Проблемы реализации принципа состязательности сторон в производстве по уголовным делам частного обвинения: правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации

(Дикарев И. С.) ("Мировой судья", 2010, N 11) Текст документа

ПРОБЛЕМЫ РЕАЛИЗАЦИИ ПРИНЦИПА СОСТЯЗАТЕЛЬНОСТИ СТОРОН В ПРОИЗВОДСТВЕ ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ ЧАСТНОГО ОБВИНЕНИЯ: ПРАВОВЫЕ ПОЗИЦИИ КОНСТИТУЦИОННОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

И. С. ДИКАРЕВ

Дикарев И. С., доцент кафедры уголовного процесса и криминалистики Волгоградского государственного университета, кандидат юридических наук.

Одним из ключевых факторов, обусловивших необходимость реформирования отечественного уголовно-процессуального законодательства, стала несовместимость многих положений УПК РСФСР 1960 г. с принципами уголовного судопроизводства, провозглашенными Конституцией Российской Федерации, принятой 12 декабря 1993 г. В этих условиях ключевую роль в определении направлений совершенствования правовых норм, регулирующих порядок возбуждения, расследования и судебного рассмотрения уголовных дел, история отвела Конституционному Суду Российской Федерации. Правовые позиции, изложенные в его постановлениях и определениях, служили и продолжают оставаться ориентиром не только для законодателя, но также для юридической науки и правоприменительной практики. В большинстве случаев предметом рассмотрения Конституционного Суда Российской Федерации являлись положения уголовно-процессуального закона, так или иначе касающиеся производства по уголовным делам публичного и частно-публичного обвинения. Однако это вовсе не означает, что вопросы частного обвинения остались без внимания Конституционного Суда Российской Федерации, - сформулированные им правовые позиции оказали существенное влияние на процессуальную форму производства по уголовным делам частного обвинения, предопределили ряд важных особенностей процедуры их разрешения. Принцип состязательности сторон не был последовательно проведен в советском уголовном процессе: наряду с прокурором, следователем и органом дознания, комплексом полномочий, связанных с осуществлением уголовного преследования, наделялся также и суд. В ст. 3 УПК РСФСР говорилось: "Суд, прокурор, следователь и орган дознания обязаны в пределах своей компетенции возбудить уголовное дело в каждом случае обнаружения признаков преступления, принять все предусмотренные законом меры к установлению события преступления, лиц, виновных в совершении преступления, и к их наказанию". УПК РСФСР устанавливал общий для всех органов уголовного судопроизводства порядок возбуждения уголовного дела, обязывая суд наравне с прокурором, следователем и органом дознания рассматривать поступившие заявления и сообщения о любом совершенном или подготавливаемом преступлении и выносить по этим заявлениям, а также в связи с непосредственным обнаружением им самим признаков преступления решение о возбуждении уголовного дела (ст. ст. 108, 109 УПК РСФСР). Одной из процедур, в рамках которой суд реализовывал обязанность по возбуждению уголовных дел, являлась так называемая протокольная форма досудебной подготовки материалов (глава 34 УПК РСФСР). Судья рассматривал поступавший из органов дознания протокол об обстоятельствах совершенного преступления и, признав материалы достаточными для рассмотрения в судебном заседании, выносил постановление о возбуждении уголовного дела, избирал в необходимых случаях подсудимому меру пресечения, после чего разрешал уголовное дело по существу. При этом в постановлении о возбуждении уголовного дела судья излагал формулировку обвинения с указанием статьи уголовного закона, по которому возбуждалось уголовное дело (ч. 2 ст. 418 УПК РСФСР). С запросом о проверке конституционности положений ст. ст. 418 и 419 УПК РСФСР в Конституционный Суд Российской Федерации обратился судья Каратузского районного суда Красноярского края А. Г. Рылов, на рассмотрение которому поступили материалы о совершении гражданином В. Н. Будариным преступления, предусмотренного ст. 207 УК РСФСР. Рассматривая данное дело, Конституционный Суд Российской Федерации исходил из того, что в соответствии с принципами разделения властей и осуществления правосудия только судом, с одной стороны, никакой иной орган, кроме суда, не может принимать на себя функцию отправления правосудия, а с другой - на суд не может быть возложено выполнение каких бы то ни было функций, не согласующихся с его положением органа правосудия. Возбуждение уголовного преследования и поддержание обвинения перед судом является задачей специальных органов - дознания, предварительного следствия и прокуратуры. Суд же обязан проверять результаты их деятельности, объективно и беспристрастно решая вопрос о законности и обоснованности выдвигаемых против лица обвинений, а также рассматривая жалобы на действия и решения должностных лиц, осуществляющих уголовное судопроизводство на досудебных стадиях. Кроме того, Конституционный Суд Российской Федерации отметил, что с объективностью и беспристрастностью суда, который в качестве органа правосудия выносит приговор по делу, не согласуется наделение его в этом же процессе полномочиями возбуждать уголовное дело и формулировать по нему обвинение. Это противоречит конституционным положениям о независимом судебном контроле за обеспечением прав граждан в уголовном судопроизводстве, закрепленным в ст. 18, ч. 1 ст. 46 и ст. 120 Конституции Российской Федерации, согласно которым права и свободы человека и гражданина обеспечиваются правосудием и каждому гарантируется их защита независимым судом. Судья, возбудив в отношении конкретного лица уголовное дело и сформулировав обвинение, оказывается связанным такими своими решениями. Это затрудняет для судьи объективное исследование и правовую оценку в судебном заседании обстоятельств дела, тем более что вынесение оправдательного приговора или иного решения в пользу подсудимого может восприниматься как свидетельство ошибочности его прежних выводов по данному делу. Как следствие, положение ч. 1 ст. 418 УПК РСФСР, наделяющее судью полномочиями возбуждать уголовное дело по подготовленным в протокольной форме материалам о преступлении или отказывать в его возбуждении, а также ч. 2 ст. 418 УПК РСФСР, предусматривающая обязанность судьи изложить в постановлении о возбуждении уголовного дела формулировку обвинения, были признаны не соответствующими Конституции Российской Федерации <1>. -------------------------------- <1> См.: Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 28 ноября 1996 г. N 19-П "По делу о проверке конституционности статьи 418 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с запросом Каратузского районного суда Красноярского края" // Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. N 50. Ст. 5679.

Таким образом, Конституционный Суд Российской Федерации сформулировал ключевую для реализации принципа состязательности сторон правовую позицию о том, что возбуждение уголовного дела как проявление функции уголовного преследования, которое должно осуществляться одной из сторон в состязательном процессе, а именно государственным обвинителем и (или) потерпевшим, не относится к судебной деятельности по осуществлению правосудия и не может быть возложено на суд <2>. -------------------------------- <2> Позднее Конституционный Суд Российской Федерации признал еще ряд норм УПК РСФСР, предусматривавших возбуждение судом уголовного дела, не соответствующими Конституции Российской Федерации (см., напр.: Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 14 января 2000 г. N 1-П "По делу о проверке конституционности отдельных положений Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, регулирующих полномочия суда по возбуждению уголовного дела, в связи с жалобой гражданки И. П. Смирновой и запросом Верховного Суда Российской Федерации" // Собрание законодательства Российской Федерации. 2000. N 5. Ст. 611).

Данная правовая позиция породила у правоприменителя вопросы относительно соответствия Конституции Российской Федерации положений УПК РСФСР, регламентирующих порядок возбуждения уголовных дел частного обвинения. В Конституционный Суд Российской Федерации обратился и. о. председателя Солнцевского межмуниципального суда г. Москвы С. М. Данилов с запросом о проверке конституционности ряда положений УПК РСФСР, определяющих полномочия судьи, связанные с возбуждением уголовных дел частного обвинения. Заявитель полагал, что по делам частного обвинения возложение на судью обязанности возбуждения уголовного дела в отношении конкретного лица является проявлением не свойственной ему обвинительной функции, что приводит к нарушению конституционных принципов независимости судей, независимого судебного контроля за обеспечением прав и свобод граждан, состязательности и равноправия сторон в уголовном судопроизводстве. Напомним, что в соответствии с УПК РСФСР уголовные дела частного обвинения возбуждались народными судьями на основании жалоб, с которыми граждане обращались непосредственно в суд. Согласно ч. 5 ст. 109 УПК РСФСР до возбуждения дела о преступлениях, предусмотренных ст. ст. 115, 116, ч. 1 ст. 129 и ст. 130 УК РФ, судья принимал меры к примирению потерпевшего с лицом, на которого подана жалоба. Если примирения сторон достичь не удавалось, судья при наличии достаточных данных выносил постановление о возбуждении дела и предании суду лица, на которого подана жалоба. Встречные жалобы могли быть объединены судьей в одном производстве с жалобой потерпевшего. По сложившейся практике судья выносил постановление о возбуждении уголовного дела по жалобе потерпевшего, в котором формулировались решения: 1) о возбуждении уголовного дела в отношении конкретного лица (с указанием фамилии, имени и отчества, даты и точного места рождения); 2) о предании данного лица суду; 3) о назначении судебного заседания и вызове в судебное заседание подсудимого, потерпевшего и свидетелей. Копию жалобы потерпевшего суд вручал подсудимому. Конституционный Суд Российской Федерации, рассматривая запрос Солнцевского межмуниципального суда г. Москвы, не распространил на дела частного обвинения сформулированную им ранее позицию о недопустимости возбуждения уголовного дела судом, посчитав, что правовая природа принимаемого судом по жалобе потерпевшего решения принципиально отличается от возбуждения судом уголовных дел публичного и частно-публичного обвинения. Как указано в Определении от 22 мая 1997 г. N 67-О <3>, отделение функции разрешения дела от функций обвинения и защиты, являющееся необходимым признаком состязательности, не затрагивается и тем более не ставится под сомнение устанавливаемым ст. 109 УПК РСФСР порядком возбуждения по жалобам потерпевших уголовных дел частного обвинения. -------------------------------- <3> См.: Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 22 мая 1997 г. N 67-О "Об отказе в принятии к рассмотрению запроса Солнцевского межмуниципального суда города Москвы как не соответствующего требованиям Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" [электронный ресурс]. Доступ из электронного периодического справочника "Система ГАРАНТ".

При этом Конституционный Суд Российской Федерации сформулировал две правовые позиции, сохраняющие свое значение до настоящего времени: 1. Предусмотренное уголовно-процессуальным законом полномочие суда возбуждать уголовные дела частного обвинения, по существу, означает лишь его право и обязанность принять к своему рассмотрению жалобу потерпевшего. Реализация судом такого правомочия сама по себе не связана с обвинительной функцией, которую при рассмотрении дел частного обвинения осуществляет потерпевший. 2. Жалоба потерпевшего по делам частного обвинения имеет значение обвинительного акта, с которого начинается и в рамках которого осуществляется уголовное преследование. Именно поэтому жалоба потерпевшего не только признается исключительным поводом к возбуждению уголовного дела частного обвинения, но и вручается подсудимому в качестве обвинительного акта для подготовки защиты в судебном заседании. Исходя из этого, Конституционный Суд Российской Федерации пришел к выводу, что ст. 109 УПК РСФСР применительно к процедуре возбуждения дел частного обвинения не содержит в себе таких положений, которые бы допускали ее проверку с точки зрения соответствия положениям Конституции Российской Федерации. Однако, несмотря на принятое решение, обращения в Конституционный Суд Российской Федерации по поводу соответствия Конституции Российской Федерации порядка возбуждения уголовных дел частного обвинения не прекратились. Двумя годами позже в Конституционный Суд Российской Федерации обратился судья Ванинского районного суда Хабаровского края Ю. Г. Криворучко с запросом о проверке конституционности отдельных положений УПК РСФСР, наделяющих судью полномочиями по возбуждению уголовных дел частного обвинения. Повторив свои ранее сформулированные выводы по рассматриваемому вопросу, Конституционный Суд Российской Федерации в подтверждение соответствия действующего порядка возбуждения дел частного обвинения принципу состязательности сторон указал также на то, что суд не вправе по собственной инициативе вынести решение о возбуждении уголовного дела частного обвинения и о принятии его к своему рассмотрению. Не наделяется он в связи с рассмотрением дел данной категории и какими бы то ни было иными полномочиями, выходящими за пределы возлагаемой на него Конституцией Российской Федерации функции отправления правосудия <4>. -------------------------------- <4> См.: Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 26 января 1999 г. N 11-О "По запросу Ванинского районного суда Хабаровского края о проверке конституционности отдельных положений Уголовно-процессуального кодекса РСФСР" // Собрание законодательства Российской Федерации. 1999. N 12. Ст. 1488.

Правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации были учтены законодателем при разработке правовых основ производства по делам частного обвинения в УПК РФ 2001 г. Исходя из значения жалобы потерпевшего <5> как обвинительного акта, с которого начинается и в рамках которого осуществляется уголовное преследование, законодатель установил, что уголовные дела частного обвинения возбуждаются в отношении конкретного лица путем подачи потерпевшим или его законным представителем заявления в суд (ч. 1 ст. 318 УПК РФ). Такая законодательная формулировка исключает необходимость вынесения судом решения о возбуждении уголовного дела, устраняя тем самым всякие сомнения относительно соответствия Конституции Российской Федерации установленного законом порядка возбуждения уголовных дел частного обвинения. -------------------------------- <5> В УПК РФ законодатель отказался от термина "жалоба потерпевшего", именуя теперь соответствующее обращение потерпевшего к суду заявлением.

Надо сказать, что для отечественного уголовно-процессуального законодательства, насквозь пропитанного публичным началом, отнесение к числу субъектов возбуждения уголовного дела частного лица - потерпевшего стало значительным достижением. Одной из предпосылок такого законодательного решения следует признать сформулированную Конституционным Судом Российской Федерации в Постановлении от 28 ноября 1996 г. N 19-П правовую позицию, согласно которой полномочием возбуждать уголовные дела могут быть наделены не только органы публичного уголовного преследования, но и лица, преследующие в уголовном процессе цель защиты своего личного интереса. Вообще Конституционный Суд Российской Федерации внес значительный вклад в разработку вопроса о процессуальном положении потерпевшего в уголовном судопроизводстве. В Постановлении от 15 января 1999 г. N 1-П <6> Конституционный Суд Российской Федерации указал, что частный интерес потерпевшего состоит в восстановлении всех его прав, нарушенных преступлением, в защите чести и достоинства личности, возмещении причиненного ему не только материального, но и морального вреда. По уголовным делам, возбуждаемым по жалобе потерпевшего, именно он наделяется правом поддерживать обвинение в судебном разбирательстве. Вместе с тем и по всем иным уголовным делам потерпевший заинтересован в том, чтобы способствовать раскрытию преступления, установлению истины по делу, изобличению преступника и справедливому воздаянию за содеянное. При этом он фактически, с учетом его процессуального положения, выступает в качестве стороны, противостоящей обвиняемому (подсудимому). -------------------------------- <6> См.: Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 15 января 1999 г. N 1-П "По делу о проверке конституционности положений частей первой и второй статьи 295 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина М. А. Клюева" // Собрание законодательства Российской Федерации. 1999. N 4. Ст. 602.

В связи с этим Конституционный Суд Российской Федерации обратил особое внимание на необходимость обеспечения потерпевшему равных со стороной защиты возможностей изложить суду свою позицию в ходе прений сторон. Участие потерпевшего в судебных прениях важно именно потому, что в этой завершающей стадии состязания стороны получают возможность, анализируя все обстоятельства дела с разных позиций, способствовать формированию внутреннего убеждения судей, объективной оценке ими собранных доказательств и, следовательно, постановлению законного и обоснованного приговора. Положение стороны судебного спора, которое занимает потерпевший по уголовным делам частного обвинения, предполагает необходимость наделения этого участника уголовного процесса таким объемом процессуальных прав, который обеспечил бы подлинное равноправие сторон. Специфика производства по уголовным делам частного обвинения состоит в том, что уголовное преследование осуществляется самим частным обвинителем, в связи с чем этот участник уголовного судопроизводства во многих случаях вынужден обращаться за квалифицированной юридической помощью. Согласно ч. 1 ст. 45 УПК РФ представителями потерпевшего, гражданского истца и частного обвинителя могут быть адвокаты, а представителями гражданского истца, являющегося юридическим лицом, также иные лица, правомочные в соответствии с ГК РФ представлять его интересы. По постановлению мирового судьи в качестве представителя потерпевшего или гражданского истца могут быть также допущены один из близких родственников потерпевшего или гражданского истца либо иное лицо, о допуске которого ходатайствует потерпевший или гражданский истец. Буквальное толкование данной нормы приводило на практике к тому, что федеральные суды общей юрисдикции не допускали к участию в деле в качестве представителей потерпевших лиц, не имевших статуса адвоката. Очевидно, что такое положение могло затруднить защиту прав частных обвинителей при проверке и пересмотре вынесенных мировыми судьями приговоров и постановлений в апелляционном, кассационном и надзорном порядке в тех случаях, когда в суде первой инстанции (у мирового судьи) представителем частного обвинителя выступал гражданин, не являвшийся адвокатом. Давая оценку норме ч. 1 ст. 45 УПК РФ, Конституционный Суд Российской Федерации <7> указал, что она не содержит императивного предписания о том, что представителями потерпевшего, гражданского истца и частного обвинителя должны выступать только адвокаты, - словосочетание "представителями могут быть адвокаты" имеет в виду, по сути, альтернативу выбора представителя. -------------------------------- <7> См.: Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 5 декабря 2003 г. N 446-О "По жалобам граждан Л. Д. Вальдмана, С. М. Григорьева и региональной общественной организации "Объединение вкладчиков "МММ" на нарушение конституционных прав и свобод рядом положений Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации и Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" // Вестник Конституционного Суда Российской Федерации. 2004. N 3. С. 62 - 66; Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 5 февраля 2004 г. N 25-О "По жалобе гражданки Ивкиной Валентины Оноприевны на нарушение ее конституционных прав частью первой статьи 45 и статьей 405 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации" // Вестник Конституционного Суда Российской Федерации. 2004. N 6. С. 29 - 32.

Следовательно, рассматриваемая норма не исключает, что представителем потерпевшего и гражданского истца могут быть иные - помимо адвокатов - лица, в том числе близкие родственники, о допуске которых ходатайствует потерпевший или гражданский истец. Лишение этих лиц права обратиться за юридической помощью к тому, кто, по их мнению, вполне способен оказать квалифицированную юридическую помощь, фактически приводило бы к ограничению свободы выбора, к понуждению использовать вопреки собственной воле только один, определенный способ защиты своих интересов и противоречило бы ст. 52 Конституции Российской Федерации, согласно которой права потерпевших от преступлений подлежат охране законом, а государство обеспечивает им доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба. Конституционный Суд Российской Федерации обратил внимание также на то, что обвиняемый, не имеющий возможности пригласить для своей защиты адвоката по своему выбору, всегда может ходатайствовать о предоставлении ему защитника по назначению, тогда как потерпевший и гражданский истец таким правом не наделены, а значит, они вообще могут лишиться возможности реализовать свое право на получение квалифицированной юридической помощи. Таким образом, отсутствие у потерпевшего права пользоваться услугами представителя бесплатно компенсируется возможностью поручить представление своих интересов любому лицу, которое, по мнению потерпевшего, способно оказать ему квалифицированную юридическую помощь.

Название документа