Философия частного права в метафизике И. Канта и ее влияние на частноправовую доктрину
(Семякин М. Н.) ("Российский юридический журнал", 2013, N 3) Текст документаФИЛОСОФИЯ ЧАСТНОГО ПРАВА В МЕТАФИЗИКЕ И. КАНТА И ЕЕ ВЛИЯНИЕ НА ЧАСТНОПРАВОВУЮ ДОКТРИНУ
М. Н. СЕМЯКИН
Семякин Михаил Николаевич - доктор юридических наук, профессор кафедры гражданского права Уральской государственной юридической академии (Екатеринбург).
Рассмотрен использованный И. Кантом философский метод познания частного права с целью выявления его природы, философских оснований, взаимодействия с иными явлениями социальной действительности, ценностных свойств частного права. Показано влияние данного метода на современную частноправовую доктрину.
Ключевые слова: философский метод И. Канта, частноправовая философская концепция И. Канта, частное право, частная собственность, право собственности, владение, способы приобретения собственности.
Philosophy of private law in metaphysics of I. Kant and its impact on the private law doctrine M. N. Semyakin
Philosophical method of knowledge of private law used by Kant in order to identify its nature, philosophical foundations, interactions with other phenomena of social reality, value properties of private law is considered. The impact of this method on the modern private law doctrine is shown.
Key words: Kant's philosophical method, private law concept of Kant's philosophy, private law, private property, ownership, possession, ways of property acquiring.
Философское учение гениального немецкого мыслителя, родоначальника немецкой классической философии XVIII - XIX вв. И. Канта (1724 - 1804) представляет значительный интерес с позиций как использованного философом метода научного познания, так и достигнутого посредством него теоретического построения - концепции частного права, его системы, ставших выдающимися достижениями цивилистической и философской доктрин Европы Нового времени. Философско-правовые идеи Канта были положены в основу формирования немецкой системы частного права, развитие которой обусловило создание Германского гражданского уложения - одного из лучших образцов кодификации гражданского права в рамках континентальной правовой системы <1>. -------------------------------- <1> Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право. Кн. 2: Договоры о передаче имущества. М., 2000. С. 280.
Ранее в отечественной литературе философскому дискурсу частного права в учении Канта уделялось недостаточно внимания: либо освещались лишь отдельные моменты метафизических начал в учении о праве, либо излагалась общая характеристика положений частного права в контексте этико-правового учения Канта. Исключение, пожалуй, составляет научное исследование К. И. Лукоянова, посвященное философско-правовой реконструкции концепции частного права в метафизике Иммануила Канта <1>. -------------------------------- <1> Лукоянов К. И. Концепция частного права в метафизике Иммануила Канта: Дис. ... канд. юрид. наук. СПб., 2004.
Создание Кантом философского учения о праве пришлось на конец XVIII в., когда вышли в свет его "Критика практического разума" и "Метафизика нравов". При этом в построении своей философской системы мыслитель исходил из обоснованного им положения о том, что "право является самостоятельным феноменом, "внешней нормой" поведения, независимой от морали как нормы "внутренней", в противоположность господствовавшим в XVII - XVIII вв. философско-правовым воззрениям, исходившим из подчиненной роли права по отношению к морали либо их отождествления. Основой частноправового философского учения Канта, а также существом и целью частных отношений выступает вещное право, право собственности, по выражению мыслителя, "мое" и "твое". При этом категорию вещного права мыслитель понимал достаточно широко, охватывая ею не только право на вещь, но и всю совокупность законов, касающихся вещного "мое" и "твое". В XVIII - XIX вв. в цивилистической доктрине существовал ряд концепций относительно природы частной собственности: теория завладения (Фуллье), теория труда (Тьер), легального санкционирования естественного состояния (Бентам), кражи (Прудон) и др. Однако самым распространенным было учение о естественной природе собственности. Категория права собственности европейской доктриной указанного периода, как и римскими юристами, трактовалась как "полное господство лица над вещью". В противоположность учению о естественной природе собственности Кант обосновал идею о том, что право собственности является социальным феноменом, а не чем-то естественным (прирожденным), исходя из того, что там, где нет общества, нет и права собственности. Эта чрезвычайно важная и принципиальная идея, впервые высказанная и философски обоснованная мыслителем, в последующем была воспринята представителями других учений и школ. Кант полагал, что право собственности есть не отношение человека к предметам внешнего мира, а отношения между людьми по поводу этих предметов, поскольку "нелепо мыслить обязанность лица по отношению к вещам и обратно" <1>. В § 8 "Метафизических начал о праве" философ отмечал: "Иметь что-то внешнее своим можно лишь в правовом состоянии, при наличии власти, устанавливающей публичные законы, т. е. в гражданском состоянии". Развивая далее эту мысль, Кант подчеркивал, что "только воля, обязывающая каждого другого, стало быть, коллективно всеобщая (совместная) и обладающая властью воля, может дать каждому гарантию" <2>, т. е. право собственности. -------------------------------- <1> Кант И. Метафизика нравов // Основы метафизики нравственности. Критика практического разума. Метафизика нравов. СПб., 1995. С. 310. <2> Там же. С. 306.
Таким образом, истоком права собственности, по мысли Канта, выступает коллективно всеобщая и обладающая властью воля, устанавливающая публичные законы, что возможно только в гражданском состоянии, т. е. это происходит не естественным путем, а при наличии государственности, где обеспечивается с помощью законодательства правопорядок. Подвергая критике идею права собственности как отношения лица к вещи, Кант был несоизмеримо выше современных ему цивилистов <1>, а также ряда правоведов нынешних, которые либо вообще игнорируют определение сущности права собственности, либо трактуют ее в русле критики Канта. -------------------------------- <1> Галанза П. Н. Учение Канта о государстве и праве. М., 1960. С. 25.
При этом Кант исходил из сформулированной им сущности частной собственности, которая заключается в отстранении собственником всякого другого лица от пользования вещью. В этой идее мыслитель, по сути, предвосхитил нынешнее понимание в цивилистике конструкции абсолютных правоотношений: "Мое в правовом отношении (meum iuris) - это то, с чем я связан так, что если бы кто-то другой пользовался им без моего согласия, то это нанесло бы мне ущерб" <1>. -------------------------------- <1> Кант И. Указ. соч. С. 296.
При этом Кант различает "обычную дефиницию права на какую-то вещь" (право по отношению к любому владельцу вещи), которая (дефиниция. - М. С.) представляет собой правильную номинальную дефиницию, и реальную дефиницию, последняя должна была бы поэтому гласить так: право на вещь - это право частного пользования вещью, которой я владею (первоначально или в силу установления) совместно со всеми другими. Это единственное условие, "только при котором возможно, чтобы я исключал каждого другого владельца из частного пользования вещью" <1>. -------------------------------- <1> Кант И. Указ. соч. С. 310.
Из приведенных рассуждений мыслителя следует, что право на вещь он связывал с правом частного пользования вещью, находящейся во владении у лица. Причем в качестве единственного условия, при котором возможно исключить каждого другого владельца из частного пользования вещью, здесь выступает владение вещью совместно со всеми другими, т. е. все другие согласны с тем, что они исключаются из частного пользования вещью, принадлежащей на праве собственности определенному лицу. Данный вывод Канта о сущности частной собственности носит не эмпирический, а априорный характер: "Предмет моего произвола - это нечто, пользоваться чем физически в моих силах. Рассматривать и трактовать всякий предмет моего произвола как объективно возможное "мое" и "твое" - это априорное предположение практического разума" <1>. Этот постулат Кант назвал дозволяющим законом (lex permissive) практического разума. Такое предположение, по мысли Канта, дает правомочие, которое нельзя было бы вывести только из одних понятий о праве, - правомочие возлагать на всех других лиц обязанность воздерживаться от пользования всякими предметами моего произвола, поскольку я первый завладел ими (первоначально или в силу установления). "Разум требует, чтобы это имело силу основоположения, и требует этого именно как практический разум, который расширяется благодаря этому своему априорному постулату" <2>. -------------------------------- <1> Там же. С. 297. <2> Кант И. Указ. соч. С. 297. См. также: Лукоянов К. И. Указ. соч. С. 64 - 65.
К сожалению, необходимо констатировать, что призыв Канта о том, чтобы указанное правомочие имело силу основоположения, в нашем законодательстве не получил отражения. Право собственности в цивилистической доктрине трактуется в рамках теории собственности как возможность (правомочие) полного господства над вещью либо через известную триаду правомочий (права владения, пользования и распоряжения). Однако такое понимание конструкции права собственности в последнее время все чаще стало проявлять свою несостоятельность как в теоретическом, так и в практическом отношении. С доктринальных позиций сведение права собственности к исчерпывающему перечню правомочий (триаде) есть не что иное, как ограничение права собственности, ибо рассматриваемый феномен в действительности гораздо шире, богаче любого заранее строго определенного перечня. К тому же право собственности - достаточно богатое, разностороннее по содержанию явление, которое не может быть сведено к какой-либо линейной системе значений. С практической точки зрения конструкция права собственности, измеряемая известной триадой правомочий, не способна в ряде случаев объяснить ситуацию, когда право собственности сохраняется при отсутствии у лица (собственника) всех трех правомочий, составляющих содержание права собственности (например, в случае наложения компетентным органом ареста на имущество) <1>. Поэтому определение права собственности через триаду правомочий, ранее в какой-то степени оправданное, в настоящее время не способствует развитию цивилистической науки, а также практики, что обусловливает необходимость отказа от него. -------------------------------- <1> Подробнее см.: Скловский К. И. Собственность в гражданском праве. 4-е изд., перераб., доп. М., 2008. С. 178 и след.
Идеи Канта о сущности права собственности первоначально не получили заметного распространения, только во второй половине XIX - начале XX в. они были восприняты представителями цивилистической доктрины Германии, России, а затем и практиками. Так, немецкий цивилист Б. Виндшейд писал, что "воля собственника как управомоченного является определяющей для поведения любого лица. Однако содержание образующей вещное право волевой власти негативно: все противостоящие управомоченному должны воздерживаться от воздействия на вещь... и они не должны своим отношением к вещи препятствовать воздействию последнего на вещь" <1>. -------------------------------- <1> Windsheid B. Lehrbuch des Pandektenrechts. Frankfurt, 1887. S. 101.
Что касается законодательной практики, то указанные идеи Канта получили закрепление в Германском гражданском уложении, согласно § 903 которого "собственник вещи властен, насколько тому не препятствует закон или право третьих лиц, распоряжаться вещью по своему усмотрению и устранять других от всякого на нее воздействия". Думается, полезно было бы и в отечественном Гражданском кодексе закрепить аналогичное нормативное установление. В философском дискурсе о частном праве Кант выделяет три этапа развития права собственности: 1) первоначальная общность: права личной собственности не существует, это лишь владение "в явлении", фактическое вступление во владение; 2) первобытная общность: возможность, предварительное приобретение; это физическое владение, но не умопостигаемое; 3) гражданская общность (состояние): окончательное приобретение или право собственности как осуществленная возможность. При этом мыслитель различал два вида владения: первый выражается в физическом удержании вещи у себя (в своем обладании), в реальном "подведении" ее под свою власть; второй не зависит от условий пространства и времени. В связи с этим Кант замечал: "Было бы противоречием иметь нечто внешнее своим, если бы понятие владения не допускало различного значения, а именно чувственного и умопостигаемого владения, и если бы под первым мы не понимали физическое, а под вторым - чисто правовое владение одним и тем же предметом" <1>. -------------------------------- <1> Кант И. Указ. соч. С. 296.
Первый вид владения (чувственное, физическое) Кант называл эмпирическим и трактовал его как феномен; второй - умопостигаемое владение - он именовал "ноумен" <1>. В терминологии римской пандектной системы права это может быть обозначено соответственно как физическое (натуральное, фактическое) владение вещью и юридическое (правовое) владение. -------------------------------- <1> Кант И. Указ. соч. С. 296. См. также: Лукоянов К. И. Указ. соч. С. 68.
Однако в связи с этим возникает вопрос: что же придает умопостигаемому владению юридический характер и, как следствие, принуждает всех других субъектов к признанию за лицом его права владения конкретной вещью? Ответ на этот вопрос содержится в философско-правовой системе Канта. Если каждый обязывается в пользу другого не владеть чужой вещью (частное владение), то это условие может существовать только при наличии его противоположности - общего (совместного) владения. Действительно, общую (совместную) волю, единогласно признающую "мое" и "твое", Кант идентифицировал с законом (правом) и полагал, что она проявляется в совместном владении, что и признается в учении мыслителя первичным источником (внешним условием) придания умопостигаемому владению юридического характера. В противном случае никто самостоятельно не смог бы быть частным владельцем, а также "сделать" посредством своего согласия и признания других лиц частными собственниками. В роли вторичного источника (внутреннего условия), по мысли Канта, выступает воля (согласие) каждого не овладевать чужой вещью, не вторгаться в частное владение другого лица. Примечательно, что идеи Канта, касающиеся умопостигаемого (ноуменального) и фактического (феноменального) владения, получили развитие в германской цивилистической доктрине, признающей владение юридически значимым лишь в случае, когда не только имело место фактическое владение вещью, но и было четко выражено намерение лица юридически владеть ею. Кроме того, доктринальное понятие furtum в более позднее время трактовалось немецкими цивилистами достаточно широко: как всеобъемлющий вещный деликт, включающий все возможные нарушения права собственности <1>, в том числе фактическое владение вещью без выраженной на это воли. -------------------------------- <1> Цвайгерт К., Кетц Х. Введение в сравнительное правоведение в сфере частного права: В 2 т. / Пер. с нем. М., 1998. Т. 2. С. 361.
Помимо общего признания "моего" и "твоего" как внешнего условия перехода фактического владения в юридическое, Кант выделял и внутреннее - лежащее в личности владеющего лица. Философ в связи с этим полагал, что каждый может обратить в свою собственность только то, что может защищать. Отсюда исследователи нередко делают вывод о том, что у Канта сила служит законом и титулом права. "Здесь Кант забывает, - отмечает К. И. Лукоянов, - что не возможность защищать обладание сообщает ему законность, но, напротив, законность обладания освящает его защиту" <1>. Другой автор восклицает: "Странное дело! Почему Кант не поставил условием перехода фактического владения в юридическое вместо силы принцип труда?" <2> -------------------------------- <1> Лукоянов К. И. Указ. соч. С. 70. <2> Ляпидевский Н. Правовые идеи И. Канта. М., 1870. С. 27.
Представляется, что упрек Канту относительно того, что он при обращении имущества в собственность допускает и оправдывает применение силы, которая у него служит законом и титулом права, и не ставит условием перехода фактического владения в юридическое принцип труда, вряд ли обоснован. Во-первых, такие высказывания вступают в противоречие с логикой рассуждений мыслителя о том, что иметь что-то внешнее своим можно лишь в правовом состоянии, при наличии власти, устанавливающей публичные законы, т. е. в гражданском состоянии. Здесь также уместно напомнить о дозволяющем законе практического разума, который, по выражению Канта, "дает правомочие". Примечательно и то, что у Канта третьим этапом (ступенью) в развитии права собственности выступает гражданская общность (состояние). Для правильного понимания трактуемого выражения Канта нужно представить себе все три элемента сформулированного мыслителем всеобщего принципа внешнего приобретения, основывающегося на "законе практического разума", "идее объединенной воли" и других постулатах, о чем подробнее будет сказано ниже. Поэтому мысль Канта о том, что "каждый может обратить в свою собственность только то, что может защищать", следует понимать не изолированно от контекста, а в русле всей логической системы рассуждений о частном праве, трактуя употребленный здесь мыслителем глагол "защищать" не как "захватывать силой", а как "отстаивать свои интересы частного собственника, использовать свои возможности собственника, но законным путем, опираясь на общую (совместную) волю всех, находящую выражение в законе (гражданском состоянии)". Во-вторых, ответ на вопрос о том, почему же Кант не поставил условием перехода фактического владения в юридическое вместо силы принцип труда, также в скрытой (неартикулированной) форме содержится в его философской системе частного права. Так, когда мыслитель подразделяет способы приобретения права собственности, он, в частности, говорит о завладении как лишь следствии одностороннего произвола, т. е. проявлении воли одного лица, что вполне охватывает и такие ситуации, когда право собственности у лица возникает на вновь созданную им вещь. Это вполне органично укладывается в философскую систему идей Канта о частной собственности. К тому же следует иметь в виду, что в своем учении Кант создал общую (универсальную) философскую систему частного права, понятно, что трудовая теория собственности в ней отдельно не рассматривается. Учение Канта о владении было впоследствии воспринято в немецкой цивилистической доктрине как сторонниками абсолютной теории защиты владения, полагавшими в качестве истинной цели защиты субъективную волю обладателя, так и приверженцами относительной концепции защиты, усматривавшими, напротив, смысл защиты владения не в границах самого владения, а среди факторов, находящихся за его пределами. Надо заметить, что среди сторонников последней точки зрения единства взглядов относительно идентификации указанных факторов не наблюдалось. Однако независимо от того, в чем видели сторонники разных теорий истинную цель защиты владения, главное заключается в том, чтобы обеспечить собственнику возможность беспрепятственно осуществлять владение предметом своего произвола, Кант полагал обязанностью всех третьих лиц согласие с произволом собственника. Момент, к которому относится возникновение такой обязанности, связан в философско-правовом учении Канта с тем или иным способом приобретения права собственности. Рассмотрение различных способов приобретения права собственности Кант предварил тем, что сформулировал всеобщий принцип внешнего приобретения: "То, над чем я получаю власть (согласно закону внешней свободы) и что я в состоянии использовать (согласно постулату практического разума) как объект моего произвола, наконец, то, чего я хочу (в соответствии с идеей возможной объединенной воли), чтобы это было моим, - это мое" <1>. В этом основополагающем принципе мыслитель отразил три важнейших начала, на которые, по сути, опирается его частноправовая философская система. -------------------------------- <1> Кант И. Указ. соч. С. 308.
Во-первых, мыслитель говорил о законе внешней свободы, который выступает здесь тем первоисточником, откуда лицо получает власть, т. е. право собственности. Примечательно, что эта власть выводится Кантом не из обычного юридического акта (закона), а из закона внешней свободы - того, что находится над юридическим законом. Во-вторых, в рассматриваемом принципе внешнего приобретения получила отражение рационалистическая идея мыслителя: моим, объектом моего произвола может быть признано не все, а лишь то, что я могу разумно, целесообразно использовать (согласно постулату практического разума). В-третьих, чтобы нечто стало моим, необходимо также наличие внутренней воли лица ("Чего я хочу?"); причем последняя должна соответствовать идее возможной объединенной воли, т. е. общей воли всех, получающей выражение в законе. Из анализа частноправового учения Канта можно сделать вывод о том, что мыслитель выделял несколько способов приобретения права собственности: прежде всего первоначальные, когда право собственности возникает впервые, независимо от воли другого лица, и производные, зависящие от воли предшествующего собственника и основанные на объеме его правомочий. Отметим, что и в настоящее время в российской цивилистике используются указанные критерии для классификации первоначальных и производных способов приобретения права собственности. Первоначальное приобретение внешнего предмета моего произвола мыслитель называл завладением, которое может состояться лишь в отношении "телесных вещей" ("субстанций"). Причем первым приобретением может быть приобретение только земли. Завладение как первоначальное приобретение Кант характеризовал также тем, что оно есть лишь следствие одностороннего произвола: "...ведь если бы для этого требовался двусторонний произвол, он вытекал бы из договора двух (или большего числа) лиц, следовательно, из своего другого" <1>. -------------------------------- <1> Кант И. Указ. соч. С. 309.
Далее философ выделил такие моменты первоначального приобретения, как захват не принадлежащего никому предмета, объявление о владении этим предметом и об акте своего произвола, присвоение как акт, устанавливающий "внешние всеобщие законы воли (в идее)", которая обязывает каждого к согласию "с моим произволом" <1>. -------------------------------- <1> См. также: Лукоянов К. И. Указ. соч. С. 72.
По мысли Канта, приобретено может быть лишь доступное владение. Личная свобода не допускает владения. Никто не может приобрести свободу другого, в результате чего сделать его бесправным, поскольку это было бы уничтожением всех правовых условий и с самого начала противоречило бы праву. Логичен вопрос: не противоречит ли приведенное суждение Канта его последующим мыслям, когда он говорит о том, что в качестве объекта права может приобретаться либо лицо, либо вещь? Как полагал мыслитель, право на личность, поскольку это возможно, опирается на существующие правоотношения, только при условии которых оно и имеет место. Думается, противоречия в приведенных суждениях философа нет, если принять во внимание и другие связанные с ними высказывания мыслителя. В частности, Кант прямо подчеркивал, что личная свобода никогда не может быть уничтожена через приобретение, а следовательно, право на лицо ограничивается работой или отношением, согласующимся с личной свободой <1>. Говоря современным цивилистическим языком, с лицом можно заключать договор подряда или договор на оказание услуг, где предметом договора выступают соответственно работа, точнее ее результат, или услуга, однако ни в коей мере не самая личность (ее свобода), которая (личность) может быть участником гражданских и иных правовых отношений только в качестве субъекта права. Именно с этих позиций следует понимать приведенную мысль Канта о том, что право на личность опирается на существующие правовые отношения; подобное право не приобретается первоначально. -------------------------------- <1> Кант И. Указ. соч. С. 309 - 310.
Что же касается производного способа приобретения права собственности, то в отличие от господствовавшей в то время в германской цивилистической доктрине и законодательстве модели (передача вещи) Кант в своей философской системе частного права исходил из того, что приобретение собственности возможно лишь через передачу и введение во владение, причем передача происходит после заключения договора. Если между заключением договора и его исполнением проходит какое-то время, то право, возникшее из договора, есть лишь личное право, которое приобретает вещный характер в момент осуществления передачи. В конструкциях приобретения собственности через передачу и введение во владение Кант блестяще предвосхитил ныне широко используемые в российской цивилистической доктрине и на практике модели построения договора: консенсуальную, когда договор считается заключенным с момента достижения сторонами соглашения по всем существенным условиям (а в ряде случаев и облечения его в необходимую форму), и реальную, при которой заключение договора по общему правилу приурочивается к моменту фактической передачи вещи. Личное право, о котором говорил Кант, здесь есть не что иное, как возникшее у кредитора с момента заключения договора (при его консенсуальной модели) право требования передачи вещи от должника, которое, говоря современным языком, носит обязательственный характер. Это право, как совершенно справедливо отмечал Кант, становится вещным, т. е. правом собственности, в момент передачи вещи. Однако в отличие от использовавшегося в то время в Германии способа отчуждения права собственности, когда право собственности, а следовательно, и риск случайной гибели (порчи) вещи переходил к покупателю в момент передачи ему вещи, в кантовской модели передачи риски, связанные с объектом сделки, нес продавец, но только при условии заключения дополнительного договора, в соответствии с которым "тот, кто продает свою вещь (Verausserer), остается еще в течение определенного времени ее собственником и должен отвечать за все опасности, которым эта вещь может подвергнуться" <1>. В современном российском гражданском законодательстве эта проблема решена аналогично: риск случайной гибели или случайного повреждения имущества несет его собственник (а собственником, напомним, лицо становится по общему правилу в момент передачи вещи), если иное не предусмотрено законом или договором (ст. 211 Гражданского кодекса РФ). -------------------------------- <1> Кант И. Указ. соч. С. 324.
Среди способов приобретения права собственности Кант называл и приобретение по давности владения; его мыслитель относил к первоначальным. Характеризуя такое приобретение как идеальное - то, "которое не содержит никакой причинности во времени и, следовательно, имеет в своей основе одну лишь идею чистого разума" <1>, Кант включал его в одну группу с наследованием и "оставлением после смерти доброго имени". По мысли Канта, такое (идеальное. - М. С.) приобретение является истинным, а не воображаемым и не называется реальным потому, что акт приобретения не есть эмпирический, когда объект приобретается от предыдущего владельца. -------------------------------- <1> Там же. С. 337.
Кант отмечал, что подобный способ неверно именуют приобретением по давности: "Ведь отстранение от владения можно рассматривать только как следствие этой давности; приобретение должно предшествовать этому отстранению" <1>. Думается, мыслитель имел в виду, что по истечении давностного срока происходит отстранение от владения, т. е. прежний собственник утрачивает право собственности в отношении "задавненной" вещи, что, по логике рассуждений Канта, выступает именно следствием этой давности; отстранение же от владения должно происходить в силу акта его приобретения другим лицом. Именно поэтому приобретение должно предшествовать этому отстранению. -------------------------------- <1> Там же. С. 337 - 338.
При рассмотрении приобретения вещи в собственность по давности владения возникает вопрос об условии действительности такого приобретения, на что Кант также обратил внимание. По мысли философа, непременным условием подтверждения такого приобретения является "совершение постоянного акта владения (actus possessorius) внешней вещью как своей". "Лишь правовым и притом длительно сохраняемым и документированным актом владения можно гарантировать себе свое при длительном непользовании" <1>. -------------------------------- <1> Кант И. Указ. соч. С. 338.
В противном случае, полагал мыслитель, отсутствует титул владельца, а значит, невозможно предъявление претензии о нанесении ущерба как собственнику. Данное лицо может утверждать только, что оно было владельцем, но отнюдь не то, что оно и теперь является таковым и что его владение при отсутствии длительного правового акта оставалось непрерывным. Если представить обратное, рассуждал Кант, то никакое приобретение не было бы окончательным (гарантированным), а было бы лишь предварительным (временным). Далее философ заключил: презумпция, на которой основывается приобретение по давности владения, "не просто правомерна (дозволена, iusta) как вероятность, но и основана на праве (praesumptio iuris et de iure) как предположение по принудительным законам (supposition legalis)" <1>. -------------------------------- <1> См. также: Лукоянов К. И. Указ. соч. С. 74 - 75.
Необходимо обратить внимание на презумпцию, на которой основывается приобретение по давности владения, - на предположение о факте непрерывного владения. Причем Кант различал две ипостаси такой презумпции: во-первых, она правомерна (дозволена) как вероятность, т. е. носит предположительный характер, во-вторых, основана на праве как предположение по принудительным законам, т. е. опирается на закон, который предусматривает возможность применения принудительных мер, в данном случае - утрату владения прежним лицом (собственником) в результате пропуска им давностного срока. Лицо, упустившее документирование своего акта владения, в дальнейшем, по мысли Канта, теряет право предъявления претензии к нынешнему владельцу, из чего мыслитель сделал некоторые, на наш взгляд, небесспорные выводы. В частности, он полагал, что при таких обстоятельствах длительность указанного упущения не может и не должна быть точно установлена. Далее, что представляется еще более сомнительным, Кант утверждал, что при этом возможность виндицировать вещь бывшим владельцем (собственником), даже в случае если акт его владения был нарушен без его вины, "противоречит вышеуказанному постулату практического в правовом отношении разума" <1>. Трудно согласиться с тем, что возможность виндикации вещи, которой собственник лишился без его вины насильственным путем (например, в результате кражи, грабежа и т. п.), будет противоречить постулату практического в правовом отношении разума. Скорее всего, мыслитель имел в виду недопущение виндикации вещи от добросовестного приобретателя, который честно владел ею, а бывший собственник утратил владение за давностью без его вины (упустил документирование своего акта владения). -------------------------------- <1> Кант И. Указ. соч. С. 338.
Приобретение по давности владения в учении Канта носит дуалистический характер: как приобретение в гражданском состоянии, когда действуют институты государства, законы, и в естественном состоянии, основанном на морально-этических, нравственных принципах, когда идеальное приобретение мыслится a priori. Если лицо находится в гражданском состоянии, то государство, по мысли Канта, может сохранить его владение, даже если оно как частное владение было прервано. Иначе обстоит дело в естественном состоянии: здесь "основание давности правомерно не в том смысле, что благодаря ему можно приобрести вещь, а в том, что можно оставаться во владении вещью без правового акта, и это освобождение от претензий также принято называть приобретением". Резюмируя данное рассуждение, Кант заключил: "Итак, право давности более раннего владельца относится к естественному праву" <1>. -------------------------------- <1> Кант И. Указ. соч. С. 338 - 339.
Отмеченный дуализм Кант объяснял тем, что идеальное приобретение (т. е. основанное на юридическом законе. - М. С.) может осуществляться лишь в состоянии, когда действует публичное право <1>, которое "не только основывается на конституции такого состояния и на произвольных статутах, но и мыслится a priori в естественном состоянии, и притом необходимо раньше, чтобы затем в гражданском устройстве можно было устанавливать в соответствии с ним законы (sunt iuris naturae)" <2>. -------------------------------- <1> Категорию "публичное право" Кант употреблял не в узком (специальном) смысле как противоположность частному праву, а в широком аспекте как все гражданское законодательство. <2> Кант И. Указ. соч. С. 337. См. также: Лукоянов К. И. Указ. соч. С. 75 - 76.
В философии частного права Канта правомерность приобретения полностью основывается на правовой форме, "по которой то, что находится в чужом владении, передается мне и мной принимается, т. е. на формальности правового акта обмена (commutation) между владельцем вещи и тем, кто ее приобретает" <1>. При этом, по мысли Канта, приобретатель отнюдь не обязан знать основания владения вещью продавцом. Однако приобретение вещи у продавца, не имеющего правовых оснований владения ею, влечет для покупателя негативные последствия: он хотя и будет добросовестным приобретателем, но будет лишь "собственником, мнящим себя таковым (dominus putativus), а истинный собственник имеет право получения вещи обратно (rem suam vindicandi)" <2>. -------------------------------- <1> Кант И. Указ. соч. С. 345 - 346. <2> Там же. С. 346.
В связи с этим необходимо заметить, что Кант, допуская возможность по существу неограниченной виндикации у добросовестного приобретателя, занимал достаточно прагматическую позицию, которая, возможно, была обусловлена экономическим положением Германии в тот период и значительно расходилась с существовавшей тогда цивилистической доктриной и законодательной практикой. В то время защита владения в немецкой теории подразделялась на два вида: защита владения как права (петиторная защита) и защита владения как факта (посессорная защита). Способы защиты владения (иск или самозащита) зависели от вида владения: самостоятельное (фактическое господство над вещью в своих интересах) и несамостоятельное (господство над вещью в чужих интересах), непосредственное (осуществляемое самим собственником) и посредственное (осуществляемое иным лицом). Прусское уложение 1794 г. предусматривало, что при истребовании вещи у добросовестного приобретателя собственник обязан возместить ему все расходы, связанные с приобретением вещи. В первой половине XIX в. в доктрине основанием для виндикации признавалось лишь отчуждение вещи из обладания собственника против его воли, а в качестве условий, порождающих право собственности у приобретателя, рассматривались два обстоятельства: добросовестность приобретателя (bona fides) и правомерность приобретения (Justus titulus). Безусловно, "владельческая" теория Канта оказала серьезное влияние на форму и существо аргументов в противоборстве двух концепций - абсолютной и относительной теорий защиты владения, а также между сторонниками внутри них (Савиньи, Иеринг) <1>. -------------------------------- <1> Подробнее см: Лукоянов К. И. Указ. соч. С. 70 - 71.
При рассмотрении приобретения вещи в естественном состоянии, по мысли Канта, требуется иной подход и применяются иные критерии. Как полагал мыслитель, здесь необходимо выяснить факт истинного владения вещью. До тех пор, пока владелец неизвестен, даже в случае соблюдения всех формальных (правовых) условий приобретения, покупатель считается обладателем только "личного права в отношении вещи (ius ad rem)" <1>. В данной ситуации под личным правом <2> мыслитель подразумевал одноименную категорию в ее естественно-правовом значении (личное право вообще как таковое). Этот вывод основан на том, что философ не случайно говорил не о юридическом (правовом) владении вещью, а именно об истинном владении (т. е. владении в соответствии с моральными, нравственно-этическими началами). Такой вывод подкрепляется и другим суждением Канта: о том, что вследствие "устанавливающего правовые законы разума с принципом распределяющей справедливости", а также "в целях вынесения судебного решения (in favorem iustitiae distributivae) бывает, что право в отношении вещи принимается и трактуется не так, как оно есть само по себе (не как личное право), а так, как легче всего и вернее всего можно вынести решение (как вещное право) согласно чистому априорному принципу" <3>. Именно на этом принципе основываются затем различные статутарные законы (предписания), основная цель которых - "установить условия, единственно при которых приобретение будет иметь законную силу, так, чтобы судья мог каждому присудить свое самым легким и самым верным способом" <4>. -------------------------------- <1> Кант И. Указ. соч. С. 346. <2> Категорию "личное право" Кант употреблял, по меньшей мере, в двух значениях: 1) в естественно-правовом; 2) как право лица в обязательстве. <3> Кант И. Указ. соч. С. 347. <4> Там же.
Кант затронул в высшей мере важную и крайне болезненную для догматического мышления в цивилистике проблему, касающуюся случаев, когда правоприменитель, оставаясь строго в формальных рамках юридической догмы (нормативного предписания), не желает учитывать ничего, что находится за указанными пределами: принципы разумности, распределяющей справедливости и т. п., ибо судья может просто каждому присудить свое самым легким и самым верным способом. Однако вопрос о том, всегда ли такое присуждение будет правовым, справедливым и разумным, нередко остается за рамками догматического подхода в цивилистическом правопонимании. Сущность всякого вещного права, в том числе права частной собственности, Кант усматривал в виндикации - истребовании вещи собственником или иным законным владельцем из чужого незаконного владения. Исходя из способа приобретения, все многообразие "моего" мыслитель подразделил на три вида: "Если иметь в виду форму (способ приобретения), это или вещное право... или личное право, или вещно-личное право..." <1>, что соответствует трем сформулированным им категориям: субстанции, причинности и общения <2>. Далее Кант дал краткую сравнительную характеристику каждого из названных прав. Как полагал мыслитель, только посредством передачи (вещи по договору. - М. С.) право делается вещным, т. е. у приобретателя возникает право собственности на переданную ему вещь. -------------------------------- <1> Там же. С. 309. <2> Об этом см.: Лукоянов К. И. Указ. соч. С. 78.
Вещное право, по мысли философа, отличается от личного своей "беспредельностью": "мое", т. е. мое частное право собственности на вещь, простирается вплоть до ее уничтожения. Напротив, личное право основывается на договоре, который определяет его границы, и представляет собой "владение произволом другого как способность по законам природы определять этот произвол моим произволом к тому или иному действию" <1>. -------------------------------- <1> Кант И. Указ. соч. С. 319.
Кант выделял такую особенность личных прав, как их относительный характер, поскольку они обращены к определенному лицу, в отличие от вещных прав, которые, напротив, обращены к неопределенному кругу лиц (ко всякому и каждому) и поэтому абсолютны. Этим Кант гениально предвосхитил современную цивилистическую мысль о вещных правах, которые конструируются в доктрине и законодательстве как абсолютные, и обязательственных правах (по Канту, личных), устанавливающих правовую связь между субъектами конкретного обязательства и потому носящих относительный характер. Кант сформулировал и обосновал мысль о том, что личное право "никогда не может быть первоначальным и самовольным" <1>, поскольку никогда не бывает односторонним, следовательно, не может приобретаться первоначально. Приобретение личных прав, считал мыслитель, не может также осуществляться в форме "захвата". Чужая собственность, по мысли Канта, есть право другого лица, а потому она не есть вещь, никому не принадлежащая, однако противостоит мне как личное право. Поэтому для того, чтобы приобрести такую вещь во владение, нужно сначала приобрести личное право другого на основе его согласия. Правомерность приобретения чужой собственности Кант связывал с тем, что другой отчуждает мне свою вещь, выпускает ее из сферы своей воли и переносит в мою: "Акт объединенного произвола двух лиц, посредством которого вообще свое одного переходит к другому, есть договор" <2>. Этому феномену Кант уделил значительное внимание. Подчеркивая важность в договоре воли обеих сторон, философ отмечал, что "не отдельная воля одного из двух (promittentis et acceptantis), а их объединенная воля передает мое другому" <3>. -------------------------------- <1> Там же. <2> Там же. С. 320. <3> Там же. С. 322.
Данная идея Канта, определяющая суть частноправового договора, отражена как в немецкой доктрине и законодательной практике (§ 241 Германского гражданского уложения), так и в современной российской конструкции названного правового акта (ст. 307 Гражданского кодекса РФ). Используя метод трансцендентальной дедукции (выведение категорий из априорного высшего разума), Кант феномен договора трактовал с разных позиций: в широком смысле как отношение, основанное на акте произвола лица, проявлении воли, свободы личности, и в узком, практическом аспекте как выражение совместной воли его участников согласно закону чистого практического разума. Развивая идеи о договоре, Кант предложил достаточно сложную его конструкцию, включающую "два подготовительных и два конституирующих правовых акта произвола; первые два акта (акты ведения переговоров) - это предложение (oblation) и его одобрение (approbatio); два других акта (а именно акты заключения договора) - обещание (promissum) и его принятие (acceptation)" <1>. Думается, такая конструкция договора вполне разумна и обусловлена используемым мыслителем методом трансцендентальной дедукции, когда правовые отношения, в том числе договор, рассматриваются как явления умопостигаемого разума, связанные с выражением объединенной воли сторон, свободой личности. Поэтому первые два элемента кантовской конструкции договора - это, по сути, подготовительные акты произвола, только подготовка к заключению договора (проявление объединенной воли сторон, соизмерение их взаимных интересов). Как отмечал Кант, такое "предложение не может быть названо обещанием", т. е. еще не приобретает правовой характер (значение), "пока не будет установлено (одобрением)" <2>, насколько оно совпадает с интересом другой стороны. Предложения и его одобрения, поясняет мыслитель, недостаточно для приобретения, т. е. возникновения права собственности. -------------------------------- <1> Там же. С. 320. <2> Кант И. Указ. соч.
Именно поэтому нужны еще два акта (обещание и его принятие) - моменты, когда происходит собственно заключение договора через объединенную волю обеих сторон, причем выраженную одновременно, как полагал философ. Однако "посредством эмпирических актов заявления, которые необходимо должны следовать во времени один за другим и никогда не бывают одновременными, это невозможно" <1>. -------------------------------- <1> Там же. С. 320.
Получается формально-логический парадокс: при буквальной трактовке приведенных рассуждений Канта объединенная воля сторон при заключении договора должна быть выражена одновременно, однако практически это невозможно! В действительности отмеченное противоречие является формальным и не носит методологического характера, оно вполне разрешимо на основе методологических принципов построения всей кантовской философской системы познания частного права. Поскольку вступление в договорное правоотношение, т. е. во владение произволом друг друга, как правовой феномен носит интеллектуальный характер, есть проявление закона чистого разума, то "через волю как законодательствующую способность разума указанное владение как умопостигаемое (possession noumenon) представляется согласно понятиям свободы при отвлечении от упомянутых эмпирических условий как мое и твое" <1>. При этом, подчеркивал Кант, оба акта - обещание и его принятие - представляются не как следующие один за другим, а как проистекающие из одной объединенной воли, т. е. одновременно, а предмет приобретается через исключение эмпирических условий согласно закону чистого практического разума <2>. -------------------------------- <1> Там же. С. 321. <2> Там же.
Для частноправовой доктрины принципиально важным в философско-правовом учении Канта представляется и то, что мыслитель сформулировал и содержательно показал метафизическую модель системы частного права. В период, когда Кант создавал свой знаменитый труд, в немецкой доктрине и законодательной практике сформировалась пандектная система частного права - иерархически организованная структура, нормативный материал в которой расположен от правовых образований более общего характера (отрасль права, подотрасль, правовой институт и т. д.) с выделением соответствующих правовых положений общего характера (общей части) к специальным (конкретным) нормативным предписаниям (нормам права). Названная система включала четыре раздела: вещное право, обязательственное право, семейное право и наследственное право, а также формально не структурированную общую часть <1>. -------------------------------- <1> Примечательно, что система Институций Гая состояла из трех разделов: вещи, лица, иски.
В системе частного права Канта условно можно выделить пять частей. Глава первая (по сути первая часть) посвящена исследованию понятия права собственности и ее видов. Глава вторая, где предметом выступают способы приобретения права собственности и их классификация, включает разделы "О вещном праве", "О личном праве", "О вещно-личном праве", которые представляют вторую часть кантовской метафизической модели системы частного права. Отдельный параграф посвящен праву договоров (включен в главу вторую), он выступает третьей частью рассматриваемой системы. Добавочный раздел "Об идеальном приобретении" содержит рассуждения об институте приобретения по давности владения и наследственном праве; он также расположен в главе второй и составляет четвертую часть кантовской модели системы частного права. Наконец, глава третья, где мыслитель рассматривает приобретение, осуществляемое на основе решения органов правосудия, отдельные виды договоров, а также виндикацию и поручительство, является пятой частью кантовской модели системы частного права <1>. -------------------------------- <1> См. также: Лукоянов К. И. Указ. соч. С. 61 - 62.
Сопоставление кантовской метафизической системы частного права с пандектной системой позволяет отметить следующее. Прежде всего при внимательном анализе системы частного права, изложенной Кантом, в ней сразу же можно обнаружить все элементы германской пандектной системы: вещное право, обязательственное, семейное и наследственное право. Общая часть представлена в кантовской системе в виде правовых обобщений и характеристик, которыми предваряются исследования каждого института. Однако значит ли это, как полагает К. И. Лукоянов <1>, что кантовская схема частного права, состоящая из пяти частей, соответствует пандектной системе в силу методологических особенностей концепции Канта? Думается, как раз в силу этих методологических особенностей вряд ли можно говорить вообще (а если возможно, то весьма условно) о соответствии или несоответствии кантовской модели системы частного права и германской пандектной системы. -------------------------------- <1> Лукоянов К. И. Указ. соч. С. 61.
Несмотря на то что рассматриваемая кантовская модель действительно охватывает все структурные элементы пандектной системы, тем не менее построение системы частного права, предложенное Кантом, находится на совершенно ином гносеологическом уровне и преследует другие сущностные цели, нежели пандектная система (при всех ее достоинствах). Кант отнюдь не стремился создать некую практическую модель (образец) наподобие пандектной системы для подражания, а пытался с философских позиций понять природу частного права и его институтов, изложить метафизику его системы, сформулировать метод ее познания. Не случайно мыслитель, комментируя свою систему, заметил, что его построение частного права есть "совокупность законов, не нуждающихся во внешнем обнародовании" <1>. Ясно, что здесь философ говорил не о юридических законах, а о законах высшего разума, отвлеченных от практического опыта. -------------------------------- <1> Кант И. Указ. соч. С. 267.
Наконец, и это, пожалуй, главное, как бы предваряя возможные упреки относительно его философского учения о частном праве, Кант подчеркивал: "От метафизического учения о праве можно требовать, чтобы оно a priori полностью и определенно перечислило члены деления (division logica) и таким образом построило бы истинную систему; всякое же эмпирическое деление только фрагментарно (partition) и оставляет нерешенным вопрос, имеются ли еще другие члены деления, требующиеся для полноты всей сферы разделенного понятия" <1>. -------------------------------- <1> Там же. С. 331.
Bibliography
Braginskij M. I., Vitryanskij V. V. Dogovornoe pravo. Kn. 2: Dogovory o peredache imushhestva. M., 2000. Cvajgert K., Ketc X. Vvedenie v sravnitel'noe pravovedenie v sfere chastnogo prava: V 2 t. / Per. s nem. T. 2. M., 1998. Galanza P. N. Uchenie Kanta o gosudarstve i prave. M., 1960. Kant I. Metafizika nravov // Osnovy metafiziki nravstvennosti. Kritika prakticheskogo razuma. Metafizika nravov. SPb., 1995. Lukoyanov K. I. Koncepciya chastnogo prava v metafizike Immanuila Kanta: Dis. ... kand. yurid. nauk. SPb., 2004. Lyapidevskij N. Pravovye idei I. Kanta. M., 1870. Sklovskij K. I. Sobstvennost' v grazhdanskom prave. 4-e izd., pererab., dop. M., 2008. Windsheid B. Lehrbuch des Pandektenrechts. Frankfurt, 1887.
Название документа