Правоотношения с участием иностранных физических лиц в России: цивилистические аспекты
(Новиков В. В.) ("Гражданское право", 2009, N 1) Текст документаПРАВООТНОШЕНИЯ С УЧАСТИЕМ ИНОСТРАННЫХ ФИЗИЧЕСКИХ ЛИЦ В РОССИИ: ЦИВИЛИСТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ
В. В. НОВИКОВ
Новиков В. В., заведующий кафедрой гражданско-правовых дисциплин Санкт-Петербургского института внешнеэкономических связей экономики и права, доцент, кандидат юридических наук.
В статье поднимается вопрос о юрисдикции частноправовых (гражданских) отношений с участием иностранных физических лиц. Автор делает вывод о несоответствии гражданско-правовой и международно-частноправовой юрисдикции <*>. -------------------------------- <*> Ключевые слова: "гражданская правосубъектность иностранцев", "международное частное право".
The article raises question regarding jurisdiction of private-law (civil) relations with participation of foreign natural persons. The author comes to the conclusion of discrepancies between civil-law and international private-law jurisdictions <**>. -------------------------------- <**> Novikov V. V. Legal relations with participation of foreign natural persons in russia: civil aspects.
1. Одна из проблем, составляющих предмет современных цивилистических исследований, состоит в решении вопроса о юрисдикции частноправовых (гражданских) отношений с участием иностранных физических лиц. Как известно, правила, установленные гражданским законодательством, применяются к отношениям с участием иностранных граждан, лиц без гражданства и иностранных юридических лиц, если иное не предусмотрено федеральным законом (ст. 2 ГК РФ). Следуя принципу суверенитета, на территории Российского (как, впрочем, и любого другого) государства главенствующую роль играет национальное законодательство (если не принимать во внимание международные договоры Российской Федерации - п. 4 ст. 15 Конституции), нормы которого распространяются и на правоотношения, осложненные иностранным элементом. Такая юридическая конструкция придает своеобразие правосубъектности иностранцев, формирующейся и реализующейся в отличие от российских граждан на основе как минимум двух правовых систем: государства гражданства или места жительства, с одной стороны, и государства нахождения (пребывания, проживания) - с другой. В таком контексте применение норм материального права в регулировании гражданского оборота обнаруживает множество проблем, основное свойство которых состоит в нерегламентированном определении правового положения участвующих в гражданском обороте представителей других государств. Если речь идет о лице без гражданства или иностранном гражданине, имеющих в России место жительства, источником их правосубъектности является российское право (lex domicilii). В остальных случаях личным законом должно быть право той страны, на которую они укажут в качестве территории нахождения их места жительства, т. е. места, где они постоянно или преимущественно проживают (ст. 20 ГК РФ). Для беженца по смыслу п. 6 ст. 1195 ГК РФ личный закон "монополизирован" правом страны, предоставившей убежище. В связи с этим возникает две проблемы: 1) правом какой страны будет являться личный закон иностранного гражданина или лица без гражданства, которые имеют место жительства в нескольких государствах, в том числе и в России; 2) беженец, как известно, - тоже иностранный гражданин, а посему право какого государства будет его личным законом, если место жительства находится в России, а убежище предоставлено другим государством? Какой статус в данном случае будет являться приоритетным: общий (гражданина) или специальный (беженца)? Применительно к этой проблеме представляется, что российское право для беженца личным законом может быть в случаях: а) предоставления Российской Федерацией официального статуса беженца этому лицу; б) имеющегося у иностранца места жительства на территории России. Когда статус беженца иностранному гражданину, имеющему место жительства в России, предоставляется другим государством, есть все основания полагать, что гражданские правоотношения с участием российского гражданина и такого лица должны быть урегулированы нормами российского гражданского законодательства. Юридическим статусом беженца на территории России такой иностранец в дальнейшем обладать не может ввиду территориальной его обусловленности. В связи с этим хотелось бы подчеркнуть необходимость нормативного пояснения сущности статуса беженца применительно к личному закону: для государства предоставления убежища такое лицо - иностранец, но со специальным статусом беженца; наличие места жительства в России позволяет применить по отношению к нему нормы о личном законе применительно к обычному иностранцу. В связи с этим можно заключить, что общей основой формирования гражданской правосубъектности иностранных физических лиц, имеющих место жительства в России, является правоспособность, основу которой, в свою очередь, составляет личный закон физического лица. 2. В отношении иностранных элементов конституционная оговорка "кроме случаев, предусмотренных федеральным законом или международным договором Российской Федерации" дает почву для различных толкований сути и порядка правоприменения. Нередко это обременяет работу механизма правового регулирования отношений и ограничивает права и свободы своих, российских, граждан, являющихся стороной по договору или иной сделке. Анализ некоторых научных представлений позволяет заключить, что нормативные предписания гражданского законодательства распространяются на соответствующие отношения российских граждан, юридических лиц и публично-правовых образований. Вместе с тем они применяются также к гражданским правоотношениям с участием иностранцев, лиц без гражданства и иностранных юридических лиц, если иное не предусмотрено федеральным законом. В частности, нередко отмечается, что при известных условиях они могут применяться к договорам российских субъектов права с иностранными контрагентами, причем условия и порядок такого применения регулируются нормами международного частного права. Нам представляется, что из действующего гражданского законодательства вывод о наличии определенных условий и порядка применения гражданского законодательства, которые регулируются нормами международного частного права, вряд ли следует. Конечно, ограничительное или расширительное толкование норм закона доктриной предусмотрено, но в любом случае оно должно быть системным и соответствующим не только букве, но и духу закона, т. е. вытекающим из его смысла. Разъяснение, касающееся гражданской правосубъектности иностранцев, никоим образом не может быть применимо в правоприменительной практике ввиду несоответствия содержанию и этимологии национального режима, который прежде уравнивает иностранцев в целом в правах с российскими гражданами, а затем не исключает возможности применения ограничений, если таковые будут предусмотрены федеральным законом или международным договором Российской Федерации, но не международным частным правом. 3. Непрекращающиеся научные дискуссии подтверждают, что исследование правосубъектности вообще и гражданской правосубъектности иностранцев в частности представляет собой одну из непростых задач, решаемых современной юридической наукой в целом и доктриной гражданского права в отдельности. Институт правосубъектности можно считать одним из дискутируемых явлений, но, как ни странно, исчерпывающей определенности в его содержание и юридико-техническое понятие этими рассуждениями так и не привнесено. Комплексная оценка положения иностранцев также не может игнорировать предписания ст. 1186 ГК РФ, в соответствии с которой право, подлежащее применению к гражданско-правовым отношениям с участием иностранных граждан или иностранных юридических лиц либо гражданско-правовым отношениям, осложненным иным иностранным элементом, определяется на основании международных договоров Российской Федерации, ГК РФ, других законов и обычаев, признаваемых в Российской Федерации. Последнее отражает фактическое признание даже обычая делового оборота в качестве источника материального и коллизионного права в широком смысле этого значения: от международных (публичных и частных) к обычаям делового оборота государства (ст. 5 ГК РФ), если это не противоречит разумным началам национального права. Прежде, конечно, необходимо иметь в виду обычаи международные, так как по аналогии с правом международное право, особенно в сфере прав человека, доминирует над внутригосударственным. Все это дает основание полагать, что в основе анализируемого подхода, касающегося применения норм права к отношениям, осложненным иностранным элементом, лежит несоответствие гражданско-правовой и международно-частноправовой юрисдикции: ограничительное в отношении первой и расширительное по отношению ко второй, что, по мнению автора, не сбалансировано и, следовательно, недопустимо.
------------------------------------------------------------------
Название документа