Рецензия на монографию Боннера А. Т. "Проблемы установления истины в гражданском процессе"

(Борисова Е. А., Молчанов В. В.) ("Арбитражный и гражданский процесс", 2010, N 3) Текст документа

РЕЦЕНЗИЯ НА МОНОГРАФИЮ БОННЕРА А. Т. "ПРОБЛЕМЫ УСТАНОВЛЕНИЯ ИСТИНЫ В ГРАЖДАНСКОМ ПРОЦЕССЕ" <*>, <**>

Е. А. БОРИСОВА, В. В. МОЛЧАНОВ

Борисова Е. А., кафедра гражданского процесса юридического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова.

Молчанов В. В., кафедра гражданского процесса юридического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова.

Имя ученого-процессуалиста Александра Тимофеевича Боннера широко известно юридической общественности России и стран постсоветского пространства. Его многочисленные научные исследования пользуются заслуженным авторитетом, потому что, несмотря на год издания, они остаются неизменно глубокими теоретически, интересными и полезными практически, охватывающими огромный спектр доктринальных мнений, позиций, взглядов, с собственным, всегда обоснованным, авторским видением рассматриваемой проблемы. Можно утверждать, что труды А. Т. Боннера всегда актуальны и от того востребованы читателем. В 2009 г. копилка библиографических источников по гражданскому процессу пополнилась новой фундаментальной работой А. Т. Боннера. Увидела свет его монография "Проблемы установления истины в гражданском процессе", изданная ООО "Университетский издательский консорциум "Юридическая книга". Надо отметить, что это второй (и, на наш взгляд, снова успешный) опыт сотрудничества автора с данным издательством. В 2005 г. была издана редкая книга "Избранные труды по гражданскому процессу", вобравшая в себя, как справедливо указано в аннотации к изданию, все лучшее из огромного творческого наследия А. Т. Боннера. Новая монография автора не может остаться незамеченной в научной среде, так как она посвящена исследованию одного из самых актуальных вопросов, стоящих перед российским гражданским судопроизводством: устанавливается ли в настоящее время в суде при рассмотрении и разрешении гражданских дел истина? Если ранее, до принятия ГПК РФ, на такой вопрос следовал, как правило, положительный ответ, согласно которому результатом судебного познания должно стать достижение истины, то после принятия ГПК РФ представление о цели правосудия стало в науке гражданского процесса дискуссионным. Увидело свет немало публикаций, посвященных проблемам учения об истине в гражданском судопроизводстве. В центре внимания - поиск ответа на вопросы: достижима ли истина по делу, способствуют ли ее установлению предусмотренные законом правила доказывания, существует ли принцип объективной истины, как соотносятся принципы законности, состязательности, диспозитивности и объективной истины? Во многих работах затрагивались различные аспекты соотношения истины и судебного познания, истины и судебного доказывания, истины и цели гражданского судопроизводства. В той или иной степени уделялось внимание принципам объективной истины и состязательности, их влиянию на процесс доказывания, формирование доказательств по делу. Исследовались и причины отклонения от судебной истины при рассмотрении и разрешении гражданских дел, злоупотребления процессуальными правами в гражданском судопроизводстве. На этом фоне монография А. Т. Боннера стоит особняком, поскольку в ней максимально полно и глубоко освещены все наиболее важные и сложные вопросы установления истины в гражданском процессе. Важно обратить внимание, что рецензируемое исследование является в определенной степени продолжением вышедшей в 2000 г. работы "Установление обстоятельств гражданских дел". Со дня выхода этого издания прошло почти десять лет. За это время обновилось законодательство, изменилась судебная практика, появилось много новых, в том числе и диссертационных, работ по проблемам, входящим в сферу интересов автора. Все это было им скрупулезно изучено, тщательно проанализировано и в результате нашло должное отражение в новом научном труде. А. Т. Боннер на протяжении многих десятков лет последовательно отстаивает точку зрения, согласно которой истина в процессе должна устанавливаться, обязанность по установлению истины возложена на суд, состязательный процесс не исключает существования принципа объективной истины, а, напротив, обеспечивает его действие. Автор исследования, как всегда, убедительно, с присущими ему скрупулезностью, некоторой долей иронии, мягкой критики, такта, эмоциональными ремарками, практическими иллюстрациями доказывает, что "слухи о "смерти" принципа объективной (судебной) истины в современном гражданском процессе явно преувеличены", что суд может и должен устанавливать истину по делу, так как в процессуальном законодательстве имеется все необходимое для такой деятельности. В структурном отношении монография состоит из 11 глав. В первых главах рассматриваются историко-правовые и теоретические проблемы установления истины в суде (главы 1, 2). Отдельное внимание уделено раскрытию содержания истины в гражданском процессе (глава 4), специфики судебного познания обстоятельств (глава 5), характера истины, устанавливаемой в правосудии (глава 7). В главах 6, 8, 9 проблема установления действительных обстоятельств дела исследуется сквозь призму теории доказывания и доказательств. Роль вышестоящих судов в установлении обстоятельств гражданских дел анализируется в главе 10. Не остались без пристального взгляда и критической оценки автора существующие в настоящее время проблемы российского судейского корпуса, влияющие на процесс установления истины по гражданскому делу (глава 3). Последняя (11) глава, занимающая чуть менее одной трети всего объема книги, представляет собой по указанию автора "пакеты подлинных процессуальных документов, исходящих от областных и равных им по положению судов, а также вершины российского правосудия по гражданским делам - Верховного Суда РФ", показывающие "со всей очевидностью... позитивную и негативную роль вышестоящих судов в установлении действительных обстоятельств гражданских дел". Следует отметить, что приводимая в монографии судебная практика не сконцентрирована только в этой главе. Судебная практика в виде многочисленных фабул конкретных гражданских дел, судебных постановлений по гражданским делам, красной нитью проходит через все исследование А. Т. Боннера, наглядно подтверждая существование проблем, связанных с установлением истины в гражданском процессе. Такие иллюстрации анализируемых в работе вопросов являются безусловным ее украшением. Все освещаемые в монографии А. Т. Боннера вопросы исследованы весьма тщательно, выводы автора полны, логичны и аргументированы. В частности, представляются убедительными рассуждения автора относительно того, что ГПК РФ определяет установление истины по делу как цель гражданского судопроизводства. Проведенный анализ высказанных в научной литературе мнений по этому вопросу, норм ГПК, в которых закреплен принцип объективной (судебной) истины, служит ярким тому подтверждением (с. 73 - 85). Нельзя не согласиться с позицией автора относительно необходимости легализации проблемы составления проектов судебных постановлений представителями сторон в гражданском и арбитражном процессах, преодоления разрыва между судом и обществом и возрождения института заседателей в гражданском процессе, изменения системы формирования судейского корпуса (с. 111, 112, 115 - 118). Автор монографии, полемизируя с учеными, которые не придавали самостоятельного значения общественной, моральной оценке фактов в правосудии (С. В. Курылев, Л. А. Ванеева, С. Ф. Афанасьев), верно указывает на то, что действительное содержание, достоинства и недостатки действующего законодательства в конечном итоге определяются в свете моральных установлений, что установление истины по делу немыслимо без верной правовой и социально-нравственной оценки фактов. Данная позиция основана на анализе действующего гражданского, семейного, трудового законодательства, нередко оперирующего понятиями, истинный смысл которых невозможно установить без обращения к нормам морали и практики применения соответствующих правовых норм судами (с. 152 - 172). Исследуя вопрос о характере истины, устанавливаемой в результате рассмотрения и разрешения конкретных гражданских дел, А. Т. Боннер правильно отмечает, что различие между абсолютной и относительной истиной не в степени достоверности, поскольку и та и другая - истины объективные, а в степени полноты и всесторонности знания (с. 289). На примерах конкретных спорных ситуаций, разрешаемых судом, автор доказывает, что при рассмотрении любого гражданского дела суду нет необходимости пытаться установить абсолютно все нюансы отношений между сторонами. Суду достаточно установить определенный минимум имеющих юридическое значение фактов, позволяющий сделать верный юридический вывод о спорных правоотношениях. Как правило, суд устанавливает истину относительную, т. е. неполную (с. 290 - 294). Во многом убедительными являются и соображения автора о роли вышестоящих судов в установлении обстоятельств гражданских дел. Нельзя не согласиться с общей критической оценкой деятельности судов кассационной и надзорной инстанций (с. 543, 546 - 547, 561). А. Т. Боннер, анализируя надзорное производство, приходит к совершенно правильному выводу о том, что, "чтобы угодить Европе, а точнее, чтобы "замазать ей глаза", в Кодексе появилась ст. 376 с весьма неточным названием "Право на обращение в суд надзорной инстанции". Фактически же никаким "правом" здесь и не пахнет, поскольку подача надзорной жалобы порождает, по сути, единственное правовое последствие - дать на эту жалобу какой-нибудь ответ" (с. 567). Последние статистические данные служат дополнительным тому подтверждением. В 2008 г. президиумами областных и равных по компетенции судов в порядке надзора было рассмотрено 6476 дел, что на 51% меньше, чем в 2007 г. При этом окончено производством было 134383 надзорных обращения, из них 40% было возвращено, 60% изучено и только 9,2% жалоб передано на рассмотрение в судебном заседании суда надзорной инстанции. Представляются весьма актуальными и новыми с теоретической и практической точек зрения выводы А. Т. Боннера относительно содержания понятия правовой определенности (с. 570). Автор совершенно справедливо обращает внимание на то, что положение о правовой определенности, соблюдение которого требует от государств - членов Совета Европы Европейский суд по правам человека, не означает запрета на обжалование, проверку вступивших в законную силу судебных постановлений в порядке надзора. Вместе с тем существующий порядок надзорного производства в свете рассматриваемого положения должен быть ясным, прогнозируемым, эффективным (с. 571). В работе имеется много других убедительных выводов, суждений по рассматриваемым А. Т. Боннером дискуссионным вопросам, новых авторских подходов к решению актуальных теоретических и практических проблем установления истины в гражданском процессе. Вместе с тем рецензируемая монография, как любое творческое исследование, не лишено спорных, дискуссионных положений. В работе весьма обстоятельно рассматривается проблема допустимости доказательств в гражданском судопроизводстве. Автор разделяет высказываемую в процессуальной теории точку зрения о том, что следует выделять "общие" и "частные" правила допустимости доказательств. Общее правило допустимости, по его мнению, состоит в том, что в качестве доказательств при рассмотрении и разрешении гражданских дел могут использоваться только данные, полученные в форме предусмотренных ГПК РФ средств доказывания (с. 298). Данная позиция представляется несколько спорной. В определенной степени связь с допустимостью доказательств здесь прослеживается в контексте конституционных установлений относительно того, что при осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона (ч. 2 ст. 50 Конституции РФ). Использование иных средств, кроме определенных в ст. 55 ГПК РФ, является нарушением закона, и, следовательно, эти доказательства недопустимы. Такая постановка вопроса в целом возможна. Доказательства, полученные с нарушением закона, не имеют легальной процессуальной формы и в данном смысле они становятся недопустимыми для использования в процессе установления обстоятельств дела, так как в силу положения, содержащегося в ч. 2 ст. 55 ГПК РФ, не имеют юридической силы. В этой связи в гражданском процессе более точным является выделение двух самостоятельных понятий - юридическая сила доказательств и допустимость доказательств, а не определение одного понятия через другое, что характерно для уголовно-процессуального законодательства. Доказательства, обладающие юридической силой и формально могущие использоваться для установления любых фактов, тем не менее вследствие предписаний закона могут быть недопустимыми применительно к установлению определенных обстоятельств. Исходя из этого выделение общего правила допустимости доказательств с позиции теории гражданского процесса и законодательства не является необходимым. В качестве "частных" автор говорит о правилах допустимости, состоящих в том, что закон не допускает возможность использования определенных средств доказывания из числа указанных в ГПК РФ для установления определенных фактических обстоятельств. Иными словами, правило допустимости, по его мнению, всегда имеет негативный (исключающий) характер (с. 322). При этом А. Т. Боннер свою позицию основывает на критике положения о "позитивной" допустимости приводимого в литературе тезиса о том, что правило допустимости предполагает использование определенного средства доказывания для установления отдельных фактов, а именно для заключения судебно-психиатрической экспертизы по делу о признании гражданина недееспособным. Автор полагает, что данный случай относится не к допустимости доказательств, а представляет собой иное явление. Однако думается, что, основываясь только на этом частном случае, едва ли возможно с полным основанием отрицать наличие правила "позитивной" допустимости. Действительно, в теории процесса традиционно допустимость доказательств связывается с ограничением использования свидетельских показаний. Норма о последствиях несоблюдения простой письменной формы сделки в виде запрещения ссылаться на свидетельские показания в подтверждение сделки содержалась в ранее действовавшем гражданском законодательстве (ст. 46 ГК РСФСР) и в современном ГК РФ (ст. 162 ГК РФ). В этой связи возникает вопрос, можно ли предположить, что ст. 60 ГПК РФ "Допустимость доказательств", имеющая бланкетный характер, "отсылает" только к ст. 162 ГК РФ. Иными словами, следует ли предписание, содержащееся в процессуальном законе, рассматривать как возможность доказывания совершения и условий сделки всеми предусмотренными законом средствами доказывания, кроме свидетельских показаний, т. е. только в значении "негативной" (исключающей) допустимости? Нельзя не принять во внимание то, что ст. 162 ГК РФ рассчитана на применение в отношении многообразия правоотношений, возникающих в связи со сделками. Она не учитывает особенностей конкретных видов соглашений, заключение которых сообразно указаниям иных норм закона должно оформляться в виде письменных документов определенной формы и содержания, являющихся как доказательствами их совершения, так и условием действительности. Из этого следует, в частности, что совершение и условие договоров, для которых законом предусмотрена конкретная письменная форма (форма документа), могут доказываться не любыми средствами доказывания, кроме свидетельских показаний, но письменными доказательствами определенной формы и содержания, т. е. по правилам "позитивной" допустимости. Кроме того, как представляется, область применения правила допустимости доказательств не ограничивается только сферой правоотношений, вытекающих из сделок. В различных законодательных актах содержатся предписания относительно оформления юридически значимых действий или событий путем составления и выдачи официальных документов установленной формы и содержания в пределах своей компетенции органами или должностными лицами. В этих случаях должно также действовать правило "позитивной" допустимости доказательств при установлении определенных обстоятельств гражданских дел. Анализируя деятельность судов второй инстанции по установлению фактических обстоятельств гражданских дел, автор приходит к выводу о том, что "нынешнее кассационное производство напрочь лишено апелляционного характера", поскольку дело судом заново, по существу, не рассматривается, возможности лиц, участвующих в деле, ссылаться на дополнительные доказательства крайне ограничены (с. 501). Вряд ли с данным утверждением можно согласиться. Отрицая апелляционный характер "нынешнего кассационного производства", указывая на существование характерных для него признаков, автор не определяет правовую природу данного проверочного производства, что не позволяет в полной мере выявить роль суда кассационной инстанции в установлении истины по делу, определить тенденции дальнейшего развития законодательного регулирования производства в суде второй инстанции. Правильной является позиция тех авторов, чьи высказывания представляются А. Т. Боннеру "довольно странными" (с. 501). Критикуемая автором позиция основана на существовании в гражданском судопроизводстве определенных моделей апелляционного производства. Одна модель находит закрепление в процессуальном законе в соответствии с правилами полной апелляции, что позволяет суду второй инстанции осуществлять проверку судебных постановлений, в том числе и путем вторичного рассмотрения дела по существу (ГПК РФ (гл. 39), ГПК Франции, Бельгии). Другая - по правилам неполной или ограниченной (юридической) апелляции, что позволяет суду второй инстанции проверять только судебное решение (ГПК РФ (гл. 40), ГПК Австрии, Германии). Третья модель носит смешанный характер, соединяя в себе признаки как полной, так и неполной апелляции (ГПК Польши). Формально отличительными признаками полной и неполной апелляции являются возможность представления лицами, участвующими в деле, новых доказательств и полномочия суда второй инстанции. Исходя из содержания норм процессуального закона, можно установить вид апелляционного производства. Кассационное производство, регламентированное в гл. 40 ГПК РФ, имеет как общие признаки апелляции (суд кассационной инстанции устанавливает новые факты и правоотношения - ч. 1 ст. 347, абз. 3 ст. 361 ГПК), так и специальные признаки апелляции неполной (условия представления, принятия, исследования и оценки новых доказательств - ч. 2 ст. 339, ч. 1 ст. 347, ст. 358, абз. 4 ст. 361 ГПК). Указание на "специфику сложившейся правоприменительной практики" не может быть аргументом в пользу "безапелляционности" кассационного производства, поскольку законодательное регулирование предоставляет все необходимые возможности как для представления лицами, участвующими в деле, новых доказательств (при соблюдении указанных в законе условий), так и для их исследования судом второй инстанции, установления новых фактов и правоотношений и принятия в результате этого нового решения. Другое дело, как верно отмечает автор, эти законодательные возможности не всегда в силу объективных и субъективных причин могут быть эффективно использованы (с. 506, 509, 545), но эта проблема находится в сфере организации отправления правосудия судами второй инстанции по гражданским делам и не свидетельствует о характере кассационного производства в гражданском процессе. Спорной представляется и критика установленных законом пределов рассмотрения дела судом кассационной инстанции (с. 515 - 518). Автор исходит из публично-правового начала гражданского процесса, полагая, что главенствующая роль отводится принципу законности, в связи с чем суд второй инстанции должен ex officio осуществлять проверку судебного решения, невзирая на доводы кассационной жалобы и возражения относительно жалобы. Необходимость безусловной проверки судебного постановления в полном объеме обосновывается, среди прочего, юридической неграмотностью лиц, участвующих в деле, невозможностью заключить соглашение с квалифицированным адвокатом. Вряд ли это правильно, особенно с точки зрения концепции диспозитивного правосудия. Принимая во внимание, что обжалование судебного решения есть право лиц, участвующих в деле, то реализация этого права предусматривает последовательность действий, среди которых - ограничение суда второй инстанции в проверке обжалованного постановления суда. Если в кассационной жалобе, возражениях относительно жалобы установлены границы деятельности суда кассационной инстанции, то эти границы не должны нарушаться, за исключением случаев выявления безусловных оснований для отмены судебного решения. Наличие такого рода нарушений не позволяет рассматривать судебное решение как акт судебной власти, акт правосудия по гражданскому делу. Существование же нарушений норм материального права, на которые не указывается в процессуальных документах, рассматриваемых судом второй инстанции, не может служить основанием для отмены судебного решения по инициативе суда. Стороны, по предположению, согласны с выводами суда относительно спорных правоотношений, что и объясняет отсутствие соответствующих доводов в их процессуальных документах. Безусловно, что проблема доступности юридической помощи существует (благо наметились пути по ее решению путем разработки Минюстом России законопроекта о бесплатной юридической помощи в России (РГ. 2009, 18 нояб.)), но она не может решаться путем наделения суда несвойственными ему качествами представителя стороны по делу. Спорными представляются суждения автора о путях "улучшения системы пересмотра судебных постановлений" (с. 556 - 558). А. Т. Боннер полагает, что, предоставив лицам, участвующим в деле, "неограниченную возможность представления в суд кассационной инстанции дополнительных письменных материалов" и предоставив суду надзорной инстанции право проверять не только законность, но и обоснованность вступивших в законную силу судебных постановлений, при изменении процедуры надзорного производства в сторону ее большей прозрачности и предсказуемости, "известное улучшение может быть достигнуто". Вне всяких сомнений предложенный путь - путь назад, к советской системе пересмотра судебных постановлений. Вряд ли в настоящее время возможен такой "разворот". Еще в период действия ГПК РСФСР высказывались критические замечания относительно дублирования проверочной деятельности судами кассационной и надзорной инстанций, права ссылаться в кассационной жалобе только на дополнительные письменные материалы (И. М. Зайцев, Л. Ф. Лесницкая). С 1995 г. суды проверочных инстанций с трудом, но все же перешли к новому порядку рассмотрения дел. Постепенно увеличивалось количество принимаемых судами кассационной инстанции новых решений: от 6,3% в 1999 г. (14,5% в 2004 г., 15,8% в 2006 г., около 16% в 2007 г.) до 19,8% в 2008 г. Конечно, большая часть судебных решений отменяется с направлением дела на новое рассмотрение в суд первой инстанции. Но такая ситуация может свидетельствовать не только о нежелании или неумении суда кассационной инстанции устанавливать новые факты и правоотношения, исследовать новые доказательства, но и о низком качестве рассмотрения и разрешения гражданских дел судами первой инстанции, допущения ими таких нарушений, которые, даже при желании, не могут быть исправлены судом кассационной инстанции. Разграничивая пределы рассмотрения дела судами кассационной и надзорной инстанций, предполагалось, что основная нагрузка по установлению обстоятельств гражданских дел ляжет на суды первой и второй инстанций, а суды надзорной инстанции будут осуществлять только контроль за законностью судебных постановлений. Применительно к судам надзорной инстанции идея была реализована, чего не скажешь о судах первой и кассационной инстанций. В результате сложилась "революционная" ситуация, когда "низы" не хотят (а порой и не могут) качественно осуществлять свою деятельность, а "верхи" не могут исправлять явные ошибки в силу предписаний закона. Изменится ли эта ситуация, если предоставить судам надзорной инстанции проверять и обоснованность постановлений суда? Нет, поскольку в большей степени проблема лежит в плоскости обеспечения правильного рассмотрения и разрешения дела, а не в плоскости проверки судебного решения. А. Т. Боннер полагает, что "с учетом реального состояния законности в области судопроизводства и значительного количества латентных судебных ошибок в судебных постановлениях по гражданским делам" от системы судов надзорной инстанции "вряд ли следует отказываться", но она требует существенного изменения (с. 556). Исходя из данных статистики, суды надзорной инстанции не в состоянии исправлять даже явные судебные ошибки, не говоря о латентных. Например, за 9 месяцев 2009 г. Судебной коллегией по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации было рассмотрено 72024 надзорные жалобы и представления, изучено 992 гражданских дела, истребованных по жалобам и представлениям, из них 348 дел переданы для рассмотрения в порядке надзора. Деятельность в порядке надзора Президиума Верховного Суда Российской Федерации отражена в следующих цифрах: было изучено 49 гражданских дел, истребованных в порядке надзора по жалобам и представлениям, из них по 9 делам вынесены определения о рассмотрении дела по существу. Справедливости ради надо отметить, что имеется увеличение количества изучаемых Президиумом Верховного Суда РФ надзорных обращений. В 2008 г. Президиумом было изучено всего 29 гражданских дел. Приведенные ранее статистические показатели надзорной деятельности президиумов областных и равных по компетенции судов также не свидетельствуют об эффективном устранении ошибок судов нижестоящих инстанций, допущенных при рассмотрении и разрешении дел, проверке не вступивших в законную силу судебных постановлений. Количество спорных положений несопоставимо с многочисленными достоинствами, имеющимися в рецензируемой работе А. Т. Боннера. Количество и качество подвергнутого анализу теоретического и практического материала, неподражаемый стиль изложения, интересные выводы, суждения и предложения - все это позволяет высоко оценить новую монографию, характеризовать ее как полезную для студентов, аспирантов, преподавателей юридических вузов, работников суда, прокуратуры, адвокатуры, а также всех тех, кто интересуется вопросами права вообще и проблемами установления истины в гражданском процессе в частности.

Название документа