Требования к оформлению внешнеэкономических сделок
(Курлычев Д. В.) ("Журнал российского права", 2008, N 7) Текст документаТРЕБОВАНИЯ К ОФОРМЛЕНИЮ ВНЕШНЕЭКОНОМИЧЕСКИХ СДЕЛОК
Д. В. КУРЛЫЧЕВ
Курлычев Дмитрий Вячеславович - старший юрисконсульт международно-правового управления ОАО "ФосАгро".
Договор широко используется в сфере правового регулирования международных экономических связей для опосредования отношений между юридическими лицами различных стран. Договор как соглашение контрагентов должен быть облачен в какую-либо форму. С практической точки зрения заключение договора в надлежащей, требуемой законом форме весьма важно для его легитимности. Данное обстоятельство особенно актуально для российской правовой действительности, известной жесткими требованиями, предъявляемыми к форме сделок. Строгий формализм договорных отношений отечественного права уходит корнями еще к начальным этапам становления российской правовой системы, продолжавшей традиции романо-германской правовой семьи, и первостепенно был вызван насущными потребностями государства. В эпоху петровских преобразований главной целью установления формальностей в написании и совершении актов было, с одной стороны, намерение правительства предупредить составление ябеднических и обманных актов, с другой - увеличение доходов государственной казны. Фискальный интерес получил, особенно начиная с XVIII столетия, преобладающее значение, так что нарушение формальностей, соединенное с каким бы то ни было ущербом для казенных сборов, могло быть поводом к признанию акта недействительным. Дореволюционное право в отношении сделок вообще и внешнеторговых в частности уже обнаруживает истоки формализма, однако еще с целым рядом оговорок и отступлений. Так, К. П. Победоносцев отмечал усиление формализма современного ему права: "В применении новых уставов судебная практика высказывает не меньше, если еще не больше прежнего стремление к формализму по вопросам о форме договоров и гражданских сделок" <1>. -------------------------------- <1> См.: Победоносцев К. П. Курс гражданского права. Т. 3. М., 2003. С. 51.
Что касается советского права, то в СССР вопрос о форме и порядке подписания внешнеторговых сделок уже изначально регулировался в законодательстве весьма жестко, что можно объяснить, прежде всего, действовавшей многие годы в СССР административно-командной системой и монополией на внешнюю торговлю. Наделение правом выхода на внешний рынок узкого круга государственных организаций сказалось на максимальной строгости требований к форме внешнеторговых договоров, несоблюдение которых влекло недействительность самих договоров <2>. Известным положением о "двух подписях", принятым в 1978 г. (Постановление Совета Министров СССР от 14 февраля 1978 г. N 122 "О порядке подписания внешнеторговых сделок") применительно к совершению внешнеторговых сделок советскими организациями (за некоторыми исключениями, прямо зафиксированными в Постановлении), устанавливались следующие требования: 1) наличие письменной формы и 2) двух подписей надлежаще управомоченных лиц. Тем самым были сохранены ключевые элементы ранее действовавшего порядка. -------------------------------- <2> См.: Постановление ВЦИК и СНК от 16 октября 1922 г. "О внешней торговле"; Постановление ЦИК и СНК СССР от 13 октября 1930 г. "О порядке подписания сделок и выдачи доверенностей на совершение операций по внешней торговле"; Постановление ЦИК и СНК СССР от 26 декабря 1935 г. "О порядке подписания сделок по внешней торговле".
Между тем ознакомление с практикой отечественного коммерческого арбитража показывает, что предусмотренные с целью защиты от злоупотреблений требования к форме и порядку подписания внешнеторговых сделок способны были давать обратный эффект. Иностранные фирмы пытались, и порой не без успеха, использовать излишнюю строгость советского закона в качестве формального предлога для ухода от исполнения своих обязательств. Широкую международную известность получило дело В/О "Союзнефтеэкспорт" против компании "Джок Ойл Лтд" <3>. В названном деле иностранный покупатель, не оплативший поставленный товар, ссылался на недействительность договора купли-продажи, подписанного от имени советского внешнеторгового объединения одним управомоченным лицом, а не двумя, как это требовал закон. При этом оспаривалась и действительность арбитражной оговорки, включенной в данный договор. -------------------------------- <3> Решение по делу 109/1980 на русском языке опубликовано в журнале "Международный коммерческий арбитраж". 2007. N 2. С. 135 - 167.
Были примеры, когда тем же приемом недобросовестно пытались воспользоваться и советские организации, стремившиеся обратить в свою пользу собственное нарушение действующих предписаний <4>. В процессе рассмотрения дела Международным коммерческим арбитражем (МКАС) N 433/1994 (решение от 26 сентября 1996 г.) ответчик (российская организация) в обоснование недействительности контракта из-за несоблюдения порядка его подписания ссылался, в частности, на свой устав, предусматривавший подписание сделок двумя лицами. МКАС тем не менее нашел данный аргумент необоснованным. В решении со ссылкой на ст. 174 ГК РФ указывалось, что нарушение порядка подписания сделок, предусмотренного уставом, может повлечь за собой признание сделки недействительной только по иску лица, в интересах которого установлены ограничения, и лишь в случаях, когда будет доказано, что другая сторона в сделке знала или заведомо должна была знать об указанных ограничениях <5>. -------------------------------- <4> Подробнее см.: Зыкин И. С. Внешнеэкономические операции: право и практика. М., 1994. С. 78. <5> Сборник "Арбитражная практика МКАС при ТПП РФ за 1996 - 1997 гг." / Составитель М. Г. Розенберг. М., 1998. С. 98 - 101.
В части первой ГК РФ 1994 г., так же как и в Основах гражданского законодательства 1991 г., не установлены специальные требования к порядку подписания внешнеэкономических сделок (в частности, требования о двух подписях) и последствия его нарушения. Более того, в Федеральном законе от 30 ноября 1994 г. N 52-ФЗ "О введении в действие части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" (ст. 2) прямо предусмотрено, что с 1 января 1995 г. утратил силу раздел I ГК РСФСР 1964 г. "Общие положения", где находилась ст. 45, устанавливавшая, что несоблюдение формы внешнеторговых сделок и порядка их подписания влечет за собой недействительность сделки. Статья 9 ФЗ "О введении в действие части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" распространяет действие норм ГК РФ об основаниях и последствиях недействительности сделок (ст. 162, 165 - 180 ГК РФ) на сделки, требования о признании недействительными и последствиях недействительности которых рассматриваются судом, арбитражным судом или третейским судом после 1 января 1995 г., независимо от времени совершения соответствующих сделок <6>. -------------------------------- <6> См. также: Розенберг М. Г. Контракт международной купли-продажи. М., 2007. С. 27 - 29, 103 - 107.
В современном российском праве в п. 1 ст. 160 ГК РФ нашло закрепление общее требование, что письменная форма сделки признается соблюденной, если составлен документ, выражающий ее содержание, и имеются подписи лица или лиц, совершивших сделку, либо уполномоченных ими лиц <7>. При этом несоблюдение простой письменной формы внешнеэкономической сделки влечет недействительность сделки (п. 3 ст. 162 ГК РФ). -------------------------------- <7> Законодателем предусмотрены и иные способы заключения сделок в письменной форме (п. 2 - 3 ст. 434, п. 3 ст. 438 ГК РФ), однако их анализ выходит за рамки настоящей статьи.
Обязательная письменная форма для внешнеэкономических сделок предусматривается законодательством ряда стран (п. 3 ст. 162 ГК РФ, ст. 1116 ГК Белоруссии, ст. 1160 ГК Киргизии, ст. 1281 ГК Армении, ст. 1104 ГК Казахстана, ст. 13.1 ГК Кубы и др.). При этом законодатель, как правило, не ограничивает контрагентов в установлении дополнительных требований, относящихся к оформлению договоров, исполненных на бумаге, как-то: скрепление печатью, совершение на бланке определенной формы и т. п. Эти требования носят преимущественно диспозитивный характер и становятся обязательными только в силу инкорпорации положений о них в договор контрагентов. Так, абзацем 3 п. 1 ст. 160 ГК РФ предусмотрено, что соглашением сторон могут устанавливаться дополнительные требования, которым должна соответствовать форма сделки, и предусматриваться последствия несоблюдения этих требований, если же такие последствия не предусмотрены, то применяются последствия несоблюдения простой письменной формы сделки (п. 1 ст. 162 ГК РФ) <8>. -------------------------------- <8> Можно отметить, что это правило соответствует положениям ст. 2.13 Принципов международных коммерческих договоров УНИДРУА 1994 г.: "Если в ходе переговоров одна из сторон настаивает на том, что договор не будет заключен до того, пока не будет достигнуто соглашение по конкретным вопросам или соблюдена особая форма соглашения, договор не является заключенным до того, пока не будет достигнуто соглашение по этим вопросам или оно не будет соответствующим образом оформлено". Вместе с тем сами Принципы не устанавливают никаких обязательных требований в отношении формы (ст. 1.2).
Именно об этих дополнительных "атрибутах" должной формы, закрепленных законодательно или согласованных сторонами, и пойдет речь ниже. Немаловажное значение имеет здесь, в частности, вопрос о последствиях несоблюдения таких дополнительных требований, которому также уделяется внимание в рамках данной статьи. С закреплением договорных отношений в письменной форме непосредственно связана подпись, выполнение которой обязательно. Подпись же как своеобразный изобразительный символ, в свою очередь, связана с именем физического лица, подписывающего документ. Следует согласиться с позицией М. Жижиной <9> в том, что личное и рукописное выполнение являются основными моментами, отличающими подпись от факсимильных, компьютерных и иных ее изображений. Согласно автору, почерк способен отразить состояние лица в момент подписания документа, в том числе, например, алкогольное или наркотическое опьянение и неспособность вследствие этого понимать значение своих действий или руководить ими, состояние стресса под воздействием угроз или шантажа и т. д. Такое свойство почерка, как избирательная изменчивость, позволяет проследить, под влиянием каких причин - сбивающих факторов (необычных условий) - осуществлялась та или иная почерковая реализация <10>. -------------------------------- <9> Жижина М. Возможности защиты подписи от подделки // Хозяйство и право. 2007. N 6. С. 96. <10> Интересно, что в то же время почерк и особенно подпись отличаются относительной устойчивостью и сформированностью, что позволяет графологам предлагать услуги по "составлению интерпретации по почерку и подписи", направленные на составление психологического портрета потенциального контрагента - такие объявления встречаются в сети Интернет.
В юридической литературе была высказана точка зрения, в соответствии с которой форма внешнеторговой сделки и порядок ее подписания суть категории разного порядка. По мнению А. А. Костина, подпись не должна рассматриваться в качестве атрибута формы, так как порядок подписания касается полномочий лиц, имеющих или не имеющих право на заключение договора <11>. По нашему мнению, нет оснований исключать подпись из атрибутов письменной формы договора, учитывая, что сама подпись на документе как таковая является подтверждением соблюдения порядка подписания. Здесь важно, что законодатель, определяя понятие письменной формы в п. 1 ст. 160 ГК РФ, установил, что сделка в письменной форме должна быть совершена путем составления документа, выражающего ее содержание и ПОДПИСАННОГО (выделено нами. - Д. К.) лицом или лицами, совершающими сделку, или должным образом уполномоченными ими лицами. -------------------------------- <11> Костин А. А. Краткие воспоминания о долгом арбитражном процессе // Международный коммерческий арбитраж. 2007. N 2. С. 131.
Первоочередное значение подписи заключается в том, что ее наличие свидетельствует о согласии подписавшего лица с текстом документа, заверяемым подписью. Изучая значение подписи, известный российский исследователь А. Ф. Волков определял подпись фамилии как самую существенную часть письменной формы - "одна она дает непреложную уверенность в том, что письменное заявление исходит от лица, его подписавшего" <12>. Подписание документа имеет серьезное правовое значение. А. Ф. Волков небезосновательно отмечал, что подпись обязывает подписавшего даже и в случае его заявления, что он не читал содержание подписанного им акта: "если обязывающийся не читал до того акта и подписал его, не ознакомившись с его содержанием, то его неосведомленность произошла по собственной вине и возлагать ее последствия на ни в чем неповинную и добросовестно поступившую сторону нет оснований" <13>. -------------------------------- <12> Волков А. Ф. Торговые третейские суды. СПб., 1913 // Третейский суд. 2007. N 5. С. 132. <13> Там же.
Данный вывод находит подтверждение и в арбитражной практике. Так, при рассмотрении дела МКАС N 57/2001 (решение от 15 августа 2003 г.) состав арбитров не принял довод ответчика о том, что контракт был подписан им лишь для выполнения каких-либо необходимых истцу формальностей, без намерения породить предусмотренные контрактом юридические последствия <14>. -------------------------------- <14> Практика МКАС при ТПП РФ за 2003 г. / Составитель М. Г. Розенберг. М., 2004. С. 161 - 169.
По общему правилу правовые последствия порождает только документ, подписанный уполномоченным на его подписание лицом. Вместе с тем здесь возможны исключения, направленные на защиту интересов третьих лиц (см., например, ст. 189 ГК РФ). Интересным представляется дело МКАС N 67/2004 (решение от 19 января 2005 г.). Несмотря на то что приложения к внешнеторговому контракту были подписаны со стороны ответчика неуполномоченным лицом (полномочия генерального директора, подписавшего документы, истекли за день до подписания), состав арбитров тем не менее посчитал, что это не снимает с ответчика ответственности за неисполнение обязательств по контракту, включая приложения. Составом арбитров отмечено, что по практике отношений сторон подобные документы всегда подписывались указанным лицом и у истца не было оснований полагать, что полномочия лица истекли накануне. Тем более что истец не был уведомлен об этом ответчиком <15>. -------------------------------- <15> Сборник "Практика МКАС при ТПП РФ за 2005 г." / Составитель М. Г. Розенберг. М., 2006. С. 31 - 38.
Современными цивилистами предлагается как крайне строгий подход к вопросу определения подписи, так и подход более либеральный. К представителям первого можно отнести А. М. Эрделевского. Он считает, что дать более точное определение подписи по российскому праву позволяет п. 1 ст. 19 ГК РФ, по которому гражданин приобретает и осуществляет права и обязанности под своим именем, включающим фамилию, собственное имя и отчество. Отсюда исследователь делает вывод, что акт подписания документа означает собственноручное написание своего полного имени (то есть фамилии, имени и отчества), и только оно может быть признано его подписью в точном правовом смысле этого слова. Исходя из этого, А. М. Эрделевский предложил ввести в правовой обиход термин "параф" - используемую в практике в качестве подписи монограммную аббревиатуру в виде сочетания инициалов - первых букв имени, отчества и части фамилии или только части фамилии - росчерка со всевозможными наложениями букв, черточек и завитков <16>. -------------------------------- <16> Эрделевский А. М. Подпись или параф // Домашний адвокат. 2000. N 22. С. 4.
По нашему мнению, все же не следует торопиться с заимствованием в частное право терминологии из преимущественно публичного права. В русском языке имеется термин "подпись", который, по сути, и означает сугубо индивидуальное графическое решение написания фамилии. Либеральный подход к определению подписи представляется более целесообразным. Он является превалирующим и в праве зарубежных стран, в том числе в отношении внешнеторговых сделок. Он используется, например, в банковских правилах: в них Ф. И.О. и подпись друг от друга четко отграничены, и в банковской карточке, и в документе, именуемом в банках образцом подписи, за последнюю принимается роспись <17>. -------------------------------- <17> Большинство американских судов по вопросу определения, например, подписи завещателя также занимают либеральную позицию, допуская в качестве ее фамилию, прозвище, инициалы, слова типа "мама", отпечаток пальца или же просто крестик вместо подписи неграмотного лица. При условии, конечно, что каждое из этих лиц осознанно ставило эти знаки именно в качестве своей подписи (подробнее об этом см.: Паничкин В. Б. Подпись и ее место в документе: Сравнительный анализ российского и американского права // Нотариус. 2005. N 4).
Интересным в этой связи представляется дело N КА-А40/7871-01, рассмотренное в порядке кассации Федеральным арбитражным судом Московского округа, вынесшим по нему Постановление от 10 января 2002 г. Судьи не приняли во внимание довод ответчика (Инспекции МНС России N 17 по Северо-Восточному административному округу города Москвы) о том, что, если в контракте не расшифрованы должности и фамилии подписавших его лиц, сделка считается ничтожной. ФАС МО указал в своем Постановлении, в частности, следующее: "Между ООО "Красный луч" (продавец) и фирмой "Grandhurst Company LTD" (покупатель) заключен контракт N 21 от 07.09.2000 купли-продажи товаров. Контракт заключен в письменной форме, путем составления документа, выражающего его содержание, подписан продавцом и покупателем и скреплен их печатями. В связи с этим названный контракт отвечает требованиям, предъявляемым статьей 160 ГК РФ к сделкам, заключаемым в письменной форме" <18>. -------------------------------- <18> По материалам СПС "КонсультантПлюс".
Даже указание в преамбуле договора не того уполномоченного лица, которое реально подписывало документ, необязательно является основанием для признания договора недействительным. Как отмечено в решении МКАС от 6 июня 2004 г. по делу N 180/2003, то обстоятельство, что в преамбуле договора указано одно лицо, а договор от имени организации истца реально подписан иным лицом (на данное обстоятельство указывал ответчик), не может рассматриваться в качестве основания для признания сделки недействительной, поскольку истец не только не оспаривал действительность договора, а, наоборот, утверждал, что лицо, подписавшее договор, имело для этого все полномочия, и это подтверждено доверенностью, имевшейся в материалах дела <19>. -------------------------------- <19> Практика МКАС при ТПП РФ за 2004 г. / Составитель М. Г. Розенберг. М., 2005. С. 259 - 271.
Элементом письменной формы договора могут быть, помимо подписи, некоторые другие требования, в частности требование оттиска печати организации (т. е. отпечатка, как правило, текста и графического изображения, полученного передачей краски с резиновой печатной формы под давлением). Вопрос о печати в российском праве разрешается в п. 1 ст. 160 ГК РФ: скрепление печатью представляет собой одно из дополнительных требований. Поскольку, как следует из закона, речь идет о дополнительных требованиях, которым должна отвечать форма сделки, то коль скоро сторонами прямо не оговорено иное, и в случае внешнеэкономической сделки есть основания для применения последствий, указанных в п. 1 ст. 162 ГК РФ. Другими словами, несоблюдение дополнительных требований не влечет автоматически недействительности внешнеэкономической сделки. В Соглашении об общих условиях поставок товаров между организациями государств - участников СНГ от 20 марта 1992 г., участником которого является Россия, предусматривается, что договор на поставку товаров должен заключаться в простой письменной форме, подписываться руководителем субъекта хозяйствования или уполномоченными им лицами и скрепляться печатями (ст. 18) <20>. Таким образом, в данном документе проставление печатей на договорах предусмотрено в императивном порядке. Вместе с тем вопрос о последствиях отсутствия печати в Соглашении не урегулирован. Он должен решаться на основе субсидиарно применимого национального законодательства. Представляется, что по российскому законодательству этот вопрос должен решаться изложенным выше образом. -------------------------------- <20> Подробнее об этом Соглашении см.: Розенберг М. Г. Международная купля-продажа товаров. Комментарий к правовому регулированию и практике разрешения споров. М., 2006. С. 26 - 28, 397 - 400.
Как правило, положение о наличии оттиска печати на документе согласовывается сторонами сделки путем указания в конце документа, например, под подписями уполномоченных лиц, аббревиатуры М. П. ("L. S.") - место печати. Тем самым контрагенты прямо оговаривают наличие печати как элемента, свидетельствующего о должном подписании документа. При этом если законодатель или стороны не воспользовались предоставленной им возможностью (абз. 3 п. 1 ст. 160 ГК РФ) и специальные последствия не предусмотрены, то наступает общее неблагоприятное последствие нарушения требований об обязательной письменной форме сделки (п. 1 ст. 162 ГК РФ) <21>. Если стороны прямо оговорили обязательность печати и предусмотрели в качестве последствия несоблюдения этого требования недействительность сделки, то, по нашему мнению, в случае уклонения одной из сторон от простановки печати возникают основания для применения к отношениям по аналогии п. 2 и 4 ст. 165 ГК РФ. Если одна из сторон полностью или частично исполнила сделку, а другая сторона уклоняется от заверения сделки печатью, суд вправе по требованию исполнившей сделку стороны признать сделку действительной. -------------------------------- <21> В этой связи интересными представляются положения Закона Южной Кореи "О подписи и печати" 1958 г., предусматривающие соотношение подписи и печати на документах. Так, в тех случаях, когда законодательство Южной Кореи требует для заверения документа как подпись, так и печать, иностранцам дано право использовать только свою подпись вместо подписи и печати.
В случае когда сторона необоснованно уклоняется от заверения сделки печатью, она должна возместить другой стороне убытки, вызванные задержкой в совершении сделки. Сходным образом возможно предъявление требования об убытках, если отсутствие печати на договоре, наличие которой является императивным требованием таможенного законодательства страны одного из контрагентов, препятствует вывозу товара во исполнение договора, тем самым причиняя такому контрагенту убытки. Таким образом, значение печати организации на договоре, будь то внутрихозяйственном или внешнеэкономическом, нельзя переоценить. Печать организации на договоре, как правило, просто подтверждает полномочия лица, подписавшего договор, но отсутствие печати не делает договор автоматически недействительным. Скрепление договора печатью стало своего рода традицией коммерческого оборота, как правило, нерегулируемой сторонами отдельно. Как свидетельствует арбитражная практика, даже факт несовпадения данных, обозначенных на оттиске печати и в тексте заверяемого печатью договора, не является обязательной причиной недействительности договора в отношении формы. Так, в решении от 6 июля 2004 г. по делу N 180/2003 МКАС, проанализировав доводы ответчика, отметил, что несовпадение реквизитов компании истца, как они указаны в договоре, и реквизитов, указанных на оттиске штампа, проставленного на договоре, не может быть принято во внимание, поскольку различие имеется лишь в адресах, указанных в самом договоре и в оттиске штампа, а название компании и в тексте договора, и в оттиске штампа совпадает <22>. В то же время при рассмотрении дела N 180/2001 (решение от 17 января 2003 г.), на основании представленных истцом документов, подписанных представителями обеих сторон контракта, МКАС было признано, что стороной контракта (ответчиком) является не фирма, указанная в преамбуле контракта, а другая фирма, чьей печатью удостоверена подпись представителя, подписавшего контракт, с которой оформлялись дополнения и изменения к нему, производились расчеты с истцом, и представившая отзыв по иску <23>. -------------------------------- <22> Практика МКАС за 2004 г. С. 259 - 271. <23> Практика МКАС за 2003 г. С. 26 - 29.
Важно отметить, что, хотя скрепление печатью договоров юридических лиц не является обязательным, отсутствие печати может вызвать и вызывает "непонимание" у таможенных (что особенно существенно при осуществлении внешнеторговых операций) или налоговых органов. Такие случаи нередки на практике. Так, 20 декабря 2004 г. в межрайонную ИФНС России N 48 по г. Москве была представлена налоговая декларация по НДС по налоговой ставке 0 процентов за ноябрь 2004 г. и документы, предусмотренные статьей 165 НК РФ. По результатам рассмотрения представленных документов Инспекцией вынесено решение N 05-30/25 от 21 марта 2005 г. об отказе в возмещении заявителю сумм НДС в размере 68 320 руб., основным доводом Инспекции при этом было то, что документы якобы оформлены недолжным образом, а именно в контракте от 16 апреля 1998 г. N РВ/870311121201, заключенном между ФГУП "Государственная компания "Росвооружение" (правопредшественник ФГУП "Рособоронэкспорт") и Авиаремонтным заводом Тренчин на срочную поставку имущества для авиационной техники, нет печати и отсутствуют банковские реквизиты ФГУП "Государственная компания "Росвооружение". Своим Постановлением от 15 февраля 2006 г. N КА-А40/263-06 по делу N А40-35184/05-127-228 ФАС Московского округа решение Арбитражного суда г. Москвы от 9 августа 2005 г., Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 24 октября 2005 г. N 09АП-11501/05-АК по делу N А40-35184/05-127-228 оставил без изменения, а кассационную жалобу межрайонной ИФНС РФ N 48 по г. Москве - без удовлетворения. ФАС МО посчитал доводы Инспекции несостоятельными. По мнению кассационной инстанции, суды обоснованно пришли к выводу о том, что гражданское законодательство Российской Федерации не содержит требований, обязывающих стороны внешнеэкономической сделки скреплять контракты печатями юридических лиц. ФАС МО указал, что требования законодательства по оформлению внешнеторгового контракта были соблюдены в полном объеме, а именно данный контракт был заключен в письменной форме и скреплен подписями уполномоченных на то лиц - представителей сторон по контракту. Было установлено, что указание в контракте банковских реквизитов сторон также не является обязательным атрибутом внешнеэкономической сделки, а их отсутствие не ставит под сомнение правильность оформления контракта <24>. -------------------------------- <24> Опубликовано в СПС "КонсультантПлюс".
Тем не менее приведенный пример на практике не единичен, даже несмотря на то, что и сами налоговые органы дают разъяснения по вопросу об отсутствии необходимости скрепления договоров печатью, если такое условие прямо не определено самим договором <25>. -------------------------------- <25> См.: письмо Госналогинспекции по г. Москве от 10 февраля 1995 г. N 11-13/2072 "О первичных документах по отражению хозяйственных операций".
Можно отметить, что вопрос скрепления печатью сделок, и в том числе внешнеторговых, регулируется и правом некоторых зарубежных стран. Так, особые требования не только к форме, но и к процедуре заключения формальных договоров или договоров "за печатью" (Specialties, under seal, deed) предъявляются по праву Англии. И хотя существовавшие еще в Средние века требования в отношении оформления таких договоров значительно смягчились, тем не менее они существуют и до сих пор. Ныне признается, что скрепление печатью превратилось в своеобразный символ и документ признается надлежаще оформленным, если он имеет на себе печать в подлинном смысле, какой-либо знак (символ - круг с заключенными в нем буквами L. S., locus sigilli - место печати) или приклеенную облатку, которую лицо, подписывающее документ, признает своей печатью. Да и вообще уже довольно давно суды принимают любые доказательства намерения лица связать себя документом "за печатью" <26>. -------------------------------- <26> См.: Гражданское и торговое право зарубежных государств / Отв. ред. Е. А. Васильев, А. С. Комаров. Т. 1. М., 2004. С. 538.
Законом, иными правовыми актами или соглашением сторон может быть предусмотрено и другое дополнительное требование, подчиняющееся тому же описанному выше режиму, установленному п. 1 ст. 160 ГК РФ. Речь идет о совершении сделки на бланке определенной формы. Вместе с тем если говорить о законе, то чаще требования об использовании определенных бланков касаются не столько самого основного договора, а сопутствующих документов, используемых в процессе его исполнения <27>. -------------------------------- <27> Специальные бланки документов могут быть, в частности, использованы в договоре страхования товаров и грузов (страховой полис), а также в документах, используемых при перевозе грузов: железнодорожных накладных (ст. 2 Устава железнодорожного транспорта РФ), в коносаментах и чартерах (ст. 117 Кодекса торгового мореплавания РФ), накладной при речной перевозке (ст. 67 Кодекса внутреннего водного транспорта РФ), грузовой либо почтовой накладной (ст. 105 Воздушного кодекса РФ), товаротранспортной накладной (ст. 2 Устава автомобильного транспорта и городского наземного электрического транспорта).
Бланк может представлять собой лист стандартного формата А4 с изображением на нем логотипа компании одного из контрагентов и обрамленного нижними колонтитулами с контактной информацией. Иногда с нанесением на бланк "водных знаков". Исполнению на бланках чаще подлежат приложения к самому договору (например, стандартные условия использования передаваемого по сделке продукта), тем не менее являющиеся неотъемлемой частью сделки. Такое оформление больше свойственно типовым договорам, заключаемым крупными иностранными компаниями, как правило, специализирующимися в области оказания услуг. Иногда исполнение договора на бланке определенной формы может свидетельствовать о наличии договора присоединения, отличающегося спецификой правового регулирования (ст. 428 ГК РФ). Еще одним немаловажным требованием, которое в принципе может быть установлено правом к сделке, является требование совершения сделок на государственном языке страны. Язык является средством выражения содержания договора, в том числе и при заключении его в письменной форме. Вместе с тем вряд ли такое требование может рассматриваться как относящееся напрямую к форме сделки, во всяком случае, по российскому законодательству, где такой увязки не делается (см., в частности, п. 1 ст. 160 ГК РФ). В российской юридической литературе высказано мнение, что Закон РФ от 25 октября 1991 г. N 1807-1 "О языках народов Российской Федерации" устанавливает обязательность совершения всех коммерческих сделок на территории Российской Федерации с участием российских юридических лиц на русском языке под страхом недействительности таких сделок <28>. Спорным является предложенное Э. Белопольским толкование п. 2 ст. 22 данного Закона: "Делопроизводство в сфере обслуживания и коммерческой деятельности ведется на государственном языке Российской Федерации и иных языках, предусмотренных договорами между деловыми партнерами". По мнению Э. Белопольского, из этой нормы вытекает, что все сделки на территории РФ должны заключаться на русском языке, другой же язык может использоваться сторонами сделки, но никакого правового значения при спорах в суде иметь не будет. -------------------------------- <28> Белопольский Э. Язык ничтожной сделки // Бизнес-адвокат. 1997. N 22.
Полагаем все же, что такая формулировка нормативного предписания проистекает из вполне понятной ориентированности законодателя на регулирование прежде всего внутренних правоотношений, и вряд ли у него было намерение ограничить контрагентов в выборе языка оформления договорных отношений. Следует согласиться с мнением М. И. Семенова <29>, что союз "и" в п. 2 ст. 22 Закона РФ "О языках народов Российской Федерации" позволяет трактовать его как дающее возможность обстоятельство заключать договоры, по соглашению сторон, на любом иностранном языке (т. е. "и" в данном случае получает дополнительное значение "или"). -------------------------------- <29> Семенов М. И. Письменная форма сделок // Право и экономика. 2002. N 8.
Обоснованность данного толкования косвенно подтверждается письмом Министерства финансов РФ от 19 января 2001 г. N 16-00-14/34. В пункте 3 приложения к письму установлено, что в соответствии с Законом РФ "О языках народов Российской Федерации" первичные документы, учетные регистры и отчетность должны составляться на русском языке, а первичные документы, составленные на иностранных языках, должны иметь подстрочный перевод на русский язык. В этой связи отдельного внимания заслуживает вопрос судебного рассмотрения споров, вытекающих из внешнеэкономического договора, заключенного на иностранном для страны суда языке. Статьей 12 АПК РФ предусмотрено ведение судопроизводства только на русском языке, а ст. 9 ГПК РФ, кроме того, предоставлено право вести судопроизводство еще и на языках республик РФ. В то же время российское законодательство о международном коммерческом арбитраже (ст. 22 Закона РФ от 7 июля 1993 г. N 5338-1 "О международном коммерческом арбитраже") допускает, что стороны могут по своему усмотрению договориться о языке или языках, которые будут использоваться в ходе арбитражного разбирательства. В отсутствие такой договоренности язык или языки разбирательства определяются третейским судом. При этом такого рода договоренность или определение, если в них не оговорено иное, относятся к любому письменному заявлению стороны, любому слушанию дела и любому арбитражному решению, постановлению или иному сообщению третейского суда. Однако язык судопроизводства и язык договора все же разные вещи, и второе не должно обязательно совпадать с первым. К тому же применительно к внешнеэкономическим сделкам следует учитывать, что споры из них могут рассматриваться в судах разных стран. Вопрос здесь решается, как правило, путем процессуальных предписаний использования переводчиков при даче устных объяснений и о переводе материалов на язык судопроизводства, как это сделано в российском законодательстве в ч. 2 ст. 12 АПК РФ и ч. 2 ст. 9 ГПК РФ. Нередко на практике проблема выбора языка внешнеторговой сделки решается сторонами путем изложения текста контракта на двух языках <30>. При этом указывается зачастую, что тексты на обоих языках имеют одинаковую юридическую силу, либо определяется, какому языку версии договора должно отдаваться предпочтение в случае расхождения <31>. -------------------------------- <30> При составлении контракта на более чем одном языке возникает специфическая проблема, связанная с его толкованием. Заслуживающий внимания вариант ее решения предложен в Принципах УНИДРУА (редакция 2004 г.): "Если договор составлен на двух или более языках и каждый из его текстов имеет одинаковую силу, то в случае расхождения между текстами предпочтение отдается толкованию в соответствии с вариантом текста договора, который был составлен первоначально". См. также: Розенберг М. Г. Международная купля-продажа товаров. Комментарий к правовому регулированию и практике разрешения споров. С. 120 - 123. <31> При рассмотрении дела МКАС N 180/2001 (решение от 17 января 2003 г.) составом арбитров был отклонен довод ответчика (польской фирмы) о наличии различий в представленных ответчиком текстах контрактов на русском и польском языках, в связи с тем, что истец (российская организация) представил оригинал контракта, где было указано, что он составлен на русском языке в двух экземплярах // Практика МКАС за 2003 г. С. 26 - 29.
Итак, дополнительные требования к письменной форме сделки (стандартный бланк, приложение печати) могут устанавливаться нормативными правовыми актами, обычаями делового оборота, локальными правилами оформления документов юридического лица или соглашением сторон. Обычно такие требования направлены в том числе на то, чтобы обезопасить стороны от возможных ошибок в выборе контрагента путем предоставления дополнительных к подписи средств идентификации лица, совершающего сделку, с лицом, которого сторона выбирает в качестве своего контрагента, а также для удостоверения полномочий лица, совершающего сделку. В этом смысле дополнительной защите интересов контрагентов служит возможность сравнения подписи, проставленной на сделке, с подписью подписывающего лица на уполномочивающем его на подписание такой сделки документе (например, на доверенности). Однако нередко подлинность подписей может быть установлена только с помощью экспертизы <32>. То же самое относится и к оттиску печати <33>, а в определенных случаях - и к выполнению документа на фирменном бланке организации. -------------------------------- <32> Статистика свидетельствует об увеличении количества почерковедческих экспертиз, производимых по определениям арбитражных судов. См. также: Судебная экспертиза в арбитражном процессе / Под ред. Д. В. Гончарова и И. В. Решетниковой. М., 2007. С. 40 - 53. В частности, авторы считают, что даже подтверждение лицом, подписавшим документ, принадлежности подписи не является безусловным основанием для отмены экспертизы, поскольку при наличии спора такое лицо может иметь субъективные мотивы, в то время как суд должен устанавливать только объективные факты (с. 41 - 42). <33> Так, опираясь именно на результаты экспертизы, состав арбитров, рассматривая дело N 128/2002 (решение от 3 сентября 2004 г.), пришел к выводу, что не только подпись, но и печать на документе являлись поддельными, в силу чего дополнительное соглашение, заверенное ими, было признано недействительным // Практика МКАС за 2004 г. С. 286 - 293.
Таким образом, будучи установленными, дополнительные требования к оформлению внешнеэкономических договоров подлежат обязательному соблюдению. Вместе с тем несоблюдение какого-либо из указанных требований может вести за собой различные правовые последствия, которые отнюдь не всегда состоят в признании сделки недействительной. С практической точки зрения установление дополнительных требований к форме договоров может приводить к усложнению и замедлению процедуры их заключения и вызывать повышенные и не всегда экономически обоснованные расходы. Поэтому к вопросу установления каких бы то ни было дополнительных требований к письменной форме по сравнению с законом участникам делового оборота следует подходить взвешенно, исходя из соображений реальной необходимости и экономической целесообразности.
------------------------------------------------------------------
Название документа