Возвращение судом уголовного дела прокурору: возможно ли расширить объем обвинения, изменить его на более тяжкое?
(Маркина Е. А., Баева Т. Н.) ("Уголовное судопроизводство", 2006, N 1) Текст документаВОЗВРАЩЕНИЕ СУДОМ УГОЛОВНОГО ДЕЛА ПРОКУРОРУ: ВОЗМОЖНО ЛИ РАСШИРИТЬ ОБЪЕМ ОБВИНЕНИЯ, ИЗМЕНИТЬ ЕГО НА БОЛЕЕ ТЯЖКОЕ?
Е. А. МАРКИНА, Т. Н. БАЕВА
Маркина Е. А., ведущий научный сотрудник НИИ проблем укрепления законности и правопорядка при Генеральной прокуратуре РФ, кандидат юридических наук.
Баева Т. Н., аспирант НИИ проблем укрепления законности и правопорядка при Генеральной прокуратуре РФ.
Проблемы, связанные с возвращением уголовных дел прокурору для устранения препятствий их рассмотрения судом, до настоящего времени остаются наиболее актуальными и болезненными. Анализ судебной и прокурорской практики показывает, что их существование обусловлено не только и не столько неправильным пониманием и применением прокурорами и судьями действующего уголовно-процессуального закона, а прежде всего недостатками нормативного регулирования: отсутствием необходимых правовых норм, неясностью и противоречивостью отдельных положений УПК, отсутствием определенности в той части, где требуется внесение соответствующих изменений и дополнений в соответствии с правовой позицией, выраженной в постановлениях Конституционного Суда Российской Федерации. В числе таких проблем - возможность обжалования постановлений суда; процессуальные действия и решения прокурора по возвращенному делу; характер следственных и иных процессуальных действий, направленных на устранение выявленных судом недостатков, сроки их производства; юридическая сила полученных доказательств и ряд других. Очевидно, что в подобной ситуации на местах складывается своя региональная практика, и несправедливо упрекать в этом только правоприменителя. Остроту нерешенных проблем усиливает то обстоятельство, что число уголовных дел, возвращенных прокурору, весьма значительно и обнаруживает устойчивую тенденцию к росту. По данным отчета о работе судов первой инстанции по рассмотрению уголовных дел по Российской Федерации, в 2004 г. судами возвращено прокурорам 43462 уголовных дела, что составило 4,1% от общего числа дел, поступивших в суд за указанный период. Согласно статистическим данным в 2004 г. в сравнении с 2003 г. их число увеличилось в среднем на 31,4%. Подобная тенденция наблюдалась в подавляющем большинстве субъектов Федерации, и нередко эта цифра превышала средний показатель. В каждом третьем регионе количество уголовных дел, направленных судами в порядке ст. 237 УПК РФ, увеличилось более чем в два раза (напр., в Архангельской, Вологодской, Костромской, Тюменской областях и др.), в Удмуртской Республике и Тверской области - в три, а в Республике Саха (Якутия), Алтайском крае и Еврейской автономной области - более чем в четыре раза. Примечательно, что такой рост не связан с увеличением числа уголовных дел, рассмотренных судами, в указанных регионах оно в основном соответствует показателям 2003 г. По данным отчета о работе судов первой инстанции по рассмотрению уголовных дел, в I полугодии 2005 г. их число также увеличилось в сравнении с аналогичным периодом прошлого года (с 18644 до 19543). Один из наиболее сложных и дискуссионных вопросов, возникающих при реализации положений ст. 237 УПК РФ, - возможность расширения объема предъявленного обвиняемому обвинения, изменения его на более тяжкое. Сразу надо сказать, что действующий уголовно-процессуальный закон не регламентирует порядок устранения прокурором нарушений, препятствующих постановлению приговора, не предусматривает возможность применения общих правил осуществления процессуальных действий в досудебном производстве и не устанавливает пределы полномочий прокурора, а также следователя (дознавателя) по возвращенным судом уголовным делам. В определенной степени образовавшийся законодательный пробел восполняется решениями и разъяснениями высших судебных органов, которые, как известно, вправе лишь толковать существующие правовые нормы. Конечно же постановления Конституционного Суда и Пленума Верховного Суда Российской Федерации крайне важны для выработки единых подходов к решению этих вопросов и формирования следственной и судебной практики, адекватной общему направлению уголовно-правовой политики государства. Напомним, что Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 8 декабря 2003 г. N 18-П признал не противоречащей Конституции Российской Федерации ч. 1 ст. 237 УПК РФ, подчеркнув, что возвращение дела прокурору не должно быть связано с восполнением неполноты проведенного дознания или предварительного следствия. Одновременно он признал неконституционным положение ч. 4 ст. 237 УПК РФ, указав, что устранение допущенных нарушений предполагает осуществление необходимых для этого следственных и иных процессуальных действий <*>. -------------------------------- <*> См.: Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 8 декабря 2003 г. N 18-П // Российская газета. 2003. 23 дек.
Следует отметить, что в действующем уголовно-процессуальном законе в отличие от УПК РСФСР не предусмотрен принцип всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела (ст. 20). Односторонность или неполнота дознания, предварительного или судебного следствия не является ныне основанием для отмены приговора судом вышестоящей инстанции (ст. 343 УПК РСФСР). Ранее законодатель под неполно проведенным дознанием, предварительным или судебным следствием понимал невыяснение таких обстоятельств, установление которых могло иметь существенное значение при постановлении приговора. Дознание, предварительное или судебное следствие, во всяком случае, признавалось односторонним или неполным, когда по делу не были допрошены лица, чьи показания имеют существенное значение для дела, или не была проведена экспертиза, когда ее проведение по закону является обязательным, а равно не были истребованы документы или вещественные доказательства, имеющие существенное значение; не были установлены с достаточной полнотой данные о личности обвиняемого (ч. 1 и п. п. 1, 3 ч. 2 ст. 343 УПК РСФСР). Очевидно, что и сегодня содержание такого правового понятия, как полнота исследования обстоятельств дела, важно для правильного применения норм действующего закона. Что касается теории и практики уголовного процесса, то традиционно неполнота предварительного расследования определялась как сужение пределов доказывания по уголовным делам, отсутствие достаточных доказательств, необходимых для достоверного установления существенных обстоятельств дела <*>. -------------------------------- <*> См.: Курс советского уголовного процесса. Общая часть / Под ред. А. Д. Бойкова, И. И. Карпеца. М., 1989. С. 159 - 160; Соловьев А. Б., Багаутдинов Ф. Н., Филиппов М. Н. Прокурорский надзор за всесторонностью, полнотой и объективностью расследования преступлений. М., 1996. С. 8 - 9.
Применяя подобный подход, можно сделать вывод, что в контексте правовой позиции Конституционного Суда проведение следственных и иных процессуальных действий, необходимых для устранения препятствий рассмотрения дела судом, не всегда означает восполнение неполноты предварительного расследования; запрет существует лишь на производство следственных действий, направленных на доказывание обстоятельств, которые должны были быть установлены в ходе досудебного производства в соответствии со ст. 73 УПК РФ. Так, следует признать правомерным, когда после возвращения уголовного дела органами расследования, например, выносятся постановления о признании потерпевшим или законным представителем и проводятся допросы этих лиц; обвиняемому предъявляется обвинение в случаях, когда обвинение, изложенное в обвинительном заключении (акте), не соответствует обвинению, изложенному в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого; выполняются требования ст. ст. 215 - 217 УПК РФ об ознакомлении потерпевшего и обвиняемого с материалами уголовного дела. Очевидно, что в этих случаях показания допрошенных лиц - фактически новые доказательства, но их собирание не связано с восполнением неполноты проведенного ранее предварительного расследования. Вместе с тем в отдельных регионах имеются случаи, когда возвращение уголовного дела судом используется прокурором, следователем или дознавателем для исправления иных ошибок, не отраженных судом в постановлении, и восполнения неполноты исследования обстоятельств дела. Например, одним из судов Томской области уголовное дело по обвинению Д. по ч. 1 ст. 301 УК РФ было возвращено прокурору в связи с тем, что обвинительное заключение утверждено ненадлежащим лицом. По данному делу были проведены дополнительные следственные действия и предъявлено обвинение дополнительно по ч. 1 ст. 302, ч. 1 ст. 286 УК РФ. Как видно из приведенного примера, суд обязал прокурора только надлежащим образом утвердить обвинительное заключение. Однако, выйдя за пределы указаний суда, по уголовному делу фактически было проведено дополнительное расследование, в результате которого обвиняемому было предъявлено более тяжкое обвинение. Представляется, что подобная практика не основана на законе, идет вразрез с правовой позицией, выраженной Конституционным Судом. Между тем не всегда предъявление более тяжкого обвинения по возвращенному судом уголовному делу связано с восполнением неполно проведенного расследования. Это, например, касается ситуаций, когда следователем или дознавателем при формулировании обвинения ошибочно не указаны обстоятельства, имеющие существенное значение для дела и влияющие на объем обвинения, либо неправильно применен уголовный закон, хотя в ходе предварительного расследования были собраны достаточные доказательства, дающие основание для обвинения лица в совершении более тяжкого преступления. Следует сказать, что в отдельных регионах суды в подобных случаях, направляя уголовное дело прокурору, предлагают расширить объем обвинения, изменить его на более тяжкое. Так, районным судом Красноярского края по ходатайству представителя потерпевшего прокурору возвращено уголовное дело по обвинению З. по ст. 108 УК РФ для предъявления более тяжкого обвинения, как это следовало из собранных по делу доказательств. После устранения допущенных нарушений и повторного направления прокурором дела в суд, З. осужден по ч. 1 ст. 105 УК РФ к 9 годам лишения свободы. Необходимо признать, что данная проблема, как и ряд других вопросов, возникающих в процессе применения ст. 237 УПК РФ, специально Конституционным Судом РФ не рассматривалась. Однако следует согласиться с мнением о том, что возвращение уголовного дела прокурору при указанных обстоятельствах не нарушает права и законные интересы обвиняемого, поскольку предъявление нового обвинения основывается на имеющихся в уголовном деле доказательствах. Представляется, что необходимое условие возвращения уголовного дела прокурору для изменения обвинения - соответствующее ходатайство стороны обвинения. Инициатива суда в принятии такого решения может рассматриваться как нарушение принципа состязательности, разграничения основных процессуальных функций. Еще одним аргументом в пользу высказанной позиции служит и то, что в подобных ситуациях только изменение предъявленного обвинения в целях исправления следственной ошибки может реально обеспечить права других участников уголовного судопроизводства, в том числе конституционное право потерпевшего на доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба. Реальность и конкретные размеры возмещения потерпевшему вреда наиболее часто зависят от объема обвинения и правовой оценки совершенного виновным преступления. Необходимо отметить, что указанную позицию разделяют далеко не все. Справедливости ради следует признать, что иная точка зрения имеет под собой определенные основания. Основной "контраргумент" - подтверждение Конституционным Судом Российской Федерации в указанном выше Постановлении от 8 декабря 2003 г. ранее высказанной им правовой позиции о том, что процессуальные нарушения, допущенные в ходе предварительного расследования, которые следует устранить прокурору по возвращенному уголовному делу, не должны касаться ни фактических обстоятельств, ни вопросов квалификации действий и доказанности вины обвиняемых, а их устранение не предполагает дополнение ранее предъявленного обвинения. Вместе с тем нельзя забывать, что предметом рассмотрения Конституционным Судом РФ 4 марта 2003 г., когда была изложена данная правовая позиция, являлись положения, содержащиеся в п. 2 ч. 1 и ч. 3 ст. 232 УПК РСФСР <*>. В то же время наличие оснований для предъявления обвиняемому другого обвинения либо изменения обвинения на более тяжкое или существенно отличающееся по фактическим обстоятельствам от обвинения, содержащегося в обвинительном заключении, было предусмотрено в качестве самостоятельного основания возвращения уголовного дела для дополнительного расследования в п. 3 ч. 1 ст. 232 УПК РСФСР. -------------------------------- <*> См.: Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 4 марта 2003 г. N 2-П // Российская газета. 2003. 18 марта.
Напомним, что данная норма также была предметом рассмотрения Конституционного Суда Российской Федерации. Постановлением от 20 апреля 1999 г. N 7-П положение п. 3 ч. 1 ст. 232 УПК РСФСР признано неконституционным лишь в части, возлагающей на суд обязанность по собственной инициативе возвратить уголовное дело прокурору при наличии указанных оснований <*>. Принимая во внимание, что данное решение Конституционного Суда РФ основано на положениях Конституции РФ и действующих принципах и нормах международного права, представляется, что оно не утратило значения и после введения в действие УПК РФ. -------------------------------- <*> См.: Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 20 апреля 1999 г. N 7-П // Российская газета. 1999. 27 апр.
Поэтому, на наш взгляд, возвращение уголовного дела прокурору для устранения существенных нарушений закона, связанных с ошибочно заниженным объемом обвинения либо неправильной уголовно-правовой оценкой деяния, не находится в противоречии с позицией Конституционного Суда, выраженной им ранее, применительно к положениям прежнего уголовно-процессуального закона. Как уже указывалось, в судебной практике нередки случаи возвращения уголовных дел прокурору в связи с непризнанием потерпевшими лиц, пострадавших от преступных действий обвиняемых. Такое нарушение уголовно-процессуального закона, безусловно, является существенным, поскольку фактически лишает потерпевшего права на доступ к правосудию и компенсацию причиненного преступлением ущерба. Вместе с тем его устранение также в большинстве случаев влечет увеличение объема предъявленного обвинения и изменение правовой оценки содеянного. Указанная ситуация может быть проиллюстрирована на следующем примере. Судьей районного суда Кировской области по ходатайству государственного обвинителя на основании п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ возвращено уголовное дело по обвинению П. в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 167 УК РФ. Судья в своем постановлении указал, что обвинительное заключение составлено с нарушением требований уголовно-процессуального законодательства, так как в ходе расследования не все пострадавшие в результате пожара были признаны потерпевшими, что является препятствием для реализации их права на справедливое правосудие. После возвращения уголовного дела прокурору указанные судом недостатки были устранены. Р. и Ж. признаны потерпевшими и гражданскими истцами по уголовному делу, что обусловило необходимость предъявления П. обвинения дополнительно по ч. 3 ст. 30 и ч. 2 ст. 167 УК РФ. Полученные доказательства признаны судом допустимыми и положены в основу обвинительного приговора. Такой подход к обеспечению права потерпевшего на доступ к правосудию и созданию надежных гарантий справедливого разрешения дела полностью отвечает назначению уголовного судопроизводства, одна из целей которого - защита прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений. Представляется, что возвращение уголовного дела прокурору в указанной ситуации не противоречит и принципу состязательности сторон, и такой его составляющей, как строгое разграничение процессуальных функций. Напротив, суд, принимая такое решение, реализует другой, не менее важный, аспект данного принципа - создание судом необходимых условий для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав. Очевидно, что указанную функцию суд сможет выполнить только после устранения допущенных нарушений и признания лиц, пострадавших от преступления, потерпевшими, поскольку возникновение у них процессуальных прав действующий закон связывает с моментом вынесения соответствующего постановления органом предварительного расследования. В полной мере сказанное относится и к реализации конституционного положения о равенстве прав сторон обвинения и защиты перед судом. Необходимо отметить, что такой подход согласуется с правовой позицией Конституционного Суда РФ, который в своих решениях неоднократно подчеркивал, что необходимой гарантией судебной защиты и справедливого разбирательства дела является равно предоставляемая сторонам реальная возможность довести свою позицию относительно всех аспектов дела до сведения суда, поскольку только при этом условии в судебном заседании реализуется право на судебную защиту, которая по смыслу ст. 46 Конституции Российской Федерации и ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод должна быть справедливой, полной и эффективной. Это в полной мере относится и к обеспечению права на судебную защиту потерпевшим от преступлений, права которых согласно Конституции Российской Федерации охраняются законом и которым государство обеспечивает доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба (ст. 52). Такая регламентация прав потерпевшего корреспондирует положениям Декларации основных принципов правосудия для жертв преступлений и злоупотребления властью (утверждена Резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН от 29 ноября 1985 г.), предусматривающей, что лица, которым в результате преступного деяния причинен вред, включая телесные повреждения, моральный и материальный ущерб, имеют право на доступ к механизмам правосудия и скорейшую компенсацию причиненного вреда в соответствии с национальным законодательством <*>. -------------------------------- <*> См., например: Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 11 мая 2005 г. N 5-П // Российская газета. 2005. 20 мая.
Рассматривая проблему ухудшения положения обвиняемого по возвращенному судом уголовному делу, нельзя не затронуть вопрос о возможности принятия решения в порядке ст. 237 УПК РФ при установлении в судебном разбирательстве новых обстоятельств, свидетельствующих о необходимости увеличения объема обвинения. Анализ прокурорско-следственной и судебной практики показывает, что такие случаи возвращения уголовных дел прокурору нередки. В качестве обстоятельств, препятствующих рассмотрению уголовного дела, в частности, могут признаваться: смерть потерпевшего от причиненных телесных повреждений, сообщение лицами, допрошенными в суде, о причинении им вреда действиями подсудимого, изменение свидетелями ранее данных показаний, дача экспертом нового заключения и т. д. Так, Курганским городским судом возвращено уголовное дело по обвинению К. в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 105 УК РФ, в связи с необходимостью предъявления более тяжкого обвинения, так как после направления уголовного дела в суд потерпевшая скончалась от причиненных ей телесных повреждений. Такие обстоятельства иногда устанавливаются не в судебном разбирательстве, а уже в ходе устранения нарушений, выявленных судом. Представляется, что подобную практику следует признать обоснованной, поскольку новые факты объективно препятствуют рассмотрению уголовного дела, и оставление их без надлежащей правовой оценки обозначало бы неправомерное ограничение прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства, в том числе потерпевших. Возвращение уголовного дела прокурору при указанных обстоятельствах не противоречит и общей позиции высших судебных органов о недопустимости восполнения неполноты произведенного дознания или предварительного следствия по возвращенным делам. Принимая во внимание, что в ходе предварительного следствия или дознания все обстоятельства, подлежащие доказыванию, были установлены в полном объеме, производство следственных действий, направленных на проверку новых сведений, не может рассматриваться как восполнение неполноты произведенного расследования. Подводя итог, хотелось бы выразить надежду, что рассмотренные проблемы применения положений ст. 237 УПК РФ, связанные с недостатками правового регулирования, найдут свое разрешение на законодательном уровне, что позволит избежать произвольного толкования норм уголовно-процессуального закона, сформировать единую судебную практику, создаст условия для более эффективного обеспечения прав сторон на справедливое судебное разбирательство.
Название документа