Правовые основы прохождения военной службы в Российской Федерации иностранными гражданами (новелла российского законодательства или коллизия права?)
(Неверов А. Я.) ("Закон и армия", 2005, N 3) Текст документаПРАВОВЫЕ ОСНОВЫ ПРОХОЖДЕНИЯ ВОЕННОЙ СЛУЖБЫ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ИНОСТРАННЫМИ ГРАЖДАНАМИ (НОВЕЛЛА РОССИЙСКОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА ИЛИ КОЛЛИЗИЯ ПРАВА?)
А. Я. НЕВЕРОВ
Неверов Алексей Яковлевич, подполковник, старший научный сотрудник НИ и РИО Курганского пограничного института ФСБ России.
В настоящее время в Российской Федерации в ходе реформирования экономической, политической и социально-культурной сфер общественной жизни осуществляется комплекс мероприятий, направленных на совершенствование государственного механизма, в том числе той его части, в которой российскими гражданами исполняется военная служба. Военнослужащим принадлежит важнейшая роль в решении задач обороны и безопасности государства и тем самым в обеспечении возможности реформирования российского общества на основах демократии и права. Конституция Российской Федерации возлагает на граждан обязанность и долг по защите Отечества. Институт защиты Отечества реализуется различными правовыми средствами, в том числе учреждением военной службы как особого вида государственной службы. Проблема взаимодействия государства и граждан по вопросам исполнения военной службы требует неотложного решения и приобретает особый характер в связи с формированием в России правового государства и гражданского общества, сохранением военных угроз, в особенности террористических, в современных условиях. Прохождение военной службы представляет собой специфические общественные отношения, регулируемые совокупностью правовых норм конституционного, административного, гражданского, уголовного, военного права. Предпосылкой возникновения государственно-служебных или военно-служебных отношений является наличие необходимых и обязательных условий. А если быть точнее, то их совокупность. Современная юридическая наука отмечает специфические особенности как самих военно-служебных правоотношений, так и причин, их порождающих. Так, например, А. Т. Вахидов под условиями поступления граждан на военную службу по контракту предлагает понимать "предусмотренные действующим законодательством обстоятельства, при которых такое поступление становится возможным" <*>. -------------------------------- <*> См.: Вахидов А. Т. Организационно-правовые основы поступления граждан на военную службу по контракту в Вооруженные Силы Российской Федерации: Дисс... канд. юрид. наук. М., 1996. С. 60.
Наличие предусмотренных законом оснований возникновения военно-служебных отношений является важной юридической гарантией, с одной стороны, реализации права конкретного лица на труд при поступлении на военную службу в добровольном порядке, а с другой - юридической обязанности граждан по привлечению на военную службу по призыву. Следовательно, возникновение военно-служебного отношения правомерно лишь в том случае, если одновременно имеются следующие обстоятельства его возникновения: - наличие указанных в законе оснований; - соблюдение нормативно установленного порядка; - наличие юридического акта, с которым связывается возникновение военно-служебного правоотношения. Конституция РФ (ч. 2 ст. 59) устанавливает, что военная служба в Российской Федерации осуществляется в соответствии с федеральным законом. Основополагающим нормативным актом, осуществляющим правовое регулирование в области военно-служебных отношений, является Федеральный закон "О воинской обязанности и военной службе" 1998 года. Анализируя условия возникновения военно-служебных отношений, А. В. Кудашкин, например, считает, что под ними следует понимать "юридические требования, предъявляемые к личности привлекаемого или поступающего на военную службу. А именно: гражданство; достижение определенного возраста; годность по состоянию здоровья; профессионально-психологические качества; уровень образования, профессиональной и физической подготовки и т. д." <*>. -------------------------------- <*> См.: Кудашкин А. В. Военная служба и военнослужащий в Российской Федерации: конституционно-правовое регулирование. М.: Военный университет, 2001. С. 72.
В дополнение к важнейшим условиям возникновения военно-служебных отношений, по мнению автора, следует отнести также волевой акт государства (решение о призыве, заключение контракта) как обязательный юридический факт для наступления данных отношений. Без данного условия все юридические требования, предъявляемые к личности, окажутся невостребованными. Перечисленные требования к будущему субъекту военно-служебных правоотношений, за некоторыми исключениями (уровень образования, профессиональная и физическая подготовка), являются общими как для лиц, поступающих на военную службу по контракту, так и для граждан, привлекаемых по призыву. Однако речь сегодня пойдет не обо всех необходимых условиях и даже не об их совокупности. Остановимся только на тех, которые, по мнению автора, являются важнейшими с точки зрения конституционно-правового регулирования военно-служебных правоотношений в Российской Федерации. Речь пойдет о гражданстве. Гражданство как обязательное условие для прохождения военной службы существовало не всегда и не во всех странах. В Римской империи армия наряду с римскими гражданами комплектовалась и иностранцами. Во Франции в XI в. существовали наемные дружины, укомплектованные иностранными гражданами и подданными. Наем иностранцев в армию был развит в Средние века в Италии <*>. -------------------------------- <*> См.: Лунев А. Е. Военная служба и гражданство // Труды ВЮА. М., 1948. Т. VII. С. 39 - 38.
В современных государствах сегодня сложилось различное отношение к вопросу прохождения военной службы лицами, не имеющими гражданства. В ФРГ призыву на действительную военную службу подлежат только граждане немецкой национальности, имеющие гражданство этой страны и постоянно проживающие на ее территории. В вооруженные силы США могут быть зачислены как граждане США, так и иностранцы, получившие официальное разрешение на проживание в этой стране. А вот в известном всем Французском Легионе проходят наемную службу граждане практически всех государств мира. В России в XVII - XVIII веках широко применялась служба в армии иностранцев, но постепенно нужда в них отпала, и военная служба иностранцев разрешалась только в виде исключения. После революции 1917 года, в период Гражданской войны, на службу в Красную Армию допускались иностранцы-трудящиеся, но с переходом на мирное положение иностранцы на службу фактически не принимались <*>. -------------------------------- <*> См.: Колибаба Г. Н. Правовые основы советской военной службы: Дисс... канд. юр. наук. М., 1955. С. 39 - 40.
Закон РФ "О воинской обязанности и военной службе" 1993 г. (ст. 35) устанавливал, что военную службу в Российской Федерации не могут проходить лица, не являющиеся гражданами Российской Федерации. Федеральный закон "О воинской обязанности и военной службе" 1998 г. уже не устанавливал прямого запрета на военную службу иностранцев, однако п. 2 ст. 2 указанного нормативного акта определял статус лиц, проходящих военную службу в Российской Федерации. Как по призыву, так и по контракту к ней допускались только граждане. В настоящее время в связи с принятием Федерального закона "О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Российской Федерации" от 11 ноября 2003 года N 141-ФЗ, который вступил в силу 18 ноября 2003 года, на военную службу по контракту в Вооруженные Силы РФ разрешено поступать и иностранным гражданам. В новой редакции Федерального закона "О воинской обязанности и военной службе" (п. 2 ст. 2) теперь содержится положение о том, что прохождение военной службы осуществляется: "...гражданами по призыву и в добровольном порядке (по контракту); иностранными гражданами - по контракту на воинских должностях, подлежащих замещению солдатами, матросами, сержантами и старшинами в Вооруженных Силах Российской Федерации, других войсках, воинских формированиях и органах". Аналогичное изменение было внесено также и в Федеральный закон "О системе государственной службы Российской Федерации" от 27 мая 2003 г. N 58-ФЗ <*> и в ряд других нормативных актов, регламентирующих военно-служебные отношения <**>. По мнению автора, в данном случае по отношению к Конституции Российской Федерации вопрос решен законодателем, мягко говоря, не вполне корректно. -------------------------------- <*> Федеральным законом от 11 ноября 2003 г. N 141-ФЗ настоящий Федеральный закон дополнен статьей 18.1. <**> Изменения и дополнения указанным Федеральным законом также внесены в ФЗ от 5 августа 1995 года N 126-ФЗ "О Железнодорожных войсках Российской Федерации"; ФЗ от 31 мая 1996 года N 61-ФЗ "Об обороне", ФЗ от 6 февраля 1997 года N 27-ФЗ "О внутренних войсках Министерства внутренних дел Российской Федерации"; ФЗ от 27 мая 1998 года N 76-ФЗ "О статусе военнослужащих"; ФЗ от 15 декабря 2001 года N 166-ФЗ "О государственном пенсионном обеспечении в Российской Федерации", ФЗ от 25 июля 2002 года N 115-ФЗ "О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации".
Здесь уместно вновь обратиться к конституционно-правовой норме, изложенной в ч. 2 ст. 59 Конституции Российской Федерации: "Гражданин Российской Федерации несет военную службу в соответствии с федеральным законом". Таким образом, нормативно-правовой акт, обладающий высшей юридической силой <*>, совершенно конкретно и однозначно определяет субъект военно-служебных отношений в Российской Федерации - это "гражданин Российской Федерации". Следовательно, законодатель, приняв решение о прохождении военной службы в Российской Федерации иностранными гражданами, определил еще одного субъекта данных правоотношений - иностранного гражданина, чем существенно превысил свои полномочия. -------------------------------- <*> См.: Конституция Российской Федерации. П. 1 ст. 15. М., 2003.
Более того, внеся изменения в Федеральный закон "О системе государственной службы Российской Федерации", которыми также иностранные граждане допускаются к поступлению в Вооруженные Силы Российской Федерации по контракту (ст. 18.1), законодатель создал явную правовую коллизию. Во-первых, указанным Федеральным законом определено: "Государственная служба Российской Федерации (ст. 1) - профессиональная служебная деятельность ГРАЖДАН РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ (выделено мной. - А. Н.) по обеспечению исполнения полномочий: Российской Федерации; федеральных органов государственной власти, иных федеральных государственных органов; субъектов Российской Федерации...", - следовательно, этой правовой нормой определен конкретный субъект данных правоотношений - гражданин Российской Федерации, что полностью соответствует конституционно-правовой норме <*>. -------------------------------- <*> П. 4 ст. 32 Конституции Российской Федерации содержит аналогичную норму, провозглашая равный доступ граждан к государственной службе, иных субъектов права данная норма не определяет.
Следует более подробно остановиться на понятии "государственная служба". Государственная служба является формой реализации конституционного права граждан на труд. Она осуществляется определенной категорией служащих, для которых работа в государственном аппарате за вознаграждение является основной профессией. Государственная служба может рассматриваться наряду с "материальной" трудовой деятельностью соответствующих лиц как правовой институт. Последний составляют юридические нормы, определяющие правовой статус государственных служащих: условия и порядок поступления и прохождения службы, должностные обязанности и права, виды поощрений и ответственности и т. д. Это комплексный правовой институт, включающий нормы административного (по преимуществу), трудового, финансового, гражданского и других отраслей права, которые регулируют государственно-служебные отношения. Из понятия государственной службы вытекает и понятие ее субъекта - государственного служащего. Под ним понимается гражданин Российской Федерации, исполняющий обязанности по государственной должности государственной службы за денежное вознаграждение, выплачиваемое за счет средств федерального бюджета. Во-вторых, определяя систему государственной службы в Российской Федерации (ст. 2), указанный выше нормативный акт содержит норму, подразделяющую государственную службу на виды: государственная гражданская служба; военная служба; правоохранительная служба. Пункт 3 указанной статьи провозглашает, что военная и правоохранительная службы являются видами федеральной государственной службы. Таким образом, требования к лицам, которые могут быть допущены к государственной службе, должны быть идентичными. Следовательно, субъект данных общественных правоотношений остался неизменным, и проходить данную (военную и правоохранительную) службу могут только граждане Российской Федерации. В-третьих, норма-дефиниция, которую содержит ст. 6 указанного Закона, представляет собой определение правового понятия "военная служба". Дословно это "вид федеральной государственной службы, представляющей собой профессиональную служебную деятельность ГРАЖДАН (выделено мной. - А. Н.) на воинских должностях в Вооруженных Силах Российской Федерации, других войсках, воинских (специальных) формированиях и органах, осуществляющих функции по обеспечению обороны и безопасности государства". Таким образом, вновь и вновь федеральным законом устанавливается единственный (безальтернативный) субъект правоотношений исполнения обязанностей государственной (в том числе военной) службы - гражданин Российской Федерации. К слову, полностью в соответствии с Конституцией Российской Федерации. Все изложенное выше показывает, что пока никаких противоречий и коллизий в указанной части нормативно-правового акта нет. Но 11 ноября 2003 года <*> в данном нормативно-правовом акте появилась правовая норма, не укладывающаяся в логическое осмысление указанного Федерального закона. -------------------------------- <*> См.: Федеральный закон "О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Российской Федерации" от 11 ноября 2003 года N 141-ФЗ.
В нарушение самой структуры и логической последовательности нормативного акта, презрев требования юридической техники, законодатель дополняет главу 3 ("Система управления государственной службой") новой статьей (18.1), которой устанавливает: "В Российской Федерации в соответствии с федеральным законом предусматривается поступление иностранных граждан на военную службу по контракту и прохождение ими военной службы. На указанных граждан распространяются положения настоящего Федерального закона, определяющие правовые основы государственной службы Российской Федерации". Следовательно, устанавливается еще один субъект военно-служебных правоотношений. Таким образом, законодатель противопоставляет одну правовую норму одного и того же нормативно-правового акта другой норме, чем создает явную правовую коллизию. При этом не просто позволяя вольно интерпретировать юридическую характеристику субъекта данных правоотношений, а по сути дела определяя еще одного субъекта регулируемых общественных отношений. Данным некорректным способом внесения изменений в нормативный акт законодатель пренебрегает такими внутренними свойствами права, как специфическая структура (строение) правовых норм и юридическая техника их внешнего оформления, нарушает неотъемлемую черту права - формальную определенность, т. е. точность, четкость, емкость, стабильность правовой нормы. Здесь уместно уточнить, что ст. 18 указанного выше Федерального закона имеет название: "Финансирование государственной службы и программы ее реформирования и развития", следовательно, ст. 18.1 как минимум должна соответствовать содержанию и смыслу статьи, подразделом которой она является. Создается впечатление, что законодатель просто не знал, в какое место нормативного акта поместить данную норму, настолько она не вписывается ни в юридический смысл, ни в его структуру. Более того, Конституция Российской Федерации (п. 4 ст. 32), определяя субъект правоотношений, наделенный правом проходить государственную службу в Российской Федерации, устанавливает: "Граждане Российской Федерации имеют равный доступ к государственной службе". В данном случае, так же как и в ст. 59, Конституция РФ выражается вполне определенно, без всякой двусмысленности и разночтения, предоставляя право проходить государственную службу исключительно (!) гражданам РФ. Кроме того, данной нормой напрямую затрагивается правовой институт статуса личности. Ведь с точки зрения Конституции РФ наличие гражданства является основанием для обладания целым комплексом юридических прав и обязанностей (имеющих в конституционном праве наименование политических). Определение конкретного права, до этого предоставляемого только гражданам, влечет за собой изменение юридической характеристики статуса гражданина РФ, важной составляющей которой до недавнего времени была исключительная возможность исполнять обязанности военной службы. Все вышеизложенное позволяет усомниться, что данные правоотношения (военно-служебные и государственно-служебные) окончательно урегулированы правом. Налицо правовая коллизия, которую необходимо разрешать. Безусловно, законодатель руководствовался исключительно "благими намерениями". Причиной для внесения указанных поправок было отнюдь не желание привлечь иностранных граждан к службе в Вооруженных Силах Российской Федерации, а скорее стремление придать законный статус военнослужащих тем иностранным гражданам, которые в настоящее время уже проходят военную службу по контракту в российских воинских формированиях, дислоцированных за рубежом, например в республике Таджикистан. В данном случае действительно необходимо юридически закрепить право данных граждан на прохождение военной службы в российских воинских подразделениях. Однако поправка, внесенная в указанные нормативные акты, оказалась, к сожалению, не до конца проработанной и поспешной. По мнению автора, речь не должна идти просто о "службе в Вооруженных Силах Российской Федерации, других войсках, воинских формированиях и органах". В данном случае в изменении и дополнении нуждалось правовое регулирование "службы иностранных граждан в воинских контингентах, частях и подразделениях Вооруженных Сил Российской Федерации, дислоцированных в странах СНГ, в соответствии с международными договоренностями с целью обеспечения совместной военной безопасности". Таким образом, устраняется неурегулированность правового положения иностранных граждан, уже проходящих военную службу в российских воинских подразделениях. Одновременно с этим в предложенной редакции данная правовая норма не противоречит Конституции Российской Федерации. Более того, данные правоотношения уже регулируются не только национальным, но и международным правом. По всей видимости, точку в этом вопросе ставить еще рано. Естественно, что окончательное решение о соответствии указанных выше поправок и изменений, внесенных в нормативные акты, установит только Конституционный Суд Российской Федерации.
Название документа "Решения и определения, вынесенные Военной коллегией Верховного Суда Российской Федерации в октябре - декабре 2004 г." (Редакционный материал) ("Право в Вооруженных Силах", 2005, N 3) Текст документа
РЕШЕНИЯ И ОПРЕДЕЛЕНИЯ, ВЫНЕСЕННЫЕ ВОЕННОЙ КОЛЛЕГИЕЙ ВЕРХОВНОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ В ОКТЯБРЕ - ДЕКАБРЕ 2004 Г.
Наличие жилья по месту службы не лишает военнослужащего права на получение жилищного сертификата для приобретения жилья в избранном месте жительства после увольнения с военной службы.
Решение Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 6 октября 2004 г. N ВКПИ04-100 по заявлению Т. Т. обратился в Верховный Суд Российской Федерации с заявлением, в котором просил признать недействующим абзац 2 пункта 1 раздела I Инструкции о порядке формирования списков на получение государственных жилищных сертификатов и их выдачи в Министерстве обороны Российской Федерации, утвержденной приказом Министра обороны Российской Федерации "О дополнительных мерах по обеспечению реализации президентской программы "Государственные жилищные сертификаты" в Министерстве обороны Российской Федерации" от 12 ноября 1999 г. N 534. В 2001 г. заявитель признан органами местного самоуправления нуждающимся в улучшении жилищных условий в избранном перед увольнением по предельному возрасту пребывания на военной службе месте жительства. В последний год военной службы он обратился к воинским должностным лицам с просьбой включить его в список кандидатов на получение государственного жилищного сертификата, однако командование заявителю отказало, ссылаясь на приказы Министра обороны Российской Федерации от 12 ноября 1999 г. N 534 и от 15 февраля 2000 г. N 80, поскольку Т. по месту военной службы обеспечен жильем для постоянного проживания и не может быть признан нуждающимся в улучшении жилищных условий. Военная коллегия Верховного Суда Российской Федерации нашла, что заявление Т. подлежит удовлетворению по следующим основаниям. Право граждан, увольняемых (уволенных) с военной службы, на обеспечение жилыми помещениями путем получения государственного жилищного сертификата от органов местного самоуправления либо от Министерства обороны Российской Федерации (иного федерального органа исполнительной власти, в котором федеральным законом предусмотрена военная служба) предусмотрено п. 14 ст. 15 и п. 1 ст. 23 Федерального закона "О статусе военнослужащих", согласно которому порядок выдачи сертификатов определяется Правительством Российской Федерации. При этом выдача сертификатов военнослужащим осуществляется в последний год военной службы Министерством обороны Российской Федерации (иным федеральным органом исполнительной власти, в котором федеральным законом предусмотрена военная служба). В соответствии с указанными нормами Закона Правительством утверждена федеральная целевая программа "Государственные жилищные сертификаты" (Постановление Правительства Российской Федерации от 20 января 1998 г. N 71), которая в настоящее время фактически изменена Постановлением Правительства Российской Федерации от 20 ноября 2003 г. N 700, утвердившего программу "Государственные жилищные сертификаты" на 2004 - 2010 гг., входящую в федеральную целевую программу "Жилище" на 2002 - 2010 гг. По смыслу Жилищного кодекса РСФСР и Федерального закона "О статусе военнослужащих", федеральной целевой программы "Государственные жилищные сертификаты" и в соответствии с абзацем 8 раздела 2 указанной Программы, право на получение в последний год военной службы жилищного сертификата имеют военнослужащие, признанные в установленном порядке нуждающимися в улучшении жилищных условий и подлежащие увольнению с военной службы по достижении предельного возраста пребывания на военной службе, или по состоянию здоровья, или в связи с организационно-штатными мероприятиями, общая продолжительность службы которых в календарном исчислении составляет 10 и более лет. Решением Верховного Суда Российской Федерации от 20 мая 2002 г., оставленным без изменения определением Кассационной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 22 сентября 2002 г. N КАС02-380, абзацы 6 и 7 раздела 2 федеральной целевой программы "Государственные жилищные сертификаты", утвержденной Постановлением Правительства Российской Федерации от 20 января 1998 г. N 71, признаны не соответствующими закону в части слов "не имеющим жилых помещений для постоянного проживания на территории Российской Федерации и за ее пределами и". Решением Верховного Суда Российской Федерации от 16 сентября 2003 г. N ВКПИ03-47 признан недействующим со дня принятия абзац 1 пункта 5 Правил выпуска и погашения государственных жилищных сертификатов, выдаваемых гражданам - участникам федеральной целевой программы "Государственные жилищные сертификаты", утвержденных Постановлением Правительства Российской Федерации от 19 марта 2002 г. N 168, в части слов "не имеющих жилых помещений для постоянного проживания на территории Российской Федерации и за ее пределами и", касающихся военнослужащих, подлежащих увольнению с военной службы, и граждан, уволенных с военной службы. В обоснование указанных судебных решений Верховный Суд Российской Федерации указал, что Правительство Российской Федерации, установив для военнослужащих, увольняющихся с военной службы, имеющих право на обеспечение жилыми помещениями, дополнительное требование (отсутствие жилых помещений для постоянного проживания на территории России и за ее пределами), ограничило право данной категории граждан на участие в Программе для получения безвозмездных субсидий в целях приобретения жилья. Такое указание фактически сужает установленный Федеральным законом "О статусе военнослужащих" круг военнослужащих, имеющих право на получение сертификата, и выходит за пределы предоставленных Правительству полномочий. Инструкция о порядке формирования списков на получение государственных жилищных сертификатов и их выдачи в Министерстве обороны Российской Федерации утверждена приказом Министра обороны Российской Федерации от 12 ноября 1999 г. N 534. Абзацем вторым пункта 1 Инструкции предусмотрено, что для включения в списки кандидатов на получение сертификатов военнослужащие, имеющие общую продолжительность военной службы в календарном исчислении 10 лет и более и подлежащие увольнению с военной службы по достижении ими предельного возраста пребывания на военной службе, состоянию здоровья или в связи с организационно-штатными мероприятиями и не обеспеченные жильем, подают в порядке подчиненности рапорт, а граждане, подлежащие переселению из закрытых военных городков, - заявление командиру воинской части, за которой закреплен жилищный фонд по месту жительства в закрытом военном городке. Абзацем первым пункта 16 Инструкции о порядке обеспечения жилыми помещениями в Вооруженных Силах Российской Федерации, утвержденной приказом Министра обороны Российской Федерации "О порядке обеспечения жилыми помещениями в Вооруженных Силах Российской Федерации" от 15 февраля 2000 г. N 80, установлено, что военнослужащие, увольняемые с военной службы по достижении ими предельного возраста пребывания на военной службе, состоянию здоровья или в связи с организационно-штатными мероприятиями, имеющие общую продолжительность военной службы в календарном исчислении 10 лет и более, не имеющие жилых помещений для постоянного проживания на территории Российской Федерации и за ее пределами и признанные в установленном порядке нуждающимися в улучшении жилищных условий, имеют право на получение государственного жилищного сертификата для приобретения жилого помещения. Поскольку оспариваемые заявителем нормы также содержат дополнительное, не предусмотренное Федеральным законом требование к военнослужащим, претендующим на получение сертификата, а именно: "не имеющие жилых помещений для постоянного проживания на территории Российской Федерации и за ее пределами" либо "не обеспеченные жильем", то с учетом преюдициального значения вышеуказанных судебных решений, в соответствии с п. 2 ст. 61 ГПК РФ, в части указанных слов они признаны недействующими.
Ходатайство о признании незаконным Руководства по организации работы высшего военно-учебного заведения Министерства обороны Российской Федерации оставлено без удовлетворения.
Решение Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 10 ноября 2004 г. N ВКПИ04-110 по заявлению З. З. обратился в Верховный Суд Российской Федерации с заявлением, считая, что Руководство по организации работы высшего военно-учебного заведения, утвержденное приказом МО РФ от 12 марта 2003 года N 80, в части введения нового учебного подразделения - цикл противоречит Федеральному закону "О высшем и послевузовском профессиональном образовании" и Постановлениям Правительства РФ "Об утверждении Типового положения об образовательном учреждении высшего профессионального образования (высшем учебном заведении) Российской Федерации" и "Об утверждении Типового положения о военном образовательном учреждении высшего профессионального образования". При этом он указал, что закон не делит должности педагогического состава в зависимости от типа реализуемых учебных программ и преподаваемых дисциплин. По мнению заявителя, Перечень структурных подразделений учебных заведений, предусмотренный указанными Типовыми положениями, является исчерпывающим и расширительному толкованию не подлежит. Военная коллегия нашла заявление З. не подлежащим удовлетворению по следующим основаниям. В соответствии с ч. 3 ст. 8 Федерального закона "О высшем и послевузовском профессиональном образовании" от 22 августа 1996 года N 125-ФЗ высшие учебные заведения самостоятельны в формировании своей структуры, за исключением их филиалов. Статус и функции структурного подразделения высшего учебного заведения определяются положением, утвержденным в порядке, предусмотренном уставом высшего учебного заведения. Аналогичная норма содержится в п. 17 Постановления Правительства РФ от 5 апреля 2001 года N 264 "Об утверждении Типового положения об образовательном учреждении высшего профессионального образования (высшем учебном заведении) Российской Федерации". Пунктом 15 указанного Типового положения предусмотрено, что в состав высшего учебного заведения входят кафедры по отраслям знаний и факультеты по направлениям подготовки специалистов. Высшее учебное заведение может иметь филиалы, представительства, научно-исследовательские подразделения, конструкторские бюро, аспирантуру, интернатуру, ординатуру, докторантуру, структурные подразделения дополнительного профессионального образования, внеучебной и воспитательной работы, подготовительные отделения и курсы, объекты производственной и социальной инфраструктуры, общежития, клинические базы и другие структурные подразделения. Типовым положением об образовательном учреждении высшего профессионального образования установлено, что деятельность военного образовательного учреждения высшего профессионального образования регулируется соответствующим типовым положением, утвержденным Правительством Российской Федерации. Типовое положение о военном образовательном учреждении высшего профессионального образования утверждено Постановлением Правительства РФ от 18 июня 1999 г. N 650. Учредителем высших учебных заведений, реализующих военные профессиональные образовательные программы (военно-учебных заведений), в силу ч. 1 ст. 10 указанного Федерального закона может быть только Правительство Российской Федерации. Вместе с тем Правительство РФ Постановлением от 18 июня 1999 года N 650 (п. 2 Типового положения о военном образовательном учреждении высшего профессионального образования) делегировало свои полномочия учредителя после создания (реорганизации) высшего военно-учебного заведения федеральным органам, в которых законом предусмотрена военная служба. В соответствии с пунктом 6 указанного Типового положения в состав высшего военно-учебного заведения могут входить кафедры и факультеты по направлениям (специальностям) подготовки офицеров. Высшее военно-учебное заведение может иметь филиалы, научные и научно-исследовательские подразделения, подразделения слушателей и курсантов, подразделения послевузовского и дополнительного профессионального образования, учреждения (организации) обеспечения и другие структурные подразделения. Указанный нормативный правовой акт предусматривает, что структурное подразделение высшего военно-учебного заведения не является юридическим лицом, а его статус и функции определяются положением, утверждаемым в порядке, предусмотренном уставом высшего военно-учебного заведения. Структура и штат высшего военно-учебного заведения разрабатываются на основе типовых штатов высших военно-учебных заведений и утверждаются в порядке, установленном нормативными правовыми актами федерального органа. Устав высшего военно-учебного заведения, в силу пункта 18 указанного Типового положения, принимается общим собранием (конференцией) руководящего, научно-педагогического состава, а также представителей других категорий постоянного и переменного состава высшего военно-учебного заведения и утверждается руководителем федерального органа. Руководство по организации работы высшего военно-учебного заведения Министерства обороны Российской Федерации утверждено приказом Министра обороны РФ от 12 марта 2003 года N 80. В соответствии с указанным Руководством высшее военно-учебное заведение создается, реорганизуется и ликвидируется Правительством Российской Федерации по представлению Министра обороны Российской Федерации. Полномочия учредителя после создания (реорганизации) высшего военно-учебного заведения выполняет Министерство обороны. Пунктом 7 Руководства предусмотрено, что структура и штат военно-учебного заведения разрабатываются на основе задач, возложенных на вуз, и типовых штатов вузов. Штатная численность слушателей, курсантов, докторантов и адъюнктов вуза устанавливается Министром обороны Российской Федерации. В указанном пункте Руководства установлено, что к основным структурным учебно-научным подразделениям высшего военно-учебного заведения относятся факультеты, кафедры, циклы. Согласно пункту 10 данного Руководства кафедра является основным учебно-научным подразделением высшего военно-учебного заведения, а цикл - учебно-методическим подразделением, создаваемым в высшем военно-учебном заведении, реализующем профессиональные образовательные программы среднего профессионального образования. Анализ приведенных норм нормативных правовых актов позволяет прийти к следующим выводам. Вопреки утверждению заявителя, перечень структурных подразделений высших учебных заведений, содержащийся в Типовых положениях, утвержденных Постановлениями Правительства РФ от 18 июня 1999 года N 650 и от 5 апреля 2001 года N 264, исчерпывающим не является, так как в них оговорена возможность создания в вузах других структурных подразделений. Поскольку Министерство обороны РФ обладает полномочиями учредителя после создания (реорганизации) высших военно-учебных заведений, в том числе по утверждению их уставов, а также полномочиями по разработке и утверждению как типовых, так и штатов конкретных вузов, оно правомочно издавать нормативные правовые акты, устанавливающие возможность создания в высших военно-учебных заведениях структурных подразделений, которые не содержатся в перечне Типовых положений. Более того, создание в высших военно-учебных заведениях циклов обусловлено тем обстоятельством, что в соответствии с п. 11 Типового положения о военном образовательном учреждении высшего профессионального образования и п. 16 Руководства военные институты и филиалы высших военно-учебных заведений могут реализовывать профессиональные образовательные программы среднего профессионального образования. Что же касается дифференциации в оплате труда преподавательского состава вузов в зависимости от занимаемой должности, то данное обстоятельство не может свидетельствовать о незаконности оспариваемого заявителем нормативного акта, поскольку регулируется иными нормативными правовыми актами.
Ограничение государственного обвинителя и потерпевшего в предоставлении доказательств повлекло отмену приговора, постановленного с участием присяжных заседателей.
Определение Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 19 октября 2004 г. N 2-054/02 по уголовному делу в отношении Т. и других. По приговору Дальневосточного окружного военного суда Т. осужден за хранение шести патронов к автомату по ч. 1 ст. 222 УК РФ, а в части обвинения Т., Б. и Р. по п. "ж" ч. 2 ст. 105 УК РФ они оправданы в соответствии с вердиктом присяжных заседателей. Военная коллегия приговор в части оправдания указанных лиц по ст. 105 УК РФ отменила и дело направила на новое рассмотрение по следующим основаниям. Как видно из протокола судебного заседания, Т., Б. и Р. не признавали себя виновными в совершении умышленного убийства А. организованной группой. Однако в совершении этого преступления их изобличали на предварительном следствии свидетели М. и Ш. В судебное заседание указанные свидетели не явились М. - в связи с болезнью, Ш. - в связи с отсутствием денежных средств. Ходатайство государственного обвинителя об оглашении показаний свидетеля Ш. оставлено без удовлетворения в связи с возражением стороны защиты. По тем же основаниям дважды было отказано и потерпевшему А. в оглашении показаний свидетеля М. Действительно, в ст. 281 УПК РФ указано, что оглашение показаний потерпевшего и свидетелей допускается при наличии существенных противоречий между ранее данными показаниями и показаниями, данными в суде, а также при неявке в судебное заседание свидетеля или потерпевшего при согласии сторон, за исключением случаев, предусмотренных частью второй этой статьи, то есть в случаях: 1) смерти потерпевшего или свидетеля; 2) тяжелой болезни, препятствующей явке в суд; 3) отказа потерпевшего или свидетеля, являющегося иностранным гражданином, явиться по вызову суда; 4) стихийного бедствия или иных чрезвычайных обстоятельств, препятствующих явке в суд. В то же время в силу ст. 123 Конституции Российской Федерации судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон. При этом в соответствии с ч. 3 ст. 15 УПК РФ суд создает необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав. То есть председательствующий судья не вправе отказать стороне в исследовании доказательства, если оно не исключено из разбирательства дела как недопустимое. Не обеспечив явку в суд свидетелей М. и Ш., являвшихся очевидцами убийства А. (о чем неоднократно ходатайствовала сторона обвинения), не выяснив, тяжело ли болен М. и препятствует ли болезнь его явке в суд, председательствующий фактически ограничил государственного обвинителя и потерпевшего в предоставлении доказательств перед присяжными заседателями, которые могли иметь существенное значение при вынесении ими вердикта. Приведенные выше нарушения уголовно-процессуального закона, на которые обращалось внимание также и в кассационной жалобе потерпевшего и представлении государственного обвинителя, повлияли или могли повлиять на постановление законного, обоснованного и справедливого приговора, что в соответствии с ч. 1 ст. 381 УПК РФ является основанием для его отмены.
Лицо освобождается от уголовной ответственности, если на день рассмотрения дела в кассационном порядке истек срок давности.
Определение Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 7 октября 2004 г. N 4-49/04 по уголовному делу в отношении З. 18 июня 2004 г. 3-й окружной военный суд признал З. виновным, наряду с другими преступлениями, в двух эпизодах понуждения к действиям сексуального характера, совершенных 21 июля и 10 августа 2002 г. Учитывая, что преступление, предусмотренное ст. 133 УК РФ, относится к деянию небольшой тяжести и на день рассмотрения дела в кассационном порядке прошло более двух лет, то есть истек срок давности, Военная коллегия отменила приговор по упомянутой статье и дело в этой части прекратила.
Сведения о привилегиях, компенсациях и льготах, установленных хотя бы и секретными законодательными актами, не могут быть государственной тайной.
Определение Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 25 ноября 2004 года N 1-68/04 по заявлению С. С. в период с ноября 1994 года по август 2001 года проходил военную службу на различных должностях в воинских частях, дислоцированных в Молдове. Полагая, что за этот период военной службы денежное содержание подлежало выплате ему в иностранной валюте, он просил произвести перерасчет и взыскать задолженность по денежному содержанию. А так как нормативные акты, устанавливающие порядок выплаты, являются секретными, он обратился с иском в Московский окружной военный суд. Определением судьи указанного суда исковое заявление ввиду его неподсудности данному суду возвращено заявителю. Не соглашаясь с вынесенным определением, представитель истца в частной жалобе просил определение отменить и направить исковое заявление для рассмотрения в тот же суд. При этом он указывал, что, поскольку вопросы выплаты денежного содержания военнослужащим, проходящим военную службу на территории иностранного государства, регулируются секретными постановлениями Правительства Российской Федерации, рассмотрение данного спора, вопреки выводу судьи, подсудно окружному военному суду. Рассмотрев материалы дела и обсудив доводы частной жалобы, Военная коллегия нашла, что она не подлежит удовлетворению по следующим основаниям. В соответствии с частью 1 статьи 14 Федерального конституционного закона от 23 июня 1999 года N 1-ФКЗ "О военных судах Российской Федерации" и статьей 25 Гражданского процессуального кодекса РФ окружной (флотский) военный суд рассматривает в качестве суда первой инстанции гражданские дела, связанные с государственной тайной. Под государственной тайной, согласно статье 2 Закона Российской Федерации от 21 июля 1993 года N 5485-1 "О государственной тайне", понимаются защищаемые государством сведения в области его военной, внешнеполитической, экономической, разведывательной и оперативно-розыскной деятельности, распространение которых может нанести ущерб безопасности Российской Федерации. Указанные же в исковом заявлении положения нормативных актов в части, касающейся порядка денежного обеспечения военнослужащих, проходящих военную службу на территории иностранного государства, не могут быть отнесены к сведениям, составляющим государственную тайну. Так, в статье 7 Закона о государственной тайне указано, что сведения о привилегиях, компенсациях и льготах, предоставляемых государством гражданам, должностным лицам, предприятиям, учреждениям и организациям, не подлежат отнесению к государственной тайне и засекречиванию. В рассматриваемом же случае спор касается компенсаций за прохождение военной службы на территории иностранного государства, что, в соответствии с приведенной выше нормой, не может относиться к сведениям, составляющим государственную тайну, следовательно, постановления Правительства Российской Федерации в этой части не подлежат засекречиванию, а дело в данном случае, как не связанное с государственной тайной, подсудно гарнизонному, а не окружному военному суду.
Определение президиума флотского военного суда и последующие судебные постановления отменены из-за ненадлежащего извещения заявителя о дне рассмотрения дела.
Определение Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 25 ноября 2004 года N 3н-150/04 по заявлению В. Рассмотрев материалы дела и обсудив доводы надзорной жалобы, Военная коллегия нашла, что определение президиума Тихоокеанского флотского военного суда, а также последующие судебные постановления подлежат отмене по следующим основаниям. В соответствии с ч. 2 ст. 385 ГПК РФ суд надзорной инстанции обязан известить лиц, участвующих в деле, о времени и месте рассмотрения дела. При этом, согласно требованиям статьи 113 ГПК РФ, лица, участвующие в деле, извещаются или вызываются в суд заказным письмом или судебной повесткой с уведомлением о вручении либо с использованием иных средств связи и доставки, обеспечивающих фиксирование судебного извещения или вызова и его вручение адресату. В силу ст. 115 ГПК РФ время вручения судебных повесток или иных судебных извещений адресату фиксируется установленным в организациях почтовой связи способом или на документе, подлежащем возврату в суд. Как усматривается из дела, в адрес В. 31 октября 2003 года направлялось письмо с копией определения судьи о передаче дела в суд надзорной инстанции и указанием времени и места рассмотрения дела по ее надзорной жалобе. Однако данных о том, что В. своевременно получила указанное письмо и надлежащим образом была извещена о времени и месте судебного заседания, в материалах дела не имеется. Отрицает факт своего извещения о рассмотрении дела судом надзорной инстанции 27 ноября 2003 года и сама В., утверждая, со ссылкой на отпускной билет и проездные документы, что в период с 24 ноября 2003 года по 6 января 2004 года она находилась в очередном отпуске с выездом в город Донецк. В соответствии со ст. 387 ГПК РФ основаниями для отмены или изменения судебных постановлений в порядке надзора являются существенные нарушения норм материального или процессуального права. Согласно п. 2 ч. 2 ст. 364 ГПК РФ рассмотрение дела в отсутствие кого-либо из лиц, участвующих в деле и не извещенных о времени и месте судебного заседания, является существенным нарушением норм процессуального права. Таким образом, из-за нарушения президиумом суда требований статей 113, 115 и 385 ГПК РФ В. была лишена возможности участвовать в судебном заседании и давать свои объяснения по делу, что свидетельствует о нарушении президиумом прав заявителя на судебную защиту. При таких обстоятельствах определение суда надзорной инстанции является незаконным и подлежит отмене, а дело - направлению на новое рассмотрение в президиум Тихоокеанского флотского военного суда. Кроме того, решение Владивостокского гарнизонного военного суда от 12 января 2004 года и кассационное определение Тихоокеанского флотского военного суда от 29 марта 2004 года также подлежат отмене, поскольку они постановлены в связи с принятием судом надзорной инстанции определения о направлении дела на новое рассмотрение.
При освобождении лица от уголовной ответственности дело подлежит прекращению.
Определение Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 25 ноября 2004 года N 1-027/03 по уголовному делу в отношении К. К. обвинялся, наряду с другими деяниями, в восьми преступлениях, предусмотренных ч. 1 ст. 290 УК РФ. Московский окружной военный суд, назначив наказание за эти преступления, по семи из них освободил К. от наказания в связи с истечением сроков давности. Учитывая, что ко дню рассмотрения дела в кассационном порядке истек срок давности и по восьмому случаю получения неквалифицированной взятки, Военная коллегия отменила приговор в этой части и дело прекратила. Отменен приговор, а дело прекращено и по остальным преступлениям, предусмотренным ч. 1 ст. 290 УК РФ, поскольку в соответствии с ч. 1 ст. 78 УК РФ при истечении сроков давности лицо освобождается от уголовной ответственности, а не от наказания.
Постановление судьи отменено в связи с тем, что интересы обвиняемого защищало лицо, утратившее статус адвоката.
Определение Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 18 ноября 2004 г. N 5-27/04 по уголовному делу в отношении Х. Уголовное дело по обвинению Х. в совершении преступлений, предусмотренных п. "з" ч. 2 ст. 105 и п. "в" ч. 3 ст. 158 УК РФ, на основании кассационного определения Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 20 июля 2004 года было направлено на новое судебное разбирательство в Северо-Кавказский окружной военный суд со стадии предварительного слушания. На предварительном слушании обвиняемый подтвердил ранее заявленное ходатайство о рассмотрении дела судом с участием коллегии присяжных заседателей. Государственный обвинитель в ходе предварительного слушания заявил об изменении обвинения, предложив переквалифицировать действия Х. на ч. 1 ст. 105 и п. "в" ч. 2 ст. 158 УК РФ. Прокурор также просил направить дело по подсудности в гарнизонный военный суд, а в удовлетворении ходатайства обвиняемого о рассмотрении его дела судом с участием коллегии присяжных заседателей отказать. В ходе предварительного слушания судом установлено изменение фактических обстоятельств дела, что, по мнению суда, не только противоречит ч. ч. 7 и 8 ст. 246 УПК РФ, но и лишает суды, в том числе и вышестоящий, возможности оценить и проверить обоснованность и правильность вышеуказанного решения прокурора, а также нарушает право обвиняемого на защиту ввиду существенного изменения фактических обстоятельств дела. По этому основанию 13 сентября 2004 года судья вынес постановление о возвращении дела военному прокурору Северо-Кавказского военного округа для устранения препятствий к рассмотрению дела судом. В кассационном представлении военный прокурор просил отменить это постановление судьи и направить уголовное дело в тот же суд со стадии предварительного слушания. Военная коллегия отменила упомянутое постановление и направила дело на новое судебное рассмотрение со стадии предварительного слушания. В соответствии с ч. 1 ст. 49 УПК РФ защитник - лицо, осуществляющее в установленном Уголовно-процессуальным кодексом порядке защиту прав и интересов подозреваемых и обвиняемых и оказывающее им юридическую помощь при производстве по уголовному делу. В силу ч. 2 ст. 49 УПК РФ в качестве защитников допускаются адвокаты. По определению или постановлению суда в качестве защитника могут быть допущены наряду с адвокатом один из близких родственников обвиняемого или иное лицо, о допуске которого ходатайствует обвиняемый. Следовательно, один из близких родственников обвиняемого или иное лицо, о допуске которого ходатайствует обвиняемый, может быть допущено судом в качестве защитника только совместно с лицом, имеющим статус адвоката. Из материалов дела усматривается, что Л., осуществлявший защиту интересов обвиняемого Х., был допущен судом в качестве участника судебного разбирательства на основании служебного удостоверения адвоката и ордера. При таких данных для суда, как и для других участников процесса, в том числе и для обвиняемого, Л. персонифицировался как адвокат, на законных основаниях осуществлявший защиту интересов обвиняемого Х. При этом у суда отсутствовали основания для принятия процессуального решения по этому вопросу, поскольку названное лицо имело соответствующие документы, предоставлявшие ему право на участие в процессе, а также отсутствовало ходатайство от обвиняемого о допуске Л. в качестве защитника. Вместе с тем в соответствии с постановлением совета адвокатской палаты Краснодарского края от 23 июля 2004 года статус адвоката Л. прекращен на основании подп. 6 п. 1 ст. 17 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации". Таким образом, предварительное слушание по настоящему уголовному делу проведено с нарушением права обвиняемого пользоваться помощью адвоката, что в соответствии с п. 4 ч. 2 ст. 381 УПК РФ является безусловным основанием для отмены или изменения судебного решения.
Назначение судебного заседания с участием присяжных заседателей из регионов, не совпадающих с местом совершения преступления, признано законным.
Определение Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 18 ноября 2004 года N 1-011/03 по уголовному делу в отношении У. и других. Судья Северо-Кавказского окружного военного суда по результатам предварительного слушания назначил судебное разбирательство уголовного дела в отношении У. и других в открытом судебном заседании в помещении окружного военного суда в составе судьи и коллегии присяжных заседателей. В кассационных жалобах представители потерпевших считали необоснованным решение судьи о рассмотрении уголовного дела в г. Ростове-на-Дону, поскольку коллегия присяжных заседателей, сформированная из представителей Ростовской области, не может быть объективной и соблюсти принцип неотвратимости наказания в отношении подсудимых, совершивших особо тяжкие преступления. По их мнению, в соответствии со ст. 32 УПК РФ уголовное дело подлежит рассмотрению по месту совершения преступлений, то есть в Чеченской Республике, где институт присяжных заседателей не действует, поэтому их участие в судебном разбирательстве по данному делу будет незаконно. Военная коллегия нашла постановление судьи законным и обоснованным. Вопреки доводам представителей потерпевших, назначение судебного разбирательства в г. Ростове-на-Дону, то есть по месту расположения Северо-Кавказского окружного военного суда, не противоречит требованиям ст. 32 УПК РФ, поскольку, как правильно указано в постановлении судьи, принцип формирования военных судов, предусмотренный Федеральным конституционным законом "О военных судах Российской Федерации", не зависит от административного деления территории Российской Федерации и юрисдикция названного суда распространяется на военнослужащих воинских частей и учреждений, входящих в состав Северо-Кавказского военного округа и дислоцированных на территории нескольких регионов Российской Федерации. Не оспаривают подсудность данного уголовного дела Северо-Кавказскому окружному военному суду и авторы кассационных жалоб. Что касается утверждения представителей потерпевших о незаконности назначения судебного разбирательства с участием коллегии присяжных заседателей, так как на территории Чеченской Республики, где совершены преступления, названный институт не действует, то его нельзя признать состоятельным. В постановлении судьи обоснованно указано, что ходатайство подсудимого в суде, к подсудности которого относится уголовное дело, о его разбирательстве с участием коллегии присяжных заседателей подлежит обязательному удовлетворению. Их право на рассмотрение дела с участием присяжных заседателей не может ставиться в зависимость от срока введения института присяжных заседателей на территории того или иного региона Российской Федерации, где проходили военную службу подсудимые. Принимая во внимание, что Вооруженные Силы РФ являются федеральной силовой структурой, выполняющей задачи на территории различных субъектов страны, и тот факт, что Федеральным конституционным законом "О военных судах Российской Федерации" установлена подсудность уголовных дел в отношении военнослужащих независимо от административного деления на территории Российской Федерации, назначение судебного заседания Северо-Кавказского окружного военного суда по данному делу с участием присяжных заседателей не противоречит требованиям закона. Назначение судебного разбирательства дела в ином составе суда явилось бы существенным нарушением уголовно-процессуального закона и конституционного права подсудимых на формирование состава суда в соответствии с их волеизъявлением и права на защиту. Довод представителя потерпевших о невозможности объективного и беспристрастного рассмотрения уголовного дела с участием коллегии присяжных заседателей из Ростовской области является предположением, не подтвержденным конкретными доказательствами. Более того, он противоречит решению судьи, постановившему сформировать коллегию присяжных заседателей в соответствии со списками присяжных заседателей, составленными для окружного военного суда в различных регионах, подпадающих под его юрисдикцию, а не только из представителей Ростовской области.
Неуказание в постановлении о назначении судебного заседания одной из статей обвинения повлекло отмену приговора.
Определение Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 18 ноября 2004 года N 2-056/04 по уголовному делу в отношении Л. Согласно приговору Л. признан виновным в умышленном причинении смерти другому человеку, совершенному группой лиц из корыстных побуждений, а также в неправомерном завладении без цели хищения автомобилем по предварительному сговору группой лиц. Проверив материалы дела и обсудив доводы кассационных жалоб осужденного и его защитника, Военная коллегия нашла, что приговор подлежит отмене по следующим основаниям. Как видно из материалов дела, органами следствия Л. предъявлено обвинение не только по ст. 105, ч. 2, п. п. "ж", "з", УК РФ, но и по ст. 166, ч. 2, п. "а", того же УК. Судья, вопреки требованиям ч. 3 ст. 231 УПК РФ, в постановлении о назначении судебного заседания статью 166, ч. 2, п. "а", УК РФ не указал. О том, что дело подлежит рассмотрению по обвинению Л. лишь по п. п. "ж", "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ, судья письменно уведомил всех участников процесса. Причем потерпевшим и защитнику направлялись копии постановления судьи с указанием ограниченного содержания обвинения. Однако судебное разбирательство проведено в полном объеме предъявленного обвинения. Между тем в соответствии со ст. 252 и ст. 231, ч. 3, УПК РФ судебное разбирательство проводится лишь по тому обвинению, содержание которого обозначено в постановлении о назначении судебного заседания. Не выполнив это требование уголовно-процессуального закона, суд допустил его существенное нарушение. В связи с этим приговор не может быть признан законным и обоснованным.
Приговор отменен из-за незаконного состава коллегии присяжных заседателей.
Определение Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 11 ноября 2004 года N 5-64/04 по уголовному делу в отношении Х. и др. Х. и А. обвинялись в убийстве, разбое и превышении должностных полномочий, совершенных при отягчающих обстоятельствах. Своим вердиктом присяжные заседатели признали их невиновными, в связи с чем Северо-Кавказский окружной военный суд вынес оправдательный приговор. Военная коллегия отменила приговор из-за незаконного состава коллегии присяжных заседателей. В силу ст. 80 Закона РСФСР "О судоустройстве РСФСР" присяжными заседателями являются граждане Российской Федерации, включенные в списки присяжных заседателей и призванные в установленном законом порядке к участию в рассмотрении судом дела. В соответствии со ст. 81 названного правового акта краевая, областная, районная, городская администрация ежегодно составляет общие и запасной списки присяжных заседателей, включая в них необходимое для нормальной работы краевого, областного суда число граждан, постоянно проживающих в районах и городах края, области. Сроки и порядок составления общих и запасного списков присяжных заседателей определяются главой краевой, областной администрации. Составленные краевой, областной администрацией общие и запасной списки присяжных заседателей в соответствии со ст. 84 Закона РСФСР "О судоустройстве РСФСР" направляются в соответствующие суды. Из представленных в кассационное заседание списков присяжных заседателей на 2003 и на 2004 годы усматривается, что 10 из 12 присяжных заседателей, участвовавших в судебном заседании, включены в список присяжных заседателей на 2003 год. Согласно общему и запасному спискам присяжных заседателей на 2004 год они в указанных списках не значатся. Судебное разбирательство по настоящему делу началось с формирования коллегии присяжных заседателей 11 февраля 2004 года. Общий и запасной списки присяжных заседателей, составленные в соответствии с постановлением администрации Ростовской области 14 августа 2003 года, поступили в Северо-Кавказский окружной военный суд 28 ноября 2003 года, то есть до начала судебного разбирательства. Таким образом, в судебном заседании, в том числе и при вынесении вердикта, в качестве присяжных заседателей принимали участие граждане, которые в силу изложенного не являлись присяжными заседателями и не имели полномочий на участие в судебном разбирательстве. При таких данных следует признать, что уголовное дело рассмотрено незаконным составом коллегии присяжных заседателей, что в соответствии с п. 2 ч. 2 ст. 381 УПК РФ является в любом случае основанием отмены судебного решения.
Члены семьи военнослужащего не обладают самостоятельным правом на их регистрацию по адресам воинских частей.
Определение Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 28 декабря 2004 года N 1н-168/04 по заявлению В. Лейтенант В. просил Брянский гарнизонный военный суд обязать командира воинской части зарегистрировать по адресу воинской части свою супругу. Свои требования заявитель мотивировал тем, что по месту дислокации воинской части в г. Орле он обеспечен жилой площадью у своих родителей и поэтому права на регистрацию по адресу воинской части не имеет. Прибывшая к В. жена не пожелала проживать вместе с его родителями, поэтому он поставил вопрос о регистрации жены по адресу воинской части. Однако командир воинской части его просьбу оставил без удовлетворения, сославшись на то, что Федеральным законом "О статусе военнослужащих" такая регистрация не предусмотрена. Брянский гарнизонный и Московский окружной военные суды пришли к выводу, что требования В. не противоречат положениям Федерального закона "О статусе военнослужащих". Рассмотрев материалы дела и обсудив содержащиеся в надзорной жалобе доводы, Военная коллегия отменила судебные постановления по делу и отказала в удовлетворении заявления В. по следующим основаниям. Гарнизонным и окружным военными судами не дано должной оценки тому, что в Федеральном законе "О статусе военнослужащих" не содержится указаний о том, что члены семьи обеспеченных жилым помещением военнослужащих обладают самостоятельным правом на регистрацию их по адресам воинских частей. В. имеет жилую площадь по месту дислокации воинской части и поэтому не может быть поставлен на учет нуждающихся в улучшении жилищных условий военнослужащих, что давало бы ему право на обеспечение служебной жилой площадью, общежитием, поднаем жилья и регистрацию вместе с супругой по адресу воинской части. Ссылки в судебных постановлениях на Федеральный закон "О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации" как на основание законности требований заявителя являются ошибочными, поскольку в этом Законе не содержится указаний о том, что командование части обязано предоставить регистрацию по адресу воинской части жене военнослужащего, обеспеченного жилым помещением, только по тем основаниям, что проживающие вместе с военнослужащим родители отказываются предоставлять ей регистрацию по месту жительства мужа, опасаясь ухудшения своих жилищных условий. Необоснованным является и утверждение в постановлении президиума Московского окружного военного суда о том, что действующими нормативными актами не определен порядок обращения для реализации права члена семьи военнослужащего на регистрацию по адресу воинской части, поскольку такой порядок определен ст. 15 Федерального закона "О статусе военнослужащих" и он исключает возможность регистрации по адресу воинской части члена семьи военнослужащего при наличии у него жилья. Не свидетельствуют о законности судебных постановлений имеющиеся в них ссылки на Правила регистрации и снятия граждан Российской Федерации с регистрационного учета по месту жительства в пределах Российской Федерации, утвержденные Постановлением Правительства РФ от 17 июля 1995 года N 713, поскольку в них констатируется, что военнослужащие, поступившие на военную службу по контракту, и члены их семей до получения жилых помещений регистрируются органами регистрационного учета по месту дислокации воинских частей в установленном порядке. В., как отмечено выше, в получении жилого помещения не нуждается. Оснований для предоставления жилого служебного помещения или общежития его супруге у командования воинской части также не имеется, поскольку она в трудовых отношениях с ней не состоит и на военной службе также не находится. К тому же, как видно из материалов дела, до вступления в брак она была обеспечена жилой площадью по прежнему месту жительства. С учетом изложенных обстоятельств права своей жены на выбор места жительства В. может реализовать в порядке, предусмотренном ст. 86 Жилищного кодекса РСФСР.
Раздевание умершей потерпевшей и половой акт с ней не признаны издевательством над трупом.
Определение Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 16 декабря 2004 года N 2-071/04 по уголовному делу в отношении К. По приговору Дальневосточного окружного военного суда К. признан виновным в умышленном убийстве лица, заведомо для него находящегося в беспомощном состоянии, и сопряженном с изнасилованием, в покушении на изнасилование потерпевшей, заведомо не достигшей четырнадцатилетнего возраста, и с использованием ее беспомощного состояния, а также в надругательстве над телом умершей, совершенных при следующих обстоятельствах. К., желая изнасиловать малолетнюю Б., затащил ее в строящуюся баню и, предотвращая сопротивление, стал затягивать на ее шее шарф, пока она не перестала подавать признаки жизни. Убедившись, что Б. мертва, К. снял с нее обувь и одежду и совершил с ней половой акт, а с наступлением ночи отнес труп на пустырь и засыпал снегом. Отменяя приговор и прекращая дело по ч. 1 ст. 244 УК РФ, Военная коллегия указала: "В соответствии с законом, данное преступление, относящееся к преступлениям против общественной нравственности, совершается только с прямым умыслом, направленным по объективной стороне на совершение безнравственных, оскверняющих или циничных действий в отношении захороненных или временно не захороненных человеческих останков" (извлечение из могилы, нанесение повреждений, расчленение трупа, обнажение, похищение одежды, находящейся на теле умершего, ценных украшений, зубных коронок, несанкционированное перезахоронение останков и т. д.). Такие условия в указанной части обвинения К. отсутствуют. Как видно из материалов уголовного дела, квалифицированные по ч. 1 ст. 244 УК РФ действия К., выразившиеся в раздевании умершей и совершении с ней полового акта, были одномоментными с ее убийством и охватывались единством умысла осужденного. Объективно этот вывод подтверждается заключением эксперта, согласно которому телесные повреждения в области половых органов потерпевшей "возникли незадолго до наступления смерти, в момент наступления смерти или сразу после смерти", которая могла наступить в результате механической асфиксии от сдавливания органов шеи мягкой петлей при удавлении шарфом. Таким образом, эксперт, являющийся врачом высшей категории, кандидатом медицинских наук с восемнадцатилетним стажем экспертной работы, фактически не смог определить, в какой момент совершения К. указанных противоправных действий наступила смерть потерпевшей, а поэтому делать вывод о наличии у виновного умысла, направленного на надругательство над трупом умершей, не представляется возможным. Содержащаяся в приговоре ссылка на раздевание убитой Б. как еще на одно свидетельство надругательства над мертвым телом также не может служить достаточным основанием для такого вывода, поскольку само по себе это обстоятельство только лишь подтверждает реализацию первоначального умысла осужденного, направленного на совершение с потерпевшей полового акта. К тому же после достижения поставленной перед собой цели К. одел на тело убитой снятую ранее одежду, что достоверно установлено исследованными в судебном заседании доказательствами и прямо констатировано в приговоре суда".
Приговор отменен в связи с тем, что выводы о виновности одного из подсудимых в убийстве потерпевшего сделаны без полного и всестороннего исследования представленных стороной обвинения доказательств и основаны на односторонней их оценке.
Определение Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 16 декабря 2004 года N 5-72/04 по уголовному делу в отношении Ц. и других. Согласно приговору Северо-Кавказского окружного военного суда, Ц., Р. и третий соучастник, объявленный в розыск, с целью завладения имуществом и угона автомобиля потерпевших договорились напасть на К. и его жену и путем применения насилия добиться потери их сознания. Действуя совместно и согласованно, Р. ударом кулака в лицо сбил с ног вышедшего за пределы домовладения К., а Ц. и третий соучастник стали связывать ему руки. Преодолевая активное сопротивление потерпевшего, Ц. нанес ему удар по голове стеклянной бутылкой, а Р. - несколько ударов ногой по голове. Кроме того, Р., выйдя за пределы предварительной договоренности о степени насилия, с целью облегчить завладение имуществом и угон автомобиля накинул на шею потерпевшего веревку и путем удушения лишил его жизни. Продолжая действовать в соответствии с договоренностью, Ц. и третий соучастник во дворе домовладения нанесли удары жене убитого, сбив ее с ног. Затем Ц. передал третьему соучастнику веревку, с помощью которой последний поочередно с Р. стали душить потерпевшую, добившись потери ею сознания. Занеся потерпевшую в дом, все трое нападавших, действуя совместно, похитили одежду, изделия из золота и другое имущество на общую сумму 7283 рубля, после чего уехали на автомобиле потерпевших, который впоследствии бросили недалеко от их дома. Военная коллегия нашла, что приговор подлежит отмене, поскольку судом не были приняты во внимание все имеющиеся в деле доказательства и остался невыясненным ряд обстоятельств, влияющих на постановление законного и обоснованного приговора, а также дана односторонняя оценка представленных стороной обвинения доказательств и без приведения мотивов часть действий осужденных не нашла отражения в приговоре. Как видно из приговора, суд, признавая Ц. невиновным в убийстве потерпевшего К., положил в основу своего вывода показания осужденных Ц. и Р. в судебном заседании об отсутствии у них умысла на лишение жизни потерпевшего как до, так и во время нападения с применением физического насилия, которое, согласно предварительной договоренности, должно было привести к потере потерпевшим сознания. Кроме того, одним из оснований освобождения Ц. от ответственности за убийство суд признал тот факт, что он лично не душил потерпевшего веревкой, о чем дали показания в судебном заседании осужденные. Изменяя предъявленное Ц. обвинение в убийстве К. группой лиц по предварительному сговору на разбой и исключая из обвинения Р. названный квалифицирующий признак убийства, суд сослался в приговоре на то, что в постановлениях о привлечении в качестве обвиняемых и в обвинительном заключении действия Ц. и Р. описаны как разбой, а квалифицированы как умышленное убийство. Вместе с тем с названными выводами окружного военного суда согласиться нельзя, поскольку они сделаны без полного и всестороннего исследования представленных стороной обвинения доказательств и основаны на односторонней их оценке. Согласно материалам уголовного дела и приговору, осужденные Ц. и Р. в ходе предварительного следствия, наряду с отрицанием виновности Ц. в убийстве К., неоднократно давали признательные показания о конкретных действиях каждого участника нападения, приведших к смертельному исходу. Признавая не соответствующими действительности показания Ц. и Р. в судебном заседании и признательные показания в ходе предварительного следствия, относящиеся к моменту предварительного сговора на совместное согласованное нападение на потерпевших с целью завладения их имуществом и угона автомобиля, суд сослался в приговоре на введение их в заблуждение сотрудниками правоохранительных органов. Кроме того, свой вывод о том, что Ц. и Р. на предварительном следствии давали признательные показания о поочередном сдавливании ими веревкой шеи К. и его жены, суд мотивировал этим же обстоятельством. Однако, вопреки требованиям ст. ст. 86 и 87 УПК РФ, суд не принял мер для установления и допроса в судебном заседании конкретных должностных лиц, якобы воздействовавших на осужденных, установления характера их действий и возможного влияния на объективность показаний осужденных, что имеет существенное значение для постановления законного и обоснованного приговора. Что касается противоправных действий Ц., выразившихся в связывании К., нанесении ему удара заранее приготовленной стеклянной бутылкой по голове при подавлении активного сопротивления потерпевшего, и отношения названных действий к лишению жизни потерпевшего, то им дана ненадлежащая оценка в приговоре. Согласно закону, для юридической квалификации умышленного убийства, совершенного группой лиц, необязательно, чтобы повреждения, повлекшие смерть, были причинены каждым из исполнителей. При этом, решая вопрос о направленности умысла на убийство, необходимо исходить из совокупности всех обстоятельств содеянного, учитывать способ и орудия преступления, количество, характер и локализацию телесных повреждений, интенсивность и продолжительность действий в отношении потерпевшего, а не только позицию подсудимых, как поступил окружной суд. Кроме того, признав допустимым доказательством протокол явки с повинной Р. и сославшись на явку с повинной как на одно из смягчающих наказание обстоятельств, суд не принял во внимание изложенные Р. собственноручно без какого-либо воздействия на него сведения о действиях каждого осужденного, что свидетельствует об одностороннем подходе к оценке доказательств. Переквалифицируя действия Ц. в отношении К. с убийства на разбой, суд, в нарушение закона, не указал в приговоре, являлось ли примененное им насилие опасным для жизни и здоровья или создало такую угрозу. Вывод суда, явившийся одним из оснований для изменения юридической квалификации содеянного осужденными, об отсутствии в постановлениях о привлечении в качестве обвиняемых и в обвинительном заключении описания действий Р. и Ц., входящих в объективную сторону преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 105 УК РФ, следует признать несостоятельным. Как видно из содержания названных процессуальных документов, в них органами предварительного следствия изложено существо обвинения Ц. и Р. в умышленном убийстве потерпевшего К.
Возмещение имущественного вреда реабилитированному производится с учетом уровня инфляции.
Определение Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 11 ноября 2004 года N 5-65/04 по заявлению С. Приговором Северо-Кавказского окружного военного суда С. оправдан в связи с непричастностью к совершению преступлений. Этим же приговором за ним признано право на реабилитацию. В соответствии с требованиями ст. ст. 134 и 135 УПК РФ С. обратился в суд с требованиями о возмещении имущественного вреда, связанного с незаконным привлечением его к уголовной ответственности и содержанием под стражей, состоящего из дополнительных выплат к денежному довольствию, которых он лишился за период с 1 октября 2001 года по декабрь 2003 года, сумм, выплаченных им за оказание юридической помощи, а также из денежных средств, затраченных на иные расходы - оплату проезда защитника к месту рассмотрения уголовного дела и проживание его в гостинице. Суд, признав причинение С. имущественного вреда в результате незаконного привлечения к уголовной ответственности и содержания под стражей в качестве меры пресечения, обязал возместить указанный вред исходя из размера его денежного довольствия по состоянию на 1 апреля 2004 года. Рассмотрев материалы дела, Военная коллегия пришла к следующим выводам. В результате незаконного привлечения к уголовной ответственности и содержания под стражей в качестве меры пресечения С. был причинен имущественный вред, который в соответствии с требованиями ст. 133 УПК РФ подлежит возмещению государством в полном объеме. Вместе с тем постановление о производстве выплат в возмещение реабилитированному имущественного вреда подлежит отмене в связи с нарушением уголовно-процессуального закона. В силу ч. 1 ст. 135 УПК РФ возмещение реабилитированному имущественного вреда включает в себя возмещение в том числе заработной платы, которой он фактически лишился в результате уголовного преследования, а также сумм, выплаченных им за оказание юридической помощи, и иных расходов. В соответствии с требованиями ч. 4 ст. 135 УПК РФ выплаты, причитающиеся реабилитированному в счет возмещения причиненного ему имущественного вреда, производятся с учетом уровня инфляции. Из представленных С. в суд материалов усматривается, что в период с 1 октября 2001 года по декабрь 2003 года в результате незаконного уголовного преследования он лишился ряда дополнительных выплат к денежному довольствию, расчет которых производится, исходя из размера оклада денежного содержания военнослужащего. В указанный период оклад денежного содержания реабилитированного неоднократно изменялся. Так, Федеральным законом от 7 мая 2002 года N 49-ФЗ "О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Российской Федерации по вопросам денежного довольствия военнослужащих и предоставления им отдельных льгот" размеры окладов по типовым воинским должностям и окладов по воинским званиям военнослужащих, проходящих военную службу по контракту, были приравнены к должностным окладам и надбавкам к этим окладам за квалификационный разряд соответствующих категорий государственных служащих федеральных органов исполнительной власти. Указанным Федеральным законом, а также изданными в его развитие Указом Президента РФ от 1 июня 2002 года N 537 "О денежном довольствии военнослужащих", Постановлением Правительства РФ от 26 июня 2002 года N 462 "Об установлении окладов денежного содержания военнослужащих" введена в действие новая система правового регулирования отношений в сфере выплаты денежного довольствия военнослужащим. В связи с этим существенное увеличение размеров денежного довольствия военнослужащих, имевшее место в результате издания указанных нормативных правовых актов, нельзя признать следствием индексации их доходов в связи с инфляцией. Учитывая изложенное, расчет сумм, подлежащих выплате реабилитированному в счет возмещения недополученных им дополнительных выплат, исходя из размера его денежного довольствия по состоянию на 1 апреля 2004 года, не соответствует требованиям ст. 135 УПК РФ, обязывающей суд удовлетворять требования о возмещении имущественного вреда реабилитированного именно с учетом уровня инфляции. При таких данных Военная коллегия пришла к выводу, что возмещение С. утраченного денежного довольствия должно производиться, исходя из размера, установленного на день, когда оно должно было фактически быть выплачено, с учетом индекса потребительских цен, рассчитанного территориальным подразделением Федеральной службы государственной статистики. Указанное нарушение норм уголовно-процессуального закона подлежит устранению при новом судебном разбирательстве.
Название документа