Роль аффектов в структуре агрессивного поведения

(Можгинский Ю. Б., Андрианова Т. А.)

("Юридическая психология", 2009, N 4)

Текст документа

РОЛЬ АФФЕКТОВ В СТРУКТУРЕ АГРЕССИВНОГО ПОВЕДЕНИЯ

Ю. Б. МОЖГИНСКИЙ, Т. А. АНДРИАНОВА

Можгинский Ю. Б., психиатр, доктор медицинских наук.

Андрианова Т. А., психиатр.

Аффекты являются одним из факторов в процессе формирования агрессивного поведения. Аффективные расстройства служат показателями процессов в душевной сфере на глубинно-психологическом, бессознательном уровне. На каждом этапе формирования агрессивного поведения аффекты имеют свои клинические особенности. Их анализ дает дополнительные возможности профилактики и экспертной оценки.

Различные проявления агрессии, в особенности немотивированной, часто приводят в замешательство тех, кто так или иначе с этим соприкасается. Даже работники правоохранительных органов, бывает, признают свою неспособность объяснить ту степень жестокости и садизма, которая неожиданно проявилась в поступках человека, который до правонарушения был "обычным", "как и все другие". Охотно принимаются версии о воздействии "американских" фильмов про маньяков, даже влияние Сатаны и проч. Почему же агрессивные действия могут приобретать гипертрофированно жестокие, садистские черты? В чем причина того, что они являются либо вовсе немотивированными, либо спровоцированы ничтожным поводом?

Конечно, спектр агрессивных проявлений достаточно велик, и далеко не все они носят немотивированный, садистский характер. Часто агрессия ситуационно обусловлена, психологически понятна, имеет корыстный мотив. Но тяжелые формы агрессии, как под увеличительным стеклом, демонстрируют аффективную основу данного расстройства. Сказанное в значительной степени относится к агрессивному поведению у подростков. Именно на их примере наиболее отчетливо прослеживается зависимость агрессивных проявлений от аффективного состояния.

Подростки, совершившие немотивированную агрессию, до этого момента чаще всего не попадали в поле зрения психиатров. Тем не менее они долго и безуспешно пытались преодолеть свои душевные страдания самостоятельно. Из их рассказов становится очевидным, что они испытывали аффективные колебания различной выраженности. Это могли быть стертые, легкие, малозаметные формы, но могли также возникать более отчетливые расстройства, мгновенные переходы от "сильнейшего" эмоционального подъема к "полной" депрессии [7; 9; 10].

Клинические разборы случаев выраженной патологической жестокости подростков убеждают в том, что существует тесная связь следующих признаков: агрессии, эмоций и личностного кризиса [4; 5; 6; 7; 8; 11]. Тип эмоций отражает специфику поведения. Например, тревога будет свидетельствовать о стрессовой гиперреакции, возбуждении, "готовности к атаке". Тоскливый аффект, наоборот, означает снижение активности и ослабление стрессовой готовности. Дисфория, т. е. гневливость и злобность, сопровождает сами разрушительные действия. Со временем к подобного рода аффектам присоединяются определенные идеаторные комплексы. Наблюдается закономерная корреляция типов аффекта с идеями агрессивной направленности: тоска и апатия способствуют формированию отвлеченных, порой метафизических агрессивных мыслей; тревога питает энергией уже конкретные идеи разрушения, мести, разоблачительства; дисфория усиливает злобность и возможность "практической реализации" жестокости.

Тоскливый аффект сопровождается чувством дискомфорта, "пустоты", "никчемности" жизни. Вместе с этим появляются ощущение "враждебности" мира, постоянная готовность к подлости окружающих, предательству. Далее при появлении тревожного аффекта возникают предметно ориентированные агрессивные идеи с конкретным содержанием, направленные на того или иного человека или группу (идеи злобы, мести, ненависти). Чем сильнее выражены проявления тревоги, тем большим является ее катализирующий эффект и скорость формирования "агрессивных задач". При движении цикла к своей кульминации тревожный аффект становится полиморфным за счет присоединения дисфорического компонента: объект агрессии вызывает злобу, гнев. Выраженность дисфории нарастает по мере приближения "развязки". В момент совершения агрессивных действий она максимальна. После совершения агрессивного преступления наступает период, характеризующийся наступлением энергетического спада. При этом вновь появляется тоскливый аффект. Это может привести к суицидальным тенденциям или формированию метафизических идей, но с другим, "положительным" знаком: как правило, это религиозные идеи покаяния, возвращения к богу, к вечным нравственным ценностям.

История преступления, совершенного одним подростком, наглядно демонстрирует названные выше этапы агрессивного цикла. В детстве этот правонарушитель испытывал ночные страхи, носившие беспредметный характер. Он не засыпал в темноте, мог проснуться, кричать, причем для этого не было конкретного "раздражителя" или повода. Говорил, что ему "просто страшно". В 13 - 14 лет появились периоды "хандры", тоскливости. Постепенно он стал настороженно относиться к приятелям. Ему стало казаться, что и весь мир как-то враждебен ему. Точно описать свои переживания этого периода не может, но помнит ощущение душевного дискомфорта, подавленности, тоскливости, слабости, постоянной напряженности в отношениях с окружающими, ожидание "подвоха", "предательства". В последующем, к 16 - 17 годам, появились эпизоды тревоги, беспокойства, сопровождавшиеся неусидчивостью и сердцебиением. В этот период подросток поссорился со своей девушкой. Ему показалось, что она "неверна". Заметил "явные" признаки ее измены, стал следить за ней. Среди знакомых девушки обнаружил "соперника". Не мог совладать с чувством злобы, гнева к этому человеку. При этом злоба, как правило, соседствовала с тревогой. Подготовил и совершил его убийство, нанеся потерпевшему множество ножевых ранений. В последующий период раскаивался, сообщал, что не понимает, как могло произойти преступление. Испытывал длительные периоды тоскливого настроения. Обратился к богу, проникся идеями гуманизма и всепрощения.

Характер описываемых преступлений лишь отчасти объясняется конфликтами кризиса созревания - социальными, бытовыми, воспитательными, семейными и т. д. Можно предположить, что на определенном этапе эти факторы уступают бессознательным феноменам, скрытым от наблюдателя [6; 8]. Однако эти "психические миры" не являются чем-то непознаваемым, так сказать, "вещью в себе". Определенные сигналы могут являться предвестниками периодов активизации агрессии, находящейся вне сферы сознания. Их можно зафиксировать и использовать как факторы прогноза вероятности трансформации поведения в сторону криминализации и жестокости. И в этом смысле аффективные расстройства наиболее информативны. Они проявляются с детского возраста, выступая часто в стертом, редуцированном, фрагментарном виде, "прячась" за внешними поведенческими либо соматическими проблемами. Такие состояния объединяются термином "скрытая" депрессия.

В то же время многие исследователи допускают возможность существования уже в детском возрасте ряда симптомов "полноценной", "взрослой" депрессии [9; 10]. При ретроспективном анализе подростков с агрессивным поведением отмечено, что в детстве у них чаще всего выявлялись затяжные невротические страхи. Провоцирующими факторами выступают "страшные" фильмы, конфликты в семье, пьяные агрессивные родственники, пугающие ребенка, и т. д. Сформированные симптомокомплексы, полностью отвечающие диагностическим критериям "депрессивного эпизода", появляются в пубертатном периоде, в возрасте 14 - 16 лет (Hammen, Compas, 1994; Lewinson, et al. 1994, цит. по Ч. Венар, П. Кериг, 2004). Позднее, в старшем подростковом возрасте, после 18 - 20 лет, депрессии приобретают все большую автономность, хотя формально бывают связаны с внешними обстоятельствами. Часто депрессии возникают из-за "неудачной любви", сопровождаясь суицидальными мыслями или даже попытками.

Характерны дисфорические состояния, которые проявляются в пре - и пубертатном периоде в форме грубости, несдержанности, импульсивности, раздражительности, агрессивности по отношению к родственникам. На стадии формирования агрессивного поведения тревожные и дисфорические симптомы нередко сочетаются друг с другом, образуя "тревожно-дисфорические комплексы" [4; 7], служащие весьма достоверным маркером усиления агрессивности. Эти комплексы включают в себя бессонницу, страшные сны, беспокойство, неусидчивость, "смутную тревогу", раздражительность, гневливость и проч.

Аффективные маркеры агрессивного поведения видны в следующем примере. Подросток, совершивший тяжкое преступление, хорошо учился в школе, всегда с готовностью занимался уборкой класса, был спокоен и вежлив, трудолюбив и "обаятелен". Примерно в 14 лет в его характере появились изменения: вспыльчивость, замкнутость, нетерпимость к замечаниям. Подросток вспоминает, что именно в этот период начал испытывать страхи, боялся оставаться один дома. Замечания учителей вызывали у него злобу, но он это тщательно скрывал. По утрам чувствовал беспричинную тоску и вялость. Днем испытывал "непонятное", тягостное ощущение, которое не мог связать с конкретным событием или человеком: просто ему "надоело однообразие жизни". Ранее сдержанный подросток начал конфликтовать с соседями по дому, высказывал угрозы, дрался, угрожал убийством. Часто конфликтовал с отчимом из-за того, что тот "плохо" относился к его матери. В момент очередного конфликта нанес отчиму более 50 ударов по телу руками и ногами, а также удары поленом и кирпичом по голове. От полученных повреждений потерпевший скончался. После случившегося подросток был испуган, заявлял, что не понимает, отчего так "озверел". В ходе судебного заседания говорил, что не может объяснить своего состояния в момент правонарушения, что был возбужден, "ничего не соображал".

Эмоциональная патология в приведенном примере выражалась фазами тяжелой тоскливой депрессии, сопровождавшейся заторможенностью в действиях и мыслях, а также тревогой и периодами дисфорической депрессии с гневливостью и раздражительностью.

Диагностический спектр аффективных расстройств у агрессивных подростков достаточно широк. Это и глубокие депрессии в рамках "рекуррентного депрессивного расстройства", и незначительные по силе колебания аффекта. Нарушения поведения, приводящие к агрессии, в значительной степени связаны с дистимией [2]. При данном расстройстве наблюдается снижение интереса к окружающему, мрачность, "хандра", трудность сосредоточения внимания, внутренний дискомфорт. Эти признаки длительны и вызывают трудности в учебе. На их фоне разворачивается последующая "драма" агрессивного поведения. Дело в том, что при дистимии нет четко выраженных депрессивных симптомов, признаков депрессии болезненного уровня, поэтому никто не предполагает, что человек "болен депрессией". Он продолжает ходить в школу, общаться со сверстниками. Но процесс нарастания агрессивных изменений идет своим ходом, и в какой-то момент "выстреливает" агрессивным импульсом (нередко и в прямом смысле). Понятно, насколько важным является своевременное выявление этих малозаметных признаков дистимии.

Сам механизм взаимосвязи депрессии и агрессии исследователями описывается по-разному [3; 4; 5; 6; 7; 8; 9]: в виде двух расстройств либо в форме единого сложного симптомокомплекса. В пользу последнего варианта говорят результаты нейрохимических исследований, свидетельствующих о сходстве патогенетических механизмов депрессии и синдрома агрессивного поведения. Собственно, стремление к изменению "актуального психического состояния" с помощью вызывающего, агрессивного поведения уже говорит об изначальном искажении у такого подростка его эмоционального фона. Известно также, что подростки с девиациями поведения, обнаруживающие депрессивные расстройства, раньше проявляют агрессивность [1; 2; 5; 7; 8].

Существует общность основных нейрохимических механизмов депрессии, тревоги и агрессии, которые выражены в нарушениях дофаминового и серотонинового обмена [4]. В соответствии с данными концепциями в терапевтические программы в качестве патогенетического компонента включаются антидепрессанты. Механизм их действия связан как с дофаминовой, так и с серотониновой системами нейромедиации. Данные клинических исследований показывают эффективность трициклических антидепрессантов (леривон), ингибиторов МАО (пиразидол), препаратов новых поколений (группы СИОЗС, СИОЗСН). Редукция симптомов бессонницы, тревоги, раздражительности важна в плане успешного преодоления агрессивных тенденций.

Литература

1. Агрессия детей и подростков: Учеб. пособие / Под ред. Н. М. Платоновой. СПб.: Речь, 2005.

2. Ануфриев А. К. Нарушения интерперсональных отношений и деятельности у подростков как признаки "непсихотической" шизофрении. Труды МНИИ психиатрии. Т. 67. М., 1973.

3. Берковиц Л. Агрессия: причины, последствия и контроль. СПб.: Прайм-Еврознак; М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2001.

4. Ван Прааг Г. М. Депрессия, тревожные расстройства, агрессия: попытки распутать "гордиев узел". М.: Медикография, 1998.

5. Змановская Е. В. Девиантология (психология отклоняющегося поведения). М.: Академия, 2003.

6. Кемпинский А. Меланхолия. СПб.: Наука, 2002.

7. Можгинский Ю. Б. Агрессия подростков: эмоциональный и кризисный механизм. СПб.: Лань, 1999.

8. Мэй Р. Сила и невинность: в поисках истоков насилия. М.: Смысл, 2001.

9. Ниссен Г. Агрессивность и аутоагрессивность детей и подростков. Вып. 4. М.: Социальная и клиническая психиатрия, 1992.

10. Ремшмидт Г. Детская и подростковая психиатрия. М.: ЭКСМО-Пресс, 2001.

11. Соловьева С. В. Агрессивность как свойство личности в норме и патологии: Дис. ... д-ра психол. наук. СПб., 1996.

Название документа