Понесет ли государство реальную ответственность за нарушение процессуальных сроков?
(Петросьян Д. В.) ("Администратор суда", 2009, N 2) Текст документаПОНЕСЕТ ЛИ ГОСУДАРСТВО РЕАЛЬНУЮ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА НАРУШЕНИЕ ПРОЦЕССУАЛЬНЫХ СРОКОВ?
Д. В. ПЕТРОСЬЯН
Петросьян Д. В., соискатель кафедры уголовного процесса Кубанского государственного университета.
Согласно ст. 53 Конституции РФ, каждый имеет право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц. Зачастую такие действия органов государственной власти и должностных лиц выражаются в нарушении установленных законом сроков судопроизводства и исполнения судебных актов, что помимо прочего обусловливается отсутствием четких правовых оснований для взыскания вреда, причиненного подобными нарушениями. И хотя в ст. 1070 Гражданского кодекса РФ конкретизированы случаи и основания наступления ответственности государства за вред, причиненный незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда, проблема возмещения государством вреда, причиненного нарушением права гражданина на судопроизводство и исполнение судебных актов в разумные сроки, остается на сегодняшний день законодательно не урегулированной. Первый шаг по пути решения данной проблемы сделал Президент РФ Дмитрий Медведев, который в своем распоряжении от 20 мая 2008 г. N 279-рп указал на необходимость создания системы возмещения гражданам и юридическим лицам вреда, причиненного нарушением права на судопроизводство и исполнение судебных решений в разумные сроки. Результатом исполнения такого распоряжения явился внесенный в Государственную Думу проект ФКЗ "О возмещении государством вреда, причиненного нарушением права на судопроизводство в разумные сроки и права на исполнение в разумные сроки вступивших в законную силу судебных актов" <1>. -------------------------------- <1> СПС "КонсультантПлюс". URL: www. kadis. ru.
Поскольку в настоящее время такой инструмент правовой защиты в России фактически не действует, то граждане, полагающие, что их права на судопроизводство и исполнение судебных актов в установленные законом сроки нарушены, вынуждены обращаться за защитой своих прав в Европейский суд по правам человека. Однако при этом остается до конца непонятным, как необходимо расценивать п. 2 ст. 1 указанного законопроекта, который предусматривает использование внутригосударственного средства правовой защиты в качестве условия для обращения в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека. Либо это эффективное внутригосударственное средство правовой защиты, способное загрузить поток жалоб в Европейский суд по правам человека, либо же это барьер для обращения в Европейский суд по правам человека. Последний случай не может быть признан соответствующим нормам международного права, в частности ст. 35 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, поскольку установление условий приемлемости дел является компетенцией Европейского суда по правам человека. Суд может принимать жалобы от любого физического лица, любой неправительственной организации или любой группы частных лиц, которые утверждают, что явились жертвами нарушения одной из Высоких договаривающихся сторон их прав, признанных в Конвенции или в протоколах к ней. В качестве своей основной задачи указанный законопроект ставит создание в Российской Федерации внутригосударственного средства правовой защиты от нарушения права на судопроизводство и исполнение в разумные сроки вступившего в законную силу судебного акта. Действие законопроекта распространяется не только на гражданское и уголовное судопроизводство, но и на все другие виды процессуальных производств, посредством которых осуществляется судебная власть в Российской Федерации. Однако при этом согласно ст. 3 законопроекта дела о возмещении государством вреда по названным основаниям рассматриваются судами общей юрисдикции. В связи с этим непонятен вопрос, на каком основании суды общей юрисдикции будут исследовать разумность сроков арбитражного судопроизводства, если деятельность арбитражных судов отнесена к другой системе судов (п. 3 ст. 4 ФКЗ "О судебной системе РФ") и также регламентируется Федеральным конституционным законом "Об арбитражных судах в РФ". Если следовать логике законодателя, то выходит, что суды общей юрисдикции смогут исследовать и вопрос разумности сроков конституционного судопроизводства. Мы считаем, что данные положения законопроекта должны быть уточнены при принятии закона, поскольку в противном случае эти нормы вступят в противоречие с действующими федеральными конституционными законами. В законопроекте учтена ранее сложившаяся судебная практика о распространении его норм на правоотношения, возникающие не только в рамках судебного производства по уголовному делу, но и на стадиях досудебного производства. Так, были учтены положения Пленума Верховного Суда Российской Федерации, который в Постановлении от 10 октября 2003 г. N 5 "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации" разъяснил, что при исчислении указанных в п. 1 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод сроков по уголовным делам судебное разбирательство охватывает как процедуру предварительного следствия, так и непосредственно процедуру судебного разбирательства (п. 12 Постановления). Вместе с этим само понятие "разумные сроки", которое красной нитью проходит через весь текст законопроекта, в нем так и не раскрыто. Стоит отметить, что Конвенция о защите прав человека и основных свобод тоже использует этот термин. Представляется, что разумные сроки не могут превышать сроков, установленных нормами процессуального права для совершения определенных процессуальных действий. Но может ли быть срок признан неразумным при отсутствии формального нарушения процессуального закона, если имелись все возможности совершить процессуальное действие в начале течения срока, а такое действие было совершено в последний момент? Ответ на этот вопрос законопроект не дает. Термин "разумные сроки" является оценочным понятием, а определение разумности отдано опять же на усмотрение судьи. В самом общем виде признаки "разумного срока" для установления отсутствия вины государственного органа авторы законопроекта сформулировали в п. 1 ст. 11 и ст. 12 законопроекта, указав на необходимость принимать во внимание: а) сложность дела; б) поведение сторон; в) действия или бездействие органа государства; г) значимость последствий этого нарушения для лица, в отношении которого оно допущено. При отсутствии четких критериев определения разумного срока совершения процессуального действия остается неурегулированным вопрос о приостановлении производства по делу, в момент которого течение процессуального срока останавливается. Возможность приостановки производства по делу предусмотрена и ГПК РФ, и АПК РФ, и КоАП РФ, и УПК РФ. По общему правилу срок приостановки зависит исключительно от того, насколько быстро отпадут те или иные основания, по которым производство было приостановлено. Так, УПК РФ предусматривает возможность приостановки и во время предварительного следствия (ст. 208 УПК РФ), и во время судебного производства в стадии предварительного слушания (ст. 238 УПК РФ), причем по аналогичным основаниям. Например, в случае, если обвиняемый скрылся от следствия, это является основанием для следователя приостановить предварительное следствие (п. 2 ч. 1 ст. 208 УПК РФ) на неопределенный срок, пока не будет найден обвиняемый. Во время приостановки следователь обязан принимать меры по его розыску. Однако в рамках законопроекта до конца неясно, будут ли учитываться сроки розыска и характер предпринимаемых для этого мер в случае, если потерпевший либо гражданский истец обратится с иском о возмещении вреда, причиненного нарушением его права на судопроизводство в разумные сроки, при том условии, что формально нарушение процессуального срока отсутствует. В связи с этим, по нашему мнению, в законопроекте необходимо закрепить более четкие критерии определения разумности срока процессуального действия. Между тем законопроект предусматривает для заявителя ряд следующих процессуальных гарантий. Во-первых, бремя доказывания отсутствия нарушения разумных сроков судопроизводства, а также исполнения вступившего в законную силу судебного акта возложено на орган государственной власти, представляющий интересы Российской Федерации - Министерство финансов РФ. На заявителе остается обязанность доказывания причинения материального вреда таким нарушением и его размера (ст. 11 законопроекта). Во-вторых, презюмируется причинение вреда заявителю в случае выявления факта нарушения разумных сроков со стороны органов государства. Однако данная презумпция представляется небесспорной. Указанное положение раскрыто в пояснительной записке к законопроекту со ссылкой на подобную практику в Европейском суде по правам человека. Однако в самом законопроекте указанная презумпция не закреплена. С учетом нормы п. 1 ст. 10 законопроекта, предусматривающей рассмотрение заявления по общим правилам искового производства, на практике такой правовой пробел может привести к возложению бремени доказывания морального вреда на заявителя в силу ст. 56 ГПК РФ и отказу от признания презумпции морального вреда. Кроме того, согласно п. 1 ст. 11 и ст. 12 законопроекта суд вправе отказать заявителю в удовлетворении заявления в случае установления малой значимости последствий нарушения процессуальных сроков для лица, в отношении которого оно допущено. По нашему мнению, данное положение также является небесспорным. Так, в случае если даже минимальный материальный ущерб будет доказан, но последствия нарушения сроков, по мнению судьи, окажутся малозначительными, то заявителю будет отказано в удовлетворении заявления. Такое положение прямо противоречит презумпции морального вреда и его компенсации заявителю "во всех случаях выявления фактов нарушения". Кроме того, в случае если материальный вред доказать невозможно либо он отсутствует, а государственный орган заявит о малозначительности нарушения, то наличие морального вреда вынужден будет доказывать уже заявитель. А выбор процессуальных средств в таком доказывании крайне узок. Тем самым из презумпции морального вреда и его компенсации делается исключение. И это при том, что в большинстве случаев нарушение процессуальных сроков не причиняет явный материальный ущерб, который может быть доказан в суде с помощью тех или иных письменных доказательств, а причиняет нарушителям значительные нравственные страдания. В-третьих, заявитель при взыскании вреда по названным в законопроекте основаниям освобождается от обязанности по уплате государственной пошлины (п. 2 ст. 7 законопроекта). В-четвертых, неявка в судебное заседание ответчика, надлежащим образом извещенного о времени и месте судебного заседания, не является препятствием к рассмотрению дела (п. 4 ст. 10 законопроекта). В-пятых, законопроект предусматривает широкий круг субъектов, полномочных обратиться с заявлением о возмещении вреда: лицо, участвующее в деле, сторона в исполнительном производстве, подозреваемый, обвиняемый, подсудимый, осужденный, потерпевший (п. 1 ст. 5 законопроекта). В-шестых, недопустимость участия судьи в деле о возмещении государством вреда, причиненного нарушением права на судопроизводство в разумные сроки, а также права на исполнение в разумные сроки вступившего в законную силу судебного акта, если он принимал участие в рассмотрении дела, с которым связаны основания иска по делу о возмещении государством вреда (п. 4 ст. 4 законопроекта). Таким образом, названный законопроект предусматривает создание института ответственности государства за вред, причиненный лицам в результате нарушения их прав на судопроизводство в разумные сроки и (или) исполнение в разумные сроки вступившего в законную силу судебного акта. Такая ответственность выражается прежде всего в законодательно закрепленной обязанности государства возмещать указанный вред. Для этой цели законопроект предусматривает набор процессуальных средств - гарантий для заявителей. Однако в прочности не всех из таких гарантий можно быть уверенным наверняка. Кроме того, окончательная редакция законопроекта содержит ряд законодательных и внутренних противоречий, которые способны препятствовать защите прав заявителей. При этом нельзя отрицать и материального интереса самого государства в принятии данного законопроекта, поскольку суммы компенсаций, взыскиваемые по данной категории дел с Российской Федерации Европейским судом по правам человека, существенно выше тех сумм, которые могут взыскиваться судами общей юрисдикции РФ. Но несмотря на это, принятие описанного законопроекта позволит упростить для заявителей процедуру привлечения государства к ответственности, а также дисциплинировать компетентные государственные органы. В любом случае об эффективности данных норм можно будет судить только по прошествии некоторого времени после вступления такого закона в силу.
------------------------------------------------------------------
Название документа