К вопросу о конституционности правового механизма снабжения населения природными ресурсами в Российской Федерации
(Мечетный Б. С.) ("Конституционное и муниципальное право", 2008, N 5) Текст документаК ВОПРОСУ О КОНСТИТУЦИОННОСТИ ПРАВОВОГО МЕХАНИЗМА СНАБЖЕНИЯ НАСЕЛЕНИЯ ПРИРОДНЫМИ РЕСУРСАМИ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Б. С. МЕЧЕТНЫЙ
Мечетный Б. С., соискатель кафедры теории права Тверского государственного университета.
В юридической науке бытуют устойчивые представления о том, что правовое регулирование договорных экономических отношений обеспечивает исключительно гражданское законодательство. Между тем принятие Конституции Российской Федерации (далее - Конституция РФ) как акта высшей юридической силы, прямого и непосредственного (в отношении прав и свобод человека и гражданина) действия положило начало формированию качественно иной правовой реальности и в этой сфере. На наш взгляд, актуальность междисциплинарной проблемы взаимодействия конституционных и гражданско-правовых норм в механизме правового регулирования общественных отношений вполне очевидна <1>, что подтверждается обширной практикой Конституционного Суда РФ, вовлекающей в процесс конституционализации все больше норм отраслевого законодательства. Н. С. Бондарь представляет этот процесс как динамику, правовое развитие социально-экономических процессов на основе и в соответствии с ценностями современного конституционализма <2>. И вряд ли без ответа может оставаться вопрос о том, "кому сегодня может быть нужно и для чего пригодно неконституционное гражданское (и гражданско-процессуальное), уголовное (и уголовно-процессуальное), трудовое, административное и прочее право?" <3>. Справедливо поэтому критикуется "фетишизация" Гражданского кодекса РФ (далее - ГК РФ), только посредством которого и достигается якобы свобода индивида в экономических общественных отношениях, подчеркивается недопустимость отказа от ведущей роли конституционного права в построении всей современной правовой системы России <4>. -------------------------------- <1> См.: Гаджиев Г. А., Пепеляев С. Г. Предприниматель - налогоплательщик - государство. Правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации: Учебное пособие. М.: ФБК-ПРЕСС, 1998. С. 106. <2> См.: Бондарь Н. С. Конституционализация социально-экономического развития российской государственности (в контексте решений Конституционного Суда РФ). М.: ООО "Викор-Медиа", 2006. С. 8. <3> Крусс В. И. Теория конституционного правопользования. М.: Норма, 2007. С. 737. <4> См.: Баренбойм П. Д., Гаджиев Г. А., Лафитский В. И., Мау В. А. Конституционная экономика: Учебник для юридических и экономических вузов. М.: ЗАО "Юстицинформ", 2006. С. 4.
Считая источниками правового регулирования экономических общественных отношений только акты гражданского законодательства или, по сути, исключая Конституцию РФ из перечня первичных источников такого регулирования, большинство "отраслевых" исследователей по-прежнему придерживаются узкоограничительного подхода к возможностям и необходимости конституционно-правового регулирования экономических отношений: Конституция РФ рассматривается ими как акт, преследующий прежде всего политические цели и регулирующий в своей основе политические отношения, который регулирует только, во-первых, политические властеотношения, т. е. отношения организации и функционирования политической (прежде всего государственной) власти, и во-вторых, отношения человека и гражданина с политической властью в лице государства. Но в настоящее время все больше ученых начинают поддерживать социологический, более широкий подход к пониманию предмета конституционного права, который, не ограничиваясь публичными отношениями политического характера, включает в сферу конституционного влияния также и экономические отношения <5>. -------------------------------- <5> См. подробнее о подходах: Бондарь Н. С. Указ. соч. С. 15 - 16.
Современная Конституция - это не только закрепление жизненных интересов определенных социально-политических сил в обществе, достигнутого компромисса между ними, но и концентрированное выражение установленных в обществе базовых взаимосвязей человека, коллектива, государства и общества <6>. Конституция РФ - это не кодекс конституционного права, а закон особого рода - Основной Закон <7>. Выход Конституции за прежние узкие рамки регулирования "человек - власть", включение принципиальных вопросов взаимосвязей человека - коллектива - общества - государства придает ей роль "законодательного каркаса" ВСЕЙ (выделено мной. - Б. М.) общественной жизни <8>, а экономика, в свою очередь, - во многом определяющая, но только часть многомерной сферы человеческой, общественной практики <9>. -------------------------------- <6> См.: Хабриева Т. Я., Чиркин В. Е. Теория современной конституции. М.: Норма, 2007. С. 46, 182. <7> См.: Хабриева Т. Я., Чиркин В. Е. Указ. соч. С. 36. <8> См.: Хабриева Т. Я., Чиркин В. Е. Указ. соч. С. 64. <9> См.: Крусс В. И. Право на предпринимательскую деятельность - конституционное полномочие личности / Отв. ред. С. А. Авакьян. М.: Юристъ, 2003. С. 576.
Рыночная экономика не может быть создана без правовых гарантий стабильности собственности и предсказуемости предпринимательской активности, с одной стороны, и эффективного разумного правового регулирования экономических процессов - с другой. Без всего комплекса конституционных положений экономика будет или в виде правовой (какой она должна быть по Конституции РФ), или в виде неправовой, антиправовой ("теневой", "серой", "черной" и т. п.) <10>. -------------------------------- <10> См.: Зорькин В. Д. Россия и Конституция в 21 веке. Взгляд с Ильинки. М.: Норма, 2007. С. 37.
Сказанное нельзя истолковывать как абсолютизацию регулятивного значения и роли Конституции РФ. Т. Я. Хабриева и В. Е Чиркин справедливо замечают, что вряд ли, ссылаясь только на то, что он является высшей ценностью, человек может осуществлять конкретные притязания, требовать для себя каких-то благ. Для того чтобы привести некоторые нормы Конституции в действие, нужны дополнительные механизмы правового регулирования <11>. -------------------------------- <11> См.: Хабриева Т. Я., Чиркин В. Е. Указ. соч. С. 123 - 124.
В. Д. Зорькин отмечает, что никакая Конституция не действует сама по себе. Ее главные проекции на повседневную практику - законы, другие нормативные правовые акты и правоприменение <12>. -------------------------------- <12> См.: Зорькин В. Д. Указ. соч. С. 26.
Законодатель, конкретизируя конституционную норму, приспосабливает ее для реализации в зависимости от делаемых правоприменителем акцентов и конкретных исторических обстоятельств или потребностей общественного развития. Однако такое развитие Конституции корректно только тогда, когда соблюдается значение Конституции как фундамента, на котором возводится здание правовой системы. В противном случае закон, который всегда имеет более широкое применение, чем Конституция, по сути, подменит ее положения <13>, конкретизированные в нем. Конституция выполняет свои функции и НЕ МОЖЕТ И НЕ ДОЛЖНА ПОДМЕНЯТЬ ОТРАСЛЕВОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО. И наоборот, ЗАКОНЫ ДОЛЖНЫ ЛИШЬ КОНКРЕТИЗИРОВАТЬ КОНСТИТУЦИЮ, НО НЕ ПОДМЕНЯТЬ ЕЕ. Поэтому в процессе такой конкретизации недопустимо отступление ОТ БУКВЫ И ДУХА Конституции, заложенных в ней ценностных ориентиров, ограничение круга предусмотренных конституционной нормой правомочий или носителей соответствующих прав и обязанностей. Размышляя на эту тему, В. И. Крусс обоснованно ставит под сомнение САМОСТОЯТЕЛЬНУЮ (СМЫСЛООБРАЗУЮЩУЮ) (выделено мной. - Б. М.) значимость текстов федеральных и даже федеральных конституционных законов: их соответствующие положения имеют вторичный - законодательно раскрытый, конкретизированный характер по отношению к базовым (конституционным) <14>. Конституционный Суд РФ подтвердил правильность таких доктринальных суждений и указал, что в сфере правового регулирования законодатель не может действовать произвольно и, во всяком случае, связан необходимостью обеспечения соблюдения принципов и норм, составляющих конституционно-правовую основу регулирования общественных отношений, складывающихся в данной сфере <15>. -------------------------------- <13> См.: Хабриева Т. Я., Чиркин В. Е. Указ. соч. С. 103. <14> См.: Крусс В. И. Право на предпринимательскую деятельность... С. 401. <15> См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 23 января 2007 г. N 1-П по делу о проверке конституционности положений п. 1 ст. 779 и п. 1 ст. 781 ГК РФ в связи с жалобами ООО "Агентство корпоративной безопасности" и гражданина В. В. Макеева // СЗ РФ. 2007. N 6. Ст. 828.
На наш взгляд, необходимо разъяснить, что правовое регулирование общественных отношений, складывающихся в любой конкретной отрасли экономики, не может быть связано только с сиюминутными, исходящими из соображений целесообразности, воззрениями законодателя на правовое регулирование - прежде всего его действия были и будут ограничены рамками буквы и духа действующей Конституции РФ. Поэтому мера свободы и ответственности субъектов гражданско-правовых отношений не может определяться помимо и (или) вопреки положениям Конституции РФ, а равно и конституционному смыслу норм гражданского и иного законодательства, раскрываемому в правовых позициях и решениях Конституционного Суда РФ. Такое важное значение актам Конституционного Суда придается потому, что Суд: - посредством своих решений ОБОСНОВЫВАЕТ КОНСТИТУЦИОННУЮ ПРИРОДУ, ВЫЯВЛЯЕТ КОНСТИТУЦИОННОЕ СОДЕРЖАНИЕ конкретных общественных экономических отношений, а также КОНСТИТУЦИОНАЛИЗИРУЕТ ПРАВОВОЙ СТАТУС (выделено мной. - Б. М.) их субъектов <16>; -------------------------------- <16> См.: Бондарь Н. С. Конституционализация... С. 48 - 49.
- развивает содержание самих конституционных норм без изменения текста соответствующих конституционных статей <17>; -------------------------------- <17> Там же. С. 52.
- обладает специфическим инструментарием трансформации установлений Основного Закона наиболее общего характера на уровень конкретных нормативно обязывающих предписаний <18>; -------------------------------- <18> Там же. С. 50.
- доводит отраслевое законодательство посредством его истолкования без вторжения в букву закона до уровня требований конституционных принципов и ценностей, должных получать воплощение в соответствующей сфере отраслевого правового регулирования <19>. -------------------------------- <19> См.: Бондарь Н. С. Нормативно-доктринальная природа решений Конституционного Суда РФ как источников права // Журнал российского права. 2007. N 4. С. 77.
Более того, подлинную конституционную значимость его интерпретации приобретают только в силу их (предварительного) выражения или подтверждения в его официальных актах <20>. -------------------------------- <20> См.: Крусс В. И. Право на предпринимательскую деятельность... С. 401.
Принцип свободы договора является не только правовым принципом гражданского права, но и конституционно-правовой категорией (принципом). Конституционные принципы (в т. ч. и принцип свободы договора) как таковые воплощают в себе в наиболее концентрированном виде дух и смысл Конституции, в т. ч. и в экономической сфере. Конституционный Суд еще в Постановлении от 27 января 1993 г. N 1-П <21> обратил внимание на то, что эти принципы обладают высшей степенью нормативной обобщенности, ПРЕДОПРЕДЕЛЯЮТ СОДЕРЖАНИЕ КОНСТИТУЦИОННЫХ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА, носят универсальный характер и в связи с этим оказывают РЕГУЛИРУЮЩЕЕ ВОЗДЕЙСТВИЕ на все сферы общественных отношений. Общеобязательность таких принципов состоит как в ПРИОРИТЕТНОСТИ перед иными правовыми установлениями, так и в распространении их действия на все субъекты права. Данная позиция Суда также дословно повторялась им и в ряде более поздних решений <22>. Обратим внимание, что данные принципы носят объективный характер и "их ВОЛЬНО НЕ МОЖЕТ ТОЛКОВАТЬ ДАЖЕ КОНСТИТУЦИОННЫЙ СУД (выделено мной. - Б. М.)" <23>. Поэтому не стоит забывать, что руководство некими правовыми (а не конституционно значимыми и одновременно объективными. - Б. М.) идеалами способно привести к ОПРАВДАНИЮ ЛЮБЫХ (выделено мной. - Б. М.) актов и действий государства, его органов и должностных лиц <24>. Поэтому оперировать конституционно-правовым содержанием принципа свободы договора необходимо крайне осторожно, опираясь на уже сформулированные правовые позиции Конституционного Суда. -------------------------------- <21> Вестник Конституционного Суда РФ. 1993. N 2 - 3. <22> См., например: Постановление Конституционного Суда РФ от 10 апреля 2003 г. N 5-П // СЗ РФ. 2003. N 17. Ст. 1656; Постановление Конституционного Суда РФ от 23 января 2007 г. N 1-П // СЗ РФ. 2007. N 6. Ст. 828; Определение КС РФ от 3 июля 2007 г. N 633-О-П // Российская газета. 2007. 10 ноября. <23> Крусс В. И. Теория конституционного правопользования. С. 423. <24> См.: Эбзеев Б. С. Личность и государство в России: взаимная ответственность и конституционные обязанности. М.: Норма, 2007. С. 78.
Из конституционно-правовых требований вытекает, что существует не абсолютная, а определенная свобода усмотрения субъектов, вступающих в договорные гражданско-правовые отношения экономического характера в части выбора партнеров (контрагентов), вида и условий заключаемого договора, установления прав и обязанностей сторон. Подобной позиции придерживается и Конституционный Суд РФ в своем Постановлении от 23 января 2007 г. N 1-П <25>, указывая, что: -------------------------------- <25> См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 23 января 2007 г. N 1-П по делу о проверке конституционности положений п. 1 ст. 779 и п. 1 ст. 781 ГК РФ в связи с жалобами ООО "Агентство корпоративной безопасности" и гражданина В. В. Макеева // СЗ РФ. 2007. N 6. Ст. 828.
1. Свобода гражданско-правовых договоров предполагает соблюдение принципов равенства и согласования воли сторон. 2. Субъекты гражданского права свободны в установлении своих прав и обязанностей на основе договора и в определении любых не противоречащих законодательству условий договора (п. 1 и 2 ст. 1 ГК РФ). 3. Конституционно защищаемая свобода договора не должна приводить к отрицанию или умалению других общепризнанных прав и свобод человека и гражданина; как возможность ограничений свободы договора в гражданском обороте, так и ее характер должны определяться на основе Конституции РФ (ст. 55, ч. 1 и 3). Такие ограничения должны отвечать требованиям справедливости, быть соразмерны конституционно значимым целям защиты соответствующих прав и законных интересов и основываться на законе <26>. -------------------------------- <26> См. также: Постановление Конституционного Суда РФ от 6 июня 2000 г. N 9-П "О проверке конституционности положения абзаца 3 пункта 2 статьи 77 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" в связи с жалобой ОАО "Тверская прядильная фабрика" // СЗ РФ. 2000. N 24. Ст. 2658.
Конституционный Суд в ряде своих решений <27>, ссылаясь на ст. 2 и 19 Конституции, отличает формальное равенство от конституционного, причем, как справедливо отмечает В. И. Крусс, Суд всегда подчеркивает "более весомый характер" именно конституционного равенства, поскольку оно дополнительно включает в себя идеи и цели социальной справедливости, закрепленные в преамбуле Конституции <28>. В этом случае Суд обращает внимание на необходимость особой защиты (преимуществ) прав граждан как экономически слабой и зависимой стороны, поскольку формальное равенство в конкретной ситуации превращается в неравенство. Однако заметим, что принцип конституционного равенства не означает безусловного верховенства прав гражданина над правами снабжающей организации (юридического лица) вне конкретной ситуации и предполагает сбалансированность прав и обязанностей, конституционно значимых интересов (ст. 1, ч. 1; ст. 6, ч. 2; ст. 19 Конституции) всех субъектов данных договорных отношений <29>. Более того, в соответствии с правовой позицией Конституционного Суда, отраженной в его Определении от 1 ноября 2007 г. N 748-О-О <30>, государственное регулирование отношений между организациями коммунального комплекса, осуществляющими эксплуатацию систем коммунальной инфраструктуры, и потребителями товаров и услуг этих организаций призвано обеспечить как доступность таких услуг для потребителей, нуждающихся в них, так и гарантировать защиту права собственности и права на осуществление предпринимательской деятельности участников данных правоотношений. Однако стоит оговориться: если в общественных отношениях по поводу заключения договора (и только!) на снабжение продуктом с гражданином (физическим лицом) снабжающая организация является субъектом, занимающим доминирующее положение на рынке реализации продукта населению и в результате - более экономически сильной стороной, то гражданин в таких отношениях нуждается в предоставлении ему особой правовой защиты. -------------------------------- <27> См., например: Постановление Конституционного Суда РФ от 23 февраля 1999 г. N 4-П // СЗ РФ. 1999. N 10. Ст. 1254; Определение Конституционного Суда РФ от 3 июля 2007 г. N 681-О-П // Российская газета. 2007. 10 ноября. <28> См.: Крусс В. И. Право на предпринимательскую деятельность... С. 414. <29> См., например: Постановление Конституционного Суда РФ от 10 июля 2007 г. N 9-П // Российская газета. 2007. 13 июля; Постановление Конституционного Суда РФ от 12 июля 2007 г. N 10-П // Российская газета. 2007. 21 июля. <30> Текст официально опубликован. СПС "КонсультантПлюс".
Как отмечается в Постановлении Конституционного Суда РФ от 23 февраля 1999 г. N 4-П <31>, в качестве способов таких соразмерных ограничений федеральным законом предусмотрены институт публичного договора (ст. 426 ГК РФ), а также институт договора присоединения (ст. 428 ГК РФ). Однако вопрос о конституционно-правовой соразмерности ограничений, вводимых конструкцией договора в отношениях присоединения к снабжающей сети граждан, на наш взгляд, является дискуссионным. -------------------------------- <31> См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 23 февраля 1999 г. N 4-П "По делу о проверке конституционности положения части второй статьи 29 Федерального закона от 3 февраля 1996 года "О банках и банковской деятельности" в связи с жалобами граждан О. Ю. Веселяшкиной, А. Ю. Веселяшкина и Н. П. Лазаренко" // Собрание законодательства РФ. 1999. N 10. Ст. 1254.
Одной из сторон такого договора является физическое лицо, человек. При этом каждый человек в Российской Федерации наделен неотъемлемым конституционно-правовым статусом и признан высшей конституционной ценностью, а государство обязано защищать и правосудно обеспечивать его права, осуществлять политику, направленную на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие. Кроме того, в ч. 1 ст. 9 Конституции РФ закреплена довольно абстрактная формула, в соответствии с которой земля и другие природные ресурсы используются и охраняются в Российской Федерации как основа жизни и деятельности народов, проживающих на соответствующей территории. Соответственно в научной литературе по-разному оценивают такое значение данного положения Конституции РФ. В. А. Комаров считает, что в настоящее время природные ресурсы рассматриваются как "основа жизни и деятельности народов, проживающих на соответствующей территории", что НЕ СОЗДАЕТ (выделено мной. - Б. М.) для данных объектов никакого специального гражданско-правового режима <32>. Такого же взгляда на конструкцию положений ч. 1 ст. 9 Конституции придерживается и Д. В. Василевская, но одновременно она признает фактическое особое правовое положение природных ресурсов как объектов собственности, особенности их оборота, особую социальную значимость и иные факторы, которые в сумме обособляют их от иных объектов собственности <33>. -------------------------------- <32> См.: Комаров В. А. Конституционно-правовые аспекты собственности // Законодательство и экономика. 2006. N 6. <33> См.: Василевская Д. В. Нормативное закрепление права собственности на недра: опыт и тенденции // Журнал российского права. 2007. N 8. С. 65.
По мнению В. Д. Мазаева, положение ч. 1 ст. 9 Конституции РФ предполагает особый режим правового регулирования отношений собственности на природные ресурсы, их использования и охраны, который полностью не охватывается гражданско-правовым регулированием, характеризуется дополнительными правовыми и организационными гарантиями использования этих объектов как национального, народного достояния <34>. Подобный режим регулирования может быть установлен только публично-правовыми нормами, и прежде всего конституционными <35>. На первом месте в иерархии приоритетов использования национального достояния должен быть закреплен конституционный интерес <36>. -------------------------------- <34> См.: Мазаев В. Д. Публичная собственность в России: конституционные основы. М.: Городец, 2004. С. 166. <35> См.: Мазаев В. Д. Указ. соч. С. 139. <36> См.: Мазаев В. Д. Указ. соч. С. 141.
На наш взгляд, если бы Конституция РФ этого положения (которое помещено в главе 1 "Основы конституционного строя") не содержала, то обозначенная проблема имела бы преимущественно политологический или экономический, но только не правовой характер. Однако конституционность такого установления исключает его правовую недооценку, в том числе в плане значения для развития законодательства в природно-ресурсной сфере. Все это не только исключает возможность восприятия ситуации в рамках договора снабжения природным продуктом сугубо гражданско-правовым образом, но и прямо нацеливает на ее последовательно конституционное "прочтение", выходит за рамки строгой экономической эквивалентности, "безразличной" к обстоятельствам (интересам, целям и ценностям) социального и, следовательно, конституционно приоритетного (в силу ст. 7 Конституции) характера, что должно отражаться и на содержательной стороне договора снабжения граждан природным продуктом. В правовых отношениях, вытекающих из этого договора, постоянно должен обеспечиваться конституционный баланс интересов, предполагающий и соблюдение принципов равенства и согласования воли сторон, и дополнительное гарантирование экономических и социальных интересов физических лиц, находящихся в фактически неравном положении к контрагенту, экономически слабой и зависимой стороны. Такого рода договор снабжения гражданина, с учетом признаков, обозначенных в ст. 426 и ст. 548 ГК РФ, является публичным договором. Применение конструкции публичного договора, например, к отношениям снабжения граждан природным газом дает гражданину некоторые преимущества перед снабжающей организацией, например: во-первых, снабжающая организация не вправе по своему усмотрению выбирать контрагента, отдавать предпочтение кому-либо из абонентов; во-вторых, условия публичного договора должны устанавливаться одинаковыми для потребителей, за исключением случаев предоставления льгот отдельным категориям потребителей; в-третьих, договор может быть заключен в принудительном порядке по решению суда в случае необоснованного уклонения от этого снабжающей организацией, бремя доказывания при этом возложено на эту организацию. Налицо оправданность введения института публичного договора и применения его правил к отношениям снабжения населения природным продуктом. В данном случае цель законодателя - защита экономически слабой стороны - является вполне конституционной, если учитывать и то, что в большинстве случаев снабжающие организации являются субъектами, занимающими доминирующее положение на рынке реализации продукта населению. Устанавливая подобные односторонние гарантии для потребителя в целом и абонента - физического лица в частности, законодатель как бы уравнивает положения сторон. Но для физического лица такая, казалось бы, юридически благоприятная ситуация осложняется тем, что договор снабжения для гражданина является также и договором присоединения к сети, который, по сути, есть ведь только технический способ реализации, прием ведения договорной работы. К тому же главный признак договора присоединения - его условия разрабатываются в виде формуляров и иных стандартных форм только одной стороной и принимаются другой стороной в целом без каких-либо оговорок. На обыденном языке это звучит так: "Соглашайся на все те условия, которые мною предложены, или договора между нами вообще не может быть". Налицо сосуществование двух ограничивающих свободу договора конструкций - публичного договора (ограничение для снабжающей организации) и договора присоединения (по нашему мнению, ограничение для абонента), что в настоящее время действующим законодательством допускается. В защиту того, что введение конструкции договора присоединения в действующее законодательство ограничивает права снабжающей организации, а не гражданина, потребителя, обычно говорят, что ст. 428 ГК РФ устанавливает ряд гарантий для присоединившейся стороны, включая право оспаривать после заключения договора хотя и не противоречащие закону, но лишающие прав, явно обременительные условия, обычно предоставляемые по договорам такого вида, причем текст формуляра может и не противоречить закону и иному нормативно-правовому акту - положения ст. 428 ГК РФ связаны не с незаконностью условий договора присоединения, а с явной обременительностью их содержания. Кроме того, согласно Постановлению Пленумов Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ от 1 июня 1996 года N 6/8 "О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса" <37> по требованию присоединившейся стороны договор может быть изменен и расторгнут по основаниям, предусмотренным как ст. 428, так и ст. 450 ГК РФ. Таким образом, ст. 428 ГК РФ расширяет перечень гарантий по сравнению с общими положениями Гражданского кодекса. Защищая эту позицию, Ю. Л. Ершов считает, что выделение этого договорного типа стало значительным шагом в направлении обеспечения экономической свободы, поскольку в ином случае находящаяся в более выгодном положении сторона могла бы беспрепятственно, основываясь на принципе свободы договора, осуществлять диктат в отношении его условий. Выделяя конструкцию договора присоединения, право создает механизмы защиты интересов слабой стороны против возможных злоупотреблений <38>. Но хотелось бы возразить, что такой механизм работает надлежащим образом только при условии полного и относительно безупречного правового регулирования. -------------------------------- <37> См.: п. 56 Постановления Пленумов Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ от 1 июня 1996 г. N 6/8 "О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" // Вестник ВАС РФ. 1996. N 9. <38> См.: Ершов Ю. Л. О некоторых особенностях конструкции договора присоединения в российском гражданском праве // Журнал российского права. 2003. N 1. С. 48 - 49.
Между тем существует ряд сложностей, связанных с договором присоединения, затрагивающих интересы присоединившейся стороны. В ст. 428 ГК РФ не указано, на каком основании условия присоединения вырабатываются исключительно одной стороной, и не обозначен перечень видов предпринимательской деятельности и договоров, которые заключаются в форме присоединения. В основной массе такие договоры заключаются коммерческими организациями с так называемым массовым потребителем, в том числе и с физическими лицами. Мы можем сказать, что исходя из характера деятельности этих организаций (ст. 426 ГК РФ) большинство таких договоров являются публичными. Однако нельзя говорить о том, что способ заключения договоров путем присоединения присущ только публичным договорам. Исходя из требований закона, в настоящее время любой договор можно заключить в форме присоединения, что, по сути, является недопустимым исходя из зависимого состояния присоединяющейся стороны. В этой связи представляется, что необходимо закрепить посредством актов гражданского законодательства, какие виды договоров можно заключать с помощью присоединения. Рассмотренные выше проблемы могут быть решены путем внесения изменения в ст. 428 ГК РФ. Но существуют и более сложные проблемы: закрепленная в ГК РФ конструкция договора присоединения при его совмещении с публичным договором изменяет содержание последнего, трансформируя установленный порядок разрешения возникающих при заключении договора разногласий (п. 2 ст. 445). При заключении договора присоединения присоединяющаяся к стандартному договору сторона не вправе обращаться в суд по преддоговорному спору об изменении условий проекта договора и должна либо присоединиться к договору, либо отказаться от его заключения. Этот момент отличает ст. 428 от ст. 427 ГК РФ ("Примерные условия договора") <39>. Неоднозначна и судебная практика по этому вопросу: например, есть один пример, когда суд признал невозможным заключение публичного договора в форме присоединения и выявил приоритет норм ст. 426 над нормами ст. 428 ГК РФ <40>. Однако данное решение есть только исключение из сложившегося правила отказа в защите прав граждан в том случае, когда публичный договор заключен в форме договора присоединения. -------------------------------- <39> См.: Витрянский В. В. Гражданский кодекс о договоре // Вестник ВАС РФ. 1995. N 10. С. 108 - 109. <40> Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 15 мая 2001 г. N 7717/00 // Вестник ВАС РФ. 2001. N 9.
Поэтому нам более близка другая точка зрения - использование снабжающей организацией, обладающей рыночной властью, формуляра или иной стандартной формы договора присоединения будет означать навязывание покупателю, приобретающему природный продукт, любых условий, независимо от конкретных обстоятельств, и лишает его права влиять на них <41>. По мнению А. В. Цыпленковой, в таких договорах присоединения отсутствует возможность согласования воль, обсуждения договора, т. е. в них исчез важнейший элемент самого понятия "договор" <42>. -------------------------------- ------------------------------------------------------------------ КонсультантПлюс: примечание. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части второй (под ред. О. Н. Садикова) включен в информационный банк согласно публикации - КОНТРАКТ, ИНФРА-М, 2006 (издание пятое, исправленное и дополненное с использованием судебно-арбитражной практики). ------------------------------------------------------------------ <41> См.: Постатейный комментарий к части второй Гражданского кодекса Российской Федерации / Под ред. О. Н. Садикова. М., 1998. С. 122. <42> См.: Цыпленкова А. В. Некоторые особенности договоров присоединения // Юридический мир. 2001. N 3. С. 30.
На основе приведенного анализа и конституционно-правового смысла принципа свободы договора мы можем заключить, что юридических ресурсов ст. 428 ГК РФ в действующей редакции, на наш взгляд, явно недостаточно для полноценного гарантирования прав и интересов абонентов - физических лиц. Со своей стороны, мы присоединяемся к точке зрения, выдвинутой противниками конструкции договора присоединения, но одновременно, понимая, что эта конструкция не будет исключена из действующего законодательства исключительно как содействующая упрощенным формам работы по такого рода договорам, и тем не менее стремясь ввести определенные пределы для применения данной конструкции на практике, предлагаем дополнить указанную статью пунктами следующего содержания: "1. Договор присоединения заключается только в тех случаях, которые специально предусмотрены настоящим Кодексом и иными нормативными правовыми актами. 2. Формуляр или иная стандартная форма, представляющая собой договор присоединения, подлежат неоднократному применению".
Название документа