Правовые позиции Высшего Арбитражного Суда по вопросам применения положений законодательства о сделках с заинтересованностью
(Филиппова С. Ю.) ("Российский судья", 2009, N 6) Текст документаПРАВОВЫЕ ПОЗИЦИИ ВЫСШЕГО АРБИТРАЖНОГО СУДА ПО ВОПРОСАМ ПРИМЕНЕНИЯ ПОЛОЖЕНИЙ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА О СДЕЛКАХ С ЗАИНТЕРЕСОВАННОСТЬЮ
С. Ю. ФИЛИППОВА
Филиппова С. Ю., кандидат юридических наук, доцент кафедры гражданского права Российской академии правосудия.
Основываясь на нормативно-правовых актах, используя примеры судебной практики, автор отмечает неоднозначность толкования применения положений законодательства о сделках с заинтересованностью Высшим Арбитражным Судом, и его правовые позиции выходят за рамки простого толкования закона, и фактически создаются новые нормы права. С появлением в российском законодательстве специальных норм, регулирующих порядок совершения сделок с заинтересованностью, в практике арбитражных судов появилось множество споров, в которых истцы (участники хозяйственных обществ), ссылаясь на эти нормы, просят признать недействительными договоры, заключенные с нарушением этих норм. Эти случаи явно различаются в зависимости от отношения ответчика к заключенным договорам. В части оспариваемых договоров ответчиком является лицо, заинтересованное в совершении сделки, в другой же их части ответчиком оказывается лицо, которое не знало и не могло знать о том, что совершаемая им сделка является сделкой с заинтересованностью. Нормы законодательства не различают эти ситуации, устанавливая одинаковые последствия для любого нарушения правил о совершении сделки с заинтересованностью. Очевидно, что такой подход нарушает принцип справедливости, основополагающий принцип права, который должен являться мерилом права для любого закона. Конечно, очевидная несправедливость закона не могла остаться незамеченной высшими судебными органами. В частности, Высший Арбитражный Суд 20 июня 2007 г. принял Постановление Пленума N 40 "О некоторых вопросах практики применения положений законодательства о сделках с заинтересованностью", в котором сформировал правовую позицию по применению положений законодательства о сделках с заинтересованностью. С момента принятия этого Постановления прошло два года, и сегодня можно подводить первые итоги его эффективности в формировании справедливого правоприменения. Назначением установления особого порядка совершения сделок с заинтересованностью являлось предотвращение негативных последствий конфликта интересов, существующего между акционерами (участниками общества с ограниченной ответственностью), самого общества - с одной стороны, и управляющих (членов органов управления) - с другой стороны, а также между крупными и мелкими акционерами. Существование такого конфликта имманентно присуще любой корпоративной организации, поскольку, избирая для достижения собственной цели одинаковый путь - участие в корпорации, сами цели и обусловливающие эти цели интересы могут быть совсем разными. Совпадения цели и интересов акционеров и управляющих не может быть по объективным причинам: основной целью управляющего является продвижение по карьерной лестнице, тогда как для акционера цели участия в корпорации никак не связаны с профессиональным и личностным ростом. Это объективное противоречие между интересами и целями всех участников корпоративных отношений и приводит к постоянно существующему конфликту между ними (корпоративному конфликту), который может протекать в разных формах, в каждый момент времени существовать в разных стадиях (латентной, открытого противоборства, постконфликтной), однако конфликт этот в принципе неустраним. Существует множество юридических механизмов, позволяющих не исключить или предотвратить корпоративный конфликт (что в принципе невозможно), но сгладить его негативные последствия, минимизировать имущественные потери от такого конфликта для участников корпоративных отношений. Механизмы эти имеют различную направленность. Это и установление ответственности управляющих перед обществом и акционерами (участниками), и режим корпоративной демократии, и установление открытости информации о деятельности общества. В ряду этих механизмов можно назвать установление особого порядка совершения экстраординарных сделок (крупных и сделок с заинтересованностью). Сделка с заинтересованностью совершается самим обществом, с одной стороны, и иным лицом - с другой. Это "иное" лицо имеет некую личную связь с единоличным исполнительным органом, членами коллегиального исполнительного органа или с крупным участником (обладающим 20 и более процентами акций общества), которая препятствует нормальному формированию воли общества. Здравый смысл и жизненный опыт подсказывают, что при столкновении личного и общественного интереса управляющий, действующий от имени общества, будет руководствоваться личным в ущерб общественному. Необходимость обеспечения баланса интересов участников корпоративных правоотношений предусматривает установление защиты "незаинтересованных" в совершенной сделке лиц, которыми могут оказаться все остальные акционеры (участники) и само общество. Последнее почему-то оказалось "забытым" в Постановлении, несмотря на то что из текста п. 1 ст. 84 ФЗ "Об акционерных обществах" намерение законодателя защитить интересы не только акционеров, но и общества следует недвусмысленно. Вместе с тем абз. 4 п. 2 Постановления говорит о направленности норм о сделках с заинтересованностью "на защиту интересов акционеров". Этот вывод выглядит несколько сомнительно и в контексте общего смысла ФЗ "Об акционерных обществах", по справедливому мнению, высказанному в цивилистической литературе, "интересы акционера не занимают в иерархии интересов лидирующую роль" <1>. Все же в первую очередь нормы о сделках с заинтересованностью направлены на защиту интересов самого общества от злоупотреблений управляющих. Скорее всего, подобное положение имеет утилитарное значение, устанавливая правовые основы для невозможности совершения обществом таких процессуальных действий, как признание иска, отказ от иска, заключение мирового соглашения. В этих случаях арбитражный суд должен сделать вывод о невозможности для общества распоряжаться правом, которое принадлежит не только ему. В подобных случаях признание иска, отказ от иска и заключение мирового соглашения явно затрагивают интересы третьих лиц - акционеров, возможно, не участвующих в деле. -------------------------------- <1> Габов А. В. Сделки с заинтересованностью в практике акционерных обществ: проблемы правового регулирования. М., 2005. С. 45.
Не указав на направленность норм закона именно на защиту в первую очередь прав общества и лишь опосредованно - на защиту прав, Высшему Арбитражному Суду пришлось в дальнейшем постоянно доказывать нарушение прав акционеров сделками с заинтересованностью, что сделать довольно проблематично. Возможно, именно этот посыл стал идейной основой для заложенной в п. 3 Постановления презумпции: "...любая убыточная сделка нарушает права и законные интересы истца, если не будет доказано иное". При условии, что истцом по данной категории споров может выступать как акционерное общество, так и акционер, получается, что любая убыточная сделка для общества нарушает права и законные интересы акционера. Теоретическое значение данного вывода ВАС трудно переоценить. Этот вывод Пленума ВАС может иметь многочисленные и разнообразные последствия, причем не только в спорах, связанных с признанием недействительными сделок с заинтересованностью, но и во многих иных корпоративных спорах. В частности, одним из условий обжалования решения общего собрания акционеров п. 7 ст. 49 ФЗ "Об акционерных обществах" называет нарушение решением прав и законных интересов акционера. На практике акционеры испытывают затруднения в доказывании этого обстоятельства, поскольку приводимые ими доводы, как то: невыплата дивидендов за очередной год, неизбрание лично их в совет директоров и пр., как правило, отсекаются арбитражным судом. Введенная ВАС презумпция хотя бы в некоторой части снимает проблему доказывания нарушения прав и законных интересов истца с акционера. Принятие общим собранием решения о совершении любой убыточной сделки для общества автоматически оказывается нарушением прав и законных интересов акционеров. Кроме того, с таким подходом следует пересматривать всю теоретическую конструкцию косвенного иска, которая, как известно, базируется на том, что хотя напрямую ни права, ни законные интересы акционера не страдают от причинения обществу убытков виновными действиями управляющих, но косвенным образом интересы акционера все же ущемлены, поскольку такое управление влечет уменьшение курсовой стоимости акции и стоимости активов общества. Из Постановления ВАС следует, что во всех подобных случаях акционер защищает никакие не косвенные, а прямые нарушенные права и законные интересы. Все же вывод этот, сделанный ВАС, представляется преждевременным. Как видится, необходимости вводить данную презумпцию в правоприменительную деятельность не было. Статья 84 Федерального закона не устанавливает никаких пределов в ее применении, определяя лишь оспоримость сделки, совершенной с нарушением правил о совершении сделок с заинтересованностью. Пленум ВАС установил несколько таких пределов. Самым важным, на мой взгляд, является указание на то, что, если "другая сторона в двусторонней сделке или выгодоприобретатель по односторонней сделке не знали или не должны были знать о наличии признаков заинтересованности в сделке и несоблюдении установленного порядка ее совершения", такая сделка не может быть признана недействительной. В тексте Постановления указывается, что вывод этот следует "из смысла ст. 84 Закона". В связи с этим отмечу несколько обстоятельств. Как видится, из смысла именно ст. 84 Закона такой вывод никаким образом не следует. Несмотря на это, он совершенно справедлив. Именно такой вывод можно сделать, применяя по аналогии ст. 173 и ст. 174 Гражданского кодекса РФ, в которых говорится о совершении сделки юридическим лицом за пределами правоспособности и о последствиях превышения полномочий органом юридического лица. Ни та, ни другая статья напрямую к рассматриваемой ситуации признания недействительной сделки с заинтересованностью применяться не могут, поскольку в обоих случаях речь идет об ограничениях, наложенных на юридическое лицо или его орган учредительными документами, в данном же случае перед нами законное ограничение права на совершение сделки путем установления особого порядка. В то же время возможность применения этих норм по аналогии вытекает из их исторического толкования. Обе эти нормы явились воплощением отказа от доктрины ultra vires, имевшего место с середины XX в. в большинстве зарубежных государств, дошедшего до России и закрепленного в отечественном праве в Гражданском кодексе РФ. Общий смысл доктрины состоял в том, что, создавая юридическое лицо и наделяя его определенным имуществом, учредители накладывают на него определенные ограничения, устанавливая возможность использования данного имущества только на определенные цели. Все сделки, противоречащие этим целям, являлись оспоримыми. Массовые злоупотребления учредителями своими правами привели к тому, что учредительные документы многих юридических лиц содержали длинные перечни целей, и любая сделка заведомо противоречила той или иной. Зачастую эти цели были внутренне противоречивыми, и тогда суду приходилось выявлять из этого перечня основную цель. Весь гражданский оборот был подвержен риску недействительности фактически любой совершенной юридическим лицом сделки. Выходом из тупиковой ситуации послужило осознание того, что в отношениях с юридическим лицом контрагент, постороннее лицо, не должен страдать от внутреннего конфликта, имеющего место в корпорации и проявляющегося в том, что управляющий, нанятый корпорацией и совершающий сделки от ее имени, нарушает договоренности, имеющиеся у него с организацией и ее участниками. Необходимо в первую очередь защищать интересы посторонних, не могущих влиять на установление каких-либо ограничений субъектов. Это и явилось основой отхода от доктрины ultra vires. И сегодня в российском праве четко разграничиваются внутренние (корпоративные) и внешние правоотношения. И любые ограничения, возникшие в корпоративных отношениях, для третьих лиц имеют силу лишь в тех случаях, когда они знали или должны были знать об этих ограничениях. Именно эта идея стала основой для комментируемого вывода, изложенного в Постановлении Пленума ВАС, а вовсе не "смысл ст. 84 Закона". Следует положительно оценить значение данного вывода ВАС для стабильности гражданского оборота и борьбы со злоупотреблениями правами акционеров (участников) хозяйственных обществ в ущерб интересам кредиторов акционерного общества. Разделение внешних и внутренних правоотношений и общая концепция преимущественной защиты посторонних в сравнении с участниками корпоративных правоотношений прослеживается в Постановлении, хотя и не всегда четко и последовательно. В частности, в абз. 7 п. 2 рассматриваемого Постановления указывается, что отказ в иске о признании недействительности сделки не лишает права на возмещение убытков по нормам ст. 71 Закона "Об акционерных обществах". Связано это с тем, что основанием отказа в иске может послужить не факт отсутствия нарушения порядка совершения сделки с заинтересованностью, а всего лишь незнание контрагента о том, что совершаемая сделка является сделкой с заинтересованностью. Сохраняя в этой ситуации стабильность оборота путем сохранения действительности сделки, совершенной с нарушением порядка, тем самым отдавая приоритет защите постороннего, Высший Арбитражный Суд, однако, не лишает права применять меры ответственности к нарушителю в рамках корпоративных правоотношений. После принятия этого Постановления арбитражные суды стали активно ссылаться на необходимость знания контрагента о нарушении порядка совершения сделки с заинтересованностью для признания ее недействительной. Так, между ОАО "РКК "Энергия" и ОАО "Газком" (заказчик) заключен контракт на создание космического комплекса. ООО "ИК "Развитие" обратилось в Арбитражный суд Московской области с исковым заявлением к ОАО "РКК "Энергия", ОАО "Газком" о признании недействительным контракта в связи с несоблюдением норм о порядке совершения сделок с заинтересованностью, ссылаясь на то, что ООО "ИК "Развитие" является дочерним обществом ОАО "РКК "Энергия", которое является его единственным участником, а ООО "ИК "Развитие", в свою очередь, является акционером ОАО "РКК "Энергия". Арбитражный суд в иске отказал, отметив, что доказательств того, что ОАО "Газком" знало или должно было знать о несоблюдении ОАО "РКК "Энергия" порядка одобрения сделки с заинтересованностью, не представлено <2>. -------------------------------- <2> См.: Постановление ФАС МО от 20 февраля 2009 г. N КГ-А41/342-09-1,2.
Не вполне ясна причина, по которой Пленум ВАС счел необходимым в распределении бремени доказывания отступить от нескольких общепринятых правил. В частности, для арбитражного процесса характерен принцип состязательности, одним из проявлений которого является необходимость каждой из сторон доказать те обстоятельства, на которые она ссылается. Исходя из этого логично было бы предположить, что знание контрагентом признаков заинтересованности и несоблюдение порядка ее совершения должен бы доказывать истец. ВАС возложил бремя доказывания на "другую сторону в сделке" или выгодоприобретателя, видимо, освободив тем самым от данного бремени истца. Хотя из чисто практических соображений положительный факт доказать неизмеримо проще, чем факт отрицательный. Кроме того, в данном положении ВАС отступил и от презумпции добросовестности участников гражданского оборота, которая должна бы предполагаться, поскольку именно в зависимость от нее поставлена возможность защиты прав контрагента (п. 3 ст. 10 ГК). Фактически ВАС привел только один пример, когда можно говорить о неосмотрительности контрагента, - наличие у лиц одинаковых фамилий, что должно свидетельствовать о наличии брачной или родственной связи между ними. Во всех иных случаях арбитражный суд должен изучить обычные условия оборота и выявить, должен ли проверять контрагент состав акционеров в акционером обществе. И если такой обязанности оборот к контрагенту не предъявляет, то контрагент не может считаться неосмотрительным, а значит, следует исходить из того, что он не знал и не должен был знать ни о наличии заинтересованности в сделке, ни о нарушении порядка совершения сделки. Этот вывод несомненно верный, справедливый, и в целом подобную позицию ВАС уже высказывал ранее по другим подобным вопросам. Так, в п. 5 Постановления Пленума ВАС от 14 мая 1998 г. "О некоторых вопросах применения статьи 174 Гражданского кодекса Российской Федерации при реализации органами юридических лиц полномочий на совершение сделок" ВАС сделал вывод о том, что сама по себе ссылка в договоре на то, что лицо действует на основании учредительных документов, не является однозначным доказательством знакомства с этими документами и должна оцениваться в совокупности с другими доказательствами. Второй предел применения нормы о признании недействительности сделки с заинтересованностью - отсутствие неблагоприятных последствий, возникающих у акционерного общества или акционеров. Из буквального толкования текста ФЗ "Об акционерных обществах" такое ограничение применения норм о сделках с заинтересованностью не следует, но вместе с тем и в этой части следует согласиться с выводом ВАС. Поскольку сделка с заинтересованностью является оспоримой, а не ничтожной, то законодатель отдал на усмотрение суда вопрос о целесообразности сохранения за ней юридической силы либо лишения ее таковой. Целью правового регулирования вообще является не слепое и бездумное следование некоему правилу, а упорядочивание оптимальным для государства образом общественных отношений с минимальными затратами. В связи с этим, если совершенная сделка не породила ни для кого из заинтересованных лиц неблагоприятных последствий, то никакой необходимости вмешиваться в гражданский оборот и разрушать устоявшуюся стабильность отношений у суда нет. Вместе с тем решение ВАС о распределении бремени доказывания негативных последствий и их отсутствия нельзя признать столь же однозначно верным и справедливым. ВАС возложил обязанность доказывать отсутствие неблагоприятных последствий на ответчика. Тем самым истец освобожден от доказательства наличия условия для удовлетворения его иска, а на ответчика возложено довольно затруднительное доказывание отрицательного (отсутствующего) факта. Можно понять, чем руководствовался Пленум ВАС, принимая такое решение, - для акционера, который в соответствии с законом может являться истцом по делу, доступ к бухгалтерской документации общества явно затруднен, потому доказать убыточность сделки для общества или иные неблагоприятные финансовые последствия довольно сложно. С другой стороны, представить такие доказательства ответчику, который, как следует из п. 2 Постановления, мог вообще не знать, что вступает в некую экстраординарную сделку, еще тяжелее. В этом случае мы снова видим столкновения внешнего и корпоративного интереса, однако теперь ВАС несколько непоследовательно решил отдать предпочтение интересу корпоративному. Такое перераспределение бремени доказывания служит именно преимущественной защите последнего. При этом доказывать, что совершенная сделка нарушает права и законные интересы истца, в соответствии с Постановлением должен все-таки сам истец. В связи с этим остается не вполне ясным, как соотносятся неблагоприятные последствия для общества и акционеров, отсутствие которых доказывает ответчик, и нарушение прав и законных интересов истца, доказываемое самим истцом. Ведь если права или законные интересы акционера или общества нарушены, то это само по себе уже и является неблагоприятным последствием для него. Надо отметить, что арбитражная практика, сложившаяся уже после принятия комментируемого Постановления, различия между негативными последствиями и нарушением прав и законных интересов истца не усматривает. Типичным в этом плане стало Определение ВАС от 11 июля 2008 г. N 8224/08 по делу Масловой Н. Ю. Отказывая в иске гражданке, ВАС ссылается на п. 3 комментируемого Постановления в части необходимости наличия неблагоприятных последствий для акционера или общества в результате совершения сделки с заинтересованностью, применяя же данное правило, суды указывают, что "Малова Н. Ю. не представила доказательства нарушения ее прав и законных интересов как акционера ОАО "Сокольский ЦБК" оспариваемыми договорами". Аналогичная аргументация имеется в Определении ВАС от 29 февраля 2008 г. N 17844/07 и в Постановлении ФАС МО от 15 апреля 2009 г. N КГ-А40/2640-09. Еще одним спорным моментом является рекомендация Пленума ВАС арбитражным судам исследовать субъективную сторону сделки, а именно цели, намерения сторон, их умысел на ущемление интересов акционеров. Вообще-то для арбитражного судопроизводства не характерно такое тщательное изучение субъективной стороны деяния - это больше свойственно уголовному процессу, поскольку судье необходимо выявить отношение лица к содеянному для определения степени его вины и избрания справедливого наказания. Не ясно, какова цель исследования этих обстоятельств арбитражным судом - закон не устанавливает никакой зависимости между целями и намерениями сторон и последствием нарушения порядка совершения сделки с заинтересованностью - недействительностью сделки. Не ясен также и процессуальный механизм подобного исследования, учитывая, что контрагентами в сделке, а следовательно, истцом и ответчиком являются юридические лица, представляют интересы которых, как правило, профессиональные юристы, которые о субъективном отношении своих доверителей (юридических лиц) к совершенной сделке знают очень мало. Из Постановления не следует, какие же последствия должно повлечь то или иное стечение элементов субъективной стороны, т. е. каким будет практический результат выявления наличия или отсутствия цели и намерения навредить акционерам. Этим спорность данного положения Постановления ВАС подчеркивается. Арбитражная практика с разумностью подходит к данному разъяснению, не удалось найти примеров, где арбитражный суд исследовал бы именно психическое отношение общества к последствиям совершенной сделки. Вместо этого арбитражные суды выявляют объективное обстоятельство - наличие или отсутствие убытков в результате совершенных сделок. И отсутствие таких убытков влечет отказ в иске. Например, гражданин Шверова И. А. предъявил иск ОАО "Новочеркасскгоргаз" и ОАО "Ростовоблгаз" о признании недействительным протокола разногласий к заключенному ответчиками договору аренды газопроводов с предоставлением услуг по технической эксплуатации, в связи с тем что договор аренды был одобрен общим собранием акционеров ОАО "Новочеркасскгоргаз" (арендодатель) как сделка с заинтересованностью, а изменения существенных условий договора, внесенные оспариваемым протоколом, общим собранием не одобрялись. По мнению истца, в результате подписания оспариваемого протокола уменьшилась прибыль общества, что повлекло ущемление прав истца как акционера ОАО "Новочеркасскгоргаз". В ходе проверки доводов истца о нарушении имущественных прав акционеров установлено, что в 2006 г. доходы ОАО "Новочеркасскгоргаз" от реализации товаров, продукции, оказания услуг и проведения работ по сравнению с 2005 г. увеличились на 169634000 рублей, доход от транспортировки природного газа составил 137539850 рублей, таким образом, убытки обществу не причинены и права истца не нарушены. На основании изложенного арбитражный суд в иске отказал <3>. -------------------------------- <3> См.: Определение ВАС РФ от 25 сентября 2008 г. N 11646/08.
В результате анализа Постановления ВАС следует отметить, что оно содержит несколько очень важных положений, которые фактически создают новые правовые нормы, т. е. ВАС явно выходит за рамки простого толкования имеющихся норм. Таковыми являются: 1) установление возможности оставить в силе сделку с заинтересованностью, совершенную в нарушение порядка, если вторая сторона не знала и не должна была знать об этом; 2) установление наличия негативных последствий от совершенной сделки как предела применения правил о недействительности сделки с заинтересованностью; 3) установление презумпции нарушения прав акционера и акционерного общества совершением любой убыточной сделки.
------------------------------------------------------------------
Название документа