нравам. Лишь последние интересы имеет в виду § 824, abs. 2, Герм. гр. ул. <1>, ибо, если бы он говорил о правовых интересах, то тогда, во-первых, не нужно было бы делать особого постановления, так как и без того qui suo jure utitur neminem facit injuriam, а во-вторых, тогда отпадала бы ответственность не только за небрежность, но и за умысел. Лицо, желающее получить справку, не имеет особого права на это, но оно правомерно заинтересовано, как это признал и германский Имперский суд <2>, собирать нужные ему сведения, а бюро в свою очередь сообщать таковые, поэтому последнее на основании § 824, abs. 2, Герм. гр. ул. отвечает лишь за умышленную выдачу неправильной справки <3>. -------------------------------- <1> Entscheidungen des Reichsgerichts in Strafsachen. Bd. 28. S. 145, 423; Bd. 38. S. 131. <2> Entscheidungen R. G. in Str. Bd. 36. S. 423, 38. <3> Этой же точки зрения придерживается и английское и американское право, устанавливающее в известных случаях за нарушение чести, совершенное на письме (libele) или устно (slender), ответственность как уголовную, так и гражданскую лишь при наличии умысла (privileged communication). Такими привилегированными случаями являются: сообщение сведений, выражение мнений и т. п., вызванные исполнением публичных или частных обязанностей или желанием охранять свои или чужие правомерные интересы (см.: Dr. Carl Wertheim. Worterbuch des englischen Rechts. Berlin, 1899, Puttkammer S. Muhlbrecht. С. 348 и 507, а также приводимую им литературу).

Германская практика <1>, основываясь на § 12, 862 и 1004 Герм. гр. ул., дает лицу, о котором выдана неправильная справка, кроме иска о возмещении ущерба, также иск о запрещении дальнейшей выдачи данной справки. Для предъявления такого иска не требуется, чтобы истец понес уже ущерб, - достаточно, чтобы неправильная справка угрожала нанесением убытков. Далее, такой иск возможен и в том случае, когда бюро совсем невиновно в неправильности выданной справки. Зонтаг <2> отрицает возможность иска о прекращении дальнейшей выдачи справки: по его мнению, такой иск мыслим лишь при известном постоянстве отношений, о которых сообщала справка, чего на самом деле может и не быть. Та же самая справка, будучи неправильной в момент ее выдачи, к моменту судебного разбирательства или позднее может уже вполне соответствовать действительному имущественному положению того лица, о ком она выдана. Соображения эти не заслуживают, однако, уважения, ибо запрещение выдачи такой справки имеет силу, конечно, только до тех пор, пока она является объективно неправильной. -------------------------------- <1> Entsch. R. G. in Civilsachen. Bd. 56. S. 286; Bd. 60. S. 2. <2> Sontag. Die Haftung fur Auskunftserteilung nach dem BGB, Monatsschrift fur Handelsrecht und Bankwesen. 1908. N 6. S. 148.

Случаи, когда лицо, выдающее справку, пользуется ею в целях конкуренции с тем лицом, о котором оно сообщает сведения, предусматриваются германским Законом о недозволенной конкуренции от 7 июня 1909 г. в § 14. Указанный параграф постановляет: "Кто в целях конкуренции утверждает или распространяет... сведения, не являющиеся, безусловно, правильными и могущие повредить деятельности предприятия или подорвать кредит его владельца, тот обязан возместить потерпевшему возникший ущерб. Пострадавший может также предъявить иск о прекращении утверждения или распространения указанных сведений... 2. Если дело идет о сообщении интимных сведений и лицо, их сообщающее, или лицо, получающее эти сведения, имеют правомерный интерес в получении их, то при неправильности утверждаемого или распространяемого допустим лишь иск о прекращении этих действий. Иск же о возмещении ущерба может быть предъявлен только тогда, когда дающий сведения знал или должен был знать неправильность сообщаемого". На основании первой части процитированного параграфа ответственность возникает при одной лишь объективной неправильности утверждаемых или распространяемых сведений. Но если давший сведения или получивший их имели в этом правомерный интерес, что мы имеем при выдаче справки, то для допустимости иска о возмещении ущерба требуется уже на основании абзаца 2-го параграфа 14 наличие вины лица, давшего сведения, - все равно умысла или небрежности. Таким образом, по германскому праву ответственность за простое повреждение кредита путем выдачи справки возникает лишь при умысле; если же повреждение кредита произошло от справки, выданной в целях конкуренции, то не только при умысле, но и при небрежности. Иск же о запрещении дальнейшего распространения неправильной справки, выданной с целью конкуренции, допустим при отсутствии вины лица, ее выдавшего, лишь в том случае, когда последнее или лицо, получившее справку, были правомерно заинтересованы в ней. Что касается права лица требовать вознаграждения в том случае, когда справка содержит в себе сведения, оскорбительные для его чести, то по германскому праву (§ 253 Герм. гр. ул.) "за вред, который не причиняет имущественного ущерба, может быть потребовано вознаграждение в деньгах только в случаях, законом особо предусмотренных". Закон же ничего не говорит о праве оскорбленного добиваться вознаграждения за понесенный им моральный ущерб <1>. -------------------------------- <1> Параграф 188 Германского уголовного кодекса устанавливает, правда, возможность наложения штрафа в тех случаях, когда оскорбление будет иметь вредные последствия для имущества, способности к приобретению или для заработка, что легко может иметь место при оскорблении, нанесенном купцу. Но такой штраф является не вознаграждением за понесенный моральный ущерб, а лишь заменой обычного возмещения имущественного убытка; последнее явно следует из абзаца второго указанного параграфа.

В противоположность германскому французское, швейцарское и австрийское законодательства, как уже было указано, не содержат особых постановлений об ответственности за повреждение кредита лица, выдавшего справку, перед тем, о ком она выдана. Практика же применяет общие положения об ответственности за недозволенные деяния. В частности, французская практика исходя из art. 1382 и 1383 Гражд. кодекса устанавливает ответственность не только за грубую, но и за легкую небрежность <1>. Французские суды присуждали бюро к возмещению ущерба даже в тех случаях, когда они признавали за бюро добросовестность, если только можно было констатировать наличие неточности (inexactitude) или неосновательности (legerete) выданной справки. По мнению Сюмиена <2>, "это является крайностью, а потому и несправедливо: к каким только решениям не придут, если будут обвинять бюро даже в тех случаях, когда оно действовало добросовестно!" Сюмиен правильно указывает, что такие решения отличаются "драконовской строгостью" и препятствуют развитию этого полезного института. -------------------------------- <1> Dalloz. 1893, 2, 101; 1893, 2, 99. То же постановляет швейцарская практика, основывающаяся в своих решениях по этому вопросу на § 50 обязательного права, и австрийская, исходящая из § 1293 Австр. гр. ул. <2> Sumien. P. 36.

Действительно, здесь налицо столь бьющее в глаза непонимание самой сущности деятельности справочных бюро, что можно с уверенностью говорить о том, что практика скоро изменит свои взгляды, что уже отчасти наблюдается и теперь. Бюро, выдающее сведения, полученные им из источников, заслуживающих, по убеждению бюро, полного доверия, конечно, может заблуждаться, но этого нельзя поставить ему в вину (faute), ибо бюро, доставляя сведения, лишь исполняет свою обязанность перед лицом, заказавшим справку, сообщить последнему то, что оно узнало и что является важным для интересов заказчика <1>. Именно эта мысль и нашла свое выражение в германском законодательстве (Герм. гр. ул., § 824, abs. 2). -------------------------------- <1> Averty. P. 69.

Основываясь на art. 1382 и 1383 Gode civil, французская практика устанавливает и ответственность за конкуренцию, осуществляемую недозволенными средствами, причем ответственность возникает как при умышленном, так и при неосторожном пользовании такими средствами concurrence illicite <1>. Исходя все из тех же art. 1382 и 1383 французские суды, в противоположность германскому праву, допускают иск о возмещении "неимущественного ущерба", понесенного лицом от выдачи о нем справки, содержащей оскорбительные сведения <2>. -------------------------------- <1> Dalloz. 1889, 2, 254. В отличие от германского законодательства и французской практики, швейцарская практика дает защиту лишь от конкуренции, умышленно осуществляемой недозволенными средствами. <2> См.: Planiol, v. II, n. 252, и приводимая им практика французских судов по поводу art. 1382 и 1383, признающая гражданскую ответственность за tort moral. Швейцарские суды также допускают исходя из § 55 обязательственного права возмещение "неимущественного ущерба", тогда как австрийская практика стоит на точке зрения германского права.

Наше законодательство имеет ст. 670 т. X ч. 1, говорящую специально об ответственности за нарушение кредита; но статья эта, обязывающая вознаградить за ущерб в кредите, происшедший от "обиды или оскорбления", имеет очень ограниченное применение в вопросе об ответственности за выдачу справки о кредитоспособности. Поскольку эта статья говорит о повреждении кредита, происшедшем от нанесенной обиды, она даже совсем неприложима к вопросу об ответственности за справку. Для наличия обиды необходимо, чтобы она была обращена (словесно или письменно) лично к обиженному; между тем справка по самому своему назначению выдается именно третьему лицу, а не тому лицу, о ком она составлена, притом под условием хранить ее в тайне. Справку же о самом себе бюро не выдают, а если она получается через другое лицо или посредством неправильного указания своей фамилии, то такая выдача не имеет значения обиды. Как мы увидим ниже, единственно возможный случай оскорбления путем справки - это клевета. Поэтому ст. 670 т. X ч. 1 дает возможность предъявления гражданского иска за ущерб, понесенный в кредите, лишь в случае уголовного преследования <1> лица, выдавшего справку, за клевету. Кроме того ст. 1277 Уложения о наказаниях постановляет: "Кто из посещающих биржу будет изобличен в распространении на ней с умыслом вредного для хода коммерции известия, заведомо ложного, тот за это приговаривается... Потерпевшему от того убыток предоставляется искать на виновном удовлетворения установленным порядком". Но и эта статья, помещенная в отделе "О нарушении уставов торговых учреждений", касается лишь сведений, распространяемых на бирже ее посетителями, и потому не может применяться к ответственности бюро за выданные им справки. -------------------------------- <1> Что ст. 670 говорит об обидах или оскорблениях в смысле деяний уголовных, следует также из того, что она помещена в отделе т. X ч. 1, трактующем "о вознаграждении за вред и убытки, причиненные преступлением или проступком".

Наша практика, за исключением одного давнего решения от 1868 г. за N 55, не касалась вопроса об ответственности за вред, причиненный советом тому лицу, против интересов которого такой совет был направлен. Упомянутое решение устанавливает полную безответственность за поданный совет на том основании, что "никто за чужое деяние не может быть привлечен к ответственности, кроме исключений, содержащихся в 686 и 687 статьях т. X ч. 1". Такой вывод, однако, противоречит, о чем уже было указано <1>, как общим теоретическим понятиям о причинной связи между деянием и причиненным ущербом, так и постановлениям нашего законодательства (ст. 670 т. X ч. 1). Итак, нашим судам еще лишь предстоит создать практику по вопросу об ответственности за повреждение кредита путем справки. -------------------------------- <1> См. с. 209.

Допустим и у нас не только иск о возмещении ущерба, причиненного неправильной справкой, но и о запрещении дальнейшей выдачи ее. В решении от 1881 г. за N 84 читаем: "Всякое право гражданское подлежит охранению и восстановлению без внимания к тому, причинены ли таким нарушением вред или убытки... Опасность вреда или убытков в будущем может дать справедливое основание к иску о воспрещении ответчику известных действий, направленных к произведению этих последствий. В подобных случаях от суда, конечно, зависит по доказательствам, представленным сторонами, определить, действительно ли основательны опасения истца, и, сообразуясь с тем, постановить свое решение". Допускает наше законодательство и иск о платеже "бесчестия" (ст. 667 т. X ч. 1), причем суд, "смотря по состоянию или званию обиженного и по особым отношениям обидчика к обиженному", присуждает от одного до 50 руб. Статья 667 говорит о бесчестии, нанесенном обидой или оскорблением, разумея, как указано выше, под последними деяния уголовные, из которых путем справки может быть осуществлена лишь клевета. Предъявивший иск о "платеже бесчестия" лишается права добиваться уголовного наказания виновного (ст. 668 т. X ч. 1). Ни законодательство, ни практика ничего не говорят у нас об ответственности за недозволенную конкуренцию... Вопросы об ответственности за вспомогательный персонал, о распределении тяжести доказательств и некоторые другие были уже разобраны нами во второй главе данной работы при рассмотрении отношений между бюро и лицом, которому выдана справка, в том случае, когда последняя выдана не на основании договора. В общем, юриспруденция всех государств все более и более усваивает взгляд, что выдача коммерческих справок в тех случаях, когда выдающий их действовал добросовестно, не должна влечь за собой ответственность и перед лицом, о котором выдана справка. Выдвигаемое против этого некоторое указание, что при установлении такого правового положения кредит, особенно более мелких предпринимателей, явится беззащитным перед клеветой, опровергается, между прочим, следующими соображениями. Во-первых, справочные бюро сами заинтересованы не только в том, чтобы выдаваемые ими справки пользовались известностью благодаря их надежности, но также и в сообщении благоприятных сведений по вопросу, следует ли оказать кредит такому-то лицу, так как в случае благоприятного ответа обычно в бюро поступают уже более подробные запросы. Во-вторых, большие справочные бюро являются всем известными центрами, куда обращаются за справками, и если лицо, о котором был сделан запрос, полагает, что его кредиту нанесен ущерб сообщением неправильных сведений, то оно имеет возможность добиться исправления последних. Об этом не могло быть и речи в прежнее время, когда при дружественно-деловых справках не был известен источник, откуда были получены данные сведения. В-третьих, усиление законной ответственности бюро перед лицом, о котором была выдана справка, побудило бы бюро выражаться в справках менее определенно, ограничиваться лишь намеками, что явилось бы наиболее опасным для лица, о котором сообщены такие сведения.

2. Уголовная ответственность бюро

Сообразно субъективным правам лица, которые могут быть нарушены выданной о нем справкой, уголовная ответственность распадается на ответственность за повреждение кредита, за нарушение чести и за преступные виды недозволенной конкуренции. Причем, так как в области уголовного права преобладает взгляд на кредит не как на самостоятельное имущественное благо, а как на один из элементов понятия чести, большинство законодательств рассматривает преступное повреждение кредита не как самостоятельный имущественный деликт, а как вид оскорбления. Германский уголовный кодекс содержит ст. 187, говорящую, между прочим, о повреждении кредита путем клеветы. Для состава данного преступления необходимо наличие следующих условий: во-первых, утверждения или распространения обстоятельств, не соответствующих истине. Во-вторых, лицо утверждающее должно сознавать неправильность утверждаемого, но не требуется, чтобы оно именно желало своим действием подорвать кредит другого лица. "К ответственности за указанный деликт, - пишет Губер <1>, - может быть привлечено и то лицо, которое, распространяя заведомо для него ложные сведения, могущие повредить кредит, делает это главным образом не с целью подорвать кредит другого лица, а лишь желая выставить самого себя в лучшем свете". В-третьих, утверждаемое обстоятельство должно лишь угрожать кредиту - наличия же уже понесенного ущерба не требуется. В тех же случаях, когда пострадавший уже понес ущерб, ему предоставляется выбор: или предъявить гражданский иск, или, отказавшись от последнего, взыскать с виновника (§ 188 Герм. уг. ул.) пеню, размер которой определяется судом, но не свыше 6 тыс. марок. Заявление о желании взыскать пеню может быть сделано лишь в течение трех месяцев со дня, когда пострадавший узнал о совершении деяния. По § 198 Герм. уг. ул. виновный в нанесении оскорбления, когда последнее было совершено им при осуществлении своих правомерных интересов, подлежит наказанию только в том случае, когда оскорбление с ясностью вытекало из внешней формы его выражения или из обстоятельств, его сопровождавших. Большинство германских криминалистов <2>, стоя на формальной точке зрения, полагают, что постановление § 193 применимо и к § 187, но тогда пришлось бы прийти к выводу, что бюро не может быть привлечено никогда за справку, даже содержащую в себе состав клеветы, так как выдача справки с внешней стороны не представляет собой ничего оскорбительного. С таким положением согласиться невозможно, так как оно является противным нравственности. -------------------------------- <1> Huber. S. 19. <2> Liszt. S. 343; Huber. S. 21 и указанная у него литература.

Уголовную ответственность за недозволенную конкуренцию устанавливает § 15 германского Закона; условия для возникновения ответственности по § 15 таковы же, как указанные выше условия применения § 187 Герм. уг. ул. Для нас интересен абз. 2 § 15, гласящий: "Если сведения... утверждаются или распространяются служащими в предприятии или доверенными лицами, то владелец предприятия может быть привлечен к уголовной ответственности наряду со служащими в том случае, когда деяние было совершено с его ведома". Как было уже указано во второй главе, уголовная ответственность владельцев справочных предприятий мыслима лишь как ответственность за соучастие; это обстоятельство и предусматривает абз. 2 § 15. Для привлечения к ответственности владельца предприятия необходимо наличие следующих условий: преступление должно быть совершено служащим из бюро, хозяин должен знать о преступлении до момента его совершения, ибо dolus subsequens ненаказуем. Не требуется, чтобы владелец предприятия знал все детали совершаемого преступного деяния, - достаточно лишь знания о нем вообще; не требуется также со стороны владельца и сочувствия преступлению <1>. -------------------------------- <1> Rosental. Wehner. S. 139 - 140.

Что касается оскорбления самой личности, то Германское уголовное уложение говорит о нем в § 185, 186 и 187. Но § 185 и 186 не могут применяться к ответственности бюро за выданную справку, поскольку для ответственности по ним не требуется сознания неправильности утверждаемых или распространяемых сведений и потому вполне допустима ссылка на разобранный выше § 193, совершенно устраняющий ответственность бюро. Остается лишь § 187, говорящий о клевете, применение к которому правила § 193 было бы противным нравственности. Условия для привлечения к ответственности по § 187 были уже указаны. Австрийский уголовный кодекс не содержит особых постановлений о преступлениях против кредита; таковые караются лишь в случае одновременного оскорбления чести, причем то обстоятельство, что оскорбление вызвало имущественно вредные последствия, ведет лишь к усилению наказания (Австр. уг. кодекс, § 494c). Относительно же преступлений против чести Австрийский кодекс предусматривает целый ряд отдельных случаев в § 209, 487, 488, 489 и др. Интерес представляет § 497, не встречающий себе подобных в других законодательствах, а между тем имеющий значение для выяснения допустимого содержания справок. Указанный параграф постановляет: "Если кто-либо с намерением опозорить лицо, ныне ведущее честный образ жизни, упрекнет его в том, что оно отбыло наказание или было освобождено от наказания лишь постановлением или судилось, хотя и не было признано виновным, тот за такой проступок по требованию пострадавшего наказывается арестом от 1 до 7 дней". Сообщение в справке о преступлениях или проступках, совершенных прежде лицом, о котором выдается справка, должно вредно отзываться на доверии, которым это лицо пользуется в торгово-промышленном мире, хотя бы в данный момент оно и вело вполне достойный образ жизни. Между тем бюро, с умыслом сообщающее о прошлом такого лица, вовсе для него не характерном в данное время, не подлежит наказанию на основании общих постановлений о наказуемости клеветы, поскольку сведения, сообщаемые бюро, действительно имели место. Но так как нельзя, чтобы над головой раз провинившегося, но впоследствии исправившегося человека вечно висело, как дамоклов меч, напоминание о прошлом и последним сознательно пользовались в неблаговидных целях, то постановление § 497 Австр. уг. кодекса является вполне уместным <1>. -------------------------------- <1> Правда, постановление § 497 Австр. уг. код. касается лишь умышленного распространения вышеуказанных сведений, и потому едва ли возможны случаи применения этого параграфа к деятельности солидных справочных предприятий, но при дружественно-деловых справках, а также в отношении несолидных справочных бюро такие случаи вполне мыслимы. Что касается вопроса о неумышленном сообщении неблагоприятных, более уже не соответствующих действительности сведений, то вполне правильно указывается в § 333 Инструкций Института Шиммельпфенга (от 1 января 1893 г.), что "постоянное указывание на неблагоприятные данные вовсе не является задачей бюро. Совершенное в юном возрасте, поскольку оно было заглажено последующей, достойной уважения жизнью, конкурсы, частные соглашения и т. п... если впоследствии верители получили удовлетворение, - все это своевременно должно быть предано забвению...".

Французское законодательство не говорит о преступлениях, имеющих целью повредить кредит; практика же <1> подводит их под преступления против чести. Закон от 29 июля 1881 г. различает диффамацию и простую обиду: первая есть умышленное ложное сообщение фактов, вторая - высказывание оскорбительного мнения. Закон разделяет далее обиду и диффамацию на публичную и непубличную, карая первую более строго, чем последнюю. Публичность (art. 23 и 28 указанного Закона) выражается в продаже письменных или печатных документов, содержащих заведомо ложные сведения, в назначении их для продажи, в распространении их; но при выдаче справки мы имеем дело не с продажей, а с исполнением договора подряда; нет также с формальной стороны и распространения, поскольку справка выдается каждому лицу под условием ее конфиденциальности. Но поскольку та же самая справка может быть получена каждым желающим ею воспользоваться, поскольку бюро ставят своей задачей привлечение как можно большего количества клиентов и широкое пользование выдаваемыми ими справками, постольку, по существу, в выдаче справки, хотя бы и под условием ее конфиденциальности, целому ряду лиц и заключается требуемое для публичности распространение <2>. Итак, для наличия публичной диффамации и обиды необходимо, чтобы та же самая справка была выдана бюро нескольким лицам; если же справка была выдана лишь одному лицу, а затем получила распространение лишь благодаря последнему, то такое распространение справки не может быть вменено бюро. -------------------------------- <1> Dalloz. 1869, 2, 83. <2> Dalloz. 1893, 2, 100, n. d; Thibault. P. 155.

Обращаясь к русскому законодательству, мы не находим в действующем Уложении о наказаниях, за исключением ст. 1277, касающейся распространения ложных слухов на бирже, постановлений о преступлениях, имеющих целью подорвать кредит другого лица. Сенат же, подобно практике других стран, относит их к деяниям против чести <1>, а следовательно, считает их наказуемыми лишь в том случае, когда справка одновременно содержит и оскорбление личности. -------------------------------- <1> Решение Уг. К. д. Сената по делу Демидова. 1870. N 218.

Наше действующее право различает обиду, клевету и диффамацию. Обида предполагает выражение мнения лица, наносящего оскорбление, лично обиженному <1>; заочная обида ненаказуема, а потому справка, выдаваемая третьему лицу, не может содержать состава обиды. Не имеет место и обвинение в диффамации, так как для ее состава необходимо оскорбление в печати, - писаная же справка не может быть приравнена к последней. Под понятие диффамации может подойти лишь оскорбление, заключающееся в сведениях, помещаемых в правильно периодически публикуемых списках, содержащих данные о различных фирмах. -------------------------------- <1> Решение Уг. К. д. Сената по делу Мировича. 1871. N 816.

Клевета предусматривается у нас ст. 186 Устава о наказаниях и ст. 1535 Уложения о наказаниях; она заключает в себе следующие признаки: распространяющий сведения должен знать об их ложности; распространяемые сведения должны содержать указания на факты, а не являться простым выражением голого мнения. В решении Уголовного Кас. деп. Сената по делу Неустроевой от 1870 г. за N 1491 было высказано, что "клевета предполагает указание на какое-либо определенное преступное или безнравственное действие со стороны оклеветанного лица". Но затем уже "безразлично, сообщил ли клеветник слух о том, что будто бы было ему непосредственно известно, или он передавал что-либо как слышанное от других лиц, или же придавал сообщаемому характер вывода из различных, сделавшихся ему известными данных и обстоятельств" <1>. Для ответственности за клевету необходимо, чтобы распространяемые факты были противными правилам чести. Мы уже указали, что наша практика считает распространение ложных сведений об имущественном положении среди лиц, принадлежащих к торгово-промышленному миру, нанесением оскорбления, что, конечно, по существу неправильно. Что касается распространения ложных сведений, то наше законодательство различает простую клевету на словах или письме, предусматриваемую ст. 136 Устава о наказаниях, и квалифицированные ее виды, из которых нас интересует лишь указанный в п. 2 ст. 1585 Уложения о наказании, говорящий "о клевете в печатном или же иным образом, по распоряжению виновных или с их согласия, распространенном и получившем гласность сочинении или письме". Для наличия простой клеветы требуется, чтобы ложные факты были сообщены хотя бы одному лицу <2>, причем то обстоятельство, что они были сообщены конфиденциально, что как раз мы имеем при выдаче справки, не имеет значения. В решении У. К. д. Сената по делу Мировича за 1871 г. N 846 читаем: "Обвинение кого-либо в бесчестном деянии, сделанное на бумаге, считается клеветой, как скоро оно изложено в поданной или посланной третьему лицу бумаге, хотя бы она не предназначалась или не подлежала предъявлению обвиняемому". Для наличия квалифицированной клеветы, предусматриваемой ст. 1535, 2, необходимо, чтобы утверждаемые ложные сведения были настолько широко распространены, что стали бы гласными. В решении по делу Дорна (1892 г. N 10) Сенат высказал: "Правильность признания этого вида клеветы более тяжким подтверждается и теми основаниями, в силу коих выделены в особую группу случаи, предусмотренные в статье 1535 Уложения. Как видно, в особенности из второй части этой статьи, таким основанием является возможность наибольшего распространения и огласки пущенных виновным клеветнических слухов...". Наличие клеветы, предусматриваемой ст. 1535, при выдаче справки мы будем иметь в том случае, если пострадавший может доказать, что та же самая справка была выдана многим лицам, благодаря чему она и получила общую гласность. -------------------------------- <1> Решения Уг. Кас. деп. Сената по делу Крылова за 1871 г. N 187 и по делу Дорна за 1892 г. N 10. <2> Решения Уг. К. д. Сената по делу Пастера за 1893 г. N 17; см. также: Познышев. Особенная часть русского угол. права. С. 126.

Итак, по действующему праву уголовное преследование бюро за выданную справку со стороны лица, о котором она выдана, возможно лишь в том случае, когда справка является оскорбительной для чести; преступления же против кредита наказуемы только тогда, когда они вместе с тем являются оскорбительными и для личности. Новое Уголовное уложение 1903 г. в ст. 540 уже отделяет преступления, имеющие своей целью повредить хозяйственной деятельности другого лица путем распространения о нем ложных сведений, от преступлений против чести. Для состава деяния, предусмотренного ст. 540, необходимо прежде всего разглашение заведомо ложного обстоятельства, способного подорвать кредит, - наличия же вреда не требуется. Лицо, распространяющее сведения, должно знать об их ложности, но оно может и не желать распространением их нанести ущерб. Преступление, указанное в этой статье, может быть совершено как против лиц физических, так и юридических. Вторая часть ст. 540 касается уже квалифицированных случаев нарушения кредита, а именно, во-первых: "Если разглашение учинено в распространенных или публично выставленных произведениях печати, письме или изображении...". Этот случай будет иметь место лишь тогда, когда пострадавший сможет доказать, что справка выдана целому ряду лиц. Во-вторых, "если разглашение учинено... с целью причинить имущественный ущерб или получить имущественную выгоду...". Уголовное уложение подразделяет преступления против чести на обиду и опозорение, причем последнее обнимает деяния, относимые действующим Уложением о наказаниях к клевете и диффамации. Статья 531 Уголовного уложения говорит лишь о разглашении позорящего обстоятельства, а ст. 533 - об "оскорблении в распространенных или публично выставленных произведениях печати, письме или изображении". Последняя статья применима к случаю оскорбления путем сообщаемых в справке сведений, когда налицо распространение справки, т. е., сообразно вышесказанному, многократная выдача ее различным лицам. По ст. 537 "разглашение обстоятельства, позорящего честь, не почитается наказуемым опозорением, если обвиняемый докажет, 1) что разглашенное обстоятельство истинно или 2) что он имел достаточное основание считать разглашенное обстоятельство истинным и учинил такое разглашение ради государственной или общественной пользы, или в интересе исполняемой им обязанности, или для защиты личной чести или чести его семьи". Статья 537 не имеет применения в том случае (ст. 538), если утверждаемое обстоятельство "относится к частной или семейной жизни опозоренного, и притом разглашение было учинено в распространенных или публично выставленных произведениях печати, письме или изображении или в публичной речи". На основании второго пункта ст. 537 бюро освобождается от ответственности за справку, если докажет свою bona fides при составлении и сообщении справки и укажет на свою обязанность выдать справку; последняя бывает налицо всегда, когда заключен договор о выдаче справки. Но в силу ст. 538 такое освобождение от ответственности возможно только в том случае, если обвинитель не доказал, что справка была распространена путем выдачи ее многим лицам. В заключение исследования уголовной ответственности бюро перед лицом, о котором выдана справка, за повреждение кредита, за недозволенную конкуренцию и преступления против чести скажем несколько слов о том, против кого могут быть направлены все эти преступления: только ли против лиц физических или лиц юридических? Поскольку законодательства содержат особые постановления о преступлениях, имеющих целью подорвать кредит какого-либо лица <1>, постольку нет сомнения, что бюро, совершившее соответствующее преступление, может быть одинаково привлечено к ответственности, было ли направлено это преступление против физического или юридического лица. Иначе обстоит дело, если допустить, что преступление против кредита наказуемо лишь тогда, когда оно является преступлением против чести, так как оскорбление юридического лица как такового немыслимо <2>. Отсюда по нашему действующему законодательству и Сенатской практике уголовное преследование против бюро за выданную о нем справку может возбудить лишь физическое, а не юридическое лицо... -------------------------------- <1> D. Str. GB., § 187; германский Закон о недозволенной конкуренции, § 51; наше новое Уголовное уложение, ст. 540. <2> Liszt. S. 340, § 95.

Печатается по: Генкин Д. М. Справки о торговой кредитоспособности (юридическое исследование). М.: Издание Бр. Башмаковых, 1911. С. 53 - 115.

Название документа