Контрасты практики и формализм
(Штраних Ф.) ("Нотариус", 2006, N 2) Текст документаКОНТРАСТЫ ПРАКТИКИ И ФОРМАЛИЗМ
Ф. ШТРАНИХ
Нотариат стоит перед дилеммой: закон ли истекает из жизни или жизнь из закона? Казалось бы, первое вернее, но факты доказывают противное. Примеров очень много, приведу некоторые. Совершается акт на имя иностранного подданного, двух имен, Карл Фридрих Сталь, отчества по документам не значится и в действительности Сталь его не имеет. Нотариус совершает акт согласно предъявленным ему документам, и акт поступает на утверждение; старший нотариус, проверяя правильность совершения акта, находит, что нотариус не исполнил ст. 1426 ч. I Св. зак. гражд. - не указал отчества одного из участников, почему не утверждает акта, пока не будет выполнено требование статьи буквально. Является необходимость или достать удостоверение какого-либо компетентного учреждения, что Сталь отчества не имеет, или указать вымышленное отчество. Так как в России такого компетентного учреждения, которое бы могло выдавать подобные удостоверения, не имеется, то для исполнения буквы закона одно из имен обращается в отчество и получается "Карл Фридрихович Сталь". Таким образом, требование закона исполнено ложным указанием имени. Другой случай: с надлежащего разрешения Министерства внутренних дел город продает принадлежащий ему участок выгонной земли. Таких участков со времени введения городового положения отчуждено было ранее до 500 десятин для военного ведомства под устройство дач. Вопросов о праве города никогда не возникало. Общим порядком совершается купчая на отчуждаемый участок выгонной земли под устройство казарм военному ведомству; купчая представляется на утверждение старшему нотариусу; после долгих разъяснений, заявлений, спустя полгода, когда казармы наполовину были готовы, купчая рассмотрена, и в результате - отказ, мотивированный тем, что, во-первых, не исполнена та же злосчастная ст. 1426 ч. I т. X, не указано в акте, как достался городу отчуждаемый участок земли, во-вторых, тем, что старый план специального межевания, в коем указаны и земли местных мещан, не составляет доказательства прав собственности, и, в-третьих, тем, что город не значится собственником по крепостному реестру. За отказом следуют новые разъяснения: город указывает, что на основании прежних узаконений городам отводились участки из пустопорожних казенных земель; города права собственности на земли не имели, а только право пользования и распоряжения, но с обнародованием городового положения 1870 года, Высочайше утвержденного мнением Государственного Совета 10 ноября 1871 года, отведенные городам в пользование земли предоставлены в собственность городов вместе с другими сословными имуществами; но никаких других актов городам на предмет передачи права собственности на отведенные земли не давалось. Но объяснения эти найдены неудовлетворительными, и отказ, впредь до отмены его высшей инстанцией, остался в силе. Приведенные примеры наглядно иллюстрируют нецелесообразность и вредные последствия системы, допускающей и дозволяющей вотчинному управлению, каковую роль в настоящее время исполняют нотариальные архивы, проверять законность совершения с формальной стороны представляемых на утверждение актов и, сообразно с этим, утверждать таковые или не утверждать. Действительно, смешно было бы допустить, что люди, согласившиеся на совершение той или иной сделки, откажутся от ее совершения по одному отказу в утверждении ее старшим нотариусом. Неужели город откажется от купли-продажи только потому, что, по мнению старшего нотариуса, такая сделка не может быть допустима? Разумеется, нет! И жизнь, и практика говорит, что роль вотчинного управления главным образом вовсе не в проверке - точно ли по форме написан данный акт с исполнением всех обрядностей, так как роль младших нотариусов и состоит в правильном и законном написании актов, с соблюдением этих формальностей и с истребованием от сторон, при совершении акта, удовлетворяющих для допущения совершения его письменных документов, доказательств и т. п. Применяясь к требованиям жизни, комиссия по составлению Вотчинного устава еще в 1903 году (проект Вотчинного устава т. 2, мотивы к ст. 231) предусматривала, что "если допустить вотчинное установление до рассмотрения законности акта, то для него явится законный повод требовать от сторон представления доказательств по разным предметам, не имеющим прямого отношения к предполагаемому акту, и откроется широкий простор для напрасного и стеснительного вмешательства в дела частных лиц; и что даже вполне добросовестный образ действий должностных лиц вотчинного установления не устранит означенных неудобств". Напротив, именно от наиболее добросовестных и осторожных чиновников всего вероятнее можно ожидать придирчивости, частью вследствие избытка усердия с их стороны, частью вследствие вполне естественного стремления их оградить себя от ответственности, на случай могущей оказаться впоследствии незаконности сделки. Право сторон приносить жалобы на притеснительные для них действия должностных лиц вотчинного установления едва ли может служить здесь достаточным ограждением. Не имея в виду тяжущихся, окружный суд, рассматривающий подобные жалобы, не может основывать своих постановлений на всестороннем рассмотрении дела, а если и уважит жалобу, то все же не в состоянии возместить просителю убытки, причиненные ему потерей времени вследствие неосновательного отказа или замедления в совершении вотчинного акта, - убытки иногда невознаградимые. В общем, следовательно, проверка вотчинным установлением законности распоряжений, содержащихся в вотчинных актах, не только не достигает цели, но должна быть признана положительно вредной. Посему вся обязанность вотчинного установления ограничена, по проекту устава, недопущением к совершению актов, содержащих в себе такие распоряжения, противозаконность коих обнаруживается из содержания акта и представляется явною, или тех, которые идут в разрез с законами, ограждающими порядок управления, общественную нравственность и честь частных лиц. Такой точный и как бы пророчески верный взгляд на деятельность чинов, заведующих крепостными делами, служит лучшим доказательством тому, что давно пора прислушаться к требованиям жизни и практики и перестать вносить в живое дело мертвящий формализм, влекущий за собой только недоверие к требованиям закона. Наперекор законам жизни идти нельзя, как нельзя запрудить реку, став против ее течения.
Название документа Интервью: Интервью с председателем Комитета Государственной Думы по конституционному законодательству и государственному строительству В. Н. Плигиным, соавтором законопроекта, предусматривающего участие нотариуса в корпоративных отношениях ("Нотариус", 2006, N 2) Текст документа
ИНТЕРВЬЮ С ПРЕДСЕДАТЕЛЕМ КОМИТЕТА ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЫ ПО КОНСТИТУЦИОННОМУ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВУ И ГОСУДАРСТВЕННОМУ СТРОИТЕЛЬСТВУ В. Н. ПЛИГИНЫМ, СОАВТОРОМ ЗАКОНОПРОЕКТА, ПРЕДУСМАТРИВАЮЩЕГО УЧАСТИЕ НОТАРИУСА В КОРПОРАТИВНЫХ ОТНОШЕНИЯХ <*>
С. Г. ПЕВНИЦКИЙ
- Владимир Николаевич, прежде всего хотел бы попросить Вас вкратце рассказать о сути внесенного законопроекта. - В рамках реализации этого законопроекта меня интересовало не столько желание задействовать нотариусов в том или ином процессе, сколько попытка создать некий правовой институт, который позволил бы надлежащим образом обеспечивать интересы реальных собственников при распоряжении юридическими лицами. Эта проблема действительно есть. Известно, что она носит достаточно серьезный характер, так как уровень достоверности документов в настоящее время не проходит независимую внешнюю экспертизу. Мы думали над тем, какого рода институт мог бы работать в этой внешней экспертизе. По нашему представлению, институт нотариусов эффективнее института регистраторов может обеспечить прозрачность процедур, законность этих процедур. Важно, что таким образом мы создаем свидетельскую базу в случае, если возникают споры при определении судьбы предприятий. Это была основная идея. Нам кажется, что для реализации этой идеи институт профессионального нотариата, конечно же, подходит. Возникает ряд вопросов, которые вы лучше знаете, но и мы будем их каким-то образом решать. Эта проблема связана с недостаточностью количества нотариусов, потому что семь тысяч нотариусов, конечно, не могут выполнить эту функцию. Возможно, вместе с регистраторами эта функция будет перекрываться. Это первый вопрос. Второй интересующий нас вопрос связан с безопасностью непосредственно нотариусов. Над этим нужно будет думать. Следующий момент - это фиксация. Фиксация чего? Присутствия, голосования. Может ли нотариус высказывать возражения против присутствия тех или иных лиц, находящихся в состоянии алкогольного или наркотического опьянения? Или как он может это фиксировать, в чем это может выражаться? В составлении заключения, придании силы этому заключению. Это частный вопрос применительно к данному законопроекту, и такие вопросы постоянно возникают. Я не знаю, хватит ли у нас времени в рамках работы этой Государственной Думы, но здесь возникает комплексный вопрос - по законодательству в нотариате. Он возникает в рамках нескольких блоков. То есть нужен сам базовый закон, ведь сейчас мы продолжаем заниматься тем, что иногда пытаемся изменить основу. Конечно, мы должны реагировать на отсутствие нотариальной помощи или отсутствие возможности для граждан РФ в целом ряде субъектов РФ получить надлежащую нотариальную помощь. У нас сейчас есть внесенные, в том числе и с моим участием, достаточно противоречивые законопроекты, которые касаются возможности присутствия муниципальных образований или функции муниципальных образований при выполнении пяти нотариальных действий. Это копии свидетельствования, копии свидетельствования завещаний; свидетельствование документов, позволяющих осуществлять вывоз ребенка; документы, связанные с обеспечением сохранности бесхозяйного имущества. Это, собственно, некоторое предисловие нашей беседы. Может быть, у вас есть более конкретные вопросы? - Вопросы, которые мы хотели задать, прежде всего о понимании самой правовой природы нотариата. Конституционный Суд высказывался о том, что нотариальный акт имеет публичное признание и особую доказательственную силу. Но Конституционный Суд у нас не является позитивным законодателем, и если его решение о признании закона недействительным имеет безусловную силу, то его мотивировочная часть, по мнению многих правоприменителей, является лишь доктриной, к которой суды относятся с уважением, но применяют ее так, как они применяют законы и иные нормативные акты. В связи с этим возникает первый вопрос... Нотариус может обеспечивать доказательства для судов, но такое действие нотариуса, как свидетельствование факта наличия лиц, пришедших на общее собрание, либо же свидетельствование подлинности подписи - это в теории называется "слабым" нотариальным действием. И свидетельствование подписи не позволяет нотариусу полноценно произвести анализ документа. Как вы считаете, не является ли это несколько, скажем так, половинчатой мерой? Когда нотариус обеспечивает доказательства, этому суды уделяют внимание. То есть понимают, что именно нотариус осуществляет превентивное правосудие или, как говорят некоторые, предотвращает правосудие. Но к этому действию суды будут относиться уже с меньшим доверием, то есть это будет фигурировать только среди иных доказательств. - Первый вопрос касается серьезного аспекта, который называется "правовые позиции Конституционного Суда". Действительно, в отношении правовых позиций Конституционного Суда (это просто моя ремарка) существуют различные точки зрения. Я предлагаю правовые позиции Конституционного Суда оценивать примерно в том же значении, что и мотивировочную часть решения Конституционного Суда. По этому поводу, если я не ошибаюсь, есть книга Лазаревой. По поводу характера доказательств я думаю, что действительно не надо... Мы пытаемся создать в данной ситуации доказательство или источник доказательства для суда, который будет оцениваться судом более высоко по сравнению с другими доказательствами в силу профессиональной подготовки нотариусов и профессионального знания нотариусов. Но придавать этому доказательству характер сильного доказательства, или абсолютного доказательства, по моему мнению, нельзя. Причина этого в том, что доверие к институтам нотариата было подорвано целым рядом случаев, которые касались операций с собственностью. В частности, в столь массовом секторе правонарушений, как область квартирных сделок. И хотя этот период прошел, восстановление такого рода доверия необходимо. Об этом надо говорить честно. Здесь мы идем на то, что доказательство будет более значимое, но это доказательство не явится тем, что можно определить как абсолютное доказательство. Мы пытаемся сформировать некий независимый источник доказательства, если так можно определить. - В связи с этим возникает вопрос о хранении дел акционерных обществ в нотариальном архиве, как это делается при обеспечении доказательств, допустим, нотисом при морских протестах. И опять вопрос о безопасности архива, потому что есть разница между ведением наследственных дел и дел крупных акционерных обществ. И тем более, если это направлено на обеспечение интереса собственника, защиту рейдерства. Соответственно большие финансовые интересы, которые могут проявляться в не совсем законных действиях. - Я думаю, что вы затронули действительно очень серьезную проблему в связи с тем, что получается некий аналог, который есть в отношении реестров акцион отторжения. Вторая проблема: участие представителя профессии, весь смысл которой заключается в том, что этой профессии доверяют - это даже не правовая категория, а этическая, поэтому этой категории доверяют. Но даже если несколько ее представителей, а их было десятки, участвовали в качестве либо соучастников, либо организаторов банд, которые отнимали квартиры и машины... Чего же хотеть? Отсюда развился нигилизм, появился термин "черный нотариус". Сейчас, к счастью, мы от этого уходим и выходим на нормальное отношение к профессии. Хотя государство делает позитивные знаки и позитивные шаги, нотариусы сами должны делать эти позитивные знаки и позитивные шаги и сотрудничать с государством, помогая ему восстанавливать доверие. Вы правильно отметили Францию и Голландию, где это элитарная, узкая профессия. Но это лишь начало, поэтому это требует времени, над этим нужно долго работать, а это скучное мероприятие. - Итак, основная мысль, которую вы хотите донести до нашего нотариата, заключается в том, что государство готово прислушиваться к нотариусам, готово выслушивать их мнение. Но сама ситуация требует, чтобы нотариат сам вставал и начинал выполнять действия по формированию собственного имиджа, собственной структуры и собственного места в системе государства, в гражданском обществе. - Конечно. Абсолютно необходимо. - И такой вопрос: как вы оцениваете необходимость создания научных центров по изучению и продвижению нотариата? Например, Академия юридических наук совместно с Ассоциацией юристов России создала Научно-исследовательский институт нотариата. Как вы думаете, создание таких учреждений, создание науки нотариата и ее практики будет ли способствовать развитию взаимоотношений государства, гражданского общества и нотариата? - Создание любых институтов, которые даже непродолжительное время работают в рамках, например гражданского общества, интересно. Потому что они дают и распространяют знания. Они создают, если угодно, интеллектуальную ткань. И это может представлять интерес. Я не знаю насыщенность предмета. В качестве учебной дисциплины я это понимаю. Насколько интересен нотариат в качестве научной дисциплины, мне сложно сказать, потому что я в этой специфической части специалистом не являюсь, хотя занимался предметом "международные гражданские процессы". И в этой части мы претендовали на то, что ряд институтов нотариата регулируется международным гражданским процессом при всей условности института нотариата и института международного процесса. От имени наших читателей хочу поблагодарить Вас за интересное и содержательное интервью.
Беседовал С. Г. Певницкий
Название документа