Определение субъективной стороны в составах экологических преступлений
(Баумштейн А. Б.) ("Новый юридический журнал", 2011, N 4) Текст документаОПРЕДЕЛЕНИЕ СУБЪЕКТИВНОЙ СТОРОНЫ В СОСТАВАХ ЭКОЛОГИЧЕСКИХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ
А. Б. БАУМШТЕЙН
Баумштейн А. Б., кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного права Московского государственного открытого университета имени В. С. Черномырдина.
Проблема определения субъективных признаков экологических преступлений - одна из актуальных задач, имеющая большое значение для правильного применения уголовного закона.
Ключевые слова: экологическое преступление, экология, уголовное право, наказание, суд, приговор суда, судебная практика, природа.
Definition of the subjective party in structures ecological crimes A. B. Baumshtein
Baumshtein A. B., the candidate of jurisprudence, the senior lecturer of chair of criminal law of the Moscow state open university of a name of V. S. Tchernomyrdin.
Problem of definition of subjective signs of ecological crimes - one of the actual problems, of great importance for correct application of the criminal law.
Key words: an ecological crime, ecology, criminal law, punishment, court, a court sentence, judiciary practice, the nature.
Теория уголовного права, уголовное законодательство и судебная практика исходят из принципа, что уголовная ответственность возможна лишь при наличии вины лица, совершившего преступление. Никто не может быть признан виновным в его совершении, а также подвергнут уголовному наказанию иначе как по приговору суда в соответствии с законом (ст. 49 Конституции РФ). Однако, соблюдая этот принцип, суды в приговорах по делам об экологических преступлениях зачастую избегают исследования конкретного содержания субъективной стороны, указания на форму и вид вины. Так, по данным Э. Н. Жевлакова, из 250 выборочно исследованных уголовных дел об экологических преступлениях субъективная сторона преступления исследовалась лишь в 25 процентах случаев <1>. Обусловлено это различными причинами. -------------------------------- <1> См.: Жевлаков Э. Н. Экологические преступления: понятия, виды, проблемы ответственности: Автореф. дис. ... докт. юрид. наук. М., 1991. С. 27.
Во-первых, процесс установления и доказывания признаков субъективной стороны, как правило, более сложен, чем процесс доказывания объективных обстоятельств. Во-вторых, законодательное описание большинства экологических преступлений традиционно не содержит юридической характеристики субъективной стороны. Из 15 составов преступлений, содержавшихся в УК РСФСР, которые можно было отнести к экологическим, всего три (20%) содержали указание на форму вины, а в двух (14%) упоминались мотив и цель. В УК РФ из 35 составов (17 статей) указание на неосторожную форму вины содержится в девяти (25,7%). Семь из девяти представляют квалифицированные составы, в которых в качестве последствий предусмотрена смерть человека. Такое положение не способствует единообразному пониманию психологического содержания данных преступлений в науке и среди практических работников. В-третьих, со стороны ряда работников правоприменительных органов наблюдается недооценка значения субъективных признаков преступления как факторов, оказывающих влияние на его квалификацию и на назначение наказания. В-четвертых, исследователи не раз указывали на несовершенство законодательных определений умысла и неосторожности. Отмечается, что они не охватывают всех возможных вариантов интеллектуально-волевых процессов, связанных с совершением преступления, и не всегда позволяют провести четкие границы между различными модификациями умышленной и неосторожной вины <2>. -------------------------------- <2> См.: Жевлаков Э. Н. Экологические преступления (уголовно-правовой и криминологический аспекты). М., 2002. С. 7.
В содержание субъективной стороны преступления включаются: вина, мотив и цель преступления, эмоциональное состояние лица в процессе совершения преступления <3>. Российское уголовное право придерживается принципа субъективного вменения, отрицая возможность объективного вменения (ст. 5 УК РФ). -------------------------------- <3> См.: Уголовное право России. Общая часть / Под ред. В. Н. Кудрявцева, В. В. Лунеева, А. В. Наумова. М., 2003. С. 192.
В действующем Уголовном кодексе Российской Федерации мотивы и цели экологических преступлений, а также эмоции не предусмотрены. Представляется, что это обоснованно: специфика экологических преступлений обусловливает учет при их квалификации только формы вины. В то же время доказывание мотивов, целей и эмоций необходимо для индивидуализации назначения наказания. Поскольку мотив определяет содержание деятельности человека, то бессмысленно говорить об активной мотивации виновного лица на совершение неосторожных преступлений. Можно вести речь лишь о том, что сопутствующая неосторожному преступлению деятельность была мотивирована, и оценивать именно этот мотив. Традиционно принята классификация мотивов на низменные (общественно опасные), общественно нейтральные и общественно полезные мотивы. Можно согласиться с мнением В. А. Чугаева, что экологические преступления вряд ли могут характеризоваться общественно нейтральными мотивами (обида в связи с действиями потерпевшего, стыд, жалость и сострадание и т. д.). Такие мотивы носят по преимуществу личностный характер и возникают в двух - или многосторонних отношениях, когда виновному лицу противостояли другие лица. В экологических преступлениях такого противостояния не наблюдается, виновный просто не выполняет возложенную на него обязанность вне зависимости от действий других лиц <4>. -------------------------------- <4> Чугаев В. А. Экологические преступления, связанные с причинением смерти или вреда здоровью человека: Дис. ... канд. юрид. наук. Краснодар, 2003. С. 124.
Поэтому мотивы таких преступлений в основном носят социально негативный, в первую очередь личностно низменный, характер (корысть, карьеризм, безразличие к служебным обязанностям, хулиганские мотивы и т. д.). Однако не исключена и их социальная полезность (например, при совершении соответствующих деяний в ситуации превышения пределов правомерности обоснованного риска). В литературе встречаются предложения о выделении смешанных мотивов в экологических преступлениях. Например, А. М. Плешаков говорит о мотиве должностной личной заинтересованности при загрязнении водоемов и воздуха. Представляется, что на практике такие ситуации допустимы. Тем не менее, как уже было отмечено, мотивация деятельности лица в конечном счете не является определяющей, поскольку она непосредственно не влияет на квалификацию совершенного экологического правонарушения. Поэтому дальше в статье будет рассмотрена только вина в составах экологических преступлений. Вопрос о вине в экологических преступлениях является наиболее сложным. Ранее действовавшее уголовное законодательство не указывало в составах экологических преступлений конкретные формы вины, и в правоприменительной практике, и в научной литературе вопрос решался однозначно: преступления данного вида могут быть совершены как умышленно, так и по неосторожности. Затем, с принятием УК РФ 1996 г., ситуация изменилась в связи с введением новшества в отношении определения форм вины. В частности, ч. 2 ст. 24 УК РФ указывала, что деяние, совершенное по неосторожности, признается преступлением только в том случае, когда это специально предусмотрено соответствующими статьями Особенной части. Таким образом, новый УК РФ существенно сузил возможность привлечения к уголовной ответственности за неосторожное поведение. Вновь обращаясь к этой проблеме, отметим, что сложная ситуация возникла именно с экологическими преступлениями. Анализ диспозиций норм, предусматривающих ответственность за совершение экологических преступлений (до внесения изменений 1998 г.), показывает, что в силу ч. 2 ст. 24 УК РФ по прямому указанию закона неосторожно из экологических преступлений могло совершаться только предусмотренное ч. 1 ст. 261 УК РФ. Таким образом, законодатель фактически вывел огромный пласт посягательств на природную среду из-под уголовной репрессии, так как большинство посягательств на природную среду совершается именно по неосторожности <5>. -------------------------------- <5> См.: Михайлова А., Попов И. Форма вины в экологических преступлениях // Законность. 1998. N 5. С. 41.
Конечно, приведенная ситуация никоим образом не способствовала усилению борьбы с данным видом преступлений. В научном мире указанное положение не вызвало поддержки и активно критиковалось. Так, в частности, В. Пинчук указывал, что "двадцать одна статья, явно относящиеся к неосторожным преступлениям, никакого намека на неосторожную вину не содержат (в их числе 11 экологических, 6 воинских преступлений)" <6>. -------------------------------- <6> См.: Пинчук В. Ответственность за неосторожные преступления по новому УК // Законность. 1997. N 4. С. 26.
Анализируя экологические преступления с позиций ч. 2 ст. 24 УК РФ, И. М. Тяжкова отмечала, что "в ч. 3 ст. 247 и ч. 2 ст. 248 говорится о деяниях, повлекших по неосторожности определенные последствия" <7>. Исходя из этого, данные преступления она относила к неосторожным преступлениям. Однако в силу этого же не могли совершаться неосторожно преступления, предусмотренные ст. 246 УК РФ, ч. 2 ст. 247 УК РФ и ч. 1 ст. 248 УК РФ, хотя вполне очевидно, что de facto они нередко являются таковыми. -------------------------------- <7> Тяжкова И. М. Экологические преступления в новом УК РФ // Вестник Московского университета. Серия 11. Право. 1998. N 3.
Вполне понятно, что указанные выше преступления в большинстве учебников по уголовному праву и комментарием УК 1996 г. относились к неосторожным. Но данное решение не соответствовало требованию, зафиксированному в ч. 2 ст. 24 УК РФ. Перед законодателем встала дилемма: вносить изменения либо в ч. 2 ст. 24 УК РФ, либо непосредственно в нормы, предусматривающие ответственность за экологические преступления, указывая на возможность совершения их как умышленно, так и по неосторожности. Был выбран более легкий, но вряд ли лучший путь: осознав последствия введения нечеткой формулировки в ч. 2 ст. 24 УК РФ, законодатель пошел по первому пути и Федеральным законом N 92-ФЗ от 25 июня 1998 г. внес изменения в данную норму. Законодатель, по сути, ушел от вопроса об определении форм вины в большинстве составов экологических преступлений, оставив это на усмотрение правоприменителя. В силу этого вопрос о субъективной стороне некоторых экологических преступлений решается очень сложно, является спорным в уголовно-правовой науке <8>. -------------------------------- <8> См.: Лопашенко Н. А. Экологические преступления: Комментарий к главе 26 УК РФ. СПб.: Издательство "Юридический центр Пресс", 2002. С. 39.
Библиографический список:
1. Жевлаков Э. Н. Экологические преступления (уголовно-правовой и криминологический аспекты). М., 2002. С. 7. 2. Жевлаков Э. Н. Экологические преступления: понятия, виды, проблемы ответственности: Автореф. дис. ... докт. юрид. наук. М., 1991. С. 27. 3. Лопашенко Н. А. Экологические преступления: Комментарий к главе 26 УК РФ. СПб.: Издательство "Юридический центр Пресс", 2002. С. 39. 4. Михайлова А., Попов И. Форма вины в экологических преступлениях // Законность. 1998. N 5. С. 41. 5. Пинчук В. Ответственность за неосторожные преступления по новому УК // Законность. 1997. N 4. С. 26. 6. Тяжкова И. М. Экологические преступления в новом УК РФ // Вестник Московского университета. Серия 11. Право. 1998. N 3; Уголовное право России. Общая часть / Под ред. В. Н. Кудрявцева, В. В. Лунеева, А. В. Наумова. М., 2003. С. 192. 7. Чугаев В. А. Экологические преступления, связанные с причинением смерти или вреда здоровью человека: Дис. ... канд. юрид. наук. Краснодар, 2003. С. 124.
Название документа