Рецензия на монографию В. А. Воропанова "Суд и правосудие в Российской империи во второй половине XVIII - первой половине XIX в. Региональный аспект: Урал и Западная Сибирь (опыт сравнительно-исторического анализа)"
(Бабкова Г. О.) ("История государства и права", 2011, N 20) Текст документаРЕЦЕНЗИЯ НА МОНОГРАФИЮ В. А. ВОРОПАНОВА "СУД И ПРАВОСУДИЕ В РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XVIII - ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XIX В. РЕГИОНАЛЬНЫЙ АСПЕКТ: УРАЛ И ЗАПАДНАЯ СИБИРЬ (ОПЫТ СРАВНИТЕЛЬНО-ИСТОРИЧЕСКОГО АНАЛИЗА)" <*>, <**>
Г. О. БАБКОВА
Бабкова Галина Олеговна, доцент кафедры политической истории факультета истории НИУ - ВШЭ, кандидат исторических наук.
Сравнительно-историческое исследование судопроизводства Российской империи во второй половине XVIII - первой половине XIX в., предпринятое В. А. Воропановым и на данном этапе являющееся наиболее полным по вопросам институциональной, социальной и кадровой эволюции системы суда на Урале и в Западной Сибири, предлагает новый ракурс анализа органов правоприменения как одного из способов интеграции и унификации имперского пространства, дающего ключ к пониманию общего процесса трансформации политического строя России.
Ключевые слова: история права, судопроизводство, модернизация, Российская империя XVIII - XIX вв.
Comparative-history research of judicial proceeding of the Russian Empire in the second half of the XVIII - first part of the XIX centuries undertaken by V. A. Voropaev and at present being the most complete with regard to the issues of institutional, social and personnel evolution of the court system in Ural and Western Siberia proposes a new approach to analysis of agencies of law-enforcement as one of means of integration and unification of empire space which gives a key to understanding of the general process of transformation of political system of Russia.
Key words: history of law, judicial proceeding, modernization, Russian empire of XVIII - XIX centuries.
История судебной системы, ее законодательного, институционального и кадрового становления и развития в дореформенной России не относится к числу популярных тем в современной историографии. Работы последних лет в целом повторяют выводы дореволюционных и советских историков <1>, критически оценивая суд и право в Российской империи второй половины XVIII - первой половины XIX в. и характеризуя их как малоэффективные, "продворянские" и не способные гарантировать фактическую реализацию законодательства на практике <2>. -------------------------------- <1> См.: Дмитриев Ф. М. История судебных инстанций и гражданского апелляционного судопроизводства от Судебников до Учреждения о губерниях. М., 1859; Филиппов М. А. Судебная реформа в России. СПб., 1871 - 1875. Т. 1 - 2.; Анучин Е. Н. Исторический обзор развития административно-полицейских учреждений в России с Учреждения о губерниях 1775 г. до настоящего времени. СПб., 1872; Судебная реформа / Под ред. М. В. Давыдова, Н. Н. Полянского. М., 1915. Т. 1.; Юшков С. В. История государства и права СССР. М., 1961. Ч. 1.; Вдовина Л. Н. Право и суд // Очерки русской культуры XVIII в. М., 1987. Ч. 2. С. 152 - 185. <2> См.: Смыкалин А. С. От реформ Екатерины II к судебной реформе 1864 г. // Российская юстиция. 2001. N 3. С. 39 - 42; Он же. Судебная система Российского государства от Ивана Грозного до Екатерины II (XV - XVIII вв.) // Вопросы истории. 2004. N 8. С. 49 - 69; Мигунова Т. Л. Право, администрация и суд в реформах Екатерины Великой. СПб., 2002; Она же: Российское общество накануне реформ Екатерины Великой (аспект правового сознания). М., 2002; и т. д.
На этом фоне исследование В. А. Воропанова представляется актуальным, научно значимым и своевременным по нескольким причинам. Во-первых, впервые предложен подобный региональный и временной "диапазон" изучения суда и правосудия в Российской империи - на Урале и в Западной Сибири "от начала правления Екатерины II до реформ второй половины XIX в.". В фокусе внимания автора оказываются три аспекта развития системы судопроизводства: 1) "государственно-политический"; 2) "формально-юридический"; 3) "социальный" (с. 19). Они определяют структуру работы, которая состоит из семи глав. Первая глава носит вводный характер и посвящена рассмотрению процесса становления и эволюции государственной юстиции в XVI - первой половине XVIII в. (с. 42 - 101). Наибольший интерес представляют последующие главы, в которых В. А. Воропанов очень детально, обстоятельно и подробно анализирует: - развитие государственной политики в сфере суда в 1762 - 1869 гг. (глава 2); отдельные акценты сделаны на судебных реформах Екатерины II и Павла I (§ 1) и институтах судебной системы в 1802 - 1869 гг. (§ 2); - надзор и контроль в системе правосудия (глава 3); - кадровую политику в органах юстиции (глава 4); - личный состав служащих судебного аппарата (глава 5); - социальную среду осуществления правосудия (глава 6); - организацию официального правосудия в Степном крае (глава 7). Научную значимость представляют аналитические таблицы, дающие обобщенные сведения по этносословному составу сельских заседателей Оренбургской губернии (с. 599), социальному составу канцелярских служителей (с. 600) и чиновников - членов присутствий первой инстанции (с. 601 - 602), а также служебному стажу уездных судий (с. 603) и дворянских заседателей (с. 604) в Оренбургской и Пермской губерниях в последней четверти XVIII - первой половине XIX в. Заявленный в названии "опыт сравнительно-исторического анализа" в полной мере реализуется автором и приводит к расширению географических рамок работы. В качестве объекта для сопоставления были выбраны "национальные провинции Российской империи" (Астраханская, Казанская, Орловская, Тульская, Ярославская и Вологодская губернии). Конкретный выбор регионов определялся преобладанием той или иной социальной группы: однодворцы в Орловской губернии, частновладельческие крестьяне в Ярославской губернии, государственные - в Вологодской (с. 20). Сопоставление процессов, протекавших в области судопроизводства в указанных регионах, позволило В. А. Воропанову сделать ряд интересных наблюдений (более подробно речь о них пойдет ниже), касающихся специфики развития судебной системы не только на Урале и в Западной Сибири, но и в Российской империи в целом. Отдельного внимания заслуживает источниковая база исследования. Помимо традиционного для подобного рода работ ПСЗРИ I и II ее составил целый ряд архивных документов, которые были извлечены из 21 архива (19 местных и 2 федеральных). Часть архивных источников впервые вводится в научный оборот (к примеру, рукописи наказов воеводам боярского ранга 1677 - 1679 гг., извлеченные из архива Астраханской области). В целом можно с уверенностью утверждать, что на сегодняшний день рецензируемое исследование является наиболее полным по вопросам институциональной, социальной и кадровой эволюции системы суда на Урале и в Западной Сибири. Во-вторых, В. А. Воропанов предлагает новый ракурс анализа системы судопроизводства в России второй половины XVIII - первой половины XIX в. Изменения в сфере суда и правоприменения увязываются с процессом формирования "системы империи", для которой характерен особый, "специфический", тип организации властных структур и "правового регулирования" <3>. Правосудие и формы его реализации полагаются в качестве одного из основных факторов интеграции и унификации "составного" имперского пространства, способствуя складыванию "единого общественного строя". В данном контексте в качестве "эталонного" выступает "феноменальный опыт юридических практик" Римской империи, где "систематическая организация правосудия" способствовала "упрочению политического главенства Рима" (с. 6, 7). Впоследствии он был востребован в ряде государственных образований на территории Европы, на определенном этапе выступая в качестве одного из каналов трансляции имперской идеи и параллельно гарантируя "целостность политико-правового пространства" (с. 8). Россия, с точки зрения автора, относится к числу "государств имперского типа", и для ее развития характерен тот же набор "закономерностей эволюции". Анализ изменений в сфере суда и правосудия и их "региональных" особенностей позволяет, во-первых, приблизиться к пониманию общего процесса "трансформации политического строя России", а во-вторых, выявить способы "унификации" и управления "гетерогенным обществом" (с. 5). -------------------------------- <3> Применительно к пореформенной России данный подход реализуется в исследованиях Дж. Бербенк. См.: Бербенк Дж. Местные суды, имперское право и гражданство в России // Российская империя в сравнительной перспективе / Под ред. А. И. Миллера: Сб-к статей. М., 2004. С. 320 - 358; Burbank Jane. Russian peasants go to court: Legal culture in the countryside, 1905 - 1917. Bloomington; Indianapolis: Indiana University Press, 2004.
В практической плоскости подобный подход реализуется через комплексное конкретно-историческое исследование интенций власти по реорганизации системы суда на территории Урала и Западной Сибири. Безусловным успехом работы В. А. Воропанова является тот факт, что автор дает ответ на актуальный для современной историографии вопрос <4> о степени успешности процесса реформ в России во второй половине XVIII - первой половине XIX в., параллельно корректируя устоявшуюся точку зрения о низком уровне правосознания россиян. -------------------------------- <4> См.: Середа Н. В. Реформа управления Екатерины Второй: источниковедческое исследование. М., 2004; Каменский А. Б. Повседневность русских городских обывателей: исторические анекдоты из провинциальной жизни XVIII века. М., 2006; и т. д.
Автор убедительно доказывает, что в течение второй половины XVIII - первой половины XIX в. нововведения в области суда и правоприменения планировались и реализовывались властью, с одной стороны, исходя из существующей политической, экономической, международной и т. д. ситуации, а с другой - с учетом местных традиций, "особенностей социально-экономического развития областей" и сложившихся в них "структур местных государственных органов" (с. 82, 99, 222). В перспективе это способствовало "неуклонному вытеснению родоплеменных "законов и обычаев" в пользу российского права" (с. 238), повышению уровня доверия к коронному суду и, как следствие, общегосударственной унификации системы права и судопроизводства. Центральная власть была не только заинтересована в учреждении судебных мест на периферии, но и стремилась наполнить их квалифицированными кадрами, знакомыми с практикой судопроизводства и знающими легитимированные через прецеденты правовые обычаи (с. 391, 393, 457). Подобная политика позволяла, во-первых, гарантировать приоритет закона как источника права, а во-вторых, реализовать на практике "правовой плюрализм", бывший одним из основных факторов устойчивости гетерогенного пространства Российской империи (с. 405, 418, 419). Органы суда выступали в качестве одного из основных каналов коммуникации между властью и "простыми людьми". Реализация на практике губернской реформы Екатерины II привела к уравниванию "правовых возможностей подданных" через предоставление им права занимать выборные должности вне зависимости от этнической и религиозной принадлежности (с. 140). Выборность судебных органов облегчала "принесение жалоб на неправомерные поступки должностных лиц" и параллельно способствовала "реальному утверждению права" через "конкуренцию" органов коронного управления и сословного самоуправления. В свою очередь, это давало дополнительные импульсы для развития правосознания, укрепляя "веру обывателей" как "в значение и силу государственного права", так и в собственные возможности влиять на процесс администрирования (с. 358, 443, 452). Так, в городах Урала и Западной Сибири "смещение главы полицейской администрации по инициативе обывателей являлось ординарным фактом" (с. 438). Особого внимания заслуживают наблюдения В. А. Воропанова над процессом и результатами судебных реформ в среде "сельских податных сословий", получивших в соответствии с "Учреждениями для управления губерний" 1775 г. "институт сельских заседателей" (с. 444). Активное участие крестьянского населения Урала и Западной Сибири в исполнении возложенных на них выборных должностей наглядно демонстрирует осознанную заинтересованность данной категории населения в коронных институтах правосудия, на рассмотрение которых выносились дела по "урегулированию коллективных споров, удовлетворению личных исков", и даже "внутрисемейные конфликты" (с. 461). При этом "крестьяне, казаки, служилые башкиры, татары основательно осваивали механизм правозащиты" (с. 476). В немалой степени это было следствием деятельности сословных представителей. Сохраняя культурные и социальные связи с "земляками", они облегчали доступ последних в органы суда, способствуя "эволюции правосознания обывателей" и параллельно выступая проводниками унифицирующего государственного начала (с. 476, 504). Отмечаемая в рецензируемом исследовании трансформация отношения сельского населения Урала и Западной Сибири к судам низшей инстанции подтверждает выводы Дж. Бербенк об "эффективности" судебной системы в России конца XIX - начала XX в. Выводы В. А. Воропанова позволяют констатировать, что предпосылки для развития "доверия" населения к судебным органам и, как следствие, создание условий для появления и роста "гражданского самосознания у рядовых подданных империи" <5> были заложены в период реализации реформ местного управления и суда в последней трети XVIII - начале XIX в. В свою очередь, это подтверждает факт результативности последних. -------------------------------- <5> Бербенк Дж. Указ. соч. С. 340 - 341.
При общем высоком уровне исследования некоторые вопросы вызывают терминологические конструкции, используемые автором для обозначения типов государственного устройства. Не вполне ясен спектр коннотаций и степень соотнесенности таких концептов, как "империя", "держава", "самодержавие" и "абсолютная монархия". Выступают они как синонимы либо имеют смысловые различия? Контекст употребления понятия "самодержавие" в отношении царствования Екатерины II дает основания для констатации его синонимичности "абсолютистской форме правления", которую "монарх обосновал территориальной протяженностью империи" (с. 118). Данная фраза содержит прямую отсылку к 8 - 11 статьям "Наказа Комиссии о сочинении проекта нового Уложения" Екатерины II, в которых императрица связывает "пространство столь великого государства"/"пространное государство" (имея в виду Россию) с "самодержавным государем" и "самодержавной властью", полагая "всякое иное правление" как "вредное" и "разорительное". При этом не совсем понятно, насколько взаимозаменяемы "самодержавие"/"абсолютистская форма правления" и "империя". Так, позиционируя римское право как один из факторов "складывания правового единства земель Священной Римской империи германской нации", В. А. Воропанов затем рассматривает "попытки кодификации общегосударственного права", имевшие место в Австрии во второй половине XVIII в. С одной стороны, они увязываются со "становлением и развитием абсолютных монархий", "юридическая политика" которых "укрепляла гражданские связи населения", а с другой - трактуются в контексте "формирования имперского правового поля" (с. 8). Открытым, однако, остается вопрос о тождественности имперских и гражданских связей и зависимости последних от общего процесса становления государств Нового времени. Работа В. А. Воропанова является несомненным успехом и предлагает целый ряд направлений для дальнейшего изучения. Прежде всего, исследования в области судопроизводства в дореформенной России должны быть продолжены, а их география расширена. Наряду с судебными структурами объектом исследования должна стать правоприменительная деятельность судебных инстанций разного уровня. В контексте imperial studies особую актуальность представляет вопрос о законодательной базе решений, выносимых судебными органами. В массе своей при условии применения одних и тех же законов они имеют стандартизирующие значение, унифицируя поле юридических последствий за разнородные правонарушения и формируя единое легальное пространство "ожиданий" того, как и на каких принципах должна функционировать судопроизводственная система в государстве.
Название документа