Право - наука свободы (к 10-летию "Право - математика свободы" академика РАН В. С. Нерсесянца)

(Мухамет-Ирекле А.) ("Право и политика", 2007, N 1) Текст документа

ПРАВО - НАУКА СВОБОДЫ

(К 10-ЛЕТИЮ "ПРАВО - МАТЕМАТИКА СВОБОДЫ" АКАДЕМИКА РАН В. С. НЕРСЕСЯНЦА)

А. МУХАМЕТ-ИРЕКЛЕ

Мухамет-Ирекле Артур - кандидат юридических наук.

В 1996 г. вышла в свет книга "Право - математика свободы" академика РАН В. С. Нерсесянца, который всей своей научной деятельностью показывал, что право есть строгая научная дисциплина, при том, что это есть междисциплинарное социогуманитарное знание. Объективность такого подхода В. С. Нерсесянца может быть продемонстрирована тем, как автор настоящей статьи пришел к такому же убеждению ("право есть наука свободы"), как говорится, с "другого конца". Когда в противоположность дедуктивного знания академика (от общего к частному) он научно разрешил сугубо практическую проблему защиты конституционных социальных прав россиян - права на достойную жизнь в условиях благоприятной окружающей среды <1>. Это было уже "индуктивное знание" - от частного к общему. Тождественность полученных разными способами, но по сути своей единых по содержанию результатов позволила автору статьи: во-первых, утверждать вслед за академиком В. С. Нерсесянцем о принципиальной новизне его либертарно-юридической теории и вообще о необходимости нового знания о российском праве (если угодно, как о правовой "неологии" <2>) - главным образом о праве как о "науке свободы". Во-вторых, опять же в противоположность мнению академика, который называл свою выдающуюся либертарно-юридическую концепцию права при заочном общении с читателями юристами "идеальным типом, противоположностью реальной действительности юриспруденции в стране" <3>, автор статьи считает насущней необходимостью иметь это новое знание в самом практическом смысле - в виде качества четких научных юридических аксиом (постулатов). Естественно, что если они не пройдут в этом качестве, то автор подчинится иным научным предложениям и будет только ими руководствоваться в юриспруденции (как науке позитивного права). -------------------------------- <1> См.: Мухамет-Ирекле А. Реализация гражданином социальных прав в эволюционном развитии России. From Pseudo-Science to Methodology of a Constitutional and Socially-Oriented State. Уфа, 2005. 342 с. <2> Неология - обновленное учение, обновленная система обучения. <3> См.: Нерсесянц В. С. Юриспруденция. Введение в курс общей теории права и государства. М., 2002. С. 62.

Известная мысль, что наука является таковой, лишь если может быть описана математикой (например, у Иммануила Канта, Фридриха Энгельса), как представляется автору, находит свое выражение в многочисленных "юридико-математических" работах профессора С. Г. Олькова из Тюменского научного центра РАН. Безусловно, поддерживая его интерес к междисциплинарным исследованиям, думается, что будет возможным высказать и другую точку зрения на возможность иного "математического" видения права, в т. ч. российского права. Но пусть основой дискуссии будут исходные пункты, за которые Ольков-гражданин страстно болеет (а не исходные методологические разногласия с ним): человек - существо социальное, а право есть социальный регулятор; низкокачественное общественно-гуманитарное знание (ненаучное право) было проблемой XX века, когда ученый физик давал в руки "осла"-политика атомную бомбу, который затем уничтожал миллионы людей. И в начале века XXI юридическая наука переживает жесточайший кризис; не может дать совершенную систему организации общественного взаимодействия; уже летаем в космос, а миром по-прежнему правят клоуны и т. д. <4>. -------------------------------- <4> См.: Ольков С. Г. Теория политических режимов // Политика и общество. 2005. N 3. С. 19 - 34. Он же. Теория моральных и правовых многомерных оценочных пространств // Право и политика. 2006. N 2(74). С. 18 - 28 и т. д.

Итак, почему именно "научные юридические аксиомы позитивного права"? Да просто потому, что, несмотря на наличие большого количества ученых мнений, в стране перманентный социальный кризис. Злой миф, о котором писал великий Кант, что теория не имеет значения для практики, прочно утвердился в головах большинства ученых сограждан. Когда у самих "двух юристов - три мнения" относительно природы российского права и государства, то вполне естественно предполагать, что юноши - беспокойные сердца, - чтобы навести социальный порядок, берут в сети Интернет знания других наук (в разных книгах по химии и физике дается одно-единственное знание, что селитра с алюминиевой пудрой обязательно вступит в реакцию с выделением энергии, т. е. взорвется). Беда в том, что "строить" свое, более справедливое, чем ныне, государство они начинают, взрывая в августе 2006 г. самодельную бомбу на Черкизовском рынке: они "очищают" этнически Москву от приезжих врагов (азиатов, кавказцев). Студенты-бомбисты, конструируя бомбу, несомненно, встали на путь "социальной инженерии" (например, в соответствии с "социально-дарвинистской" теорией профессора Людвига Гумпловича, что государство возникло из борьбы за господство этнических групп). Хотели изменить мир, но совершенно не зная о методах "юридической инженерии". Ведь право такая же точная наука, как и те естественные науки. С его помощью можно достичь - но в эволюционном виде - тех самых результатов, которые влекли тех юношей-студентов, но так и не получивших в своих вузах от правоведения знаний о достижении справедливого общества. Наряду с их обучением собственно профессиональным знаниям Минобрнауки России и иже с ними должны были учить быть "гражданами". Потому что Постановлением Правительства Российской Федерации от 5 апреля 2001 г. N 264 (в ред. от 17 января 2006 г. N 13) было утверждено Типовое положение об образовательном учреждении высшего профессионального образования (высшем учебном заведении) Российской Федерации, в соответствии с пунктом 11 которого основными задачами высшего учебного заведения являются: удовлетворение потребности общества и государства в квалифицированных специалистах с высшим образованием и научно-педагогических кадрах высшей квалификации; распространение знаний среди населения, повышение его образовательного и культурного уровня. Печаль автора статьи состоит в том, что по существу хватает и нескольких юридических аксиом, как простых схем, чтобы самый "распоследний" обыватель и понял, и смог применить право. Увы, позитивное право в качестве объективного знания много разнится от того, как его, в смысле субъективном, подают гражданам и преподают молодежи. В единой системе высшего юридического образования страны, но с диаметральной противоположностью дается, к примеру, основополагающее понятие "что есть российское право". Это одновременно могут быть: и "форма отношений равенства, свободы и справедливости, определяемая принципом формального равенства участников данной формы отношений"; и совершенно противоположное - "воля экономически господствующего класса, большинства". И то и другое можно найти в т. ч. в рекомендованных Минобром России юридических учебниках и пособиях. Еще хуже, когда третьи лукаво не определяются с понятием права, заменяя это простым перечислением всех возможных его типологий <5>. Это "медвежья услуга" впервые изучающим право. Потому что, не зная "сущности", нельзя затем понять и "явлений". Видимо, от этого самого и появляются у людей справедливые упреки к юристам, что учились "по-разному" (дескать, у двух юристов три мнения). Совершенно был прав академик РАН В. С. Нерсесянц, что мало внимания уделяется изучению юриспруденции как особой системы научного познания и знания (со своей структурой, внутрисистемными отношениями, междисциплинарными связями) <6>. -------------------------------- <5> См.: 1) Нерсесянц В. С. Юриспруденция. Введение в курс общей теории права и государства. С. 5; Протасов В. Н. Теория права и государства: Пособие для подготовки к экзамену. М., 2002. С. 69; 2) Теория государства и права: Учебное пособие. Конспект лекций в схемах и определениях / Под ред. доц. Л. В. Смирнова. М.: Книжный мир, 2004. С. 110 - 111; Коваленко А. И. Общая теория государства и права (в вопросах и ответах): Учебное пособие. М.: ТЕИС, 1996. С. 40; 3) Васильев А. В. Теория права и государства: Учебник. Изд. 3-е, доп. и перераб. М., 2003. С. 40 - 41; Самигуллин В. К. Теория права: Курс лекций: В 2-х ч. Ч. 1. Уфа. С. 16 - 17. <6> См.: Нерсесянц В. С. Юриспруденция. Введение в курс общей теории права и государства. С. 1.

Важность сказанного в том, что именно понятие "что есть российское право" предопределяет (детерминирует) затем другое, но взаимосвязанное с ним понятие - "что есть Российское государство". В свете приведенных выше примеров антагонистического понимания разными авторами права наши граждане могут получить диаметрально разные "государства": как "общественную солидарность" или же как "аппарат, машину подавления" соответственно. Практическую разницу между первым и вторым теоретическим пониманием "что есть Российское государство" уже знают многие тысячи российских граждан, т. к. почувствовали, что называется, на "своей шкуре". Например, основанием массовых милицейских "зачисток" в башкирском Благовещенске стал неопубликованный Приказ МВД России от 10 сентября 2002 г. N 870 (ДСП), которым было утверждено Наставление по планированию и подготовке сил и средств органов внутренних дел и внутренних войск МВД России к действиям при чрезвычайных обстоятельствах (также были "зачистки" наркоконтроля в тверском Бежецке, минюстовская - в курском Льгове, опять милицейская - в дагестанском Усухчае). Этот секретный Приказ был, видимо, надлежащим образом оформлен (подпись министра, гербовая министерская печать) и потому зарегистрирован Минюстом России в Государственном реестре нормативных правовых актов федеральных органов исполнительной власти среди "законных" актов. Однако на проверку такое псевдоюридическое основание для МВД России лишения граждан их основных прав и свобод в "фильтрационных пунктах для временного содержания" является как минимум дважды антиконституционным. Во-первых, в соответствии с частью 3 ст. 55 Конституции Российской Федерации права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены только федеральным законом. Во-вторых, в соответствии с частью 3 ее ст. 15 любые нормативные правовые акты, затрагивающие права, свободы и обязанности человека и гражданина, не могут применяться, если они не опубликованы официально для всеобщего сведения. Ответом же, почему тайное от граждан установление федерального органа исполнительной власти вдруг стало в стране считаться "правом", может быть следующий. Рассмотренное выше учебное пособие, в котором право было охарактеризовано как "воля господствующего класса", было подготовлено в юридическом институте МВД России и рассчитано прежде всего на слушателей системы МВД России (значительное место уделено рассмотрению теоретических вопросов в преломлении к деятельности органов внутренних дел <7>). Более того, обратим внимание, что в соответствии с пунктом 6.1 утвержденного 27 марта 2000 г. Минобразованием России Государственного стандарта по специальности 021100 - юриспруденция по заключению УМО по юриспруденции и при сохранении минимальных сроков обучения вузы МВД, ФСБ, Минюста России имеют право изменять объем часов, отводимых на освоение общепрофессионального цикла, до 25%, по отдельным дисциплинам - до 50%. Почему прежние, обучавшиеся праву по сокращенной программе слушатели юридического института МВД России (те, кто писал тот Приказ, и те, кто его ретиво исполнял) считали, что "юридическая" конструкция о "фильтрационных пунктах для временного содержания граждан" из секретного Приказа МВД России имеет юридическую силу? -------------------------------- <7> См.: Теория государства и права: Учебное пособие. Конспект лекций в схемах и определениях / Под ред. доц. Л. В. Смирнова. С. 2, 20.

Вопрос "Тождественно ли праву установление власти?" (в широком смысле "закон") существует столько, сколько существует государство. Так, по свидетельству дореволюционного российского академика М. М. Ковалевского со ссылкой на Платона в книге первой его труда "О республике или справедливости", Сократ и софист Тразимах (Фрасимах) вели спор, что есть государство. Последний считал, что справедливость есть польза сильнейшего. Сила используется для издания законов, отвечающих выгоде правящего элемента. То, что отвечает его выгоде, властители называют "правом", которому подчиненные должны повиноваться, как бы ни расходились с интересами последних. Напротив, Сократ считал, что государственная власть осуществляется правительством в интересах подданных; в своих мероприятиях правительство имеет в виду пользу не сильных, а слабых. Далее академик М. М. Ковалевский отмечал, что по сути дела эти два подхода, изложенные в позициях Сократа и Тразимаха, определяют все основные современные ему подходы к пониманию природы государства. В связи с чем интересны выстраиваемые им цепочки: за софистом Тразимахом следует тот самый "социальный дарвинист" профессор Л. Гумплович, а также теоретики социалистического государства (т. е. классики марксизма-ленинизма). Потому что в их понимании право является средством поддержания господства одних (государство - орган власти, господства; право же - только его продукт в виде приказа экономически господствующего и поэтому властвующего класса). За Сократом же следовал профессор Леон Дюги, согласно мыслям которого право есть явление, развившееся из факта человеческой солидарности и проводимое в жизнь политической властью, которая настолько правомерна, насколько признает обязательным для себя это независимо от нее возникшее право. При таком отношении государства к норме права возможно признать государство силой, отданной на служение праву. В общем, государство не может быть построено на отрицании права, так как право открывает обществу возможность самосохранения при наименьших пожертвованиях, и, восставая против права, государство принимало бы меры против собственного существования как общежительного союза <8>. Значит, в России "испорченность", в том смысле как отмечалось Шарлем Монтескье, совпала в своих двух проявлениях - и законы совершенно не исполняются, и сами законы портят народ. В итоге получается, что злой миф (может быть, это и верно в теории, но не годится для практики) довлеет над людьми только потому, что, по мнению того же Канта, причина малой пригодности теории для практики заключалась не в самой теории, а в том, что здесь было недостаточно теории. -------------------------------- <8> См.: Общее учение о государстве: лекции проф. М. М. Ковалевского, читанные на 3 и 4-м семестре эконом. отд. при СПб. политехнич. инст. в 1908 - 1909 гг. СПб., 1909. С. 3 - 8, 37 - 39, 45 - 50.

Чтобы те самые "бомбисты" могли понять и суметь применить данные в образовательном стандарте, к примеру "ГСЭ. Ф.06 Правоведение" понятия (в т. ч.: государство и право; их роль в жизни общества и т. п.), необходимо читать и сами законы "правильно" - в их "конституционно-научном" смысле. То, что сам автор неологии права называет "чистым конституционализмом". Зачем это надо, видно из следующего примера. Бывший официальным толкователем Конституции страны в ранге Председателя Конституционного Суда России член-корр. РАН М. В. Баглай писал в своем учебнике, что конституционное право в силу своего назначения и характера содержит много деклараций, которые важны для установления порядка в той или иной области, но не через конкретные правоотношения, а путем психологического воздействия на людей и провозглашения самых общих правил и принципов, которые влияют на создание конкретных норм. Примером такой декларативной нормы является положение ст. 2 Конституции России: "Человек, его права и свободы являются высшей ценностью". Ясно, что эта норма не порождает конкретного правоотношения с его обязательственной частью, не может быть предъявлена в суде тем или иным человеком для защиты своих требований <9>. -------------------------------- <9> См.: Баглай М. В. Конституционное право Российской Федерации. М., 1997. С. 11, 115 - 118.

Настоящая беда, что принятую народом 12 декабря 1993 г. Конституцию России каждый отдельно и весь ученый люд затем истолковывают, как им того захочется. Добрались и до перетолкования смысла международных правовых актов. Например, что общепризнанные принципы и нормы международного права носят весьма абстрактный характер и не обладают приоритетом над противоречащим им внутренним правовым актом; что вряд ли изменяется их высшее иерархическое положение ст. 17 Конституции, согласно которой права и свободы человека и гражданина в Российской Федерации признаются и гарантируются; что имеет место общая политическая декларация <10>. -------------------------------- <10> См.: Конституция Российской Федерации: Научно-практический комментарий / Под ред. акад. Б. Н. Топорнина. М., 1997. С. 161.

Конечно, как тут студенту не поверить титулованным в официальной юридической науке лицам на "честное слово". Однако нелепость слепой веры даже авторитетам (известное как библейское "не сотвори себе кумира") видна, что называется, невооруженным глазом. Как цитировал для нас академик РАН В. С. Нерсесянц то, что говорилось много веков назад выдающимся ученым Фрэнсисом Бэконом, молодежь и новички должны готовиться к изучению правовой науки с помощью институций (учебников). Однако в институциях следует изложить курс частного права, в то время как общественное право в них затрагивать не следует, потому что изучение его должно вестись на самих источниках <11>. Отсюда достаточно было студентам самим прочесть текст Конституции России. Так, в части 1 ст. 15 Конституции Российской Федерации более чем четко сказано, что Конституция имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории страны. Более того, еще два года ранее выхода тех трудов в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 31 октября 1995 г. N 8 "О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия" было уже сказано, что закрепленное в Конституции положение о высшей юридической силе и прямом действии Конституции означает, что все конституционные нормы имеют верховенство над законами и подзаконными актами, в силу чего суды при разбирательстве конкретных судебных дел должны руководствоваться Конституцией. В пункте 5 было также сказано, что общепризнанные принципы и нормы международного права закреплены в частности во Всеобщей декларации прав человека 1948 г. и в Международном пакте об экономических, социальных и культурных правах. Значит, вопрос приемлемости субъективного мнения даже самых титулованных авторов юридических учебников и пособий был разрешен простым сравнением, критикой последних иным источником, но имеющим объективный смысл. -------------------------------- <11> См.: Бэкон Ф. Великое Восстановление Наук. Соч. в 2-х т. Т. 1. М., 1971. С. 507 - 529 (Цит. по: Нерсесянц В. С. Юриспруденция. Введение в курс общей теории права и государства. С. 197 - 198).

В своей Конституции (т. е. государственном устройстве - пер. с древнегреч. <12>) российские граждане уже закрепили онтологический (что есть российское право - принцип формального равенства в части 3 ст. 17 Конституции России), аксиологический (в чем его ценность - верховенство неотчуждаемых прав граждан, которые обеспечиваются государством в ст. ст. 2 и 18 Конституции) и гносеологический (как его познать - метафизическая, т. е. не связанная с природной причинностью свобода воли человека, например неосвобождение от уголовной ответственности за кражу "голодного и холодного" лица) аспекты своего социального бытия. Из чего следует, что единственным реальным для граждан предметом российской юриспруденции как позитивной науки является лишь "методологический" аспект социального бытия - как защитить частные права российских граждан. Вот этой стороне учения академика В. С. Нерсесянца - что право как социальное явление является лишь частью социального бытия и что познавать его должно философски - как-то не уделяется внимания. Жаль! -------------------------------- <12> См.: Словарь античности. Пер. с нем. М., 1989. С. 153.

Иными словами, в познании российского права должен быть применен именно "научный" способ познания: логический прием "исключенного третьего" (tertium non datur - третьего не дано - пер. лат.), он же "принцип правовой определенности", будет использован в критике самого закона, в смысле его соответствия иному, высшему в иерархии нормативных правовых актов, правовому акту. Главное, что это есть требование самого позитивного права - в российском праве закреплен принцип возможной нетождественности закона и права (неконституционность закона, определяемая судом). В либертарно-юридическом учении академика В. С. Нерсесянца эта нетождественность стала его центральной темой - а правовой ли закон? Однако было бы необъективным не сказать, что заниматься подобной "критикой" людей побуждает их психическое чувство справедливости как имманентно присущее "человеку разумному". Основанием критики всяческих нормативных актов будет наше несогласие: несоответствие закона нашему чувству свободы. Как отмечал еще Рене Декарт, суверенитет человека начался с суверенитета его мысли. Коллизия разума с существующим положением вещей всегда ищет свои выходы. Значит, надо учить российских студентов как потенциальных бомбистов учиться решать их легитимными способами - т. е. юридическими способами на основе существующего законодательства страны! Все сказанное и делает необходимыми строго научные "юридические аксиомы" автора. Потому что теория права должна быть сначала практической: как не единожды говорилось в правовых позициях Конституционного Суда России, общеправовой принцип критерий определенности, ясности, недвусмысленности правовой нормы, а следовательно, конституционное равенство всех перед законом и судом может быть обеспечено лишь при условии единообразного понимания нормы всеми правоприменителями (обратное же ведет к произволу). Но что же из множества разных научных мнений считать все же за суть российского права? Ответ единственный: у российского права есть только то понимание, что закрепил народ в Конституции России 1993 г. Отсюда ведать право можно лишь с помощью философского знания (диалектика; эмпирическое и априорное знание; статика и динамика социального бытия и т. д.). Нельзя оставлять в стороне и категорию "прогресс", но в сугубо социальном смысле и т. д. И тогда с помощью права разрешим в стране перманентный социальный кризис. Примерами научных аксиом как строгих научных стандартов можно назвать факт, когда в сфере обществознания в 1879 г. специальной папской энцикликой "единственно истинной философией католицизма", видимо, среди множества других, было объявлено лишь учение Фомы Аквинского <13>. -------------------------------- <13> См.: История политических и правовых учений. Учебник / Под ред. О. Э. Лейста. М., 2000. С. 91.

Известное требование краткости изложения, а также желание дать образное представление привело к предложению уважаемому и компетентному (т. е. сведущему в нюансах права), научному сообществу последовательность нескольких юридических аксиом с их минимальными пояснениями. 1. Российское право познается иным, чем прежде, "методом" - способом научного познания права, которым стало для автора его "видение права", т. е. использование междисциплинарного, прежде всего философского знания. Например, как у Канта из цикла "практической антропологии", когда право, вслед за философией (и другими социальными науками) предстает лишь как ответ на знаменитый вопрос: "Что человек должен делать "теперь, когда уже", чтобы остаться человеком?" Одновременно с этим, через иной "метод" в праве определяет и иной "предмет" права: это защита частных прав граждан, которые перманентно нарушает частная собственность. В итоге новые правовые понятия, что называется, "выводятся" на своей собственной основе, а не высасываются из пальца. В последующем такой подход определит и главного субъекта российского права, которым является невидимый в упор властью и официальной наукой простой гражданин. 2. Применение иной, чем прежде, методологии сразу же убедительно показывает, что российское право есть та часть социального бытия, которая на основе эквивалента - компенсации материального и морального вреда - призвана обеспечивать устойчивое, подчеркнем, воспроизводство социальной жизни в условиях антагонизма частных отношений (в первом своем сущностном приближении право является нам как "порядок", его основание). Основанием этого является тождество сфер материального производства и духовной (как составных частей одного явления). Более того, наличие такого эквивалента в духовной сфере влияет на развитие самого производства (например, без юридической конструкции "защита прав потребителя" вряд ли было бы возможно развитие в мире производства предметов широкого потребления). 3. Однако у тождественных составных частей социального бытия - у сфер материального производства и духовного воспроизводства - есть свои особенности в развитии, которые в сфере духовной определяются состоянием социальных связей. Прогресс (так и обратное - регресс) зависит в ней от того, каковы социальные связи - личные непосредственные или опосредованные (общественные). Если в советском праве связи были общественными (т. н. троичная процедура), то сегодня в российском праве они в основном лично-зависимые (от собственника, от работодателя, в т. ч. и на госслужбе и т. д.) - значит, мы вернулись в основном к т. н. двоичной процедуре. Для прогресса в социальной сфере необходимо вернуться к троичной процедуре разрешения частных споров, но с независимым от власти-собственности "третьим". Первоначальная видимость того, что российское право есть синоним социального "порядка", уступает место утверждению, что оно, российское право, в его данным российским народом в 1988 - 1993 гг. конституционном смысле есть "свобода" - свобода гражданина и человека от личной зависимости, эксплуатации. 4. Главное же для юристов в вынужденной объективной взаимосвязи права с философией состоит в том, что "социальный процесс", в основе которого лежит "социальное взаимодействие", есть по сути дела "частное правоотношение". Перманентная нереализация последнего показывает на отсутствие "позитивного социального процесса" в стране. В силу кантовского "множества миров (конечно же, социальных миров) в одной точке", вместо конституционного состояния "Российская Федерация - правовое и социальное государство" имеем перманентное "криминализованное государство". Все это от того, что социальное бытие является т. н. закрытой системой, в которой предложение синергетики как способа стихийной самоорганизации просто ненаучно. Иным не менее значимым следствием сказанного стало то, что выявлена несостоятельность традиционного определения "государства" - лишь по наличию его институтов, но без необходимости учета перманентного процесса защиты частных прав граждан (Иеринг: лишь в борьбе будешь иметь свое право, равно как иметь хлеб насущный в результате труда в поте лица своего). Отсюда то, что как составная часть социального бытия российское - частное по своей сути - право являет собой и "статику" (правовая норма в законе, договоре), и "динамику" (отношение как процесс перманентной самозащиты частных прав граждан). 5. Само же социальное бытие дискретно (статично) и задается народом в его Конституции. В нем нет никаких "переходных периодов", которые якобы стали объективной причиной социального кризиса в стране. Дело в неисполнении закона в стране с антагонистическими частными противоречиями. Соотношение же "частного и публичного" - в сторону легализации хищнической по своей сути частной собственности - уже состоялось в Конституции России 1993 г. Ее "сущность" (верховенство прав человека, принцип формального равенства в условиях "войны всех против всех") требует лишь своих "явлений", главное из которых - полная правосубъектность российских граждан. В этом же ряду новшеств стоит ограничение частного всепроизвола смыслом "публичного договора", а также традиционно сферой публичного права, включение в которую международного права дает и новую возможность (привлечения Российской Федерации к ответственности в международном судопроизводстве). 6. Недейственность российского частного права основана на том, что собственность подавила собой государственную власть (В. В. Путин: власть слилась с бизнесом в экономическом экстазе). Когда бюрократия имеет государство своей частной собственностью (К. Маркс), то граждане лишены самим законом своей конституционной правосубъектности. Отсюда то, что главное направление в юриспруденции, основным смыслом которой является лишь защита частных прав граждан, состоит в возвращении гражданам их правосубъектности. Это и есть преданная всеобщему забвению диалектика в праве: искать новые "формы" для реализации конституционного "содержания". Например, в предлагаемой автором идее об их непосредственных правотворчестве (отмена антинародных законов в конституционном судопроизводстве) и правоприменении (третейские суды в солидарно-ответственных сообществах частных лиц и пр.). 7. Несмотря на использование автором в предлагаемых им научных стандартах ряда объективно обоснованных постулатов (например, "действие закона во времени" - это не что иное, как статичность социального бытия; "должное исполнение существующего законодательства" - это не что иное, как применение диалектики в закрытой социальной системе; "принцип правовой определенности" - это не что иное, как третьего не дано и т. п.), собственно наукой право предстает лишь в случае математического описания его сути (нормы и отношения). Таким образом, неким графиком российского права является кривая Ч = 1 / Ч формулы обратно пропорциональной зависимости, но лишь для статики 1 2 социального бытия (закон или договор), где Ч и Ч как условные частные права 1 2 физических и юридических лиц как формально равных сторон частных правоотношений. Например, в трудовых правоотношениях у работника положение Ч во много раз хуже, чем положение Ч у работодателя: во-первых, в 1 2 объективном смысле последние экономически сильнее простого работника. Во-вторых, в субъективном смысле само пролоббированное ими трудовое законодательство, когда МРОТ менее чем даже официальный прожиточный минимум дает "законное" основание для этого. Однако "трудовой договор" имеет забытый назначенными исполнительной властью, и законодателем, и судебной властью конституционный смысл (т. н. публично-правовую природу). Иными словами, для самого сохранения состояния позитивной социальности, определенной гражданами в своем государственном устройстве (т. е. в их конституции), необходимо пресекать частный произвол и интерес, направленный на максимальную эксплуатацию граждан. Равно как и нельзя оставить человека без работы. Потому что тогда надо государству его кормить, в противном случае он будет воровать и убивать, чтобы прокормиться. В силу сказанного динамика антагонистического социального бытия может быть представлена спиралью графика некоего дифференциального уравнения, описывающего постоянный процесс борьбы частных интересов: частной самозащиты перманентно нарушаемых частных прав граждан и яростного противодействия этому. Думается, что наглядно видно, как первоначально убогое положение граждан (точка А на графике) может раз за разом (к точке Б и далее) улучшаться от их постоянных действий (вынужденное объединение в профсоюзы, заключение коллективных договоров и соглашений, обращения в суд и т. п.), направленных на достижение в итоге борьбы точек "формального равенства" (Ф. Р.) и более до публичных преференций, определенных "публичным договором" (П. Д.) на графике. Однако и их будут всячески "опускать" работодатели, как сами, так руками органов государственной власти и судов (см. схему).

Схема

График ординарной правовой функции: "Динамическо-дискретный" график перманентной самозащиты частных прав

/\ *

* Ч 1 * х х х х * х х х х

Ч = 1 / Ч Х = Х = (Х - Х ) + (Х - Х ) + 1 2 х (А - Ф. Р.) (А - Б) (Б - А ) (А - Б ) (Б - Б) n n n n * х + (Х - Х ) + (Х - Х )... * х (Б - Ф. Р.) (Ф. Р. - Б ) (Б - П. Д.) (П. Д. - Ф. Р.) n n * х П. Д. х < х /// \/ х < + * Ф. Р. х Ч = Ч + 1 2 + * +++ х + + > +* х + + * Б х + n + * х + + /// < х +> + * х + + * Б < х 1/2 Ч + 1 + /// х + > * + А х + * n + х + /// + > * х 1/4 Ч + * А 1 + * + /// + + + > * * * * 0 >

Ч = Ч 2 Ч 4 Ч Ч 2 1 2 2 2

Часть "динамического" графика, что пунктиром ниже "статической" кривой графика Ч = 1 / Ч , означает "противодействие", в т. ч. неисполнение 1 2 юридической обязанности Ч , а также бездействие органов гос. власти. 2 Например (см.: Новая газета. 2006. NN 81, 82): на Севере, где "Газпром" с "дочками" - единственный работодатель, работникам устанавливается минимально возможная там зарплата, у самого уровня прожиточного минимума, чему способствует ФЗ о МРОТ (4 Ч > j Ч ). Работники вынуждены подпольно создавать 2 1 свои, т. е. независимые от работодателя, профсоюзы, в т. ч. по нескольку на предприятии, т. е. улучшают свое положение (S Ч > j Ч ), за что их 1 1 работодатель увольняет, лишает премий и т. п. (преследует: "Будете кричать, поменяем вас на узбеков"). Однако всех не уволить - в результате положение работников несколько улучшается: в суды подаются иски о восстановлении на работе, и, может быть, дойдет дело до конституционного обжалования трудового законодательства как противоречащего публично-правовой природе трудового договора (точка П. Д.). NB: Юридическая дискретность долгого, в т. ч. нарочито затягиваемого ответчиком, процесса самозащиты частных прав основывается нормой о ничтожности с момента совершения противной закону сделки (ведь отказ "лица обязанного" (Ч ) в праве "уполномоченному лицу" (Ч ) есть односторонняя сделка, т. е. 2 1 действия, направленные на прекращение своих обязанностей).

8. Алгоритм самозащиты частных прав граждан весьма простой: собственно самозащита, административная защита и судебная защита. Парадокс в том, что первым помощником в этом деле борьбы с частным произволом должен стать чиновник, потому что неисполнение им обязанностей разрушает самое российскую государственность как позитивную социальность. Например, когда приехавший на заработки в Москву человек не смог получить от экономически сильного работодателя свои заработанные деньги; когда он в силу созданных в стране условий для "ментовской" коррупции не может обратиться к независимому "третьему" за помощью (это как раз то, что называется "Российской Федерацией, в которой каждый имеет право на реализацию своих способностей к труду и защиту государства"), то он вынуждается к преступлению (т. е. переходит за пределы позитивной социальности во внесоциальное состояние, называемое "криминализованным государством"). В результате не тот сэкономивший работодатель и чиновник, а мы - прежде равнодушные - потеряли своих близких (детей, бабушек, с которыми смог справиться "слабый" обиженный, чтобы на "вырученные" деньги прокормить свою семью). 9. Защита частных прав в российском судопроизводстве, в т. ч. замена частного ответчика на "надлежащего" - на самое Российскую Федерацию за бездействие чиновников, которое привело к нарушению частных прав граждан (обманутых соинвесторов, потерпевших от терактов, катастроф и т. д.) - в основном не имеет перспектив. Поэтому расчет лишь на международное судопроизводство, но с таким подходом, что "все средства хороши", включая римское "враг моего врага - мой друг". Отсюда то, что лишь привлечение неравнодушных к произволу "власти-собственности" в России третьих лиц (и государств) на стороне заявителей может дать им шансы на признание прав и т. п. 10. Разумной альтернативы в сфере защиты позитивной социальности у российских граждан нет, кроме как выходить из острого социального кризиса в "эволюционном" виде (юридическая защита частных прав) или же в "революционном" смысле, предлагаемом член-корр. РАН Б. А. Березовским "силовом перехвате власти". Отсюда то, что они должны решить сами, что делать. В пользу первого пути можно сказать, что в существующем законодательстве есть все достаточные способы для граждан, в т. ч. конституционное право их непосредственного правотворчества (в его негативном смысле в конституционном судопроизводстве); гражданско-правовые способы обеспечения обязательств и пр. Бесконечно нудному процессу самозащиты частных прав граждан, постоянно нарушаемых частной собственностью, могут посодействовать юридические конструкции из "той же оперы" (из сферы лично-непосредственной зависимости). Например, это "круговая порука" соединенных в солидарно-ответственное сообщество частных предпринимателей, природопользователей и т. п. Оно сначала безвиновно ответит перед потерпевшими, но затем найдет способ возместить вред за счет истинно виновного. Думается, что если от защиты своих попранных частных прав, кроме морального удовлетворения, граждане будут иметь и экономическую выгоду, то число активных "субъектов" в российском праве намного возрастет (а другим будет легче решиться на юридические меры). Тогда можно предложить им такой способ совместить "полезное с приятным": обращаться в органы гос. власти не с жалобами о нарушении частных прав граждан, а с заявлениями о действиях в чужом интересе без поручения (глава 50 ГК РФ), в которых ими вместо чиновников дается описание механизма устранения нарушений и разных недостатков; также требовать объявления конкурсов на создание научно-технической продукции для государственных и муниципальных нужд, направленных на разрешение причин этих нарушений, и т. п. В заключение можно подчеркнуть, что в творчестве академика РАН В. С. Нерсесянца важнейшее место занимала проблема всемирно-исторического прогресса права и государства. Ее он успешно разрешил в теории цивилитарного права, которая стала его ответом на не менее глобальную проблему "отчуждения". Сегодня в результате применения многочисленных "социально-гуманитарных" методик воздействия на человека человек так "свободен", что ему хочется только того, чего ему должно было хотеть. Напротив, истину о праве и государстве новая юридическая наука автора предназначает прежде всего для блага: и для защиты прав граждан, но и для сохранения самого Российского государства. Парадокс в том, что в стране, где с советских времен многие институты юриспруденции по-прежнему финансируются государством, она не может быть защищена Конституцией. Сначала не смогли дать научно-практические способы построения социалистического государства, чтобы реализовать марксистскую социальную теорию. Сегодня, может быть, и те же самые ученые лица в переименованных иначе научных государственных учреждениях также не в состоянии научно содействовать реализации в России уже капиталистического государства. Таким образом, российское право, как учил юристов академик РАН В. С. Нерсесянц, есть точная и междисциплинарная наука, в которой у "двух юристов не три", как прежде, а лишь одно - в конституционном смысле - мнение! Это более чем убедительно доказывает, что "право есть математика свободы", о чем так горячо и страстно постоянно говорил нам всем - его неблагодарным современникам - академик РАН В. С. Нерсесянц.

Название документа