Односторонние правоохранительные меры
(Южанин Н. В.) ("Налоги" (газета), 2009, N 27) Текст документаОДНОСТОРОННИЕ ПРАВООХРАНИТЕЛЬНЫЕ МЕРЫ
Н. В. ЮЖАНИН
Южанин Н. В., доцент кафедры гражданского права и процесса юридического факультета Академии ФСИН России, кандидат юридических наук.
После того как в гражданском законодательстве появилась норма о возможности применения самозащиты как способа защиты гражданских прав, а также института удержания в разделе способов обеспечения исполнения обязательств, появилась необходимость теоретического обоснования этих механизмов в праве. Дискуссия не затихает и во многих учебных пособиях по гражданскому праву, а также в монографических изданиях, где авторы касаются подобных вопросов, просматриваются элементы собственного восприятия данных механизмов и попытки их обобщения, структурирования. Термин "односторонние правоохранительные меры" появился в результате попытки обобщить и осмыслить такие категории, как "меры оперативного воздействия", "самозащита гражданских прав", "односторонние способы обеспечения исполнения обязательств". Если проанализировать такие меры, то все их объединяет один общий признак, а именно односторонний характер их применения, в то время как в частном праве в основном в изобилии присутствуют волевые, многосторонние регулятивные механизмы. Одностороннее поведение субъектов гражданских обязательств является анормальным, и стороны к нему прибегают при исчерпании волевых, договорных механизмов. Если в законе предусмотрена возможность для действия с одной стороны, например отказ от принятия некачественной продукции или от просроченного исполнения, что принято называть мерами оперативного воздействия, то предполагается, что такая ситуация нарушения обязательства контрагентом действительно имела место. Проанализировать эту ситуацию и применить предусмотренные в законе односторонние волевые механизмы защиты предоставлено стороне по собственному усмотрению, которое зачастую может оказаться ошибочным, а значит, неправомерным, явно не соответствующим характеру нарушения. Поэтому применение подобных мер является хоть и дозволенным, но оценить их правомерность, эффективность и необходимость на момент применения практически невозможно. Закон дает свободу поведения сторонам для саморегулирования обязательства. Такие механизмы, скорее всего, неправильно называть гражданско-правовыми санкциями и уже тем более их относить к мерам гражданско-правовой ответственности. В. П. Грибанов одним из первых сформулировал целостную правовую доктрину оперативных мер как самостоятельный вид правоохранительных мер. Именно он сформулировал и обосновал противоположный взгляд на меры оперативного воздействия, которые ранее определяли как разновидность гражданско-правовых санкций. В. П. Грибанов обосновал и противоположный взгляд на защиту как исключительное право на обращение с соответствующими требованиями о защите к компетентным государственным или общественным органам. То есть под мерами защиты согласно его концепции следует считать в том числе возможность применения в отношении нарушителя самостоятельных мер принудительного воздействия, а не только приведение в действие аппарата государственного принуждения. Принимая концепцию В. П. Грибанова, мы можем констатировать, что в современном гражданском праве расширены возможности самостоятельного поведения субъектов обязательственных отношений, в том числе в вопросе самостоятельной защиты гражданских прав. Субъектам обязательств предоставляется возможность одностороннего, самостоятельного реагирования на неправомерное поведение контрагента. Но возникает главный вопрос об оценке собственного поведения самозащищающегося лица. Насколько допустима самостоятельность и инициатива в подобном поведении? Где, как и кому выявить ту грань, за которой его поведение уже не является допустимой мерой оперативного воздействия, а является мерой противоправной? В этом смысле все меры оперативного воздействия имеют общую особенность. Использовать механизмы государственного принуждения при применении подобных мер, конечно, возможно, но на этапе оспаривания сторонами правомерности поведения контрагента посредством суда. Подобные меры воздействия на контрагентов оказывают определенный эффект при их применении, а не только в судебном порядке. Например, при применении любой оперативной меры происходит, по крайней мере, задержка в исполнении предписанного договором. Если мера окажется примененной неэффективно, то необоснованно пострадает контрагент. Возникает вопрос, насколько оправданно предоставлять возможность для таких действий сторонам в обязательствах, насколько эффективно такое саморегулирование, нет ли здесь чрезмерного увлечения предоставлением автономии воли и тем самым нарушения главенствующего принципа равенства сторон гражданского правоотношения. Если этот баланс нарушается, то не будет ли стоять вопрос в теории права вообще о необходимости таких мер в законе? Скорее всего, такое расширение законодателем автономности поведения участников гражданских правоотношений является звеном в одной цепи общей тенденции к расширению самостоятельности, инициативы субъектов гражданских правоотношений, в том числе в частном праве, т. е. усилить элемент саморегулирования отношений. Является ли подобное поведение элементом проявления самостоятельной санкции участниками правоотношения без посредства участия государства? Думается, вряд ли. Ведь подобные односторонние механизмы вполне могут быть оспорены, и суд решит иначе. Но тут появляется и другой вопрос: о санкциях за ненадлежащее применение односторонних механизмов обеспечения исполнения обязательств. Как ответит ретентор <1> за неправомерное удержание вещи контрагента, которое привело к "затягиванию" обязательства во времени? Ответа на этот вопрос нет. Субъект по собственному усмотрению применяет оперативное воздействие, предполагая о собственном безупречном поведении, что может вполне отсутствовать. -------------------------------- <1> Ретентор - лицо, удерживающее вещь, от лат. jus retentionis - право удержания.
Например, А. удержал вещь Б., предполагая, что Б. не выполнил работу по подряду, хотя в действительности Б. выполнил работу вполне в соответствии с договором. В результате Б. вовремя не получил плату за работу. Возникает вопрос: удовлетворит ли суд требование Б. и будут ли уплачены проценты по ст. 395 ГК? Вообще, практика подсказывает, что именно удержание имущества, а часто вообще его самоуправный захват используют с поводом и без повода. Отмечая особенности мер оперативного воздействия, В. П. Грибанов выделил такой специфический признак, как наличие специфического характера гарантий правильного применения оперативных мер. Такие гарантии согласно его позиции проявляются, во-первых, в разнообразном и индивидуальном характере, порожденном спецификой регулируемых отношений, что предполагает необходимость точного и императивного определения в законе специфических и также во многом индивидуальных условий и границ их применения. Во-вторых, в целях обеспечения их правомерного использования управомоченным лицом закон предоставляет право обязанному лицу в случае необоснованного применения к нему мер оперативного воздействия оспорить правильность их применения в суде или арбитраже <2>. -------------------------------- <2> Грибанов В. П. Осуществление и защита гражданских прав. М.: Статут, 2001. С. 163.
Однако на сегодняшний день в нашем законодательстве нет четких правовых гарантий и императивного определения границ их применения. В законе лишь указывается, что самозащита должна быть соразмерна характеру и степени нарушения. Субъекты договорных отношений могут применить оперативную меру явно не соразмерно характеру и степени нарушения права.
------------------------------------------------------------------
Название документа