К вопросам истории, теории и практики легата
(Мананников О. В.) ("Нотариус", 2009, N 3) Текст документаК ВОПРОСАМ ИСТОРИИ, ТЕОРИИ И ПРАКТИКИ ЛЕГАТА
О. В. МАНАННИКОВ
Мананников О. В., доцент кафедры гражданского и трудового права ГОУ ВПО "Архангельский государственный технический университет", кандидат юридических наук.
Завещательный отказ является старейшим институтом наследственного права. Еще древнее римское наследственное право знало сингулярное преемство, при котором отдельным лицам переходили только определенные имущественные выгоды, как правило, без их обременения какими-либо обязанностями. Такой порядок сингулярного правопреемства осуществлялся в двух формах: легата (завещательного отказа) и фидеикомисса. "Легат существовал еще в древнем ius civile и отличался строгим характером, свойственным всем институтам цивильного права; фидеикомисс появился к концу республики в народной жизни без всякого юридического характера и возведен в юридический институт лишь Августом" <1>. Известно, что фидеикомисс и легат имеют различия правового и формального характера. Оставив в стороне формальные признаки, отметим, что основное правовое отличие заключалось, на наш взгляд, в том, что фидеикомисс обременял наследника лишь "нравственным долгом" <2>, т. е. не имел силы юридического титула и не давал права на иск. Статус легата изначально отличался большей юридической убедительностью, так как предоставлял возможность своей защиты посредством иска. При этом вид иска определялся правовой природой соответствующего легата. -------------------------------- <1> См.: Барон Ю. Система римского гражданского права: В 6 кн. СПб.: Издательство Р. Асланова "Юридический центр Пресс", 2005. С. 1026. <2> См.: Там же. С. 1027.
Легаты подразделялись на: 1) вещный легат (per vindicationem, виндикационный легат) - непосредственная передача вещи или наделение легатария вещным правом. Права легатария защищены вещным иском (actio in rem); 2) обязательственный легат (per damnationem, дамнационный легат) - на наследника возлагается обязанность совершения определенных действий в пользу легатария. Права легатария защищаются личным, персональным иском (actio in personam ex testamento), обращенным к наследнику; 3) дозволительный легат (sinendi modo) - легатарию разрешается совершать действия в отношении наследственного имущества (подвид обязательственного); 4) прелегат или предпочтительный легат (per praeceptionem, прецепционный легат) - давал возможность одному из наследников получить вещное право (легат) на конкретную вещь из наследственной массы, выделяя ее, таким образом, из всего наследства (подвид вещного легата). Таким образом, изначально прослеживалось общее деление легатов на обязательственный и вещный виды, зависящие от способа удовлетворения имущественных интересов легатария. Дамнационный легат предоставлял возможность удовлетворения интереса легатария за счет действий наследника, а дозволительный - за счет действий самого легатария. В последнем случае наследник должен был вести себя пассивно в том смысле, чтобы не препятствовать легатарию совершать действия в отношении объекта легата. Если же имущественный интерес отказополучателя заключался в осуществлении вещного права, то легат имел характер виндикационного или прецепционного, в зависимости от объекта вещного права. При этом необходимо отметить, что римляне не разделяли вещь с правом собственности. Поэтому указание в завещании на передачу вещи легатарию означало передачу ему права собственности на такую вещь. Право собственности легатария на полученную от наследодателя вещь, таким образом, не зависело от воли и действий наследника, а имело в числе своих оснований волеизъявление наследодателя и факт его смерти. Моменты возникновения вещного легата и права легатария на actio in rem совпадали с моментом открытия наследства. Очевидно, что здесь право собственности следовало за вещью и его приобретение легатарием не нуждалось не то чтобы в волевых действиях наследника, но даже и в существовании последнего. Русскому наследственному праву понятие легата и прав отказополучателей в римском изложении были неизвестны. Однако суть завещательного отказа явно просматривается в таких институтах Русской Правды и новгородских грамот, как "ВЫДЕЛЫ", "ПРОЖИТКИ" и "НАДЕЛКИ". Например, профессор М. Ф. Владимирский-Буданов упоминает о праве жены по Русской Правде на выдел имущества после смерти мужа. Так, когда семья распадалась после смерти главы семейства вследствие получения детьми самостоятельности и независимости, то "если жена останется вдовою после смерти мужа, то дать ей ЧАСТЬ <3>, взявши ее от детей". И далее, "а ЧТО на нее муж возложил, тому она и госпожа" <4>. При этом супруга не признавалась русским правом того времени прямой наследницей. Рассматривая положения новгородского наследственного права, М. Ф. Владимирский-Буданов выявляет в качестве самостоятельной третьей части завещаний назначение выделов и указывает, что "в числе легаторов первое место занимает жена, которая получает условные права: "Аже вседить в животе моем, ино господарыня животу моему, или пойдет замуж, то ей НАДЕЛКИ 10 рублей; а что принесла порты и круту и челядь, и то ей и есть" <5>. Из приведенных примеров видно, что супруга была отказополучателем по дамнационному легату, предметом которого являются действия наследников по предоставлению имущественного содержания. -------------------------------- <3> Здесь и далее в цитатах выделено мной. - О. М. <4> См.: Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. Ростов-на-Дону: Феникс, 1995. С. 470. <5> См.: Там же. С. 475.
Далее, определенный интерес представляют положения ст. 1141 ч. 1 т. X Свода законов, где презюмировалось правило, по которому родители не могли наследовать после смерти детей, за исключением случая, когда дети умирали бездетными. В этой ситуации приобретенные детьми имения, в том числе земельные участки (решение ГКДС 1903/133 <6>), передавались в пожизненное владение отцу и матери совокупно. Отметим, что аналогии с эмфитевзисом или с чиншевым владением здесь нет, так как родители не могли распоряжаться таким имением. Впрочем, Д. И. Мейер вообще не признает здесь наследственного преемства, так как к родителям не переходит право собственности, а лишь право пожизненного владения. Собственность же по праву наследования переходит к боковым линиям наследников, чьи права ограничены правами родителей <7>. Тем не менее очевидно, что имущественное право родителей в этой ситуации возникает из права, принадлежавшего умершему, т. е. из явного случая правопреемства. И если закон прямо не признает такое правопреемство наследованием, то можно утверждать о случае квазилегата в виде имущественного права пожизненного владения имением. Основанием возникновения указанного вещного квазилегата, предоставлявшего лицам, не входившим в круг наследников, ограниченное вещное право на имущество наследодателя, выступала совокупность юридических фактов: статус таких лиц (родители), открытие наследства, наличие права собственности наследодателя на определенное имущество. В этом случае право не замечает воли наследников и нуждается в действиях последних. -------------------------------- <6> См.: Законы гражданские с разъяснениями Правительствующего Сената и комментариями русских юристов / Составил И. М. Тютрюмов. Книга третья. М.: Статут, 2004. С. 256 - 257. <7> См.: Мейер Д. И. Русское гражданское право. М.: Статут, 2003. С. 812.
Как уже отмечалось, до XVIII в. женщины не входили в число полноправных наследников в силу закона, а получали по воле родителя или установленному обычаю приданое или "ПРОЖИТОК". Под "прожитком" понималась часть поместья, выделяемая после смерти его владельца на содержание вдовы, дочерей, престарелых родителей и несовершеннолетних детей <8>. В XVIII в. право на "прожиток" преобразовалось в право наследования супругой определенной доли из владений мужа. По мнению К. Д. Кавелина, "стремление законодательства ограничить круг недвижимых имений, переходящих жене после мужа на праве собственности, и в то же время необходимость обеспечить жену в ее существовании повели к образованию особливой нормы наследования жены в имениях мужа... к пожизненному владению и пользованию" <9>, а И. Е. Ильяшенко указывал, что "при предстоящем пересмотре гражданских законов надлежит прежде всего решить вопрос, нужно ли сохранить и на будущее время прожиточный характер наследственных прав супруга или же преемство супругов должно быть определено как право наследования в смысле уравнения пережившего супруга во всех отношениях с прочими наследниками по закону" <10>. -------------------------------- <8> См.: Маньков А. Г. Уложение 1649 года - Кодекс феодального права России. Л.: Наука, 1980. С. 70. <9> См.: Кавелин К. Д. Взгляд на историческое развитие русского порядка законного наследования и сравнение теперешнего русского законодательства об этом предмете с римским, французским и прусским: Речь, произнесенная в торжественном собрании Санкт-Петербургского университета 8 февраля 1860 года. СПб.: В тип. Карла Вульфа, 1860. С. 35. <10> См.: Ильяшенко И. Е. О праве наследования супругов с точки зрения будущего Гражданского уложения // Вестник права. 1902. Апрель - май. С. 70 - 90.
Здесь необходимо сделать отступление и отметить, что первоначально судебная практика, основывающаяся на постулате раздельной собственности супругов, признавала, что супруги не наследуют друг после друга, а только получают право на указную часть из наследственного имущества умершего супруга (решения ГКДС 71/1224, 79/342, 05/96 <11>). Впоследствии под влиянием доктрины и изменений, предлагаемых проектом Гражданского уложения, Сенат склоняется к тому, что право на указную часть является правом наследования особого рода (решения ГКДС 13/92, 14/8 <12>). Так, в ст. 1370, 1372 Проекта Редакционной комиссии Гражданского уложения 1905 г. пережившему супругу уже предоставлялось право наследовать как наследнику и супругу <13>. Поэтому нельзя признать правильными выводы некоторых современных исследователей о том, что дореволюционное "российское наследственное право вообще лишает супруга (супругу) умершего какого-либо наследства..." <14>. Размер указной доли устанавливался Сводом законов и не мог составлять менее 1/7 от недвижимого имущества (в том числе земли) и менее 1/4 от движимого имущества, переходящего по наследству (ст. 1148 ч. 1 т. X Свода законов). Размер указной части и право на ее получение не зависели от наличия или отсутствия других наследников. Отметим, что российские цивилисты расходятся во мнениях относительно юридической природы права на указную часть. Одни полагают, что это право не является наследственным (Д. И. Мейер, М. Мыш, К. П. Победоносцев, В. И. Синайский, И. М. Тютрюмов), другие придерживаются буквального толкования Свода законов (К. Анненков, П. Я. Гуссаковский, Н. Н. Товстолес, Г. Ф. Шершеневич). -------------------------------- <11> См.: Тютрюмов И. М. Указ. соч. Книга третья. С. 263. <12> См.: Синайский В. И. Русское гражданское право. М.: Статут, 2002. С. 574. <13> См.: Тютрюмов И. М. Указ. соч. Книга третья. С. 266. <14> См.: Кравчук А. Г. Правовая судьба наследственного имущества: Дис. ... канд. юрид. наук. Волгоград, 2004. С. 12.
Объективно право на указную часть обладает следующими правовыми характеристиками. Во-первых, оно не переходит по наследству, если при жизни пережившего супруга указная часть не была выделена в самостоятельный объект гражданских прав. Вместе с тем если такое требование было заявлено, но при жизни супруга не получило своего разрешения, то его могли поддерживать наследники пережившего супруга <15> (решение ГКДС 314/67 <16>). Во-вторых, право пережившего супруга не зависело от сроков давности и не прекращалось из-за неиспользования по истечении 10 лет в отличие от ограниченных вещных прав (ст. 1152 ч. 1 т. X Свода законов). В-третьих, фактическое владение указной частью без выдела ее в натуре не давало пережившему супругу права собственности на нее (решение ГКДС 88/95 <17>), так как собственниками признавались наследники. В-четвертых, право на указную часть без выдела в натуре предоставляло правообладателю возможность пожизненного пользования с целью извлечения доходов и плодов для поддержания имущественного благосостояния супруга. В-пятых, право на указную часть нельзя смешивать с правом супруга на пожизненное владение родовым имением другого супруга, так как они взаимоисключают друг друга (примечание к ст. 1148 ч. 1 т. X Свода законов). Супруг, которому было предоставлено право на пожизненное владение родовым имением другого супруга, лишался указной части, если не отказывался принять родовое имение в пожизненное владение. -------------------------------- <15> См.: Победоносцев К. П. Курс гражданского права. Часть вторая: Права семейственные, наследственные и завещательные. М.: Статут, 2003. С. 323. <16> См.: Дорский Г. Ю. Правовое регулирование наследования объектов недвижимости в Российской империи: 30-е гг. XIX в. - начало XX в.: Дис. ... канд. юрид. наук. СПб., 2006. С. 59. <17> См.: Тютрюмов И. М. Указ. соч. Книга третья. С. 270.
С учетом вышеприведенного перечня характеристик право на указную часть - это ограниченное вещное право пережившего супруга, предоставлявшее субъекту обладания юридически обеспеченную возможность пожизненного владения и пользования имуществом, а также его переоформления в право собственности путем выделения указной части наследства в самостоятельный индивидуально-определенный объект. Такой вывод не позволяет согласиться с мнением Д. И. Мейера, который рассматривал право на указную часть исключительно в качестве "законного обязательства, лежащего на наследнике умершего супруга" <18>. -------------------------------- <18> См.: Мейер Д. И. Указ. соч. С. 816.
Выявленные признаки сближают право на указную часть, так же как права восходящих наследников, с правом на легат. Однако о полной их идентичности речи не идет, так как, несмотря на некую общность их появления в силу объективного обстоятельства - открытия наследства, основания возникновения у них абсолютно разные. В первом случае - это закон, во втором - завещание. Юридическое содержание этих прав также существенно отличается друг от друга, так как возможности реализации правомочий у правообладателей далеко не одинаковы. Именно поэтому представляется возможным объединить эти случаи квазинаследования дефиницией законного легата или квазилегата. Очевидно, что именно институт легата предназначен для предоставления имущественных прав на наследство лицам, не входящим в круг наследников по закону. Условность дефиниции законного легата заключается в отсутствии завещания, в то время как правовой природе легата присуще его возникновение исключительно по воле наследодателя, изложенной в завещании <19>. -------------------------------- <19> См.: Барон Ю. Указ. соч. С. 1026.
Все дореволюционные цивилисты России сходились во мнении, что русское законодательство не содержит легального определения завещательного отказа, а практика Сената (ГКДС) долгое время вообще не признавала существования прав отказополучателей. Вместе с тем правовая действительность свидетельствовала о наличии легатарных отношений в России, что было блестяще продемонстрировано в интереснейшем исследовании, осуществленном в 1915 г. Н. Г. Вавиным <20>. Ученый совершенно справедливо отмечал: "Вопрос об отказах по русскому законодательству является одним из самых спорных и трудных вопросов действующего права" <21>. Посвятив часть своего труда подробнейшему анализу мнений русских цивилистов и практики Сената о состоянии легата в русском праве, Н. Г. Вавин пришел к небесспорным выводам, которые тем не менее заслуживают безусловного уважения. Так, ученый, не соглашаясь с мнением Г. Ф. Шершеневича и Беляцкина о том, что русскому праву присущ вещный отказ <22>, указывает: "...легатариями у нас должны почитаться только те третьи лица, в личную пользу которых, по силе ст. 1086 Зак. гражд., завещатель обязал наследников денежными выдачами. <...> Для того чтобы этот предмет или это право стали назначением легатарного характера, необходимо, чтобы наследодатель в своем завещании сделал их объектом обязательства наследника в пользу третьего лица" <23>. Представляется, что приведенные ранее примеры, пусть непосредственно и не подпадающие под понятие легата, подтверждают возможность фактических вещных отношений по законному легату. Впрочем, более обоснованная критика позиций, высказанных Н. Г. Вавиным, должна быть предметом отдельного исследования. -------------------------------- <20> См.: Вавин Н. Г. Завещательный отказ по русскому праву. М.: Изд-е кн. маг-а И. К. Голубева под фирмою "Правоведение", 1915. <21> См.: Там же. С. 13. <22> См.: Шершеневич Г. Ф. Курс гражданского права. Тула: Автограф, 2001. С. 707 - 710. <23> См.: Вавин Н. Г. Указ. соч. С. 23.
Текущее состояние правового регулирования легата в российском праве, так же как и в русском, нельзя назвать однозначным и определенным. Из множества различных вопросов интерес, с учетом акцентов вышеизложенного анализа, представляют два момента. Во-первых, присуща ли вещная природа легату в современном гражданском праве России? Во-вторых, существует ли четкая правовая грань между институтами легата и завещательного возложения? Действительно, если обязательственная природа легата открыто поддерживается буквой закона, то вопрос о применении и использовании института вещного легата решается не столь просто. Легальная дефиниция завещательного отказа (п. 1 ст. 1137 ГК РФ) не оставляет сомнений в том, что российский законодатель отдал приоритет модели дамнационного легата над виндикационным. Так, в Гражданском кодексе России под завещательным отказом понимается, с одной стороны, обязанность, возложенная завещателем на одного или нескольких определенных наследников по закону или по завещанию, по исполнению за счет наследства какого-либо действия имущественного характера в пользу одного или нескольких лиц. А с другой стороны, легат - это право отказополучателя (легатария) требовать исполнения возложенной на наследника обязанности. Однако в любом случае без волеизъявления наследодателя (завещателя) легат в принципе возникнуть не может. Поэтому современное право не поддерживает рассмотренную выше правовую конструкцию квазилегата или законного легата. Хотя не исключено, что со временем такая правовая категория будет востребована в рамках социальной составляющей наследственного права. Фиксация в законе обязательственных отношений между отказополучателем (кредитором) и наследником (должником) - это объективная действительность и ясное свидетельство образования дамнационного легата, по которому легатарий приобретает не вещное право на определенную вещь, а только право требования к определенному наследнику о совершении конкретных действий имущественного характера. Такое право требования защищается не вещным иском, а личным. Следовательно, иск может быть заявлен к наследнику не ранее, чем он приобретет такой статус, т. е. после принятия им наследства. Если же наследник не принял наследство, то и выполнять обязательства, вытекающие из такого принятия, он не должен. Поэтому такое обстоятельство фактически не дает возникнуть праву легатария на получение дамнационного легата. В. А. Белов считает признаками обязательственных легатарных отношений следующие: "...(1) право отказополучателя является строго личным и не может быть уступлено другим лицам; (2) замещение отказополучателя возможно лишь в субституционном порядке, т. е. путем подназначения другого отказополучателя; (3) оно существует в течение трех лет со дня открытия наследства (п. 4 ст. 1137); (4) оно может быть прекращено отказом легатария от получения легата (п. 1 ст. 1160)" <24>. -------------------------------- <24> См.: Белов В. А. Гражданское право: Особенная часть: Учебник. М.: АО "Центр ЮрИнфоР", 2004. С. 381.
При виндикационном легате у легатария возникает вещное право на вещь, определенную наследодателем и, как правило, ранее принадлежавшую ему на праве собственности. Исключение представляют случаи, когда речь идет о возникновении вещного права отказополучателя на вещь, которую наследник приобретает для него, выполняя требования завещания. В этой ситуации необходимо говорить об отношениях по дамнационному легату, а не по вещному, так как возникновению вещного права легатария предшествует и является его основанием действие (обязательство) наследника. Представляется, что признаками виндикационного легата на современном этапе развития российского наследственного права должны быть следующие: а) возможность перехода права на легат к другим лицам в порядке универсального правопреемства, а не в порядке субституции. О таком правопреемстве после смерти отказополучателя, получившего легат, текущее законодательство умалчивает. Поэтому в силу принципа диспозитивности регулирования гражданских отношений возникшее право легатария может <25> передаваться по наследству, за исключением случаев прямого запрета закона; б) независимость права легатария на получение определенной вещи в собственность (владение, пользование) от воли или действий наследника и легальная фиксация (вещных) прав легатария уполномоченными государственными органами (в свидетельстве о праве на наследство, а в отношении недвижимого имущества - в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним); в) возникновение прав легатария на основании закрытой совокупности юридических фактов: открытия наследства и волеизъявления завещателя; г) реализация права легатария посредством его собственного волеизъявления, которое должно быть осуществлено в пределах установленных законом сроков с момента открытия наследства; д) возможность легатария отказаться от своего права прямым волеизъявлением или квалифицированным молчанием. С учетом предлагаемых признаков вещного легата можно с уверенностью утверждать о том, что они присущи современным легатам с определенным предметом. Тем не менее точки зрения современных исследователей по этому поводу разделились. Так, А. А. Новиков оценивает в отдельных случаях <26> природу легата как вещно-правовую <27>. Общей дамнационной характеристики российского легата придерживается Б. Л. Хаскельберг и др. <28>. -------------------------------- <25> Иную точку зрения по этому вопросу высказала К. Б. Ярошенко. См.: Наследственное право / Отв. ред. К. Б. Ярошенко. М.: Волтерс Клувер, 2005. С. 103. <26> В ситуациях, как правило, связанных с правом легатария на проживание (habitatio) и пользование жилым помещением, перешедшим наследнику от наследодателя. <27> См.: Новиков А. А. Завещание и завещательный отказ в современном российском гражданском праве // Закон. 2006. N 10. <28> См.: Ахметьянова З. А. О вещном праве пользования жилым помещением в силу завещательного отказа // Наследственное право. 2007. N 1; Ковалева Е. В. Особенности права пользования жилым помещением, предоставленным по завещательному отказу, и основания его возникновения // Нотариус. 2007. N 2; Манылов И. Е. Наследование жилых помещений. М.: Статут, 2007; Свит Ю. П. Содержание завещания // Законы России: опыт, анализ, практика. 2006. N 10; Хаскельберг Б. Л. Правоотношение из завещательного отказа и его элементы // Цивилистические исследования. Выпуск первый: Сборник научных трудов памяти профессора И. В. Федорова / Под ред. Б. Л. Хаскельберга, Д. О. Тузова. М., 2004. С. 78 - 111.
Со своей стороны отметим, что п. 2 ст. 1137 ГК РФ в состав предмета легата включает в том числе "передачу отказополучателю в собственность, во владение на ином вещном праве или в пользование вещи", а п. 3 этой нормы указывает на возможность применения к отношениям между наследником и легатарием не только положений обязательственного права, но и иных, если того требует существо завещательного отказа. Совершенно верно отмечает А. А. Новиков, что под иными отношениями в этом случае можно понимать только вещные. Законодатель, используя термин "передача в собственность", не стал увязывать такую передачу исключительно с фигурой наследника. Между тем одно лицо может наделить правом собственности другое, только если оно само имеет это право или наделено соответствующими полномочиями от собственника. Наследник, не будучи в момент открытия наследства ни собственником, ни управомоченным лицом, не имеет права на выполнение такой передачи. Эта передача права собственности происходит вне воли и желания наследника, а только по воле и указанию наследодателя, изложенных в завещании. Не приводя в качестве довода римские принципы "ручной" передачи <29>, заметим, что дефиниция "передача" - это лишь очередная юридическая фикция, использованная законодателем для описания предмета легата. Но суть этой фикции заключается в ее применении не только к прямым обязательственным отношениям "наследник - легатарий", но и к вещным отношениям "легатарий - вещь". Именно поэтому право на получение вещи наследодателя (право вещного легата) возникает у легатария непосредственно в момент открытия наследства. Вещное право отказополучателя происходит из права собственности наследодателя и его воли на возникновение этого права у конкретного легатария. Последним условием (предтечей) осуществления такой передачи выступает объективный факт - смерть наследодателя. Только со своей смертью, а не с чем-либо и ни с кем-либо, наследодатель увязывает наступление правового последствия в виде перехода своего права собственности на конкретную вещь из своего наследственного имущества к лицу, не входящему в круг наследников. Именно в этом и состоит суть виндикационного легата. -------------------------------- <29> Manu brevi - передача короткой рукой (здесь - непосредственно от наследодателя) и manu longa - передача длинной рукой (здесь - посредством участия наследника).
Право вещного легатария защищается от посягательств любых лиц, в том числе наследников, что присуще именно вещным правоотношениям. Отметим, что, вводя наследников по закону в круг наследников, обязанных по легату, законодатель значительно расширяет круг лиц, против которых может быть выставлен иск. Представляется, что такое расширение свидетельствует в пользу перерастания actio in personam в actio in rem, ибо фактически идет речь о защите права на вещь от всякого, нежели о защите от конкретного лица. Интересно также, что при наследовании выморочного имущества публично-правовое образование не освобождается законом от учета воли наследодателя по передаче вещных прав отказополучателю. Вместе с тем прямая передача публично-правовым образованием своего имущества отказополучателю в рамках обязательственных отношений будет юридически заблокирована законодательством, регулирующим отчуждение публичного имущества. Таким образом, в результате анализа приведенных положений следует признать, что законодатель не исключает существование и возникновение отношений, присущих вещному легату. Поэтому с учетом цикличности развития общественных отношений остается пожелать не повторять ошибок российской юриспруденции прошлых веков по квалификации легатарных отношений, в том числе отрицанием объективно существующего вещного легата в современной правовой действительности. Что касается второго поставленного вопроса о сравнении возложения и отказа, то первое выступает основанием модального правопреемства и в отличие от дамнационного легата устанавливает обязанности не только для наследников по любому основанию, но и для исполнителя завещания. Вторым существенным отличием является предмет возложения: совершение действий, направленных не на предоставление имущественной определенной выгоды определенному легатарию, а на осуществление общеполезной цели, т. е. совершение полезных действий в интересах неопределенного круга лиц. При этом "полезность" не ограничивается имущественными благами, а может представлять неимущественный интерес. Третьим критерием отличия выступает процессуальное право требовать исполнения завещательного возложения в судебном порядке. Это право в отличие от легата принадлежит любому заинтересованному лицу (п. 3 ст. 1139 ГК РФ). Применение указанных отличительных признаков в совокупности позволит избежать на практике смешения правовых категорий завещательного отказа и завещательного возложения. С учетом сказанного трудно согласиться с примером завещательного отказа (фактически - возложения), приведенного на сайте Пензенской нотариальной палаты, где говорится, что "согласно статье 1137 ГК любой наследодатель вправе НАЛОЖИТЬ на одного или нескольких наследников по завещанию или по закону обязательства, которые те должны выполнять за счет доли в наследстве. Это и называется завещательным отказом. Например, у человека, некогда преподававшего в вузе, занимавшегося наукой, остается огромная, очень ценная библиотека. Он завещает ее своей дочери, но с условием, что СТУДЕНТЫ, ДОПУСТИМ, ИСТОРИЧЕСКОГО ФАКУЛЬТЕТА ПГПУ СМОГУТ РАЗ В НЕДЕЛЮ ПОЛЬЗОВАТЬСЯ ЭТОЙ БИБЛИОТЕКОЙ" <30>. Здесь, как представляется, характерный пример смешения понятий отказа и возложения. Очевидно, что суть приведенного обязательства наследника сводится к предоставлению неимущественного права чтения книг библиотеки неограниченному количеству лиц. Такое завещательное возложение может быть с определенным допуском (в отношении имущественной выгоды) квалифицировано как отказ, при условии, что "чтецы с исторического факультета" будут названы пофамильно. -------------------------------- <30> Выпуск рубрики "Нотариат в Пензе" // URL: http://gline. penza. com. ru/realt/notariat_st_3.php.
------------------------------------------------------------------
Название документа