Злоупотребление правом как основание признания сделки недействительной

(Адамович Г.) ("Корпоративный юрист", 2009, N 5) Текст документа

ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИЕ ПРАВОМ КАК ОСНОВАНИЕ ПРИЗНАНИЯ СДЕЛКИ НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНОЙ

Г. АДАМОВИЧ

Адамович Геннадий, кандидат юридических наук, директор правовой практики компании "Волтер Волс".

Проанализировав судебные акты ВАС РФ, автор статьи приходит к выводу, что судебная практика движется в сторону более активного применения ст. 10 ГК РФ о запрете злоупотребления правом при разрешении дел о защите интересов хозяйственных обществ от злоупотреблений их руководителей и контролирующих акционеров.

Проблема защиты интересов хозяйственных обществ от злоупотреблений их руководителей и контролирующих акционеров не теряет своей актуальности. Классическим примером таких злоупотреблений является продажа имущества организации по заниженной стоимости другому юридическому лицу, де-факто контролируемому руководителем или мажоритарным акционером организации-продавца. Основаниями оспаривания подобных сделок чаще всего являются нормы законодательства о сделках с заинтересованностью и крупных сделках, содержащие требования о совершении сделки по рыночной стоимости и предусматривающие особую процедуру одобрения сделки коллегиальным органом общества. Эффективность указанных норм невысока в силу строгой формальности, негибкости критериев, определяющих сферу их действия. Так, зачастую объекты, имеющие высокую действительную стоимость (земельные участки, здания), имеют небольшую балансовую стоимость, и сделки с ними не подпадают под категорию крупных. Аккуратный обход признаков аффилированности, а значит, и заинтересованности в совершении сделки также не представляет особых сложностей. Предпринимаются попытки (в основном безуспешные) оспаривания отчуждения имущества по заниженной стоимости и по другим основаниям, например по ст. 170 ГК РФ (мнимая и притворная сделка), ст. 169 ГК РФ (недействительность сделки, совершенной с целью, противной основам правопорядка и нравственности), ст. 575 ГК РФ (запрет дарения между коммерческими организациями), а также успешного оспаривания на основании ст. 179 ГК РФ (злонамеренное соглашение представителя одной стороны с другой стороной). Из перечисленных норм ст. 179 ГК РФ в наибольшей степени отвечает существу правонарушения, имеющего место при выводе активов организации за бесценок. Действительно, чем еще, как не противоправным сговором с целью получения личных выгод в ущерб интересам представляемой организации, может объясняться заключение сделки на заведомо нерыночных условиях? Однако проблема применения данной нормы состоит в том, что она распространяется только на представителей, а согласно общепринятой доктрине руководитель организации таковым не является. Впрочем, расширительное толкование данной нормы было поддержано рядом судов и даже первоначально не было опровергнуто ВАС РФ <1>, однако некорректность такого толкования, а также сокращенный срок исковой давности по требованиям, основанным на ст. 179 ГК РФ, по-видимому, явились причиной для поиска иных решений. -------------------------------- <1> См., например: Определение ВАС РФ от 01.10.2007 N 10571/07, которым прекращено надзорное производство по Постановлению ФАС Уральского округа от 21.05.2007 по делу N Ф09-4473/06-С6.

Такое решение было воплощено в Постановлении Президиума ВАС РФ от 20.05.2008 N 15756/07 и подтвердившим его принципиальные положения Определении ВАС РФ от 08.08.2008 N 8207/08 и нашло отражение в п. 9 информационного письма ВАС РФ N 127 от 25 ноября 2008 г. В соответствии с ними подобные сделки могут быть признаны недействительными на основании п. 2 ст. 10 ГК РФ, т. е. ввиду злоупотребления правом со стороны покупателя <2>. Указанные решения можно считать прецедентными, поскольку они отражают во многих отношениях новый подход к определению состава злоупотребления правом при заключении сделок и к последствиям такого злоупотребления. -------------------------------- <2> Следует отметить, что ВАС РФ и ранее молчаливо поддерживал идею признания недействительными невыгодных обществу сделок, совершенных его руководителем, на основании ст. 10 ГК РФ. См.: Постановление ФАС Московского округа от 07.09.2006 N КГ-А40/7419-06 и Определение ВАС РФ от 18.01.2007 N 15710/06 об отказе в передаче в Президиум ВАС РФ для пересмотра данного решения в порядке надзора.

Предметом первого из этих судебных актов является иск ЗАО "КСЦ "Переделкино" к ООО "Диамант Груп" о признании недействительным договора купли-продажи трех зданий. Покупатель, ООО "Диамант Груп", сначала купил указанные здания у ЗАО "КСЦ "Переделкино", а затем, практически сразу после покупки, сдал их в аренду бывшему собственнику, причем условия аренды были таковы, что арендная плата за три месяца превысила покупную цену. ЗАО "КСЦ "Переделкино" не прекращало занимать проданные здания и осуществлять в них свою деятельность. Любопытно, что принятые разными судебными инстанциями акты по данному делу отражают почти весь набор возможных правовых оснований для оспаривания подобных сделок. Первоначально иск был заявлен на основании ст. 179 ГК РФ (кабальная сделка) и нарушения ст. 69, 77 Федерального закона от 26 декабря 1995 г. "Об акционерных обществах". Решением суда первой инстанции в иске было отказано. В суде апелляционной инстанции истцы изменили основание исковых требований, и сделка была признана недействительной как мнимая сделка (п. 1 ст. 170 ГК РФ). Постановлением ФАС Московского округа данное Постановление было оставлено в силе. Определением Коллегии судей ВАС РФ от 7 марта 2008 г. доводы о мнимости сделки были опровергнуты и дело было передано на рассмотрение Президиума ВАС РФ. Президиум ВАС РФ опровергнул довод о мнимости сделок, оставил постановления суда апелляционной и кассационной инстанций без изменения, указав в качестве основания признания сделок недействительными п. 2 ст. 10 ГК РФ. Данное дело легло в основу п. 9 информационного письма ВАС РФ N 127 от 25 ноября 2008 г., согласно которому в указанном деле злоупотребление правом со стороны покупателя состояло в следующем. Покупатель воспользовался тем, что единоличный исполнительный орган продавца при заключении договоров продажи действовал явно в ущерб последнему, в результате чего санаторий утратил возможность использовать имущество, необходимое ему для осуществления основной деятельности, и понес дополнительные расходы по его же аренде, многократно превышающие сумму, полученную им в качестве покупной цены за проданное имущество. Обоснование применения п. 1 ст. 10 ГК РФ для признания сделки недействительной сформулировано также в Определении ВАС РФ от 8 августа 2008 г. N 8207/08. Предметом рассмотрения Коллегии судей являлся спор о признании недействительными сделок по продаже зданий двум организациям по заниженной стоимости, при этом организация-продавец и организации-покупатели фактически контролировались одним и тем же физическим лицом. Коллегия судей сделала вывод о том, что покупатели осуществили согласованные недобросовестные действия, которые выразились в отчуждении принадлежащих продавцу зданий по существенно заниженной цене, о чем знали покупатели, а также в причинении последнему значительных убытков в результате таких действий. Указанные решения ВАС РФ дают основания для формулирования и анализа ряда выводов и проблемных вопросов, связанных с применением ст. 10 ГК РФ. Первый вывод состоит в том, что злоупотребление правом может явиться самостоятельным основанием для признания сделки недействительной. Допустимость признания сделок юридических лиц недействительными на основании ст. 10 ГК РФ в случаях, когда использование оснований недействительности, указанных в законе, является невозможным, широко обсуждалась в юридической печати <3>. При этом исследователями высказывались неоднозначные мнения. В частности, К. И. Скловский указывал, что идея признания такой сделки недействительной на основании ст. 168 ГК РФ уязвима, поскольку действие ст. 168 ГК РФ распространяется на случаи, когда нарушается известный позитивный закон, тогда как злоупотребление правом чаще всего - продукт злой воли. Следовательно, для квалификации недействительности сделок, не соответствующих закону, умысел стороны несуществен, в то время как для квалификации злоупотребления правом доказывание умысла обязательно. На этом основании, считает автор, "злоупотребление не может предполагаться, а значит, и действия всех участников двух - или многосторонней сделки не могут считаться ничтожными в момент совершения, что не увязывается с конструкцией нормы статьи 168 ГК РФ" <4>. Правовых оснований считать сделку, совершенную при злоупотреблении правом, не ничтожной, а оспоримой не имеется. Впрочем, К. И. Скловский высказывал этот и другие аргументы не как основание для безусловного вывода, а как повод для дальнейшего обсуждения данной проблемы. -------------------------------- <3> См., например: Скловский К. И. О применении норм о злоупотреблении правом в судебной практике // Вестник ВАС РФ. 2001. N 2; Волков А. В. Соотношение понятия "злоупотребление гражданским правом" с недействительными сделками; Курбатов А. Недопустимость злоупотребления правом как способ установления пределов реализации (удовлетворения) интересов // Хозяйство и право. 2000. N 12. С. 46; Садиков О. Злоупотребление правом в Гражданском кодексе России // Хозяйство и право. 2002. N 2. С. 47; Коршакова К. В. Проблемность злоупотребления правом (шиканы) как основания недействительности сделок. Краснодар, 2005. С. 20; Гутников О. Недействительные сделки в гражданском праве. Теория и практика оспаривания. М., 2003; Маковская А. Ответственность руководителей акционерного общества за причиненные ему убытки // Корпоративное право и ценные бумаги: актуальные вопросы правоприменительной практики. М., 2006; Прохоренко В. Злонамеренные сделки // Корпоративный юрист. 2007. N 10. <4> Скловский К. И. О применении норм о злоупотреблении правом в судебной практике // Вестник ВАС РФ. 2001. N 2.

Необоснованность применения ст. 168 ГК РФ через ст. 10 ГК РФ мотивируется также несоотносимостью санкций, поскольку признание сделки недействительной и двусторонняя реституция могут служить интересам самого правонарушителя <5> и даже могут быть использованы в качестве средства защиты недобросовестной стороны от требований контрагента по сделке <6>. -------------------------------- <5> Поротикова О. А. Проблема злоупотребления субъективным гражданским правом. М., 2007. ------------------------------------------------------------------ КонсультантПлюс: примечание. Монография М. И. Брагинского, В. В. Витрянского "Договорное право. Общие положения" (Книга 1) включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2001 (издание 3-е, стереотипное). ------------------------------------------------------------------ <6> См.: Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право: Общие положения. М., 1997. С. 650.

Указанные аргументы представляются весьма убедительными с точки зрения юридической логики, однако не могут противостоять соображениям целесообразности, что и было продемонстрировано рассматриваемыми решениями ВАС РФ. Второй вывод должен был бы содержать формулировки "иной формы злоупотребления правом", выявленные судом в данных спорах, а также сопоставление их с существующими в правовой доктрине подходами к определению содержания иных форм злоупотребления правом. Состав злоупотребления правом применительно к конкретному делу, по которому принято Постановление Президиума ВАС РФ от 20 мая 2008 г. N 15756/07, с достаточной степенью определенности сформулирован в п. 9 информационного письма N 127 ВАС РФ от 25 ноября 2008 г., который был процитирован выше. Из него следует, что лицо совершает злоупотребление правом, если сознает и пользуется тем, что единоличный исполнительный орган другой стороны при заключении сделки действует явно в ущерб последней. Действительно, поведение лица, заключающего сделку на условиях, явно невыгодных для другой стороны, и желающего воспользоваться "удачной" возможностью, не вполне отвечает идеальным образцам делового этикета и нормам морали. Однако, если речь идет о взаимоотношениях субъектов предпринимательской деятельности, оно может быть квалифицировано как недобросовестность и злоупотребление лишь в тех случаях, когда злоупотребляющая сторона сознает или должна сознавать, что руководитель или представитель контрагента действует умышленно в ущерб последнему. Во всех остальных случаях, т. е. когда лицо не знало и не должно было знать о таком умысле, хотя сознавало крайнюю невыгодность сделки для контрагента, суждение о наличии злоупотребления правом представляется спорным. Данный вывод основывается на анализе ст. 178, 179 ГК РФ и научных комментариев к ним, что в совокупности дает понимание подходов законодателя к определению границ добросовестного использования субъективных прав. При некоем сходстве определения сделки, рассмотренной Президиумом ВАС РФ, с определением кабальной сделки, приведенным в ст. 179 ГК РФ, данная сделка лишена важного элемента, который как раз и является главенствующим для констатации моральной ущербности, недобросовестности поведения злоупотребляющей стороны, а именно осознания ею вынужденности, несвободности волеизъявления контрагента: вследствие ли тяжелого стечения обстоятельств или вследствие злонамеренного соглашения с представителем стороны. В правовой литературе неоднократно отмечалось, что небрежность представителя контрагента, повлекшая совершение невыгодной сделки, не служит основанием для ее оспаривания <7>, а сделки, совершенные на явно невыгодных условиях в опасении дальнейшего ухудшения экономической обстановки, либо сделки, совершенные с явными коммерческими просчетами, не могут быть квалифицированы в качестве кабальных сделок <8>. Данные утверждения представляются справедливыми как применительно к толкованию ст. 179 ГК РФ, так и в отношении определения границ добросовестного (с точки зрения гражданского права) поведения субъектов предпринимательской деятельности, поскольку они базируются на определении предпринимательской деятельности как деятельности, осуществляемой на свой риск (п. 1 ст. 2 ГК РФ). Предоставление стороне, понесшей убытки от сделки, права оспаривать ее лишь на том основании, что невыгодность ее условий была очевидна для другой стороны, означало бы перенесение на последнюю ответственности в том числе за последствия собственных коммерческих просчетов (т. е. коммерческих просчетов ее руководителя или представителя, допущенных в результате недостаточной компетентности, непредусмотрительности или небрежности). -------------------------------- <7> См.: Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный) / Под ред. О. Н. Садикова. М., 2005. <8> Там же.

Таким образом, исходя из изложенного выше подхода, для установления злоупотребления правом при совершении сделки необходимо было бы доказать одновременное наличие следующих обстоятельств: 1) сделка совершена на условиях, невыгодных для потерпевшей стороны; 2) руководитель потерпевшей стороны при совершении сделки умышленно действовал ей в ущерб; 3) злоупотребляющая сторона знала, должна была знать обо всех этих обстоятельствах. К сожалению, ни из текста п. 9 информационного письма N 127, ни из Постановления Президиума ВАС РФ по данному делу не вполне понятно, соответствуют ли изложенные выше тезисы логике судей или нет. Можно предположить, что суд расценил в качестве достаточного доказательства умышленности действий руководителя истца против интересов организации и осведомленности в этом злоупотребляющей стороны тот факт, что убыточность и абсурдность сделки исключали вероятность коммерческого просчета. В практике толкования и применения ст. 179 ГК РФ выражение "воспользовалось крайне тяжелыми обстоятельствами" предполагает доказывание того, что недобросовестная сторона знала об этих обстоятельствах <9>, т. е. знала о вынужденности действий контрагента. В п. 9 информационного письма N 127 также отмечается, что ответчик "воспользовался" тем, что руководитель продавца действовал явно в ущерб последнему. Так что же знал и чем воспользовался ответчик: коммерческим просчетом вследствие небрежности, неосмотрительности руководителя истца или его умыслом? Очевидно, что степень моральной и тем более правовой безупречности поведения ответчика в этих случаях не может быть одинакова. Однако Президиум ВАС РФ не делает между ними различия, не приводит доказательств осведомленности ответчика об умышленном характере действий руководителя истца. Тем самым суд по существу определяет единственное необходимое и достаточное основание признания сделки недействительной - ее явную убыточность для истца <10>, что означает установление значительно более высоких требований к добросовестности, осмотрительности участников гражданского оборота. Практическая целесообразность введения такого подхода очевидна, поскольку в реальности почти все подобные нерыночные сделки совершаются вследствие серьезных злоупотреблений (злонамеренного сговора, насилия, угроз), которые, однако, далеко не всегда можно доказать, а количество сделок, совершенных в результате коммерческого просчета, незначительно (если они вообще существуют). Однако с точки зрения действующего права такой подход представляется весьма небесспорным. -------------------------------- <9> Афанасьев Д. В., Рожкова М. А. Оспаривание сделки по основаниям статьи 179 Гражданского кодекса РФ. М., 2006. <10> Вероятно, такой вывод сделан исходя из презумпции, что всякий, кому предлагается совершить сделку на заведомо убыточных для себя условиях, обязан исходить из того, что руководитель контрагента действует умышленно против интересов последнего.

Рассмотренная позиция ВАС РФ нашла отражение и в ряде других дел. Так, Определением ВАС РФ от 24 декабря 2008 г. N 8259/06 на основании ст. 10 ГК РФ была подтверждена законность отказа в защите права частного охранного предприятия на получение полной стоимости оказанных услуг, определенной в договоре, поскольку эта стоимость была явно завышена по сравнению с аналогичными услугами других охранных предприятий, что свидетельствует о недобросовестности охранного предприятия при установлении цены и превышает стоимость активов ответчика. Довольно спорным с точки зрения формальной обоснованности представляется второй аспект рассматриваемого решения ВАС РФ, а именно распространение последствий признания злоупотреблением действий стороны при заключении совокупности сделок (в данном случае купли-продажи и последующей аренды) на первую сделку (купля-продажа), несмотря на то что явные негативные последствия для истца наступили только в результате совершения второй сделки (аренды). Основанием для постановки и рассмотрения данного вопроса является то очевидное, на наш взгляд, обстоятельство, что доказательства причинения истцу ущерба непосредственно оспариваемыми сделками отсутствуют. Так, соотношение между продажной ценой имущества и ставкой по "возвратной" аренде, а также общая сумма начисленной арендной платы действительно впечатляют, но это всего лишь относительная разница, которая не может доказывать несправедливость цены именно по сделке купли-продажи. Более того, приобретение зданий ответчиком осуществлялось по их рыночной стоимости, определенной независимым оценщиком (об этом упоминается в определении Коллегии судей ВАС РФ о передаче дела в Президиум), достоверность заключения оценщика опровергнута не была. Решительно непонятна логика судей, усмотревших ущерб интересам истца в самом факте отчуждения имущества, необходимого ему для осуществления основной (уставной) деятельности. Прекращение малоприбыльной деятельности, отчуждение имущества по справедливой стоимости и последующее инвестирование денег в более прибыльные проекты или распределение в виде дивидендов может оказаться не злом, а благом для организации. Да и должен ли покупатель заботиться о судьбе продавца после исполнения сделки, о том, как он распорядится деньгами и сможет ли продолжать прежнюю деятельность? <11> Во всяком случае, доказательств явности, очевидности причинения продавцу ущерба в силу самого факта отчуждения его имущества на условиях, предусмотренных договором, не имеется. -------------------------------- <11> Разумеется, факт невозможности прекращения уставной деятельности имеет значение при совершении сделок организациями, имеющими специальную правоспособность, к каковым истец по данному делу не относился. Кроме того, продажа ключевых для деятельности организации активов единоличным исполнительным органом означает невозможность продолжения деятельности и предопределяет необходимость ликвидации общества, что может расцениваться как фактическое присвоение единоличным исполнительным органом компетенции общего собрания акционеров, которое единственно уполномочено принимать решение о ликвидации. В связи с этим могут возникать вопросы о соответствии действий единоличного исполнительного органа его компетенции, определенной в уставе и законе, однако к проблеме злоупотребления правом контрагентом по сделке данные вопросы, на наш взгляд, отношения не имеют.

Однако при рассмотрении совокупности сделок по покупке имущества и последующей обратной аренде явная невыгодность их представляется очевидной. Следует отметить, что возможность признания таких сделок недействительными не находила однозначной поддержки в правовой доктрине. В частности, К. И. Скловский высказал отрицательное отношение к возможности признания недействительными на основании ст. 10 ГК РФ сделок по скупке долгов общества, осуществленных с целью последующего заявления иска о признании последнего банкротом и приобретения акций (хотя вся эта совокупность действий, по мнению автора, является употреблением права во зло) <12>. -------------------------------- <12> См.: Скловский К. И. Указ. соч.

Внедрение подобной практики влечет высокий риск произвольного (на основании внешних признаков) объединения сделок в одну цепочку, объективное вменение "злоупотребившему" лицу противоправной цели с самой первой сделки. Однако главным аргументом против такой практики является то, что признание сделки недействительной и применение последствий недействительности должно преследовать цель восстановления нарушенного права и не более того. Следовательно, необоснованно признание недействительной сделки, которая сама по себе не нарушает права пострадавшей стороны, но лишь создает предпосылки их нарушения в будущем, являясь первым звеном в плане злоумышленных действий директора или представителя "пострадавшей" стороны. Несмотря на вытекающий из рассмотренного информационного письма вывод о возможности квалификации злоупотребления правом на основании одной лишь явной нерыночности условий сделки, предшествующая арбитражная практика во многих случаях упоминает в основании принятых решений доказательства того, что покупатель знал или должен был знать о вынужденности действий контрагента. Так, в Определении ВАС РФ от 8 августа 2008 г. N 8207/08 делается вывод о том, что приобретение здания по стоимости, существенно более низкой, чем его действительная стоимость, покупателем, являющимся лицом, аффилированным с продавцом, представляет собой злоупотребление правом со стороны покупателя. Представляется, что в данном случае речь идет о злоупотреблении покупателем имеющейся у него возможностью оказывать влияние на деятельность своего аффилированного лица, а именно влиять на формирование волеизъявления контрагента заведомо в нарушение его интересов. Такое влияние осуществляется иногда непосредственно, но чаще - опосредованно: через акционера злоупотребляющей стороны, члена совета директоров, единоличного исполнительного органа или их аффилированных лиц, которые, будучи акционерами, членами органов управления контрагента, могут формировать волю последнего. Подобная форма злоупотребления правом была отмечена ранее в Постановлении ФАС МО от 7 сентября 2006 г. по делу N КГ-А40/7419-06 о признании недействительным договора поручительства, заключенного между ОАО "Юганскнефтегаз" и Банком "Сосьете Женераль С. А." в обеспечение исполнения обязательств ОАО НК "ЮКОС". Согласно смыслу данного судебного акта, имело место злоупотребление ОАО НК "ЮКОС" возможностью контролировать всю деятельность ОАО "Юганскнефтегаз" (посредством владения 100% акций последнего, а также опосредованного контроля над 100% акций ЗАО "ЮКОС Эксплорейшн Энд Продакшн"), которое вынудило ОАО "Юганскнефтегаз" заключить данный договор в ущерб своей экономической деятельности. Новизна рассматриваемого Определения ВАС РФ от 8 августа 2008 г. N 8207/08 состоит, как представляется, в том, что оно распространяет возможность применения конструкции злоупотребления "корпоративным влиянием" не только на лиц, прямо или через ряд других зависимых лиц контролирующих акционерный капитал или исполнительные органы другого лица, но и на лиц, хотя и не имеющих юридических прав воздействовать на волеизъявление контрагента, но фактически способных навязывать свои интересы контрагенту через деятельность общих с ним акционеров и членов органов управления. Следует отметить, что данный вывод правомерен с точки зрения закона, поскольку законодатель, относя такие компании ("сестринские") к категории аффилированных лиц, считает их способными оказывать влияние на деятельность друг друга <13>. -------------------------------- <13> См.: определение аффилированного лица в ст. 4 Закона РСФСР от 22 марта 1991 г. "О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках".

Впрочем, возможна и иная логика рассуждений: злоупотребление состоит в том, что злоупотребляющая сторона осознает, что контрагент действует вынужденно (под влиянием общих аффилированных лиц), заведомо не в своих интересах и пользуется этой ситуацией. Рассмотренные в настоящей статье судебные акты ВАС РФ демонстрируют, что судебная практика движется в сторону более активного применения при разрешении конкретных дел ст. 10 ГК РФ о запрете злоупотребления правом. Такое движение можно только приветствовать, поскольку эта норма действительно универсальна и позволяет, даже при наличии пробелов в законодательстве, разрешить любой спор исходя из принципа справедливости. Однако каждое применение этой нормы должно, на наш взгляд, обязательно сопровождаться особо тщательным обоснованием, из которого должно ясно следовать, какие действия стороны необходимо квалифицировать в качестве использования права (возможностей) "во зло" и почему.

Название документа