Особое мнение по комментарию пунктов 1 - 3 статьи 18 Федерального закона "О статусе военнослужащих"
(Белов В. К.) ("Право в Вооруженных Силах", N 2, 1999) Текст документаОСОБОЕ МНЕНИЕ ПО КОММЕНТАРИЮ ПУНКТОВ 1 - 3 СТАТЬИ 18 ФЕДЕРАЛЬНОГО ЗАКОНА "О СТАТУСЕ ВОЕННОСЛУЖАЩИХ"
(по книге Кудашкина А. В. и Фатеева К. В., под общей редакцией Стрекозова В. Г. "Комментарий Федерального закона "О статусе военнослужащих". Москва. "Спарк". 1998 г.) <*>
В. К. БЕЛОВ
-------------------------------- <*> В связи с изменением текущего законодательства в журнале "Право в Вооруженных Силах" публикуется комментарий Федерального закона "О статусе военнослужащих", отличный от комментария, содержащегося в книге, изданной издательством "Спарк". Мнение редакции по вопросам, изложенным в настоящей статье, может не совпадать с мнением автора.
Белов В. К., старший юрисконсульт ОАО "Военно - страховая компания".
Комментарий п. 1 Закона авторы начинают с законодательной базы, регулирующей обязательное государственное личное страхование военнослужащих. При этом они обращаются к Закону РФ "О страховании" от 27.11.92 N 4015-1 (согласно Федеральному закону от 31.12.97 N 157-ФЗ - это Федеральный закон "Об организации страхового дела в Российской Федерации"), Федеральному закону "Об обязательном государственном страховании жизни и здоровья военнослужащих, граждан, призванных на военные сборы, лиц рядового и начальствующего состава органов внутренних дел Российской Федерации, сотрудников учреждений и органов уголовно - исполнительной системы и сотрудников федеральных органов налоговой полиции" от 28.03.98 N 52-ФЗ, а также к ст. 935 ГК РФ. Данной статьей ГК установлены случаи возможности введения обязательного страхования. Указанная статья регулирует правоотношения обязательного страхования, инициатором которого является государство, обязывающее юридических и физических лиц осуществлять (за счет средств страхователя) данную форму страхования. Так, например, ст. 19 Закона РФ от 11.03.92 N 2487-1 "О частной детективной и охранной деятельности в Российской Федерации" установлена обязанность за счет средств соответствующих предприятий осуществлять обязательное личное страхование граждан, занимающихся частной детективной и охранной деятельностью. Ст. 18 Федерального закона от 21.11.95 N 170-ФЗ "Об использовании атомной энергии" определено, что работники ядерных установок, радиационных источников и пунктов хранения, командированные на указанные объекты, а также граждане, проживающие, осуществляющие трудовую деятельность или проходящие военную службу в пределах зоны наблюдения ядерных установок, радиационных источников и пунктов хранения, подлежат обязательному бесплатному страхованию личности от риска радиационного воздействия за счет средств собственников или владельцев (пользователей) объектов использования атомной энергии. Согласно ст. 8 Закона РФ от 09.06.93 N 5142-1 "О донорстве крови и ее компонентов" донор подлежит обязательному страхованию за счет средств службы крови на случай заражения его инфекционными заболеваниями при выполнении им донорских функций. Практика проведения обязательного государственного личного страхования показывает, что упоминание в п. 1 ст. 935 ГК РФ обязательности страхования ответственности иногда автоматически переносится на характеристику договоров об обязательном государственном личном страховании. Имеющийся опыт работы страховщиков (в частности, Военно - страховой компании) при реализации обязательств по договорам об обязательном государственном личном страховании военнослужащих свидетельствует о том, что немало претензий, жалоб и судебных исков основано на том, что застрахованные и члены их семей, да и некоторые суды, воспринимают договор, заключенный страхователем (например, Министерством обороны РФ) со страховщиком по обязательному государственному личному страхованию именно в свете третьего абзаца п. 1 ст. 935 ГК РФ, как договор о полном возмещении ущерба здоровью самому военнослужащему или, в случае смерти (гибели) военнослужащего, как полное возмещение ущерба членам семьи по случаю потери кормильца. Застрахованные, члены их семей требуют выплаты не только определенных законом сумм, но и неполученный заработок, оплату расходов на лекарства, на лечение за границей, протезирование, затраты на погребение военнослужащих, установку памятника, поминальный обед и т. д. Федеральный закон N 52-ФЗ от 28.03.98 определяет страховые гарантии государства военнослужащим за счет федерального бюджета при наступлении строго определенных страховых случаев, в строго фиксированных страховых суммах. И понятно, что данные фиксированные страховые выплаты ни в коем случае нельзя воспринимать как полное возмещение ущерба здоровью, который получил военнослужащий в период прохождения военной службы. Военнослужащий, получивший повреждение здоровья на военной службе и реализовавший в полном объеме свое право на получение определенных законом страховой суммы и единовременного пособия, может при наличии оснований добиваться возмещения ущерба здоровью в полном объеме от работодателя (МО РФ, МВД и т. д.). Рассматривая вопрос реализации Федерального закона от 28.03.98 N 52-ФЗ и Постановления Правительства РФ от 29.07.98 N 855, авторы утверждают, что данный вопрос регламентирован Инструкцией об организации обязательного государственного личного страхования и порядке выплат единовременных пособий военнослужащим ВС РФ, гражданам, призванным на военные сборы, и членам их семей, утвержденной Приказом Министра обороны РФ от 06.05.93 N 246. Однако справедливости ради следует отметить, что данный Приказ был издан во исполнение другого Постановления Правительства РФ от 05.04.93 N 295, которое с выходом Постановления Правительства РФ от 29.07.98 N 855 утратило свою силу. Внимание на данный факт обращено не случайно (и не только потому, что вступил в силу новый Приказ Министра обороны РФ от 10 октября 1998 г. N 455 "Об организации в Министерстве обороны РФ обязательного государственного страхования жизни и здоровья военнослужащих и граждан, призванных на военные сборы". С моментом вступления в законную силу как Федерального закона N 52-ФЗ, так и Постановления Правительства РФ 1998 г. N 855 уже связано немало вопросов). Как известно, Постановление Правительства РФ 1998 г. N 855 ввело в действие Перечень увечий (ранений, травм, контузий), относящихся к тяжелым или легким, при наличии которых выплачиваются страховые суммы застрахованным. Данное Постановление вступило в силу с 17 августа 1998 г. Федеральный закон N 52-ФЗ вступил в законную силу с 1 июля 1998 г. Возникает вопрос: если страховой случай наступил в период с 1 июля 1998 г. по 17 августа 1998 г., какой Перечень увечий (ранений, травм, контузий) применять? По какому Перечню оценивать тяжесть повреждения здоровья? Ведь разница между Перечнями, определенными Инструкцией Приказа Министра обороны РФ 1993 г. N 246 и Постановлением Правительства РФ 1998 г. N 855, существенная. Да и перечни документов, установленные указанными нормативными документами для представления страховщику для производства страховых выплат, также серьезно отличаются. Некоторые военные юристы считают, что при разрешении данного вопроса следует исходить из следующего. С учетом нормы п. 12 Указа Президента Российской Федерации от 23.05.96 N 763 "О порядке опубликования и вступления в силу актов Президента Российской Федерации, Правительства Российской Федерации и нормативных правовых актов федеральных органов исполнительной власти" (в редакции Указов Президента РФ от 16.05.97 N 490, от 13.08.98 N 963) Постановление Правительства РФ 1998 г. N 855 подлежит применению с 17 августа 1998 г., т. к. впервые было опубликовано в "Собрании законодательства Российской Федерации" 10 августа 1998 г. (N 32, статья 3900). Поскольку согласно ст. 4 Гражданского кодекса РФ акты гражданского законодательства обратной силы не имеют, то при наступлении страхового случая в период со вступления в силу Федерального закона до вступления в силу Постановления Правительства РФ следует руководствоваться Постановлением Правительства РФ N 295 1993 г., которое якобы поручило Министерству обороны РФ определить Перечень увечий (ранений, травм, контузий), которые и были установлены Инструкцией Приказа Министерства обороны РФ 1993 г. N 246. Однако ч. 3 п. 1 ст. 11 Федерального закона от 28.03.98 N 52-ФЗ однозначно определено, что Перечень увечий (ранений, травм, контузий), относящихся к тяжелым или легким, определяется Правительством РФ. При наличии такой отсылочной нормы отступить от нее невозможно. В российском законодательстве больше нет других постановлений Правительства РФ, которыми устанавливался бы перечень легких и тяжелых увечий (ранений, травм, контузий) в страховых правоотношениях, кроме Постановления 1998 г. N 855. Кроме того, в Постановлении Правительства РФ 1993 г. N 295 нет упомянутой отсылочной нормы (ни слова о том), что Правительство РФ поручает Министерству обороны РФ составить указанный Перечень. Думается, что в данном случае надо исходить из того, что п. 1 ст. 4 ГК РФ допускает исключение: оговаривает условие обратной силы закона. Следовательно, необходимо признать, что для рассматриваемых страховых правоотношений это исключение сделано на уровне закона (ч. 3 п. 1 ст. 11 Федерального закона 1998 г. N 52) и при оценке повреждения здоровья военнослужащих по страховым случаям, наступившим после 1 июля 1998 г., руководствоваться Перечнем легких и тяжелых увечий (ранений, травм, контузий), введенным в действие Постановлением Правительства РФ 1998 г. N 855. В пользу такой позиции говорят и законодательные нормы, регулирующие правоотношения по договорам страхования, которые во исполнение Федерального закона будут заключаться страхователями со страховщиками, имеющими разрешения (лицензии) на осуществление обязательного государственного страхования, и сложившаяся практика работы страховщиков. Согласно п. 2 ст. 957 ГК РФ страхование, обусловленное договором страхования, распространяется на страховые случаи, происшедшие после вступления договора страхования в силу, если в договоре не предусмотрен иной срок начала действия страхования. Поскольку страхователи будут заключать со страховщиками договоры страхования в соответствии с Федеральным законом N 52-ФЗ, то вряд ли в договорах страхования будет предусмотрен иной срок начала страхования. Не совсем понятна позиция авторов комментария при рассмотрении вопроса о круге субъектов, на которые распространяются нормы обязательного государственного личного страхования военнослужащих Вооруженных Сил РФ (п. 3 Инструкции Приказа Министра обороны РФ 1993 г. N 246). Авторы считают, что на уволенных с военной службы военнослужащих Вооруженных Сил РФ и членов их семей, проживающих на территории государств - бывших республик Союза ССР, не являющихся участниками СНГ, с которыми Российской Федерацией не заключены договоры (соглашения) о страховании и где государством не предусмотрено осуществление обязательного государственного страхования этой категории лиц, данный вид страхования, установленный в России, не распространяется. Данный вывод делается на основании определения Экономического суда СНГ от 20.03.97 N С-1/11-96, где указано, что "... выплаты страховых сумм членам семьи погибшего военнослужащего должны производиться страховой организацией или иным органом, уполномоченным государством, в Вооруженных Силах которого служил и был застрахован военнослужащий, независимо от того, проживают члены семьи на территории данного государства или же на территории государств - участников указанного Соглашения". Приведенный вывод авторов весьма спорен, т. к. в определении Экономического суда СНГ дается толкование конкретного законодательного акта - Соглашения о порядке пенсионного обеспечения военнослужащих и их семей и государственного страхования военнослужащих государств - участников Содружества Независимых Государств от 15.05.92 (г. Ташкент). Соглашение вообще не затрагивает права бывших военнослужащих ВС РФ, проживающих не в странах СНГ. В Федеральной законе N 52-ФЗ также нет ограничений на право получения бывшим российским военнослужащим либо выгодоприобретателями страховых сумм в зависимости от места их проживания после увольнения из ВС РФ. Поэтому приведенная оценка круга субъектов обязательного государственного личного страхования с использованной ссылкой вряд ли правомерна. В комментарии пунктов 2 и 3 ст. 18 Федерального закона "О статусе военнослужащих", в параграфе 13 авторы справедливо подчеркивают существенную разницу между страховым обеспечением и единовременным пособием, указывая на то, что единовременное пособие выплачивается только в случаях, когда повреждение здоровья военнослужащий получает при исполнении обязанностей военной службы. Однако рассуждения авторов по вопросу о праве на единовременное пособие офицеров, уволенных с военной службы на основании заключения ВВК о признании их ограниченно годными к военной службе, в рамках комментария нового Федерального закона "О статусе военнослужащих" совершенно неуместны. Они будут лишь путать читателя. Все подобные вопросы о степени годности военнослужащего сняты четкой нормой п. 3 ст. 18 Закона. Военнослужащий, кроме прочих условий, должен быть признан не годным к военной службе, только тогда он получает право на единовременное пособие в размере 60 окладов денежного содержания. К сожалению, авторы ушли от более существенных вопросов, которые возникают при анализе права военнослужащих и членов их семей на единовременное пособие, определенное п. 2 ст. 18 Закона. Данные вопросы связаны с толкованием данной нормы в той части, где подчеркивается необходимость наличия причинной связи повреждения здоровья с исполнением обязанностей военной службы. Как отмечают ведущие правоведы, способы толкования закона имеют вторичное значение, поскольку первичным является его цель. Уместно вспомнить мнение ученого - цивилиста, немало занимавшегося изучением вопросов о толковании нормативных актов, Пиголкина А. С.: "...если мы признаем, что в процессе толкования права необходимо установить волю законодателя, то это означает, что мы должны выяснить не то, что законодатель выразил в нормативном акте, а то, что он хотел выразить" <*>. -------------------------------- <*> Пиголкин А. С. Толкование нормативных актов в СССР. М., Юриздат, 1962, с. 21.
Вместе с тем следует учитывать, что любая норма абстрактна, а тот, кто ее применяет, имеет дело с конкретным отношением, которое развивается в конкретных обстоятельствах. При уяснении подлинной воли законодателя в нашем конкретном случае следует подчеркнуть, что в пунктах 2 и 3 ст. 18 Закона законодатель применил несколько формулировок условий о наличии указанной причинной связи и, как следствие, возникновения права на единовременное пособие: - для членов семьи действующего военнослужащего (гражданина, призванного на военные сборы) - в случае его гибели (смерти), наступившей при исполнении обязанностей военной службы (на военных сборах) (п. 2 ст. 18); - для членов семьи уволенного военнослужащего - в случае смерти, наступившей вследствие повреждения здоровья, полученного им при исполнении обязанностей военной службы, до истечения одного года со дня увольнения с военной службы (военных сборов) (п. 2 ст. 18); - для самих военнослужащих - при досрочном увольнении в связи с признанием их не годными к военной службе вследствие получения повреждения здоровья при исполнении обязанностей военной службы (п. 3 ст. 18). Другими словами, законодатель считает единовременное пособие особой, дополнительной формой социальной защиты тех военнослужащих, которые получили повреждение здоровья в связи с исполнением обязанностей военной службы. Думается, в этом подлинная воля законодателя. Если мы соглашаемся с этим, то становится ясней норма, устанавливающая право на единовременное пособие для членов семьи действующего военнослужащего, в случае его гибели (смерти), наступившей при исполнении обязанностей военной службы. Видимо, речь идет не об определении самого факта наступления смерти (по месту и времени) при тех условиях, которые определены в ст. 37 Федерального закона "О воинской обязанности и военной службе" как исполнение обязанностей военной службы, а об установлении причинной связи гибели и особенно смерти военнослужащего с исполнением обязанностей военной службы. Ведь если военнослужащий умирает, находясь на службе (например, работая в служебном кабинете), от ишемической болезни сердца, то это еще не значит, что именно нахождение его в служебном кабинете вызвало заболевание, от которого он умер. И наоборот, если военнослужащий умирает от того же заболевания сердца, находясь в отпуске, не исключено, что данное заболевание он получил в связи с исполнением обязанностей военной службы (например, при ликвидации последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС). Заниматься подобными предположениями мы не будем, да и не имеем права, т. к. данная проблема - установление причинной связи повреждения здоровья военнослужащего с военной службой - уже урегулирована действующим законодательством. Авторами комментария справедливо указано, что причинную связь повреждения здоровья военнослужащих с исполнением обязанностей военной службы определяют органы военно - врачебной экспертизы (ст. 51 Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан от 22 июля 1993 г. N 5487-1). Опираясь на положения ст. 18 Конституции РФ о том, что права человека и гражданина определяют смысл, содержание и применение законов, на пункт 2 ст. 55 Конституции РФ, смысл которого в том, что в Российской Федерации не могут издаваться (тем более так толковаться) законы, которые ущемляют права одной категории граждан по сравнению с другой, можно сформулировать обязательное требование закона при определении права членов семьи погибших (умерших) военнослужащих на единовременное пособие: наличие причинной связи повреждения здоровья военнослужащего с исполнением обязанностей военной службы, а не определение факта смерти по месту и времени. Причем наличие причинной связи необходимо при определении права на единовременное пособие членов семей всех погибших (умерших) военнослужащих, независимо от того, на военной службе наступила смерть либо в течение одного года после увольнения. В соответствии со ст. 51 Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан от 22.07.93 только органы военно - врачебной экспертизы устанавливают причинную связь повреждения здоровья с военной службой у всех военнослужащих, в том числе и уволенных с военной службы. Это компетенция только военно - врачебных комиссий, а не воинских командиров и начальников всех степеней. При установлении данной причинной связи военно - врачебные комиссии используют все законодательные и нормативные акты, касающиеся рассматриваемых правоотношений, в том числе и положения ст. 37 Федерального закона "О воинской обязанности и военной службе" (в ВВК из воинских частей представляются все материалы органов, проводивших расследование по тому или иному случаю). Другой подход при толковании рассматриваемой нормы сводится к тому, что условие - "в случае гибели (смерти) военнослужащего, наступившей при исполнении обязанностей военной службы" - воспринимается как определение наступления самого факта гибели (смерти), который по месту и времени совпадает с исполнением обязанностей военной службы (нахождение в командировке, на лечении, следование к месту службы и обратно и т. д.). Такой подход весьма спорен. Представляется, что использование данного подхода, в том числе и при разрешении спорных вопросов в судебных органах, невольно приводит к конфликту с нормами материального и процессуального права. В одном из опубликованных дел Президиума Московского городского суда (Бюллетень Верховного Суда РФ N 11, 1998) рассматривалось право членов семьи военного прокурора, умершего от заболевания сердца (в служебном кабинете ему стало плохо, он на скорой был доставлен в больницу и там умер), на единовременное пособие. Суды первой и кассационной инстанции не признали право членов семьи данного военнослужащего на единовременное пособие, т. к. по заключению военно - врачебной комиссии заболевание, приведшее к смерти военнослужащего, получено в период прохождения военной службы, а не при исполнении обязанностей военной службы. Заместитель Председателя Верховного Суда РФ в протесте поставил вопрос об отмене решения суда. Президиум Московского горсуда протест удовлетворил, указав, что смерть военнослужащего связана с исполнением обязанностей военной службы. Интересен и поучителен вывод Президиума: "Поскольку болезнь, вызвавшая смерть ... возникла в период его нахождения на службе на территории Главной военной прокуратуры (!?), а умер он на следующий день в госпитале, вывод суда о том, что смерть ... наступила не при исполнении им обязанностей военной службы, противоречит закону". Несмотря на то, что ст. 51 Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан четко определено, что причинную связь повреждения здоровья военнослужащих с военной службой определяют только органы военно - врачебной экспертизы, Президиум Московского городского суда, полностью игнорируя имеющееся заключение органа военно - врачебной экспертизы, сам (на основании каких доказательств?) определяет время возникновения заболевания. Принятию указанного вывода Президиума мешает и требование ст. 54 ГПК РСФСР о допустимости доказательств, устанавливающей, что обстоятельства дела, которые по закону должны быть подтверждены определенными средствами доказывания, не могут подтверждаться никакими другими средствами доказывания. Поскольку ст. 54 ГПК носит общий характер, то ее правильное применение может иметь место только в соединении с конкретной нормой права, регулирующей рассматриваемые правоотношения. И если действующим законодательством установлено, что только специалисты - медики определяют причину и время возникновения заболевания, то трудно согласится с тем, что вместо врача этим может заняться суд (п. 10 ст. 247 ГПК РСФСР). Более того, не было принято во внимание даже Постановление Пленума Верховного Суда СССР N 9 от 21 июня 1985 г. "О судебной практике по делам об установлении фактов, имеющих юридическое значение", где в п. 2 четко определено, что в судебном порядке не могут устанавливаться факты получения ранения, контузии в боях при защите СССР или при исполнении иных обязанностей военной службы. Получается, что суд не может установить, что ранение получено при исполнении обязанностей военной службы, а вот то, что смерть наступила при исполнении обязанностей военной службы, - суд установить может. Есть другой пример "вольного" подхода к определению причинной связи заболевания военнослужащего, приведшего к смерти, с исполнением обязанностей военной службы. Военной прокуратурой проведена проверка законности приказа командира воинской части, где указывается, что смерть военнослужащего связана с исполнением обязанностей военной службы (военнослужащий умер дома). В результате проверки военный прокурор установил, что нет оснований признавать связь смерти военнослужащего с исполнением обязанностей военной службы на основании ст. 37 Федерального закона "О воинской обязанности и военной службе". Однако военный прокурор все равно приходит к заключению, что смерть военнослужащего связана с исполнением обязанностей военной службы, т. к. это подтверждается (нет, не заключением ВВК) ... свидетельскими показаниями!? Тесно связаны с вышеизложенными проблемами и вопросы о праве некоторых категорий военнослужащих, в частности судей военных судов, военных прокуроров и следователей, на страховые суммы и по другим основаниям, по иным федеральным законам Российской Федерации. В соответствии с п. 6 Приказа Министра обороны РФ от 18.04.95 N 133 "О мерах по выполнению Федерального закона "О некоторых вопросах организации и деятельности военных судов и органов военной юстиции", материальном обеспечении и социальной защите судей военных судов" (в редакции Приказа Министра обороны РФ от 11.02.97 N 45) "при наступлении страховых случаев у судей Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации и военных судов, по которым у них либо у членов их семей возникает право на получение страховых сумм, предусмотренных как Законом Российской Федерации "О статусе военнослужащих", так и Законом Российской Федерации "О статусе судей в Российской Федерации", выплату страховых сумм им осуществлять по их выбору только по одному основанию". Подобный подход в настоящее время закреплен и п. 3 ст. 1 нового Федерального закона N 52-ФЗ от 28.03.98. Практика проведения страхования показывает, что некоторые судьи военных судов считают, что при наступлении у них страхового случая, предусмотренного Постановлением Правительства РФ 1993 г. N 295, у них автоматически возникает право и на страховое обеспечение, предусмотренное п. 2 ст. 20 Закона РФ "О статусе судей в Российской Федерации" (они требуют выплаты именно по этому Закону). При этом, обосновывая наличие причинной связи полученного повреждения здоровья со служебной деятельностью судьи, они применяют положения п. 1 ст. 37 Федерального закона "О воинской обязанности и военной службе", определяющие понятие исполнения обязанностей военной службы. Так, например, из военного суда Московского гарнизона поступили документы на выплату страхового обеспечения по ст. 20 Закона РФ "О статусе судей в Российской Федерации" судье данного суда. В заключении по административному расследованию утверждается, что легкая травма (сотрясение головного мозга), полученная застрахованным, связана с исполнением служебных обязанностей судьи на том основании, что на застрахованного, находящегося в кабинете, упала дверца сломанного шкафа и удар пришелся в область головы. Т. е. причинная связь повреждения здоровья застрахованного с исполнением служебных обязанностей судьи определена по месту и времени - нахождение в служебном кабинете. Думается, что подобный подход при определении причинной связи повреждения здоровья со служебной деятельностью судьи совершенно необоснован и противоречит действующему законодательству. Это подтверждают правовые нормы п. п. 2 и 7 ст. 20 Закона РФ "О статусе судей в Российской Федерации", определяющие право судей на страховую сумму, требующие обязательное наличие юридических фактов: во-первых, факта причинения судье телесных повреждений и иного вреда здоровью, во-вторых, факта причинной связи причинения вреда со служебной деятельностью судьи. Само понятие "причинение вреда судье" (п. 7 ст. 20 Закона) указывает на наличие действий (либо бездействия) со стороны каких-либо лиц, вызванных служебной деятельностью судьи. Об этом же говориться и в п. 1 ст. 1 Федерального закона от 20.04.95 N 45-ФЗ "О государственной защите судей, должностных лиц правоохранительных и контролирующих органов". Данный Закон тоже регулирует рассматриваемые правоотношения и устанавливает виды государственной защиты, в том числе и судей. Одним из видов государственной защиты является обязательное государственное личное страхование судей (ст. 20 Закона). В п. 1 ст. 1 данного Закона указывается, что государственная защита судей применяется при наличии угрозы посягательства на жизнь и здоровье судей в связи с их служебной деятельностью. Исходя из этой нормы более конкретную нагрузку приобретают понятия "причинение вреда здоровью" и "служебная деятельность судьи". Представляется, что в это понятие входит только, если можно так сказать, непосредственная судебная деятельность судьи - отправление правосудия. Получение же повреждения здоровья по другим причинам независимо от места и времени их наступления (рабочий кабинет судьи, зал судебного заседания, следование к месту работы и обратно, пребывание в командировке и т. п.) не может быть признано основанием для применения п. 2 ст. 20 Закона РФ "О статусе судей в Российской Федерации". Несомненно, Комментарий Федерального закона "О статусе военнослужащих" (Москва, Спарк, 1998) помогает военнослужащим, членам их семей, должностным лицам воинских частей и военных комиссариатов лучше ориентироваться и использовать законодательную и иную нормативно - правовую базу, регулирующую рассматриваемые правоотношения.
------------------------------------------------------------------
Название документа