Возмещать вред легче, чем предотвратить?

(Поздняков М.)

("ЭЖ-Юрист", 2008, N 41)

Текст документа

ВОЗМЕЩАТЬ ВРЕД ЛЕГЧЕ, ЧЕМ ПРЕДОТВРАТИТЬ?

М. ПОЗДНЯКОВ

Михаил Поздняков, помощник судьи в Красноярском краевом суде.

Постановлением Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26.09.2008 N 16 в Думу был внесен законопроект "О возмещении государством вреда, причиненного нарушением права на судопроизводство в разумные сроки и права на исполнение в разумные сроки вступивших в законную силу судебных актов". Законопроект очень странно сочетается с утверждениями некоторых руководителей судебной системы о скором завершении судебной реформы. Получается, что "создание в Российской Федерации внутригосударственного средства правовой защиты от нарушения права на судопроизводство в разумные сроки, а также права на исполнение в разумные сроки вступившего в законную силу судебного акта" (ст. 1 законопроекта) специально было оставлено под занавес? Звучит нелогично, особенно если учитывать фундаментальный характер самого вопроса.

Сейчас даже нет смысла разбираться, достаточна ли имеющаяся нормативная база, для того чтобы люди могли отстаивать свои конституционные права. Здесь можно ограничиться лишь упоминанием, что без официального дозволения Верховного Суда РФ невозможна эффективная защита упомянутого конституционного права в судах общей юрисдикции. В какой форме это дозволение может быть выражено - в виде рядового вненормативного разъяснения-указания либо, как это имеет место сейчас, в виде проекта конституционного закона - не самое главное. Это уже вопрос технический и зависящий от совокупности сопутствующих обстоятельств. Очевидно, что помимо (допустим, имеющего место) намерения последовательно и эффективно защищать конституционные права граждан присутствует и желание, что называется, "сыграть на галочку". Стоит обратить внимание на предложенную дату вступления проекта в законную силу: начало 2010 года, то есть вопрос важен, но не срочен.

Если проблема с исполнением судебных актов не может быть решена силами работников судебной системы, то с соблюдением разумных сроков рассмотрения гражданских и уголовных дел все обстоит иначе. Совершенно очевидно, что сам вопрос с соблюдением сроков носит сугубо технический характер. И для того чтобы выйти на требуемое решение, следует максимально полно изучить имеющиеся случаи, обобщить их, типизировать, разбить по группам и выработать пути преодоления. Рассуждать о "вреде, причиненном нарушением права на судопроизводство в разумные сроки", как указано в законопроекте, следует уже после того, как вся эта работа будет произведена.

В рамках системы судов общей юрисдикции сложилась обратная ситуация. Официально никого не интересуют вопросы: каковы те реальные условия, в которых работают судьи? ведется ли мониторинг процессуальных механизмов? и т. п. Отсутствуют элементарные теоретические расчеты, в которых бы фигурировало такое понятие, как предельная нагрузка. Ведь если судебная система представляет собой организационный механизм, который предназначен выполнять определенную работу, то у него должны быть определенные параметры, пределы.

Однако не предпринимается никаких попыток разобраться в устройстве этого механизма. Возможно, это не обсуждается, потому что может привести к пониманию, что перед нами не целостный механизм, а несколько закрытых подсистем, по сути, не связанных друг с другом, и речь уже должна идти о выстраивании судебной системы с нуля.

Нагрузка как оправдание

Парадокс в том, что проблема чрезмерной нагрузки оказалась той соломинкой, за которую вот уже который год цепляется руководство судебной системы в оправдание своего безделья и собственного нежелания приближать правосудие к адекватному знаменателю. Сегодня чрезмерно возросшая нагрузка на судей в судах общей юрисдикции не рассматривается как проблема, требующая скорейшего решения, а является способом ухода от необходимости каких бы то ни было активных действий.

Это достигается в первую очередь отсутствием полноценного объективного изучения вопросов организации и деятельности судебной власти, а также переключением внимания общественности на результаты следствия. Было сделано все для того, чтобы превысить в разы все мыслимые лимиты по загрузке судей. Блокируются любые попытки решить эту проблему - пресекаются дискуссии по актуальным темам, научное исследование вопросов судоустройства вытеснено в область "а неплохо бы, чтобы это было" без какой-либо конкретики. Любые попытки объективно взглянуть на вещи подвергаются крупномасштабной обструкции.

Поражает неисследованность проблемы чрезмерного возрастания нагрузки. Никто даже не пытается научно обосновать необходимое количество судей. Создается впечатление, что оно определяется разве что возможностями бюджета. Хотя при надлежащей ревизии процессуальных механизмов, а главное, при устранении делопроизводственных нарушений потребность в разрастании судейского корпуса находится под большим вопросом, тем более что поспешное раздувание штатов только усугубило ситуацию с профессиональной подготовкой служителей Фемиды.

Все проблемы, связанные с организацией судопроизводства, поражают либо полным отсутствием исследований по данной тематике, либо расплывчатыми высказываниями в духе "читай между строк". И это несмотря на обилие сил и средств, потраченных на судебную реформу. Не говоря уже о научных центрах, специально созданных для того, чтобы "осуществлять фундаментальные и прикладные научные и методические исследования в области организации и деятельности судебной власти".

Борьба со следствием, а не с причиной

Предлагается издать не просто норму, а федеральный конституционный закон, позволяющий урегулировать вопрос возмещения причиненного вреда. Однако не предпринимается никаких серьезных попыток устранить обстоятельства, порождающие бюрократическую волокиту, хотя проблема чрезмерно возрастающей нагрузки существует давно и ее решение требуется настоятельно. Тем не менее Верховный Суд РФ предпочитает "законодательно бороться" с одним из следствий этой недоработки, вместо того чтобы устранить саму причину.

На уровне Верховного Суда это выражается в повышенном внимании к мелочам, в нежелании формулировать долгосрочные правовые позиции, в пристрастии к надзорной стадии, соединенным с нежеланием замечать творящуюся там неразбериху. На уровне краевых областных судов рост судебной нагрузки проявляется в хаотичности кассационного производства, в абсолютизации процессуальной формы, в нарастании надуманного буквализма, а также в искусственном расширении надзорной стадии. На уровне районных, городских судов отсутствует рациональный подход к решению задач, поскольку в диалоге с вышестоящим судом суд первой инстанции, по сути, не имеет права голоса. Поэтому любые, даже самые разумные новации, реализованные на уровне районных, городских судов, разбиваются о стремление судов второй инстанции, что называется, "блюсти традиции".

На наш взгляд, именно излишняя инстанционная регламентированность судопроизводства является причиной, по которой проблемы только множатся. Если бы судам первой инстанции была предоставлена большая свобода при разрешении той или иной процессуальной коллизии, то многие вопросы были бы уже давно решены.

Но реальная картина такова, что суды первой инстанции вынуждены работать, придерживаясь общего стиля, сложившегося сегодня в судебной системе. Стиль же этот формируется в соответствии с представлением, что уровень профессионализма напрямую выводится из количества текста, а не из его содержания; из готовности по любому поводу писать процессуальный документ, который потом будет обжалован, да еще в свете новых разъяснений отменен и направлен на дополнительное рассмотрение, хотя сам вопрос, послуживший причиной всей этой цепочки, мог быть решен в самой простой форме.

В советский период судебная система, впоследствии ставшая системой судов общей юрисдикции, всегда была ведомой структурой. И, соответственно, про какие-либо вопросы тактического, а уж тем более стратегического характера ничего не знала. Все эти вопросы относились к компетенции партийной номенклатуры, придатком которой судебная система и являлась. Несмотря на то что при советской власти институт правосудия представлял собой не систему, а совокупность отдельных судебных учреждений, судопроизводство в СССР в силу целостности государственной архитектуры было адекватно запросам общества и государства. Сейчас же этого нет. Покончив с кураторством Минюста, суды общей юрисдикции не особенно задумывались об утраченных организационных методиках.

Методическая работа по организации труда в судебных учреждениях должна проводиться. Этого нет. Суть судебной перестройки, состоявшейся в начале 90-х годов, может быть сведена к отсечению исполнительских структур от принимающих решения центров. Получается, что возникшая на пустом месте автономная система судов общей юрисдикции - это ухудшенная, более примитивная копия советской судебной системы, на отказ от которой судебная реформа и была направлена. Суды общей юрисдикции до сих пор представляют собой музей с таинственными целями и огромным бюджетом.

Возможно, изначально на это не обратили должного внимания, тем более что актуальность вопроса была частично снята созданием и последующим развитием системы арбитражных судов. В результате суды общей юрисдикции законсервировались в том усеченном виде, в котором они оказались с уходом руководящей партии с исторической арены. Задачи исполнителя стали пределом в осмыслении сущности правосудия. Народные судьи организовывали свою работу по принципу "бери больше, кидай дальше". Однако разве эта идея положена в основу реформы судебной власти? Указанную позицию необходимо пересмотреть, иначе кризис судопроизводства неизбежен. Если сам судейский корпус готов бесконечно долго молчать и как-то справляться с грузом нарастающих проблем, то общество и власть уже не в силах закрывать глаза на фундаментальные недостатки в реализации судебной реформы.

Правосудие - это концентрированное выражение конкретной правовой идеологии. Старая доктрина была отвергнута, а новой, увы, не появилось. Имитация занятости стала самоцелью. Для человека, исповедующего ценности народного судьи, внешнего мира просто не существует. Нет ни контакта с обществом, ни понимания его потребностей, ни чувства реальности. Никаких надежд на решение этих проблем эволюционным путем нет. В каком-то смысле система судов общей юрисдикции добровольно повторяет путь, пройденный КПСС. По иронии судьбы, значительная часть судов переехала в здания, ранее выстроенные для партийных структур.

Модель советского судопроизводства может рассматриваться только как образец для выстраивания технических систем сугубо исполнительского характера. Судья же должен обладать большим кругозором, чем рядовой исполнитель, и быть готовым действовать самостоятельно, независимо от шаблонов или подсказок руководителя. Однако образ судьи так и остался в плену советского прошлого. Игра со стихийным увеличением нагрузки уже давно перешла в истерию. Отсутствие каких-либо попыток научного изучения судопроизводства подменяется извращенными идеями. Смерть за письменным столом считается сегодня главной добродетелью в системе судов общей юрисдикции.

Диссонанс суда и общества

При диссонансе ожиданий общества и целей, которые в действительности преследуют судьи, конфликт неизбежен. Проблема не исчерпывается отсутствием институализированных надстроек. В этом-то как раз недостатка нет. Проблема заключается в неспособности выработать внятную правовую доктрину. Качество управления - это в том числе и умение развернуто формулировать адекватный идеологический подтекст.

К сожалению, люди, ответственные за этот вопрос, не в состоянии его решить. Не понимая сущности кризиса, охватившего судебную систему, пребывая в растерянности, они обращаются к привычным методам прилежного исполнителя.

Судебная система существует в вакууме. Вся ее идеология сейчас сводится к констатации собственного существования, что никак не коррелирует с теми задачами, которые стоят перед страной. Современная судебная система, сформировавшаяся на месте советской, вообще не пытается адаптироваться к реальности. К сожалению, это факт. И это не чей-то злой умысел, это не что иное, как генетическая неспособность выйти за рамки того исполнительства и буквализма, которые были вбиты в сознание отечественного судейского корпуса как лучшие качества судьи. Отсутствие диалога с обществом привело к тому, что после стольких разглагольствований об открытости правосудия современный судья уступает по легитимности народному судье советского периода.

В каком-то роде судей системы общей юрисдикции можно сравнить с брошенными детьми, которые так и не поняли, что же вокруг них происходит. В этом смысле наблюдается сходство между нашей судебной системой и сюжетом романа Уильяма Голдинга "Повелитель мух". Те же фантастические, а по сути, первобытные представления о реальном мире, та же немотивированная, не имеющая рационального обоснования жестокость друг к другу, та же наивная уверенность, что кто-то решит за них все вопросы.

Так что же представляет собой упомянутая вначале законодательная инициатива Верховного Суда РФ? Очередная имитация открытости правосудия? Или она и в самом деле способна стать поворотным моментом в развитии судебной реформы? Сомнительно. Напротив, данный законопроект носит отвлекающий характер. Работа для галочки. Как была система судов общей юрисдикции некой "вещью в себе", так она ею и останется. Более того, мне представляется, что вся деятельность по применению указанного законопроекта будет проходить через сито судейского усмотрения. Главным и, возможно, единственным следствием этой новеллы станет появление у руководителей судебной системы, озвучивающих свои решения через квалификационные коллегии, еще одного рычага по оказанию давления на неугодных судей.

Представленный законопроект мог бы быть хорошим дополнением к комплексному решению проблемы. Но поскольку комплексного подхода нет, а на вопросы оценки судебной системы просто наложено табу, сам законопроект превращается в очередную дорогостоящую ширму.

Коль скоро на осмысление причин чрезмерного возрастания нагрузки на судей фактически наложен прямой запрет, появляется инициатива, направленная, по замыслу авторов, на снятие проблемы. Как это возможно? На мой взгляд, решения проблемы чрезмерно возрастающей нагрузки на повестке дня не значится вовсе. И оценивать указанный законопроект следует как доказательство уверенности руководителей системы судов общей юрисдикции, что вполне достаточно выражать озабоченность сложившейся ситуацией и не заниматься поиском решений. И еще большой вопрос: позволит ли такой подход достичь целей, озвученных на двух специальных совещаниях, проведенных Президентом РФ Д. Медведевым и посвященных вопросам совершенствования судебной системы? Эта и подобные ей законодательные инициативы не ставят задачи провести ревизию основ системы, они являются лишь попыткой приноровиться к требованиям, которые обоснованно выдвигают общество и государство. Сомнительно, что поспешная мимикрия - это именно то, что ожидает Президент от участников совещания по совершенствованию судебной системы.

------------------------------------------------------------------

Название документа